Текст книги "Неандертальцы"

Автор книги: Джордж Констэбл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Ранние грубо оббитые каменные орудия

К тому времени, когда появились неандертальцы, люди изготовляли орудия уже миллион с лишним лет и выработали не только определенные типы орудий, но и традиционные способы их изготовления. Один из самых древних и шире всего распространенный способ, называемый ашельским, был воспринят и использовался неандертальцами в разных областях мира, хотя некоторые неандертальцы предпочли более поздний, леваллуазский метод (см. стр. 56 57).

Ашельские орудия изготовлялись из камня, от которого другим камнем отбивались куски, пока он не получал желаемой формы. Здесь показаны три типичных ашельских орудия (вид прямо и сбоку) почти в натуральную величину.

Увесистое, грубо и неровно оббитое, ашельское рубило, изготовленное около 400 тысяч лет назад, было тем не менее весьма эффективным универсальным орудием. Его острие и два рабочих края использовались для того, чтобы рубить, прокалывать и скрести

Это сужающееся к тонкому кончику рубило, изготовленное около 200 тысяч лет назад, оббивалось каменным отбойником. Затем его края ретушировались относительно упругим отбойником из твердого дерева или кости, откалывавшим небольшие плоские куски

Длинный, почти совершенно прямой правый край бокового скребла, изготовленного около 200 тысяч лет назад, является его рабочим краем. Выбитые на тупом конце углубления обеспечивали лучший упор для пальцев

Кроме ручного рубила с двумя рабочими краями употреблялись каменные пластины, которые иногда зазубривались. С их помощью при разделке туши или обработке дерева выполнялись более тонкие операции. Одни группы древних людей явно предпочитали такие пластины большим рубилам, другие добавляли к своему каменному инвентарю тяжелые резаки для разрубания суставов крупных животных. Однако во всех уголках мира люди следовали в основном принципам ашельской культуры, и только на Дальнем Востоке держался более примитивный тип орудий с одним рабочим краем.

Хотя это повсеместное единообразие указывает на скудность изобретательности, тем не менее рубило мало-помалу улучшалось. Когда люди научились обрабатывать кремни и кварц не только твердыми отбойниками из камня, но и более мягкими – из кости, дерева или оленьих рогов, они получили возможность создавать рубила с более ровными и острыми рабочими краями (см. стр. 78). В суровом мире ранних людей улучшенный рабочий край универсального рубила обеспечивал множество преимуществ.

В культурных слоях, оставленных ранним человеком разумным, встречаются и другие каменные орудия, которые указывают на развивающуюся сметку и на готовность экспериментировать. Примерно в ту эпоху какие-то особенно сообразительные охотники нашли принципиально новый метод изготовления орудий-отщепов. Вместо того чтобы просто колотить по кремневому желваку, отбивая пластины наугад, что неизбежно сопряжено с напрасными затратами усилий и материала, они постепенно создали очень сложный и эффективный производственный процесс. Сначала желвак оббивали по краю и сверху, получая так называемый "нуклеус" (ядро). Затем точный удар в определенное место нуклеуса – и отлетает отщеп заранее заданных размеров и формы с длинными и острыми рабочими краями. Этот метод обработки камня, названный леваллуазским (см. стр. 56), говорит о поразительном умении оценивать потенциальные возможности камня, так как орудие зримо возникает лишь в самом конце процесса его изготовления.

Ручное рубило обретало нужную форму медленно, но верно, а при использовании леваллуазского метода отщеп отлетал от кремневого нуклеуса, вовсе не похожего на какое бы то ни было орудие, совершенно готовым, точно бабочка, покинувшая оболочку куколки, которая внешне не имеет с ней ничего общего. Леваллуазский метод, по-видимому, возник около 200 тысяч лет назад на юге Африки и распространился оттуда, хотя, возможно, его независимо открыли и в других местах.

Если сопоставить все эти разнообразные данные – орудия, немногочисленные окаменелости, кусочек органического материала, а также пыльцу растений и геологические указания на тогдашний климат, – люди того давнего времени обретают зримые черты. У них были крепко сбитые почти современного вида тела, но обезьяноподобные лица, хотя мозг лишь немного уступал по величине нынешнему. Они были великолепными охотниками и умели приспосабливаться к любым условиям жизни и климату, кроме самых уж суровых. В своей культуре они следовали традициям прошлого, но понемногу отыскивали пути к более прочной и надежной власти над природой.

Их мир в целом был довольно приветливым. Однако ему суждено было внезапно измениться (внезапно – в геологическом смысле), и условия жизни в нем стали такими тяжелыми, каких люди, пожалуй, не знали ни до, ни после. Однако человек разумный сумел продержаться на протяжении всех катаклизмов, и испытание пошло ему явно на пользу – он приобрел много новых навыков, его поведение стало более гибким, а интеллект развился.

Примерно 200 тысяч лет назад началось похолодание. Поляны и лужайки в лиственных лесах Европы незаметно становились все обширнее, влажные тропические леса на побережье Средиземного моря засыхали, а сосновые и еловые боры на востоке Европы медленно уступали место степям. Быть может, старейшие члены европейских групп со страхом в голосе вспоминали, что прежде ветер не морозил тело и с неба никогда не падал снег. Но поскольку они всегда вели кочевую жизнь, для них и теперь было естественно перебираться туда, куда уходили стада травоядных. Группы, которые прежде не испытывали особой нужды в огне, одежде или искусственных укрытиях, теперь учились защищаться от холода у более северных групп, которые обрели это умение еще со времен человека прямоходящего.

По всему миру в горах начало выпадать столько снега, что за лето он не успевал растаять. Год за годом снег накапливался, заполняя глубокие ущелья, уплотнялся в лед. Тяжесть этого льда была так велика, что его нижние слои обретали свойства густой замазки, и под давлением нарастающих снежных пластов он начинал ползти по ущельям вниз. Медленно двигаясь по горным склонам, гигантские пальцы льда выдирали из них огромные каменные глыбы, которыми затем, точно наждачной бумагой, счищали почву до коренных пород. Летом бурные потоки талой воды уносили мелкий песок и каменную пыль далеко вперед, потом их подхватывал ветер, взметывал колоссальными желто-бурыми облаками и разносил по всем континентам. А снег все падал и падал, так что в некоторых местах ледяные поля достигали в толщину уже. двух километров, погребали под собой целые горные хребты и своей тяжестью заставляли прогибаться земную кору. В момент наибольшего своего продвижения ледники покрыли более 30% всей суши (сейчас они занимают лишь 10%). Особенно пострадала Европа. Окружающие ее океан и моря служили неистощимым источником испаряющейся влаги, которая, превратившись в снег, питала ледники, сползавшие с Альп и Скандинавских гор на равнины континента и покрывавшие десятки тысяч квадратных километров.

Это оледенение, известное под названием рисского, оказалось одной из самых тяжелых климатических травм, какие только довелось перенести Земле за пять миллиардов лет ее истории. Хотя похолодания случались и раньше, в дни человека прямоходящего, рисское оледенение было первым испытанием стойкости человека разумного. Ему предстояло выдержать 75 тысяч лет жестоких холодов, перемежавшихся небольшими потеплениями, прежде чем Земля вновь обрела теплый климат на относительно долгий срок.

Многие специалисты считают, что необходимым предварительным условием появления ледников является медленное возникновение плоскогорий и горных цепей. Вычислено, что одна эпоха горообразования подняла земную сушу в среднем более чем на 450 метров. Такое увеличение высоты неизбежно должно было понизить температуру поверхности в среднем на три градуса, а в самых высоких местах, возможно, и много больше. Понижение температуры, несомненно, увеличило вероятность образования ледников, однако это не объясняет чередования холодных и теплых периодов.

Для объяснения этих колебаний климата Земли предлагались разные гипотезы. Согласно одной теории, вулканы время от времени выбрасывали в атмосферу колоссальные количества мелкой пыли, которая отражала часть солнечных лучей. Ученые действительно наблюдали понижение температуры по всему миру во время больших извержений, но охлаждение это незначительно и продолжается не дольше 15 лет, а потому маловероятно, чтобы толчок к оледенению давали вулканы. Однако иного рода пыль может оказать более значительное воздействие. Некоторые астрономы полагают, что между Солнцем и Землей время от времени могут проходить облака космической пыли, заслоняя Землю от Солнца на очень долгое время. Но, поскольку подобные облака космической пыли в пределах Солнечной системы не наблюдались, эта гипотеза остается всего лишь любопытной догадкой.

Ледники, которые изменили жизнь древних людей

На протяжении многих тысячелетий, пока ранний человек разумный развивался в неандертальца, его мир вновь и вновь охлаждали и теснили наступающие ледники. В Европе древние люди оказались зажатыми между двумя разными потоками льда. Громады льда двигались с севера, и одновременно с Альп спускались горные ледники вроде изображенного на фотографии – замерзшие реки со многими притоками, которые заполняли долины и делали непроходимыми перевалы.

Это совместное наступление материковых и горных ледников оттеснило древних людей Европы на относительно небольшие участки тундры – поверхность ледников была такой неровной и в ней таилось столько опасных ловушек, что нечего было и пробовать перебраться через них. Неровности возникают из-за того, что лед движется не по прямой. Когда ледник переползает через препятствие или огибает его – например, встречая на своем пути отроги вроде тех, которые видны на фотографии слева и справа, – поверхность ледника покрывается складками и на ней образуются глубокие трещины, нередко скрытые под коркой снега. Борозды в нижней части фотографии имеют глубину до тридцати метров, а ширину – около трех. Хотя горные ледники обычно бывают не очень широкими – язык внизу не достигает в ширину и километра, – толщина и коварная поверхность делают их непроходимыми и для животных и для людей.

Типичный горный ледник, пережиток ледникового прошлого Земли, состоит из четырех языков льда, которые сливаются один ребристый поток около километра шириной лед ползет вниз по склону, обдирая скалы

Другое астрономическое объяснение ледниковых периодов представляется более вероятным. Колебания угла наклона оси вращения нашей планеты и ее орбиты изменяют количество солнечного тепла, получаемого Землей, и расчеты показывают, что эти изменения должны были за последние три четверти миллиона лет вызвать четыре долгих периода похолоданий. Никто не знает, могло ли такое понижение температуры вызвать оледенения, но оно, несомненно, им способствовало. И наконец, не исключено, что какую-то роль в появлении ледников сыграло само Солнце. Количество тепла и света, излучаемого Солнцем, меняется на протяжении цикла, продолжающегося в среднем 11 лет. Излучение возрастает, когда число солнечных пятен и гигантских протуберанцев на поверхности светила заметно увеличивается, и слегка понижается, когда эти солнечные бури немного стихают. Затем все повторяется снова. По мнению некоторых астрономов, солнечное излучение может иметь и другой, очень долгий цикл, аналогичный короткому циклу солнечных пятен.

Но независимо от их причины воздействие климатических изменений было огромным. Во время периодов похолодания нарушилась мировая система ветров. Выпадение осадков в одних местах уменьшилось, в других увеличилось. Характер растительности стал иным, а многие виды животных либо вымерли, либо развились в новые, приспособившиеся к холоду формы, вроде пещерного медведя или шерстистого носорога (см. стр. 34-35).

В течение особенно суровых фаз рисского оледенения климат Англии, где ранний человек разумный наслаждался теплом и солнцем, стал таким холодным, что и летом температура нередко падала ниже нуля. Лиственные леса во внутренних областях и на западе Европы сменились тундрой и степью. И даже далеко на юге, на побережье Средиземного моря, деревья постепенно исчезли, сменившись лугами.

Что происходило в эту эпоху с Африкой, не столь ясно. В некоторых местах похолодание, по– видимому, сопровождалось более обильным выпадением осадков, благодаря чему прежде бесплодные области Сахары и пустыни Калахари зазеленели травой и поросли деревьями. Одновременно изменение мировой системы ветров привело к высыханию бассейна Конго, где густые влажные леса начали уступать место редколесью и травянистой саванне. Таким образом, пока Европа становилась менее пригодной для обитания, Африка делалась все более гостеприимной, и люди могли расселиться по значительной части этого континента.

В эпоху рисского оледенения люди, кроме того, получили в свое распоряжение еще много новой суши благодаря понижению уровня Мирового океана. В гигантских ледяных пластах было сковано столько воды, что уровень этот понизился на 150 метров и обнажились обширные пространства континентального шельфа – подводного продолжения материков, которое простирается в некоторых местах на многие сотни километров, а затем круто уходит вниз, к океаническому дну. Вот так первобытным охотникам достались миллионы квадратных километров новой суши и они, несомненно, воспользовались этим подарком ледниковой эпохи. Каждый год их группы проникали все дальше в просторы новорожденной суши, и, может быть, устраивали стоянки неподалеку от гремящих водопадов – там, где реки обрушивались с континентального шельфа в океан, волнующийся далеко внизу, у подножия обрыва.

На протяжении 75 тысяч лет рисского оледенения обитателям северных широт приходилось преодолевать трудности, неведомые раннему человеку разумному, который был избалован мягким климатом, и возможно, что эти трудности оказали стимулирующее воздействие на развитие человеческого интеллекта. Некоторые специалисты считают, что огромный скачок в умственном развитии, который уже произошел в эпоху человека прямоходящего, объяснялся переселением человека из тропиков в зону умеренного климата, где для выживания требовалась гораздо большая изобретательность и гибкость поведения. Первые прямоходящие переселенцы научились пользоваться огнем, изобрели одежду и укрытия, а также приспособились к сложным сезонным изменениям, охотясь и собирая растительную пищу. Рисское оледенение, вызвавшее столь глубокие экологические изменения, должно было стать таким же испытанием для интеллекта, а может быть, и точно так же подхлестнуть его развитие.

Ранний человек разумный удерживал свои плацдармы в Европе даже в наиболее тяжелые времена. Каменные орудия служат косвенным доказательством его непрерывного там присутствия, но человеческих окаменелостей, которые это подтвердили бы, найти долго не удавалось. Лишь в 1971 году два французских археолога, супруги Анри и Мари-Антуанетт Люмле (Марсельский университет), отыскали свидетельства того, что 200 тысяч лет назад, в начале рисского оледенения, по крайней мере одна европейская группа человека разумного еще держалась в пещере в предгорьях Пиренеев. Кроме большого количества орудий (в основном отщепов) супруги Люмле нашли разбитый череп молодого человека лет двадцати. У этого охотника было выдвинутое вперед лицо, массивный надглазничный валик и покатый лоб, а размеры черепной коробки несколько уступали средним современным. Две найденные там же нижние челюсти массивны и, по-видимому, были прекрасно приспособлены для пережевывания грубой пищи. Череп и челюсти вполне сходны с фрагментами из Сванскомба и Штейнгейма и дают довольно хорошее представление о людях, занимающих промежуточное положение между человеком прямоходящим и неандертальцем.

Сидя у входа в свою обширную пещеру, эти люди обозревали местность, довольно унылую на вид, но богатую дичью. По берегам реки на дне оврага прямо под пещерой, в зарослях ивняка и разных кустов, леопарды подстерегали приходящих на водопой диких лошадей, коз, быков и других животных. За оврагом до самого горизонта простиралась степь, и ни единое дерево не заслоняло от взгляда охотников стада слонов, северных оленей и носорогов, неторопливо бредущие под свинцовыми небесами. Эти крупные животные, а также кролики и другие грызуны в избытке обеспечивали мясом охотничью группу. И все-таки жизнь была очень нелегкой. Для того чтобы выходить наружу под удары ледяного ветра, несущего песок и колючую пыль, требовались большая физическая закалка и мужество. А вскоре, по-видимому, стало еще хуже, и люди были вынуждены отправиться на поиски более гостеприимных мест, на что указывает отсутствие орудий в более поздних слоях. Судя по некоторым данным, климат на какое-то время стал поистине арктическим.

Совсем недавно супруги Люмле сделали на юге Франции, в Лазаре, еще одно сенсационное открытие – они нашли остатки укрытий, сооруженных внутри пещеры. Эти примитивные укрытия, датируемые последней третью рисского оледенения (около 150 тысяч лет назад), представляли собой нечто вроде палаток – по-видимому, шкуры животных натягивались на раму из жердей и придавливались по периметру камнями (см. стр. 73). Может быть, охотники, время от времени селясь в пещере, строили такие палатки, чтобы укрыться от капавшей со сводов воды, или же семьи искали некоторого уединения. Но и климат играл тут не последнюю роль – все палатки стояли задом ко входу в пещеру, из чего можно заключить, что даже в этой местности, возле самого Средиземного моря, дули сильные холодные ветры.

Пещера в Лазаре, кроме того, хранила еще одно свидетельство возрастающей усложненности и многогранности человеческого поведения. В каждой палатке возле входа супруги Люмле нашли по волчьему черепу. Одинаковое положение этих черепов вне всяких сомнений указывает, что их не бросили туда, как ненужный мусор: они, несомненно, что-то означали. Но что именно – пока остается тайной. Одно из возможных объяснений состоит в том, что охотники, откочевывая в другие места, оставляли волчьи черепа у входа в свои жилища как их магических хранителей.

Примерно 125 тысяч лет назад долгие климатические катаклизмы рисского оледенения сошли на нет и наступил новый теплый период. Ему предстояло продлиться около 50 тысяч лет. Ледники отступили в свои горные твердыни, уровень морей повысился, и северные области по всему миру вновь стали вполне пригодными для человеческого обитания. К этому периоду относят несколько любопытных окаменелостей, подтверждающих непрерывное приближение человека разумного к более современной форме. В пещере возле городка Фонтешевад на юго-западе Франции были найдены фрагменты черепа, возраст которых составляет примерно 110 тысяч лет, и они выглядят более современными, чем череп рисского человека с Пиренеев.

К тому времени, когда миновала первая половина потепления, последовавшего за рисским оледенением, то есть примерно 100 тысяч лет назад, появляется истинный неандерталец и переходный период к нему от раннего человека разумного завершается. Существуют по меньшей мере две окаменелости, доказывающие появление неандертальца: одна – из каменоломни неподалеку от немецкого городка Эрингсдорфа, а другая – из песчаного карьера на берегу итальянской реки Тибр. Эти европейские неандертальцы постепенно развились из генетической линии, давшей вначале пиренейского человеку, а позже – более современного фонтешевадского человека. Неандертальцы не очень отличались от своих непосредственных предшественников. Человеческая челюсть все еще была массивна и лишена подбородочного выступа, лицо выдавалось вперед, череп по-прежнему оставался низким, а лоб – покатым. Однако объем черепной коробки уже полностью достиг современной величины. Когда антропологи для описания определенной эволюционной стадии пользуются термином "неандерталец", они подразумевают тип человека, обладавшего мозгом современной величины, но помещенным в череп древней формы – длинный, низкий, с круйными лицевыми костями.

Окаменевшее лицо из далекого прошлого

Впервые взглянуть прямо в лицо непосредственному предшественнику неандертальца удалось лишь в 1971 году, когда при раскопках пещеры неподалеку от Тотавеля на французском склоне Пиренеев был найден череп с почти полностью сохранившимися хрупкими лицевыми костями. Нашедшие его археологи Анри и Мари-Антуанегт Люмле (Марсельский университет) считают, что он принадлежал молодому мужчине, вероятнее всего члену кочующей охотничьей группы, которая жила в этой пещере около 200 тысяч лет назад – примерно через 100 тысяч лет после того, как вид человек прямоходящий сменился видом человек разумный, и за 100 тысяч лет до появления неандертальца.

Череп тотавельского человека, как и череп человека прямоходящего, отличает низкий лоб, покато отходящий от костного надглазничного валика, однако ложбина между лбом и валиком не так заметна. Лицо выдается вперед – меньше, чем у человека прямоходящего, но больше, чем у неандертальца, челюсти и зубы также крупнее неандертальских. Объем мозга, хотя его установить нелегко, так как черепная коробка разбита, был, по-видимому, все же больше, чем у человека прямоходящего, и меньше, чем у неандертальца. Из этого сравнения как будто следует, что тотавельский человек занимал промежуточное положение между первыми людьми и неандертальцами.

Неистертые зубы явно принадлежали юноше

Череп сфотографирован сзади – вся задняя часть черепной коробки отсутствует

Массивный надглазничный валик показывает, что тотавельский человек был примитивнее неандертальского

Покатый лоб и выступающее вперед лицо указывают на родство тотавельского человека с человеком прямоходящим

Дать оценку этому мозгу нелегко. Некоторые теоретики считают, что его размеры вовсе не означают, что интеллектуальное развитие неандертальцев достигало современного уровня. Исходя из того, что размер мозга обычно увеличивается с увеличением веса тела, они высказывают следующее предположение: если неандертальцы были на несколько килограммов тяжелее ранних представителей вида человек разумный, это уже достаточно объясняет увеличение черепной коробки, тем более, что в конечном счете речь идет лишь о нескольких сотнях кубических сантиметров. Другими словами, неандертальцы вовсе не обязательно были сообразительнее своих предшественников, а просто выше ростом и крепче сложены. Но этот аргумент представляется сомнительным – большинство специалистов по эволюции полагают, что существует прямая зависимость между величиной мозга и интеллектом. Бесспорно, зависимость эта нелегко поддается определению. Мерить интеллект по объему мозга в какой-то степени то же самое, что пытаться оценить возможности электронной вычислительной машины, взвешивая ее.

Если истолковать сомнения в пользу неандертальцев и признать их – на основании объема черепа – по природному интеллекту равными современному человеку, то возникает новая проблема. Почему увеличение мозга прекратилось 100 тысяч лет назад, хотя интеллект имеет для человека столь большую и очевидную ценность? Почему мозг и в дальнейшем не становился все крупнее и предположительно все лучше?

Биолог Эрнст Майр (Гарвардский университет) предложил ответ на этот вопрос. Он думает, что до неандертальского этапа эволюции интеллект развивался с поразительной быстротой потому, что наиболее сообразительные мужчины становились вожаками своих групп и имели по нескольку жен. Больше жен – больше детей. А в результате следующие поколения получали непропорционально большую долю генов наиболее развитых индивидов. Майр считает, что этот ускоренный процесс роста интеллекта прекратился около 100 тысяч лет назад, когда численность охотничье-собирательских групп настолько возросла, что отцовство уже перестало быть привилегией наиболее сообразительных индивидов. Другими словами, их генетическое наследие – особо развитый интеллект – составляло не основную, а лишь небольшую часть общего генетического наследия всей группы, а потому не имело решающего значения.

Антрополог Лоринг Брейс (Мичиганский университет) предпочитает иное объяснение. По его мнению, человеческая культура в неандертальские времена достигла той стадии, когда практически все члены группы, восприняв коллективный опыт и навыки, получили примерно равный шанс на выживание. Если речь к тому времени была уже достаточно развита (предположение, оспариваемое некоторыми специалистами) и если интеллект достиг такого уровня, что наименее способный член группы мог выучиться всему необходимому для выживания, исключительная сообразительность перестала быть эволюционным преимуществом. Отдельные индивиды, разумеется, проявляли особую изобретательность, но их идеи сообщались остальным, и пользу от новшеств получала вся группа. Таким образом, по теории Брейса, природный интеллект человечества, взятого в целом, стабилизировался, хотя люди продолжали накапливать все новые знания об окружающем мире.

Обе вышеизложенные гипотезы в высшей степени умозрительны, и в большинстве антропологи предпочитают более конкретный подход. По их мнению, потенциал неандертальского мозга можно оценить, только установив, как эти ранние люди справлялись с окружавшими их трудностями. Такие ученые сосредоточивают все внимание на приемах обработки каменных орудий – единственном четком сигнале, доносящемся из глубины времен, – и всюду замечают признаки растущей сообразительности. Древняя ашельская традиция ручного рубила сохраняется, но становится разнообразнее. Двусторонние рубила теперь имеют самые разные размеры и форму, причем нередко обработаны настолько симметрично и тщательно, что кажется, будто их творцами двигали эстетические побуждения. Когда человек изготовлял маленькое рубило, чтобы отделывать острия копий, или наносил зазубрины на отщеп, чтобы сдирать кору с тонкого ствола, которому предстояло стать копьем, он заботливо придавал этим орудиям форму, наиболее отвечающую их назначению.

Первенство в обновлении способов обработки орудий принадлежит, по-видимому, Европе. Поскольку она с трех сторон окружена морями, у раннего человека разумного не было легкого пути отступления в более теплые области с началом рисского оледенения, и даже неандертальцы иногда оказывались на некоторый срок отрезанными от остального мира, когда во время теплого периода, последовавшего за рисским оледенением, вдруг наступали похолодания. Резкие перемены в окружающем мире, естественно, давали толчок изобретательности обитателей Европы, тогда как жители Африки и Азии, где климат оставался более ровным, были лишены подобного стимула.

Примерно 75 тысяч лет назад неандертальский человек получил особенно сильный толчок – ледники вновь перешли в наступление. Климат этого последнего ледникового периода, который получил название вюрмского, первое время был относительно мягким: просто зимы стали снежными, а летом держалась прохладная дождливая погода. Тем не менее леса вновь начали исчезать – и по всей Европе, вплоть до севера Франции, им на смену пришла тундра или лесотундра, где открытые, поросшие мхом и лишайником пространства перемежались купами чахлых деревьев.

В прежние ледниковые периоды группы раннего человека разумного обычно уходили из таких неприветливых краев. Но неандертальцы их не покидали – во всяком случае, летом – и добывали мясо, следуя за стадами северных оленей, шерстистых носорогов и мамонтов. Они, вероятно, были первоклассными охотниками, так как только на той скудной растительной пище, которую давала тундра, долго просуществовать было невозможно. Без сомнения, смерть собирала на этих северных аванпостах человечества обильную жатву, группы были невелики и, возможно, легко становились жертвами различных болезней. Вдали от суровой границы ледников численность групп была заметно выше.

Цепкость, с какой неандертальцы держались на севере, и благоденствие тех, кто обитал в областях с более мягким климатом, объяснялись, во всяком случае частично, сдвигом в искусстве обработки камня, который произошел в начале вюрмского оледенения. Неандертальцы изобрели новый способ изготовления орудий, благодаря которому разнообразные приспособления из отщепов одержали окончательную победу над простыми оббитыми камнями. Прекрасные орудия из отщепов уже давно изготовлялись леваллуазским методом – от заранее обработанного нуклеуса отбивались два-три готовых отщепа, и в некоторых местах этот способ сохранялся еще долгое время. Однако новый метод был гораздо производительнее: многие неандертальцы теперь оббивали каменный желвак, превращая его в дисковидный нуклеус, а затем били отбойником по краю, направляя удар к центру, и откалывали отщеп за отщепом, пока от нуклеуса почти ничего не оставалось. В заключение рабочие края отщепов подправлялись так, чтобы можно было обрабатывать дерево, разделывать туши и разрезать шкуры.

Главное достоинство этого нового способа заключалось в том, что из одного дисковидного нуклеуса можно было без особой затраты усилий получить много отщепов. Отщепам же с помощью дальнейшей обработки, так называемой ретуши, нетрудно было придавать желательную форму или край, а потому дисковидные нуклеусы открывают знаменательную эру специализированных орудий. Каменные инвентари неандертальцев гораздо разнообразнее, чем у их предшественников. Французский археолог Франсуа Борд, один из ведущих знатоков неандертальской обработки камня, перечисляет более 60 разных типов орудий, предназначавшихся для того, чтобы резать, скоблить, прокалывать и выдалбливать. Ни у одной группы неандертальцев не было всех этих орудий, но тем не менее инвентарь каждой из них включал большое количество узкоспециализированных орудий – зазубренных пластин, каменных ножей с одним тупым краем, чтобы удобнее было нажимать на него, и многих других. Не исключено, что некоторые заостренные отщепы служили наконечниками копий – их то ли защемляли на конце копья, то ли привязывали к нему узкими полосками кожи. Располагая таким набором орудий, люди могли получать от природы гораздо больше благ, чем прежде.

Повсюду к северу от Сахары и на восток до самого Китая такие ретушированные орудия становятся преобладающими. Все орудия, изготовлявшиеся в этой обширной области, называются мустьерскими (по названию французской пещеры Ле-Мустье, где в 60-х годах XIX века были впервые найдены орудия из отщепов). К югу от Сахары появляются два четких новых типа. Один, получивший название "форсмитский", представляет собой дальнейшее развитие ашельской традиции, включая небольшие рубила, разнообразные скребла и узкие ножи из отщепов. Форсмитские орудия изготовляли люди, обитавшие в тех же открытых травянистых равнинах, которые предпочитали и древние ашельские охотники. Второй новый тип, сангоанский, характеризовался особым длинным, узким и тяжелым орудием, своего рода комбинацией мачете и колющего орудия, а также рубилами и небольшими скреблами. Этот тип, как и мустьерский, знаменовал решительный отход от ашельской традиции. Хотя сангоанские орудия на вид довольно грубы, ими было удобно рубить и обрабатывать дерево.