Текст книги "Я расскажу вам, как погиб…"

Автор книги: Джойс Алекс

Джо Алекс
Я расскажу вам, как погиб…

Клитемнестра

 
Вот я стою, гордясь, что дело сделано.
Убила. Отпираться я не стану, нет.
Накидкою, огромной, как рыбачья сеть, —
О злой наряд! – Атрида спеленала я.
Не мог он защищаться, убежать не мог.
Ударила я дважды, дважды вскрикнул он
И рухнул наземь. И уже лежавшему —
В честь Зевса подземельного, спасителя
Душ мертвецов, – я третий нанесла удар.
Так, пораженный насмерть, испустил он дух,
И с силой кровь из свежей раны брызнула,
Дождем горячим, черным оросив меня.
И радовалась я, как ливню Зевсову
Набухших почек радуется выводок.
 

Эсхил. «Орестея»

Перевод с древнегреческого С. Апта

1
Перед поднятием занавеса

В тот день мне исполнилось 35 лет, но я не стал никому напоминать, да и сам почти забыл об этом. Утром, взглянув на календарь, я только вспомнил торт, на котором ежегодно прибавлялась одна свечка, лица родителей, смутные очертания подарков. А потом вдруг вспомнился еще один день, когда я в сумерках подлетал к сверкающему внизу немецкому городу и, увидев тень истребителя с крестами на крыльях, подумал, что сегодня день моего рождения и, спустя минуту, я могу погибнуть как раз в тот день, когда появился на свет. Я давно избегал всякой мысли о личных праздниках. Я считал себя одиноким человеком и, судя по всему, не собирался изменять это состояние. Тем более сейчас.

Невольно я взглянул на стоящий на камине поднос, где лежали два театральных билета: я собирался пойти с Кэрол на «Макбета». И на то были свои причины. Во-первых, я стал ощущать, что в наших отношениях с Кэрол наметилась трещина. Кэрол симпатична и неглупа, и я знал, что я ей тоже не безразличен. Первый раз она появилась в моей квартире год назад. Затем мы провели неделю на море, в Брайтоне. Наши отношения были ни мне, ни ей не в тягость, и, возможно, именно поэтому мы не пытались их разорвать. В ту первую встречу нам было даже хорошо друг с другом. Я уже был в том возрасте, когда приходит пора подумать о том, чтобы найти подругу жизни. Мысль, что такая женщина, как, Кэрол, подошла бы мне больше всего, все чаще приходила мне в голову. Милый, уютный дом, красивая хозяйка, спокойная, ровная дорога жизни. Но для полного счастья мне не хватало пустяка – любви. Увы, Кэрол я не любил. Однако и терять мне ее не хотелось. Вот почему на столе лежали билеты на вечерний спектакль. Я ждал ее звонка. Но она не звонила. Если Кэрол сейчас не позвонит, она уже не позвонит никогда.

Но была и другая причина, почему я хотел пойти в театр – желание увидеть Сару Драммонд в роли леди Макбет. И не слава великой актрисы, не три часа, проведенные с глазу на глаз с бессмертным творением Шекспира, были тому виной. Все куда прозаичней – завтра утром я собирался поехать в ее имение, куда пригласил меня Ян Драммонд, муж Сары, и мне не хотелось, оказавшись в гостях, признаться, что не видел ее в этом году на сцене. Это было бы неприлично.

Ян Драммонд, я, Джо Алекс, и инспектор Скотленд Ярда Бен Паркер когда-то были частью экипажа бомбардировщика, который, возвращаясь после бомбардировки одного из портов противника, загорелся уже над Англией и рухнул с высоты шести тысяч футов. Из семи членов экипажа спастись удалось лишь нам троим. С тех пор мы стали неразлучны.

Ян Драммонд, сменивший профессию химика на полную смертельного риска судьбу военного летчика, после войны вернулся в свою лабораторию и прославился в научном мире.

Я стал довольно популярным автором детективных романов. До войны, признаюсь, я не ощущал призвания к литературному ремеслу, но, не желая возвращаться на государственную службу, которую оставил в девятнадцатилетнем возрасте, я решил испытать себя на новом поприще и, к своему удивлению, увидел, что мои романы пользуются спросом. К счастью, я прочитал много хороших книг, и поэтому такая сомнительная слава не вскружила мне голову. К тому же я старался делать свое дело как можно лучше, и это служило мне пусть слабым, но утешением.

Портативная машинка «Оливетти» стояла открытой на столе, а на вставленном в нее листе бумаги было напечатано два слова: ГЛАВА ПЕРВАЯ. И все. Уже две недели один и тот же лист торчал в машинке. Две недели я часами ходил по комнате, подходил к столу, садился, а потом снова вскакивал и начинал кружить по комнате. Я уже продумал, какая это должна быть книга. Замысел ее мне казался превосходным, интрига ясна, сюжетные ходы достаточно запутаны – лишь единственная узкая тропа, подобно нити Ариадны, вела через придуманный мной лабиринт. Но все это не имело никакого значения, поскольку я не мог начать.

Может быть, пришла мне в голову мысль, в тихом Саншайн Менор, заросшем старыми деревьями, прилепившимися к скалистому морскому берегу, окруженный вниманием Драммондов, я смогу сдвинуться с места? Я не сомневался, что стоит только начать, как все пойдет хорошо.

Посмотрев на часы, я перевел взгляд на молчащий телефон. Если Кэрол не позвонит через пять минут…

Телефон зазвонил. Я поднял трубку.

– Добрый вечер, – сказала Кэрол.

– Добрый вечер. Я уже стал думать, что ты не получила моей открытки, – произнес я, не скрывая раздражения.

– Получила, – в голосе Кэрол я почувствовал едва уловимое колебание. – К сожалению, я сейчас уезжаю, – вдруг проговорила она.

Я молчал, не зная, как на это отреагировать.

– Уезжаю надолго. Звоню, чтобы тебе сказать: до свидания, Джо.

– До свидания, Кэрол. Счастливого пути.

– Спасибо… Мне было очень хорошо с тобой, Джо, – произнесла она после небольшой паузы. – Надеюсь, что мы когда-нибудь еще встретимся.

– Конечно, – ответил я с вежливой уверенностью.

Она помолчала. Затем я услышал:

– До свидания, Джо.

– До свидания, Кэрол.

На другом конце провода трубка тихо легла на рычаг.

Я тоже опустил трубку, но в тот же миг телефон зазвонил снова.

– Слушаю.

– Это ты, Джо? – узнал я голос Бена.

– Привет, Бен.

– Что ты сейчас делаешь?

– Что делаю? – хмыкнул я. – Думаю, огорчаться мне или нет. Понимаешь?

– Понимаю. Думаешь, у полицейских не бывает поводов для огорчений?

– Ну раз так, – сказал я, – может, заскочишь? Я как раз иду в театр и…

– Значит, у тебя два билета на «Макбета» и ты не знаешь, что делать со вторым.

– Мне кажется… – начал я и вдруг спохватился: – откуда ты знаешь, что на «Макбета»?

– Просто догадался.

– Хм.

– Что «хм»?

– Ничего. Хочешь пойти?

– Не знаю. Хотя, признаться, я, как нарочно, в вечернем костюме, – произнес Бен. – Есть в Ист-Энде одно местечко, которое я был намерен посетить. Совместить приятное с полезным… Ничего особенного – текущая работа. Но раз у тебя билеты на «Отелло»…

– На «Макбета».

– А, ну да. Эта пьеса мне нравится. Правда, я бы мог немало добавить, если бы умел писать белым стихом.

– Значит, идешь?

– Да. Потом мы могли бы где-нибудь выпить по стаканчику. У меня к тебе небольшая просьба.

– Личная?

– Нет.

– Интересно, – сказал я. – До начала представления у нас двадцать минут. Успеем еще по дороге купить цветы. Куда за тобой заехать?

– Никуда, – прозвучал спокойный голос. – Я в баре напротив, и если ты раздвинешь занавески, то увидишь перед баром черный автомобиль. За рулем сидит толстенький молодой человек в серой шляпе. Его зовут Джонс. Он наш сержант.

– Так, значит, ты в данный момент на службе?

Я был знаком с Паркером достаточно, чтобы знать его: он скорее прострелит себе голову, чем использует служебный автомобиль в личных целях.

Я положил трубку, оглядел себя в зеркало и пошел в холл, на ходу размышляя над тем, откуда Бен знает, что я сегодня хотел посмотреть «Макбета», что Кэрол не пришла, что…

Открыв дверь и поплотнее закутавшись в плащ, потому что вечер был холодный, я почувствовал, что настроение начинает улучшаться.

2
«Спасите их!»

В переполненном зрительном зале стояла мертвая тишина. Сара Драммонд поднесла руку к глазам. В круге света от невидимого прожектора казалось, что действительно на ее ладони пляшет красное пламя.

– Запах крови, – тихо произнесла актриса. – И все ароматы Аравии не омоют этой маленькой руки. Ах!

Я никогда не предполагал, что столько муки можно передать всего лишь одним словом, произнесенным к тому же так тихо, что если бы не эта тишина в зале, оно вряд ли достигло бы слуха. Краем глаза я взглянул на Паркера. Инспектор сидел, наклонившись вперед и сощурив глаза, а лицо его выражало такую сосредоточенность, как будто бы он был ученым, наблюдавшим явление, от которого зависит судьба всех его трудов. Несмотря на это он уловил мой взгляд и повернул голову, но не восторг выражали его глаза, а озабоченность.

Когда опустился занавес в антракте, я ощутил мягкое прикосновение его руки.

– Хочешь посмотреть до конца? Или…

– Хорошо, – сказал я, – идем.

Через несколько минут черный автомобиль уже тормозил перед моим домом.

– Мы собирались ехать в Ист-Энд, – сказал Паркер, – по если ты не возражаешь, я зайду к тебе на минутку?

– Конечно, – ответил я. – Тем более что ты хотел поговорить со мной о чем-то.

Дома я вытащил из маленького, скрытого среди книжных полок бара две бутылки и спросил:

– Коньяк или виски?

– Виски. И, если можно, без содовой.

Я налил, и мы выпили в молчании. Я снова наполнил стаканы, но Паркер отрицательно покачал головой.

– Я понимаю, – сказал он, – что ты едешь к Драммондам, чтобы писать, и я не хотел бы препятствовать этому. Не имею права.

Я не выдержал.

– Бен, – сказал я, – прошу тебя, не веди себя как персонаж второсортного криминального романа.

– Но я правда, – воскликнул инспектор, – правда очень беспокоюсь! Я просто не знаю, с чего начать.

– Начни с чего хочешь.

– Вероятно, ты прав, – инспектор глотнул из стакана и снова замолчал.

Я ждал. Честно говоря, я уже был заинтригован, но перед взором, мешая сосредоточиться, стояла хрупкая фигурка на сцене. «И все ароматы Аравии…»

– Если бы мы не были друзьями – ты, я и Драммонд, – я бы никогда не пришел к тебе с этим, – вдруг заговорил Паркер. – То, что я скажу тебе, – служебная тайна. И все же я получил согласие моего начальства на разговор с тобой.

Он снова замолчал.

– Не знаю, так ли это, – наконец начал он, – но мне кажется, что Ян в опасности.

Я ошарашенно посмотрел на него.

– В большой опасности. Может быть, даже еще в большей, чем когда летал с нами над Германией. Да, в большей, потому что тогда мы знали, что нам угрожает. Теперь все иначе.

Фигурка Сары Драммонд наконец исчезла, уступив место офицеру в сдвинутой набекрень фуражке. Ян… Он совсем не изменился. Разве чуть располнел, но все равно выглядел как мальчик.

– Что за чертовщина, – пробормотал я.

– Как ты знаешь, Ян – химик. Знаешь также, что он сделал хорошую карьеру, хотя ученые в таких случаях выражаются иначе. Ян всемирно известен как один из выдающихся ученых, занимающийся созданием синтетических соединений. Он и его ближайший помощник Гарольд Спарроу работают сейчас над синтезом сернистых соединений. Ничего больше не могу сказать, не будучи специалистом. Важно другое. Важно, что их труды могут произвести революцию в промышленности. Драммонд и Спарроу не только ученые, но и деловые люди. Они хотят проводить исследования под прикрытием одного из наших полуправительственных концернов, не доверяя никому. Однако это всплыло наружу.

– Откуда ты знаешь? – спросил я.

– Отсюда, – инспектор вынул из внутреннего кармана пиджака конверт. – Если уж тайна известна кому-то из посторонних, нет причины, чтобы не доверить ее тебе.

Он протянул мне письмо. Я достал из конверта обыкновенный лист бумаги с машинописным текстом и начал читать вслух:

«Скотленд Ярд

Господину Драммонду и господину Гарольду Спарроу грозит опасность. Речь идет об их исследованиях. Ученых уже пытались купить. Теперь их попытаются заставить замолчать. Спасите их!

Друг Англии».

Я рассмеялся. Похоже, это письмо написал безумец, начитавшийся криминальных романов…

– Вы, наверное, получаете сотни тысяч таких писем от разных маньяков. На вашем месте я бы не волновался, – сказал я, возвращая письмо.

– Я бы тоже, – ответил инспектор, – если бы не некоторые детали. Согласись, что маньяк, который оказывается в курсе того, что в такой-то день будут проходить испытания летающей подводной лодки, уже не просто маньяк, а владелец строго засекреченной государственной тайны.

– Тебя насторожило, откуда автор письма знает о работе Драммонда и Спарроу? – спросил я.

Паркер кивнул.

– К тому же этот человек знает, что были попытки переговоров с обоими учеными. Проводили их представители одного дружественного нам государства. Нам пришлось действовать более осторожно, потому что, хотя пример многолетнего сотрудничества достоин похвалы, но ведь речь идет о приоритете на мировом рынке и огромных суммах за патенты. А человек в этом уравнении может оказаться цифрой, так чисто стертой с доски, как будто ее никогда и не было. Не хотелось бы, чтобы Драммонд и Спарроу оказались стертыми с доски только для того, чтобы государство, считающееся нашим большим другом, получило реальную возможность стать нашим конкурентом в данной отрасли.

Паркер перевел дыхание.

– Существует еще третий пункт, который мне кажется наиболее важным. Автор письма знает, что Драммонд и Спарроу сотрудничают друг с другом и что их работа находится на той стадии, когда она может прерваться со смертью ученых. Дело в том, что сегодня еще никто не знает, какими окажутся результаты работы наших ученых. Ясно одно: убийство является крайней мерой. Гениальных людей не прихлопывают как мух. Их сначала пытаются купить, нейтрализовать, использовать в своих интересах. Я готов был бы считать все это неумным розыгрышем, если бы не…

– Если бы не тот факт, что автор письма посвящен в дела, так?

– В конце концов, все возможно, – пожал плечами Паркер. – Мы не знаем об авторе письма ничего, кроме того, что он написал его на маленьком портативном «Ремингтоне» и бросил в ящик в Лондоне. Обычно мы не обращаем внимания на подобные письма, но когда речь идет о наших выдающихся ученых…

– Понятно, – невольно улыбнулся я, – это значит, что им ничего особенно не угрожает, но если их однажды найдут в своих кроватях с большой дозой мышьяка в желудках, то Скотленд Ярд не удивится.

– Слушай, Джо, – Паркер подошел ко мне и положил руку на плечо, – буду с тобой до конца откровенен.

– Валяй, – сказал я.

– Это письмо пришло к нам две недели назад. За это время мы сделали все, что можно сделать в таких случаях. Беседовали с обоими учеными, естественно, очень деликатно. Слава Богу, что усадьба удалена от больших населенных пунктов. Но, к сожалению, на мое предложение, чтобы в доме поселился один из наших людей, Драммонд ответил решительным отказом. Надо сказать, что ни на него, ни на Спарроу это письмо не произвело впечатления. И тут как раз…

– И тут как раз ты узнаешь о том, что Ян пригласил меня к себе, так? – улыбнулся я.

– Точно! – Паркер сел, налил себе виски и, прищурившись, посмотрел на меня. – Конечно, если бы я не получил разрешения просматривать корреспонденцию обитателей Саншайн Менор, то, сам понимаешь, я бы не был в курсе ваших с ним дел. Да, я прочитал письмо, в котором Ян приглашает тебя к себе, а три дня назад я прочитал твой ответ, где ты сообщаешь, что приедешь послезавтра на две недели…

– У меня было впечатление, что наши законы запрещают подобную практику, а?! И, между прочим, гарантируют тайну переписки.

– Существует параграф, что в специальных и обоснованных случаях закон может быть нарушен. Нам кажется, что это как раз один из таких случаев.

– Понятно. – Я машинально налил себе виски, взял стакан, поднес его к губам, но вновь поставил на стол. – Ты хочешь, чтобы я стал твоим неофициальным осведомителем. Не уверен, что я пойду на это, – достаточно твердо произнес я.

– Я не прошу тебя о чем-то необыкновенном. Когда я разговаривал с Яном, он тоже – будет тебе известно! – пригласил меня погостить у него. Но служба не позволяет мне именно сейчас покинуть Лондон. Сама судьба тут послала тебя. Во-первых, ты физически силен и не глуп.

– Спасибо, – усмехнулся я.

– А во-вторых, что плохого, что ты оказался в курсе наших забот? В Саншайн Менор сейчас находится шесть человек, не считая прислуги. Точнее, пять человек, так как Сара Драммонд лишь завтра покинет Лондон. Итак, в имении находится Спарроу и его жена Лючия…

– Они там живут?

– В том-то и дело, что Драммонд вместе со Спарроу оборудовали в усадьбе лабораторию и поэтому большую часть года Спарроу проводит там. Ну а Лючия Спарроу – хирург.

– Ого! – присвистнул я. – Так это она! Лючия Спарроу! «Лучший хирург Британских островов». Ян не говорил мне, что она жена Спарроу.

– Наверное, забыл. Ты же знаешь ученых. Прекрасная Лючия, насколько мне известно, намерена провести в Саншайн Менор еще несколько недель, иногда выезжая в Лондон.

– Ты что-то не договариваешь? – спросил я, уловив нечто в его голосе.

– Может быть, это только сплетня, – вздохнул Бен, – одна из тех, которые Скотленд Ярд обязан знать. По нашим сведениям, Спарроу, как бы тебе сказать… увлечен женой своего приятеля и коллеги – той, что сегодня блистала на сцене.

– Не хочешь ли ты сказать, что за спиной Яна его жена и его коллега…

– Не знаю. Может, все и не совсем так. Может, Сара просто должна подчинить себе всякого мужчину, который попадает в ее орбиту? Может, это ее тщеславие – знаешь ведь, как хороша жена Спарроу. Не потому ли Сара решила испытать свои чары? Во всяком случае, мне удалось наткнуться на тайную автомобильную поездку Спарроу и Сары в Шотландию. Ну и еще кое-что мне известно… Но все это было в прошлом году. Продолжается ли это сейчас – не знаю. Жизнь Сары Драммонд всегда была достаточно бурной, но известных границ она никогда не переходила. То, о чем я тебе говорю, известно только в Скотленд Ярде. Думаю, что ни Ян, ни Лючия не в курсе дела. Спарроу вообще очень щепетилен и наверняка переживал бы, если бы все всплыло наружу. Он не относится к тому типу людей, которые, живя в доме, могут увести жену хозяина.

– И однако… – невесело усмехнулся я.

– Вот я и говорю, что ситуация крайне непроста. Но, повторяю, все это лишь предположение.

– Бедный Ян, – вздохнул я. – Но она все же гениальная актриса. Если бы я имел право, я бы отпустил ей все грехи.

– Не знаю, что сказал бы Ян, услышав это. Что касается Лючии Спарроу, то она просто необыкновенная женщина. С ее внешностью стать знаменитым хирургом! Согласись, красивым девушкам есть чем заняться, прежде чем красота их увянет, а тут…

– М-да… Интересная компания, – пробормотал я. – Ну а кто еще живет в имении?

– Еще секретарь. Общий секретарь Драммонда и Спарроу. В действительности он не секретарь, а тоже химик – молодой и очень способный ученик. Наверное, правильнее было бы его назвать ассистентом. Его имя Филипп Дэвис. Ему двадцать восемь лет, у него есть мать и два брата, и он по уши влюблен в Лючию.

– О, Господи! – вздохнул я. – Когда же эти люди делают свои бессмертные открытия, если они постоянно заняты чем-то другим?

– Видимо, умеют сочетать приятное с полезным. Судя по всему, Лючия и не догадывается о чувствах ассистента своего мужа. Я об этом знаю из писем Дэвиса к матери. Он там пишет о своей тихой, безнадежной любви.

– Ну это уже лучше. – Я залпом осушил стакан. – Я начинаю верить в человечество: молодое поколение не отличается цинизмом. Ну, кто еще?

– И последний обитатель дома – приглашенный Яном еще зимой профессор Роберт Гастингс из Пенсильванского университета. Он приехал неделю назад, но послезавтра собирается уехать. У него уже заказаны билеты на самолет до Нью-Йорка. Это крупный ученый. Его научные интересы близки интересам наших исследователей.

Я с усмешкой посмотрел на Паркера.

– Если не ошибаюсь, говоря о дружественном нам государстве, заинтересованном в результатах изысканий Драммонда и Спарроу, ты имел в виду Соединенные Штаты?

Паркер развел руками:

– Если бы ты служил, а не писал бы дома свои детективы, то не задавал бы таких вопросов. Я не уполномочен трепаться на эту тему, – он улыбнулся. – Во всяком случае, я был бы очень благодарен, если бы ты завоевал симпатии профессора.

– Ты не совсем уверен, что он приехал к Драммондам лишь для приятного времяпрепровождения?

– В моем деле уверенность приходит только после долгих и нудных раздумий и расследований. Там, где нет доказательств, нет и уверенности, Джо. Если ты писатель с воображением, не требуй от меня дальнейшего углубления в эту тему.

– Значит, это все?

– Все, не считая прислуги. Но прислуга в данном случае не имеет значения. Да, там еще наш старик Малахия.

Печально взглянув на камин, я тяжело вздохнул:

– Бен, я собирался в Саншайн Менор писать книгу, – грустно сказал я. – Стремился к покою, порвал сегодня с женщиной…

– С Кэрол Бэкон? Завтра она будет жить в Торквэй, отель «Эксельсиор», если тебе это интересно, – улыбнулся Паркер.

– Господи, ты и за мной шпионишь?

– Ну что ты? Просто, когда ты получил приглашение от Яна, я вынужден был просмотреть письма твоих знакомых. Ты мог бы, даже не догадываясь, дать себя использовать в каких-то целях. Если в этой анонимке есть хоть доля правды, то те, кто бы они ни были, должны постараться узнать побольше о Яне и его друзьях. Кстати, тебя никто о нем не расспрашивал?

– Нет, – я покачал головой, – нет, никто. – Я задумался. – Нет, нет.

– Ну хорошо. – Паркер встал. – Это интересно, что ни один из друзей Драммонда или Спарроу, ни их родственники не стали объектом внимания…

Вынув из кармана карточку, инспектор протянул ее мне:

– Вот мой телефон в Ярде. А это номер полицейского поста в Малисборо. Это маленький городок, в двух милях от имения Драммондов. Они знают, где меня искать и сразу же нас свяжут. А через неделю я сам приеду на два дня в Саншайн Менор. Скажи Яну, чтобы никому не говорил о моих планах. Я приеду как его фронтовой друг. Малахия же о нас с тобой все знает, еще с тех времен. И об этом ты тоже не забывай.

– Ну, это будет нетрудно, – сказал я. – Это единственное, что не составит труда сделать.

Я проводил Паркера до лифта. Вернувшись в комнату, я подошел к окну и увидел, как большой черный автомобиль удаляется от моего дома по тихой, безлюдной, ярко освещенной улице.