Текст книги "К востоку от Эдема. Жертвы"

Автор книги: Джордж Локхард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

…Размышления охотника были прерваны самым грубым образом. Мощная когтистая лапа схватила юношу за кольчугу и выдернула из замаскированной ямы, словно пробку из бутылки. Секундой позже человек встретил прямой взгляд огромных, синих глаз грифона.

– Ты на самом деле думал, что я попадусь в такую примитивную ловушку? – насмешливо спросило могучее существо, покрытое серыми перьями.

Кондор мысленно воззвал к Предкам и повторил слова Икара:

– Именем Слезы Орла, приказываю тебе подчиниться.

Амулет на груди мигом похолодел. Несколько секунд грифон неподвижно стоял на траве, продолжая держать тело человека на весу. Затем когти медленно расжались, в глазах вспыхнул гнев.

– Кто дал тебе этот проклятый прибор? – прорычал грифон. Попытки завладеть сокровищем он не предпринимал.

Кондор сразу осмелел.

– Могучий маг по имени Икар дал мне амулет с целью охранить от гнева грифона.

Птицезверь молча слушал победителя. Он стоял совершенно неподвижно, только тяжело вздымались и опадали перья на груди.

– За меня отомстят, человек. – глухо произнёс грифон. – Можешь убить меня, но тебе отомстят!

Юноша улыбнулся.

– Имей я желание убить тебя, я начал бы с тех двух малышей – рука указала в сторону гнезда.

Синие глаза на миг закрылись.

– Что тебе нужно? – голос грифона чуть дрожал от сдерживаемой ярости.

– Выкуп.

Кондор выхватил из ножен меч и коснулся горла своей жертвы.

– Я победил, и властен над судьбами твоих птенцов. Я властен подарить им жизнь или отнять её. Так?

Рычание едва не опрокинуло человека на траву.

– Так! – когти скребли землю.

– Я властен и над твоей судьбой. – гордо произнёс воин. Грифон промолчал. Кондор ещё несколько секунд держал многозачительную паузу, после чего произнёс:

– Но я подарю жизнь и тебе, и твоим птенцам. В обмен на верную службу в течение одного года.

– Службу?!

– Да, службу.

Грифон надолго закрыл небесно-синие глаза.

– Если я отправлюсь с тобой, мои птенцы умрут с голоду. – тяжело произнес птицезверь после длительной паузы. – Убей их сейчас. Так будет милосердней.

Кондор нахмурился.

– А где же их мать?

– Перед тобой.

Юноша с трудом удержал в руках меч. Грифона смерила его внимательным взглядом сверху вниз.

– Ты никогда не видел грифона? – спросила она глухо.

Кондор покачал головой.

– Однажды видел… Но я не думал, что различий так мало.

Последовал трудноописуемый звук.

– Чтож, теперь ты знаешь.

Человек надолго задумался. Посмотрел на гнездо – оттуда как раз глядела пушистая мордочка, – на неподвижную мать.

– Где их отец? – спросил Кондор.

– У них нет отца. – мрачно ответила грифона. – Я изгнана из племени. Потому и живу отдельно.

Пауза. Затем меч медленно вернулся в ножны.

– Именем Слезы Орла приказываю: ты не расскажешь своим соплеменникам обо мне, и не станешь чинить никаких препятствий.

Грифона поникла.

– Прошу тебя… – голос дрогнул. – …не губи моих детей. Позволь мне предупредить грифонов, они позаботятся о малышах. Тебя не тронут, клянусь перьями Игла!..

Кондор вздохнул.

– Я тебя отпускаю. – объяснил он негромко. – И приказал, чтобы ты не мешала мне поймать другого.

Длинная пауза.

– Спасибо. – наконец произнесла грифона, и воздух застонал, вспененный шестиметровыми крыльями.

Волна холодного ветра заставила воина отступить на пару шагов – а мгновением позже лишь опустевшее гнездо напоминало о взрыве серых перьев.

Кондор проводил свою добычу печальным взглядом.

«А я надеялся, что она сама предложит помочь…» – неожиданная обида рассмешила юношу. Право же, как ребёнок. Что он сделал грифону, кроме как угрожал жизни? Она вправе вернуться во главе целого отряда и медленно насадить ненавистного врага на колья.

Кондор знал многих людей, поступивших бы именно так.

Глава вторая

За пятнадцать лет до похода Кондора, на небольшом острове Змеиный Хвост, в семье деревенского жреца родилась дочь. Крупный, никому не нужный младенец. Шестой. Девочку назвали Фатея.

Отец её, пожалуй, был единственным человеком в деревне, чей словарный запас превосходил три сотни слов. Как жрецу, ему пристало помнить тексты Назидания. И хотя жрецом он был на удивление плохим, пару – тройку глав мог сказать наизусть без запинки. Когда бывал трезв, разумеется.

Мать… Истеричка, полусумасшедшая жена деревенского жреца, готовая растерзать собственных детей в угоду Предкам. Одна из тех немногих смертных, кого Фатея ненавидела лютой, страшной ненавистью.

Поговаривали, что когда рождалась Фатея, у её матери случился один из самых сильных припадков помешательства. Глупости. Люди ищут объяснения непонятному явлению, пытаются подогнать факты под узкую, твёрдую, двояковыпуклую линзу стереотипов. Одни пытались объяснить способности Фатеи обстоятельствами рождения, другие же – большинство – сразу вынесли вердикт. Ведьма.

Эта кличка осталась на всю жизнь. Фатея имела облик классической ведьмы – рыжая, высокая, с плоской грудью и длинным лицом. Она была некрасива, и в детстве часто благодарила за это Предков.

Конечно, подруг Фатея не имела. Кто станет водится с ведьмой, пусть даже она никак не проявила свою дьявольскую сущность? Да вы посмотрите на неё!

Ходили упорные слухи, что отцом Фатеи был пират. Полудикие орды пиратов в те годы довольно часто беспокоили крестьян набегами, и кабы не защита кольценосцев Танка, жить у побережья было бы невозможно. Тристан Лотис, настоящий отец «ведьмы», огрызался на любой намёк такого рода. Но разговоры не стихали. Особенно часто люди вспоминали один эпизод.

…Тогда Фатее было шесть лет. Девочка играла в песок на берегу моря, не обращая внимание на дразнивших её мальчишек, когда внезапно из воды поднялись двое оборванных дикарей с дубинками. Дети бросились бежать. А Фатея словно окаменела. Она совершенно неподвижно сидела на песке, глядя прямо в налитые кровью глаза пиратов.

Мальчишки спрятались в домах, призывая отцов воплями. Но пираты словно забыли об опасности. Они продолжали смотреть в глаза девочки даже когда подоспевший Битан, кузнец, с хрустом обрушил тяжёлый молот на голову первого. Тело рухнуло в пыль. Второго прикончили палками, но даже умирая они не сопротивлялись. Словно в глазах оцепеневшей от страха девчонки им предстал сам дьявол, властно призвав рабов своих в ад…

Фатея пришла в себя только вечером. Несколько дней она боялась покидать дом, пока наконец мать пинками не выгнала свою дочь на улицу. Вот тогда кличка «ведьма» и стала неотьемлемой частью жизни девочки.

Пока Фатея была маленькой, особых неудобств она не причиняла. Жители скоро привыкли находить дикую, растрёпанную девчонку в самых неожиданных местах – например в кузнице, или у домика деревенской ворожеи Дары. Особенно там. Разумеется, от этого кличка «ведьма» только крепче прирастала к Фатее.

Дара терпеть не могла девчонку. Разрешённый святой церковью, её промысел тем не менее очень напоминал колдовство – а может ли быть что опаснее слухов о ведьме, льнущей к ворожее словно репей к лошади? Когда Тристан спросил Дару, какому колдовсту она учит его дочь, терпение старухи лопнуло. С тех пор Фатея обходила домик ворожеи за версту.

Жизнь текла относительно мирно. Деревня Килина была далеко не из богатых, да и жители в основном промышляли ловлей рыбы – много ли с рыбака взять. Крупные флотилии пиратов не обращали внимания на прибрежные деревеньки. Их влекли города и торговые порты.

Набеги мелких мародёров случались редко. Слишком уж мало их осталось, кольценосцы уничтожали пиратов без всякой пощады. Если же десяток головорезов задумывал потрясти деревеньку, жители давали отпор и сами. Так вышло, что главной опасностью для крестьянких дочерей стали молодые кольценосцы, взявшие за правило наносить дружеские визиты в деревни едва ли не каждую неделю.

Настоящие обиды поджидали Фатею с возрастом. Милостью бравых защитников, в тринадцать лет половина деревенских девочек уже могли называть себя женщинами. Что они и делали целыми днями напролёт, красочно описывая встречи и все подробности последующих событий. Над Фатеей открыто смеялись. Кто позарится на уродину, да ещё и ведьму?… Её даже в дом терпимости не возьмут…

Особенно горько становилось Фатее в дни, когда стройные корабли кольценосцев открыто бросали якоря у деревенского причала. Шумные, весёлые воины совершенно не стеснялись. Зачастую они развлекались с девками прямо на траве за деревенской оградой, едва прикрывавшей горячие тела. Отцы, разумеется, закрывали на это глаза. Жена кольценосца – максимум мечтаний для деревенской девки. Семья, в которую войдёт воин святого престола, обеспечена на всю жизнь.

Фатея часто подглядывала за утехами кольценосцев. Как она мечтала стать одной из тех девушек что стонали под загорелыми телами воинов, делая вид словно их брали насильно!.. Но никто не обращал внимания на долговязую рыжую ведьму.

Шли годы. Пиратов становилось всё меньше, кольценосцев – всё больше. Иногда вдали проплывали корабли с других островов. Они никогда не бросали якоря у деревни, для гостей существовал порт Танин у противоположного берега острова.

В пятнадцать лет Фатея уже на голову переросла свою мать. Долговязая, тощая, со спутанными рыжими космами, она могла бы служить натурщицей для картины «Ведьма острова Змеиный Хвост». Случаев, подобных встрече с пиратами, больше не помнилось – но ярлык колдуньи столь прочно обосновался у девушки за спиной, что даже сама Фатея порой верила слухам. Она давно потеряла надежду создать семью, и просто по привычке встречала корабли кольценосцев. Иногда даже тешила себя мечтами о принце.

В тот день в бухте бросил якорь небольшой бриг. Усталые и голодные воины заняли трактир, мятые доспехи на многих солдатах нуждались в починке. Капитан, претор 2-го ранга Говард, рассказал о большом сражении с пиратами. Наконец флотилия кольценосцев загнала в тупик знаменитого головореза по кличке «Кальмар», разорившего город Орис. Пираты были уничтожены, их корабли потоплены, золото вернулось в казну и так далее. С каждой кружкой эля количество врагов вырастало вдвое.

К вечеру большинство гостей разбрелось по кустам с девушками. Немногие оставшиеся отдыхали на полянке у костра, передавая по рукам кубки кисловатого деревенского эля. Фатея стояла в тени деревьев.

Она долго не решалась подойти к отдыхавшему в стороне от других воину. Тот выглядел гораздо старше своих товарищей, да и доспехи успели побывать не в одной переделке. Ночь опускалась всё ниже, и наконец девушка осмелилась приблизиться.

– Никак поразвлечься желаем? – улыбнулся кольценосец.

Фатея нашла в себе силы кивнуть, отчаяно надеясь, что полумрак скроет уродство лица. Напрасный труд. Воин резко наклонил её голову поближе, и пару минут внимательно рассматривал.

– Нет, милашка… – сказал он наконец. – Ты не про меня. Погуляй ещё годиков шесть.

Стыд и отчаяние переполнили грудь. Разрыдавшись, Фатея бросилась куда глаза глядят, и упала в рытвину, жестоко исцарапавшись. Захлёбываясь плачем, она пыталась вылезти, когда мощная рука одним рывком поставила её на ноги.

Девушка медленно подняла взгляд. Перед ней стоял незнакомец. Среднего роста, широкоплечий, он был одет в серый дорожный плащ и кожаный кафтан, а на голове носил серебрянный обруч безо всяких украшений. Скуластое лицо с волевым подбородком наискось пересекал страшный шрам, чудом не задевший глаз. Зачёсанные назад чёрные волосы были собраны в хвост, достигавший середины спины. Но самое интересное – глаза.

Глубокие, серые, они лучились какой-то неестественной добротой. Один взгляд – и все страхи Фатеи бесследно испарились. Она попыталась отодвинуться, но незнакомец не пустил.

– Добрый нынче вечер, верно? – прозвучал низкий голос. Фатея отвернулась.

– Добрый, наверно… – она шмыгнула носом. – Кто ты?

Незнакомец повёл широкими плечами. Только тут Фатея заметила рукоятку прямого меча, торчавшую из-за его спины.

– Меня зовут Кай. – представился неизвестный воин.

– Фатея… – девушка примечала всё больше подробностей. Вот широкий пояс с многочисленными кармашками, котомка за спиной, перевязь с метательными ножами…

– Не скажешь ли, что за деревня у меня на пути?

«Это же друид-странник, язычник!» неожиданно поняла девушка. И как ни странно, совершенно перестала боятся. Иррационально, глупо – да. Но страх исчез.

– Деревня Килина – ответила Фатея. И добавила, покраснев до ушей: – Мы рады гостям…

Кай стрельнул на неё глазами из-под густых бровей.

– С чего это ты решила, что я иду в вашу деревню? – спросил он с усмешкой. Ответить девушка не успела. За спиной захрустели ветки, и показался тот самый воин что оскорбил Фатею.

– Стой. – мрачно сказал он.

– А разве я бегу? – невозмутимо спросил странник.

– Кто таков?

– Зовусь Кай. Путешественник, знахарь, менестрель… И много ещё кто.

Содат смерил взглядом пришельца с ног до головы.

– Почему с оружием? – вопрос был задан довольно резко.

– Тут опасные места… – неопределённо ответил Кай.

– Ты носишь боевой меч. Святой престол запретил носить боевое оружие гражданским лицам, только охотничье…

– Я не принадлежу к числу подданных святого престола. – спокойно произнёс гость.

Солдат нахмурился.

– Еретик!

– Я друид.

Кай повернул серебрянный обруч на пол-оборота, продемонстрировав гравировку. Сплетённые в схватке Змея и Орлица, символ друидов.

– Моя вера допущена к свободному исповеданию. – напомнил Кай.

Кольценосец помрачнел.

– Ненадолго, будь уверен! – бросил он хмуро. – Ну, ладно. Что привело тебя в наши края?

Гость помолчал.

– А вот этого позволь мне не раскрывать. – сказал он после короткой паузы. – Клянусь, что цели мои – мирные, и не несут угрозы никому из верующих в Назидание Предков.

От удивления глаза Фатеи полезли на лоб. Неужели друид не мог придумать что-нибудь правдоподобное? Обязательно вызывать подозрение кольценосцев?!

Та же мысль пришла в голову солдату. Он задумался, то и дело поглядывая на друида.

– Пошли к командиру. – решил наконец воин. – Расскажешь ему свою историю.

Гость последовал приглашению.

* * *

Фатея дрожала. Целый час она лежала в траве за кустом, наблюдая, как друид негромко тянет древнюю песню о Предках. Десяток воинов расположились кругом, слушая менестреля.

Кай пел великолепно. Его низкий, чуть хриплый голос заставлял забыть о настоящем и погрузиться в прошлое. Менестрель пел о великих днях, когда люди парили меж звёзд и никто не смел противиться святой воле Человека…

 
В глазах было пламя и в сердце звезда,
Мы были могучи как боги в те дни.
Но вот появился из ночи Враг,
На горе всем нам воспылали огни…
 

Песня тянулась подобно последним лучам зимнего солнца, напрасно стремящимся помочь умирающему костру… Но напоминающими, что некогда все костры были частью Звёзд. Захваченные ритмом, слушатели забыли о дыхании.

 
Я ловил капли крови с горящих тел,
Я смотрел на огонь сквозь призму снов.
Он меня победил, он меня одолел,
Превозмог ради мести он тяжесть оков.
 

Фатея невольно вспомнила толстые, лоснящиеся переплёты книг с Назиданиями.

«…Да пребудет с вами бдительность, о сыны Адама. Не давайте семенам милосердия – то порок! – разрушить плоть и кровь тел ваших, ибо не ваши тела; Мои. Не давайте семенам сомнений – то грех! – отравить души вам, ибо не ваши души; Мои. Аз есть слова Мои, и да будет предан мне через огонь всяк, осмелившийся исказить либо толковать слова Господа вашего иначе нежели Я глаголю…»

 
Мы бежали от Гнева, не глядя назад;
Нашим богом стал страх, нашим ангелом – смерть.
Торжествующий Враг превратил землю в ад,
Повернул против нас столь привычную плеть.
 

«…Истинно говорю Я вам: в тот день востанут со дна морского тысячи убиенных вами душ вражеских, и призовут вас к ответу; грядёт день Страшного Суда. Внемлите же Мне, грешники: то не Божий суд, но Богопротивный, и не должно вам боятся дня грядущего, ибо сказано: Я Господь. Три казни пошлю я вам, дабы узнать, истинна ли вера в душах ваших; казнь первая – память…»

 
Мы снимали с них кожу и жгли их детей,
Мы топили их жён на глазах у мужей,
Из миллионов костей мы создали музей,
Оросили их кровью сто тысяч полей…
 

«…Казнь вторая, гордость…»

 
Наши реки иссохли, зачахли дороги,
Гнев и ярость на раны насыпали соли.
В темноте между звёзд обитают не боги,
То Враги одинокие мечутся в боли.
 

«…Казнь третья, совесть».

 
Иногда мы мечтаем, что мир наступает,
Иногда даже грезим о счастье без боли.
Но пока во Вселенной Враги обитают,
Не познать человечеству лучшую долю.
 

«…Лишь отринувший ересь муж достоин взгляда Нашего, и да снизойдёт благодать Наша на тех, кто смотрит на ошибки Предков не с целью возвести хулу на времена древние, – то ересь – а с целью познать путь истинный и не совершить ошибок внове. И да придёт день Возвращения Домой, аминь…»

Фатея содрогнулась. Даже в мыслях боялась она признать, что несогласна с Предками. Что за глупости! Как можно сомневаться?! Ведь Предки умели летать меж звёзд, гасить вулканы и… и…

«И снимать кожу с младенцев…» – ужасаясь собственным мыслям, подумала Фатея. Её до того взволновали странные думы, что окончание песни прошло незамеченным.

– Так вот ты где.

Девушка подскочила от неожиданности и метнулась было наутёк, но крепкая рука друида завладела её плечом. Тёплые, добрые глаза лучились смехом.

– Чего ж ты такая пугливая, Фатея?… – Кай был в прекрасном настроении. – Небось не обижу, не из таких я…

Фатея дрожала. Её cердце гулко стучало о стенки груди.

– Я… я слышала твою песню… – несмело произнесла девушка.

– А кто её не слышал? – легкомысленно ответил Кай. – Это очень старая песня.

Фатея вздохнула.

– Кай… Я давно хотела спросить кого-нибудь… – решилась она. – …Почему в Назиданиях сказано «рубили крылья их жёнам»? Именно жёнам?

Друид усмехнулся.

– Для рифмы, видать. Не только жёнам, Фатея, не только. Враги были крылаты, и крылья рубили всем. Самкам, самцам, детёнышам… С детёнышей еще и кожу снимали живьём. А молодых самок били в живот перед первыми родами, чтобы переломать кости ребёнку.

Девушка содрогнулась.

– Но почему, зачем?!

– Как зачем? Рабыня не должна пострадать при родах, иначе не сможет работать. – хмуро ответил Кай.

Фатея закрыла глаза.

– Я о другом… Почему люди так делали? Почему истребляли их?

Менестрель невесело рассмеялся.

– Фатея, я только певец. Откуда мне знать… – он внимательно оглядел её с ног до головы. Под этим взглядом девушка стала пунцовой.

– Так… Понятно. – серьёзно сказал Кай. Фатея вскочила, желая бежать хоть на край света, но мягкие руки друида вновь сдержали её порыв.

– А ты правда хочешь, Фатея? – спросил Кай. Девушка тяжело дышала. Пару минут они стояли в темноте, не говоря ни слова.

– Хочешь. – заключил друид. И повёл её в лес.

Когда одежда уже спала, и Фатея впервые ощутила нежные пальцы, у неё хватило силы воли на один вопрос:

– А ты?… Ты хочешь, Кай?

Пауза. Тихий смех.

– Знаешь… Я собирался сказать что-то вроде «какой мужик не хочет», но вдруг понял…

Голос приблизился.

– …Понял, что и правда хочу.

Затем слова стали излишними.

Глава третья

…Вчера пятеро жрецов вместе с Инектуту принесли новое мясо. Хорошее! Сьел. Вкусно было. Потом лежал на ковре, довольный, они танцевали вокруг. Нарисовали на мне всякие линии и кружочки, глупые. Думали я красивее стану – ха! Я уже самый красивый в мире, Инектуту много раз говорила…

Потом они налили мне странный напиток, никогда раньше не пил, но очень приятно. Люди танцевали вокруг, Инектуту залезла на меня и пела красивую песню… Хорошо! Потом они вроде как друг на друга лазить начали, но я заснул.

Сегодня с утра опять люди приходили, кланялись, на пол ложились. Мне очень скучно было. Инектуту с ними говорила, словно я говорю. Смешно…

Только вот мне смеяться нельзя, Инектуту просила. Когда люди приходят, я должен молча на коврах лежать и важный вид строить. Ой, не стоит об этом думать, засмеюсь…

С трудом дождался, пока Инектуту и жрецы ворота в храм закроют. Стоят, довольные такие, на меня смотрят. А мне весело!

– Пошли, полетаем!

Они сразу друг на друга посмотрели, нахмурились.

– Ариман, не надо сейчас летать, пожалуйста… – попросила Инектуту. – Люди на площади перед храмом, много. Испугаются.

Вот так всегда. Летать – ночью, когда люди смотрят – молчать, даже смеяться нельзя… Хоть еда вкусная.

– Мне скучно.

Инектуту в ладоши хлопнула.

– Привести танцоров и музыкантов!..

Опять эта глупая музыка! Нет, не хочу.

– Не хочу я музыку. И танцы не хочу…

Тут в голову хорошая мысль пришла.

– Инек, я знаю, что хочу. Помнишь, два дня назад ты мне так приятно сделала?…

Она улыбнулась.

– Помню, Ариман. Конечно. – сразу повернулась к друзьям. – Оставте нас, закройте двери, и сторожите храм как звери.

У неё стихи всегда получаются хорошо. Лучше моих… Инектуту вообще многое умеет лучше меня. Она говорит – это потому что я ещё маленький, мне только двенадцать лет. Ну и что? Она в два раза меньше меня, хотя ей наверно три сотни лет будет!

Но когда я так говорю, Инектуту смеяться начинает. Не понимаю, что смешного в моих словах – я правду говорю! Когда я неправду говорю, у меня хвост начинает дёргаться. Это все знают.

Пока я думал как надо стихами говорить, жрецы вышли из храма. А мы с Инектуту прошли в другой зал. Он всегда заполнен белым туманом который очень приятно пахнет, а в середине круглая дырка с водой. Называется бассейн. Вода всегда тёплая, горячая даже, и пахнет как туман, но почему так – даже Инектуту не знает. Зато она знает, что надо делать в бассейне.

Вот и сейчас, мы залезли в воду. Инектуту сказала мне лечь на спину и сложить крылья так, чтобы над водой только голова была. Я послушался. Она подплыла к моему хвосту и нырнула.

Я лежал в горячей воде, смотрел на белый туман, и не хотел ни о чём думать. С каждой минутой становилось всё приятнее… Потом я заснул прямо в бассейне, а Инектуту принялась полировать мою чешую. Хорошо быть богом.

…Проснулся только вечером. Довольный такой. Поел нового мяса, совсем довольный стал. Сидел на коврах и пробовал говорить стихами. Жрецы не мешали. Слушали меня, между прочим!

Потом вдруг пришли пятеро людей в очень разрисованной одежде. Инектуту с ними пришла. Я сразу прекратил стихами говорить, смутился. Этих людей называют «колдунами». Я раньше не видел колдунов, только слышал, что они страшно умные и умеют всякие странные вещи делать. Надо будет спросить… Как нибудь…

От их одежды шёл удивительно приятный запах. Я подошёл поближе и обнюхал переднего. Сильнее всего пахли перья, одетые у него на голове. Красивые такие, блестящие. Я спросил, что за птица?

– Великая честь – носить перья макантуку. – важно ответил колдун. Потом Инектуту мне сказала, что его звали Некец-Макантуку. Это значит «тот, кто поймал макантуку».

– А где водится такая птица? – я ещё разок понюхал перья. Запах был незнаком, но такой приятный!

– Макантуку – не птица. Это крылатый зверь, немного похожий на льва с головой орла, и покрытый вот такими перьями. – сказала Инектуту. – Они живут на далёких островах в океане, и очень редко залетают сюда.

Странно, почему мне раньше не рассказывали про этих зверей?… Я уселся на хвост и прищурился.

– Хочу такого.

Люди переглянулись.

– Поймать макантуку живым?! – удивился колдун. – Воистину, нет столь великого героя среди нас.

– Макантуку – страшный, опасный зверь! – сказала Инектуту. – Он больше тебя, и имеет зубастый клюв.

Второй колдун важно кивнул.

– Но самое плохое – макантуку разумный, говорить умеет.

Ух ты!!!

– Я сам полечу, поймаю!

Испугались.

– Что ты, великий! – Инектуту задрожала даже. – Ариман, это невозможно!

– Почему? – в упор спросил я.

– Потому что ты ещё маленький. – отрезала Инектуту. Главный колдун покачал головой.

– Ариман, ты бог нашего народа. Ты должен расти и набираться сил, чтобы однажды вызвать на бой ужасного Врага, и отодвинуть конец света на следующие тридцать лет.

Ну как мне надоели эти разговоры!

– А если я не хочу?

Инектуту вздохнула.

– Неужели ты желаешь увидеть страшную смерть всех живых существ в мире?… – спросила она печально.

И так всегда. Что можно ответить на такое?…

– Не хочу, конечно.

– Тогда слушайся жрецов. – серьёзно сказал Некец-Макантуку. – Они уже десять веков хранят храм и вас, богов Утукмаца. Раз в тридцать лет возвращается ужасный Враг, но каждый раз бог по имени Ариман готов дать отпор – и до сих пор мы побеждали.

Знаю я эти рассказы…

– А правда, что я возрождаюсь после каждой битвы в Яйце Аримана? – я кивнул на сверкающую золотую дверь в глубине храма.

Люди рассмеялись.

– Будь это неправдой – каким образом ты мог бы находиться здесь? – спросила Инектуту.

– Но я совсем не помню, как жил раньше.

– Да, это расплата за бессмертие. – вздохнул колдун. – Победив Врага, великолепный Ариман исчезает вместе с ним. Но через три дня он вновь рождается в Яйце Аримана – маленьким крылатым ребёнком, не помнящим ничего из прошлой жизни. Так было уже тридцать шесть раз. Ты – тридцать седьмой Ариман, спаситель нашего народа.

Мне было скучно. Я улёгся на ковры и решил заснуть. Краем уха немного послушал разговор Инектуту и Некеца.

– Ты уверена, что он созрел?… – тихо спрашивал колдун.

– Вчера я проверила ещё раз, он действительно изверг семя.

– Так рано…

– Он значительно отличается от предшественников. Умный, наблюдательный, энергичный… Столь привычной апатии нет и в помине. Наш малыш – копия Ракшас, даже лучше! Знаешь – когда я проверяла, он испытал подлинное наслаждение. Даже тихо зарычал, совсем как взрослый… И это в двенадцать лет. Уверена, он сумеет осеменить самку и породить плодовитое потомство. Даже Ракшас не мог, а мой Ариман – сможет.

– Неужели их род не угас? – тихо протянул Некец. – Неужели они ещё способны давать потомство?…

– Тридцать пять поколений были стерильны… Но он непохож на них даже внешне – взгляни хотя бы сюда… И сюда. Особенно сюда. А теперь пересчитай шипы на гребне – видишь?

– Инек-ту, мне потребуется образец его семени.

Жрица тихо засмеялась.

– Это легко устроить.

Потом они долго шептались. Я уже почти спал, когда расслышал последнюю фразу:

– Только бы мне удалось выделить женское начало из его семени… Мы создадим целый мир, населённый родом Аримана. Мир Защитников…

– Мечту Ракшаса. – едва слышно добавила Инектуту, но я заснул. Хорошо спал.

* * *

Следующей ночью Инектуту наконец разрешила мне полетать, но сказала – недалеко. Над городом летать неинтересно. Я его много раз видел. Инектуту и все жрецы утверждают, что город очень красивый. А я не вижу в нём ничего особенного. Огромные белые дворцы из мрамора и парки вокруг них почти все одинаковые. Маленьких домов много, они разные, но сверху выглядят совсем похожими… И запахи неприятные.

Инектуту говорит, я просто не видел других городов. Что Ун-тоан – самый красивый и богатый город в мире, потому что здесь живут боги. Она всегда говорит – боги, хотя я один. И не обьясняет, почему.

На крыше одного дворца я заметил огонь. Подлетел поближе, и оказалось каким-то праздником. Много женщин танцевало вокруг костра, совсем без одежды. А мужчины играли на тамтамах.

Меня все приветствовали, подбежали, принялись гладить и трогать. Всегда вот так. Стоит мне появиться вне храма, люди начинают вести себя глупо. Как будто я игрушка какая-то. А ведь я больше человека, и Инектуту говорит – ещё в три раза больше стану, когда вырасту. Ещё она говорит, что я самый добрый из всех богов, потому что приношу себя в жертву за людей и спасаю мир от Врага. Не понимаю я этого.

– О, Ариман, сегодня счастливая ночь! – женщина с длинными чёрными волосами погладила меня по крылу. На шее у неё висела блестящая нить из кристаллов, я такую никогда не видел.

– Что это?

Она рассмеялась.

– Ожерелье богини звёзд, великой Нюкты.

Я пригляделся внимательней.

– Они светятся как звёздочки!

Женщина оглянулась на своих подруг, а потом вдруг сняла нитку и одела мне на голову, обернув вокруг рогов. Все засмеялись.

– О Ариман, сколь прекрасен твой облик… – прошептала женщина с чёрными волосами. Я хотел снять нитку, но она покачала головой.

– Не надо. Так даже лучше, теперь и Нюкта сможет оказать тебе помощь.

– Какую помощь? – я рассердился. – Мне ничего не говорят. Возьму и улечу из города!

– Нет! – черноволосая страшно испугалась. – Ариман, не улетай!

– Тогда расскажи.

Мужчины прекратили играть на тамтамах, теперь все люди сидели вокруг меня. Черноволосая тоже опустилась на мрамор.

– О чём поведать тебе, о Ариман?

– Кто такая Нюкта? – спросил я прямо.

– Великая богиня Ночи, Та, кто правит звёздами и кометами.

– Где она?

Люди рассмеялись. Только черноволосая – нет.

– Она везде. – серьёзно ответила женщина. – Нюкта – одна из Стихий, она бессмертна и вездесуща, но не имеет тела.

Я никогда не слышал таких слов от Инектуту.

– А что значит Стихии?

– В мире есть три Стихии, три Силы, дающие начало трём ветвям Древа Магии. – ответила черноволосая. – Стихия Тьмы носит имя Нюкты. Стихия Света – Акура. А третья Стихия именуется Ментар… – жрица улыбнулась мне – …и живёт в голове каждого из нас, ибо Ментар – есть разум.

Интересно как!

– А где живут Нюкта и Акура? – спросил я.

– Нигде – ответила другая жрица. – Вернее, везде. Поэтому Нюкта и Акура не имеют храмов – им можно служить в любой точке Вселенной…

Она раскинула руки и воскликнула, глядя на звёзды:

– Этой ночью мы избрали крышу храма Телемы, богини ветра!

Все засмеялись, мужчины ударили в тамтамы. Я вздохнул. Сейчас они опять начнут танцевать.

– О Ариман, почему ты не смеёшься?… – спросила черноволосая. – Я так люблю слушать твой смех, он воистину божественный…

– Скажи, что сделать для тебя! – воскликнул один из мужчин, – И это будет сделано!

– Поговорите со мной. – попросил я. – Меня все только и делают что восхваляют…

– Ты достоен восхваления, Ариман. – негромко ответила вторая жрица. – Ведь мир существует лишь благодаря тебе.

– Стать жрецом Аримана – мечта всех людей Утукмац. – сказал тот самый мужчина. – Но лишь самые достойные получают на это право.

Ну почему они так обо мне говорят? Я же ничего не делаю, только ем да сплю!

– Жрецы… А если у бога слишком много жрецов, что делать богу? – спросил я невесело.

– Радоваться. – серьёзно ответила жрица. – Ведь бог, в которого не верят – перестаёт существовать.

– Из всех богов лишь Ментар не имет жрецов – добавила черноволосая. – Ибо он живёт в каждом из нас, и каждый человек – жрец Ментара.

Почему Инектуту не рассказывает мне такие интересные вещи?

– А я? Во мне тоже живёт Ментар?

– Конечно! – рассмеялась женщина. – Ведь ты разумен, Ариман. Во всех богах живёт Ментар, он самый сильный из Стихий. Через богов Он управляет всем миром…

Жрица легла на мраморную крышу и сложила руки на груди каким-то знаком.

– Смотри, Ариман… – прошептала она. Закрыла глаза… И вдруг медленно поднялась в воздух! Без крыльев, сама! Я отпрыгнул и даже зарычал от удивления.