Текст книги "Непокорная"
Автор книги: Джорджина Девон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
– Мы ведем себя словно дети, – сказал Рейвенсфорд.
Она почувствовала, как спадает напряжение.
– Я подумала то же самое.
– Прекрасно. В таком случае прекратите со мной спорить и поедем к мадам Бертрис.
Она смотрела на него с каменным лицом. До чего же он упрям и привык к тому, чтобы все было так, как он пожелает!
– Я этого не обещала.
– Карета будет подана в половине третьего.
Мэри Маргарет научилась понимать, когда ей велят уйти. Хватит спорить с его светлостью – она просто не поедет, и все. Слегка присев в реверансе, она удалилась, разгневанная и решительная.
Рейвенсфорд знал, что Мэри Маргарет его не послушается. Это ощущалось в каждом движении ее потрясающей фигуры. Хоть убей, но он не понимал, почему она вынуждает его проявлять упрямство, которое он всегда старался преодолеть. Отец однажды сказал, что этот недостаток причинит ему массу неприятностей. Покачав недоуменно головой, граф в третий раз взялся за чтение билля, который собирался представить в палате лордов. Но сосредоточиться ему не удалось – образ Мэри Маргарет неотступно всплывал в сознании, а ее голос звучал в ушах. Она – загадка, и он страстно желал разгадать ее. А поцелуй? Он не думал, что так получится. После того, как она отказалась стать его любовницей, он решил больше не заговаривать об этом. Поцелуй же разжег в нем такой пожар, который могло погасить лишь обладание ею. Он хотел ее, она его взволновала, и теперь он не отступится, пока не овладеет этой девушкой. И к черту историю с ограблением его матери! Стань она его любовницей, у нее будет достаточно украшений, чтобы отдать человеку, заставлявшему ее пойти на воровство. Только бы убедить Мэри Маргарет в том, что лучше принять его предложение, а не красть.
Он вновь прочитал билль и вновь отвлекся.
Мысль о том, как она станет его любовницей, ему нравилась, но все же что-то в этом было нехорошее.
В этот момент вошел секретарь, и Рейвенсфорду пришлось заняться делами, далекими от компаньонки матери.
Мэри Маргарет ходила взад и вперед по комнате. Ее ждет карета… но не дождется. Так хотелось поддаться слабости и заказать красивые платья. Она никогда не носила богатых вещей, только практичные. Что-то ей шло, но не было ни одного платья, которое специально шилось бы, чтобы ее украсить. Она ни за что не позволит графу покупать ей одежду! Джентльмены покупают платья и другие вещи только своим любовницам, а она не любовница. Обида, которая вырвалась наружу в библиотеке, сменилась тупой болью. Со временем боль пройдет. Граф Рейвенсфорд просто ее возжелал. Она даже мечтать не могла, что он воспылает страстью к ней, фермерской дочке, которая не может похвастаться красотой. Мэри Маргарет остановилась перед зеркалом. В скучном сером платье она выглядела так, словно была больна. В порыве досады девушка повернула зеркало к стене.
– Вот так, – пробормотала она, отряхивая пыль с ладоней. – Больше мне не придется на себя любоваться.
Правда, она и без зеркала знала, что платье ее не красит. Ей безумно хотелось выглядеть привлекательной… для Рейвенсфорда, но она всего лишь компаньонка, которую можно мимоходом поцеловать, когда никто этого не видит. А она мечтала гордо пройтись с ним под руку по городу. Это несбыточные мечты. Мэри Маргарет прижала ладонь к глазам. Не станет же она плакать?!
Из уныния ее вывел робкий голос и стук в дверь.
– Мисс, его светлость спрашивает, почему вы опаздываете.
Она никак не ожидала, что Рейвенсфорд помнит про назначенное ей время. Скорее можно было бы предположить, что он отбыл по своим делам в палату лордов в полной уверенности, что она выполнит его распоряжение. У нее был весьма ограниченный жизненный опыт, и она считала, что мужчины не должны интересоваться женскими нарядами. Ее отца это никогда не интересовало, да и Томаса тоже – он предпочитал тратить деньги на себя.
Настойчивость Рейвенсфорда, должно быть, вытекала из его упрямства. Другое объяснение она не могла найти.
Мэри Маргарет открыла служанке дверь. Жаль огорчать девушку, но спускаться вниз она не собиралась.
– Сьюзен, пожалуйста, скажи его светлости, что я плохо себя чувствую и прошу прощения за ненамеренно причиненное беспокойство.
– Хорошо, мисс. – Девушка судорожно вздохнула.
– И заодно – будь добра и верни это графине. – Мэри Маргарет взяла аккуратно сложенную бархатную накидку и отдала Сьюзен.
Когда служанка ушла, Мэри Маргарет посмотрела на сад, где вовсю цвели цветы. Если открыть окно, то их аромат заполнит комнату. Она так и сделала и глубоко вдохнула сладкий запах. Хорошо бы ей позволили нарвать цветов и поставить их в вазу у себя в комнате. Мысли ее перебегали с одного предмета на другой. Только бы не думать о том, как поведет себя Рейвенсфорд, когда она не появится в вестибюле по его приказу.
От второго стука в дверь она застыла и с трудом вымолвила:
– Кто это?
– А вы как думаете? – раздраженно спросил Рейвенсфорд. – Я не привык к тому, чтобы пренебрегали моими приказами.
Она закрыла глаза.
– Я уже говорила вам: мне не нужны эти наряды и к модистке я не поеду.
Ее голос прозвучал слишком громко, и, возможно, их перебранку услышали слуги. Дверь растворилась. Он стоял подбоченясь и сердито на нее смотрел.
– Вы поедете к назначенному времени.
Она скрестила руки на груди.
– Нет, не поеду.
– Вы что, снова хотите поставить Аннабелл в неловкое положение? – прищурившись, произнес он.
– Неловкость не осложнит ей жизнь.
Он оперся о косяк двери.
– Но ваш наряд может осложнить. То, как вы одеты, влияет на отношение света к Аннабелл. Если вы выглядите бедной провинциалкой, то и на нее смотрят так же.
Тут Мэри Маргарет засомневалась в своей правоте.
– Как глупо.
Рейвенсфорд пожал плечами.
– Согласен, но дела это не меняет.
Меньше всего ей хотелось испортить Аннабелл сезон дебютантки, на который девочка возлагает большие надежды.
– А вот Потсфорда не остановило то, что рядом с Аннабелл стояла я.
– Их познакомил я. Парень думал, что она – богатая наследница. Он за ними охотится, и ему все равно – пусть даже она лицом смахивает на лошадь, а фигурой на гиппопотама.
– Ну и картинку вы нарисовали, – поморщилась Мэри Марагарет.
– Для общества наружность – это все. У Аннабелл скромное приданое. Ей надо выгодно выйти замуж или по крайней мере найти приличного человека.
Мэри Маргарет вздохнула.
– Я поеду, но при условии: за платья заплачу из своего жалованья.
Граф выпрямился. Ей показалось, что на его лице промелькнула радость. Но когда она скосила на него глаза, он снова выглядел строгим.
– Поторопитесь. Лошади уже и так заждались.
Он повернулся и, не оглядываясь, ушел. Девушка торопливо устремилась за ним, стараясь все же сохранить достоинство. Дворецкий распахнул парадную дверь, а кучер – дверцу кареты, и она чуть не упала на Рейвенсфорда.
– Поспешность чревата весьма занятными ситуациями, – усмехнулся он.
Мэри Маргарет покраснела и подумала, что он, наверное, уже в сотый раз ставит ее в неловкое положение. Она плюхнулась на сиденье.
– Я не предполагала, что вы тоже поедете. Я в состоянии одна с этим справиться.
– Уверен, что справитесь… но не совсем так, как мне хочется.
Мэри Маргарет едва удержалась от резкого замечания.
– Я понимаю, что любое платье, которое я могу себе позволить, вам не понравится, милорд.
Сказав это, она отвернулась. Он ничего не ответил.
Мэри Маргарет уставилась на проплывающий за окном пейзаж – Лондон ее восхищал. Она никогда не выезжала за пределы крошечного Кашела – городишка размером с лондонское предместье.
Наконец карета замедлила ход и остановилась перед маленькой, почти незаметной дверью. Мэри Маргарет вопросительно взглянула на Рейвенсфорда: на двери не было указано имя хозяйки мастерской по пошиву дамского платья.
– Мадам Бертрис не любит рекламировать себя. Да ей это и не нужно.
Кучер открыл дверцу кареты и опустил ступеньки. Рейвенсфорд повернулся и протянул Мэри Маргарет руку, на которую она боязливо посмотрела. Обтянутые модной перчаткой сильные пальцы притягивали взгляд. Она не сомневалась, что стоит ей коснуться его руки, как по коже пробежит огонь. После объятий в библиотеке она больше себе не доверяла. Вблизи графа с ней творятся поразительные вещи. Но не обратить внимания на протянутую руку она не могла и с глубоким вздохом вложила пальцы в его ладонь. Она была права – жар охватил всю руку и поднялся выше, к груди. Мэри Маргарет бросила на Рейвенсфорда смущенный взгляд и стала осторожно спускаться по ступенькам.
– Я не допущу, чтобы вы упали, мисс О’Брайен, – медовым голосом произнес он.
– Я в этом не сомневаюсь, – чопорно ответила она и отвела глаза.
Всю жизнь она не отступала перед трудностями, а теперь… испытывала страх оттого, что в течение всего одного дня умудрилась не раз его ослушаться.
Ей очень хочется иметь красивые наряды, но она не может поддаться искушению, иначе не хватит денег для Эмили. Как только она получит жалованье, то пошлет деньги сестре, чтобы та могла уйти от Томаса. Она не позволит лондонской жизни отвлечь ее от основной цели.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Как только Мэри Маргарет ступила на землю, Рейвенсфорд, поддерживая ее под локоть, направился к двери, которую открыл, не постучав. Они вошли в изящно обставленную комнату, в которой все – кресла, диванчики, ковер, шторы – было выдержано в бежевато-золотистых и кремовых тонах. Вазы с изысканно составленными букетами украшали столики на тонких ножках, и воздух в комнате был наполнен нежным ароматом.
К ним навстречу плавной походкой вышла миниатюрная женщина в элегантном черном платье с белыми кружевными манжетами и воротничком. Белокурые волосы были такими светлыми, что казались почти седыми, но на ее лице Мэри Маргарет не увидела ни единой морщинки, хотя глаза выдавали особу с большим жизненным опытом.
– Милорд, – сказала она, протягивая графу руку.
Рейвенсфорд грациозным движением поднес ее пальцы к губам.
– Мадам Бертрис, позвольте представить вам мисс О’Брайен. Я говорил вам о ней.
Модистка улыбнулась графу, повернулась к Мэри Маргарет и окинула ее оценивающим взглядом блестящих голубых глаз.
– А, понятно, милорд, – отрывисто, с едва заметным акцентом, произнесла она. – У меня как раз есть то, что нужно. Одна из моих клиенток вернула мне платье, так как цвет показался ей чересчур ярким. Мисс О’Брайен оно прекрасно подойдет. – Она поманила Мэри Маргарет пальцем. – Пожалуйста, сюда. Мы должны посмотреть, что нужно переделать. У той дамы не столь приятно очерченные формы, как у вас.
Мэри Маргарет чуть не оступилась. Она не привыкла к тому, чтобы так откровенно обсуждали чью-то фигуру.
Мадам весело ей подмигнула.
– О, мисс О’Брайен, аристократы не столь разборчивы в выражениях, как простые смертные.
Мэри Маргарет смогла лишь молча кивнуть. Она испытала еще большее смущение, когда ей пришлось раздеться в присутствии мадам и ее помощницы, для которых это было обычной процедурой.
Принесенное платье было простого фасона и густого темно-розового цвета, отливавшего лиловым. Шелковая материя легко скользнула по фигуре Мэри Маргарет. Руки модистки пригладили платье по бокам. Мэри Маргарет очутилась перед зеркалом и увидела… незнакомку. Насыщенный розовый цвет оживил ее обычно бледные щеки и даже бросил отсвет на губы. Покрой платья был безупречен. Мэри Маргарет поняла, почему мадам Бертрис не афишировала свою мастерскую: любая женщина, увидев другую в подобном платье, предприняла бы все возможное, лишь бы узнать, кто его сшил. Девушка напоминала дикую розу на высоком стебле, которая вот-вот качнется от ветра. Платье сидело великолепно, и Мэри Маргарет с тоской подумала о том, что никогда в жизни не сможет расплатиться за это платье. Она зажмурилась. Соблазн не был ей свойствен… до сих пор. Но она уже позволила этому чувству пробраться в душу с появлением Рейвенсфорда. И вот теперь это платье.
– Я не нахожу слов, чтобы выразить свое восхищение, мадам, – с сожалением вымолвила девушка. – Но я не в состоянии его купить.
Помощница захихикала и получила от мадам шлепок.
– Какая ерунда, мадемуазель. Платье – это пустячок. Мне оно ничего не стоит. – Мадам Бертрис выразительно повела плечами. – Пусть лучше в нем красуется на балах такая необыкновенная женщина, как вы.
Лицо Мэри Маргарет засветилось надеждой. Если бы только…
А портниха продолжала:
– Ну же, мисс О’Брайен. Зачем мне врать? Но я вижу, что вы мне не верите.
– Я верю, но не знаю, как это осуществить. Каждая женщина была бы счастлива приобрести подобное платье.
– Тогда дело улажено, – заявила мадам.
– Но я не сказала, что хочу его купить…
– Хотите, хотите. Я же вижу, как оно вам нравится. Не беспокойтесь. Граф обеспечил меня в прошлом столькими заказами… Одно платье – это ничто. А теперь пойдемте и покажем его светлости, какое чудо может сотворить наряд.
Мадам вышла из примерочной, а помощница опять начала хихикать, глядя из-под опущенных ресниц на Мэри Маргарет, которой ничего не оставалось, как выйти к Рейвенсфорду.
Высоко подняв голову и расправив плечи, она прошла в приемную мадам Бертрис. Рейвенсфорд беседовал с портнихой и не сразу услышал ее шаги. Мэри Маргарет подумала, не вернуться ли ей обратно в примерочную, но Рейвенсфорд посмотрел в ее сторону… и краска залила ее шею и видневшуюся в вырезе лифа грудь.
Рейвенсфорд не мог оторвать от нее взгляд. Он всегда находил ее красоту экзотической, но сейчас она его ошеломила. Тонкий шелк облегал полную грудь и стройную талию, а цвет платья придал блеск глазам. У него перехватило дыхание.
– Превосходно, мадам, – тихо произнес он, не сводя глаз с Мэри Маргарет. – Без сомнения, мы берем это платье.
– Ну разумеется, – благодушно ответила модистка.
– Я рада, что вам понравилось. – Хрипловатый голос Мэри Маргарет прозвучал немного насмешливо. – Теперь, если вы оба закончили осмотр, я пойду переодеться.
– Конечно, – сказал Рейвенсфорд и повернулся к модистке. – Я хочу, чтобы вы сшили для мисс О’Брайен все необходимое… полный гардероб. Расходы не имеют значения.
– О, конечно.
Он смерил портниху пронзительным взглядом.
– Мисс О’Брайен принадлежит к высшему обществу.
– Милорд, я не могла и подумать иначе.
– Это платье вместе с накидкой пришлите немедленно.
– Завтра же, милорд.
Рейвенсфорда удовлетворил ответ мадам Бертрис – он был уверен в ее тактичности так же, как в изысканности ее нарядов. Он проводил Мэри Маргарет в поджидавшую их карету и, помогая сесть, не смог отказать себе в удовольствии положить руку ей на талию. Он почувствовал, как под его пальцами у нее напряглись мышцы, и испытал удовлетворение – значит, она к нему неравнодушна.
Они ехали в крытой карете. Он сделал это специально, чтобы их никто не увидел. Ни к чему, чтобы люди знали о том, что граф покупает компаньонке матери наряды, так как очевидных всем причин для этого у него не было. Хотя он собирается с ней спать, но это не означает, что стоит порождать сплетни. Оставалось рассчитывать на деликатность мадам Бертрис, которая предполагала получить от него новые заказы, а также на верность своих слуг.
Рейвенсфорд уселся напротив Мэри Маргарет. До него доносился легкий лавандовый аромат ее туалетной воды. Он всегда думал, что лаванду используют исключительно для того, чтобы придать свежесть белью, но с того момента, когда впервые услышал голос Мэри Маргарет в библиотеке материнского дома, этот запах стал влиять на его чувственность.
– Вы наденете это платье на бал в честь Аннабелл.
Она искоса посмотрела на него.
– Когда и где его надеть, я решу сама.
Рейвенсфорд закинул ногу на ногу и сказал:
– Такой спорщицы, как вы, я не встречал. Вы хоть что-нибудь можете сделать без препирательств?
Она отвернулась и натянутым тоном ответила:
– Я всю жизнь поступала так, как мне велели, но только вы пытаетесь заставить меня делать то, что я считаю неуместным.
Рейвенсфорд заметил, что при этих словах ее лицо стало замкнутым. Он усмехнулся. Она, должно быть, вспомнила человека, который приказал ей украсть драгоценности.
– Вы в этом уверены? – спросил он.
Мэри Маргарет стиснула зубы. Было ясно, что ее обуревают сильные чувства, и ему стало ее жаль, но он не поддался этой слабости. Вот и настал момент, когда она все ему расскажет! Но она, не глядя на графа, ответила:
– Да.
Он саркастично улыбнулся. Что ж, он подождет.
Остаток пути домой прошел в напряженном молчании. Пусть сама выпутывается из собственного вранья, решил Рейвенсфорд.
Рейвенсфорд провел пальцем по перламутровому ожерелью. В атласной коробочке лежали такие же серьги, браслеты и кольцо. Этот гарнитур чудесно подходил к розовато-лиловому платью, сшитому мадам Бертрис. К сожалению, переделку наряда не успели закончить к сегодняшнему посещению театра “Друри-Лейн”. Но какой смысл жалеть об этом, когда он все равно не может подарить украшения мисс О’Брайен? Как же ему хотелось нарушить условности света, пренебречь мнением матери и лицезреть прекрасную ирландку, одетую в туалет, соответствующий ее экзотической красоте.
Он положил драгоценности обратно и передал футляр Стивенсу, стоящему с крайне недовольным видом. Рейвенсфорд удивленно посмотрел на камердинера, который фыркнул и произнес:
– Позвольте, милорд, завязать вам свежий галстук. Тот, что на вас, помялся.
Рейвенсфорд с трудом удержался, чтобы не расхохотаться, так как это обидело бы камердинера. Пора уже усвоить, что Стивенсу наплевать на драгоценности. Для него превыше всего туалет хозяина.
– Спасибо, Стивенс, но в этом нет необходимости. Понимаю, какое я для тебя наказание, но ты же знаешь, что я не щеголь. Если ты со мной расстанешься, я огорчусь, хотя и пойму тебя.
Камердинер печально взглянул на Рейвенсфорда.
– Я с вами не расстанусь, так как несколько лет ждал, когда вы возьмете меня на службу. У вас самые лучшие плечи и ноги во всем Лондоне. Вы делаете честь моему умению. – Стивенс испустил театральный вздох. – Если бы только я смог убедить вас в том, как важна одежда.
Рейвенсфорд был так поражен, что не сразу нашелся что ответить. Он понятия не имел, что камердинер настолько чувствителен к его гардеробу. Рейвенсфорд считал себя хорошо сложенным мужчиной, но у него были друзья с фигурой и получше. Перт, к примеру.
– Спасибо, Стивенс, за твою преданность, – смиренно произнес Рейвенсфорд.
Губы камердинера дрогнули в едва заметной улыбке, и он подал своему господину перчатки и трость. Рейвенсфорд спустился в вестибюль, где собирался встретиться с дамами.
Спустя полчаса он все еще ожидал их появления, нетерпеливо постукивая тростью по ноге. С чего он взял, что ему следует быть пунктуальным? Женщины, разумеется, не придают значения точности.
Он отдал шляпу дворецкому.
– Когда дамы спустятся, найдешь меня в библиотеке.
Он уже собирался уйти, когда заметил мелькнувшее наверху серое платье. По лестнице спускались Мэри Маргарет в своем унылом одеянии и Аннабелл в белом муслиновом платье с голубыми ленточками. Внимание Рейвенсфорда было приковано к Мэри Маргарет – даже немодно одетая, она возбуждала его.
Она тоже смотрела на него, гордо выпрямившись. Ее движения были скользящими и изящными, глаза сияли подобно изумрудам, а шелковистые черные, как вороново крыло, волосы блестели. В платье от мадам Бертрис она покорила бы свет. Она потрясла его, когда примеряла розовое платье. Он вспомнил ложбинку на груди, видневшуюся в глубоком вырезе лифа. Это зрелище оказалось более эротическим и соблазнительным, чем промокшие сорочка и панталоны.
Граф с трудом проглотил слюну.
– Рейвенсфорд, – с громким смехом сказала Аннабелл, – вы невежливы и вогнали Мэри Маргарет в краску.
Слова Аннабелл привели его в чувство. Но к черту условности!
– Я знал, что платье будет вам к лицу, – выпалил он.
– Это платье? – смущенно спросила она.
Рейвенсфорд, чтобы скрыть собственное замешательство, закашлялся. Перед глазами стоял ее образ в розовом наряде, и он забыл, что сейчас на ней серое платье. Впервые за тридцать два года он повел себя столь неуклюже. Но по крайней мере он был вознагражден: ее нервный, низкий смех зазвучал подобно гортанному мурлыканью, отчего по его телу разлилась волна желания.
– Благодарю вас, милорд.
– Эндрю, чего мы ждем? – раздался с лестничной площадки пронзительный голос графини. – Мы опоздаем.
Он перевел взгляд на мать и отвесил ей поклон.
– Правильно, мама. Карета подана. Дворецкий помог молодым леди сесть в карету, а Рейвенсфорд подал руку матери. Вот бы послать к черту этикет и взять за руку Мэри Маргарет! Но этим он только ей навредит. Мать не станет мириться с интересом, проявляемым сыном к компаньонке.
Мэри Маргарет упорно смотрела в окно. Графиня и Аннабелл сидели лицом к кучеру, а Рейвенсфорд сел рядом с ней и, когда карета покачивалась, боком постоянно касался ее. Она сидела с настороженным видом, словно боязливая кошка у горячей плиты. Граф был так близко, что стоило ей повернуть голову, и она могла задеть лицом его плечо. Она помнила вкус его поцелуя, и от этого воспоминания задрожали руки, заныло в животе и горячие струйки пробежали по спине. Мэри Маргарет закрыла глаза, мысленно повторяя, что она здесь не для того, чтобы ее совратил граф Рейвенсфорд. Скоро она получит жалованье за три месяца и сразу же уйдет от графини. Ей предстоит вернуться в Ирландию и забрать Эмили с Энни из дома Томаса. Вот зачем она здесь.
Карета наконец остановилась, и Мэри Маргарет облегченно вздохнула. Графиня и Аннабелл вышли первыми, затем Рейвенсфорд. Он повернулся и предложил ей руку. Она посмотрела на ладонь в перчатке и приказала себе не волноваться. Но в душе знала, что сохранить спокойствие не удастся. С трудом сдерживаясь, чтобы не дрожать, она протянула ему руку. Рейвенсфорд сжал ей пальцы… и Мэри Маргарет забыла обо всем: о сестре, о племяннице, об окружающих. Существовал лишь он один. Неважно, сколько раз граф помогал ей выйти из кареты – а он делал это постоянно, – но для нее прикосновение его руки навсегда останется магическим.
– Эндрю, – сердито окликнула сына графиня, хлопнув сложенным веером по их сцепленным пальцам.
Он взглянул на мать, нарушившую волшебство момента. Мэри Маргарет отдернула руку и спрятала ладонь в складках юбки.
– Мэри Маргарет, – властно изрекла графиня, – займись Аннабелл. Тебе именно это надлежит делать.
Мэри Маргарет кивнула и еле удержалась от реверанса. На Рейвенсфорда она не смотрела, боясь увидеть на его лице презрение – ведь она снова стала жертвой своей чувственности. С гордо поднятой головой, как учила ее мама, она поспешила отойти в сторону. Для графини она может быть пустым местом, но не позволит втоптать себя в грязь.
Аннабелл, нахмурившись, наблюдала за происходящим.
– Крестная бывает до невозможности деспотичной. Не обращайте внимания, Мэри Маргарет. – И девушка, взяв Мэри Маргарет за руку, пошла вместе с ней к дверям.
– Эндрю, у тебя нет ни капли гордости! Девчонка – прислуга. Спи с ней, если тебе это необходимо, но не нежничай с ней на людях.
Злобное шипение графини долетело до Мэри Маргарет, и она с тревогой взглянула на Аннабелл, боясь, что та тоже слышала эти слова. Но внимание Аннабелл было занято стоящим рядом молодым человеком. Что ответил Рейвенсфорд, Мэри Маргарет не знала, но могла предположить, что он с негодованием отверг подобное предположение.
Графиня с сыном вошли в двери первыми, а Мэри Маргарет и Аннабелл поспешили за ними. В театре они заняли места в ложе Рейвенсфорда: Аннабелл, графиня и граф сели впереди, а Мэри Маргарет сзади – ей придется смотреть на сцену поверх их плеч.
Давали трагедию Шекспира, и Мэри Маргарет следила за действием с неослабевающим вниманием. Пьеса уже заканчивалась, когда кто-то заслонил ей сцену – это в ложу зашел поболтать молодой человек. Рейвенсфорд встал и предложил ему свое кресло, в которое тот не преминул усесться.
– Не принести ли вам что-нибудь из буфета? – спросил Рейвенсфорд, обращаясь к Мэри Маргарет.
Она опешила и прошептала:
– Нет, благодарю вас.
– Как всегда, спокойны и выдержанны, – пробормотал он.
Она ничего не ответила, а он сверлил ее взглядом.
– Эндрю! – одернула сына графиня.
Мэри Маргарет не знала, радоваться ей или огорчаться. Он ставил ее в неловкое положение, но… его интерес был приятен.
Граф отвесил своей родительнице изысканный поклон и неторопливой походкой вышел из ложи. Чувствуя на себе злобный взгляд графини, Мэри Маргарет старалась не смотреть на нее.
Вдруг ей показалось, что перед ней промелькнуло что-то золотистое. Она бросила взгляд на балкон, затем на передние ряды партера, где перед сценой толпились денди и выкрикивали имена актрис. Мэри Маргарет наклонилась и в дальнем конце зала увидела высокую, стройную фигуру мужчины, небрежно прислонившегося к стене и смотревшего на нее. Он был одет в безукоризненно сидевший на нем вечерний костюм.
Нет. Не может этого быть. Он не мог сюда приехать. Но… Мужчина помахал ей рукой. Томас! Мэри Маргарет побледнела. Он последовал за ней в Лондон! А где Эмили и Энни? Он оставил их в Ирландии?
– Я взял на себя смелость принести вам пунш, – раздался у нее над ухом баритон Рейвенсфорда.
У девушки подскочило сердце. Она взглянула на него, надеясь, что ее лицо не выдало волнения. Заметил ли он, как она смотрела на Томаса, а Томас – на нее? Но даже если и видел, то наверняка не придал этому значения. Просто двое людей обменялись взглядами. И к тому же он незнаком с Томасом.
Но графиня знает викария. Мэри Маргарет вздрогнула.
– Вот, пожалуйста. – Рейвенсфорд поставил перед ней пунш. – А где ваша накидка?
Она рассеянно смотрела на него, не понимая, о чем он спрашивает.
– Где ваша накидка? – повторил граф.
– У меня ее нет.
– Нет, есть. Я отдал вам накидку моей матери. – Он говорил таким тоном, словно она была ребенком.
Девушка покачала головой.
– Я ее вернула.
Что здесь делает Томас? Может, собирается подойти к ней и повторить свой приказ украсть драгоценности? Она закрыла глаза.
Рейвенсфорд положил ей руку на плечо и вернул к действительности.
– Эта накидка ваша. Когда я вам даю что-нибудь, то с полным правом ожидаю, что вы будете это носить.
Она уставилась на него, удивляясь тому, что он так беспокоится из-за сущего пустяка.
– Накидка принадлежит не вам, и вы не можете взять какую-нибудь вещь у другого человека, сказать, что она ваша, и отдать тому, кому пожелаете.
Его пальцы сжали ее плечо.
– Вы всегда руководствуетесь в жизни подобной философией? Или это касается только меня и проклятой накидки?
Мэри Маргарет хотела ответить, но слова застряли в горле. Он говорит так, словно обо всем догадался. Но никто ничего не знает, даже Эмили!
– Я верю в эти принципы.
Рейвенсфорд ничего не ответил и отошел к матери и Аннабелл. Мэри Маргарет почувствовала сильную слабость и исподтишка бросила взгляд туда, где стоял Томас. Он исчез.
Она в раздумье закусила губу. Возможно, ей померещилось, так как в театре было не очень светло. Просто нелепо предположить, что Томас проделал такой длинный путь, оставив дома жену и дочь. Ведь, пока Эмили и Энни с ним, он уверен, что заставит ее выполнить его приказ. Да, так оно и есть. Она ошиблась – ее подвела нечистая совесть.
Мэри Маргарет увидела, что молодой человек, занявший кресло графа, встал.
– Не беспокойтесь, Хиггинз, – сказал Рейвенсфорд. – Я вполне могу постоять.
– Разумеется, Рейвенсфорд, но мне пора. Мисс Аннабелл позволила мне нанести ей завтра визит. – Хиггинз с поклоном удалился, даже не взглянув на Мэри Маргарет.
Она устремила взгляд на сцену. Неизвестно, что хуже: когда тебя третируют, как это делает графиня, или когда тебя не замечают. У нее было такое ощущение, словно она вообще не существует. Как ужасно!
– Не обращайте внимания на Хиггинза, – произнес Рейвенсфорд. – Его манеры всегда оставляли желать лучшего.
Она благодарно улыбнулась: Рейвенсфорд почему-то всегда угадывает ее настроение. На мгновение ее захлестнула теплая волна, и она почувствовала, что у нее есть опора. Но лишь на мгновение.
Оставшаяся часть вечера тянулась для Мэри Маргарет бесконечно долго.
А Рейвенсфорд внимательно разглядывал сидящих в зале, ища блондина, который махал Мэри Маргарет. Если бы он не заметил, как она побледнела и изменилась в лице, словно ее ударили, он решил бы, что этот человек – ее обожатель. Неужели это тот самый незнакомец из Ирландии, который приказывал ей обокрасть графиню? Спорное утверждение, но должен же быть кто-то, кому она передаст украденные украшения. Придется повнимательнее за ней следить. Правда, это крайне неприятно. Он сознавал, что совершил ошибку, позволив себе увлечься этой женщиной и считая, что хорошо ее узнал. Он проявил малодушие и впредь постарается быть осторожным.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Спустя несколько дней Мэри Маргарет сидела в саду за домом, пока графиня и Аннабелл отдыхали в своих покоях. Она решила воспользоваться тишиной и погрузилась в “Гордость и предубеждение” Джейн Остин. На губах у нее появилась улыбка, когда она прочитала о борьбе высокомерного мистера Дарси с самим собой, что едва не стоило ему потери любимой женщины. Отложив книгу, Мэри Маргарет уставилась в пространство. Роман мисс Остин – это правдивая история любви двух людей, занимающих разное общественное положение. Она слышала о том, что даже принц-регент, правящий вместо больного отца, читает книги мисс Остин. Значит, и ей не грешно отвлечься от собственных проблем.
Каждое утро она просыпалась в страхе оттого, что может появиться Томас и потребовать встречи с ней. Пока этого не произошло, и девушка уговаривала себя, что тогда, в “Друри-Лейн”, ошиблась. Она хорошо знала Томаса и не сомневалась, что, будь он в Лондоне, наверняка уже встретился бы с ней.
– Мисс, вас ждут в вестибюле.
Мэри Маргарет вздрогнула, так как, задумавшись, не услышала шагов лакея.
– Господи, Джереми, ты меня испугал. – Она взяла книгу и встала.
– Простите, мисс.
Она улыбнулась лакею, чье лицо почему-то сияло. Странно. Кому она понадобилась?
– Почему меня ждут в вестибюле? Джереми усмехнулся, показав кривые передние зубы.
– Это сюрприз, мисс.
Спустя несколько минут она в ужасе наблюдала, как лакеи через парадную дверь вносят большие коробки и поднимаются с ними по лестнице. Мимо нее вереницей проплывали богато упакованные вещи… которые несли к ней в комнату.
– Что все это значит? – еле выдавила Мэри Маргарет.
– Это что за безобразие? – Громкий голос графини перекрыл шум.
Леди Рейвенсфорд стояла наверху, сжав ворот халата побелевшими пальцами и гневно сверкая глазами. Все замерли. Тишину нарушил спокойный баритон графа:
– Прибыл гардероб мисс О’Брайен.
Он незаметно вошел в дом, небрежным жестом передал шляпу, перчатки и трость дворецкому и встал в дальнем конце вестибюля. Он прекрасно все понял, несмотря на равнодушный вид. Но ему ее не одурачить. Черт бы его побрал!
