Текст книги "Очередной грех (ЛП)"

Автор книги: Джорджия Кейтс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 16

Синклер Брекенридж

Мы виделись с доктором Пэшалл неделю назад. Он уверил нас, что мы приняли правильное решение в продвижении с ЭКО. Надеюсь, что это действительно так. Это слишком важное решение, чтобы сомневаться.

Сегодня Блю должна сделать первую инъекцию. Она стоит перед зеркалом в ванной в одной футболке, которая прикрывает лишь вершину ее лифчика. Она держит шприц в одной руке, другая же лежит на ее животе.

– Ты должен сделать это для меня.

О, Боже не я, только не я.

– Тебя учили этому. Я не умею делать уколы.

– Я не выношу одну мысль о том, что мне нужно ввести эту иглу под свою кожу.

– Я вызову Джейми.

– Мне нужно делать уколы три раза в день. Джейми не может приезжать сюда каждый раз, когда мне нужна инъекция. Ты должен быть мужчиной и моим мужем, чтобы сделать это для меня, как я сделала это для тебя.

Я понятия не имею, о чем она говорит.

– Когда это ты делала такое для меня?

– Я делала тебе укол морфия.

– Когда это было?

– После того, как тебя избили на испытании выносливости.

Я не знал.

– Ну, ты была должна мне после того, как меня избили почти до смерти из-за тебя.

О, Боже. Она меняется в лице. Это происходит почти незаметно, если не знать её хорошо, то можно даже не заметить изменений.

– И ты должен мне это, если хочешь, чтобы у меня были дети от тебя.

Что же…

– Не говори так, будто только я хочу этих детей. Ты хочешь иметь этих милых маленьких крикунов также сильно, как и я.

Она смягчается.

– Я знаю.

Она делала это прежде. Она должна была привыкнуть к этому.

– Кто делал тебе инъекции прежде?

– Моя сестра, дипломированная медицинская сестра. Эллисон помогала мне. И ничего сверхъестественного не случилось.

– Ну, для меня это как раз и есть что-то сверхъестественное.

– Тебе кажется. Я тоже беспокоилась, перед тем как сделать тебе укол, но потом поняла, что здесь нет ничего страшного.

– Тогда сделай это, если в этом нет ничего такого.

Она громко стонет.

– Это другое. Делать кому-то и себе – разные вещи.

– Прекрасно.

Я иду к ней и протягиваю руку.

– Дай мне эту проклятую штуку.

Я зажимаю ее кожу и собираю всю свою храбрость прежде, чем вставить иглу ей в живот.

– Поверить не могу, что ты должна проходить через это три раза в день в течение двух недель.

– Ну, придется поверить, большой ребенок. Четырнадцать дней по три раза в день. Это – сорок две инъекции, не считая еще всего остального. Поэтому будьте готовы, доктор Брекенридж. Ты станешь профессионалом за это время.

Она слишком довольна всем этим.

– Я не хочу становиться профессионалом. Есть причина, почему Джейми стал доктором, а я – адвокатом. Но дело в другом, что ты будешь делать с этим, когда я буду на работе?

– Я могу приезжать к тебе в офис.

Но я не всегда буду доступен.

– Что если я буду в суде?

– Не уверена, но может быть Изабелл смогла бы помогать мне.

– Ты говорила с ней?

– Нет, но я поговорю, если придется. Ты рассказывал кому-либо о нашей ситуации?

– Мой отец поднял тему наследника. Я сказал ему, что мы будем работать над этим. Нет необходимости им знать подробности.

Я не говорю ей, что он сказал, что это наше самое главное задание. Это бы только взбесило ее.

Я оборачиваю руки вокруг нее, подходя сзади.

– Я должен идти, не хочу опоздать на работу.

Она крутится в моих руках, чтобы подарить прощальный поцелуй.

– Увидимся в офисе, когда ты будешь делать мне следующую инъекцию.

– Только сегодня. Мы должны будем принять какое-нибудь решение, потому что я не всегда буду свободен в это время.

Да, конечно. Кого я разыгрываю? Я дам ей каждую инъекцию, если это то, чего она хочет от меня. Я должен ей намного больше, чем это.

Следующие две недели проходят в хаосе. Уколы. Лекарства. Больше уколов. Гормоны. Изменчивое настроение Блю. Если бы я не знал побочных эффектов гормонов, то подумал бы, что Блю ненавидит меня.

Доктор Пэшалл предупредил нас, что серьезность синдрома Блю может привести к самым разным побочным эффектам и принести немало дискомфорта. Она не говорит этого, но я подозреваю, что она страдает от боли. Она несколько раз отказала мне в сексе без объяснения причины, и это вообще на нее не похоже.

Блю летает в Лондон каждые несколько дней для сдачи крови и ультразвука, чтобы таким образом контролировать прогрессию. Я не смог ездить с ней, поэтому она была вынуждена испытать большинство этого процесса без меня. Это не то, чего я хотел.

Так случалось не однажды. Благодаря этим поездкам ей стало немного лучше, но я разочарован, что не смог быть с ней. Это – еще один пример того, как она заботится сама о себе, когда я, ее муж, должен делать это за нее. Но теперь я здесь с нею, в клинике.

Никаких серьезных разговоров. Блю должна быть полностью расслаблена. Я наслаждаюсь нашей непринужденной беседой о фиолетовых леденцах на палочке, когда приходят врачи, чтобы забрать ее. Они сказали, чтобы я ждал. Такое ощущение, будто её не было целую вечность, но, оказывается, прошло всего тридцать минут.

– Мистер Брекенридж. Мы готовы к вашему вкладу.

Вклад. Так они называют это в наши дни. Им нужна моя сперма. Предполагаю, это хороший знак. Это должно означать, что они смогли восстановить жизнеспособные яйцеклетки.

Я следую за сотрудником клиники вниз по коридору. Меня оставляют в небольшой комнате с одним предназначением – подрочить в стаканчик. Это не занимает много времени, если учесть, что в последнее время у меня вообще не было секса.

Я дважды – а затем трижды – проверяю этикетку на стаканчике для точности, прежде чем сдам его. Мы не можем позволить себе путаницу с этим. Не хочется, чтобы что-то напутали, а потом выяснилось, что ребенок от какого-то левого парня.

Я стою возле окошка какой-то там лаборатории и жду, чтобы отдать им стаканчик. Я даже не рассматриваю вариант просто бросить его и уйти. Я должен видеть, что они поступят с ним по назначению.

В окне появляется женщина.

– Мой вклад.

Это – тот термин, который они использовали, поэтому я делаю то же самое – не хочу никого смущать. Сомневаюсь, что они ценили бы, если бы я назвал это, как обычно называю.

После этого, меня отводят в палату, где Блю приходит в себя после процедуры. Она все еще спит, поэтому я сажусь в кресло у ее кровати.

Я поднимаю ее руку для поцелуя.

– Я люблю тебя, малышка-Блю.

Она немного двигается и легонько сжимает мою руку, после чего лениво открывает глаза и смотрит на меня.

– Привет, красавица.

Она усмехается.

– Привет.

Я встаю и сажусь на край кровати.

– Как ты себя чувствуешь?

– Немного странно, но в целом хорошо, – говорит она медленно и тихо.

Они, должно быть, дали Блю какой-то наркотик.

– Ты спала, как убитая.

– Я очень устала.

– Я вижу. Я забронировал нам номер в отеле, таким образом, ты сможешь отдохнуть перед вылетом.

– Всегда такой внимательный. Ты так хорошо обо мне заботишься...

Ее веки тяжелеют и то и дело закрываются. Думаю, она находится на грани того, чтобы снова уснуть, так что я поглаживаю рукой ее щеку, пытаясь обратить на себя внимание.

– Доктор Пэшалл приехал. Он сказал, что смог получить десять здоровых яйцеклеток.

Ее глаза широко раскрываются в удивлении.

– Десять? Это действительно большое количество для меня.

– Да. Доктор Пэшалл был очень рад.

– Ты сдал им свою сперму?

– Да. Казалось, будто каждая женщина в округе смотрела, как я несу им свой стаканчик.

Она смеется.

– Уверена, они смотрели на тебя и думали, насколько им бы понравилось помочь тебе получить то, что было в стакане.

Медсестра Блю входит в палату.

– Как вы себя чувствуете, миссис Брекенридж?

– Немного уставшей, но в целом – прекрасно.

– Это нормально, так и должно быть.

Она удаляет пневматический манжет с руки Блю.

– У меня есть для Вас некоторые инструкции.

Глаза Блю закрываются снова, так что медсестра обращается ко мне.

– Доктор Пэшалл хочет увидеть вас снова в пятницу утром для того, чтобы пересадить эмбрион.

Ничего себе. Это действительно происходит.

– Мы будем здесь в пятницу.

Сейчас четверг, мой последний рабочий день на этой неделе. Мы с Блю завтра летим в Лондон для пересадки эмбриона. Я не могу поверить в это. Завтра доктор Пэшалл собирается пересадить две оплодотворенных яйцеклетки в матку Блю. Меньше, чем через день она может официально забеременеть.

Я заканчиваю работу и закрываю ноутбук, когда Абрам врывается в мой офис. Без стука.

– Этот гребаный Орден просто совершил набег на наш грузовик – тот, который вез поставку для ирландцев.

О, черт.

– Сколько они забрали?

– Все! Все огнестрельное оружие. Все боеприпасы. И они убили наших трех мужчин, что были в машине.

Просто, блять, невероятно.

– Как они могли об этом узнать?

– Не знаю, но, кажется, у нас завелся предатель. Пока я не узнаю, кто нас сдал – мы не можем никому доверять.

Я запускаю пальцы себе в волосы.

– Вот так подсунули они нам проблемку.

– Да. Мы должны вернуть то оружие, или мы рискуем испортить отношения с Гильдией, нашими новыми ирландскими партнерами.

Мы не можем позволить себе потерять их.

– Да. Предпочитаю называть их друзьями, нежели противниками.

– У нас есть два дня, чтобы вернуть оружие. Я организовал встречу всего братства в девять вечера сегодня.

Я не могу присутствовать там. Мы с Блю уезжаем в Лондон. Нам нужно в клинику.

– Я не могу присутствовать на встрече. У меня самолет в восемь.

– У тебя нет выбора. Ты – Брекенридж. Ты должен быть там.

Почему это должно было случиться именно сегодня?

– Дай мне немного подумать, что я могу сделать.

– Единственная вещь, которую ты можешь сделать – это прийти на встречу сегодня вечером. Больше ничего.

Абрам просто разворачивается и уходит без дальнейшего обсуждения.

Дерьмо! Что мне делать? Мы не можем отложить пересадку. Ее успех полностью зависит от удачного выбора времени. Завтра – именно такой удачный день.

Я нахожу Линси на ее рабочем месте.

– Нужно, чтобы ты заказала мне билет на самолет на завтра, на сегодня – отмени. Посмотри, какой самый ранний рейс в Лондон.

Десять. Самое приемлемое время. Это дает мне час добраться от Хитроу до клиники. Будет трудно, но я должен буду это сделать.

– Закажи билет на десять.

Теперь я должен сказать Блю, что не полечу с ней сегодня вечером. Сомневаюсь, что она хорошо это воспримет. Я использую поездку домой, чтобы подготовить то, что я скажу ей, но я все еще не готов, когда захожу в нашу квартиру.

– Малышка?

– Я здесь.

Ее голос доносится из нашей спальни. Я должен был догадаться.

Вхожу в нашу спальню.

Она поднимает глаза от чемодана и улыбается.

– Вынуждена снова спросить Вас, сэр. Какой костюм вы хотите взять с собой? Этот? Этот? Или этот?

– Я должен поговорить с тобой.

Ее улыбка исчезает.

– Что случилось?

– Я не могу уехать с тобой сегодня вечером.

Она садится на кровать, мой платиновый костюм становится простой кучей тряпья на ее коленях.

– Почему нет?

– На нас совершили набег. Орден украл огромную партию огнестрельного оружия, предназначенного для наших союзников с Ирландии. Это – совсем новый союз, он пока нестабилен и полностью зависит от этой первой передачи. У нас нет возможности проигнорировать это, потому что мы должны наладить связи с Гильдией, чтобы добраться до ирландской Федерации. Они – наша конечная цель.

Она качает головой.

– Я не смогу сделать это одна, Син.

– Ты не будешь одна. Я прилечу в Лондон завтра утром.

– Но что, если ты не сделаешь этого? Все может выйти из-под твоего контроля, и ты просто не сможешь приехать.

Я не могу оставить ее одну.

– Я попрошу маму полететь с тобой, на всякий случай, если что-то произойдет.

– Значит, мы должны будем рассказать ей всё.

– Я не против, если не против и ты.

Она борется со слезами. Я вижу это по тому, как она моргает и смотрит в потолок.

– Но я хочу, чтобы ты был со мной. Это неправильно – забеременеть без тебя.

Я не могу не посмеяться.

– Ну, знаешь ли я тоже не хочу, чтобы ты забеременела без меня.

– Это не смешно, Син. Ты – мой муж. И это – твоя работа быть со мной в любой момент. А ты не можешь.

Она права. Это вообще не смешно.

– Извини. Я не должен был подшучивать над чем-то столь важным. Но я буду там с тобой. Клянусь, что буду.

Мы со Стерлингом провожаем Блю и маму в аэропорту. Так тяжело говорить ей «до свидания». Она выглядит полностью разрушенной. Я не могу смотреть на нее в таком состоянии.

Я позволил Братству стать для меня важнее Блю– и наших потенциальных детей. Мой выбор причиняет моей жене боль. Я сказал, что никогда не сделаю ей больно, но все же сделал. Я – такой ублюдок. Не думаю, что ненавидел себя сильнее. Но я твердо решил, что исправлю это. Обязательно исправлю.

Прибываю в Дункан на сорок минут раньше перед встречей и решаю использовать в своих интересах свободное время, чтобы выпить и поговорить с Лейтом. У нас есть, что обсудить. Сегодня вечером работает Лорна, и она обслуживает нас. Мне не надо говорить ей, что я хочу или когда обновить стакан. Она и так все знает.

– Ты проявил большой интерес к тому, чтобы найти парня, который попытался взять Лорну.

– Они пришли на мою территорию и подняли здесь шум, я лишь не позволил им убить моих лучших сотрудниц. Ты точно так же поступил бы на моем месте, – говорит Лейт.

– Ты уверен, что за этим больше ничего не стоит?

Он посылает мне сконфуженый взгляд.

– О чем ты говоришь, Син?

Я собираюсь сообщить ему догадку своей жены.

– Блю думает, что у тебя есть чувства к Лорне.

Он смеется.

– Это смешно. Раньше я любил трахать Лорну, точно так же, как и ты. Но это все.

Джейми тоже трахнул Лорну, но он никогда не упоминает этого. Всегда тыкает лишь меня в это лицом.

– Я точно так же сказал Блю, что ты не интересуешься Лорной.

– Хорошо. Мне не нужно, чтобы твоя жена поселила эту идею в голову Лорны, когда для этого нет никаких оснований.

Не уверен, что верю ему.

– Лорна живет одна с тех пор, как ее родители были убиты. Ей нужна защита мужа. И тот ночной инцидент был тому доказательством.

– Я защитил ее.

– Ты проделал прекрасную работу, но лучше бы она была дома с мужем вместо того, чтобы подавать здесь напитки.

– Если бы она была замужем, это все равно не предотвратило бы того, что сделал Орден.

– Нет, но отвело бы удар от Лорны. Она – хороший друг. Я присматриваю за ней.

– Я тоже присматриваю.

Думаю, Блю права. Все признаки на лицо. Мое предложение найти мужа для Лорны выводит его из себя.

– Блю хочет лучшего для своей подруги. Она попросила, чтобы я помог устроить выгодный брак для Лорны.

– Лорна – взрослая женщина. Ты действительно думаешь, что должен помогать ей искать мужа?

– Конечно последнее слово останется за ней, но я не думаю, что она откажется от помощи.

– Ты не видел никого, кроме Блю в течение многих месяцев. Как ты можешь знать что-нибудь о Лорне, или о том, что сделает ее счастливой?

– Мы говорили на инициировании Блю. Она была достаточно откровенной и расстроенной, – говорю я.

– Она, вероятно, была расстроена, что ты больше не сможешь трахать её в подсобке.

Вот теперь он ведет себя, как полный кретин.

– Это было давным-давно.

– Да ну? Я думал, ты натягиваешь ее каждый раз, когда тебе заблагорассудится.

– Я несколько лет не прикасался к ней.

Вижу, он удивлен тем, что ошибался.

– Что насчет Джейми?

– Он остановился еще задолго до меня.

У Джейми никогда не было большого интереса к Лорне.

Лейт не отвечает.

– Она – хорошая девушка. Она имеет право быть счастливой.

– И ты думаешь, найдя ей мужа, она станет счастливой?

– Я не знаю, но Блю, кажется, думает так. Я немного склонен думать, что она может быть права. Они стали хорошими друзьями, так что она знает, о чем говорит.

Думаю, он раздумывает над моими словами.

Время, чтобы забросить еще один крючок.

– Блю думает, что ты станешь хорошей партией для Лорны. Я надеялся обсудить это с тобой сегодня вечером, но вижу, мы с Блю ошибались.

– Да. Ошибались.

Он подносит стакан с виски к губам и опрокидывает его в себя, выпивая залпом.

– Похоже, придется искать в другом месте. У тебя есть какие-либо предложения? Ты не замечал кого-нибудь из братьев, проявляющих к ней особый интерес?

– Нет.

– Вы работаете с ней почти каждый день, она у тебя, как на ладони. Неужели тебе не приходит никто в голову?

– Нет.

– Я расспрошу тут и там. Она очень красивая девушка. Уверен, немало братьев согласятся взять её в жены.

– Делай, как знаешь.

Лейт откидывается на стуле.

Он любит Лорну. Я уверен в этом. Кто бы подумал? Моя жена – вот кто. Еще немного – и ее официально можно будет назвать сводницей.

Я приканчиваю свое третье виски, когда отец занимает место, чтобы поговорить с братьями.

– Орден ударил снова. Они нанесли главный ущерб.

Он объясняет события ночи.

– У нас нет иного выбора, кроме как быстро принять ответные меры и забрать то, что предназначено для наших новых ирландских союзников.

Дальше происходит некий диалог между братьями и моим отцом с Абрамом, постоянно прерывающим его мысли. Он откровенно не выдерживает моего отца, являющегося его начальником.

У Ордена есть три главных склада, о которых мы знаем. Мы приняли решение, что Братство разделится на три группы и обыщет каждый склад в одно и то же время. Они не ожидают, что мы разделимся. Это произойдет в пять утра.

Дерьмо. У меня останется совсем мало времени до самолета. Я не смогу управлять ситуацией, даже если все пойдет отлично.

Я так задолбался.

Я пытаюсь уснуть хоть на несколько часов, чтобы отдохнуть перед нападением, но бесполезно. Я волнуюсь за Блю, и о том, успею ли я завтра.

Я звоню ей прежде, чем уезжаю, чтобы присоединиться к братьям. Очень рано. Я знаю она спит, но я хочу уверить ее в последний раз, что я твердо решил быть там, когда ей будут пересаживать эмбрион.

– Я доверяю тебе, Брек. Я знаю, что ты будешь здесь.

Я не говорю ей о приближающемся набеге. Ей не нужно знать о таком перед важной для нас процедурой. Но моя мама должна знать – на всякий случай.

– Можешь передать трубку маме?

Моя мать отвечает.

– Мама. Мне нужно, чтобы ты была в курсе того, что происходит, в случае, если я не приеду вовремя. Было еще одно нападение Ордена. Они забрали все оружие для ирландцев. Как ты понимаешь, мы должны вернуть его. Я остался, чтобы провести один из трех набегов за несколько часов до моего отъезда. Очень возможно, что я не сяду на самолет. Если это произойдет, мне нужно, чтобы ты была рядом с Блю и помогла ей пройти через процедуру. Успокой ее. Скажи ей, что мой полет был отсрочен или что-нибудь еще. Главное не позволяй ей беспокоиться.

– Конечно, сын.

– Ребенок не имеет никакого отношения к тому, что ожидает от него Братство. Он только наш, не их.

– Я и не думала иначе.

– Я хочу, чтобы ты знала, что я пообещал ей, что не заберу нашего сына от нее. Я не сделаю то, что папа сделал с тобой.

– Я не могу выразить, как я горда тобой. Но ты должен знать, что с этим решением придет и куча проблем с твоим отцом и с Братством.

– Знаю, и мне плевать. Я слишком сильно люблю ее, чтобы рискнуть вызвать ее ненависть, если поступлю иначе.

Я просто надеюсь, что она не возненавидит меня, если я не успею вовремя.

Три набега на трех складах Ордена. Я веду один, пока мой отец с Абрамом возглавляют другие два. Моей команде поручают наименее вероятное местоположение для сокрытия нашего украденного оружия. На этот раз я благодарен за это, но не потому что я боюсь борьбы. А потому что так я, вероятно, успею на свой самолет, если, конечно, не попаду в перестрелку.

Я даю инструкции каждому из моих мужчин, и они занимают свои позиции. Мы окружаем склад Ордена. Точно в пять часов я даю сигнал напасть. Мы срываемся в металлическое здание через два входа, находящихся напротив друг друга.

Место кишит членами Ордена, поэтому я даю сигнал открыть огонь. Как тяжело. Это может означать только одно: наши поставки для ирландцев лежат здесь.

Выстрелы раздаются вокруг меня, отчего я вынужден отступить и спрятаться позади деревянной грузовой коробки. Я приседаю, прижимаясь к ней спиной, ища безопасный путь подойти ближе. Замечаю наверху подиум – прекрасное положение для четырех моих лучших снайперов. Я двигаюсь к нему, чтобы занять для них выгодное место.

Один из моих мужчин бежит, чтобы присоединиться ко мне, и внезапно начинает падать. Я двигаюсь быстро, хватая его под руки, таща в безопасное место. Он сжимает свою грудь, кровь пропитывает его рубашку.

– Меня ранили.

– Да.

Я рву его рубашку, чтобы оценить рану. Я не доктор, но видел много огнестрельных ран. Слишком много.

– Это просто поверхностная рана. Джейми без проблем тебя заштопает.

– Ты должен разбираться в этом, после тех двух раз.

Он смеется, но его смех прерывается слабым кашлем. Темно-красные потоки появляются в углу его рта.

– Я все понимаю. Ты не должен притворяться.

Я не знаю, что сказать. Этот человек заслуживает лучшего, чем умереть на холодном бетонном полу нашего врага, прячущимся позади деревянного ящика.

– Скажи моей жене, что я люблю ее. И если у нас родится мальчик, она должна назвать его в честь меня. Передай ей это.

О, Боже. Его жена беременна. Я не должен был делать этого, потому что мы находимся под долбанной перестрелкой, но я чувствую, что должен достать из его кармана телефон.

– Ты можешь сам сказать ей об этом.

Прикладываю телефон к его уху и пытаюсь не подслушивать то, что должно быть частным разговором между умирающим человеком и его возлюбленной, но это невозможно, несмотря на звук перестрелки вокруг нас. По мере того, как жизнь покидает его, голос все стихает.

Его жизнь закончена, только чтобы возродится в лице его ребенка, которого родит его жена.

Я провожу пальцами по его векам, закрывая их.

– Я буду заботиться о твоей семье.

Мне нужно принять решение. Использовать гнев в качестве оправдания принять ответные меры преждевременно или потратить время, чтобы прийти в себя и реагировать рационально здравому разуму. Решение четкое. Я делаю глубокий вдох и заряжаю винтовку.

Я спокоен. Устойчив.

Один за другим со всех направлений мы с мужчинами снимаем каждого члена Ордена. Огонь замолкает после того, как мы снимаем последнего.

– Найдите огнестрельное оружие! – кричу я своим братьям.

Мои мужчины обыскивают здание.

Трое пали. Я подхожу к каждому и утверждаюсь, что все мертвы. Поручаю мужчинам собрать тела. Я ни за что не оставляю своих братьев здесь.

– Здесь, Синклер. Ты должен посмотреть на это.

Один из братьев стоит в открытых дверях транспортного грузовика. Это не наше оружие, но члены Ордена явно защищали что-то особенное.

– Откройте их.

Используя ломы, двое мужчин срывают крышки с деревянных коробок. Убираю солому.

– Ох как хорошо. Похоже, наши хорошие друзья изготавливают бомбы. Довольно много, судя по этому.

Я не осведомлен о бомбах и о том, как они создаются, но что я знаю наверняка, так это то, нам чертовски повезло, что вся эта перестрелка не взорвала нас к чертям собачим с этими взрывчатыми веществами. Нас потом, возможно и не нашли бы.

Ни в коем случае, мы не оставим это в руках нашего врага.

– Закрывайте. Мы забираем грузовики и все остальное.

Смотрю на часы. Я должен быть в аэропорту через два часа, чтобы гарантированно попасть на самолет.

– Давайте быстрей собираться, транспортировать их следует осторожно.

Мои мужчины делают, как я велю, но предостережение требует времени. Мы не можем быстро переправить взрывчатые вещества, которые могут быть нестабильными.

Уже семь тридцать к тому времени, когда мы добираемся до нашего нового склада. Мы приезжаем последними.

– Почему так долго? – ворчит Абрам.

– Сейчас увидишь.

Грузовик заезжает на склад, с ящиков снимаются крышки.

– Мы сорвали куш.

– Что это? – спрашивает отец.

– Компоненты бомб. Большинство из них.

Моя интуиция подсказывает мне, что это открытие спасло жизни многим членам Братства. Мы были бы первыми целями этих бомб.

Мой отец хлопает меня по плечу.

– Превосходная находка, сын. Хорошая работа.

Смотрю на часы. Семь сорок пять.

– Мне в аэропорт через полтора часа, – я показываю на свою окровавленную одежду, – Сомневаюсь, что мне разрешат сесть на самолет в этом.

– Поспеши, сынок. Езжай и будь рядом со своей женой.

Черт возьми. Я не могу поверить в такое дерьмо. Я старался изо всех сил, чтобы успеть на самолет вовремя – и успел– и теперь я собираюсь опоздать из-за чертовой задержки самолета.

Мой водитель держит знак с моим именем, когда я врываюсь на эскалатор.

– Я дам Вам пятьсот фунтов, если Вы сможете доставить меня к месту назначения за двадцать минут.

Гонка начинается. Мало вероятно, что я успею вовремя. Единственная надежда, что прием и оформление документов займут какое-то время. Там мне быть необязательно. Я должен приехать, прежде чем Блю заберут для самой процедуры.

Я стараюсь успокоиться, пока мы пробиваемся от Хитроу до клиники.

Я жду, пока мы приедем, а ледяная глыба все растет в моем животе. Это безнадежно, если мы не разгонимся где-нибудь, что маловероятно в лондонском движении. Время тикает. Движение все замедляется.

Одиннадцать часов приходят и уходят.

Одиннадцать десять.

Одиннадцать двадцать.

Одиннадцать тридцать.

– Вы можете помочь мне найти мою жену? Блю Брекенридж. У нее только что была операция по пересадке эмбриона.

– Миссис Брекенридж находится в комнате шесть. Вниз по коридору и направо.

Я стучу, Блю говорит мне войти.

Она лежит на столе, ее голова слегка приподнята, а моя мама сидит сбоку.

– Я выйду, чтобы вы смогли поговорить.

Иду к Блю и беру ее руку.

– Мне так жаль, что я опоздал. Рейс задержали.

– Изабелл сказала мне.

Ее глаза красные и распухшие, тушь смазана.

– Ты пропустил это. Ты поклялся, что будешь со мной, но тебя не было.

Я подношу ее руку ко рту и целую.

– Я так чертовски сожалею. Это был просто ряд каких-то несчастий, удерживащих меня от тебя. Я сделал все, что мог, чтобы добраться сюда. Я клянусь.

Она уставилась на потолок без ответа.

– Пожалуйста, прости меня.

Она закрывает глаза, слезы катятся с уголков глаз.

– У тебя что-то болит?

– Нет.

Это всё, что я получаю.

– Я такой идиот. Я должен был сделать всё возможное, чтобы быть с тобой. Знаю, что подвел тебя, но, пожалуйста, не расстраивайся.

Я потираю свободной рукой по нижней части её живота.

– Тебе нельзя волноваться.

– Я рассержена на тебя, но собираюсь отложить это на более подходящий момент.

– Не волнуйся. У тебя еще будет возможность надрать мне задницу – главное не сейчас, пока наши младенцы пытаются сделать свою работу.

На её лице появляется улыбка.

– Доктор Пэшалл думает, что все прошло хорошо?

Я не должен был бы спрашивать, если бы был здесь.

– Да.

– Что дальше?

– Они хотят, чтобы я лежала неподвижно, пока они не вернутся. Мне необходимо соблюдать постельный режим в течение следующих двадцати четырех часов, а затем успокоиться на несколько дней. Никаких перелетов в течение нескольких дней. Никакого секса. Я слишком зла и расстроена, чтобы даже думать об этом.

Ей нравится говорить мне об этом. Я не могу обвинять ее в этом.

– Я собираюсь исправить это.

Я не знаю, как, но я не остановлюсь, пока не найду способ сделать это.