Текст книги "Рука мертвеца"

Автор книги: Джордж Р.Р. Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

10.00 вечера

Когда тебе нужен какой-нибудь вервольф, его нигде нет. Эгретов тоже почти не попадалось. Бреннан уже два часа расхаживал по улицам, прежде чем наконец заметил искомого члена шайки. Это был вервольф, который, пошатываясь, выходил от Уродов.

Вервольф этот был большим, волосатым и мускулистым. На нем были заношенные рваные джинсы, а всяких цепей, кожаных ремешков и шнурков надето было достаточно, чтобы заполнить ими гардероб Майкла Джексона. Прикрывавшая лицо пластиковая маска Мэй Уэст не просто служила цели сделать его инкогнито, но меняла образ. Он постоял на улице перед входом к Уродам с явным намерением выдоить несколько баксов из группы стоящих у входа туристов-натуралов, которые никак не решались войти в бар, затем, оставив их, прошествовал, качаясь, в находившийся в полуквартале переулок. Бреннан последовал за ним.

Переулок оказался вполне подходящим, темным и глухим. Джокер отливал на кирпичную стену, напевая про себя «Я так одинок, что могу умереть» низким противным голосом. Он как раз застегивал ширинку, когда Бреннан приставил к его горлу лезвие ножа и задушевным тоном произнес:

– Мне кажется, голос твой будет звучать гораздо лучше, если я сделаю надрез вот здесь. Ты согласен?

Джокер застыл как парализованный, затем, когда Бреннан отступил чуть назад, медленно повернулся, тщательно отставив руки подальше от боков.

– Ты чо, натурал спятивший, да? – наконец спросил джокер.

– Да вот, решил посетить большой злой город и проведать в нем кое-каких старых друзей. – Бреннан запустил левую руку в карман своей джинсовой куртки. – Моя визитка, – сказал он, доставая туза пик.

Огромный джокер вдруг мигом съежился.

– Это чо, взаправду, чувак?

– А ты проверь, – предложил Бреннан, но джокер тут же замотал головой. – Танцевать я не расположен, – сказал Бреннан. – Хочу просто поговорить. И для этого ищу рыбину покрупнее. Колдун, Ленивый Дракон или, может быть, Исчезник. Видел ты кого из них сегодня вечером?

– Дракона недавно видел. Тот сказал, что всю ночь будет у Синиц, но он от этого не в восторге. Пристроился телохранителем к какой-то шишке из Кулаков, так что в вечеринке не участвует.

Бреннан кивнул. Ленивый Дракон был фрилансером, время от времени работающим на Кулаков, чаще всего напрямую на их лейтенанта по имени Филипп Каннингэм, занимающего заметный пост в организации. Каннингэм, прозванный Исчезником из-за своей способности становиться невидимым, мог быть в курсе, если бы Кин заказал Хризалис. Бреннану и самому приходилось работать на Исчезника, когда он внедрялся к Кулакам с целью подорвать их структуру изнутри. Он, так уж получилось, спас Исчезнику жизнь, когда мафия пошла на штурм его штаба. Возможно, с ним удастся договориться.

– О’кей, – произнес Бреннан. Указывая лезвием ножа, продолжил: – Это что, прикид вервольфа на текущую неделю?

– А?

– Маска.

– Ну, ясно.

– Давай ее мне.

Бреннан внимательно наблюдал за движениями вервольфа. Ношение общей маски было их символом, знаком принадлежности к банде. Иной фанат из вервольфов скорее убьет, чем отдаст ее.

Этот сначала было напрягся, затем вздохнул и расслабился. Знал, наверное, репутацию Бреннана и, несмотря на свой размер и грозный вид, не желал связываться с человеком, год назад проредившим ряды Кулаков.

Он снял маску и, отвернувшись и опустив голову, подал ее Бреннану. Бреннан принял маску, заглянул человеку в лицо и промолчал. Хоть и видывал их хуже, много хуже, все же понял он, почему зловещего вида вервольф стыдится своего лица. Оно было лицом мальчика, остановившего в росте в годовалом возрасте. Лицо ребенка, мягкое, прекрасное лицо, было уродливо встроено в огромного размера голову. Все это странно контрастировало с дикарским кожано-металлическим одеянием джокера.

Бреннан отступил, вервольф тоже, сохраняя осторожность и отвернув лицо. Затем он быстро скрылся в переулке.

– Ширинку застегни! – выкрикнул Бреннан ему вслед.

– Спи, – шепнула ему Эзили, когда они закончили.

Он уже чувствовал сонливость. Все, не противиться этому искушению, устроиться поудобнее на куче мягких ковров, закрыть глаза и погрузиться в покой. Он только сейчас осознал, насколько истощен.

Эзили улыбнулась, прижимаясь к его руке своей мягкой полной грудью. Хоть они и не потрудились даже включить освещение, он все же различал ее в свете уличного фонаря, просачивающемся сквозь слегка колышущиеся занавески. Ее соски были большими и темными, цвета горького шоколада. Он помнил их вкус. Он протянул руку, коснулся нежной кожи внизу ее груди, но на сей раз ее пальцы сомкнулись на его запястье, и она мягко отвела его руку.

– Нет, – шепнула она, – просто засыпай. Закрой глазки, мой маленький. Сон придет. – Она поцеловала его в лоб. – Сон про Эзили-je-rouge.

Какой-то своей частью Джэй осознавал все безумие происходящего, но другая его часть оставалась беспечной. Он подумал, не собирается ли Эзили раскрутить его на деньги. В конце концов, она же проститутка вроде бы. Но это его не беспокоило. Сколько ни запросит, она того стоит.

– И сколько берешь за всю ночь? – осведомился он сонным голосом.

Эзили это показалось забавным. Она рассмеялась своим легким музыкальным смехом и начала опытными проворными пальцами растирать ему лоб. Это необыкновенно успокаивало. В комнате было тихо и темно. Он закрыл глаза и позволил себе впасть в забытье. Пальцы у Эзили такие ласковые. Откуда-то издалека доносился ее голос, тихое воркование:

– Всю ночь, всю ночь, – звучало так, как если бы она в жизни не слышала ничего более забавного. Доносились издалека и другие звуки, где-то открылась дверь, шуршали чьи-то одежды, как будто кто-то пришел сюда, но Джэй слишком устал, чтобы обращать на это внимание. Он поплыл, погрузился в теплое море сна, зная, что уж сегодня кошмар к нему не придет.

Тут с лязгом отворилась наружная дверь и кто-то выкрикнул:

– Где он?

Яркий свет хлынул из коридора на лицо Джэя, заставив его пробудиться. Он неуверенно сел, провел ладонью по глазам. Сквозь пальцы разглядел нечеткий в ярком свете, нарисовавшийся в дверях силуэт.

– Вот дерьмо, – пожаловался он, силясь вспомнить, где находится.

Эзили вскочила на ноги и о чем-то кричала вторгшемуся по-французски. Джэй ничего по-французски не понимал, но по ее тону догадывался, что многие слова из ее речи не встретишь в общеупотребительных франко-английских словарях. Он услышал приглушенный шум позади и обернулся как раз вовремя, успев заметить темный силуэт, мелькнувший и тут же исчезнувший в дверях спальни. Ребенок, подумал он, какой-то горбатый или с искривленным позвоночником, но в полутьме не различишь. Этот кто-то скрылся за закрытой дверью.

– Я не в силах противиться, – сказал стоящий в двери. Голос его был хриплым и нетвердым. Эзили в ответ выплюнула что-то ехидное по-французски. – Я не знаю, – умолял он. – Не могу больше. Эзили, мне нужен поцелуй. Очень нужен. Выслушай меня.

Голос этот был знаком Джэю. Он встал на колени, перегнулся через спинку дивана, нашарил выключатель и включил свет.

– Ты не в силах понять моих мыслей, – произнес Саша.

– Заткнись, дурак, – сказала Эзили по-английски. – К тебе посетитель.

Голова Саши медленно повернулась лицом к Джэю.

– Ты.

Тут Джэй вдруг понял, что он гол. Одежда его была раскидана по комнате, брюки на спинке дивана, трусы на люстре, носки и туфли бог знает где. Эзили также была нагой.

Конечно, Саша безглазый. Но Джэй как-то понимал, что это ничего не значит.

– Я, – с некоторой робостью согласился он. Стащил с люстры трусы, напялил их на себя и стал думать, что бы еще сказать. Прости меня, Саша, пришел поговорить с тобой, да вот завелся, девушку твою на ковре в гостиной трахнул, она, между прочим, та еще штучка насчет перепихнуться… Нет, этого он сказать не в состоянии. Конечно, это он лишь промыслил, но Саша-то телепат, а значит, он все это…

– Трус! – рявкнула Эзили на Сашу. – Слабак. Почему я должна дать тебе поцелуй? Ты этого не заслужил.

Тут слегка шокированный Джэй уставился на нее. Перед ним была совсем другая Эзили, совсем не похожая на проститутку, разговаривающую с богатым клиентом. Она стояла, уперев кулаки в бедра, голая и сердитая, и внезапно Джэй заметил у нее на шее, сбоку, большой, коричневый, покрытый коркой шрам. В голову полезли мысли о всяких венерических болезнях, затем о СПИДе, вспомнилось, что она вроде бы с Гаити, в общем, почувствовал он себя полнейшим идиотом.

– Где моя рубашка, мать вашу?! – сердито выкрикнул он, громче чем хотел.

Эзили и Саша разом взглянули на него. Эзили пробормотала что-то по-французски, развернулась на голой ступне и направилась в спальню. Захлопнула за собой дверь, и Джэй услышал, как щелкнул замок.

Саша выглядел так, будто вот-вот заплачет, хотя возможно ли заплакать, если нет глаз, – этого Джэй не мог взять в толк. Он опустился в кресло и поднял голову, чтобы одарить Джэя безглазым взглядом.

– Ну, – произнес он с горечью, – чего ты хочешь?

Натягивая на себя брюки, Джэй испытывал некоторое смущение, однако постарался не поддаваться чувству.

– Я ищу Элмо, – сказал он, застегивая ширинку.

– Все ищут Элмо, – пожаловался Саша. Выглядит как дерьмо, подумал Джэй, если не считать того, что ему не доводилось видеть такое бледное, потное и трясущееся дерьмо, как то, во что сейчас превратился Саша. – Ну не знаю я, где он сейчас. Ушел по поручению и не вернулся. – Саша хихикнул. Смех звучал тонко, пронзительно, пугающе – на грани истерии. – Карлик, который никогда не вернется, – вот кто такой этот Элмо. И за это его повесят, вот увидишь. Подожди, так и будет. Ведь он всего лишь джокер.

Джэй никак не мог отыскать второй носок. Запихав в карман тот, который удалось найти, он сел на край дивана и стал зашнуровывать ботинки. Диван был новый и дорогой, обитый шикарным вишневым бархатом. Джэй осмотрелся, он только сейчас в самом деле разглядел квартиру. Пол был полностью закрыт белоснежным ковром с длинным ворсом. На противоположной стороне в проходе виднелась современного вида кухня, в которой ряды медной утвари свисали между бронзовой башней холодильника с морозильной камерой и микроволновкой размером с два небольших авиационных ангара. Гостиная была заставлена странного вида предметами примитивного искусства, гаитянскими, как предположил Джэй, и выглядящими весьма дорого. Стены были испещрены каллиграфическими письменами. Слева была часть квартиры, превращенная в лабиринт небольших помещений; похоже, там располагались пять или шесть спален.

– Что это за место? – с оттенком злобы спросил Джэй.

– Это не твое место, – сказал Саша. – Почему бы тебе не оставить меня в одиночестве?

– И оставлю. Как только ты ответишь на несколько вопросов.

Тут Саша пришел в неистовство.

– Нет! – проорал он. – Я говорил уже, не могу больше ждать, черт побери, мотай отсюда, мне нужен поцелуй, не хочу тебя здесь видеть, не хочу, чтоб ты меня беспокоил.

Джэй никогда не видел Сашу в подобном состоянии.

– Что с тобой, к чертям, стряслось? – спросил он. – Саша, на чем тебя поймали?

Саша тут же от гнева перешел к смеху.

– О да, – сказал он. – Поцелуи, о, поцелуи слаще вина.

Джэй встал, нахмурился.

– Поцелуи, – кисло повторил он. Эзили, конечно же, хороша в постели, но если таковы последствия длительной с ней связи, то с него хватит и одной ночи.

– Саша, черт с ней, с твоей любовью, я хочу отыскать Элмо. Я его не сдам – он меня достаточно хорошо знает, просто нужно поговорить. Он может знать что-то такое, что поможет мне вычислить, кто убил Хризалис.

Саша почти что украдкой погладил тонкую ниточку своих усов.

– Но ведь мы знаем, кто ее убил, не так ли? Он же оставил карту, так? Вижу, ты припоминаешь, вот прямо сейчас у тебя в голове нарисовалась картинка.

При мысли о том, что Саша роется в его сознании, Джэй покрылся мурашками.

– Кто-то положил пикового туза на труп, – сказал он, – но я не уверен, что это был Йомен, он…

– Он это! – прервал его Саша. Он сердито вскочил. – Йомен! Именно он! Вот кто убийца, Джэй-попугай, да, это так. Он снова в городе. Я его только что видел.

Джэй не поверил своим ушам.

– Ты его видел?

Саша быстро кивнул.

– На Брайтон-Бич. В квартире моей матери. Приходил со мной повидаться. И тоже ищет Элмо.

– Зачем? – потребовал Джэй. – Зачем ему было убивать Хризалис?

Саша оглядел комнату, как бы проверяя, не подслушивает ли кто, затем нагнулся и зашептал:

– Она знала его настоящее имя. – Он хихикнул. – Хочешь его услышать? Если я скажу его, уйдешь ты, оставишь меня одного наконец?

– Так ты тоже знаешь?

Саша энергично кивнул.

– Она никогда не произносила его вслух, но иногда думала про себя. Однажды я поймал это в ее сознании. Если Йомен про это узнает, он и меня убьет. Ты хочешь этого?

– Скажи мне, – попросил Джэй.

– Обещаешь, что уйдешь? Что не будешь меня больше беспокоить? И не будешь совать нос в мои дела?

– Обещаю, – нетерпеливо выговорил Джэй.

– Даниэль Бреннан, – сказал Саша. – А теперь убирайся.

Выходя наружу, Джэй обернулся, прежде чем закрыть за собой дверь квартиры. Саша, упершись лбом в дерево, стоял на коленях у дверей спальни, вымаливая себе поцелуй.

11.00 вечера

Ласточки помещались в самом сердце Бовери[18]18
  Название улицы и района Нью-Йорка, известных своими дешевыми барами и криминальными жителями.


[Закрыть]. Снаружи здание выглядело скромно, почти сурово – серый гранит, ни вывески, ни козырька над входом, ни швейцара, – ничто не указывало на присутствие заведения. Ласточки не нуждались в рекламе. Из уст в уста – вполне достаточно.

Бреннан поднимался по лестнице с пустыми руками, свой кейс с луком он спрятал в камере хранения. В вестибюле борделя его встречал джокер с комплекцией и мускулатурой примерно как у самца гориллы. Джокер его осмотрел, даже принюхался, сбитый с толку его джинсами и футболкой. Тем не менее он отворил внутреннюю дверь и ввел очередного вслед за тысячами удовлетворенных предшественников посетителя в самый рай.

В углу приемной залы за роялем сидел Джэйк Двенадцатипалый, извлекая из инструмента всеми своим двенадцатью пальцами сложные аккорды предельно синкопированной музыки, которую он именовал «Дж. джаз, джокерский джаз». В комфортабельных креслах и на диванах расположились, попивая напитки и переговариваясь с девушками, джоны, одетые по большей части в дорогие тройки. Что до девушек, то здесь была представлена вся гамма рас и цветов. Все они были красивы, но, так как это Джокертаун, некоторые обладали особенностями решительно необычного свойства.

В дверях Бреннана встретила хозяйка из натуралок. По крайней мере выглядела она как натуралка, вряд ли надетые на ней пояс, нейлоновые чулки и туфли на шпильках в состоянии были бы скрыть джокерские особенности. Хотя на самом деле отличия у некоторых девушек из Ласточек были весьма утонченными.

– Привет, Джо, – сказала она. – Меня зовут Лори. Хочешь повеселиться?

Бреннан улыбнулся.

– Я ищу мужчину, – начал он.

– Не туда попал. Девушки у нас всякие – белые, черные, коричневые и еще всякие разные, каких ты и не видывал, но если тебя интересуют мужчины…

– Я имею в виду, друга, – торопливо поправился Бреннан. – Ленивого Дракона…

– Ох, – кивнула Лори. Она взяла Бреннана под руку и привлекла к себе. Прижимаясь к Бреннану гладким бедром, повела за собой, поминутно касаясь его при ходьбе длинной, затянутой в шелк ногой. – Могла бы догадаться, глядя на маску и все это. Это Мэрилин Монро, да? Она из самых моих любимых. Я тебя сама проведу. Хочу получить удовольствие.

– Конечно.

Бреннан последовал за ней, заинтригованный, отметив, что пока что работа не доставляет ему особого отвращения. Они проследовали через приемную залу, заполненную извлекаемым проворными двенадцатью перстами Двенадцатипалого Джейка дж. джазом и щебетом тридцати девиц с пятидесятью процветающими джонами, поднялись по лестнице на пролет и спустились в коридор, оканчивающийся двойными дверями, которые охраняли два вервольфа в масках Мэй Уэст, таких же как у Бреннана.

– В чем дело? – спросил один из них, когда Бреннан и девушка подошли ближе.

Бреннан кивнул:

– Расслабься. Позволь мне отметиться у Дракона.

– Тебе одному? Только ты будешь отрываться?

Вервольф хрюкнул, отступил в сторону, и Бреннан с Лори вошли в двери.

Внутри была большая комната, убранная в неумеренно пышном вкусе, чего и следовало ожидать в подобном заведении. Половина стен была оклеена обоями стиля Пейсли[19]19
  Пейсли – город в Шотландии, также стиль декоративного узора.


[Закрыть], другую же половину занимали зеркала, из-за которых комната выглядела больше, чем на самом деле. Там и сям по комнате было разбросано множество кушеток и толстых подушек, сплошь занятых девушками и мужчинами в одеяниях столь же безвкусных, как и убранство комнаты.

На одной из кушеток апатично разлеглась голая девица, на теле которой были выложены дорожки из чего-то вроде кокаина, они начинались от полных ее грудей и от глянцевито блестящих ног и сходились в самом интимном месте. Трое мужчин по очереди прикладывались к дорожкам, донюхиваясь в конце до лакомых частей тела. Другие девушки, одежда коих состояла в основном из косметики, сновали с подносами, заставленными напитками и чашами, содержащими разнообразные порошки или таблетки.

– Увидимся, котик, – сказала Лори и отошла.

Ленивый Дракон сидел в углу и потягивал какое-то питье из высокого стакана. На глазах у Бреннана он виртуозно перевернул вверх дном чашу с белым порошком, предложенную ему черной женщиной, чье глянцевое тело покрывали мягкие перья.

– Чего тебе? – спросил Дракон у приблизившегося к нему Бреннана. Это был молодой азиат, маленький и аккуратный, и при этом весьма могучий туз, умеющий оживлять вырезаемые и складываемые им из бумаги фигурки животных, которыми он затем управлял. Сейчас его настрой был, по всей видимости, далек от веселья.

– Нет покоя грешнику, так ведь?

Дракон напрягся при звуках голоса Бреннана, привстал было, но снова опустился в кресло.

– За каким чертом ты здесь, Ковбой? – сказал он, воспользовавшись тем именем, под которым Бреннан в свое время внедрился к Кулакам.

Бреннан пожал плечами.

– Я нахожу вечеринку забавной. Прискорбно будет, если что-то нарушит веселье. – Он пристально взглянул на Дракона. – В любом случае, что здесь происходит?

Дракон долго смотрел на него, прежде чем ответить.

– Вон тот парень, – сказал он, указывая на высокого, тощего, изможденного вида мужчину, одетого в белые полосатые штаны, рубашку и пиджак, – зовется Квинн Эскимос. Ты о нем слышал.

Бреннан кивнул. Квинн Эскимос – настоящее его имя было Томас Квинси – возглавлял у Кулаков научный отдел. Он специализировался на разработке синтетических наркотиков с необычным специфическим действием.

– Испытание нового продукта? – спросил Бреннан.

Бреннан наблюдал, как Лори подошла к Квинну и заговорила с ним. Он улыбнулся и протянул ей флакончик с голубым порошком, часть которого она втянула в нос, а другую часть высыпала себе на грудь и соски, от чего они приобрели тот же голубой цвет, что и порошок. Квинн и окружающие его мужчины рассмеялись. По указанию Квинна один из мужчин начал лизать ее грудь. Она закрыла глаза, прислонилась к ближайшей стене и, когда мужчина начал ласкать языком ее соски, очевидным образом испытала сильнейший оргазм.

– Это что за чертовщина? – спросил Бреннан.

Дракон пожал плечами.

– Новый продукт. Демонстрация для дистрибьюторов. А чего бы ты хотел, в самом-то деле?

Бреннан снова взглянул на Дракона.

– Дракон, у меня друга убили. Ты слышал.

– Хризалис?

Бреннан кивнул.

– И я слышал, что кое-кто в городе похваляется, что сделал это для того, чтобы выслужиться перед Кулаками.

Дракон помотал головой:

– Чтоб Кулаки желали ее смерти – такого не знаю.

– Ты не определяешь политику. Хочу поговорить с тем, кто определяет. С Исчезником.

– Он от тебя не в восторге, Ковбой. Ты ведь нас в говно окунул.

Бреннан пожал плечами:

– Это жизнь, – сказал он. – Либо Исчезник будет со мной говорить, либо пущу кровь Кулакам.

Дракон встал, медленно, осторожно.

– Ковбой, не надо здесь ничего мутить. На мне безопасность этой вечеринки…

Бреннан кивнул, улыбнулся из-под маски Мэй Уэст и направился к выходу.

– А я не хочу, чтоб на твой послужной список легла черная метка. Просто скажи Исчезнику, что хочу с ним говорить.

Они сверлили друг друга взглядами, пока Бреннан не вышел из комнаты.

– Ну? – спросил у Бреннана один из вервольфов-охранников.

– Что – ну?

– Ну, кого с поста снимают?

– А. – Бреннан содрал с себя маску Мэй Уэст и бросил изумленному вервольфу, который едва успел принять ее на грудь. – Меня.

– Какого черта? – сердито рявкнул другой. – Это нечестно.

– Живешь как собака, – сказал ему Бреннан, – а потом умираешь. Вервольфы почувствовали угрозу в его голосе. Они смотрели, как он уходит по коридору, гадая, кто бы это мог быть, и в конце концов пришли к выводу, что лучше этого не знать.