355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джорджия Ле Карр » Соблазни меня (ЛП) » Текст книги (страница 13)
Соблазни меня (ЛП)
  • Текст добавлен: 29 сентября 2016, 03:25

Текст книги "Соблазни меня (ЛП)"


Автор книги: Джорджия Ле Карр



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Я позвонила ему и сказала, что зайду, и попросила его поцеловать меня. Он хорошо целуется, я целовалась с ним, но самое интересное, знаешь, что? Я ничего не почувствовала. Абсолютно ничего, – я умоляюще смотрю прямо ему в глаза. – Вэнн, о тебе одном я думаю все дни, ты один, кому я отвечаю на поцелуй, даже когда не хочу этого. Ты единственный, кого я люблю. Эта катастрофа с Джеком основывалась на моем возбужденном создании. Это была просто фантазия, придуманная одинокой, жутко, жутко несчастной девушкой.

Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но я останавливаю его ладонью, выставленной вперед.

– Есть и еще кое-что, что ты совершенно не знаешь обо мне. Я не слишком хорошая подруга Лана. Вернее, даже можно сказать, что, когда ты встретил меня, я завидовала и ненавидела ее, по крайней мере, я думала, что ее, но на самом деле, я ненавидела себя. Я ненавидела в себе все.

– Помнишь, однажды ты спросил меня о моем отце, и я сказала, что не хочу говорить о нем? Мой отец был пьяницей. «Ты ведешь себя как скотина», – говорила моя мама с усмешкой, когда он не мог вписаться в дверной проем. Он избивал мать и брата, но меня не трогал, он меня очень любил. Иногда, когда очень сильно напивался то, ложился на диван, поднимал одну руку, чтобы я могла карабкаться по ней вверх и вниз, мне было тепло и хорошо с ним.

– Но однажды, когда он особенно яростно всыпал матери, она собрала чемодан, и мы уехали домой, пока он спал. Мы временно разместились в доме, где были кровать и завтрак на Кромвель-Стрит. Потом мы переехали сюда. Отсюда бежали все сломя голову, построить что-то лучшее, но в этом доме было полно других разрушенных людей похожих на нас – проституток, лиц, ищущих хоть какого-то убежища, матерей-одиночек и их детей.

– Мы завтракали, когда мой отец приехал к нам и вошел в дверь. Он покачивался, как всегда, и смотрел на нас большими, стеклянными глазами, как у привидения, он смотрел на нас глазами пьяницы. «Я пришел за Джулией», – сказал он, и моя мать сделала очень странную вещь – она посмотрела на меня холодными, нечего не выражающими глазами и произнесла сквозь зубы: «Позвольте ей выбрать. Хочешь ли ты остаться со мной или уйти со своим отцом?» Я посмотрела в ее ничего не выражающие глаза и сказала: «Я хочу остаться с мамой». Мой отец развернулся, спотыкаясь и зашагал прочь. Мне кажется, что о своем решении я пожалела еще до того, как он вышел из двери, но я ничего не могла сделать. Больше я никогда его не видела, до тех пор, пока мне не исполнилось пятнадцать, тогда пришла весь, что он умер в канаве. Я так и не смогла простить себя за это решение, потому что знала, что могла бы уехать с ним. Он очень нуждался во мне. Матери я была не нужна, у нее был мой брат, и мне всегда казалось, что без меня, ей было бы еще лучше.

– Это не твоя вина, Сугар. Твой отец был взрослым мужчиной.

– И есть еще одна вещь, которую я хочу тебе сказать. Не думаю, что ты сможешь изменить мою жизнь, отдавая мне эту картину и думая, что ты можешь так легко отделаться от меня, потому что я никогда не продам эту картину. Она будет всегда со мной до последнего дня моей смерти. Если ты действительно хочешь изменить мою жизнь, то ты можешь взять меня с собой куда угодно.

– Ты поедешь со мной в Париж?

Я пребываю в полном шоке от его предложения, и мой рот сам собой открывается.

– Повтори это еще раз, – шепчу я.

– Поехали со мной в Париж.

– Правда?

Он улыбается.

– Ты все же беспокоишься обо мне.

Он притягивает меня к своему жесткому телу, и начинает целовать мою шею.

– Беспокоюсь? – говорит он шепотом. – Насколько же ты слепа? Я без ума от тебя, сладкая девочка. (Sugar – фамилия Джулии Сугар, но в обычном контексте переводится, как сахар – sugar). С той первой ночи, как увидел тебя. И ты каждый раз вгоняла нож в мое сердце, когда я знал, что ты со мной, но желаешь быть с ним.

– Мой бедный любимый. Прости, что я была так жестока к тебе. Иногда я чувствовала невидимые нити, которые тянули меня к тебе, но я была, так безумно упрямая в своей любви к Джеку. Правда, когда я пришла в себя то, забыла его.

– Я даже начал ненавидеть этого парня.

– Ты ведь простишь меня?

– Нечего прощать. Я люблю тебя.

Я почувствовала, будто мое сердце сейчас разорвется у меня в груди. Его губы оставляли сладострастные поцелуи вниз по моей шеи.

– Мне кажется, я стала немного плохо соображать. Итак, – я отстраняю свою голову, и смотрю ему в глаза. – Я хочу знать все. Признайся мне, что ты чувствовал с самого первого момента, когда мы встретились.

– Когда я увидел тебя в первый раз в церкви, я едва мог поверить своим глазам. Я потратил годы, путешествуя по миру, ища что-то такое, чтобы моя кровь стала снова гореть, и перенести эти ощущения на холст в жизни. Но ты стояла там, совершенно не представляя, насколько ты прекрасна. Я почти решился пригласить тебя на танец, когда я понял, что у меня появилась лучшая возможность встретиться с тобой.

– Это было похоже, как будто сама судьба сказала мне: «Вот она». Но когда я пришел попрощаться, то услышал твой разговор, и как ты назвала меня сыном слуги, тогда я думал, что, возможно, ошибся. Я был в полной уверенности, что ты не придешь, поэтому, когда услышал твой голос в домофон, испытал настоящий шок. Я решил сыграть такого прикольного Вэнна. И я играл до тех пор, пока не протянул тебе вилку с пюре, потому что видел, что ты испытываешь голод по еде, по вниманию, по любви. С этой секунды я больше был не в состоянии сопротивляться тебе. И в тот первый вечер я не учил тебя, как быть Ехоналой, потому что сам был Ехоналой, а ты была Императором. У меня была всего одна ночь, чтобы впечатлить и соблазнить тебя.

– Ты можешь не сомневаться, потому что тебе это удалось на все двести процентов. Я была настолько поражена тому, что ты заставлял меня чувствовать. Ты претворил секс во что-то прекрасное.

Он тихо посмеивается.

– Настолько прекрасное, что ты вытворяла на шесте прошлой ночью?

Я вдруг начинаю краснеть от смущения.

– Это было немного бесстыже, не так ли?

– Полностью согласен, – усмехается он. – Поэтому мне хочется, чтобы сегодня вечером ты повторила представление.

– Это еще заслужить надо, – говорю я строго, поддразнивая.

– Разреши мне увидеть. Мой агент сказал мне вчера, что Комиссия в Гетти Сентре готова выставить серию картин, написанную в том же духе?

– Ах! Вау! Я так горжусь тобой.

– Я бы не смог это осуществить без тебя, Сугар.

– Вэнн?

– Mннннн.

– Кто такой Монфорт?

Он тяжко вздыхает.

– Ты боишься его, не так ли?

– Да.

– Почему?

– Только дурак, которому не было что терять, не боялся бы их. У них нет ограничений.

– Тогда почему Блейк не боится его?

– Потому что Блейк – один из них. В строгой иерархии братства Блейк является гораздо более выше и более мощнее, чем Монфорт. Но из-за того, что Блейк не занимается вопросами, стоящими на «повестке дня», он изменяется. И то, что он так безумно любит Лану, означает, что он стал очень уязвимым. Они нашли его слабое место и начинают бить по нему. Но прошлой ночью Блейк вышел победителем.

– Но ты сказал, что любовь Ланы к нему, спасет его?

– С Блейком или без него вопросы, существующие в «повестке дня» будет осуществляться, но из-за Ланы и его любви к ней, он обнаружил в себе человечность, из-за которой теперь потерян для братства.

– И какова повестка дня?

– Зачем ты хочешь это узнать?

– Это ведь как-то связано с преднамеренным отравлением земли и вымиранием человечества, не так ли?

Секунду он выглядит удивленным.

– Это ты вычитала в дневнике Ланы? – с опаской спрашивает он.

Я киваю.

– Но почему? Ведь они сами, и их дети и внуки все равно будут жить на этой земле?

– Ответ лежит прямо перед тобой. Они всегда прячут все на виду. Думай. Какое воздействие является более неумолимым и неудержимым, чем все остальное? Оно пронизывает индустрию развлечений, политику, военные достижения и научные круги. Неважно кто ты или где ты есть, ты будешь подвергаться этому воздействию. Ты видишь его в рекламных роликах, музыкальных клипах, фильмах и слышишь в дискуссиях на самом высоком уровне.

Я хмурюсь.

– Я не знаю, о чем ты.

– Ты смотришь музыкальные клипы все время, не так ли?

– Да.

– Lady Gaga, Will I Am, Jay-Z, Beyonce, Rihanna... Что общего у всех этих отполированных роликах? Что они восхваляют?

Раньше бы я не задумываясь сказала бы, удивительные дизайнерские одежды, запоминающиеся мелодии, фантастические танцевальные движения с блестящей хореографией. Но новая Сугар знает, что это все не те вещи.

Я отрицательно качаю головой.

– Не сдавайся так легко, Сугар. Это всего лишь маленький тест, чтобы увидеть, насколько успешно осуществлялся контроль.

Ключ к разгадке должен лежать в именах, которые он мне дал. Я стараюсь думать об уничтожении планеты, и вспоминаю клипы – Леди Гага выходит из яйца, Бейонс одета в униформу полиции специального назначения, Уилл Ай Эм предстающий роботом в видео и Рианна мигающая символически одним глазом, и тут приходит мысль обо всем этом в виде озарения.

– Полицейское государство и роботы?

– Молодец, – но выражение его лица совершенно безрадостное. – Продвижение сверх человека под видом мужественного и интересного проекта, но на самом деле смысл этого явления обширен и ужасен, он похож на расщепление атома, которое может двигаться в двух направлениях. Здесь напрочь отсутствует желание или поиск путей развития всего человечества, потому что всего один процент населения владеет более чем половиной мировых богатств.

– ...Истинная цель – изменить геном человека, который бы смог выжить и под ядовитым небом, как два класса: новый человек-руководитель, в действительности, человек-хищник, и те, кто останутся от успешной стратегии депопуляции в результате генной инженерии и отколовшиеся рабы. Двумя словами «повестка дня» – это стремление к божественности, жить сотни лет и править при безраздельном господстве.

– И мы ничего не можем с этим сделать?

– А что ты хочешь сделать, сладкая девочка? Рассказать каждому? Они только объявят тебя ненормальной или уличат в тайном сговоре. Это же я и сказал Лане, если ты начинаешь бороться с ними, ты становишься под стать им. Ты помнишь, как инквизиторы сжигали ведьм? Внутри тебя происходит та, настоящая битва. Если бы каждый человек в отдельности, подталкиваемый бездельниками, на земле отказался поднять оружие, чтобы причинить боль другому человеку во имя демократии или «свобода», или еще какого-нибудь дерьма, которым они оправдывают свои способы убийства, этот мир был бы раем.

Наконец, только теперь я понимаю растерянность и уязвимость Ланы, когда увидела ее заметки. Я боюсь. Обними меня, хочу я сказать, но я не делаю этого, потому что не хочу портить свое счастье. Нет, нет, и еще раз нет, я не буду сейчас думать на эту тему, подумаю об этом завтра. Я смогу вникнуть во всю эту ситуация потом, потому что завтра будет совсем другой день. Сейчас я хочу просто любить этого мужчину всем сердцем.

Все-таки, наверное, на моем лице отражается скорбное выражение, ибо он начинает целовать мою щеку, и говорит:

– Единственное, что нам подвластно – это прожить жизнь на полную катушку. Мы не знаем, но можем оказаться последними людьми, живущими и умирающими в этом мире.

Я улыбаюсь с любовью к нему, глядя на него снизу-вверх, с облегчением понимая, что, слава Богу, он не Блейк. Ему не нужно постоянно оглядываться и смотреть кто стоит за спиной. Лана явно храбрее, чем я. Пока я не могу сказать имею ли я силы, чтобы рисковать своим мужчиной в зловещих махинациях таких, как Монфорт.

В машине я набираю номер Ланы, она отвечает сонным голосом.

– Мне не грозит плавать в одиночку, когда мне исполнится тридцать, – говорю я ей.

Несколько секунд стоит полная тишина, затем до нее видно доходит, и она взрывается смехом.

– Ах, это замечательно. Я так рада. Он с тобой сейчас?

– Да.

– Ладно, расскажешь мне все позже, ты не забыла на следующей неделе мы идем все ужинать?

– Отличная мысль.

– Скоро увидимся, детка.

– Лана?

– Да.

– Ты же знаешь, что я люблю тебя.

– Мне всегда казалось, что мы сестры.

Лана Баррингтон

Непокоренный

(Непобедимый)

Не важно, что врата узки,

Меня опасность не страшит.

Я – властелин своей судьбы,

Я – капитан своей души.

Уильям Эрнест Хенли (прим. пер.)

Я завершила разговор, и на моем лице отразилась улыбка. Потянувшись, я перевернулась и зарыла лицо в подушку Блейка. Ах! Этот запах моего дорогого главы семьи. Сегодня воскресенье, и шеф-повар выходной, поэтому Блейк готовит завтрак, я готовлю обед, и на ужин мы, как обычно, куда-нибудь сходим. Ранним воскресным утром Блейк проводит время с Сорабом. Я поднимаю голову и нажимаю кнопку радио-няня, стоящей на кухне. Голос Блейка слышится искаженным и немного резким. Он даже не представляет насколько часто я, лежа в постели, слушаю его монологи. Сумасшедший парень, он разговаривает со своим пятнадцатимесячным сыном о своих сделках и бизнесе.

Я смотрю на часы, слишком рано, чтобы звонить Билли.

На самом деле, я умираю, чтобы услышать, чем все закончилось между ней и Джеромом Роузом. Честно говоря, он удивил меня. Билли описала этого мужчину, который ее подцепил в клубе, где все употребляли наркотики, заставив меня поверить, что он был грубым, конченным парнем, который отвел ее в ничем не примечательную, плохо обставленную квартиру, но Джерон, пришедший на выставку, был одет в дорогой костюм, ботинки ручной работы, и говорил просто шикарно. И когда он обратился ко мне, я поняла, что у него было высшее образование, потому что говорил он очень обходительно. На самом деле, он был настолько учтивым, очаровательным и загадочным, что ассоциировался у меня с Джеймсом Бондом, у меня возникло явное ощущение, что он мог быть галантным шпионом или кем-то еще.

– Так чем же вы занимаетесь, мистер Роуз?

– Пожалуйста, называйте меня Джером.

– Джером.

– Собственностью, – ответил он с понимающей улыбкой. – Я покупаю и продаю недвижимость.

– И это хороший рынок на данный момент?

– Потрясающий.

Его голос звучал настолько добродушно и успокаивающе, что хоть убей, я не могла себе представить, что этот мужчина ходит в клуб, похожий на «Fridge» и соблазняет девушек с татуировкой паука на шеи. Он пришел ни один, а с женщиной, которая собственнически закручивалась вокруг его широкой груди, и смотрела на Билли, взглядом, бросающим кинжалы, но я заметила его взгляд, с которым он смотрел на Билли. Он смотрел, Билли бы это описала, словно электро-веник, который ему воткнули в задницу, но я заметила, как на краткое мгновение его глаза осветились огнем дикой радости. Он взял руку Билли и задержал ее в своей на секунду дольше, чем требуется, но видно для того, чтобы сказать:

– Прошло достаточно много времени.

– Не уж то? – холодно ответила Билли.

– Случается, что ты можешь выиграть в лотерею, но потерять билет.

– Трус никогда ни хуя не выиграет, – сладко пропела Билли.

– Представь меня, дорогой, – попросила женщина рядом с ним, ее голос звучал, как мед, но в нем чувствовалось угрожающее предупреждение. Я абсолютно уверена, что в нем слышалось «Веди себя хорошо».

Тень набежала на его глаза, и какую-то секунду он выглядел, словно заблудшая душа.

– Конечно, дорогая. Это неподражаемая Билли, Билли познакомься с моей невестой, Эбени.

– Очень рада, – произнесла Эбени приторным голосом, но глаза ее отчетливо давали понять, что это моя территория. Уходи, найди себе кого-то другого.

Я встаю с постели, быстро чищу зубы и спускаюсь вниз по лестнице. Каждый раз, когда я иду по этой фантастической великолепной лестнице, мне с трудом верится, что я здесь живу, что это мой дом, потому что он на самом деле оформлен на мое имя. Я иду по мраморному полу и вхожу на кухню.

Сораб, восседает в своем высоком стульчике, наблюдая за отцом огромными глазами. Блейк разбивает яйца, как только я появляюсь на пороге, они одновременно оба оборачиваются, глядя на меня, и мое сердце наполняется гордостью – мои прекрасные парни.

Сначала я целую сына.

– Доброе утро, дорогой, – говорю я, потом подхожу к Блейку и целую его. – Я так сильно тебя люблю.

– Покажи мне, как сильно?

– Это не честно, так рано выворачивать мне руки.

Он громко смеется.

– Лана.

Мы оба поворачиваем головы в сторону Сораба, потом с удивлением переглядываемся друг с другом.

– Он сказал «Лана»? – спрашивает Блейк.

Я начинаю взахлеб смеяться.

– Я не могу в это поверить. Другие дети начинают лепетать, а мой сын сразу назвал мое имя.

Я подхожу к Сорабу, и присаживаюсь на корточки, чтобы мое лицо было на одном с ним уровне.

– Мама, – говорю я.

– Лана, – громко и настойчиво повторяет он.

– Ты упрямая штучка, не так ли? – я беру его на руки, он такой теплый и душистый, что я утыкаюсь в него носом, от него исходит запах молока. Когда-нибудь этот запах исчезнет, честно, я боюсь этого дня. – Звонила Джули с отличной новостью. Она с Вэнном кажется уладила свои разногласия.

Блейк отрезает немного сливочного масла и кладет его в кастрюлю, стоящую на плите.

– Ты думаешь, что это хорошая пара, не так ли?

– Благословенная небесами. Что мы будем сегодня делать?

– Хочешь немного позагорать?

Я сажаю Сораба обратно на стульчик.

– Что?

– Мы улетаем в Иль-де-Груа на выходные.

– Как так? Я не готова.

– Тебе понадобятся всего лишь бикини и некоторые туалетные принадлежности. Джерри встретит нас в самолет в два часа, Том будет здесь через час.

– Ты серьезно?

– Я никогда не шучу по поводу важных вещей.

Я с удивлением качаю головой.

– Давай. Будет весело.

– Ты никогда не задумывался, как бы сложилась твоя жизнь, если бы Руперт не пригласил меня в тот ресторан тем вечером?

Он вздрагивает.

– Лучше об этом не говорить.

Я подхожу к нему, прижавшись к нему всем телом, и чувствую его мгновенную реакцию.

– Ты жесткий и уже готов!

– А ты мокрая!

– И что ты собираешься с этим делать?

– Ты увидишь, после того, как я соблазню тебя лангустами и шампанским, и когда ты будешь лежать на песке, а солнце будет палить на твое голое тело, волны будут плескаться у твоих ног.

– Mнннн..., – и я чувствую запах горелого масла.

Он просто улыбается и снимает сковородку, переставив ее на другую конфорку.

Я поднимаюсь на цыпочках и целую его в кончик носа.

– Почему бы тебе не пойти в сад с Сорабом, а я тем временем приготовлю завтрак?

Он нежно проводит пальцем по горлу, его глаза наполнены страстным и яростным огнем.

– Пока я не встретил тебя, я никогда не встречал никого, кто был бы... настолько невинным. Ты никогда не поймешь, что случилось бы со мной и кем бы я стал, если бы мы не встретились в тот вечер, потому что ты слишком хороша... слишком чиста, слишком невинна, чтобы понять это. Даже, если я попытаюсь тебе объяснить, ты не поверишь мне.

– Но мы ведь встретились, – с улыбкой отвечаю я ему.

И за окном ярко светит солнце.

“В течение тридцати лет, мы будем еще иметь технологические средства для создания сверхчеловеческого интеллекта. Вскоре после этого человеческая эпоха закончится».

Вернор Виндж, Технологическая сингулярность.

«Сохранить человечество 500,000,000 в постоянном балансе с природой».

Скрижали Джорджии

http://en.wikipedia.org/wiki/Georgia_Guidestones

Бонусный материал

Блейк Лоу Баррингтон

Я знал, что что-то произошло. Знал, когда шел, ну, вам, наверное, знакомо такое чувство, словно кто-то дышит тебе в спину, я даже испытывал покалывание на шеи. Я побежал в сторону шатра все быстрее и быстрее. Но прежде, чем мне удалось добраться до входа, я уже услышал голос Виктории, которая истерически кричала. Какая-то медленно ускользающая часть моего мозга сказала мне, что ее не приглашали. Сквозь толпу, я увидел Лану, стоящую в загубленном платье, с руками, опущенными по бокам. И ее лицо... О Боже, ее лицо было совершенно белым, обессиленным, с опустившими уголками губ.

Совершенно опустошенное.

Я чувствовал себя мужчиной, выходившим из тридцатилетней комы. Мой разум совершенно был не в ладах с моим оцепеневшим телом, но отлично осознавал крах моего сердца и рев крови в барабанных перепонках, и демона, закручивающегося в моем животе.

У меня было все всего лишь несколько минут назад. Это было поразительно, насколько эффективно и тщательного спланированная свадьба была сравнена с землей. Более полного позора Лана бы не смогла испытать. Какой счастливой она была всего лишь мгновение назад.

Моей единственной инстинктивной реакцией было подбежать к ней, и увести ее подальше от этого бардака, в который превратилась наша свадьба, подальше от всех этих глаз, «чистых» тунеядцев, собравшихся вокруг нее, которые тайно радовались видеть ее униженной.

Я с яростью ненавидел их всех, но…

Но бесстрастная часть меня, которую мой отец безжалостно взрастил, подсказывала, что Баррингтон так легко не сдается. Я находился здесь, в окружающей обстановке, и она напоминала мне, как пуля попадает в оленя, который бросается из последних сил, спотыкаясь, пытаясь убежать, но падает сраженный. И тут появляюсь я, который по идеи, как маг, должен из шляпы вытащить не разлетающихся ворон, взмывающих в воздух от звука выстрела, а живого оленя, который не испытал всего ужаса, когда был ранен. Мне необходимо было показать мою любовь к ней, чтобы она смогла блестеть и затмить все.

Глубоко вдохнув, я двигался к ней, сожалея, что мои ноги не могли передвигаться быстрее, но по крайней мере, они в состоянии были двигаться. По-видимому они существовали сами по себе и хотели добраться к Лане, как можно быстрее. Мой взгляд уловил, как Куинн, защищая ее положил ей руку на плечо, видно, она даже и не почувствовала его прикосновение.

Она смотрела в толпу широко открытыми, стеклянными глазами. Она искала меня! У меня слезы навернулись на глаза, потому что из-за меня ей причинили боль снова. Моя голова была ватной, как будто я находился под водой, но при этом я дышал огнем. Я убрал поглубже свою вину.

Я снова все исправлю, потому что обещал.

Наконец, я предстал перед ней.

Куинн убрал руку, и глазеющая во все глаза шумная толпа самодовольно растворилась, превратившись в ничего не значащие тени. Лана в шоке подняла на меня взор, и мы приковались друг другу, не в состоянии отвести взгляд. Я понимал, что она была смертельно ранена, как тот олень, но еще дышала, кажется дышала. Я ясно видел в ее глазах весь позор, который ей пришлось пережить, и ее страстное желание уползти, уйти, спрятаться. Ее глаза умоляли меня увести ее от этого позора. Но мы не будем убегать и прятаться, моя жена будет возвышаться над всем этим.

– Она никогда не остановится? – хрипло произнесла она. Ее глаза были настолько огромные, как у ребенка, которого ударили, когда он на самом деле не сделал ничего плохого, но ему по-прежнему больно, и он находится в замешательстве и страхе перед окружающим миром.

– Никто не причинит тебе зла, и ни один волосок не упадет с твоей головы, пока я жив, – и в моем голове не слышались ни нотки ужаса и страха, который я испытывал на самом деле. Я показывал свою силу и неприступность, и это придало мне еще больше сил. Я взял ее руки в свои и постарался передать ей свою силу через руки, которой я обладал, я чувствовал, как она перетекала в нее.

Слезы наполнили ее глаза и грозили пролиться вниз.

– Мое платье…, – прошептала она хрипло.

– Может быть воссоздано до последнего стежка. Вспомни..., – напомнил я нежно и просто смотрел в самую глубь ее глаз со всей любовью, на которую был способен. Ты мое сердце, моя жизнь и весь мой мир, говорил мой взгляд. Разве ты не видишь, что все это ерунда? Ничто. Есть только ты и я, и наша любовь. Я полностью одурманен тобой. Могут исчезнуть все эти люди хоть завтра, но мы по-прежнему останемся счастливыми. Кого волнует их мнение?

– Слава Богу, что у тебя водостойкая тушь, – сказал я.

Она шмыгнула носом и слезы исчезли.

– Вот это моя девочка, – сказал я и поднял руку, этот жест относился исключительно к организаторам свадьбы. Мгновенно все огни погасли, остались только некоторые огоньки, мерцающие у черного потолка. Два прожектора начали шарить по помещению в поисках нас.

Она с удивлением взглянула на меня, потому что наш танец предполагался позже, но сейчас был идеальный момент. Я спокойно улыбнулся ей в ответ.

В полной темноте прозвучал медовый, глубокий баритон Барри Уайта, «Мы, наконец-то, соединили их вместе, не так ли?», и послышался его сексуальный смех, и Лана улыбнулась мне. Ее красивые заплаканные глаза блеснули, и мне от этого полегчало на душе. Я так любил ее, что чувствовал, как моя грудь расширилась от этого чувства.

– Люблю тебя, – произнесла она одними губами.

.

Когда послышался вибрирующий звук, отдававшийся эхом от стен, продолжил отдаваться в ушах, она поставила ноги в исходную позицию. Клавиши фортепиано и затем шелковистый безошибочный голос Рианны прорезался сквозь темноту «Shine bright like a diamond».

Внутри света от прожектора, я взял ее нежную маленькую ручку в свою, опустив вторую ей на талию, затем я начал кружить ее, так мы начали танцевать наш первый танец. Наши движения были настолько идеально совпадающими, что все вокруг замерло, ни один человек не был в состоянии пошевелиться.

Я знал, что мы неплохо смотрелись вместе, но под софитами, скорее всего мы смотрелись особенно. Я посмотрел в глаза Ланы, проникнутые духом танца, и весь остальной мир растворился вокруг нас, уйдя на второй план. Остались только я и она, моя девочка. Просто мы. Она быстро повела бедрами из стороны в сторону, один раз, второй, третий, затем позволила своему телу припасть к моему.

Я поймал ее и поднял высоко в воздух, держа на весу, и наши глаза встретились. И в этом моменте было что-то магическое, словно сверху опустилась переливающаяся волшебная пыль. Я вернул ее на землю, и мы выполнили большой изящный круг, который тренировали под руководством Плазаола. Я поднял ее руки высоко над ее головой и закружил так быстро, словно она вошла в глубокий штопор. Пока она была еще во вращении, я поймал ее и поцеловал самым длинным и глубоким поцелуем, наполненным чем-то, чего никогда раньше не было. Музыка смолкла, и завороженные зрители ожили, разразившись аплодисментами, они не могли противостоять такой красоте.

Она обернулась с удивленными глазами в сторону толпы, а мои глаза искали среди них Билли. Я встретился с ней глазами, она стояла в стороне, совершенно не улыбаясь, напряженно скрестив руки на груди. Я слегка кивнул ей головой, она тут же поняла мой знак, и начала пробираться к нам через толпу. Три прожектора одновременно осветили сцену, показав радостно хлопающую Рианну. Завидев знаменитость, которая соответствовала моему статусу, безрассудная толпа ахнула от удовольствия и удивления.

– Да, это я, – сказала звезда и засмеялась, указав рукой в нашу сторону. – Я зашла поздравить молодоженов. Давайте поприветствуем все мистера и миссис Блейк Лоу Баррингтон.

Я вежливо улыбнулся, посмотрев на Лану, которая стояла, прижав руки ко рту, чтобы не закричать от восторга. Для нее это тоже было сюрпризом. Все хлопали и выкрикивали поздравления. Я обнял ее за талию и смотрел на нее сверху-вниз с гордостью. Пусть все видят, что они ничего не смогут сделать, чтобы как-то навредить нам. Она находится под моей защитой, она мое достояние, моя собственность.

– Благодарю вас, – прокричала Рианна в микрофон. – Может нам стоит продолжить эту вечеринку?

– Да – ответили гости.

– Я не совсем расслышала вас.

– Даааа, – громче прокричали в ответ голоса более четко.

Танцоры уже появились на сцене рядом с ней и начали свой танец. Она уже начала свою следующую песню «Don’t Stop The Music».

Билли стояла рядом с нами, я убрал руку с Ланы, и она посмотрела на меня с улыбкой, наполненной благодарностью. Билли переплела с ней пальцы, нежно поцеловала ее в щеку и повела из шатра.

Тут же, пока я наблюдал за удаляющимися девочками, один из охранников подошел ко мне. Наклонив к нему голову, он сообщил мне, что Виктория использовала приглашение, адресованное некоей даме Фелим. Ярость бурлила во мне, разливаясь по моим конечностям, как только Лана скрылась из виду, я по мобильному позвонил Брайану, который сообщил, что они находятся в музыкальной гостиной в западном крыле.

Я направился через лужайку к дому. Мужчина охранник в костюме с Bluetooth, видневшимся в ухе, стоял у двери, как только я приблизился, он тут же открыл ее. Брайан и еще какой-то мужчина стояли по обе стороны дивана, на котором спокойно сидела Виктория, видно ожидая меня. Оду ногу она засунула под себя, а другой слегка покачивала, завидев меня она надменно улыбнулась.

– Ты отказался меня пригласить, поэтому я пригласила себя сама.

Я взглянул на стол, на который Брайан выложил четыре лезвия, затем перевел взгляд на ее руку, заклеенную лейкопластырем. Она намеревалась порезать Лану. Внутри меня поднялась такая волна ярости, что испугала даже меня самого, словно пронзительные и ужасные крики павлина, которые поражают тебя своим ужасом, но ты не можешь отказаться, чтобы не смотреть на него. Я посмотрел в ее спокойные, благовоспитанные глаза, в конце концов, я никогда своим врагам не доставлял такого удовольствия, показывая свои настоящие эмоции. И, естественно, я не собирался показывать сейчас.

– Я хотела сделать ей подарок, – сладко пояснила она.

Я опять взглянул на мерцающие лезвии, и почувствовал, как ярость только увеличивается во мне, мне хотелось задушить ее голыми руками.

– Ты можешь сесть в тюрьму, – жестко ответил я.

Она захихикала.

– Нет, я нет.

Я посмотрел на нее, недоумевая, пытаясь понять, смысл ее выражения. Она притворяется сумасшедшей?

– Давай сбежим. Машина уже готова?

– Ты черт побери с ума сошла? – зарычал я.

– Помоги мне, Блейк. Не позволяй им забрать меня у тебя. Они хотят из-за моей любви к тебе отправить меня к психиатру, – шепнула она вдруг, и ее выражение лица стало совершенно пустым, а в голосе послышались истерические нотки.

Я видел это ее выражение раньше. Уродливые воспоминания всплыли в голове, когда я вернулся в тот раз к ней, пришедшей в себя. Всего лишь секунду это выражение появилось на ее лице, но тогда я не хотел этому поверить.

Это была полностью моя ошибка, я стал слишком мягким. Даже в работе я перестал немедленно наносить удар по самому уязвимому месту. Это становилось интересным и даже захватывающим, разрастаясь в своеобразную игру для меня. Иногда, я одерживал верх, а мой противник даже не видел мою победу, потому что я как бы отступал и казался ослабленным.

Я подошел ближе, потрясенно разглядывая то состояния, в котором она находилась. Я не мог почувствовать ее душу, ее личность, как будто она ушла, и там осталась только эта пустая тварь, наблюдающая за мной. Как только я приблизился достаточно близко, ее глаза блеснули, и в них промелькнуло что-то темное, угнетающее, одурманенное, но тут же исчезло. И я понял, она была очень опасна, я даже никогда не представлял себе насколько.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю