Текст книги "Неандертальцы"

Автор книги: Джордж Констэбл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Максимальное использование камня

Эта диаграмма показывает, как последовательное усовершенствование способов изготовления каменных орудий постепенно увеличивало производительность доисторических мастеров и уменьшало необходимость всё! да иметь поблизости источник подходящих камней. Каждая часть спирали пропорциональна длине рабочего края, получавшегося из килограмма кремня. Два наиболее древних способа аббевильский (голубой цвет) и ашельский (зеленый цвет) давали человеку прямоходящему только от 10 до 45 сантиметров рабочего края на килограмм кремня. Однако мустьерский способ обработки отщепов (коричневый цвет) позволял неандертальцам получать впятеро больше рабочего края на килограмм – в среднем 220 сантиметров. А их кроманьонский преемник, используя сложный мадленский способ изготовления длинных и узких ножевидных пластин (красный цвет), создавал из килограмма кремня 25 метров рабочего края

Изготовлять ножевидные пластины более выгодно, потому что они на килограмм камня дают впятеро больше рабочего края по сравнению с орудием из отщепа. Заметен прогресс и в отделке. Орудия верхнего палеолита гораздо изящнее – мастер, чтобы получить желаемое острие, зубчатый или режущий край, прибегал к очень точной и тонкой ретуши. Кроме того, появляется много новых специализированных орудий. Инвентари верхнего палеолита включают большой процент резцов – орудий, напоминающих долото и удобных для обработки костей, рогов и бивней. Неандертальцы изготовляли гораздо меньше резцов и, по-видимому, еще не умели в полной мере использовать подобные материалы.

Орудия верхнего палеолита, вне всяких сомнений, превосходят неандертальские, и не менее очевидно, что одни сменились другими необычайно быстро. В прошлом антропологи, полагавшие, что неандертальцы были отдельным видом человека, почти не родственным кроманьонцам, естественно, считали изменения каменных орудий доказательством того, что миром завладели кроманьонцы, вытеснившие неандертальцев. Но теперь, когда выясняется, что неандертальцы, по-видимому, генетически близки кроманьонцам, ученые задают вопрос, не объясняется ли этот переход быстрой эволюцией орудий, а вовсе не появлением новой культуры. Если орудия верхнего палеолита возникли из орудий среднего палеолита, должны существовать переходные орудия с особенностями, характерными для обоих типов. И вот теперь, после долгих лет догадок и предположений, удалось найти материальные свидетельства такого перехода.

Два типа наиболее ранних орудий верхнего палеолита, найденные на юго-западе Франции, носят название перигорского и ориньякского. Ориньякский тип настолько непохож на местные типы среднего палеолита, что он почти несомненно был занесен на запад Европы кроманьонцами. Орудия, напоминающие ориньякские, были найдены на востоке Европы – это, возможно, означает, что пришельцы явились оттуда.

С перигорским типом орудий верхнего палеолита дело обстоит по-другому. Вопреки утверждениям некоторых специалистов, что и он был занесен с востока, накапливается все больше свидетельств его местного происхождения. Он, по-видимому, развился непосредственно из мустьерско-ашельского типа – наиболее сложного и оригинального из всех мустьерских типов среднего палеолита. В мустьерских слоях, датируемых закатом эпохи неандертальцев, в ряде мест обнаружено непрерывное увеличение числа ножевидных пластин по сравнению с отщепами. Растет количество орудий, особенно типичных для верхнего палеолита, например резцов. Изменение соотношения происходит плавно, и нет разрыва, который указывал бы на то, что одна культура (или ее носители) угасла и была внезапно заменена другой.

Свидетельства местной эволюции орудий среднего палеолита в орудия верхнего палеолита были обнаружены кое-где и на востоке Европы, а также в Азии и Африке, однако археологи не торопятся с окончательными выводами, откладывая их на то время, когда новые данные будут проанализированы более глубоко и подробно. По правде говоря, никто по-настоящему не знает, каким образом менялись традиции изготовления орудий. Распространялись ли новшества благодаря миграциям, обмену, завоеваниям, рассказам или бракам между членами соседних групп? И что ускоряло изменения – развитие разума, развитие устной речи или еще какой-то пока не разгаданный фактор?

Куда точнее о судьбе неандертальцев могут поведать не орудия, а окаменелости – при условии, что удастся отыскать их в достаточном количестве. Имейся в нашем распоряжении полные серии окаменелостей древностью от 50 до 30 тысяч лет, найденные в различных областях мира, даже любитель мог бы узнать по ним, что же произошло с неандертальцами. К сожалению, путь человечества через этот период почти совсем не отмечен костями. Не существует ни одной надежно датированной неандертальской окаменелости моложе 40 тысяч лет. Древнейшие из точно датированных современных людей жили на территории современной Чехословакии около 26 тысяч лет назад. Есть несколько окаменелостей, которые могут относиться к промежуточным тысячелетиям, но их пока не удалось датировать. Вот это-то отсутствие окаменелостей и мешает проникнуть в тайну неандертальцев.

Сам по себе промежуточный период никакой особой таинственностью не отличается – на его протяжении мир, вне всяких сомнений, был полностью населен. Но кем? У дальнего его предела находились неандертальцы, сложенные, как современные люди, но с головами, еще сохраняющими обезьяньи черты, и относительно примитивные во всем, что касается материальной культуры. У ближнего уже стоят кроманьонцы, современные с головы до пят, талантливые художники, первые зачинатели письменности. Объясняются ли эти поразительные различия между неандертальцами и кроманьонцами только разделяющим их временем? А если так, то каким образом эволюция человека вдруг сделала такой стремительный скачок? Где это произошло? Когда и почему?

Для того чтобы попытаться проследить эволюцию человека на протяжении этих загадочных тысячелетий, нужно прежде всего установить физические различия между неандертальцами и кроманьонцами, что вовсе не так легко, как может показаться на первый взгляд. Если сопоставить две окаменелости, воплощающие, так сказать, две крайности – например, человека из Ла-Шапель-о-Сен и первого из найденных кроманьонцев, различия кажутся огромными. У неандертальца очень длинный и низкий череп, округлый по бокам, с выступающей выпуклостью на затылке, покатый лоб и тяжелый надглазничный валик. У кроманьонца высокий череп с округлым затылком, прямой по бокам, с прямым лбом и практически без надглазничного валика. И лица у них тоже непохожи. У неандертальца лицо выдвинуто вперед, нос шире, челюсть крупнее и лишена подбородочного выступа. Рядом с ним кроманьонец с его правильными чертами кажется прямо-таки голливудским красавцем.

Но это крайности. У других неандертальцев есть подбородочные выступы, их черепа имеют сравнительно высокий свод, затылочная выпуклость почти отсутствует, лоб довольно крут, а надглазничный валик не так уж велик. Некоторые же кроманьонцы обладают явным надглазничным валиком, покатым лбом и большими челюстями.

Визуальное сравнение окаменелостей таит в себе возможности стольких ошибок, что антропологи все больше и больше полагаются на статистическое сравнение величины зубов, высоты черепа, формы лба и так далее. В результате прежнее представление о том, что неандертальцы находились далеко в стороне от основной линии эволюции человека, было сильно поколеблено. Как выяснилось, пределы изменчивости характерных неандертальских особенностей в гораздо большей степени перекрывают пределы изменчивости характерных особенностей современного человека, чем предполагалось прежде. Другими словами, те или иные неандертальские черты можно увидеть, просто пройдясь по улице, хотя ни у одного прохожего не будет полного их комплекта. Кроме того, статистический анализ выявил, что колебания характерных особенностей внутри неандертальских популяций были столь же широки, как и у современного человека. В прошлом большинство ученых считали, что неандертальцы – особенно те, которые обитали в Западной Европе, – были на редкость однотипны. Это предполагаемое отсутствие разнообразия истолковывалось как доказательство того, что они каким– то образом утратили эволюционную гибкость, специализировались и в результате оказались эволюционным тупиком.

Больше труда ради лучших орудий

На этой диаграмме прослежен постоянный прогресс в способах изготовления кремневых орудий. Она показывает, как увеличивающееся число ударов (кружки) и разных операций (1 руппы кружков) вели к появлению лучших орудий и к более продуктивному использованию сырья. Наиболее примитивное орудие требовало 25 ударов и одной операции, тогда как самое позднее и самое отделанное получалось после 251 удара, разделенных на девять сложных операций, которые требовали от каменных дел мастера высокой точности, глазомера и сообразительности. Первое и второе орудия на рисунке, представляющие аббевильский и ашельский способы обработки орудий, существовавшие у человека прямоходящего, – это куски кремня, оббитые довольно грубо. Третье орудие было изготовлено во времена неандертальцев мустьерским способом, при котором от нуклеуса отбивались отщеиы, затем дополнительно ретушировавшиеся. Нижнее орудие – нож, настолько острый, что один его край был сознательно затуплен, чтобы не порезать ладонь, – было создано гораздо более сложным ориньякским способом, которым пользовались кроманьонцы

Тот факт, что среди неандертальцев было много разнообразных типов, причем некоторые обладают сходством с современным человеком, имеет большое значение. Статистика пока еще не дала четкого ответа на основной вопрос: был или не был эволюционный пробел заполнен непрерывным накоплением почти незаметных изменений, которые постепенно сложились в различия между неандертальцами и кроманьонцами? Однако антропология все больше склоняется к мысли, что дело происходило именно так и что большинство неандертальских популяций стали предками племен человека разумного разумного. Краткий обзор скелетного материала по географическим областям покажет, на чем основывается такое убеждение.

●На Ближнем Востоке происхождение местных кроманьонцев от местных неандертальцев представляется вполне вероятным. Это единственная область, где обнаружены окаменелости, вполне подходящие для роли человека переходного типа. Кое-какие окаменелости из Схула и Кафзеха одной ногой (а точнее, черепом) уже ступили из лагеря неандертальцев в лагерь кроманьонцев. Эти черепа несут и архаические и современные черты в примерно равных пропорциях. Отдельные специалисты по– прежнему отказываются признать, что эти ближневосточные окаменелости находятся на прямой линии между неандертальцами и кроманьонцами. Например, по мнению Уильяма Хоуэллса (Гарвардский университет), схулские черепа принадлежат раннему человеку разумному разумному кроманьонского типа, но при этом они настолько непохожи на черепа неандертальцев, что о прямом родстве не может быть и речи. Однако его взгляд – это взгляд меньшинства.

●В Восточной Европе прямая родственная связь представляется вполне возможной, поскольку самые поздние неандертальцы, по-видимому, продвинулись в своем развитии довольно далеко. Кроме того, там была найдена верхняя челюсть, обладающая промежуточными чертами.

●В Юго-Восточной Азии прямая связь также представляется возможной – новые окаменелости, найденные в Австралии, как будто указывают на существование эволюционного звена между солойским человеком (ранним яванским неандертальцем) и наиболее древними окаменелостями австралийских аборигенов, которые были вполне сложившимися представителями вида человек разумный разумный.

●В Африке переходные окаменелости не найдены. Однако на востоке и на юге Африки обнаружены останки представителей вида человек разумный разумный, отличающиеся определенной архаичностью. Эти современные люди, возможно, жили более 40 тысяч лет назад, хотя их датирование – как и датирование родезийского человека (местного неандертальца) – пока еще не точно. Антропологи считают, что между этими двумя типами могла существовать прямая связь, а некоторые даже полагают, что африканские неандертальцы первыми совершили переход к современной форме.

В этом перечислении мест, где, по общему мнению, была возможна или даже вероятна эволюция неандертальца в современного человека, отсутствует Западная Европа. Она чрезвычайно богата окаменелостями, и поиски их активно ведутся уже более ста лет, однако пока еще там не обнаружено такой окаменелости, которую можно было бы счесть переходной между местными неандертальцами и кроманьонцами. Из найденных же окаменелостей ни одна даже отдаленно не подходит для роли промежуточного звена, а потому ученые в большинстве склонны исключить западноевропейских неандертальцев из прямой линии, ведущей к современному человеку. Тем не менее единодушия в этом вопросе нет.

К. Лоринг Брейс (Мичиганский университет), как и некоторые другие, считает, что как-то выделять западноевропейских неандертальцев нет никаких оснований. По его мнению, у них наблюдаются несомненные признаки развития в кроманьонском направлении, и тот факт, что такие тенденции не проявляются достаточно четко, может объясняться их древностью. Брейс высказывает предположение, что они старше, чем принято думать. Ни одна из хорошо сохранившихся западноевропейских окаменелостей не может быть датирована достаточно надежно, поскольку почти все они были найдены в первые десятилетия нашего века, когда методы и ведения раскопок и датирования были еще очень несовершенными. Исследования последних лет дают основания полагать, что возраст окаменелостей из Ла-Ферраси, Ла-Шапель-о-Сен, Монте-Чирчео и некоторых других мест равен по меньшей мере 60 тысячам лет – в таком случае у местных неандертальцев, как утверждает Брейс, действительно достало бы времени для того, чтобы приобрести современную внешность.

Однако можно привести вполне убедительные доводы и в пользу противоположной точки зрения – что западноевропейские неандертальцы так и не встали на путь, ведущий к современным формам, и позже вымерли. Их судьбу могли определить геологические факторы. В особенно холодные фазы вюрмского оледенения скандинавские и альпийские ледники настолько сближались, что одно время в некоторых местах их разделяли какие-то пятьсот километров. Неандертальцы, оказавшиеся между этими ледниками, были на некоторый срок изолированы от остального мира и от эволюционных изменений, которые могли в нем происходить. Хотя такая изоляция не была ни полной, ни постоянной, подобные географические особенности могли сыграть роль генетического барьера, сведя контакты между востоком и западом до минимума. И возможно, что западноевропейские неандертальцы иногда начинали идти собственным эволюционным путем.

Если они действительно представляли собой эволюционный тупик, то что привело к их исчезновению? Вторгшиеся с востока кроманьонцы истребили западных неандертальцев – таков обычный ответ на этот вопрос. Некоторые антропологи полагают, что неандертальцы были не в состоянии оказать сопротивление, когда в их края явились пришельцы – если такое вторжение было. Судя по окаменел остям, многие западноевропейские неандертальцы страдали рахитом, который возникает из-за недостатка в организме витамина D. Необходимость носить одежду в холодном климате приводила к тому, что в организме вырабатывалось недостаточно этого "солнечного витамина", а неандертальцы, возможно, мало ели моллюсков или другой пищи, которая возместила бы подобную нехватку. Однако рахит не мог стать причиной смерти сотен тысяч людей, многие из которых обитали в областях с вполне мягким климатом. А раз их исчезновение нельзя объяснить болезнью, некоторые специалисты сотворили призрак экологической катастрофы, выдвинув гипотезу, будто неандертальцы настолько необратимо приспособились к холоду, что не вынесли долгого потепления, которое началось около 38 тысяч лет назад и длилось десять тысяч лет. Однако такое утверждение не выдерживает критики – ведь неандертальцы обитали и в областях с теплым климатом, а западноевропейские неандертальцы благополучно пережили не одно длительное потепление.

Более правдоподобное объяснение связывает гибель западноевропейских неандертальцев от рук вторгшихся в их края кроманьонцев с достаточно развитой речью. Если местные неандертальцы объяснялись друг с другом хуже пришельцев, они попадали в крайне невыгодное положение, заметно снижавшее возможность их выживания. В пользу этой гипотезы свидетельствуют результаты реконструкции голосового аппарата, которую провели Филип Либермен и Эдмунд Крелин, опираясь на окаменелость из Ла-Шапель-о-Сен (см. главу третью). По их оценке, западноевропейские неандертальцы из-за отсутствия развитой глотки (камеры-резонатора в верхней части горла), возможно, обладали лишь 10% речевых способностей современного человека. Реконструкция голосового аппарата других неандертальских групп показала, что у африканских неандертальцев глотка была развита несколько больше, а ближневосточные неандертальцы, выглядевшие почти современно, обладали почти современным голосовым аппаратом.

След неандертальца, найденный в одной итальянской пещере, выглядит вполне человеческим и показывает, что неандертальцы развивались в современного человека, а не были вопреки мнению некоторых отклонением от общей линии, дотянувшим до наших дней где-то в Гималаях в виде снежного человека, или йети

Предполагаемый след снежного человека совершенно непохож на след неандертальца

Хотя гипотеза Либермена-Крелина о слабых речевых возможностях неандертальцев и вызывает множество возражений, она тем не менее как будто предлагает наиболее правдоподобный фактор, который действительно мог способствовать гибели западноевропейских неандертальцев. Споры будут продолжаться еще долго, так как каменные орудия довольно ясно указывают на преемственность культур неандертальцев и кроманьонцев. Да и в любом случае, даже если местное население и было вытеснено пришельцами, этому должны были предшествовать смешанные браки. Очень маловероятно, что гены западноевропейских неандертальцев полностью исчезли из генетического наследия человечества.

Однако остается самый главный вопрос. Если большинство неандертальцев развились в кроманьонцев, чем было вызвано такое преображение? Какие эволюционные силы столь стремительно изменили ту форму человеческого черепа, которая была присуща людям со времен человека прямоходящего – в течение четверти миллиона лет, если не больше? До тех пор, пока на этот вопрос не будет дано твердого ответа, преображение неандертальцев в современных людей останется сюжетом, лишенным логики и смысла.

Среди предложенных объяснений одно связывает разрешение этой проблемы с лицом неандертальца. Того, кто впервые видит череп неандертальца, всегда поражает его лицо. Оно очень длинно и явно выдвинуто вперед. Каким целям могло отвечать такое его строение? По мнению Лоринга Брейса, ответ следует искать в зубах неандертальца. Он рассматривает это большое, выдвинутое вперед лицо как опору для передних зубов, которые были очень крупными. В такой их величине Брейс видит своего рода техническую адаптацию. Он убежден, что неандертальцы постоянно использовали зубы как своего рода встроенные клещи, чтобы, например, поддерживать один конец палки или шкуры, а свободной рукой резать ее, скрести или продырявливать каменным орудием. Характер снашивания резцов у некоторых окаменелостей может объясняться тем, что неандертальцы жевали шкуры, чтобы сделать их мягче. Кроме того, с помощью зубов они могли скручивать растительные волокна или обравнивать деревянные копья. Любая работа подобного рода требовала больших и крепких передних зубов.

А чтобы обеспечить достаточно места для таких зубов, лицо должно было выдаваться далеко вперед. Кроме того, требовалась большая массивная челюсть, способная выдерживать напряжения, неизбежно возникающие, когда зубы используются как тиски, клещи или мялки. Та же необходимость могла воздействовать и на другие части черепа. Массивный надглазничный валик неандертальцев, возможно, принимал на себя часть напряжения, возникавшего при жевании. Не исключено, что форма затылка определялась массивной зубонесущей структурой лица. Выпуклость на задней части многих неандертальских черепов могла служить противовесом выдвинутому вперед лицу, так что центр тяжести головы располагался над поддерживающим ее позвоночником. Другая возможная причина удлинения черепа связана с вращательными движениями, головы, которые обеспечиваются мышцами, прикрепленными к затылку. Удлинение затылка создает более длинный рычаг и облегчает поворот тяжелого, выдвинутого вперед лица. Иными словами, затылочный выступ позволял крупнолицему неандертальцу быстро поворачивать голову.

Почему же череп постепенно обрел свою современную форму? По мнению Брейса, усовершенствование обработки камня приводило к тому, что неандертальцы все меньше и меньше использовали свои передние зубы в качестве встроенного орудия, а это вызвало постепенное их уменьшение, которое в свою очередь послужило причиной уменьшения челюсти, изменения лицевых костей и других особенностей черепа, в результате чего возникли люди с такими же головами, как у нас.

Многие ученые не считают, что гипотеза Брейса полностью объясняет преображение неандертальцев в людей современного типа, и создают собственные теории. Антрополог Дэвид Пилбим (Йельский университет) полагает, что изменения человеческого черепа мог вызвать совсем другой эволюционный механизм. Опираясь на гипотезу Либермена – Крелина, Пилбим выдвигает предположение, что голова неандертальца (за возможным исключением западноевропейских неандертальцев) постепенно приобретала более современную форму в связи с развитием в верхней части горла современной глотки – резонирующей камеры, способной оформлять всю гамму звуков нынешней речи. Как указывают Либермен и Крелин, развитие современной глотки можно проследить, изучая развитие голосового аппарата у младенцев, у которых в момент рождения еще нет настоящей глотки. Когда эта важнейшая часть голосового аппарата на третьем месяце жизни начинает обретать свою окончательную форму, гортань, в которой находятся голосовые связки, опускается ниже, а почти плоское основание черепа выгибается. В результате перед первым позвонком образуется глоточное пространство, сводом которого служит выгиб основания черепа.

Пилбим убежден, что эволюция свода глотки могла воздействовать на все строение человеческого черепа. По мере образования этого выгиба основание черепа становилось короче. (Попробуйте приподнять за середину носовой платок – он станет короче.) Если такой процесс претерпевал длинный и низкий неандертальский череп, укорочение его основания могло привести к тому, что лицевая часть перестала выдаваться вперед, как раньше. А когда лицо вдвинулось, черепная коробка, чтобы вмещать прежнее количество мозговой ткани, должна была стать выше. При этом лоб и боковые стенки черепа должны были обрести вертикальность. Вот так череп неандертальца превратился в череп человека разумного разумного. Другими словами, неандертальский череп и череп современного человека – это просто разные способы упаковки одного и того же количества мозговой ткани. Общая форма упаковки определяется только одним из ее размеров – длиной основания черепа, которую в свою очередь определило появление современной глотки.

Цепь изменений, логически разработанная Пилбимом, обладает тем огромным теоретическим достоинством, что она объясняет необычайную быстроту эволюционных изменений, которые превратили неандертальцев в кроманьонцев. Развитие глотки могло произойти стремительно, поскольку речь давала огромные преимущества, и естественный отбор работал бы во всю мощь, устраняя тех, кто говорил медленнее остальных, и содействуя дальнейшему развитию речевых способностей, тогда как изменение носов или зубов вряд ли шло бы с такой скоростью. Даже сейчас, десятки тысяч лет спустя, почти можно ощутить могучее воздействие эволюционных сил, вызванное возникновением этой новой части голосового аппарата. Появление современной глотки, необыкновенно расширявшей возможности общения, вполне могло бы объяснить количественный скачок как в эволюции физических особенностей, так и в развитии культуры.

О решающем периоде, который разделяет неандертальскую и кроманьонскую эпохи, удалось узнать немало, но остается узнать гораздо больше. Пока ни одной относящейся к нему окаменелости не поступило из важнейших географических областей – из Аравии, расположенной на стыке двух континентов, из безграничных просторов Центральной Азии, с Индийского субконтинента, изобилующего дичью и отличающегося тем теплым климатом, который ранние люди предпочитали на протяжении миллионов лет. Не знают антропологи и когда началось преображение неандертальцев. Быть может, индивиды с современными физическими чертами появились в неандертальских популяциях уже 50, а то и все 60 тысяч лет назад.

Но когда бы и где бы ни начался этот эволюционный переход, он, вероятно, захватил почти все тогдашнее человечество. От африканских саванн до чехословацких холмов и на восток до самого Китая люди образовывали единое гигантское генетическое сообщество, своего рода смесительный чан, в котором благодаря бракам между соседними группами охотников-собирателей все время шел обмен физическими и поведенческими чертами. Поскольку система таких браков к этому времени, по-видимому, уже давно установилась, эволюционный сдвиг в одном месте рано или поздно проявлялся во всем сообществе и огромная раздробленная масса человечества поднималась к современности как единое целое. Примерно 30 тысяч лет назад изменения в основном завершились, и мир уже населяли люди, которые выглядели, как мы с вами. Теперь они объединялись в заметно большие группы, чем когда-либо прежде. Культуры разветвлялись вновь и вновь по бесчисленным разнообразным тропам, точно долго затенявшееся растение вдруг оказалось под живительными лучами солнца. Успешные нововведения в способах обработки орудий, в искусстве и начатках символики порождали дальнейшие нововведения, так что культурные изменения все больше ускорялись.

История неандертальцев закономерно завершается где-то в переходном периоде – 35-40 тысяч лет назад. Представьте себе типичного человека того времени (если "типичный" человек вообще когда– либо существовал). Придайте его голове переходные черты – довольно высокий череп, челюсть, которая, на наш современный взгляд, почти уже не кажется массивной, и не слишком явный надглазничный валик. Наделите его интеллектом примерно современного уровня, хотя его речь, возможно, еще не столь развита, как у современных людей. Поместите его среди высокой волнующейся травы на озаренной солнцем равнине, полной музыки лета.

Кто этот человек? Эволюционное звено. До полного статуса современного человека ему не хватает совсем немногого. Его методы изготовления орудий завершают очень давнюю традицию обработки отщепов, а его охотничье-собирательский образ жизни не слишком отличается от того, который вели люди еще сотни тысяч лет назад. Но он – вовсе не тупой и неуклюжий обезьяночеловек, каким его считали совсем недавно. Он – истинный человек и наш непосредственный предок. Мы должны относиться к нему с почтением, ибо почти все, что делает нас нами, мы получили от него.

Как были найдены цветочные люди

Череп неандертальца, найденный в иракской пещере, щерится из земли, в которой он пролежал 45 тысяч лет

Порой археологические раскопки можно уподобить детективному рассказу, в котором сыщик отправляется на поиски карманника, а ловит грабителя, очистившего банковский сейф. Примерно то же произошло с Ральфом Солецки, когда он в 1951 году приступил к раскопкам в Шанидарской пещере на севере Ирака.

Солецки, который был тогда тридцатичетырехлетним археологом в Смитсоновском институте, искал древние каменные орудия. Девять лет спустя работа была завершена, и к тому времени он собрал столько неандертальских скелетов, сколько редко кому удавалось найти в одном месте. А еще через восемь лет новый анализ его находок, произведенный на расстоянии тысяч километров от Шанидар– ской пещеры, открыл, что неандертальцы убирали цветами умерших, и способствовал тому, что этих древних людей начали оценивать по-иному.

На следующих страницах фотографии из личного альбома Солецки рассказывают историю этих поисков, которые велись с помощью необыкновенных людей в романтической обстановке экзотического края.

Ральф Солецки начал свои столь плодотворные раскопки в мае 1951 года. Сперва в течение месяца он со своим спутником, иракским чиновником, исследовал суровые Загросские горы на севере Ирака. Солецки забирался в одну пещеру за другой (общим числом около сорока), но все они были так малы, так сыры или так каменисты, что явно не могли служить жилищем человеку ни в какие времена.

Тогда Солецки принялся расспрашивать горцев. В этой обширной области, лежащей на стыке Ирака, Ирана и Турции, обитают курды. Одни ведут оседлый образ жизни, другие – полукочевой, весной и осенью перегоняя своих овец и коз с одних пастбищ на другие. Географию Курдистана они знают как никто другой. Вот от этих– то пастухов Солецки и узнал про "Шкафт Мазин Шанидар" – Большую Шанидарскую пещеру.

Солецки отыскал ее на склоне горы Барадост над рекой Большой Заб. Она отвечала всем требованиям археолога. Просторная, с хорошей вентиляцией (высота ее входа равна восьми метрам, а ширина – двадцати пяти), она обращена на юг, а потому в полной мере освещается и прогревается солнцем. Пол – земляной, а не каменистый – сулил несметные археологические сокровища. Короче говоря, это была, по словам Солецки, "самая великолепная пещера из всех, какие мы осмотрели за время нашей разведки".

Семья кочевников-курдов отдыхает в войлочном шатре

Кочевники-курды у примитивного моста через Большой Заб, в километре от Шанидара

Поросшая низкорослым дубняком гора Барадост изобилует пещерами, и Солецки решил начать с самой большой из них – Шанидарской

Предположение Солецки, что Шанидарская пещера вполне подходила для человеческого обитания, подтвердилось, едва он приступил к ее подробному осмотру. В ней все еще жили люди. У боковых стен притулилось несколько самых примитивных хижин. Их хозяева, ширванийские курды, ушли на летние пастбища.