Текст книги "Замороженное сердце (ЛП)"

Автор книги: Джорджия Ле Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Отчего мои глаза широко распахнулись.

– Это просто смешно! Соберись, Кэт.

Он всего лишь очередной парень, причем не очень дружелюбный. Возможно, даже женоненавистник. Все мужчины в этом большом мире такие, а я почему-то веду себя так, будто он последний мужчина на земле. Почему я ощущала себя с ним ненормальной? Он был груб, необщителен, неприветливый, манер тоже не было. Он солгал мне по поводу еды. И если как следует подумать, то фланелевые рубашки с длинной бородой никогда не были у меня в приоритете. Должно быть, со мной что-то не так.

А потом вдруг у меня возникла мысль, как борода настолько неприветливого мужчины будет смотреться у меня между ног. Помоги мне, Господи. Я прикрыла глаза, пытаясь стереть его возбуждающий образ, пытаясь перевести мысли в другое русло, но вместо этого у меня перед глазами возникли его натруженные, грубые руки, скользящие по моему телу. Я представляла, как его мышцы передвигаются на коже в солнечный день, на его загорелом теле, блестящем от пота. Должно быть, это выглядит очень красиво.

Я вспоминала о поленьях, которые он сложил на крыльце. Готовая поспорить, что он самолично нарубил их топором, причем без рубашки.

Мои пальцы снова дотронулись до клитора.

Ох, какого черта? Ведь я никому не причиню вред, если чуть-чуть предамся фантазиям? В конце концов, в жизни стоит фантазировать о вещах, которых в реальной жизни никогда не совершил бы. Я бы не стала заниматься с ним сексом по-настоящему. Даже если бы он попросил!

Итак, вы заказывали фантазию. Не обычную фантазию. Эта фантазия и мечта была такой особенной... разве часто девушка сталкивается с таким мужчиной, как Кейд? Я закрыла глаза и позволила себе погрузиться в мир своих фантазий…

11.

Катрина

https://www.youtube.com/watch?v=FbQfE2Oi6Wo

Я полировала столик в хижине, в хижине Кейда, которая в моих фантазиях была побольше и по роскошнее. Внизу стояла кровать, полы блестели. Мне было жарко, поэтому я сняла всю одежду, надела только маленький французский фартук, туфли на высоких каблуках и черные чулки. Волосы собрала в хвост на макушке.

Полироль была с запахом лаванды.

Я услышала, как Кейд вошел через парадную дверь, и повернула голову посмотреть на него. Он был без рубашки, прислонился к двери. И все поцелованные солнцем, сильные, бугрящиеся мышцы предстали передо мной. Он откинул голову назад, и под грубой бородой на шеи проступили толстые вены. Провел рукой по своим отросшим волосам, бицепсы напряглись.

Мой взгляд уловил красоту его движений, опускаясь по его скульптурной груди с выпирающими мышцами. Его торс был выточенным совершенством с шестью кубиками. Да, все его тело было живым произведением искусства. Мои глаза бродили по темной дорожке волос, опускаясь все ниже.

О боже! Я знала, что он стал жестким, я была почти голой. Он был так красив и так сильно хотел меня.

– Привет, – тихо произнесла я, пытаясь скрыть свою похоть.

Он не ответил, просто направился ко мне, расстегивая джинсы, вытаскивая свой огромный член. Оказавшись позади меня, он прошелся языком по моей коже от ключицы до уха, вымученно застонав.

– Я…

– Тссс... – прошипел он, опуская руку между нами и проведя мозолистыми пальцами по моей киски.

– Хорошо, хорошо, Катрина. Ты видно убиралась здесь. Но, почему же ты такая мокрая, мать твою? – зарычал он.

– Ничего не могу с собой поделать, – прохрипела я.

– Раздвинь ноги по шире, – приказал он.

Я повиновалась.

Он опустился на колени и провел своим бархатным языком по моей киске, затем притянул меня за бедра к себе, выгибаясь, погружая свой язык в мои складки. Он начал слизывать и сосать мои соки, как будто не мог насытиться ими.

– О, да. Да, – закричала я, зажмурившись.

Но вдруг его горячий, ненасытный язык пропал. Я открыла рот от шока, пытаясь запротестовать, но он засунул в меня два пальца и начал ими трахать.

– Ты ждала этого? – хрипло спросил он. – Вот почему ты оделась как неприличная девчонка?

– Пошел ты, – сказала я, дрожа от нетерпения.

Он тихо усмехнулся и поднялся на ноги. Я услышала, как его джинсы упали на пол. Одной рукой он схватил меня за грудь, сжав и дернув за сосок. Я застонала от настолько сильного ощущения. Другой он намотал мои волосы на кулак.

Оттянув мою голову назад, он с силой толкнулся в меня членом. Без презерватива, без защиты. Без всего, его голый член полностью вошел в мою киску, и его жесткий пресс и плотно прижались к спине. Я стонала от наслаждения.

Я не была девственницей, но он был настолько шикарно сложен, вонзившись в меня, что я почувствовала, будто все остальные мужчины были по сравнению с ним мальчиками с неразвитыми пенисами. С Кейдом казалось, будто он разрывает меня на части изнутри.

– Боже, ты такая тугая, – простонал он, я наклонилась вперед, прислонившись бедрами к нему. В таком положении начали болеть икры.

Я чувствовала бесконтрольную дрожь по телу, когда он продолжал сильно и быстро входить. Он убрал руку с моей груди и опустил на мой клитор, продолжая глубоко погружаться внутрь. Клитор дико запульсировал под его пальцами, и я поняла, что больше не выдержу.

– Ты хотела пойти вразнос. Ты хотела, чтобы я грубо, без разрешения взял тебя? – зарычал он.

– Да, – почти бессвязно пробубнила я от удовольствия. – Я сейчас кончу, – закричала я.

Затем по всему моему телу прошла судорога, меня стала бить дрожь, и я сжала его член своей киской. Пока моя киска доила его, он укусил меня за плечо, продолжая безжалостно трахать. Потом я почувствовала его горячую сперму внутри себя, и это было самое потрясающее, самое изысканное ощущение в мире...

Сердце так стучало в груди, как пульсировал мой клитор, и меня била судорога оргазма. Потом я все же набралась храбрости, мысленно готовясь к морозному воздуху, и выскочила из воды, без шуток, холод окутал, как ледяное одеяло. Я чувствовала, как вода на теле превращается в лед. Энергично вытираясь внешней стороной объемной куртки, я оделась за рекордные сроки. Гораздо быстрее, чем раздевалась. Леггинсы плохо натягивались на мокрую кожу, но я тянула их с такой силой, что они чуть не порвались.

Когда присела, чтобы зашнуровать ботинки, мое внимание привлекло какое-то движение среди деревьев. Прекрасная лань. Она пыталась найти еду, но ничего не находила. Она даже уперлась передними ногами в ствол дерева, чтобы дотянуться до вечнозеленых листьев. Бедняжка. Она, наверное, отчаянно хотела есть. Был уже конец зимы, но признаков весны в ближайшее время не предвиделось.

Стараясь не делать резких движений, я медленно поднялась в вертикальное положение, наблюдая за ней. Я никогда раньше так близко не видела оленя. Я внимательно разглядывала ее красивую морду, большие глаза, тонкие черты, такие же тонкие и изящные ноги. Жаль, что я не догадалась взять с собой мобильный телефон. Я бы с удовольствием ее сфотографировала.

Я восхищалась ею.

Она, живущая в суровых условиях жизни, выглядела такой прекрасной и красивой, как будто окружающая дикость природы совсем ее не пугала. Но жизнь пугала меня. Я все время боялась, что большой, плохой мир поглотит меня, заморит голодом или заберет мою сестру. Я чувствовала отчаяние этой лани, но даже представить себе не могла, каково это. Нет, я была не очень хорошим человеком. Но думаю, делала просто то, что мне необходимо было сделать, вот и все.

Ветер поменялся, самка вздрогнула, принюхиваясь к воздуху. Возможно, она уловила мой запах и испугалась, или уловила запах кого-то большего с зубами, ревущего позади меня. Я инстинктивно обернулась, но все было тихо.

Я решила не задерживаться и не выяснять, что напугало животное. Сейчас пришло самое время вернуться в хижину и посмотреть, что я могу выудить из морозилки Кейда на ужин. Я пожелала лани удачи и отправилась тем же путем, что и пришла.

12.

Кейд

Зимнее солнце стояло низко, и я решил закончить на сегодня. Не то, чтобы работа, которую я делал была закончена, просто не мог больше отвлекаться на мысли. Весь день я думал о Катрине. Образы вспыхивали в моем мозгу – ее обнаженное плечо, взъерошенные волосы, спадающие на спину, приоткрытые губы.

Мои руки были покрыты маленькими трещинками и крошечными порезами, когда я терял концентрацию и дрейфовал в своих мыслях о ней. В основном голой.

Чертов дьявол все утро сидел у меня на плече, пытаясь соблазнить, чтобы я зашел в хижину, схватил ее хихикающую и уволок вверх по лестнице в свою кровать. В моих мыслях она так реагировала на мои действия. В действительности же она как всегда включила бы свою нахальность вспыльчивой принцессы и заставила бы меня вкалывать по каждому дюйму, продвижения вперед.

– Какого хрена, приятель? Ты должен убрать эту женщину из своего дома. Она морочит тебе голову.

Я подумывал отвести ее в хижину Бо. Он был слишком стар, чтобы беспокоиться по поводу своей эрекции, и был бы очень благодарен мне, если бы я привел ему отраду для глаз. Он жил дальше в долине, всего в паре часов пешком, но для городской девушки дорога к нему займет половину дня. Может, завтра я отведу ее к нему.

Когда я подошел к хижине, увидел мигающий огонь в камине, открыл дверь и меня накрыл поток божественных запахов.

– Что за черт? – С порога произнес я.

На ее лице промелькнула досада, но она изобразила улыбку.

– Привет, – радостно ответила она, – я взяла на себя смелость приготовить нам ужин. Я нашла немного мяса в морозилке и кучу овощей, все вместе побросала в миски и добавила немного специй и масло. Надеюсь, тебе понравится.

Запах был восхитительный, я даже уже не помнил, когда ел что-то похожее на такую еду. Мне хотелось поблагодарить ее, но я не смог. Похоже, она даже успела прибраться в хижине. Она пробыла здесь меньше дня, а уже сделала этот дом более приятным и комфортным для жизни, чем я за два года. В каком-то смысле мне понравилось, но с другой стороны, всплыли воспоминания и все то, отчего я пытался сбежать, и все что она сделала мне теперь уже не нравилось.

Она нахмурилась, глядя на мое выражение лица.

– Извини, но я не могла второй день подряд есть суп из банки на ужин. Я люблю хорошо поесть, и мне нравится есть хорошую еду!

– Готовить для себя хорошую еду не входит в список моих приоритетов, но я не против.

– Хорошо. – Она повернулась к дровяной печи, и мне показалось, что я увидел проблеск довольной улыбки на ее губах, когда она развернулась, чтобы вытащить две обернутые фольгой миски. Тогда-то я и заметил на ней знакомую фланелевую рубашку в клетку.

– Однако мне интересно, почему ты надела мою рубашку?

– О, да! – Она засмеялась своим глубоким, с хрипотцой смехом, который был настолько сексуальным и неповторимым, что заставил мой живот сжаться. – Прости. Моя одежда промокла насквозь, поэтому, когда я сегодня вернулась в хижину, я надела твою рубашку, пока моя высохнет. – Она махнула в сторону бельевой веревки.

– Хорошо смотрится на тебе, – сказал я и тут же пожалел о своем комментарии.

Она не сказала «спасибо», но ее большие зеленые глаза загорелись. Явный признак того, что она прочитала в моем комплименте то, чего там не было. Я нахмурился. Неважно, в конце концов, о чем она думала, завтра это будет проблемой Бо.

– Ну. Мои вещи скоро высохнут. Я могу переодеться сейчас, если ты настаиваешь.

– Я бы предпочел, чтобы ты переоделась, как только они станут сухими.

– О. Хорошо. – Она выглядела подавленной, как щенок, которого пнули ногой.

– Давай, просто поедим, – сказал я.

– Да, я не хочу, чтобы это остыло.

Я хмыкнул.

– Ну, надеюсь, ужин будет вкусным. – Она сняла фольгу с двух мисок. Внутри были сочные кусочки мяса с луком, кабачками и помидорами, посыпанные розмарином. Она добавила еще ложку риса, который впитал сок мяса и овощей. Также положила кукурузный початок и дала мне свернутое кухонное полотенце, чтобы я не обжегся о горячую миску. Я схватил вилку, она взяла свою и села на пол.

Мы ели молча. После долгого рабочего дня, еда показалась на удивление вкусной, полностью завладев моим вниманием, пока мы почти все не съели. Тогда я вспомнил ее слова, которые сейчас мне показались странными.

– Что ты имела в виду, когда сказала, что вернулась в хижину? Куда ты ходила?

Она вытерла рот и радостно улыбнулась.

– Сегодня я пошла прогуляться. Мне было нечего делать здесь, поэтому я решила осмотреть окрестности и нашла один из тех бассейнов с горячим источником, которые так хотят отыскать приезжающие сюда. Я видела, как некоторые туристы покупали карты в магазине в долине, но я никогда не сталкивалась с ними. Это просто потрясающе. Мне кажется, ты должен туда постоянно ходить. Считай, что у тебя при таком горячем источнике появилась собственная гидромассажная ванна. Я подумала, что ты ходишь туда, чтобы принять ванну.

Я опустил вилку и уставился на нее.

– Ты столько прошла до горячего источника?

13.

Кейд

– Ну, это было не так далеко. Хочу сказать, я отлично прошлась и получила массу впечатлений.

– Ты знаешь, что могло случиться с тобой там в одиночку?

– Возможно. Но все равно, тебе лучше попридержать свое остроумие при себе и начать ходить по округе. Так ты получишь жизненный опыт, а не сидеть взаперти в маленькой хижине, лишая себя всего этого. Ты так не думаешь? Или возможно, я спрашиваю не того человека.

– Я не знаю, к чему ты клонишь и кого собираешься спрашивать на этот счет. Я говорю о том, что мне не хочется сообщать шерифу, что у меня есть девушка, убитая медведем или разорванная в клочья горным львом. От тебя и так достаточно неприятностей, и ты навлечешь на меня еще больше неприятностей, если умрешь.

– Понятно. Очень любезно с твоей стороны таким образом довести до моего сведения свою основную мысль. Надеюсь, тебе понравился ужин. – Она скатала фольгу в шар и бросила в мусорное ведро в кухне. – Я сниму твою рубашку сию же минуту. – Она перебросила одеяло через веревку и начала за ней раздеваться. Ладно, она определенно разозлилась.

– Черт. – С раздражением вздохнула она. – Не мог бы ты передать мне мою одежду, пожалуйста? Она висит под твоей кроватью.

Вещи были сухими и теплыми. Я не торопился снимать их с веревки, принюхиваясь, проводя пальцами. Также я хотел выиграть время, чтобы подумать, что мне следует сказать, чтобы компенсировать промах. Но говорил я ей исключительно прямо противоположное тому, о чем, на самом деле, думаю. Я с ума сходил от желания к этой женщине, а говорил, что от нее одни неприятности, особенно, если она умрет. Я вел себя, как маленький мальчик на детской площадке, тянущий девочку за хвостик.

– Я беспокоюсь о тебе, когда ты одна ходишь по дикой местности, – хрипло произнес я, перекинув ее свитер через веревку. Мысль о том, что она стоит там голая, всего в нескольких дюймах от меня по другую сторону лоскутного одеяла, заставила почти заскрежетать зубами от похоти.

– Если бы я знал, что ты собираешься пройтись, я бы пошел с тобой, чтобы защитить в нужный момент.

Я перекинул ее леггинсы и футболку через веревку.

– Мне нужно все остальное, – резко произнесла она.

Я повесил на веревку ее лифчик и трусики.

– Прости... я не самый... ну, я не всегда знаю... прости, что я такой засранец. – По ту сторону одеяла я слышал, как она одевалась, и уловил что-то еще… подозрительное, похожее на еле уловимый ее запах. Дерьмо. – Если завтра по-прежнему будет объявлен снегопад, я пойду с тобой, если тебе захочется прогуляться. Хорошо? – Откуда это выплыло? Я же должен был отвести ее к Бо. Я выдохнул. Может, она останется еще на одну ночь, чтобы я все же смог загладить перед ней вину за то, что оказался таким придурком.

– Конечно, – согласилась она, но ее голос слегка дрожал, и я почувствовал, что у меня еще есть основания для извинений.

– Ты приготовила ужин, я сделаю нам выпить.

Я подошел к шкафу и вытащил бутылку красного вина, которую спрятал на те моменты, когда мне захочется попробовать вкус моей старой городской жизни. Тогда я пил вина, которые стоили больше, чем $ 2000 за бутылку. Эта бутылка была из местного магазина. Почти непотопляемая. Я вылил вино в кастрюлю. Не так уж много осталось, половина бутылки. Я поставил кастрюлю на плиту и добавил специи из пакетика. Убавив огонь, я оставил кастрюлю медленно греться.

– Я сейчас вернусь, – сказал и вышел на улицу.

Решил разжечь костер, хотя внутри меня полыхало пламя. Но было бы неплохо выпить вина у костра, смотря на залитый лунным светом пейзаж. Кроме того, мне было здесь намного проще находиться с ней вместе, чем сидеть в помещении, купаясь в ее запахе. Я не долго смогу это вынести. Мне нужно остыть физически.

Я взял пару сухих бревен из мастерской. Те, что были сложены снаружи, были слишком влажными, быстро огонь с ними не разгорится. Я подумал об огне между Катриной и мной. Он сожжет все. Может, искры летят только с моей стороны. Может, я слишком долго засиделся здесь для собственного проклятого спокойствия, что вид великолепной женщины вызывает во мне настоящий пожар. Но, возможно, она не ощущает того же.

– Эй, – сказала она в открытую дверь хижины. – Что бы ты не готовил на плите, пахнет очень хорошо, но вот-вот закипит.

Я подул на искры, чтобы разжечь пламя и поджечь бревна, и шагнул обратно в хижину. Она стояла в дверях, глядя на огонь костра, отчего мне пришлось протискиваться рядом с ней. Я вошел в дверной проем, и ее грудь коснулась моего пресса. Я остановился и увидел отражение пламени в ее глазах, почувствовал такой жар внутри, никакой ледяной ветер и снег не могли бы охладить меня.

Она повернулась ко мне, и я проскользнул в хижину, трясясь от желания. Власть она имела надо мной поразительную.

– Да, я сниму кастрюлю с огня. Вино не должно кипеть. Мы же не хотим, чтобы выпарился алкоголь, – как можно спокойнее произнес я.

– Итак, что ты приготовил? Конечно, любая борматуха не пахнет так замечательно.

Я проигнорировал ее насмешку.

– Глинтвейн. Когда-нибудь пробовала раньше?

– Нет, никогда о таком не слышала.

– Он идеально подходит для снежной ночи, как сегодня. Я подумал, что мы могли бы выпить бокал или два возле костра снаружи. Ты не против посидеть на холоде?

– Не против. Пока я рядом с огнем, со мной все будет в порядке.

– Вот.

– Ха, настоящий бокал с вином. И у тебя есть даже два бокала! Это превращается во что-то особенное! Откуда у тебя два бокала для вина?

Я не ответил на ее вопрос, откровенно проигнорировав ее сарказм. Налил себе бокал горячего, пряного вина и вышел к огню.

– О, захвати с собой стул, – сказал я.

– Эм, конечно.

Она, видно, ждала, что я принесу ей стул. Проблема состояла в том, что я, черт побери, хотел принести ей этот гребанный стул. Но не хотел быть настолько милым и обаятельным, это навлечет на меня еще больше неприятностей. Мне и так было достаточно трудно держать ее на расстоянии вытянутой руки, когда единственное, что хотелось обнимать ее до конца этой ночи и несколько ночей потом. Я не мог себе представить, что когда-нибудь смогу насытиться ее вкусом. Я отправился в заднюю часть хижины и отыскал старый стул. Он был немного шатким, но для меня сойдет и такой.

– Очень мило, – сказала она, пока мы сидели у костра и пили. – Для меня большая честь находиться здесь и получать подобный опыт в дикой природе. Я имею в виду, что вокруг, действительно, дикие места.

– Если ты так считаешь, означает ли, что завтра ты будешь есть форель?

Она засмеялась.

Это меня задело. Ее смех был самым соблазнительным смехом, который я когда-либо слышал. Слушая его, мне хотелось упасть перед ней на колени, раздвинуть ее бедра и просто смотреть на ее сладкую киску. Я хотел прижаться своим языком к ее теплой, влажной плоти, слегка посасывая. Мне хотелось, чтобы она выгнулась, подняла свои груди к небу, а я мог лизать их и поглощать звуки, которые она издавала.

– Да, я буду есть форель, если это принесет мне подлинный опыт жизни в дикой природе. Хотя я не искала ничего подобного на этой неделе, но я оказалась здесь. И готова смириться с этим.

Мои штаны уже были натянуты. Я вернул свои безумные мысли к легкому разговору.

– Итак, чтобы я завтра не поймал, мы это съедим.

Она усмехнулась.

– Хорошо, договорились. У тебя есть стейки в морозилке, если мне не понравится то, что ты поймаешь.

– Ты будешь есть то, что тебе дадут, городская цыпочка. Но, да, у меня есть стейк из оленины в морозилке.

– Ты только что улыбнулся? – радостно воскликнула она. – Впервые. Никогда не видела твоей улыбки. Тебе следует почаще улыбаться, она очень тебе идет.

Я промолчал. Правда, я ей улыбнулся. Настоящая улыбка не появлялась на моем лице два года. Меня поразил этот факт. Каким образом она заставила меня улыбнуться? Мне очень долго казалось, что мне больше нельзя улыбаться. Во мне опять появилось чувство вины. Я залпом выпил остатки пряного вина и пошел за второй порцией.

– Итак, стейки из оленины…

Произнесла она, чтобы как-то заполнить тишину, которая повисла, как свинцовый шар. Как только мой стакан оказался полон до краев, я наполнил ее и бросил кастрюлю в снег, все еще злой на себя за свою улыбку.

– Знаешь, я видела лань, когда гуляла сегодня после того, как поплавала в горячем источнике. Тебе стоит поплавать со мной. Просто восхитительно. Я думала о тебе, пока взбиралась на гору. Знаешь, тебе не стоит упускать того, что так близко находится к твоей хижине. Вот и все.

– Ты видела лань?

– Да, лань. Она испугалась чего-то позади меня, и я пошла обратно.

– Ты знаешь, чего она испугалась? – Спросил я.

– Не знаю. Я ничего не увидела и не хотела выяснять, пока кто-то появится. Я решила поскорее убраться оттуда. Если Бэмби бросилась наутек, я тоже решила не терять времени.

– Говорят, что если появляются олени, то за ними по следу идет горный лев. Вероятно, горный лев выслеживал лань. А ты стояла между ними.

Она радостно улыбнулась.

– Ну, я же выбралась оттуда живой. Выходит, мы с этой самкой доживем до следующего дня. Ничего плохого не случилось.

– При таком отношении к дикой природе, ты долго здесь не проживешь. Сделай одолжение, больше никуда не ходи одна. Мой дом – мои правила.

– Хорошо, прекрасно. – Она отпила теплое вино. – Как ты думаешь, сколько еще дней нам придется пережидать снежный буран?

Сейчас самое время сообщить ей, что снежный буран и лавины она будет пережидать не со мной, а с Бо.

– Не знаю. Сегодня снова пойдет снег. Утром проснемся и посмотрим.

– Моя машина так и будет завалена снегом? – нахмурившись, спросила она.

– О, я могу ее откопать. Но это меньшая из твоих проблем. Нужно спросить у горы, которая спускает лавины. Гора говорит, когда мы сможем отправиться в город. Ее дом. Ее правила. Я просто выполняю ее правила.

Она снова улыбнулась. Большой искренней улыбкой, которая растопила бы сердце любого мужчины.

– Хорошо, я поняла. Я больше не буду никуда уходить одна. Намного веселее, если ты поедешь со мной.

Веселее? Прошло много времени с тех пор, как я слышал или использовал это слово. Я еще не знаю, готов ли к веселью. Особенно с ней.

14.

Катрина

Я проснулась утром, с чувством свинцовой усталости. В хижине никого не было. Кейд должно быть отправился на рыбалку, чтобы поймать форель. Не такая уж и плохая на вкус, правда? Я оделась.

Перед сном, в одиночку раздевалась со слабой надеждой, что ночью к моим одеялам на полу придет посетитель. Но за полночь моя надежда на то, что на моем теле окажется настоящий мужчина, умерла, и я перешла к своей обычной привычке мысленно просматривать свой список дел, которые мне необходимо выполнить, что-то добавляя, о чем даже не подозревала.

Я поставила вариться кофе и выглянула в окно.

Снаружи остались яркие напоминания о нашем совместном вечере. И то, что ночью напоминало романтическую интерлюдию, при утреннем свете дня выглядело совсем по-другому. Отброшенная в сторону кастрюля покрылась свежим снегом, торчала только ручка, стулья находились слишком далеко друг от друга, потушенные угли были завалены грудой мокрого снега, вообщем вид был опустошающим, а не романтичным.

Я не поняла, с какого момента все пошло не так вчера вечером. Вроде все шло хорошо, или может мне так казалось. Но Кейд в какой-то момент стал напряженным, затем замкнулся в своих думах, поднялся на кровать, не сказав мне ни слова.

Не то, чтобы это останавливало меня от надежды и ожидания. Мне кажется, я была немного возбуждена, поэтому не могла заснуть, находясь почти рядом с ним. Я не могла перестать вспоминать, как его торс коснулся моей груди. И соски мгновенно затвердели. Боже, я хотела его с такой силой.

Целую вечность я лежала и думала о Кейде. Другую половину ночи я боролась с вопросом: «Что мне делать с моей сестрой?». Не повредит ли ей, если я смогу начать все заново? Я боялась, что моя жизнь останется таким же подобием жизни до самой моей смерти, бесконечный крысиный бег по кругу в попытке заработать достаточное количество денег для нас с сестрой, чтобы удержать всех волков в страхе. Настанет ли когда-нибудь день спокойствия, когда я смогу перестать переживать? И наступит ли когда-нибудь день, когда мне всего будет хватать? И сможет ли моя сестра дожить до такого дня?

В голове крутились разные варианты. Разные схемы, как быстро разбогатеть и вакансии работы, которые не заслуживали моего внимания в моральном смысле, прокручивались у меня в голове, соблазняя.

Затем, наконец, когда я больше уже не могла ничего придумать, я вспомнила о варианте, в котором уже принимала участие и будет преследовать меня вечно из-за своей аморальности. Ближе к утру измученная своими мыслями, я заснула.

Я надела куртку, ботинки и вышла на улицу.

Еще несколько дюймов снега выпало за ночь, но большой разница не было видно, учитывая, что все кругом стояло в снегу. Но вид неба казался мне каким-то зловещим. Было туманно и влажно, воздух был колючим и холодным.

Мне не понравилось.

Я вытащила кастрюлю из снега, отряхнула табуретки и занесла их обратно в хижину. Решила выпить кофе одна, поэтому налила себе чашку. Горячая жидкость была райским наслаждением. Пожалуйста, Боже, пусть снег закончится до того, как у нас закончится кофе.

Кейд все не появлялся. Я надеялась выпить с ним кофе. Тогда мне пришла в голову блестящая идея отнести ему фляжку с кофе к ручью. Может, к тому времени, как я туда доберусь, он уже поймает форель. Я наполнила фляжку черным кофе и открыла входную дверь.

С крыльца я увидела следы ботинок Кейда на снегу, ведущие к ручью. Он сказал мне вчера, что ручей находится не очень далеко, за поворотом через деревья, вниз к воде. Я пошла по его следам, подстраиваясь под его большие отпечатки шагов. Я смеялась над собой, имитируя его ходьбу. У Кейда была сексуальная, уверенная походка. Подстраиваясь под его шаги, я же не была уверена, что выгляжу также сексуально, как он.

Когда я добралась до ручья, его там не было. Я посмотрела направо, потом налево вдоль берега. Его шаги больше никуда не вели, пропадали у самой воды, значит он вошел в ледяную воду, и, хотя я знала, что он любил купаться в ручье, для меня это выглядело безумным. Ну, зачем кому-то добровольно лезть в ледяную воду? Ручей был красивым, звук журчания воды был настолько успокаивающим, что можно было ощутить, как груз забот просто исчезает.

Скорее всего, он не ходил на рыбалку сегодня утром. Наверное, предполагает, что мы съедим еще одну банку супа на ужин. Неправильно. Прежде чем отправиться назад, я сняла перчатку и положила руку на один из маленьких круглых камней размером с ладонь. Вода так успокаивающе давила мне на руку. Но было холодно, по-настоящему морозно, я бы лучше отправилась к горячему источнику, чтобы понежиться в природной ванне, чем нырять в ледяной ручей.

Обратно я тоже пошла по его следам. Когда почти подошла к хижине, услышала звук, доносящийся из флигеля, находящегося в двух шагах. Это была квадратная постройка, стоявшая на некотором расстоянии от хижины, и если бы не было столько снега я бы обязательно заметила ее раньше. Аккуратные снаружи двери были оформлены в виде круглых стволов деревьев и более длинных кусков бревен. Не знаю, почему я не подумала, что он мог находиться там. Я свернула с тропинки и направилась к этому строению.

Дверь была приоткрыта, чтобы я смогла заглянуть внутрь. С обеих сторон стояли столешницы, как в камбузе. Все четыре стены имели окна. Я не собиралась подглядывать и шпионить за ним. Я планировала как-то обозначить свое присутствие и войти, но я была настолько поражена, увидев его, полностью погруженным работой с куском дерева, что не могла оторвать от него глаз. Мне нравилось, как его высокая мускулистая фигура двигалась вокруг полена, как будто он кружил, защищая, толкая, поправляя, подтягивая, будто своим телом он передавал этому куску дерева жизнь. Словно что-то рождал.

Кусок дерева, с которым он работал, был закреплен сверху на пьедестале, он орудовал стамеской и деревянным молотком, вырезая. Стружка падала, он проводил своей сильной рукой по гребням и бороздам, закручивающимся и изгибающимся, как вода в ручье. Пальцы его проходились по гладкой деревянной структуре, словно он ласкал это дерево, просил его рассказать о своей жизни, которую оно прожило, о бурях и сильных ветрах, животных, которых приютило под своей кроной. Его движения были такими же чувственными, как у пантеры, крадущейся к реке в сумерках. Я не слышала, но не удивлюсь, если он разговаривал с ним. Он полностью был поглощен своим творением.

Не обращая внимания на меня, он смотрел только на скульптуру. Затем он поставил стамеску на дерево, поднял в воздух молоток и ударил. Металлическое лезвие заскользило вниз.

Загипнотизированная, я вглядывалась в его лицо, когда он наклонился посмотреть на результат своего удара. И сейчас он был совсем другом. Выражение его лица было целеустремленным, решительным, твердым, таинственным и безумно красивым.

Ухватившись за края платформы, на которой стояла скульптура, он развернул ее так, чтобы начать работать с другой стороны. И тогда я увидела ту сторону. Бюст женщины. Линии, которые он пытался высечь на ее спине были прядями волос – дикими, неравномерными.

Ее лицо все еще было незавершенным, но в каком-то смысле оно было красивым, даже при не законченной скульптуре. Я видела необузданную силу его гения. Я была поражена, что он смог сотворить такой шедевр из бревна, небрежно сложенных за дверью.

Я наблюдала, наверное, за ним целую вечность. Только когда Кейд остановился вытереть пот со лба рукавом, только тогда он заметил меня в дверном проеме.

15.

Катрина

– Что ты там делаешь? – резко произнес он, выражение на его лице мгновенно изменилось.

Я толкнула дверь по шире, отчего она заскрипела, и вошла в мастерскую.

– Прости, я не шпионила! Я просто не хотела прерывать тебя. Ты выглядел очень занятым.