Текст книги "Смертельно опасны (сборник)"

Автор книги: Джордж Р.Р. Мартин

Соавторы: Гарднер Дозуа
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 51 страниц)

Я ощутила в Этри вспышку ярости столь обжигающую, что мне показалось, будто падающая на него с потолка вода обращается в пар.

– Не причинил нам вреда? – спокойно переспросил он и посмотрел на раковину, а в следующее мгновение его взгляд, наполненный презрением, снова остановился на Лягушенции. – Ты собирался использовать наш союз как предлог для убийства тысяч невинных людей и сделать нас своими сообщниками. – Он опустился на корточки, и его лицо оказалось в нескольких дюймах от окровавленного лица Лягушенции. – Ты запятнал честь Свартальвхейма.

– Я с вами расплачусь! – забормотал Лягушенция. – Вы получите компенсацию!

– Расплата за твои действия может быть только одна, фомор. Переговоры более невозможны.

– Нет, – запротестовал фомор. – Нет. НЕТ!

Этри отвернулся и оглядел комнату. Энди все еще находилась в теле волка. Один из Свитеров истекал кровью на мраморном полу, и рядом с ним образовалась лужа. Другой скорчился в углу, закрывая руками голову, покрытую кровавыми ранами. Энди, тяжело дыша, стояла напротив, ее клыки стали алыми, а из груди вырывалось низкое рычание.

Этри повернулся ко мне и протянул руку. Я поблагодарила его и позволила помочь мне сесть. Горло саднило, сильно болели голова и щека. Это меня убивает, хи-хи-хи. Ну иди сюда.

Знаете, нужно совсем рехнуться, если начинаешь вести внутренний монолог из «Трех Балбесов»[26]26
  Популярное американское реалити-шоу.


[Закрыть].

– Я приношу свои извинения за то, что вмешался в вашу схватку, – сказал Этри. – Пожалуйста, не подумайте, что я поступил так из-за того, что сомневался в вашей способности себя защитить.

– Это ваш дом, и ваша честь стояла на кону. – Мой голос сел гораздо сильнее, чем мне бы хотелось. – Вы имели такое право.

Казалось, мой ответ его удовлетворил, и Этри слегка поклонился.

– И я приношу свои извинения за то, что не начал действовать сам. Не вы несли ответственность за поведение этого подонка и не должны были вступать с ним в схватку.

– Да, я поступила немного самонадеянно, – сказала я. – Однако времени оставалось мало.

– Ваш союзник предупредил нас об опасности. Вы не совершили ничего неправомерного. Свартальвхейм благодарит вас за помощь. Мы в долгу перед вами.

Я хотела сказать, что мне ничего не нужно, но вовремя остановила себя. Этри вовсе не обменивался со мной любезностями и не вел дружескую беседу. Шел аудит и расчет. Я лишь наклонила голову.

– Благодарю вас, мистер Этри.

– Не за что, мисс Карпентер.

Свартальвы в форме вместе со смертными охранниками вошли в комнату. Этри приблизился к ним и негромко отдал приказ. Фомора и его приспешников связали и вывели из комнаты.

– Что с ними будет? – спросила я у Этри.

– Мы сделаем из фомора пример, – ответил Этри.

– А что с вашим договором? – спросила я.

– Он не подписан, – сказал Этри. – Главным образом благодаря вам. И хотя Свартальвхейм не платит долгов по не взятым на себя обязательствам, мы ценим вашу роль в данном деле. И в будущем это учтем.

– Фомор не заслуживает иметь благородного союзника.

– Да, складывается такое впечатление, – согласился Этри.

– Что будет со Свитерами? – спросила я.

– А что конкретно вас интересует?

– Вы с ними… разберетесь?

Этри бросил на меня недоуменный взгляд.

– Вам-то что?

– Ну, они вроде как тоже в этом участвовали.

– Они собственность, – сказал свартальв. – Если человек бьет вас молотком, вы наказываете человека. Нет никакого смысла в уничтожении молотка. Они нас не интересуют.

– А что скажете о них? – спросила я и кивнула в сторону спальни фомора, где лежали мертвые девушки. – То, что с ними случилось, вас тоже не интересует?

Этри посмотрел на тела девушек и вздохнул.

– Красивые вещи не следует уничтожать, – сказал он. – Но они не были нашими гостями. Мы никому не должны за их гибель и не несем за нее ответственность.

– У вас в заключении находится вампир, верно? – спросила я.

Этри несколько мгновений смотрел на меня.

– Да, – кивнул он.

– У вас долг передо мной. Я хочу, чтобы его освободили.

Этри приподнял бровь, затем слегка поклонился.

– Идемте со мной.

Я последовала за Этри, и мы остановились перед комнатой с номером шесть. Несмотря на то что дверь была сломана, Этри вежливо постучал. Через мгновение раздался женский голос:

– Вы можете войти.

Мы вошли в такую же, как у фомора, комнату, только здесь было полно подушек и обитой плюшем мебели, и царил полнейший беспорядок: на полу валялись обломки мебели, осколки безделушек и изувеченные Свитера. Охранники уже связывали их и выносили из комнаты.

Слухач ушел сам, руки были связаны у него за спиной, один глаз распух и закрылся. Он бросил на меня пристальный взгляд, но ничего не сказал.

Ублюдок.

Этри повернулся к занавешенной двери, ведущей в спальню.

– Мы в долгу перед смертной ученицей, которая нас предупредила. Она попросила об освобождении вампира.

– Невозможно, – ответил женский голос. – Этот счет уже закрыт.

Этри повернулся ко мне и пожал плечами:

– Я сожалею.

– Подождите, – сказала я. – Могу я с ним поговорить?

– Одну минутку.

Мы ждали, и вскоре в двери спальни появился Томас, одетый в черный махровый халат, видимо, он только что принял душ. Томасу не хватало полдюйма до шести футов, и от всего его тела исходил мощный сексуальный призыв. А еще у него были глаза цвета голубого хрусталя и темные волосы до плеч. Мое тело повело себя, как обычно в его присутствии, оно кричало, что пора заводить ребенка. Я проигнорировала эти вопли. Ну, почти.

– Молли, – сказал он. – Ты в порядке?

– Ничего такого, что не сможет исправить ведерко аспирина, – сказала я. – А ты?

Он заморгал.

– Почему со мной должно было что-то случиться?

– Я думала… ты знаешь. Тебя поймали как шпиона.

– Ну, конечно, – ответил он.

– Я решила, они… сделают из тебя пример.

Томас снова заморгал.

– С какой стати?

Дверь спальни открылась, и оттуда вышла женщина-свартальв, очень похожая на Этри – крошечная и красивая, только с длинными серебристыми волосами, а не с бильярдным шаром вместо прически. На ней была рубашка – наверное, она принадлежала Томасу, – которая прикрывала ее до самых щиколоток. Женщина выглядела определенно… довольной собой. За спиной у нее я увидела несколько пар широко раскрытых темных глаз, глядевших на нас из темной спальни.

– Ага, – сказала я. – Ага, ты… заключил сделку.

Томас ухмыльнулся:

– Это трудная, грязная работа…

– И он ее еще не закончил, – сказала женщина-свартальв. – Он наш до рассвета.

Томас перевел взгляд с меня на спальню и развел руки в стороны.

– Ты знаешь, как это бывает, Молли. Долг зовет.

– Ну и что мне сказать Жюстине?

Он снова удивленно посмотрел на меня.

– Правду. Что же еще?

– О, слава Богу, – сказала Жюстина, когда мы выходили из крепости свартальвов. – Я боялась, что они морят его голодом.

Я заморгала.

– Твой дружок трахается с целой командой темных эльфиек, а ты радуешься?

Жюстина склонила голову набок и расхохоталась.

– Когда ты влюблена в инкуба, твой взгляд на жизнь немного меняется. Ничего нового не произошло. Я знаю, как он ко мне относится, но его нужно кормить, чтобы он оставался здоровым. Так в чем вред? – Она ухмыльнулась. – К тому же он всегда готов продолжить.

– Ты очень странное существо, Жюстина.

Энди фыркнула и дружелюбно толкнула меня плечом. Она успела найти свое платье и туфли, которые ей так нравились.

– Кто бы говорил!

После того, как все благополучно разошлись по домам, я отправилась от квартиры Уолдо к ближайшей крытой парковке, нашла там темный угол, села и стала ждать. Примерно через два часа воздух замерцал, появилась Леа и устроилась рядом со мной.

– Ты меня обманула, – сказала я. – Послала туда вслепую.

– Верно. В точности как Лара поступила со своим братом – вот только мой агент добился успеха там, где ее потерпел неудачу.

– Но зачем? Зачем нас было туда посылать?

– Мы не могли позволить «Фомору» подписать договор, – сказала она. – Если бы один народ подписал с ним договор о нейтралитете, за ними последовала бы дюжина других. «Фомор» сумел бы разделить остальных и прикончить по одному. Очень деликатное положение. Присутствие активных агентов должно было нарушить состояние равновесия – обнажить истинную природу «Фомора» в проверке огнем.

– Но почему ты не сказала мне правду? – спросила я.

– Потому что ты бы мне не поверила – какие тут могут быть сомнения?

Я нахмурилась:

– Ты все равно должна была мне все рассказать.

– Не будь смешной, дитя! – фыркнула Леа. – У меня не оставалось времени, чтобы рассеять твои сомнения, подозрения и теории. Не говоря уже о том, чтобы отвечать на бесконечные вопросы. Намного лучше было предложить тебе приз, на котором ты могла бы сосредоточиться – Томаса.

– А откуда ты знала, что я найду бомбу?

Леа изогнула бровь.

– Бомбу? – Леа покачала головой. – Я не знала, что именно там происходит. Но фоморы предатели. Всегда были и всегда будут. Оставался только один вопрос – форма, которую примет их предательство. И это нужно было показать свартальвам.

– Но откуда ты знала, что я справлюсь?

– Я не знала, – ответила Леа. – Но я хорошо знакома с твоим наставником. Он превосходно научил тебя отыскивать неприятную правду. – Леа улыбнулась. – И еще ты освоила его любимый прием – превращать упорядоченные ситуации в настоящий хаос.

– О чем ты говоришь? – резко спросила я.

Ее улыбка была ужасающе самодовольной.

– О том, что при любых обстоятельствах я не сомневалась, что договор подписан не будет.

– Но ты могла бы сама все это проделать.

– Нет, дитя, – возразила Леа. – Свартальвы никогда бы не пропустили меня на свой прием. Они любят ясность и порядок. И они бы сразу сообразили, что я намерена порядок нарушить.

– А про меня они ничего не знали?

– Они умеют судить о других только по их действиям, – ответила Леа. – Отсюда и желание заключить договор с фоморами, с которыми они никогда прежде не сталкивались. Мои действия показали, что со мной следует соблюдать осторожность. Ну а ты… о тебе они ничего не знали. И ты такая красотка. Все хорошо, твой город спасен, и группа богатых, умелых и влиятельных существ перед тобой в долгу. – Она немного помолчала, а потом наклонилась вперед. – Возможно, тебе следует меня поблагодарить.

– Мне – тебя? – поразилась я. – За что?

– Я полагаю, твой вечер закончился очень неплохо, – заметила Леа, приподняв брови. – Господи, ты такой трудный ребенок. Я даже не могу себе представить, как он терпит твою дерзость. Наверное, ты думаешь, что заслужила от меня награду. – Она встала и повернулась, собираясь уйти.

– Подожди! – вдруг вырвалось у меня.

Она остановилась.

Мне показалось, что мое сердце перестало биться, и меня начало отчаянно трясти.

– Ты сказала, что знакома с Гарри. А не что была с ним знакома. В настоящем времени.

– В самом деле?

– Ты сказала, что не понимаешь, как он терпит мою дерзость. Терпит. Настоящее время.

– В самом деле?

– Тетушка, – едва слышным шепотом продолжала я. – Тетушка… Гарри… жив?

Леа очень медленно наклонилась ко мне, и в ее умных зеленых глазах сверкнуло озорное знание.

– Я не сказала, что он жив, дитя. И тебе не следует так говорить. Пока не стоит.

Я опустила голову и заплакала. Или рассмеялась. Или все вместе. Я не знала. Леа не стала оставаться со мной. Выплеск эмоций ее всегда смущал.

Гарри. Живой.

Я его не убила.

Лучшая награда из всех возможных.

– Благодарю тебя, Тетушка, – прошептала я. – Благодарю.

Джо Р. Лансдэйл [27]27
  © Joe R. Lansdale, 2013; © пер., примеч. В. Вершовского, 2014.


[Закрыть]

Плодовитый техасский писатель Джо Р. Лансдэйл – обладатель премии Эдгар, Британской премии фэнтези, Американской премии хоррора, Американской премии «детектива», Международной премии «Авторов криминальных романов» и шести премий Брэма Стокера. И хотя известность ему принесли хоррор-триллеры, такие как «The Nightrunners», «Бабба Хо-Теп», «The Bottoms», «The God of the Razor» и «The Drive-In», он также является создателем популярной детективной серии о Хэпе Коллинзе и Леонарде Пайне – «Savage Season», «Mucho Mojo», «The Two-Bear Mambo», «Bad Chili», «Rumble Tumble», «Captains Outrageous» – и романов‑вестернов, таких как «Texas Night Rider» и «Blooddance», а также романов перекрестных жанров, которые нелегко классифицировать, таких как «Zeppelins West», «The Magic Wagon» и «Flaming London». Среди прочих его романов – «Умереть на Диком Западе», «The Big Blow», «Sunset and Sawdust», «Acts of Love», «Freezer Burn», «Waltz of Shadows», «The Drive-In 2: Not Just One of Them Sequels» и «Leather Maiden». Он также внес свой вклад в такие популярные серии, как «Бэтмэн» и «Тарзан». Множество его рассказов выходили в сборниках «By Bizarre Hands», «Tight Little Stitches on a Dead Man’s Back», «The Shadows Kith and Kin», «The Long Ones», «Stories by Mama Lansdale’s Youngest Boy», «Bestsellers Guaranteed», «On the Far Side of the Cadillac Desert with the Dead Folks», «Electric Gumbo», «Writer of the Purple Rage», «Fist Full of Stories», «Steppin’ Out», «Summer ’68», «Bumper Crop», «The Good, the Bad and the Indifferent», «Selected Stories by Joe R. Lansdale», «For a Few Stories More», «Mad Dog Summer аnd Other Stories», «The King and Other Stories», «Дорога мертвеца». Также он является автором больших сборников «Flaming Zeppelins: The Adventures of Ned the Seal», и «High Cotton: the Collected Stories of Joe R. Lansdale». Он был редактором таких антологий, как «The Best of the West», «Retro Pulp Tales», «Son of Retro Pulp Tales», «Razored Saddles» (в соавторстве с Пэтом Лобрутто), «Dark At Heart: All New Tales of Dark Suspense» (в соавторстве со своей женой Кэрин Лансдэйл), «The Horror Hall of Fame: The Stoker Winners» и антологии – дань творчеству Роберта И. Говарда – «Cross Plains Universe» (в соавторстве со Скоттом Э. Каппом). Антология в честь творчества Лансдэйла называлась «Lords of the Razor». Его самые свежие книги – два новых романа о Хэпе и Леонарде, «Devil’s Road» и «Hyenas»; романы «Damaged by Choice» и «Edge of Dark Water»; и новая коллекция рассказов «Shadows West» (с Джоном Л. Лансдэйлом). В качестве редактора он выпустил две новых антологии: «Crucified Dreams» и «The Urban Fantasy Anthology» (в соавторстве с Питером С. Биглом). Он живет со своей семьей в небольшом городе Накэдочисс, штат Техас.

Здесь он представляет нам лучшую из всех великолепнейших дамочек – женщину, полную сексуальной привлекательности, владеющую магией, беззвучным свистом подзывающую каждого встреченного мужчину, женщину, подобную ярко-красному яблоку с червяком внутри, женщину, которая может заставить священника отправиться домой и перерезать себе горло, если он увидит ее гуляющей по улице. Короче говоря, это персонаж, который мог создать только Лансдэйл.

Поединок с Хесусом

Сначала они отобрали у Марвина мешочек с ланчем, потом деньги, а потом от души надавали пинков. Он чувствовал, что ему так надрали задницу, что по шкале от одного до десяти боль ощущалась на все четырнадцать баллов. Однако Марвин принял в расчет то, что избиение не было безостановочным, потому что один из напавших прервался на перекур, а после еще двое, похоже, устали и выдохлись.

Лежа на земле и чувствуя вкус собственной крови, ему хотелось думать, что, принимая во внимание перекур и явную усталость двух грабителей, от их общей результативности можно отнять несколько очков, и тогда сумма составит девять или десять вместо полных четырнадцати баллов.

Это, однако, ничуть не помогло ноющим ребрам и не устранило пятен, поплывших перед его глазами до того, как он отрубился от боли. Когда он пришел в себя, его бил по лицу ладонью один из подонков, которому хотелось знать, есть ли у Марвина золотые зубы. Он сказал, что нет, но подонок настаивал на том, чтобы удостовериться, и Марвин открыл рот, и грабитель проверил.

Разочарованный подонок пригрозил нассать ему в рот или оттрахать его, но и сам головорез, и его банда либо слишком устали после избиения Марвина, чтобы оттрахать его, или не накопили достаточно мочи, потому что развернулись и начали уходить, деля на ходу деньги на четверых. Каждому досталось по три доллара и двадцать центов, а из его рюкзачка они вынули вполне приличный сэндвич с ветчиной и маленький контейнер с желе. Однако в нем была только одна пластиковая ложка.

Марвин начал ощущать себя частью бетонного тротуара, когда какой-то голос произнес:

– Эй, мелкие говнюки, думаете, что вы что-то из себя представляете, да?

Проморгавшись, Марвин увидел, что говорил старик, сутулый, кривоногий, с седыми волосами и лицом, которое, казалось, когда-то разобрал на части и потом кое-как собрал вместе пьянчуга в темной комнате, скрепив все дешевым клеем. В его ухе – Марвин видел только правое – было столько шерсти, что хватило бы на небольшой свитер. Единственные черные волосы, которые были у старика – на голове его они были цвета рыбьего брюха. Штаны, висящие мешком, он поддерживал одной рукой. Кожа его была темной, как орех, а рот буквально набит зубными протезами. Один из карманов его штанов был чем-то раздут. Марвин подумал, что это могла быть его мошонка – из-за грыжи.

Банда остановилась и развернулась. Они были довольно-таки неприятными типами с широкими плечами и мощными мускулами. У одного из них был большой живот, но твердый, жесткий, не обвисший, и Марвин по собственному опыту знал, что и кулаки у них твердые, а башмаки еще тверже. Старик вполне мог расстаться с жизнью.

Тот, что спрашивал Марвина насчет золотых зубов, с большим животом, посмотрел на старика и сказал, положив украденный рюкзачок Марвина на землю:

– Ты с нами разговариваешь, старый пердун?

– Вы единственное дерьмо, которое я здесь вижу, – сказал старик. – Думаешь, что ты крутой мужик, да? Любой может избить такого слабака, как этот паренек. Моя бабушка-инвалидка смогла бы, а ведь она уже двадцать лет как умерла. Пацану, может, шестнадцать, а вам, пидорам, сколько – двадцать? А вы всего лишь кучка влагалищ без единого волоска на щелке.

Марвин попытался отползти назад, чтобы скрыться с глаз, не желая, чтобы интерес к нему снова пробудился, и думая, что, может, он успеет удрать, пока они будут убивать старика. Но он был слишком слаб, чтобы ползти. Жесткое Пузо с напыщенным видом направился к старику, осклабившись и поглаживая волосы.

Когда он был уже в шести футах от цели, старик сказал:

– Собираешься драться со мной один, мелкий ты говнюк? Тебе даже не нужно, чтобы твоя кодла держала меня за руки?

– Я тебе все оставшиеся зубы вышибу, ты, старый мексикашка, – сказал Жесткое Пузо.

– Настоящих у меня не осталось, так что давай попробуй.

Парень сделал шаг вперед и попытался ударить старика ногой, но тот отбил его ногу в сторону левой рукой, продолжая правой поддерживать штаны, а потом стремительно врезал ему прямо в рот. Удар сбил бандита с ног, и по губам потекла кровь. Когда Жесткое Пузо попытался подняться, старик ногой с силой рубанул его по гортани. Жесткое Пузо снова упал, задыхаясь и обхватив горло ладонями.

– Как насчет вас, девочки? Настроены развлечься, мокрощелки?

Мокрощелки затрясли головами.

– Это хорошо, – сказал старик и вытащил из кармана цепь. Она и отдувала ему карман, а вовсе не грыжа. Он по-прежнему придерживал штаны свободной рукой.

– У меня тут уравнитель. Я обмотаю этого сукина сына уравнителя вокруг ваших пустых тыкв как якорную цепь. Идите сюда, поставьте мистера Дырку-в‑Заднице на ноги и уберите его от меня, быстро.

Три парня подняли мистера Дырку-в‑Заднице, он же Жесткое Пузо, на ноги, и когда они это сделали, старик придвинул лицо вплотную к физиономии Жесткого Пуза и сказал:

– И чтобы сюда больше не возвращался. Я тебя не желаю здесь видеть.

– Ты пожалеешь, мексикашка, – сказал Жесткое Пузо. Кровь пузырилась на его губах, стекая по подбородку.

Старик положил цепь на землю и снова врезал Жесткому Пузу левой, сломав ему нос и разбрызгав кровь по всему лицу.

– Что за хрень у тебя с ушами? – спросил старик. – Что там? Грязь? А? У тебя грязь в ушах? Ты слышишь меня, когда я с тобой разговариваю? Adios[28]28
  «Прощай» по-испански.


[Закрыть], козлятина.

Трое парней и Жесткое Пузо, которого шатало вовсю, двинулись вниз по улице и исчезли.

Старик посмотрел на Марвина, все еще лежащего на земле.

– Меня моя старая мама лупила крепче, а у нее была только одна рука. Вставай, черт возьми.

Марвин умудрился подтянуть под себя ступни, подумав, что это подвиг, равный строительству Великой пирамиды – в одиночку.

– Для чего ты сюда пришел? – поинтересовался старик. – Здесь, кроме разного дерьма, никто не бывает. А ты похож на паренька из более приличного места.

Марвин мотнул головой.

– Нет, – сказал он. – Я отсюда.

– Давно?

– Переехал неделю назад.

– Да? Специально переехал или карту потерял и заблудился?

– Специально.

– Ну, парень, тебе стоит подумать о том, чтобы уехать.

Больше всего на свете Марвин хотел бы уехать. Но мама сказала: ничего не выйдет. У них не было денег. С тех пор как умер его отец. Эта смерть подрезала их на корню. Отец Марвина неплохо зарабатывал на фабрике, но потом он умер, и с того времени их жизнь понеслась под откос быстрее, чем вагонетка, груженная кирпичом. Ему с мамой приходилось быть там, где они были, и тут уж ничего не поделаешь. Еще более низким положением для них была бы картонная коробка с видом на улицу. А подъемом – каблуки на туфлях.

– Я не могу переехать. У мамы на это нет денег. Она прачка.

– Ну, тогда тебе лучше поскорее научиться, как постоять за себя, – сказал старик. – Если не сумеешь, однажды очнешься со спущенными штанами и дыркой в заднице размером с хорошую тарелку.

– Они действительно сделали бы такое?

– Мимо не прошли бы, – сказал старик. – Лучше поучись давать сдачи.

– Вы могли бы меня научить?

– Научить чему?

– Драться.

– Не могу. Мне приходится штаны поддерживать. Раздобудь себе хорошую палку.

– Но вы можете меня научить.

– Я не хочу, парень. У меня круглосуточная работа – дышать не останавливаясь. Мне почти восемьдесят долбаных лет. Мне еще пять лет назад полагалось червей кормить. Послушай-ка. Ты лучше держись подальше отсюда, ну а если не сможешь… Тогда удачи тебе, малец.

Придерживая штаны одной рукой, старик зашаркал прочь. Марвин с минуту провожал его взглядом, а потом побежал. Его план был простым: выжить в течение этой недели, потом наступит лето, школе конец, и он будет оставаться в квартире и не станет выходить, пока осенью занятия не начнутся снова. К тому времени он, может быть, придумает новый план.

Он надеялся, что за это время парни потеряют интерес к тому, чтобы лупцевать его, а может, вообще погибнут каким-нибудь страшным образом или переедут отсюда. Начнут работать, хотя он прекрасно понимал, что работу они уже выбрали – профессиональных головорезов.

Матери он сказал, что упал. Она поверила. Она была слишком занята тем, чтобы добывать еду, и ей некогда было раздумывать над его словами, а он не хотел, чтобы она знала правду. Он не хотел, чтобы она знала, что он не может постоять за себя, что он – ходячий мешок для отработки ударов. К тому же она не слишком заморачивалась его проблемами. У нее появилась работа, а теперь еще и любовник, маляр. Маляр был высоким, неуклюжим типом, который приходил, смотрел телевизор, пил пиво, а потом ложился в постель с его матерью. Иногда, когда Марвин спал на диване, то слышал их возню в спальне. Он не мог припомнить, чтобы слышал что-то подобное, когда его отец был жив, и не знал, что вообще думать об этом. Когда возня становилась слишком громкой, он накрывался подушкой и пытался заснуть.

Летом он увидел онлайн-рекламу о том, как накачать тело, и заказал себе DVD. Он начал отжиматься от пола, делать приседания и другие упражнения. Денег на гантели, которые рекомендовал DVD, у него не было. Сам диск стоил ему всех денег, что он накопил, пять центов здесь, четвертак там. Мелочь, которую мать ему давала. Но он решил, что если его сбережения позволят ему избежать траха в зад, это окупит каждое пенни.

В своих занятиях Марвин был последователен. Он отдавался им полностью, и довольно скоро его мать сказала, что он выглядит крепче. Марвин тоже так думал. У него действительно появились мускулы. Руки стали узловатыми, живот плоским, окрепли бедра и голени. Сейчас он мог ударить и коротким прямым, и кроссом. Он нашел онлайн-руководство, как это делать. Дальше он планировал поработать над апперкотом и, может, над боковым, но пока овладел прямым и кроссом сверху.

– Хорошо, – сказал он зеркалу. – Пусть приходят. Я готов.

Осенью после первого школьного дня Марвин пошел домой тем же путем, что и в тот судьбоносный день, когда его избили. Он не мог понять своего отношения к тому, что делает. С одной стороны, он надеялся никогда их больше не увидеть, с другой – чувствовал себя сильнее, чувствовал, что сможет постоять за себя.

Марвин сунул руку в карман и пощупал лежавшие там деньги. Не так уж много. Доллар с небольшим разменной монетой. И он надел рюкзак на спину. Может, они захотят его отобрать. Надо не забыть снять и отложить рюкзак в сторону перед дракой. Чтобы никаких помех.

Когда он оказался на том месте, где все произошло, там никого не было. Он отправился домой, чувствуя легкое разочарование. Ему хотелось бы столкнуть их головами.

На третий день после школы он получил свой шанс.

На этот раз их было только двое: Жесткое Пузо и один из хорьков, который был с ним и в прошлый раз. Когда они заметили его, Жесткое Пузо улыбнулся и быстрым шагом направился к Марвину. Хорек семенил следом в надежде подобрать объедки.

– Вот так, – сказал Жесткое Пузо, подойдя ближе. – Помнишь меня?

– Да, – сказал Марвин.

– Не слишком-ты умен, пацан, да? Я думал, ты уже свалил отсюда. Думал, у меня не будет шанса снова тебе навешать. Тот старикан, чтоб ты знал, подцепил меня неожиданно. А так я мог бы пинать его в задницу с понедельника до следующего воскресенья.

– Ты не можешь избить меня, не говоря уже о нем.

– О, во как, за лето ты отрастил себе пару яиц.

– Большую пару.

– Большую пару, ха. Спорим, что я смогу отобрать у тебя этот рюкзак и заставить поцеловать мои «найки». Я могу заставить тебя поцеловать меня в зад.

– Я собираюсь надрать тебе зад, – сказал Марвин.

Выражение лица громилы изменилось, и после этого Марвин уже ничего не помнил.

Он пришел в себя, когда Жесткое Пузо наклонился над ним, говоря:

– Теперь целуй. И губами, взасос. Немножко поработать язычком тоже будет неплохо. Не сделаешь этого – Пого, вот он, достанет свой нож и отрежет тебе конец. Слышал меня?

Марвин посмотрел на Жесткое Пузо. Тот спустил штаны и наклонился, упираясь ладонями в колени, его анус подмигивал Марвину. Хорек рылся в рюкзаке Марвина, расшвыривая вещи налево и направо.

– Лижи или отрежем, – сказал Жесткое Пузо.

Марвин кашлянул, сплевывая кровь, и попытался отползти.

– Лижи, – сказал Жесткое Пузо. – Лижи, пока я кайф не словлю. Давай, пацан. Попробуй говно на вкус.

Взлетела чья-то ступня и врезала Жесткому Пузу между ног, ударив по яйцам с таким звуком, с каким бобры лупят хвостами по воде. Жесткое Пузо завопил и воткнулся головой в землю, словно пытаясь сделать стойку на голове.

– Никогда не делай этого, парень, – сказал чей-то голос. – Лучше пусть тебе глотку перережут.

Это был старик. Он стоял рядом с ними. На этот раз он не поддерживал штаны рукой. Теперь у него был пояс.

Пого пошел на старика и сделал широкий замах правой. Старик, казалось, даже не пошевелился, но каким-то образом нырнул под удар, а выпрямившись, продемонстрировал Марвину апперкот, который он так и не отработал. Удар пришелся Пого под самый подбородок, раздался хруст, и Пого, хорек, казалось, на миг лишился головы. Она подскочила вверх на его шее, словно та была резиновой. Слюна полетела изо рта Пого во все стороны, и он, отрубившись, комом тряпья упал на бетон.

Старик, раскачиваясь, стоял над Жестким Пузом, который, опираясь на ладони и колени, пытался встать. Его штаны были спущены до щиколоток. Старик пару раз пнул его между ног. Удары не были чрезмерно сильными, но ему хватило. Жесткое Пузо вывалил кусок дерьма и рухнул физиономией вниз.

– Тебе подтереться надо, – сказал старик. Но Жесткое Пузо не слушал. Он лежал на бетоне, тихонько взрыкивая, как грузовик, который пытается завестись.

Старик повернулся и посмотрел на Марвина.

– Я думал, что уже готов, – сказал Марвин.

– Ты к «готов» еще и близко не подошел, парень. Если можешь идти, пойдем со мной.

Марвин мог идти, но с трудом.

– Уверенность в тебе где-то есть, – сказал старик. – Я это сразу увидел. Но оснований для нее у тебя нет.

– Я тренировался.

– Да, конечно, только плавать на суше не то же самое, что залезть в воду. То, что ты научился делать, – это все по воздуху, а вот с партнером – это уже другое дело, но такая учеба не дается даром. Если бы я не проходил мимо, ты уже вылизывал бы чью-то задницу и называл бы ее мороженым. Я вот что тебе скажу, сынок. Никогда этого не делай. Только если это попка какой-то дамочки и тебя пригласили попробовать. Если кто-то хочет заставить тебя сделать это, ты раньше должен умереть. Сделаешь это один раз, и до конца дней твоих у тебя во рту будет вкус дерьма.

– Я думаю, это лучше, чем быть мертвым, – сказал Марвин.

– Не, ни то, ни это не лучше. Я тебе расскажу. Когда-то у меня был маленький пес. Натуральная кроха, но бойцовское сердце размером с целую прерию. И вот мы с ним ходили гулять. Однажды идем, гуляем – кстати, недалеко отсюда, – и вдруг из мусорника высовывается морда немецкой овчарки. Крутой, злобный, опытный пес – и эта овчарюга бросается на моего малыша. Майк его звали. Завязалась лютая драка. Майк не сдавался. Дрался насмерть.

– И он погиб?

– Не. Погибла овчарка.

– Майк убил овчарку?

– Не. Конечно, нет. Я тебя подкалываю. Я врезал овчарке деревянным бруском, который подобрал там же. Но урок здесь вот в чем: делай все, что в твоих силах, но иногда приходится надеяться на то, что кто-то окажется рядом, и на твоей стороне, и с бруском в руках.

– Хотите сказать, что я Майк, а вы человек с бруском?

– Я хочу сказать, что драться ты ни хрена не умеешь. Вот что я хочу сказать.

– А что стало с Майком?

– Сбил его грузовик, за которым он гнался. Он был крутой и смелый, только вот ума ему недоставало. В общем, вроде тебя. Ты, правда, еще не крутой. Другой недостаток – ты не пес. И еще: я уже дважды спасал тебя, так что ты мне кое-что должен.

– И что же?

– Ну, ты же хотел научиться драться, так?

Марвин кивнул.

– А мне нужен спарринг-партнер.

Дом старика находился недалеко от места драки. Это было большое двухэтажное бетонное строение с заколоченными окнами. Когда они подошли к входной двери, старик достал связку ключей и начал открывать один замок за другим. При этом он говорил:

– Держись начеку. Мне приходится быть осторожным, когда я открываю двери, потому что всегда находится козел, который хочет вломиться. Мне доводилось учить таких остолопов не раз и не два. Потому я и держу строительный брусок в баке.