Текст книги "Принцесса и Гоблин (др.перевод)"

Автор книги: Джордж МакДональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Джордж Макдональд
ПРИНЦЕССА И ГОБЛИН

1. Почему появился этот рассказ о принцессе

Жила некогда одна маленькая принцесса, отец которой был королём обширной страны, полной гор и долин. Даже его дворец был выстроен на вершине одной из гор – дворец очень большой и красивый. Принцесса – а звали её Айрин – именно в этом дворце и родилась, однако из-за того, что мать её была слишком слаба после рождения принцессы, слугам пришлось сразу же перенести Айрин в отдельный большой дом, нечто среднее между замком и фермой, располагавшийся на склоне другой горы примерно на полпути от её подножия к вершине.

Принцесса была прелестным ребёнком, и к тому времени как начинается мой рассказ, ей, помнится мне, исполнилось восемь лет, и она очень быстро взрослела. Личико её было ясным и милым, а глазки на нём – словно два кусочка вечернего неба, каждое со звёздочкой, растворённой в синеве. Вы бы наверняка решили, что эти глаза и сами догадываются о своём небесном происхождении, столь часто их взгляд устремлялся кверху. Потолок её детской был голубым, с рассыпанными по нему звёздами, и настолько походил на небо, насколько это вообще возможно. Только я сомневаюсь, видела ли когда-нибудь принцесса настоящее звёздное небо – и причину тому я лучше сразу открою.

Те горы были пронизаны подземными пустотами – обширными пещерами и запутанными ходами; по некоторым из них бежали подземные воды, другие же озарялись всеми цветами радуги, стоило только посветить в них фонарём. Вряд ли бы кто догадался о существовании этих подземных пустот, не будь те горы богаты разнообразнейшими рудами, в поисках которых рудокопы понаделали там копей и глубоких шахт с разбегающимися от них в разные стороны галереями и коридорами. Углубляясь в недра гор, рудокопы частенько встречали такие естественные пещеры. Некоторые из этих пещер имели отдалённые выходы на склонах гор или в ущельях.

В этих запрятанных глубоко под землёй пещерах обитало племя странных существ, называемых то гномами, то кобольдами, то гоблинами. В стране бытовала легенда о том, что некогда они жили на поверхности земли и ничем не отличались от людей. Но по какой-то причине, относительно которой существовали различные предположения – то ли король обложил их данью, которую они посчитали слишком уж тяжёлой, то ли он навязал им какие-то обычаи, которые пришлись им не по нраву, а может просто ввёл чрезмерно суровые законы – короче говоря, в результате они всем скопом исчезли с лица земли. Однако, как гласила легенда, они нашли прибежище в подземных пещерах, откуда выходили только по ночам; они очень редко показывались кому-либо из людей на глаза, а чтобы их видели одновременно двое или трое человек – такого и не случалось. Говорили, что даже ночью гоблины собирались на открытом воздухе лишь в самых редко посещаемых и труднодоступных горных районах. Очевидцы же, то есть люди, которым удавалось хоть глазком взглянуть на кого-либо из подземных жителей, рассказывали, что за протёкшие столетия те разительно изменились; но это и не удивительно, если вспомнить, что жили они без солнечного света, в холоде и сырости подземного мрака. И выглядели они теперь не просто безобразно, но совершенно отвратительно, лицом и телосложением являя нелепую карикатуру. Самая необузданная фантазия, настаивали очевидцы, не смогла бы изобразить словом или кистью нечто более необычное с виду. Я, правда, подозреваю, что те, кто так говорил, по ошибке приняли за самих гоблинов каких-то ручных подземных животных, которые сопровождали своих хозяев во время ночных вылазок. Сами же гоблины вопреки подобным рассказам не так уж далеко ушли от людей. Но если различия в облике и не были столь велики, зато знаниями и умениями гоблины значительно превзошли своих недругов; за прошедшие столетия они научились таким вещам, о которых ни один смертный и не слыхивал. Но по мере того, как возрастала сноровка гоблинов, возрастал и производимый ими вред, ведь наибольшим удовольствием для них было придумывать разные каверзы, чтобы досадить людям, живущим над ними на открытых солнцу склонах гор. Со своими сородичами гоблины обходились вполне дружелюбно – они не сделались ещё совершенно безжалостными ради одной только жестокости ко всем и каждому, но всё-таки они испытывали столь глубокую и древнюю неприязнь к тем, кто завладел исконно принадлежащими им землями – и особенно к потомкам короля, вынудившего их на изгнание, что искали любой возможности им навредить, а уж способы порою были столь же причудливы, как и сами их изобретатели; и хоть гоблины имели вид бесформенных карликов, зато их физическая сила не уступала их лукавству. Со временем они тоже завели у себя короля и парламент, главной обязанностью которых, помимо обычных дел правления, было планирование неприятностей наземным соседям. Вот теперь-то и становится ясно, почему маленькая принцесса никогда не видела настоящего ночного неба. Её воспитатели слишком боялись гоблинов, чтобы позволить ей покидать дом вечерней порой – даже в сопровождении многочисленных слуг, – и они были совершенно правы, как мы вскорости убедимся.

2. Принцесса заблудилась

Я уже говорил, что к началу моего рассказа принцессе исполнилось восемь лет. А началось всё так.

Стоял хмурый, ненастный день. Гору окутывал густой туман, в котором то и дело зарождались дождевые капли; они стекали вниз по скатам крыши большого старого дома, а затем водяной чёлкой опадали со свесов. В этот день принцесса, конечно же, не могла и думать выйти погулять. Она сильно скучала, так сильно, что даже игрушки её уже не развлекали. Вы бы этому не поверили, если бы я потратил время и принялся перечислять её игрушки хотя бы до половины. Только всё равно ведь от этого у вас те игрушки не появятся, а это большая разница – не может же надоесть то, чего у вас пока нет. Вот было бы здорово, имей вы перед взором такую картину: принцесса сидит в своей детской с потолком как звёздное небо, а перед ней стол, весь заставленный игрушками. Однако захоти художник такое нарисовать, я посоветую ему не связываться с игрушками. Я и то даже подумать боюсь, чтобы описать их, и художнику лучше не пытаться их изобразить. Уж вы мне поверьте. Художник, конечно, умеет тысячу вещей, которых я не умею, но мне кажется, что он не смог бы нарисовать такие игрушки. Но зато сама принцесса – просто загляденье, хоть она и вправду очень несчастна: такая печально сгорбившаяся на стуле девочка, которая подпёрла голову рукой, облокоченной о колено, и она сама себе не может объяснить, чего же ей хочется, кроме как выйти во двор, совершенно вымокнуть и схватить премиленькую простуду, чтобы отправиться в постель да ещё нагоняй получить. Представили? А теперь добавьте-ка ещё и няню, которая как раз в эту минуту покидает комнату.

Няня вышла из комнаты? Хоть какое-то разнообразие! Принцесса оживляется и взглядывает вокруг себя. Затем она соскакивает со стула и выбегает в дверь, но не в ту дверь, через которую вышла няня, а в ту, за которой начинается ведущая куда-то наверх таинственная древняя лестница из точёного червями дуба, такая заброшенная, словно по ней вообще никогда не ходили. Сама-то принцесса как-то раз взбиралась по ней ступенек на шесть, и это уже достаточная причина, особенно в такой день, чтобы попытаться выяснить, что же всё-таки там наверху.

Итак, принцесса начала взбираться всё выше и выше, пока – ну и длиннющий же получился путь! – не миновала три пролёта. Тут она оказалась на лестничной площадке, от которой начинался длинный-длинный коридор. По нему принцесса и побежала. С каждой стороны коридора было полным-полно дверей. Их было так много, что принцесса ими даже не заинтересовалась, а побежала в самый конец, где свернула в другой коридор, тоже полный дверей. Когда она свернула ещё пару раз, а вокруг неё мелькали всё двери и двери, она немного испугалась. Здесь было так тихо! А за всеми этими дверями, возможно, находятся комнаты, в которых никого нет! Это же ужас! И дождь так сильно барабанит по крыше. Принцесса повернула назад и припустила в полный дух, так что эхо её лёгких шагов сливалось со стуком дождя, – она спешила к лестнице, которая вела в её безопасную детскую. Так думала принцесса, только она давно уже потерялась. Правда, из этого ещё не следует, что девочка потеряла себя, но всё-таки она потерялась.

Она бежала, бежала, несколько раз свернула и затем снова испугалась. Очень скоро принцесса поняла, что не может найти дорогу назад. Везде только комнаты, а лестницы нет как нет! Её маленькое сердечко билось так же быстро, как бежали её маленькие ножки, а в горле нарастал комок рыданий. Всё же некоторое время девочка была слишком целеустремлена и слишком испугана тоже, чтобы плакать. Наконец надежда оставила её. Кругом ничего, кроме дверей и коридоров! Принцесса ничком бросилась на пол и разразилась тоскливым рёвом, за которым последовали бурные рыдания.

Однако она не плакала слишком уж долго, потому что была достаточно смелой – под стать принцессе её возраста. Нарыдавшись всласть, она поднялась с пола и отряхнула с платьица пыль. Какая застарелая была эта пыль! Потом принцесса вытерла руками глаза, ведь и принцессы не всегда имеют при себе носовые платочки – точно как некоторые другие маленькие девочки, которых я знаю. А затем, как настоящая принцесса, она решила терпеливо и неторопливо поискать дорогу назад: будет идти по всем коридорам и глядеть по сторонам, чтобы не пропустить лестницу. Так она и поступила, только безуспешно. Девочка не догадывалась, что в своих поисках вновь и вновь проходила по одному и тому же месту, ведь и коридоры, и двери все были одинаковыми. Наконец в одном уголочке через приоткрытую дверь она всё-таки приметила лестницу. Но увы! Вместо того чтобы вести вниз, лестница уводила вверх. Как ни была принцесса испугана, но ей неудержимо захотелось узнать, куда ещё может завести эта лестница. Та была столь узка и крута, что Айрин устремилась по ней на манер кошки или обезьянки – обеими руками помогая своим ногам.

3. Принцесса встречает... увидим, кого

Добравшись до верхней лестничной площадки, очень маленькой и квадратной, принцесса оказалась перед тремя дверями: дверь налево, дверь направо, дверь прямо. Принцесса постояла с минуту, но в её маленькую головку не пришло ни одной мысли насчёт того, что делать дальше. Но вот в тишине она начала различать странный гудящий звук. Дождь ли это? Нет. Звук был мягче, ровнее прерывистого стука капель, которое она сейчас вообще едва слышала. Низкий и ровный гудящий звук то замирал на короткое время, то начинался вновь. Сильнее всего он походил на жужжание счастливой пчелы, которая неожиданно наткнулась на богатый кладезь нектара в шарообразном соцветии – пожалуй, больше этот звук не с чем сравнить. Но откуда он шёл? Сперва принцесса приложила ухо к одной двери, затем к другой. Когда же она приложила ухо к третьей двери, у неё не осталось сомнений, что звук идёт именно оттуда – в этой комнате что-то было. Только что именно? Принцесса здорово трусила, но любопытство было сильнее страха, поэтому она тихонечко приотворила дверь и заглянула внутрь. Как вы думаете, что она увидела? Старую-престарую женщину, которая пряла пряжу.

Вы, возможно, удивитесь, как принцесса смогла догадаться, что женщина была старой-престарой, если я сообщу вам, что эта женщина была не только очень красивой, но что лицо её было белым и лишённым морщин. Я даже больше скажу. Волосы её были зачёсаны со лба назад и свободно опадали по спине до пояса. Такая женщина не походит на старую, не правда ли? Да, но только её волосы были белы как снег. И хотя на лице женщины не было морщин, однако светившаяся в её взгляде мудрость говорила о долгой прожитой жизни. Вот и принцесса, хотя и не могла сказать почему, решила, что женщина очень стара – ей, должно быть, пятьдесят лет. Но женщина, как вы сейчас узнаете, была гораздо старше.

Пока принцесса озадаченно глазела, не смея ступить в комнату, женщина подняла голову и произнесла ласковым, но по-стариковски слегка дребезжащим голосом, который приятно сочетался с жужжанием колеса её прялки:

– Входи же, деточка, входи. Я рада, что ты пришла.

Вот теперь вы поймёте, что принцесса была настоящей принцессой – она отнюдь не вцепилась что было мочи в дверную ручку, замерев на месте, как (я-то уж знаю) поступают те девочки, которые тоже должны бы быть принцессами, но на деле оборачиваются всего лишь маленькими простушками. Айрин сделала, как ей и сказали – сразу вошла в комнату и прикрыла за собой дверь.

– Подойди ко мне, деточка, – сказала старая женщина.

И опять принцесса сделала как ей сказали. Ведь она сильно робела, но всё же приблизилась к пряхе и остановилась близко-близко, глядя прямо ей в лицо своими голубыми глазами с двумя растворёнными в них звёздочками.

– А что это случилось с твоими глазками, малышка? – спросила пряха.

– Я плакала, – ответила принцесса.

– Почему, малышка?

– Потому что я не могла найти дорогу вниз.

– Но ты ведь смогла найти дорогу вверх.

– Не сразу: сначала я тоже долго искала.

– Но у тебя всё личико размалёвано как шкура у зебры. Разве у тебя нет платочка, чтобы вытереть слёзы?

– Нет.

– Тогда почему ты не зашла ко мне, чтобы я вытерла тебе глазки?

– Но я ведь не знала, что вы здесь сидите. В следующий раз я обязательно зайду.

– Ну что за милый ребёнок! – сказала пожилая женщина.

Тут она остановила свою прялку, поднялась со стула и вышла из комнаты, но сразу же воротилась, неся маленький серебряный тазик и мягкое белое полотенце, которым она омыла и вытерла ясное личико Айрин. Принцесса подумала при этом: какие же гладкие и нежные у женщины руки!

А когда женщина уносила полотенце и тазик, маленькая принцесса с удивлением заметила, какая эта женщина прямая и высокая, потому что хотя она и была такой старой, но нисколько не сутулилась. А одета женщина была в платье из чёрного бархата с плотными белыми и с виду тяжёлыми кружевами поверх, и волосы её сверкали на чёрном бархате подобно серебру. В комнате было не больше мебели, чем встречается в жилище беднейшей старухи, добывающей свой хлеб прядением пряжи. Ковёр не покрывал пола, никакого стола, и вообще ничего, кроме прялки и стула возле неё. Когда женщина вернулась, то снова подсела к своей прялке и, ни слова не говоря, принялась прясть, в то время как Айрин, которая в жизни не видела прялки, стояла около и наблюдала. Но вот нить у старой женщины вновь пошла ровно, и она обратилась к принцессе, не отрывая взгляда от пряжи:

– Ты знаешь, малышка, как меня зовут?

– Нет, не знаю, – ответила принцесса.

– Меня зовут Айрин.

– Но это меня так зовут! – воскликнула принцесса.

– Я знаю. Это я позволила, чтобы тебя назвали моим именем. Не я взяла твоё имя. Тебе дали моё.

– Как это так? – озадаченно спросила принцесса. – Моё имя всегда у меня было.

– Когда ты родилась, твой папа, король, спросил меня, не буду ли я возражать, чтобы тебе дали моё имя. Я, конечно же, не стала возражать. Я с удовольствием разрешила тебе носить его.

– Это было очень любезно с вашей стороны, дать мне ваше имя – такое красивое имя! – ответила принцесса.

– Ну, не так уж и любезно! – сказала женщина. – Всё равно ведь имя – это такая вещь, которую можно одновременно и передать другому, и оставить у себя. У меня таких вещей много. Тебе не хочется узнать, кто я, малышка?

– Да, я хотела бы узнать, и очень сильно.

– Я твоя пра-пра-прабабушка, – ответила женщина.

– А что это такое? – спросила принцесса.

– Я мать отца матери твоего отца.

– Ого-го! Мне этого нипочём не понять.

– Я и не ждала, что ты поймёшь. Но всё равно это не причина, чтобы скрывать от тебя.

– Конечно, не причина! – подтвердила принцесса.

– Вот будешь постарше, и я тебе объясню, что значит пра-пра-прабабушка, – продолжала старая женщина. – Но вот что ты сможешь понять уже сейчас: я пришла сюда, чтобы позаботиться о тебе.

– А вы долго здесь сидите? Со вчерашнего дня? Или с сегодняшнего? Но сегодня на улице так мокро, что нельзя выйти из дому.

– Я здесь с тех самых пор, как и ты здесь поселилась.

– Как давно это было! – сказала принцесса. – Я даже не помню, когда.

– Куда уж тебе это помнить!

– Но я никогда раньше вас не видела.

– Зато теперь мы обязательно станем видеться.

– А вы всё время живёте в этой комнате?

– Только ночую не здесь. Моя спальня на этой же лестничной площадке, только напротив. Но большую часть дня я провожу здесь.

– Мне бы не понравилось всё время здесь сидеть. В моей детской гораздо веселее. Вы, наверно, тоже королева, раз вы моя большая старшая прабабушка.

– Да, я королева.

– А тогда где же ваша корона?

– В моей спальне.

– А можно мне на неё посмотреть?

– Ты её увидишь. Но не сегодня.

– А почему няня никогда мне о вас не говорила?

– Няня не знает обо мне. Она никогда меня не видела.

– Но кто-нибудь же знает, что вы в нашем доме?

– Нет, никто не знает.

– Кто же готовит вам обед?

– Я держу домашнюю птицу... Своеобразную, правда.

– А где вы её держите?

– Я покажу тебе.

– А тогда кто варит вам куриный бульон?

– Видишь ли, я бы ни за что не позволила убивать моих курочек.

– Тогда я не понимаю.

– Что было у тебя сегодня утром на завтрак? – спросила старая женщина.

– Ну, я ела хлеб с молоком и одно яйцо... Поняла! Вы кушаете их яйца.

– Правильно. Я питаюсь их яйцами.

– Поэтому ваши волосы такие белые?

– Нет, дитя моё. Это от старости. Я очень стара.

– Я так и подумала. Вам уже пятьдесят лет?

– Да, и даже больше, чем пятьдесят.

– Тогда вам сто лет?

– Сто и ещё больше. Я гораздо старее, чем ты можешь вообразить. Ну, пойдём и поглядим на моих курочек.

И женщина вновь остановила свою прялку. Затем она встала, взяла принцессу за руку, вывела её из комнаты и раскрыла перед ней ту дверь, что располагалась напротив лестницы. Принцесса ожидала увидеть много курочек и цыплят, но вместо них она в первый момент увидала синее небо, а затем крышу собственного дома со множеством очень красивых голубков, большей частью белых, но среди них были также и пёстрые, переливающиеся всеми цветам. Голубки расхаживали по крыше, отвешивая друг другу поклоны и болтая на непонятном для принцессы языке. От восторга принцесса всплеснула руками, и тут поднялся такой шум от хлопанья крыльев, что принцесса сама от неожиданности застыла на месте.

– Ты распугала всю мою домашнюю птицу, – с улыбкой промолвила пожилая женщина.

– А они распугали меня, – ответила принцесса и тоже улыбнулась в ответ. – Но это такие чудесные птички! А яйца у них такие же красивые?

– Да, очень красивые.

– Какие у вас, должно быть, крохотные яичные ложечки! А разве не лучше было бы держать настоящих курочек, чтобы яйца были побольше?

– Но чем бы я тогда их кормила?

– Да, понимаю, – сказала принцесса. – Голуби сами находят себе корм. Ведь они умеют летать.

– Именно так. Если бы они не умели летать, я не могла бы питаться их яйцами.

– Но откуда вы достаёте их яйца? Где гнёзда?

Женщина отстегнула верёвочную петельку на стене рядом с дверью и приподняла ставень. Принцессе открылось множество голубиных нор с гнёздами; в некоторых из них были птенцы, а в некоторых – яйца. Птички проникали внутрь с противоположной стороны, а с этой женщина доставала себе яйца. Но сейчас она сразу же снова закрыла ставень, чтобы не пугать птенцов.

– Как здорово! – воскликнула принцесса. – А вы не дадите мне скушать одно яичко? Я проголодалась.

– Когда-нибудь дам, но сейчас ты должна возвращаться, иначе няня сильно расстроится из-за твоей пропажи. Вряд ли я ошибусь, если скажу, что она уже с ног сбылась, тебя разыскивая.

– Только не здесь, – ответила принцесса. – Как же она будет удивлена, когда я расскажу ей о моей большой-пребольшой прабабушке!

– Да, уж она удивится! – со странной улыбкой сказала женщина. – Надеюсь, ты расскажешь ей всю правду.

– И расскажу. Отведите меня, пожалуйста, к няне.

– До самой твоей комнаты я идти с тобой не могу, но я провожу тебя до лестницы, по которой ты сможешь спокойно спуститься вниз.

Маленькая принцесса подала старой женщине руку, и та, выбирая путь то направо, то налево, привела девочку сначала к верхней оконечности первой лестницы, потом к подножию второй, а затем глядела ей вслед до тех пор, пока не убедилась, что Айрин добралась до середины третьей, самой нижней лестницы. И только услыхав нянин радостный вскрик, старая женщина повернулась и снова пошла по своим лестницам, причём довольно скоро для такой большой старшей прабабушки, и вновь уселась за свою прялку. При этом на её лице, лишённом морщин, вновь появилась прежняя странная улыбка.

В другой раз мы ещё поговорим об этой её прялке.

А пока попробуйте сами догадаться, что она такое пряла.

4. Что подумала няня

– Ох, принцесса, где же ты была? – воскликнула няня, подхватив девочку на руки. – Не очень-то любезно с твоей стороны так долго прятаться. Я уже почти испугалась...

Но тут няня осеклась.

– Чего ты испугалась, нянечка? – спросила принцесса.

– Так, ничего, – ответила няня. – В другой раз тебе скажу.

– Я была там, наверху, очень высоко. Ходила проведать мою большую огромную старшую прабабушку, – сказала принцесса.

– Ну и как она тебя встретила? – спросила няня, решившая, что принцесса просто шутит.

– Ах, няня, ты и не представляешь себе, какая это распрекрасная бабушкина мама, которую я встретила наверху. Ей так много лет! И у неё чудесные белые волосы! Такие же белые, как моя серебряная чашка. Я теперь думаю, что её волосы были серебряными.

– Ну что за ерунду ты говоришь, принцесса! – сказала няня.

– Вовсе и не ерунду, – обиделась принцесса. – Слушай, я тебе о ней сейчас расскажу. Она гораздо выше тебя и гораздо красивее.

– Вот как! – заметила няня.

– А кушает она голубиные яйца.

– Конечно, яйца, что ж ещё, – сказала няня.

– И она сидит в пустой комнате и весь день только прядёт и прядёт.

– Не сомневаюсь.

– А свою корону хранит в спальне.

– Ну конечно, спальня – самое верное место для короны. Она надевает корону, ложась в постель.

– Этого она не сказала. Мне кажется, она не надевает корону в постели. В короне было бы неудобно спать. Ведь мой папа любил надевать на ночь ночной колпак, а не корону. Разве я не права, нянечка?

– Не знаю, не видела. Но скорее всего, что это так.

– А ещё она живёт здесь с тех самых пор, как и я живу здесь – представляешь, как долго?

– И кто только тебе такое нарассказывал! – отозвалась няня, не поверившая ни одному слову Айрин.

– А почему ты мне об этом не рассказала?

– Не было надобности. Ты и сама вон как отлично сочинила.

– Так ты мне не веришь! – воскликнула принцесса и расстроилась так, как она одна умела.

– А ты, принцесса, думала, что я тебе поверю? – холодно произнесла няня. – Я отлично знаю, что принцессы имеют привычку представлять свои приключения «понарошку», но ты, как я смотрю, первая, кто ожидает, будто её небылицам поверят, – добавила она, видя, что девочка на удивление серьёзна.

Принцесса залилась слезами.

– Ну, вот что, милочка, – заметила няня, которая начала уже сердиться принцессиному упорству. – Не подобает принцессе рассказывать свои фантазии и ожидать при этом, что ей поверят только потому, что она принцесса.

– Но я говорю правду! Всё это правда!

– Тебе это пригрезилось, дитя моё.

– Нет, не пригрезилось. Я поднялась по лестнице и заблудилась, и если бы не встретила прекрасную женщину, то никогда не нашла бы дороги назад.

– Час от часу не легче!

– Ну, пойдём же со мной, и ты сама увидишь, правду ли я говорю.

– У меня, знаешь ли, есть занятия поважнее. Уже время обеда, и я слушать не желаю подобной чепухи.

Принцесса утёрла глазки, которые скоро высохли совсем, настолько разгорячённым было её лицо. Девочка села обедать, но почти ничего не съела. Принцессам не очень-то идёт на пользу, когда им не верят, а ведь настоящая принцесса неспособна сказать неправду. Так что во весь вечер Айрин слова не произнесла. Лишь коротко отвечала, когда няня обращалась к ней, ведь настоящая принцесса никогда не позволит себе быть невежливой – даже когда имеет все основания обижаться.

Няня, разумеется, в глубине души чувствовала неловкость – она по-прежнему ни чуточки не верила рассказу принцессы, но она нежно любила свою девочку и была сильно огорчена тем, что та на неё сердится. По её мнению, причиной дурного настроения принцессы являлась обычная скука, и няне было невдомёк, что в действительности Айрин глубоко обижена её неверием. Весь вечер няня украдкой поглядывала на принцессу. Она видела, что Айрин пытается развлечься своими игрушками, однако слишком утомлена и обеспокоена, чтобы найти в игре облегчение; в конце концов няней овладело нешуточное чувство вины. Когда подошло время сна, она раздела и уложила Айрин в постель, но девочка, вместо того чтобы подставить маленькие губки для поцелуя, отвернулась от няни и замерла без движения. Этого нянино сердце выдержать не смогло, и она расплакалась. При первых же няниных всхлипах принцесса обернулась и всё-таки подставила личико поцелую. Но в эту минуту няня подносила платок к своим глазам и не заметила дружеского порыва принцессы.

– Нянечка, – произнесла принцесса, – почему ты мне не веришь?

– Сил моих больше нет! – воскликнула няня, вновь чувствуя досаду.

– Значит, ты просто не имеешь сил, – сказала Айрин, – поэтому я не буду больше на тебя сердиться. Я поцелую тебя и буду спать.

– Ты мой маленький ангел! – воскликнула няня, подняла девочку с постели и закружилась с ней по комнате. Она не переставая целовала её и прижимала к себе.

– А можно мне будет сводить тебя к моей дорогой большой великой прабабушке? – спросила принцесса, когда няня снова положила её на кровать.

– А ты больше не будешь говорить, что я противная? Скажи, принцесса.

– Нянечка, но я никогда не говорила, что ты противная. С чего ты взяла?

– Ну, если даже и не говорила, то ты так думала.

– Нет, я вовсе так не думала.

– Но ты сказала, что я не такая красивая, как...

– Как моя прекрасная прабабушка? Да, я так сказала, и я снова так скажу – ведь это правда.

– Ну, так я скажу, что ты невоспитанная девчонка! – отозвалась няня и снова поднесла платок к глазам.

– Нянечка, но ведь никто же не может быть таким же красивым, как другие люди. Ты очень хорошая, но если бы ты была такой же красивой, как моя прабабушка...

– Ох уж эта мне прабабушка! – воскликнула няня.

– Няня, ты говоришь грубости. Ты недостойна того, чтобы я с тобой разговаривала – пока не исправишься.

Принцесса снова отвернулась, а няня устыдилась пуще прежнего.

– Извини меня, принцесса, – сказала она, хотя и обиженным тоном. Но принцесса решила не принимать тон во внимание, а учесть лишь просьбу о прощении.

– Я верю, что больше ты так говорить не будешь, – сказала она и снова обернулась к няне. – Я просто хотела сказать, что если бы ты стала вдвое красивее, чем сейчас, то на тебе женился бы какой-нибудь король или кто-нибудь ещё, а что было бы тогда со мной?

– Ты ангел! – повторила няня, вновь обнимая девочку.

– Так вот, – продолжала настаивать Айрин, – мы сходим и поглядим на мою прабабушку, хорошо?

– Мы сходим вместе с тобой, куда ты только захочешь, мой херувим, – ответила няня, и две минуты спустя усталая маленькая принцесса уже спала крепким сном.

5. Поиск впустую

Когда она проснулась на следующее утро, то первое, что услышала, был дождь, который так и не прекратился. В общем, этот день выходил таким похожим на предыдущий, что совершенно невозможно было сказать, будет ли от него какая-либо польза. И, тем не менее, первая мысль принцессы была не о дожде, а о старой женщине в башне. Принцесса попыталась вспомнить, не просила ли она случайно няню выполнить своё обещание этим же утром и пойти с ней повидать прабабушку сразу же после завтрака. Однако поразмыслив, принцесса пришла к выводу, что прабабушка, возможно, не будет так уж рада, если Айрин приведёт к ней кого-нибудь без спросу; а кроме того, раз прабабушка кушает голубиные яйца и сама их себе собирает, то вряд ли она захочет, чтобы про то стало известно посторонним. Поэтому принцесса решила при первой же возможности снова сбегать наверх одной и попросить разрешения привести свою няню.

Во всё время одевания они с няней были лучшими друзьями, в результате чего принцесса съела огромный маленький завтрак.

– А скажи мне, Лути, – так она звала няню, когда была совсем маленькой, – на что похожи по вкусу яйца голубей? – Принцесса задала этот вопрос, когда ела своё яйцо – тоже не совсем обычное, так как для неё специально выбирали розоватые яйца.

– Вот принесём тебе голубиное яйцо, и ты сама попробуешь, – ответила няня.

– Ой, нет, нет! – спохватилась Айрин, испугавшись, что, разыскивая для неё голубиные яйца, слуги могут потревожить старую женщину, и даже если не потревожат, всё равно тогда яиц у прабабушки станет на одно меньше.

– Ну что ты за странный ребёнок! – сказала няня. – Сначала захочешь чего-то, а потом отказываешься.

Но произнесла она это совсем не сердито, поэтому принцесса и не подумала переменить дружеский тон беседы.

– У меня есть на то причины, понимаешь, Лути? – И принцесса ничего больше не добавила, потому что не хотела превращать беседу в ссору, как раньше, из боязни, что няня в сердцах предложит ей сходить наверх немедленно – до того, как она испросит у прабабушки разрешения. Она, конечно, может и отказаться брать няню с собой, но уж в таком случае большой веры ей уже не будет.

После завтрака няня, как она впоследствии вспоминала, уже не могла каждую минуту находиться в комнате, а раз принцесса вела себя как никогда тихо, няне и в голову не приходило усилить за девочкой надзор. Так что стоило представиться первой же удобной возможности, как Айрин немедленно выбежала из комнаты и ринулась вверх по лестнице.

Тем не менее, приключения этого дня оказались совершенно не похожими на те, что произошли вчера, хоть началось всё точно так же; впрочем, «сегодня» вообще очень редко напоминает «вчера»: долго и ждать не нужно, чтобы подметить разницу, – даже когда идёт дождь. Принцесса бежала из одного коридора в другой, но всё не могла заприметить лесенку, ведущую в башню. Лично я подозреваю, что она поднялась недостаточно высоко и рыскала сейчас не по третьему этажу, а по второму. Когда же она повернула назад, то вновь потерпела неудачу – на этот раз в поисках лестницы, ведущей вниз. Она снова заблудилась.

Это было ещё невыносимее, чем вчера; неудивительно, что принцесса опять разрыдалась. Внезапно ей пришло в голову, что и вчера она нашла лестницу к своей прабабушке только после того, как хорошенько поплакала. Она сразу же вскочила, вытерла слёзки и предприняла новый поиск. На этот раз, хоть она и не нашла того, что искала, зато наткнулась на то, что в ту минуту было для неё даже лучше: лестница, что вела вниз, а не вверх. Было ясно, что это не та лестница, по которой она сюда поднялась, но всё же это было намного лучше, чем ничего, так что по ней она и пошла, да ещё весело напевала, пока не добралась до самого низа. А внизу, к собственному удивлению, она оказалась на кухне. Хоть ей и не разрешалось ходить сюда одной, няня частенько приводила её сама, и кухонные работники всегда встречали девочку весьма приветливо. Поэтому стоило только принцессе тут появиться, все немедленно бросились к ней, ведь каждому хотелось сказать ей ласковое слово; и вскоре весть о том, где находится Айрин, достигла няниных ушей, хоть няня никак не могла понять, как девочка там оказалась, а сама принцесса крепко хранила свой секрет.