Текст книги "Я расскажу вам, как погиб…"

Автор книги: Джойс Алекс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

11
«Вы дотрагивались до дверной ручки?»

Паркер прикрыл глаза. Затем он открыл их и тихо спросил:

– А что с остальными отпечатками?

– На ручке с внутренней стороны двери, выходящей в холл, отпечатки людей, записанных у меня под именами Сара Драммонд и Филипп Дэвис.

– А под ними еще есть отпечатки? – спросил Паркер.

– Нет, – дактилоскопист покачал головой. – Видите – вот его, а вот – ее. С другой стороны двери – только ее. Такое ощущение, что ручки до этого были протерты.

– Понятно. – Паркер взглянул на меня. В его глазах я прочел полную растерянность. – А на цепочке есть следы Гарольда Спарроу?

– Да. Большого и указательного пальцев.

Паркер нетерпеливо повернулся ко мне:

– А ты не дотрагивался до ручки?

– Нет. Не знаю. Кажется, нет. Дверь была полуоткрыта. Я слегка толкнул ее. А позже она была открыта шире.

– Понятно. Значит, ты ни до чего не дотрагивался до нашего приезда?

– Да.

– Ну, какие еще отпечатки? – Паркер повернулся к дактилоскописту.

– На кнопке настольной лампы те же отпечатки, что и на ручке.

– Филиппа Дэвиса?

– Да.

– А на мраморном пресс-папье?

– Ничего. Кто-то их стер.

– Спасибо. Оставьте мне фотографии.

– Я могу уехать в Лондон?

– Да. Если появится что-то, мы за вами пришлем.

Когда дактилоскопист вышел, Паркер сообщил:

– Он тоже никогда не ошибается. Один из лучших экспертов. Ну, что ты об этом думаешь?

– Я, кажется, начинаю что-то понимать, – пробормотал я. – Но пока воздержусь от комментариев. Ты сейчас, наверное, хочешь послушать Спарроу? Все улики ведут к нему. Хотя эти отпечатки…

Я наклонился над фотографией ножа. На ней хорошо были видны два отпечатка. Другая фотография, поменьше, изображала дальнейший след отпечатка указательного пальца в том месте, где нож закруглялся. Я достал из-под платка нож и взял его в руку.

– Что ты делаешь? – спросил Паркер.

– Ничего. Сравню с фотографией…

Паркер взглянул на фотографию.

– Я думаю, что мистер Спарроу должен нам сейчас кое-что пояснить. Джонс, я пригласил сюда Спарроу. Я боюсь. Я так боюсь ошибиться. Наверное, первый раз в жизни, – пробормотал Паркер.

Гарольд Спарроу выглядел ужасно. За эту ночь он постарел на десять лет. Глаза его выражали бесконечное отчаяние. Ссутулившись, он медленно подходил к нам.

– Садитесь, пожалуйста, профессор. – Паркер встал и передвинул кресло.

– Мистера Алекса вы знаете, он мне помогает. А я – инспектор Скотленд Ярда. Хотя мы с вами уже виделись.

– Не припомню, – Спарроу равнодушно смотрел на него.

– В домике садовника, когда я показывал вам письмо…

– Ах, да.

Воцарилось молчание. Наконец Паркер прервал его.

– Как вы думаете, смерть Яна связана с этим письмом?

– Не знаю, – Спарроу растерянно развел руками, – ничего не могу вам сказать.

– Так, – Паркер не смотрел на него. – В связи с тем, что убийца еще не найден, мы должны выполнить все формальности и узнать, что вы делали вечером и ночью.

– Сейчас… После ужина я проводил жену в ее комнату. Сделал ей массаж руки. Затем вышел на прогулку в парк… и вернулся…

– В котором часу это было?

– В десять, может быть, в начале одиннадцатого. Я поднялся в свою комнату, нет, не в свою, а в комнату жены и снова помассировал ей руку. Небольшая травма после тенниса.

– Я знаю, – сказал Паркер.

Казалось, смысл слов с трудом доходил до него.

– Потом ко мне пришел профессор Гастингс. И мы с ним беседовали полчаса или немного больше.

– Когда к вам пришел профессор Гастингс?

– Когда?.. – Спарроу задумался. – В 10.40, я вспомнил. Мы встретились перед домом в 10.10, и я попросил его зайти ко мне через полчаса.

– Да, да, – подтвердил я. – Я стоял рядом.

Спарроу благодарно взглянул на меня.

– Нет, все-таки до 11.20. Потому что сразу после его ухода я зашел к жене, и она сказала: «Уже двадцать минут двенадцатого. Пора спать». Она всегда беспокоится о моем режиме.

– И что вы ответили жене?

– Я? Мы поговорили с ней минут двадцать, и я отправился спать.

– Скажите, мистер Спарроу, а что делала ваша жена, когда вы вошли?

– Она печатала на машинке письмо.

– Откуда вы знаете, что это было письмо?

– Потому что она уже кончила письмо и печатала адрес на конверте.

– И кому же оно было адресовано?

– Ее адвокату. Но почему вы меня об этом спрашиваете?

– Только чтобы удостовериться в вашей памяти, профессор…

Мы молчали.

– Зачем вы лжете? – внезапно спросил Паркер.

– Что?! Как вы смеете?

Паркер встал и, опираясь на столик, почти вплотную приблизил к нему лицо.

– Убит ваш друг и коллега. Я нахожусь здесь для того, чтобы найти убийцу, а не выслушивать вранье от людей, которые должны мне помогать. Что вы здесь делали, в этой комнате, когда убили Яна Драммонда? Или это не вы воткнули в него нож? А если не вы, то почему тогда не позвонили в полицию, а как трусливая крыса побежали к себе? Кто вы – убийца или его сообщник?! – Паркер выпрямился.

Спарроу сидел не шелохнувшись. Вдруг уронил голову на руки, и я с изумлением увидел, что он плачет. Я взглянул на Паркера, но лицо инспектора было непроницаемо. Наконец Спарроу поднял голову. Сняв очки и вынув носовой платок, он вытер глаза.

– Но по какому праву? Я ничего не знаю, – тихо повторил он.

– По какому праву? Да потому что я абсолютно точно знаю, что вы были тут и держали в руке нож, которым был убит Ян Драммонд.

Спарроу помолчал, затем поднял голову и посмотрел на Паркера.

– Вы правы, – руки его так дрожали, что он стиснул их между колен. – Я негодяй. Это я его убил.

Паркер вздохнул и сел. Я ошарашенно смотрел на трясущегося Спарроу.

– Значит, вы его убили… Ну, в конце концов, может, действительно вы. Я еще не знаю. В таком случае я должен узнать, когда вы были здесь и что вы делали в этой комнате.

– После… После разговора с женой я спустился сюда.

– Который час был тогда?

– Примерно без двадцати двенадцать.

– Ну и что?

– Вошел и…

– Двери были закрыты?

– Что? Да.

– Точно?

– Точно. В холле было темно. Я протянул руку, чтобы нащупать ручку двери.

– Дальше.

– Открыл дверь.

– Вы закрыли ее за собой?

– Закрыл. Ян сидел за столом. Я подошел к нему и… – Он закрыл лицо руками. Паркер смотрел на него, наморщив лоб.

– И убили его, да?

– Да, – прошептал Спарроу, поднял голову и спокойно посмотрел в глаза Паркеру.

– Какая жалость, – сказал Паркер, – но я не могу вам поверить. Когда вы вошли в кабинет, ваш коллега уже полчаса как был мертв.

– Как это? – Спарроу растерянно поправил очки и подался вперед. – Как это мертв?

– Он умер до 11.15. Если вы сейчас хотите отречься от своих показаний и сказать, что не беседовали с Гастингсом и со своей женой, я охотно послушаю, как вы убивали. Но мне кажется, это не имеет смысла, потому что оба они подтвердят ваши слова. Я думаю, здесь вы как раз нас не обманули. Вы не умеете этого делать. У вас очень мало шансов стать убийцей Яна Драммонда. Хотя сегодня вы уже второй, кто в этом признается.

Лицо Спарроу выражало ни с чем не сравнимое удивление. Но тут оно уступило место страху.

– Кто? – еле слышно спросил он. – Кто признался в убийстве Яна?

– Ваша жена, миссис Спарроу, – сообщил Паркер. – И призналась она, будучи уверенной, что убийца вы, профессор. Но вы заботитесь не о ней. Не ее вы выгораживаете, а кого-то, кто, как вы думаете, убил Драммонда ее ножом и подбросил вот это на место убийства, – Паркер поднял носовой платок и показал лежащий под ним рубин. – А затем засунул под ее шкаф окровавленную перчатку, которую вытащил из ее чемодана. Спарроу, вы предаете память человека, с которым вас столько лет связывала совместная работа. Неужели любовь может довести до этого, профессор?

И тогда Гарольд Спарроу сломался. Он начал сбивчиво рассказывать о себе, о своей жизни, как познакомился с Сарой и о том, как он, кто не мог совершить поступка, которого бы впоследствии стыдился, стал жить двойной жизнью.

Я, видевший немало мужей и жен, в жизни которых эти проблемы играли наименьшую роль, был поражен чистотой и целомудрием этого человека. Его трагедия вытекала из невозможности сосуществования лжи с правдой.

– Вчера она приехала, – продолжал Спарроу, – и мы встретились после ужина в парке. Я хотел уехать с ней, убежать от этой двойной жизни, но она сказала, что за последнее время поняла, что любит только Яна, и попросила меня оставить ее, быть мужчиной, сохранить все в тайне. Я обещал ей это. Решил уйти. Гастингс предлагал мне уехать с ним. И вчера вечером, когда он пришел ко мне, я дал ему согласие. Потом я пришел к Лючии и сказал… – Он замолк и провел рукой по лбу. – Как я мог! Она же ради меня готова была идти на виселицу, а я…

Паркер не прерывал его. Он слушал Спарроу, но ни на секунду не спускал с него глаз.

– Я сказал ей, что между нами все кончено. Я сказал, что больше не люблю ее, что хочу уехать.

– А она?

– Она… Она тихо заплакала. Потом она спросила, есть ли у меня другая женщина. Я ответил, что есть. Я не мог ей солгать, хотя не сказал, кто она. Сказал, что не смогу жить под одной крышей с ней, но думать о другой. А она… Она сказала, что никогда не перестанет любить меня и верить, что я вернусь… Затем я вышел. Я пришел в свою комнату и задумался над тем, правильно ли я сделал. И засомневался. Но было уже поздно. Я спустился вниз, потому что еще предстоял разговор с Яном. Я решил ничего не объяснять ему, а только сказать, что мои личные дела вынуждают меня ехать в Америку. Естественно, я бы не выпустил в свет в Америке наши исследования. Я знал, что Ян и один сможет довести все до конца. Существует еще одна область, в которой я не работал с Яном, но которая меня очень привлекает… Я вошел в кабинет. Ян сидел за столом, в его спине торчал нож. Я окаменел. Потом понял, что надо что-то делать. Я понял, что это нож Лючии. Я дотронулся до него, потому что вдруг решил, что его нужно спрятать… Видимо, кое-кто хотел… Мне стало страшно. Я бросил все и побежал наверх. Я вошел в свою комнату, но сразу вышел и постучался к Гастингсу. Я понял, что теперь не имею права уехать. Кто же закончит работу? На самом деле, эта работа – самое важное.

– Мне хотелось бы верить вам, профессор, – сказал Паркер. – Вы больше ничего не хотите сообщить?

– Больше ничего я не знаю… Ах нет, после ужина ко мне подошел юный Дэвис и сказал, что хочет поговорить со мной. Но в парке мы не встретились, и он зашел ко мне, когда я вернулся. Это было, наверное, в половине одиннадцатого. Он очень нервничал и что-то просил у меня, кажется, тысячу фунтов. Но я был в таком состоянии, что как-то отговорился и выпроводил его. Теперь я жалею об этом. У меня была нужная сумма…

– А позже вы его не видели?

– Нет.

– Профессор, у меня к вам просьба. Вернитесь к себе и никуда не отлучайтесь. Вы можете нам еще понадобиться.

Спарроу встал и направился к дверям, но остановился.

– Но то, – он подыскивал слова, – что я говорил, останется между нами?

– Мы не занимаемся разглашением личных тайн, профессор, – сухо ответил Паркер. – Кроме того, не забудьте, что мистер Алекс и я были друзьями Яна Драммонда. А как вы знаете, настоящих друзей у него было немного.

Спарроу повернулся и, опустив голову, вышел из комнаты.

12
Тысяча фунтов

Когда дверь за Спарроу закрылась, Паркер повернулся ко мне и развел руками:

– Ну, что ты думаешь?

– Я думаю о том, почему, скажи мне на милость, две такие потрясающие женщины оказались связанными с этим человеком…

– А потому, – спокойно ответил инспектор, – что профессор Гарольд Спарроу не прочитал в своей жизни ни одного детектива.

– С чего это ты решил, что он не прочитал ни одного детектива?

– Если бы он их читал, он бы не оставил отпечатков пальцев на ноже, а если и оставил бы, то впоследствии об этом вспомнил. Далее… Но нет, не будем опережать события. Скажи, тебе что-нибудь необычное не бросилось в глаза в ходе нашего расследования?

– Да, – я кивнул головой. – Несколько моментов. Но я опять не хотел бы их открывать. Мне надо о них подумать. У меня есть одна версия. Но я хотел бы сначала услышать остальных.

– Да, теперь нам, наверное, нужно послушать Филиппа Дэвиса, согласен?

– Не обращай на меня внимания, делай то, что хочешь.

– Хорошо. Джонс, пригласи мистера Дэвиса.

Дверь открылась, и Дэвис несмело вошел в комнату.

– Присядьте, пожалуйста, – мягко сказал Паркер, – и расскажите, зачем вам понадобилась столь крупная сумма. – Паркер указал на лежащую перед ним пачку банкнот.

– Что?! – вспыхнул Филипп Дэвис и застыл перед предложенным ему креслом. Затем взгляд его упал на пустое кресло и на темное пятно под ним. Румянец на его щеках сменился смертельной бледностью. Паркер улыбнулся и, взяв его за плечо, усадил в кресло.

– Расскажите нам правду и ничего кроме правды, и тогда, быть может, мистер Алекс простит вам удар, которым вы его наградили среди ночи.

– О, Боже, – прошептал Филипп. – Вы из Скотленд Ярда?

– Да, я инспектор и зовут меня Паркер. В данный момент вы подозреваетесь в убийстве профессора Драммонда, вашего шефа. Что вы можете сказать по этому поводу?

– Я его не убивал… Я вам все расскажу.

– Хорошо, мы вас слушаем.

– Я… Я не знаю, с чего начать…

– Начните с того первого телефонного звонка из Лондона во время ужина.

– Вы и о нем знаете…

– Да, и о многом другом. Слушаю.

– Звонила моя сестра. Она… – он в нерешительности замолчал. – Но это мое личное дело. Я не могу об этом говорить полиции.

– В данной ситуации я бы посоветовал вам это сделать. Я обещаю вам не использовать то, что вы мне расскажете, ни в каких целях.

– Вы обещаете? – взволнованно спросил Филипп.

– Я уже пообещал. – Паркер нетерпеливо махнул рукой.

– У меня есть брат. Он младше меня. Ему двадцать четыре года. Он ни в чем не чувствовал отказа, хотя мы родом из несостоятельной семьи, и часто нам многого не хватало. Но у Кристофера было все. Два года назад он получил работу в небольшом универсальном магазине. Потом в его секции оказалась недостача. Он пришел в субботу вечером в слезах. К счастью, мама его не слышала. У нее больное сердце. Я не представляю, что могло бы быть. О том, что случилось, знаем мы с сестрой Агнесс. Выяснилось, что субботнюю кассу он должен был сдать только в понедельник, потому что заболел кассир фирмы. И брат пошел с этими деньгами на скачки, где все проиграл. У меня тогда было триста фунтов за корректуру книги мистера Драммонда. И сестра добавила сто фунтов. Я даже не знаю, где она их взяла. В понедельник он их отнес в кассу. Он обещал нам, что этого никогда не повторится. Но вчера позвонила Агнесс и сказала, что история повторилась. Но долг его теперь составляет тысячу фунтов. – Он замолчал.

– И что, – спросил Паркер, – сестра просила вас о помощи?

– Да. Но откуда у меня такая сумма? Я, может быть, даже согласился бы, чтобы он посидел в тюрьме. Но мама…

– Я понимаю, – Паркер кивнул головой.

– Позднее позвонил и брат. Он плакал. Я сказал, что постараюсь что-нибудь сделать. Ради матери… Он сказал, что приедет прямо сейчас, но я запретил ему. Приедет Агнесс, трехчасовым поездом в Малисборо.

– Что вы делали дальше?

– Я подумал, что профессор Спарроу одолжит мне эту сумму. Я не хотел просить у профессора Драммонда. Он мой шеф. Он платит мне деньги.

– Из чего вы собирались отдать долг?

– У меня есть участок земли в Кенте. Мы связывали с ним наши надежды… Но теперь придется продать его, чтобы отдать долг.

– Понятно. Ну и что дальше?

– После ужина я пошел в парк, потому что мистер Спарроу сказал мне, что будет там. Но мы разминулись. Пока я ждал, появился профессор Гастингс. Он начал рисовать мне перспективы жизни в Америке. Он уже не в первый раз подходил с этим. Но на этот раз я впервые подумал о том, чтобы поехать туда и там разбогатеть. Гастингс когда-то обещал, что выпишет мне большую сумму для завершения всех моих дел в Англии. Он был готов сразу мне ее дать. Но я еще не решился дать ответ. Я был в очень возбужденном состоянии, у меня просто руки дрожали. Я пожелал Гастингсу спокойной ночи и отправился к мистеру Спарроу. Но когда я постучался, мне никто не ответил. Тогда я решил, что он, наверное, в комнате жены, и хотя было уже поздно, отчаяние заставило меня постучаться в комнату миссис Спарроу. Но Лючия была одна. Я хотел откланяться, но она, увидев мое состояние, пригласила к себе. Она стала расспрашивать, что случилось. Она самая лучшая женщина в мире. В общем, я поделился с ней своими несчастьями. Она сказала, что муж вернется с минуты на минуту и без труда одолжит мне эту сумму. Или она сама что-нибудь придумает. Она попросила, чтобы я никому не говорил о том, что она предложила мне помощь. Я и сам хотел ее об этом попросить. Она сказала, чтобы я подождал в своей комнате.

– Но ведь это же не все? – спросил Паркер.

– О, Боже мой! – Филипп прижал руки к груди. – Если бы я знал!

– Вы отправились к мистеру Спарроу, и он вам отказал?

– Да. Сразу отказал. Мне даже показалось, что он не понимает, о чем я его прошу.

– Значит, вы пошли в свою комнату и стали ждать вестей от Лючии Спарроу?

– И она пришла. Сказала, что знает об отказе мужа. Сказала, что сейчас же напишет письмо своему поверенному, и он распорядится насчет ее денег, которые все вложены в акции. Сказала, что для этой цели одолжила машинку и бумагу. Бумагу она держала в руке. В понедельник в десять часов утра моя сестра могла бы взять у поверенного деньги. Но мне они нужны были в восемь утра. Тогда миссис Спарроу сказала, чтобы я зашел к мистеру Драммонду и одолжил у него эту сумму под каким-нибудь предлогом на сорок восемь часов. Когда она ушла, я стал придумывать предлог. Я его быстро придумал. Я придумал, что моя сестра имеет возможность купить частную практику в понедельник, а деньги у меня будут только во вторник. Я знал, у мистера Драммонда есть большая сумма, я ее видел в сейфе. О, Господи!.. Я вышел из комнаты и спустился вниз.

– В котором часу вы спустились?

– Я смотрел на часы, но я был совершенно как в тумане. Может, пятнадцать минут двенадцатого, может четырнадцать… Я спустился вниз и открыл дверь кабинета.

– Она была закрыта?

– Да. Профессор сидел за столом. Я закрыл за собой дверь и сказал: «Простите проф…» И тогда я увидел…

– И что же вы сделали?

– Я только открыл рот, чтобы крикнуть, но тут капля крови сорвалась с кресла и упала на ковер. Я увидел лужу крови под креслом и окончательно понял, что мистер Драммонд мертв. Вы можете мне не поверить, но в этот момент я подумал о своей матери и о том, что нужны деньги. Я подошел к сейфу. Я почти не соображал, я был в шоке. Я схватил пачку и выбежал из комнаты.

– Вы закрыли за собой дверь?

– Что? Да… Наверное, да… Я поднялся к себе и закрылся на ключ. Я положил деньги на стол и сразу же понял, что натворил. Меня охватил ужас, и тогда я совершил другой поступок, который не могу понять до сих пор. Открыв дверь, я вышел из своей комнаты и постучался к профессору Гастингсу, чья комната находилась напротив моей. Он еще не спал и впустил меня. Я сказал, что поеду в Америку в любой момент, но мне именно сейчас необходима тысяча фунтов. Он удивленно посмотрел на меня, все же, не говоря ни слова, выписал чек. В тот момент я вспомнил, что оставил дверь комнаты открытой, где на столе лежала пачка банкнот. Я схватил чек и вернулся к себе. Когда я закрыл дверь, меня охватил еще больший ужас. Я понял, что должен вернуть деньги в сейф. Я слышал, как Гастингс вышел из комнаты и через некоторое время вернулся. Я еще немного подождал. Наконец собрался, положил деньги в карман и осторожно вышел. В этот момент я услышал чьи-то тихие шаги на лестнице. Я отпрянул.

– В котором часу это было?

– В половине первого. Я все время смотрел на часы.

– Дальше.

– Я подождал еще какое-то время. Я был уверен, что тот, кто поднимался по лестнице, сообщит об убийстве. Но, видимо, этот человек шел не из кабинета. Подождав еще полчаса, я решился. Я на цыпочках спустился по лестнице и вошел в кабинет. В этот момент я услышал, как открывается дверь наверху. Подбежав к выключателю, я быстро погасил свет и бросил деньги на стол. Кто-то спускался. Я судорожно схватил со стола первый попавшийся предмет, которым оказалось пресс-папье, и, уже ничего не соображая, спрятался за дверь. В комнату вошел мужчина и проговорил: «Ян». Я знал, что Ян Драммонд не ответит. И тогда мистер Алекс, я узнал его по голосу, включит свет и обнаружит меня рядом с трупом. Как в тумане я поднял руку, ударил его по голове, а затем выскочил из комнаты и закрыл за собой дверь. На середине лестницы я обнаружил, что все еще сжимаю в руке пресс-папье. Я вбежал в комнату, вытер пресс-папье и, выскочив в коридор, оставил его на подоконнике… Вернувшись к себе, я схватил чек Гастингса, просунул ему под дверь, а потом закрылся, разделся, лег и не вставал, пока не постучала полиция. Я думал, что это за мной. Вот все, что я знаю.

– Та-ак, – протянул Паркер. – Впрочем, ваш рассказ не расходится с фактами, ибо вы стерли отпечатки только с пресс-папье. И еще. Кровь капала быстро?

– Нет, капля… потом снова капля. С большими промежутками.

– Вы случайно не взглянули на пол, в то место, куда она капала?

– Нет, там было темно. – Он вздрогнул.

– Вы вернули тысячу фунтов и чек. Где вы теперь собираетесь достать деньги для вашего брата?

– Не знаю, – Дэвис растерянно развел руками. – Я не хочу об этом думать. Я должен буду как-то это перенести. Может, и мать перенесет. Но я не могу теперь, когда мистера Драммонда нет, уезжать в Америку. Это было бы подлостью. Если бы не история с братом, я бы этого никогда не сделал.

– Я могу одолжить вам тысячу фунтов на две недели, если инспектор Паркер не возражает, – подал голос я.

– Пока мистер Дэвис свободен, он имеет право получать деньги от любого. Видимо, мистер Алекс, это благодарность за то, что он не приложился сильнее?..

Я вынул чековую книжку и выписал чек.

– Вернете мне обратно на тот же банковский счет, – сказал я, протягивая чек Дэвису.

Губы Дэвиса задрожали.

– Если бы вы знали… – больше он ничего не мог сказать.

– А теперь, мистер Дэвис, идите наверх и спросите, написала ли миссис Спарроу письмо своему поверенному, и, если написала, принесите его мне.

– Сейчас… Сейчас я не могу.

– Молодой человек, не забывайте, пожалуйста, что вы хотите, чтобы я вам верил. Вы похитили деньги из сейфа, ударили тяжелым предметом человека, а затем убежали наверх, даже не поинтересовавшись, жив он или нет. У вас равные шансы, чтобы быть или не быть убийцей. Поэтому попрошу исполнить то, что вам говорят.

– Да, простите, пожалуйста, я сейчас постараюсь это сделать.

Филипп Дэвис встал и вышел из комнаты.

– Шеф, – в дверях кабинета стоял Джонс, – ни одного пятна на обуви, даже на той, в которой он был, но мне было трудно заглянуть ему под пятку.

– Все в порядке. – Паркер отослал его движением руки и подошел ко мне. – Мне кажется, он говорит правду, этот шахматист. Ну и болтун. Он сказал что-нибудь новое для тебя?

– Да, – я кивнул. – Даже многое.

– Мистер Дэвис, – объявил Джонс.

Филипп подошел к инспектору и протянул ему конверт.

– Вы сказали, что должны передать его полиции?

– Да.

– Как она отреагировала?

– Она сказала, что вы, очевидно, уже знаете от меня, что там написано.

– Хорошо, спасибо.

Дэвис стоял в нерешительности.

– Да, действительно, подождите, – сказал Паркер. – Покажите мне подошву вашего левого ботинка. Так… А теперь правого. Это письмо мы пока оставим у себя, а потом вернем миссис Спарроу. Оно нам еще нужно, но не для того, чтобы нарушить тайну переписки. Спасибо вам за ваши труды, молодой человек, и в будущем советую работать головой, а не пресс-папье.

Юноша открыл рот, но так и вышел, не произнеся ни звука.