Текст книги "Я расскажу вам, как погиб…"

Автор книги: Джойс Алекс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

6
В лунной ночи

Ночь была лунной. Она была настолько душной, что луна казалась маленьким солнцем. Она ярко и, как мне показалось, зловеще освещала старые липы. Даже куст розы казался мне свернувшейся, слегка приподнявшей голову змеей. Так можно чокнуться, подумал я, приближаясь к фигуре, склонившейся над клумбой. Это оказался Филипп.

– Вы не видели мистера Спарроу? – спросил он. – Я жду его уже полчаса.

– Он скоро придет.

Я закурил сигарету и нехотя добавил:

– Он пошел проводить жену наверх.

– Да, да, конечно, я знаю, но может…

Юноша вымученно улыбнулся и добавил:

– Какая прекрасная ночь!

– Да, да, – согласился я, пытаясь обойти Филиппа и углубиться в темную чащу парка. Я физически не мог смотреть в эти страдающие глаза. Вспомнив о приличиях, я все-таки заставил себя поднять на него взгляд и увидел, что он смотрит совершенно не на розы и не на меня, а поверх моего плеча. Я услышал звук шагов и оглянувшись увидел в светлом проеме горничную.

– Вам опять звонят из Лондона, – сказала она и улыбнулась.

– Мне? – спросил я.

– Да нет же, мистеру Дэвису, – засмеялась она.

– О, Боже, – прошептал Филипп и быстро направился к холлу.

Очаровательная Кэт спустилась по ступенькам, подняла голову и посмотрела на луну.

– Какая прекрасная ночь, не правда ли?

– Да, – ответил я, решив, что это слово станет, наверное, моим любимым. – Нужно обязательно гулять после ужина, – со значением добавил я, явно намереваясь углубиться в парк, как вдруг заметил мужскую фигуру. Спарроу! Он всматривался в темноту. Увидев меня, он вздрогнул и резко повернул в другую сторону, но я уже открыл рот:

– Мистер Спарроу, вас искал Дэвис, но его сейчас позвали к телефону.

– Да, большое спасибо. У него ко мне какое-то дело. Он, наверное, вернется сюда, а я пока пройдусь, – прозвучал механический ответ, и Спарроу скрылся среди деревьев. Еще некоторое время я слышал звук его шагов, и шаги эти были гораздо быстрее, чем шаги человека, решившего немного пройтись…

Ни с того ни с сего я разозлился. В конце концов, это их дело… Я обошел клумбу и оказался под одним из раскидистых платанов, которые росли в конце липовой аллеи. Вот здесь-то я и подумаю над своим романом, решил я, усаживаясь на длинную зеленую скамью. Здесь уже мне ничто не помешает. Я смотрел на освещенные, но задернутые шторами окна кабинета и лаборатории Яна и думал, что же там происходит?

В лунном свете я увидел длинную фигуру американца, который шел, опустив голову и обхватив руками себя за плечи, и подумал, что, видимо, мне не удастся посидеть на скамейке, и, покинув ее, поплелся по липовой аллее.

Мысли мои наконец вернулись к книге. Да, это великолепная развязка! У убийцы были все мотивы. Да-да. Нужно только хорошо передать фон, на котором разворачиваются события…

Очутившись на том месте, где тропинка заканчивалась, я вспомнил, как днем мы с Яном сидели на этой скамейке, за этим столиком и думали об одном и том же. Прокричала ночная птица. Она и заглушила мои шаги. Света было достаточно, чтобы увидеть белое платье Сары и узнать человека, сидевшего рядом с ней.

Первой моей мыслью было уйти. Но те слова, которые я услышал, пригвоздили меня к месту.

– Он жаждет, чтобы мы все умерли – и он, и ты, и я…

– Наверное, и я бы этого хотел. – Голос Спарроу звучал удивительно спокойно. – Это ужасно, но мне казалось, что ты меня любишь. Наверное, я идиот.

– О, Гарольд!

В этом возгласе было столько тоски, что человек, к которому были обращены слова, встал.

– Понятно… Если бы я знал тогда… Если бы я знал, что ты просто на мне проверяешь в очередной раз свои чары… Я предал ради тебя Лючию. Я предал Яна. Я не могу смотреть им в глаза.

– Но пойми, пойми, что так бывает в жизни. Я тоже думала, что… – не договорив, Сара умолкла.

Затем, решив как будто раз и навсегда покончить с этим, она твердо сказала:

– Я ничего не смогу тебе ответить. Я и решила встретиться с тобой, чтобы покончить с этим навсегда. Я люблю Яна. И я никогда не уйду от него. А ты вернешься к Лючии. И мы больше не услышим об этом друг от друга ни слова. Мы будем жить так, как будто это было сном. Это единственный выход.

– Но я люблю тебя, – Спарроу судорожно сжал руки. – Я люблю тебя и не могу без тебя жить. Я не смогу говорить, что это все мне лишь снилось.

Он замолчал.

– Ну что ж, это должно было когда-нибудь случиться, – произнес он тихо, словно говорил самому себе. – Я пойду к Яну и все скажу ему. А потом уйду и никогда его больше не увижу.

– Да? А ты подумал обо мне? – спокойно сказала Сара. – Ты считаешь, что это очень благородно – пойти к мужу любовницы и признаться ему во всем?

– Что?! – Спарроу резко усмехнулся. – Благородно? В этой ситуации не может быть благородства. Уже никогда. Я должен пойти к Яну и должен ему сказать, что не смогу больше с ним работать. Никогда! А что, что я еще могу ему сказать?!

– Не знаю. Тысячу вещей. Кроме этой. Ты этого не сделаешь. Ты не можешь это сделать. Или ты хочешь мне отомстить?

– А Лючия? – вдруг встрепенулся Спарроу. – Она тоже, наверное, все уже знает?

– Что знает? – в голосе Сары прозвучало холодное удивление.

– Знает. Или догадывается. Ведь я же изменился. Я не умею играть. Я знаю, что я подлец. А она должна это чувствовать…

На некоторое время воцарилось молчание.

– Гарольд! – наконец мягко сказала Сара, и я закусил губу, понимая, что сейчас буду свидетелем выступления великой актрисы… – Гарольд, ты же говоришь, что любишь меня. А я не могу бросить Яна. Да, я не смогу быть счастлива ни с ним, ни с тобой. Но всему приходит конец. Все на свете имеет конец. Но это же не значит, что мы должны стать врагами или погибнуть? Человек грешен. Я знаю об этом, наверное, больше, чем ты. Я слабее тебя. Но я никогда не хотела причинять страдания ни Яну, ни Лючии. Я не хочу, чтобы они были несчастливы… А они будут. Ниточка потянется, и будет гораздо страшнее. Мы с тобой должны нести этот крест.

– Нет, я больше так не могу, – упрямо повторил Спарроу, – я сейчас же пойду к Яну. Я скажу ему, что завтра уеду. Пусть думает, что хочет. Я не скажу ему о наших отношениях с тобой. Не уверен, правда, что это получится. Может быть, он убьет меня. Но это лучше, чем то, что происходит сейчас.

– Успокойся, – ледяным голосом ответила Сара и встала. – Я должна идти. А ты посиди еще немного.

– Уеду, – Спарроу сжал голову руками. – Уеду в Америку. А Лючии напишу с корабля. Не волнуйся, – усмехнулся он, – не скажу ей, в чем дело. Я просто недостоин ее.

– Ради бога, – устало проговорила Сара, – будь мужчиной.

– Хорошо, – сказал Спарроу и, не сказав больше ни слова, исчез в темноте.

Я постоял еще немного, а потом медленно двинулся к тропинке, моля Бога, чтобы под ноги не попалась сухая ветка. Только на аллее я перевел дух.

Луна уже стояла настолько высоко, что парк казался серебристо-черным лабиринтом.

А я еще думал, что Ян счастливый! Мудры же были древние греки, которые говорили, что нельзя назвать никого счастливым, пока он жив…

Я посмотрел на часы. Половина десятого. Я вновь направился к длинной зеленой скамейке. Вокруг клумбы прохаживались Гастингс и Филипп. Когда они проходили мимо меня, я услышал:

– Конечно, я не давлю на вас. Но такой способный молодой человек был бы нам очень полезен. В нашей университетской лаборатории работают ученые со всего мира. Я понимаю, вы можете многому научиться у Драммонда и Спарроу, но настоящие, большие перспективы есть только у нас. Вы знаете мой адрес, так что сразу телеграфируйте.

Они отошли, и я подумал: уж не понравилась ли мне роль подслушивателя?

Тем временем Гастингс направился к дому, а Филипп, видимо, заметив мой светлый пиджак, приблизился к скамейке.

– Простите, я все жду профессора Спарроу. Вы не видели его?

– Нет, не видел. – Я опустил глаза.

– Ничего не понимаю… Куда он пропал?

– Может, гуляет по парку, – ответил я и тут увидел Сару. Она быстро прошла мимо нас и исчезла в дверях холла. Филипп посмотрел на часы, а я вслушивался в отзвук ее шагов по каменной лестнице.

– Уже почти десять, – удивленно воскликнул он. – Профессор Гастингс говорил со мной гораздо дольше, чем я думал.

Понизив голос, он доверительно сообщил:

– Он всех по очереди уговаривает поехать с ним в Америку. Меня, конечно, в последнюю очередь. Он предлагает большое будущее.

Дэвис замолчал.

– Я, очевидно, мог бы стать очень богатым, если бы то, о чем он говорил, сбылось… Деньги – это ужасно, – внезапно сказал он. – Но иногда они так нужны! – Филипп встал. – Наверное, я разминулся с профессором. Пойду постучусь к нему. К тому же Малахия сейчас спустит собак.

Я смотрел ему вслед и думал: почему такой молодой симпатичный человек так нервничает? Может, натиск американца? Или миражи богатства? А может, телефонный звонок из Лондона?

У каждого свои проблемы, заключил я в конце концов и, решив, что эта мысль потрясающе верна, тоже направился к дому. Но и здесь я опять столкнулся с Гастингсом.

– Уже десять, – я поднес к его глазам руку с часами. – Скоро Малахия спустит собак.

– О да, действительно. Но я ищу Спарроу. Его нигде нет. Ни у себя, ни у Драммонда. А, вот он! – торжественно воскликнул американец и бросился навстречу медленно приближающемуся профессору. – Я с вами еще не договорился. – Спарроу вздрогнул. – Понимаете, будущий международный конгресс… Мне нужно обсудить с вами несколько вопросов.

– Да, – Спарроу рассеянно потер лоб, – мне тоже нужно с вами поговорить. Вы не могли бы зайти ко мне, скажем, через полчаса. Я еще должен помассировать руку жене.

– Да, понимаю, – оптимизм профессора вызывал трогательное умиление. – Сейчас десять минут одиннадцатого. Значит, без двадцати одиннадцать. Да?

– Да, да. Я буду вас ждать.

Я сел на каменную ступеньку и закурил. Подул свежий ветерок. Я увидел приближающуюся сгорбленную фигуру человека. Рядом следовали две тени. Собаки.

– Малахия, – тихо сказал я. Собаки молниеносно бросились вперед, но резкий свист осадил их. Старик подошел, держа в зубах свою вечную трубку.

– Какая прекрасная ночь. И какая ясная.

«О, Господи», – подумал я.

– Да, Малахия. Мы собираемся завтра с Яном выбраться на рыбалку.

– О, я поехал бы с вами!

– Когда же ты спишь? Ночью с собаками, днем в саду…

– Да ночью и сплю. Вот тут, на ступеньках. А они сами по себе. Ну и днем, после обеда. Старики ведь мало спят. И потом я спокоен за Яна. Здесь собаки. А в доме некого опасаться.

Я поднялся со ступенек:

– Ну, до завтра.

– Да, спокойной ночи, мистер Алекс.

Старик сел на пороге и добавил:

– Запру позже. Один ключ у меня здесь, другой за дверью, на гвоздике.

– Спокойной ночи.

Я вошел в холл и быстро направился к кабинету Яна.

7
«Не мог он защищаться, убежать не мог…»

Я постучал в дверь. Ответа не было. Я постучал снова. Ответа не было. Я нажал на ручку, дверь бесшумно открылась, и я понял, что стучать было бесполезно: дверь была обита толстой тканью.

– Прости, но я уже давно стучу.

– А, входи, входи. Я думал, это Сара. Она только что была здесь. Она явно устала после лондонского сезона, потому что тоже стучалась. Прости, я забыл предупредить тебя, что в эту комнату не стучатся.

Ян встал из-за большого, заваленного бумагами стола и приложил тяжелое мраморное пресс-папье к листу, на котором я увидел столбцы непонятных знаков.

– О, Господи, что это за иероглифы?

– Я мог бы объяснить все это простыми словами, не используя эти знаки, но вряд ли бы ты понял.

Ян достал из кармана ключ и открыл дверь в стене напротив.

– Это наша лаборатория. А это, – он зажег свет, – наше основное оборудование.

Мы находились в большой белой комнате с закрытыми окнами. Здесь стояло несколько столов и стеклянных шкафов с химической посудой и реактивами. На стене висела черная таблица с разноцветными лампочками. Отходящие от них провода частично уходили в стену, частично соединялись со столами.

– Значит, так выглядит современная алхимия, – вздохнул я.

– Ну, во все времена ищут философский камень. А теперь посмотри сюда, – Ян с гордостью указал на один из шкафов. На нем были нарисованы череп и кости. Под ними горели красные, как кровь, написанные готическим шрифтом слова: «Осторожно, смерть!». В шкафу ровно, как часовые на посту, стояли удочки. На внутренней стороне дверцы были расставлены колбы с искусственными мухами и крючками, от самых крохотных до огромных трезубцев.

– Вот это да! – я покачал головой. – Ты уже решил, когда мы выходим?

– Думаю, в семь, если не проспишь.

– Ни за что! Но на всякий случай разбуди меня.

– Договорились, – Ян закрыл шкаф. – Мне еще нужно проверить крючки, натянуть лески, чтобы уже все было готово. А теперь работать, работать.

– Я тоже немного поработаю. Мне кажется, что мое последнее архигениальное произведение родится здесь, под твоей крышей.

– Никогда об этом не забуду, – рассмеялся Ян.

Мы вернулись в кабинет.

– Так ты не забудешь разбудить меня, сразу как проснешься?

Стоя в дверях, я заметил в углу комнаты большой старомодный сейф с приоткрытыми дверцами.

– Конечно, не забуду. Спокойной ночи.

Я закрыл дверь и поднялся к себе. На столе меня ждала машинка. Я снял пиджак и накинул халат. Когда я садился за стол, часы пробили половину одиннадцатого.

Я перевел каретку и под словами «ГЛАВА ПЕРВАЯ» напечатал: «Перед открытием занавеса». Затем вновь перевел каретку и начал: «В тот день Джо Алексу исполнилось тридцать пять лет»…

Я писал уже около двадцати минут, как в дверь постучали.

– Войдите, – крикнул я и увидел на пороге Лючию.

– Простите, – тихо сказала она, – я услышала стук машинки…

– Пожалуйста, входите, – я вскочил со стула.

– Нет, нет, я не одета. Вы не могли бы одолжить мне несколько листов бумаги. Мне нужно написать письмо. Из-за руки приходится стучать одним пальцем.

– Ну, конечно… – Я взял со стола несколько листов и протянул Лючии. Она была в длинном голубом халате, оттеняющем ее светлые волосы.

– Спасибо и простите. Спокойной ночи, – она тихо закрыла дверь.

– Спокойной ночи, – с опозданием ответил я. До чего же она прекрасна! Холодная красота античной богини. Я нехотя вернулся к машинке.

Я писал полчаса, не прерываясь, с нарастающим удовлетворением. Сюжет двигался легко и как бы сам указывал все необходимые линии.

Почувствовав, что заболела спина, я встал, потянулся и подошел к окну. Огромная клумба была залита лунным светом. Свесившись из окна, я увидел внизу пятно света, выбивающееся из-за закрытых занавесок. Ян… Высокий, светловолосый, склонившийся над непонятными знаками, из которых должна родиться новая эпоха в науке. Таинственные символы, еще недавно служившие только сатане, превращающие мир в кромешный ад…

Мысль о преисподней вернула меня к книге. Да, нужно еще подумать над некоторыми местами. Я подошел к кровати, взял с ночного столика сигарету и закурил. Черт, последняя. Ну ничего, я позже зайду к Яну, а сейчас еще немного подумаю. Я закрыл глаза, и в голове закрутились события сегодняшнего дня. Поездка с Сарой. Ребенок. Огромная рыба. Постепенно рыба превратилась в царицу, задыхающуюся после убийства мужа. «Вот я стою, – сказала рыба, – гордясь, что дело сделано». Сигарета моя не курилась, а я спал.

Проснулся я, совершенно не понимая, где нахожусь. На часах было без пяти час. Я потянулся к сигаретам, но вспомнил, что выкурил последнюю. Может, раздеться и лечь нормально? Я подошел к окну. Ян, наверное, уже спит… Нет, свет еще горит. Как же он собирается завтра рано встать?

Я запахнул халат и тихо открыл дверь. Дом спал. На лестнице горел ночник. Не закрывая дверь своей комнаты, я на цыпочках подошел к лестнице и стал тихо спускаться. На повороте я замер. Какой-то звук? Нет, показалось. Я спустился. Скрипнула ступенька. Дверь кабинета Яна была приоткрыта, но свет не горел. Наверное, он уже погасил его. А может, он в лаборатории…

Я вошел и остановился в нерешительности. Лунный свет, проникающий через окно, позволил увидеть сидящую за столом фигуру в белой рубашке.

– Ян, – тихо позвал я.

Человек за столом не шелохнулся. В тот же момент я услышал за спиной чье-то тяжелое дыхание и сразу же провалился в темноту.

8
Все в доме спят

Первое, что я почувствовал, когда пришел в себя, была жгучая боль в затылке. Я лежал на ковре, пытаясь понять, что случилось. Меня ударили, вспомнил я и сразу вскочил на ноги. В лунном свете человек за столом был так же неподвижен.

– Ян, – прошептал я и почувствовал ком в горле. – Господи, где же выключатель?

Я подошел к двери и стал водить рукой по стене. Нашел. Включил. Комнату осветила огромная лампа, висящая под потолком.

Ян Драммонд сидел за столом. Вернее, не сидел, а наполовину лежал. Я приблизился к столу и увидел…

На белой рубашке огромное пятно крови и серебристая рукоятка глубоко сидящего в спине ножа. По спинке кресла кровь стекала на ковер. Не в силах оторвать от этого взгляд, я подошел ближе.

Я должен узнать, может, он еще жив, с отчаянием подумал я. Неподвижные глаза Яна были полуоткрыты. Одна рука судорожно сжимала край стола, как будто хотела подвинуть его… Другая держала ручку. Перед ним на столе лежал лист бумаги. Похоже, что писал письмо, машинально подумал я. На краю стола я увидел коробочки с крючками и лесками. Я протянул руку и дотронулся до лба Яна. Он был холодным как лед.

Я схватился за голову. Боже, что же это происходит?! Ведь Ян должен был умереть только в моей книге! Надо что-то делать. Внезапно я вспомнил, что меня ударили. Это был убийца! Он был в комнате, когда я вошел. Он не мог далеко уйти. Малахия! Малахия и его собаки!

Я вышел в холл. Последний Драммонд… Убитый ножом. Где я видел эту рукоятку?..

Я снял трубку и набрал номер. Отозвался далекий голос.

– Это полицейский участок?

– Да, говорит дежурный полицейский Малисборо.

– Это Саншайн Менор. Мне нужно срочно связаться с инспектором Паркером из Скотленд Ярда.

– Минуточку.

Раздалось три щелчка.

– Алло, – отозвался спокойный голос и я почувствовал облегчение.

– Это я, Джо, – хрипло проговорил я. – Ян мертв.

– Что?! – закричал Паркер. – Мертв?! Убит?

– Да.

– Подожди минуточку, – я услышал приглушенный голос: – Врача, фотографа, дактилоскописта! – и снова в трубку: – Через час мы будем. Ты знаешь, кто это сделал?

– Нет, я только что нашел его. Все в доме спят. Еще никто ничего не знает.

– Кроме убийцы, – буркнул Паркер и, тяжело вздохнув, добавил: – Постарайся, чтобы никто не входил туда. Никого не буди до нашего приезда. И пускай Малахия не запирает собак.

Стараясь не смотреть в сторону кабинета, я подошел к стеклянной двери, ведущей в парк. На толстом крюке я увидел большой старомодный ключ. Вставив его в замок, я открыл дверь. Сидящий на пороге человек вскинул голову. Собак не было.

– Малахия, – прошептал я.

– Что случилось?

– Ян мертв.

– Как?! – закричал Малахия, и тут же появились собаки. Одна из них просунула в дверь голову и тихо завыла.

– Мертв… – Малахия перекрестился. – Ян мертв.

– Сейчас приедет Бен Паркер. – Я положил руку на плечо Малахии. – Убили его.

– Убили его, – эхом повторил старик, неподвижно глядя в одну точку, и в свете луны я увидел две слезы, стекающие по его морщинистым щекам.

9
«Уважаемый профе…»

Наступил предрассветный час. Паркер стоял в углу комнаты и тихо повторял:

– Боже мой, Боже мой…

Блеснула вспышка фотоаппарата. Я прикрыл глаза. Последняя фотография профессора Драммонда, известного британского ученого. Два санитара осторожно положили тело на носилки.

– Пока могу сказать только одно, – пробормотал врач, – что смерть наступила мгновенно. Несколько ударов этим ланцетом.

– Несколько? – изумился я. – Три?!

– Да. – Доктор задумчиво посмотрел на меня: – Вы что, сосчитали пятна крови на рубашке? Но ведь она была вся пропитана кровью…

– Нет, нет, – я покачал головой.

– Пожалуйста, поскорее сообщите результаты, – попросил Паркер.

Доктор кивнул и быстро вышел из комнаты.

Паркер тоже подошел к дверям и позвал:

– Джонс!

– Да, шеф, – отозвался плотный малый.

– Дактилоскопист уже снял отпечатки?

– Пять минут назад, шеф.

Сложив оборудование, тихо покинул комнату фотограф.

Мы остались вдвоем. Я смотрел на пустое кресло. Пятно на ковре уже потемнело.

Паркер вновь позвал Джонса:

– Предупреди всех, что я хочу с ними побеседовать. Они, наверное, уже встали.

Затем он повернулся ко мне и сказал:

– Когда утром я зашел к Саре, она уже не спала. Что ты имел в виду, говоря о трех ударах?

– Я думаю, что это ерунда. Просто Сара вчера читала фрагмент пьесы, где это было.

– Ладно, с этим подождем. Джо, я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Но ты должен мне помочь. Нам надо найти убийцу. Ты ведь был вчера здесь целый день. Давай подумаем вместе, – сказал Паркер, сев за маленький столик у окна и указав мне на соседнее кресло.

– Во-первых, – сказал он, – эта комната. Ян сидел и сжимал ручку. Перед ним лежало начатое письмо: «Уважаемый профе…», а дальше – идущая резко вниз линия и клякса. То есть его убили в тот момент, когда он писал. Убийце нужно было действовать очень быстро. Ведь в любой момент кто-нибудь мог зайти. Во-вторых, Ян убит медицинским ножом. Ты говоришь, что вчера видел его или на него похожий… Это нож Лючии. Сейчас проверим. Где он был?

– Должен был быть в маленьком саквояже в гардеробе. Но Лючия, наверное, лучше сама об этом скажет.

– Принеси саквояж, – обратился Паркер к Джонсу. – Хотя нет, постой. – Паркер вновь закрыл дверь в комнату. – Отпечатки пальцев еще ни о чем не говорят. Давай еще подумаем. Ты был вчера здесь вечером. Может, ты еще что-нибудь заметил?

Мы подошли к столу. Паркер склонился над ковром. Я тоже посмотрел на пятно. Психический шок прошел, и я уже мог думать.

– Видишь, как будто кто-то оступился. Кончик ботинка?..

– Да, – ответил я, – как будто кто-то влез в лужу крови и потом оступился…

– Покажи свои туфли. Может, это ты был, когда нашел его?

Мы осмотрели мои ботинки. Нет, следов не было.

– Здесь только кончик обуви. Только бы убийца этого не заметил.

Но я не слушал его. Я не отрываясь смотрел на пятно крови.

– Там что-то есть. Посмотри!

Под влажной темно-красной поверхностью вырисовывались очертания какого-то предмета.

– Джонс, принеси воды!

Я смотрел как завороженный, как инспектор, осторожно взяв двумя пальцами что-то, опускает этот предмет в таз. Вода окрасилась в красный цвет. Я затаил дыхание.

На ладони Паркера засверкал рубин на тонкой золотой цепочке.

– Ты знаешь, чей он?

– Да, – кивнул я. – Он вчера целый день висел на шее Лючии Спарроу.

Паркер осторожно положил камень на стол и подошел к сейфу. В нем лежали пачки банкнот. На верхней полке мы увидели маленькую шкатулку.

– Видимо, это Сарина. Или семейные реликвии. Ты уверен, что вчера этих денег не было?

– Да, совершенно. Это бы бросилось мне в глаза. Я ведь туда смотрел. Ян как раз писал.

Паркер вновь подошел к столу. На нем лежала небрежно брошенная на крючки и лески пачка банкнот, на которой было написано «Одна тысяча».

– Тысяча фунтов. Зачем он вынул их из сейфа? Вряд ли они были ему нужны для рыбалки… Может быть, кто-нибудь нам сможет это объяснить…

– Ян говорил мне, – вспомнил я, – что держит здесь какие-то важные бумаги.

– Надо выяснить, на месте ли они. Спарроу сразу это поймет. Ладно, будем ждать результатов исследований. А сейчас подведем итоги того, что мы имеем.

– Нож, – начал перечислять я, – рубин, пятно крови, тысяча фунтов.

– Кроме того, – добавил Паркер, – человек, который ударил тебя и погасил свет. Да, еще крючки на столе и письмо.

– Письмо, да, но крючки? – я наморщил лоб.

– Мы должны задать себе вопрос: зачем Яну понадобилось, после того как он кончил работать и занялся крючками, прерваться и начать писать письмо?

– Может, он просто вспомнил, что должен написать важное письмо?..

– Нет, – Паркер покачал головой, – он бы стал его писать или перед подготовкой к рыбалке, или после нее. Ты же знаешь, какой он был педант.

– Не понимаю. Мне кажется, что здесь чего-то не хватает, что было вчера вечером. Здесь, на столе. Сейчас, подожди… Нет, не помню.

– Итак, все говорит о том, что убийца не был посторонним. Из дома никто не выходил. Таким образом, убийца – один из следующих лиц:

1. Роберт Гастингс.

2. Филипп Дэвис.

3. Гарольд Спарроу.

4. Малахия.

5. Сара Драммонд.

6. Лючия Спарроу.

7. Кэт Сандерс, горничная.

– Остается еще Джо Алекс, – усмехнулся я.

– Да, номер восемь – Джо Алекс. Среди этих людей мы должны найти убийцу. И мы это сделаем, Джо.

Мы посмотрели друг другу в глаза. За окном уже брезжил рассвет.

– А теперь, – сказал Паркер, – расскажи мне вкратце, что тут вчера происходило. Постарайся ничего не пропустить.

Я открыл рот, но в этот момент в комнату просунул свою круглую физиономию сержант Джонс.

– Стефанс что-то нашел, шеф.

В комнату вошел молодой человек в штатском, в котором нетрудно было узнать детектива. В руках он держал что-то завернутое в газету. Паркер развернул газету, и я увидел большое мраморное пресс-папье.

– Это оно! – закричал я.

– Где вы его нашли? – Паркер повернулся к Стефансу.

– За шторой, на подоконнике, в коридоре первого этажа.

– Это то пресс-папье, которое лежало тут на столе, когда я вчера заходил!

– Да, – инспектор взглянул на меня, – думаю, как раз им-то ты и получил по голове. Вот и промокашка разодрана. Отдайте его дактилоскописту. Я хочу знать, чьи на нем отпечатки, прежде чем встретиться с домочадцами. Да, Джонс, проверьте тайно всю обувь в доме. Ищите пятно крови на носке. Или свежее, или замазанное.

– Слушаю, шеф.

Дверь за сержантом закрылась.

– Ну, рассказывай! – Паркер подпер рукой щеку.

И я начал рассказывать ему обо всем, стараясь ничего не пропустить, с того момента, как Сара Драммонд подъехала к моему дому на своем черном «ягуаре».