Текст книги "Саймон Холодное Сердце (Испытание любовью) (др. перевод)"
Автор книги: Джорджетт Хейер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Грегори тут же повторил этот приказ своим подчиненным и, представив суетливому хозяину проводить своих лошадей, последовал за Саймоном в дом. Пока они вместе шли через небольшой сад, Саймон кратко оповестил Грегори обо всем случившемся.
– Разместишь здесь своих людей и проследишь за тем, чтобы они как следует соблюдали дисциплину, отвечать за которую будешь передо мной. Узника охранять днем и ночью. Это твоя обязанность. В разговоры с ним никому, кроме тебя, не вступить. И видеть его не должен никто. Передашь его тому, кто прибудет из Лондона с приказом короля или от меня. Когда передашь его, сразу возвращайся в Монтлис. Понял?
– Так точно, сэр.
– Держи узника на чердаке. Так будет надежнее. Я отправлюсь в Лондон, как только Роджер Мэйтланд покончит со своим завтраком.
– Мне приступать к делу немедленно, сэр? – спросил Грегори.
– Немедленно! И не забывай – дисциплина!
Как только Грегори удалился для исполнения своих служебных обязанностей, Саймон распечатал письмо милорда Фалка и углубился в чтение, с трудом пробираясь сквозь буйные каракули.
«Сэру Саймону Бьювэллету.
Что за муха тебя укусила, любезный, что ты суешь свой нос и заговоры и всякие прочие плутни изменников? Оставь все это и ради Бога не ввязывайся в эти дела на свою же погибель! Из‑за твоего письма у меня опять разыгралась подагра. Раз уж ты собрался в Лондон, оттого что по дороге подстерег заговорщика, так хоть бы написал мне все как есть. А то всего несколько строк, кои ты соизволил черкнуть своей рукой. Да это и святого выведет из себя. И еще этот мошенник – твой сквайр – не мог толком рассказать ничего путного о твоей схватке в лесу за честь какой‑то там девицы или что‑то в этом духе. Скажу тебе прямо, Саймон, я о тебе более высокого мнения, чтобы поверить, что ты полез в драку из‑за какой‑то глупенькой простушки. Однако я ничего не говорю, потому что знаю, что ты всегда хочешь идти своим собственным путем, черт бы побрал твое упрямство!
Если бы не эта проклятая подагра, которая, сам знаешь, крепко схватила меня за ногу и в сто раз хуже твоего сумасбродства, примчался бы я тотчас к тебе узнать всю правду из твоих уст и самому убедиться, что за чушь вбил ты себе в голову. Хорошенький же прием ждет тебя в Вестминстере, дурень ты этакий, когда ты наплетешь там с три короба про заговор! Уж я‑то знаю, что за дрянной ты упрямец, а то сказал бы, что король ни за что тебя не примет. Однако, полагаю, ты найдешь к нему доступ, да еще через парадный вход, как это удалось тебе, когда ты пришел ко мне еще совсем желторотым птенцом. Заклинаю тебя, не лезь напролом через его стражу, а то непременно угодишь за решетку. В этом я не сомневаюсь, если Kоролевская стража сумеет поостудить твой пыл. Кроме того, ты должен знать, что я страшно сердит на тебя, и не будь у меня этой проклятой подагры, поехал бы вместе с Грегори только затем, чтобы обломать хорошую дубинку о твою спину. И если тебя пристукнут какие‑нибудь разбойники с большой дороги или упрячут в тюрьму за твою же дурость – и поделом тебе, – я с места не сдвинусь и пальцем не шевельну, чтобы помочь тебе.
Посылаю тебе с Роджером двадцать гиней на твои расходы, а если тебе понадобится друг или пристанище, обратись к моему кузену Карлу Гранмеру. У него превосходная усадьба в Стрэнде, что в Лондоне. Покажешь ему это письмо. Может, хоть он остановит тебя, чтобы ты не совал свою глупую голову в петлю.
Да хранит тебя Господь, мой дорогой мальчик. И да поможет Он тебе вернуться домой в добром здравии. Если будет нужда в деньгах, возьми у моего кузена, сославшись на меня. Будь вежлив и учтив, уж постарайся пощадить короля – не обожги его огнем, каковой порой полыхает в твоих глазах. И еще – ты, конечно, умеришь свой вспыльчивый нрав и никому не сделаешь зла. Как хотелось бы мне быть рядом с тобой, мой дорогой мальчик, но я знаю, что ты один стоишь десятерых.
С любовью и благословением из Логова Льва
Фалк Монтлис
Писано в Монтлисе».
Дочитав до конца это столь характерное для Фалка послание, Саймон не удержался от улыбки и, обернувшись, увидел возле себя Роджера с кошельком в руке.
– Сэр, это вам от милорда. Я забыл отдать вам его вместе с письмом.
Саймон взял кошелек из рук Роджера.
– Ты позавтракал, Роджер?
– Да, сэр. Я готов. А в вашей лошади сидит сам дьявол, – едва заметно ухмыльнулся Роджер.
– Приведу‑ка ее к крыльцу, – сказал Саймон и вошел в трактир, где вручил хозяину задаток – пять золотых монет из двадцати полученных от Фалка. Трактирщик сразу повеселел и отвесил гостю самый изысканный поклон, на какой только был способен.
И вот Саймон и его сквайр отправились в путь в сторону Ройстона, на юго‑запад. Их лошади шли ровно, не опережая друг друга. В Ройстоне путники отобедали и отдохнули, после чего поскакали дальше по старой Римской дороге, ведущей в Лондон. Заночевали они в деревушке под Хертфордом и рано утром были уже готовы продолжить свое путешествие. Их лошади устали, отчего Саймон не рассчитывал достигнуть Бишофсгейта до наступления сумерек и заранее приступил к поискам пристанища на ночь.
По слухам на ведущих в город дорогах промышлял всякий сброд, но никто не пытался ограбить Саймона и никто подозрительный ни разу не встретился ему, когда он останавливался в пути, чтобы разузнать, куда ему ехать дальше. На его расспросы, где найти ближайший от Вестминстера трактир, какой‑то торговец шелком направил его прямиком к «Голове ягненка и сарацина» и посоветовал, если там не будет места, ехать к «Розе», объяснив, что это совсем недалеко. Саймон должным образом отблагодарил его и в сопровождении верного сквайра не спеша приехал, куда ему сказали. Дальше все шло как по маслу. Сразу же нашлась комната, и ужин был достаточно хорош, чтобы как следует утолить голод. Роджер, взволнованный новизной обстановки, стал упрашивать Саймона отпустить его после ужина взглянуть на город, но Саймон не мог ему этого позволить. Не допускающим возражений тоном он приказал Роджеру ложиться спать, хорошо зная, что тот не посмеет ослушаться. Сам же Саймон сделал «вылазку», вооруженный кинжалом и своим испытанным другом – дубинкой с железным наконечником. Трудно сказать, что лучше защищало его от нападения – это ли крепкое оружие или его внушительный, грозный вид. Во всяком случае, он прошелся вокруг Вестминстера безо всяких приключений и довольно скоро вернулся в трактир ночевать.
На следующее утро он принялся составлять свои планы. У него не возникло сомнений, что если понадобится, то он сумеет найти доступ во дворец короля во время аудиенции и сделает это без особого труда, но здравый смысл подсказывал Саймону, что проку от этого будет совсем немного. По всей вероятности, поговорить с королем наедине ему не удастся. Он и не рассчитывал, что таким путем добьется желанной цели. Если какой‑то никому не известный рыцарь вдруг обратится к королю во время аудиенции, король – что очень возможно – будет раздражен и отмахнется от этого рыцаря с его новостями. И если только такое случится, то – в этом Саймон был уверен – король уже никогда не выслушает его. Если бы принц Уэльский был в Вестминстере, еще можно было бы рискнуть, так как сам Саймон знал, что юный Генри вспомнит его. Но принц, проведя зиму в Лондоне, вернулся обратно в Марчес.
В конце концов Саймон решил написать королю и велел подать перо, пергамент и чернила, после чего принялся сочинять соответствующее сообщение. Это оказалось нелегким делом, так как эпистолярный стиль Саймона был по своей природе несколько грубоват. У Саймона хватило здравого смысла признать, что это не способствует облегчению его миссии, и лучшую часть утра он провел за написанием и переписыванием своего письма королю. В итоге получилось, как казалось ему самому, совсем неплохо.
«Мой грозный и властный повелитель Король, Ваше Всемилостивое Величество, возможно, помнит такого Саймона Бьювэллета, которого Вы посвятили в рыцари в Шрюсбери после сражения в конце июля. Этот самый Саймон Бьювэллет пишет сейчас Вашему Величеству с намерением просить аудиенции у Вас или у кого‑нибудь из приближенных Вашего Величества. Дело, о котором я хотел бы сообщить Вашему Величеству, очень важное, как я думаю, и покончить с ним надо как можно быстрее, чтобы оно не принесло большого вреда. Три дня тому назад я случайно наткнулся на одного человека и обнаружил, что у него есть при себе письма, адресованные нескольким людям из графства Кэмбридж и Бедфорд. Они написаны от имени покойного короля и запечатаны, похоже, его печатью. Эти бумаги я хочу передать Вашему Величеству или тому, кому Ваше Величество повелит принять их от меня. Человека, который нес эти письма, я держу под замком и надежной стражей из людей милорда Монтлиса.
Если будет на то воля Вашего Величества продолжать раскрытие этого дела, я прошу Вас принять меня и тогда я смогу рассказать все, что знаю, и назову место, где находится этот человек, у которого я нашел крамольные бумаги.
В смиренном повиновении Вашему Всемилостивейшему Величеству
Саймон Бьювэллет
Писано под вывеской трактира «Голова ягненка и сарацина».
Саймон промокнул письмо и тщательно его запечатал. Теперь перед ним возникло новое затруднение: как наверняка узнать, дойдет ли письмо до короля. И тут Саймон вспомнил про кузена Фалка – Карла Гранмера и, хотя он очень не любил просить кого бы то ни было о помощи, решил отправиться в Стрэнд к этому человеку.
Саймон позвал к себе Роджера и велел ему седлать лошадей. Воодушевленный представившейся возможностью увидеть город, Роджер сломя голову помчался на конюшню выполнять полученное приказание.
На своем пути они миновали несколько больших дворцов, пока не нашли того, который искали. Он был поскромнее других и назывался «Гранмер‑Холл». Саймон и Роджер въехали во двор, где навстречу им вышел слуга и спросил у них, кто они и зачем пожаловали.
– Доложи милорду, что сэр Саймон Бьювэллет приехал к нему от милорда Монтлиса, – властным тоном сказал Саймон и, спешившись, дал знак Роджеру оставаться при лошадях.
Сам он последовал за слугой в центральный зал дворца и остался ждать, пока слуга доложит о нем милорду. Вскоре слуга вернулся и, поклонившись, просил Саймона следовать за ним в апартаменты милорда.
Он ввел Саймона в длинный низкий зал. Милорд Гранмер, мужчина средних лет с добродушным выражением грубоватого лица и весело блестящими глазами при появлении Саймона пошел ему навстречу.
– Рад приветствовать вас в моем доме, сэр. Вы от моего кузена?
– Милорд Фалк писал мне, чтобы я нашел вас, милорд Гранмер, если мне понадобится помощь. А чтобы вы не сомневались, что я действительно из Монтлиса, он велел мне показать вам вот это письмо, то самое, которое он прислал мне.
Карл Гранмер взял из рук Саймона испещренные каракулями листки и прочел их от начала до конца. Закончив чтение, он улыбнулся и вернул Саймону письмо Фалка.
– Да, ничего не скажешь, узнаю руку моего кузена. Мне кажется, то, что он написал о вас, дает мне некоторое представление о вашем характере.
Глаза сэра Гранмера повеселели еще больше.
– Что это за заговор, если только такой вопрос уместен, и что могу я сделать для вас?
Саймон в общих чертах рассказал сэру Гранмеру, в чем состоит дело, и показал ему свое письмо королю.
– Я не привык, сэр, просить о помощи и, хоть я и думаю, что добился бы своего и без нее, дело пошло бы быстрее, если бы вы, милорд, согласились передать мое письмо королю.
– Удачная мысль, сэр Саймон. У тебя на плечах хорошая голова. Где ты остановился?
– В трактире «Голова ягненка и сарацина», милорд, вместе с моим сквайром.
У Гранмера снова заблестели в глазах веселые искорки.
– Кажется, мне следовало бы не подчиниться приказам моего кузена, и я должен был бы оставить тебя здесь. Уважишь ли ты мой скромный дом своим посещением, сэр Саймон?
Саймон казался несколько смущенным.
– Вы более чем добры, милорд, но все, о чем я прошу вас, это передать мое письмо королю.
– Как, всего‑то? – добродушно пробурчал Гранмер. – Мне было бы очень приятно, если бы ты остановился в моем доме. Прошу тебя, пошли одного сквайра назад на постоялый двор, пусть он заплатит там по счету, и вы останетесь у меня.
Саймон на секунду задумался и бросил на Гранмера быстрый и острый взгляд, после чего поклонился хозяину дома:
– Благодарю вас, сэр.
Со стороны могло показаться, что это не Гранмер его, а он Гранмера принял в своем доме.
Милорд Гранмер отправился в Вестминстер на следующий день и возвратился оттуда с сообщением, что король примет Саймона лишь в шесть часов завтра.
– Он помнит тебя, – произнес Гранмер. – Сказал, что ты тринадцатый рыцарь, а когда я описал ему тебя, он сразу вспомнил, что тебя к посвящению в рыцари представил принц. Король, кажется, горит желанием узнать как можно больше про этот твой заговор. Слишком уж много тех, кто добивается его расположения.
– Пока французский двор делает вид, что верит в эти выдумки о Ричарде, находящемся в Шотландии, их будет намного больше еще, – убежденно сказал Саймон.
– Но Генрих – силен, – ответил Гранмер. – Он все равно одержит полную победу.
– Кто силен – так это молодой принц Генрих, – отозвался Саймон.
* * *
Когда в назначенный вечер Саймон прибыл в Вестминстерский дворец, его сразу же провели в покои короля. Вместе с королем там был старый герцог Йорк.
При входе в кабинет короля Саймон остановился, когда было названо его имя, и, взволнованный, опустился на колени. Король кивнул ему, глядя на Саймона проницательными, глубоко сидящими глазами.
– Подойдите, сэр Саймон Бьювэллет, – сказал он. – Мы благодарны вам за то, что вы, не теряя времени, известили нас об этом коварном заговоре.
Саймон приблизился к королю и с его позволения рассказал ему о посланце Сэрла и о своей схватке с ним в лесу. Это было изложение самой сути дела без всякого приукрашивания или преувеличения. Пока Саймон говорил, король, подперев подбородок рукой, наблюдал за ним, подмечая каждую смену выражения лица и малейшее движение сильных красивых рук. Он слушал очень внимательно, почти не задавая наводящих вопросов. Однако при всей любезности и учтивости манер короля Генриха Саймону было не по себе. Вопросы становились все неожиданнее и труднее, и Саймону приходилось быть начеку. Допусти он хоть малейшую оплошность, и весь его рассказ мог бы показаться фальшивым. Эти – не без подвоха – вопросы и неотступный испытующий взгляд способны кого угодно привести и замешательство, но Саймон не смутился и не был сбит с толку, Иначе и быть не должно, полагал Саймон, недоверчивость короля казалась ему вполне понятной, и отвечал он королю спокойно и обстоятельно.
– И где же документы? – спросил, наконец, Генрих.
Саймон передал их королю и молча ждал, пока король и герцог вскрывали и читали их один за другим. Герцог, читая, ронял гневные замечания, король же казался невозмутимым. Дочитав до конца, он позвонил в колокольчик, стоявший на столе у него мод рукой. Явился секретарь, и король велел ему принести документы, захваченные в декабре в Шотландии. Когда эти документы легли на стол короля, он принялся сличать их с доставленными Саймоном. Герцог Йорк разглядывал бумаги из‑за плеча короля.
Но вот Генрих поднял голову и остановил взгляд усталых, впалых глаз на Саймоне. Это был дружелюбный взгляд.
– Вы действовали правильно, сэр Саймон, – заговорил Генрих. – Мы не знаем, сколь велико значение этих бумаг и каких людей этот Сэрл обманным путем привлек на свою сторону. Мы можем попытаться узнать об этом от посланного с бумагами человека. Во всяком случае, это хитрый заговор. И я сам не могу отличить эту печать от печати покойного короля, а подписи действительно похожи на его собственноручные. Простой народ, конечно же, можно ввести в заблуждение и убедить, что Ричард жив. Пока мы еще не знаем, многих ли дворян достигли эти лживые новости.
– Ни один просвещенный человек не поверит этим пустым байкам, – запальчиво сказал герцог.
– О, я полагаю, дворяне в большинстве своем верят подобной чепухе, коль скоро они готовы пожертвовать ради этого немалым состоянием или высоким положением, – спокойно возразил Генрих. – Сэр Саймон, вы что‑нибудь слышали о покойном короле?
– Да, сир, – ответил Саймон, – какие‑то намеки и недомолвки. И еще поговаривают о каких‑то золотых и серебряных сердцах, которые король Ричард хотел раздать своим рыцарям. Теперь их как будто видели в Эссексе. Я не верю этим слухам, сир, это все выдумки черни, но теперь мне кажется, что они – результат этого заговора.
– Может быть, – сказал Генрих, стараясь подавить вздох сожаления. – Заговоры не прекратятся, я думаю, до самой моей смерти – и после нее. Король Ричард действительно умер, – добавил он, взглянув на Саймона.
– Я никогда не сомневался в этом, – сир, – ответил Саймон, – но он еще не раз оживет.
Герцог не удержался от смеха, и даже Генрих улыбнулся.
– Да, это так. Где находится этот посыльный Сэрла?
– В Сальпетресе, в трактире «У быка». Его стерегут шесть человек во главе с неким Грегори, за которого я ручаюсь головой.
– Посыльного надо переправить сюда, – сказал Генрих. – Мы пошлем за ним людей. Вам надо передать этому Грегори письменный приказ, чтобы он не отказался отдать узника, пока не получит на то Ваше указание.
Король снова позвонил в колокольчик. Саймон отметил про себя, что движения короля медлительны, а голос кажется усталым, однако в делах король быстр и не откладывает на завтра то, что можно сделать сегодня. Вошел секретарь, и король, не оборачиваясь, велел принести письменные принадлежности. Как только приказание короля было исполнено, он обратился к Саймону:
– Вы готовы, сэр Саймон?
Саймон подошел к столу, сел, придвинул к себе лист пергамента. Генрих с удовольствием наблюдал, как решительно Саймон приступил к делу и, ничуть не колеблясь в выборе слов, строчил свое послание.
«Грегори Арнольду из Сэйнт Дорманса, – писал Саймон. – Передайте Вашего узника людям короля, которые приедут за ним и привезут с собой этот мой приказ, и сразу отправляйтесь в Монтлис, как я приказал Вам.
Саймон Бьювэллет
Писано в Вестминстере».
Закончив, он посыпал лист песком, чтобы высушить чернила, потом стряхнул песок, встал и отдал письмо королю. Генрих прочитал его и улыбнулся.
– По‑моему, сэр Саймон, воевать вам привычней, чем писать.
Саймон тоже улыбнулся и поклонился королю.
– Наверное, так и есть, сир.
Генрих положил лист пергамента на стол.
– Пока узника не доставят в Лондон, это все, сэр. Оставайтесь в доме у милорда Гранмера. Мы пришлем за вами. Еще раз благодарим вас за заботу о нашей персоне и о королевстве.
За этим последовало два удара в гонг, и на сей раз явился паж, в сопровождении которого Саймон удалился из кабинета короля.
Глава VIIБлагодарность короля Генриха
Следующие две недели Саймон ждал, пока его еще раз позовут в Вестминстер. И хотя он ничем не мог содействовать дальнейшему разоблачению заговора, все же занятие ему нашлось. Саймон немало времени уделил знакомству с городом, а у милорда Гранмера возникла идея занять Саймона приемом множества гостей в своем дворце. И если кое‑кому из этих джентльменов не очень‑то по душе пришелся молчаливый и резковатый молодой человек, с которым они встретились в доме Гранмера, то уж по крайней мере не так‑то просто было избавиться от впечатления, которое производила сильная личность Саймона.
Между тем Саймону и в голову не приходило, что надо бы черкнуть хоть пару строк милорду Фалку, заверить его в своем хорошем житье‑бытье, и когда Гранмер предложил отправить к милорду Монтлису человека с письмом, Саймон был несколько удивлен этим и от предложения отказался.
– А что если мой кузен обеспокоен твоим долгим отсутствием? – настаивал Гранмер.
– Вряд ли, – сказал Саймон.
– Но он, может быть, думает, что с тобой могло случиться несчастье.
По лицу Саймона промелькнула тень улыбки.
– Он слишком хорошо меня знает, чтобы думать такое, милорд.
Гранмер всплеснул руками.
– Так напиши ему хотя бы, что ты уже в Лондоне.
– Он знает об этом.
– Что, наконец, ты был у короля!
– И об этом он знает.
Гранмер совсем растерялся.
– Мой славный юноша, но откуда же он мог все это узнать?
Саймон снова улыбнулся, теперь уже широко и весело.
– Оттуда, милорд, что он знает меня. Я что решил, то сделаю.
Гранмер в изнеможении опустился на стул.
– Не всегда же можно добиться успеха, Саймон! Бывает и наоборот.
Взгляд Саймона стал загадочным.
– Скажи, Саймон, ты всегда твердо знаешь, что добьешься своего?
– Нет, милорд, это как раз то, чего я не хочу знать.
Гранмер расхохотался.
– Саймон, представь, что ты решаешь самую непосильную задачу, делаешь что‑то такое, в чем не добьешься успеха…
– Это было бы занятие для дураков, милорд, надеюсь, я не так глуп.
– Я тоже не хотел бы быть глупцом! – снова засмеялся Гранмер. – Значит, ты никогда не возьмешься за то, чего не сумеешь сделать?
– Скорее всего – нет, сэр, – подумав, ответил Саймон. – Только, мне кажется, таких дел не так уж много. Всегда найдется выход из положения.
– Ну, а если ты не найдешь такого выхода, что тогда? Тогда допустим, твой самый большой друг оказался в заточении и выручить его кажется делом неосуществимым, потому что ты не нашел выхода из положения. Тогда ты отступишься?
Саймон довольно долго молчал, обдумывая ответ.
– Да, милорд, отступлюсь, – сказал он наконец. – Но думаю, что я смог бы найти выход.
Гранмер пристально взглянул на него.
– С Божьей помощью. Я верю, что ты не смог бы, – сказал он.
* * *
В самом конце второй недели пришло приглашение явиться к королю, и, исполняя монаршую волю, Саймон ранним утром был уже во дворце. Как и в прошлый раз его проводили в кабинет короля, но на этот раз там уже находились шесть или семь членов Королевского Совета. Генрих протянул Саймону руку, и тот, опустившись на колено, поцеловал ее.
– Мы рады снова видеть вас, сэр Саймон, – сказал король. – Мне кажется, мы должны как‑то оправдаться перед вами за те дни, которое вы были вынуждены провести в ожидании.
Саймон встал с колен.
– Если за эти дни, сир, удалось получить важные новости, то эти дни прошли не напрасно для меня, – степенно промолвил Саймон своим низким глубоким голосом.
Кто‑то из советников короля, сидевших за длинным столом, улыбнулся. Это не укрылось от внимания Генриха.
– Вы говорите истинную правду, сэр Саймон, и это лучше, чем льстивый, подслащенный ответ царедворца, – во взгляде короля мелькнула тень мягкого упрека в адрес улыбнувшегося советника. – Не угодно ли вам сесть, сэр Саймон?
Саймон поблагодарил короля и сел в свободное кресло.
– Вам будет приятно узнать, сэр Саймон, что проведено полное расследование по делу о заговоре Сэрла и удалось узнать много нового. Посыльный, которого вы стерегли, в сохранности доставлен в Лондон, но, как мне показалось, у него немного жестковата одна конечность и его бренное тело слегка помято, – сказал король, лукаво поглядывая на Саймона.
– Возможно, мой повелитель, – ответил Саймон, не удержавшись от смеха.
Генрих скользнул взглядом по крупной, мускулистой фигуре Саймона.
– Я думаю, это было неизбежно, сэр, – возразил он с шутливой торжественностью. – Но это не главное, что мы хотели вам сказать. Этого человека допросили, и он открыл все, что ему было известно. Не стану утомлять вас подробностями, но вам, думаю, было бы интересно узнать, что многие вероломные дворяне в восточных графствах, так же, как и в вашем Кэмбридже, якобы верят слухам о том, что Ричард жив. Таким образом, ваши бдительность и столь решительные и быстрые действия были не напрасны, наоборот, они сослужили большую службу и имели очень важное значение для королевства. Именно благодаря тому, что вы так быстро довели до нашего сведения новость о готовящемся заговоре, мы получили возможность покончить с ним сразу и уничтожить мятеж в зародыше, не дав ему времени начаться и расшириться.
Мягкий голос короля умолк. Молчал и Саймон, и тогда король добавил:
– Вы сделали большое дело, сэр Саймон.
– Само дело было довольно простым, сир, – после недолгого молчания ответил королю Саймон. – Это пустяки по сравнению с тем, что затевали заговорщики. Моя заслуга тут невелика, потому что я раскрыл заговор чисто случайно, без труда и даже не имея такого намерения.
– Некоторые из величайших поворотов в истории этого мири произошли благодаря случаю, – сказал Генрих, – и тому, кого перст судьбы избирает и направляет в решающий момент, следует воздавать по его заслугам.
Саймон не отвечал, надеясь, что король скажет что‑то еще. То, что король говорил, было интересно Саймону, и хотелось слышать мягкий голос Генриха.
После недолгой паузы Генрих заговорил снова.
– Я вижу, сэр Саймон, вы полагаете, что ваше участие в этом деле ничего не значит, поскольку оно не было сопряжено с тяжкими трудами и предвидением. И все же ваши намерения и какой‑то мере здесь видны, ибо, уже зная о заговоре, вы могли бы не предпринять никаких действий или отпустить гонца с его бумагами, а это, наверное, было бы куда легче, чем то, что сделали вы?
– Это было бы предательство, сир, или отсутствие готовности и нежелание защищать особу Вашего Величества и безопасность королевства, – резковато ответил Саймон, словно задетый уже тем, что король допускает такую возможность.
– Это в самом деле так и было бы, сэр Саймон. Вас же ни чем подобном не упрекнешь. Наоборот, вы проявили усердие, верность своему королю и целеустремленность. Не одна лишь случайность привела вас в Лондон, и не случайно то, что в Лондон доставлен ваш узник. Это была еще и решимость, сэр, и здесь сыграли свою роль сила тела и воли, сохранившие вас от разбойников и столь уверенно приведшие ко мне. Вы хмуритесь? Разве то, что я сказал, не правда?
– Это правда, что моя собственная воля и сила помогли мне добраться сюда, сир, – сказал Саймон. – Но моего узника сюда привезли люди Вашего Величества.
Губы Генриха дрогнули от усилия не улыбнуться. Двое или трое джентльменов из Тайного Совета еле слышно хихикнули.
– Хорошо, – согласился Генрих. – Но кто передал узника в их руки?
– Мой лейтенант Грегори, сир, – серьезно ответил Саймон.
Генрих насупил брови, но веселые искорки в его глазах зажглись еще ярче.
– Сэр Саймон Бьювэллет, вы решили окончательно сбить, меня с толку?
– Нет, мой повелитель, – сказал Саймон, – но мне кажется, что Ваше Величество считает моей заслугой то, что заслужили другие.
– Под чьим именем служит этот Грегори? – спросил Генрих.
– Под моим, сир.
– В таком случае, сэр Саймон, согласитесь, что его участие ограничивалось тем, чтобы повиноваться вам, не задавая вопросов.
– Да, это так, мой повелитель.
Генрих, удовлетворенный, кивнул.
– Вы также согласитесь, сэр, что заслуга принадлежит тому, чей разум задумал все дело так удачно, что оно прошло без сучка без задоринки.
– Кажется, это справедливо, сир, – помявшись, сказал Саймон.
– Справедливо, справедливо, – заверил его Генрих. – Я позвал вас сюда, чтобы вознаградить за службу, но никак не могу доказать, что вы заслужили награду. Не уверен, удалось ли мне это только что. Убедил я вас, сэр Саймон?
– Так, сир, что с моей стороны было бы дерзостью оспаривать вашу правоту. В самом деле, если Ваше Величество приняло решение, значит, это решение достаточно убедительно. Только это чистая правда, сир, что я сделал совсем немного.
– Сэр Саймон, согласны ли вы позволить мне оценить важность услуги, которую вы оказали мне?
– Да, мой государь, так как это мне же самому и выгоднее, – с не очень свойственным ему юмором ответил Саймон.
– И сулит вам более высокое положение, – в тон ему сказал Генрих. – Скажите мне, сэр Саймон, что я мог бы сделать для вас? Есть ли что‑нибудь такое, чего вы хотели бы, И что я мог бы дать вам? Более высокое положение? Золото? Землю? Говорите.
Саймон встал с места, быстро пробегая в уме уже сложившийся раньше и выношенный замысел. Он взглянул на Генриха, твердо зная, что скажет сейчас, и Генрих, глядя в живые, острые глаза Саймона, знал, что Саймон уже обдумал заранее то, с чем он сейчас обратится к королю. Откинувшись на спинку кресла, Генрих ждал.
После недолгой паузы Саймон заговорил:
– Да, сир, есть нечто такое, что я хотел бы получить от вас.
– Если в моих силах дать вам это,оно – ваше.
– В ваших силах, сир, но Вашему Величеству может не понравиться пожаловать это мне.
– Что же это? – спросил Генрих. – Мне может не понравиться, если над ухом у меня зазвучит крик мятежника.
– Сир, в Кэмбридже, юго‑восточнее Монтлиса, есть отличное баронское владение. Земли там немного, но она, мне кажется, очень плодородна. Называется это место «Красивое Пастбище». Еще недавно это поместье принадлежало Джону Барминстеру, который выступил против Вашего Величества на острове Перси и был повешен за это, как и полагается изменнику. Земли конфискована в пользу Короны, сир, но Ваше Величество никого не назначило туда для присмотра от вашего имени, и до сих пор эта земля не пожалована никому из дворян, приближенных к вашей особе, сир. Сейчас там запустение, и крестьяне остались без хозяина, в то время как бродяги и грабители бесчинствуют там и разоряют поместье. Дайте эту землю мне, сир, и я берусь восстановить там закон и порядок и соблюдать их, как свои собственные, как мою верность вам!
– Это, кажется, не такая уж большая просьба, – неторопливо промолвил Генрих, взглянув на одного из своих советников. – Что вы скажете об этом месте?
– Я помню эти владения, сир, – ответил советник. – Они, как уже сказал сэр Саймон, невелики, но земля там действительно плодородная. Сейчас она бесхозная.
Генрих снова перевел взгляд на Саймона:
– Это и в самом деле то, чего вы хотите? Я мог бы дать вам и награду владения больше и благополучнее этих.
– Нет, сир, я не нуждаюсь в этом. Мне нравится именно эти баронские владения.
– Почему?
– Причины разные, сир, но главная – та, что название этих владений похоже на мое имя.
– «Красивое Пастбище» и «Бью Вэллет». Да, хорошая примета. Вы получите эту землю, сэр Саймон, эти владения будут носить название «Бьювэллет», а вы сами будете лордом Бьювэллетом. Документ о даровании вам пришлют в Гранмер‑Холл, и вы усмирите беспокойных людей, подвластных вам. Надеюсь, вы сумеете сделать это?
Саймон недобро улыбнулся:
– Я сумею это сделать, сир.
(«Не сомневаюсь, сумеет», – шепнул кто‑то из советников своему соседу).
– Итак, эта земля ваша, и я вернул вам свой долг. Вам не придется долго ждать соответствующей бумаги, я обещаю.
Король протянул Саймону свою руку, и Саймон преклонил перед ним колени.
– Благодарю вас, сир, – с искренним чувством сказал он.
