Текст книги "Голый риск (ЛП)"
Автор книги: Джордан Бёрк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
На самом деле я не искал ответа на вопрос «почему». Я был уверен почти на сто процентов, что он сделал это, чтобы напугать Кэтрин, ужаснуть, вызвать какую-то суматоху. Я нуждался лишь в подтверждении того, что это сделал он, и только что получил его.
Добавьте к этому не очень тонкое оскорбление, и вы получите классического Макдауэлла.
– Я понимаю, что мои усилия, мягко говоря, не оправдались, – посетовал он. – Это только заставило ее быстрее броситься в ваши любящие объятия.
Как и ожидалось, он не утаивал информацию. Ему нравилось рассказывать мне о своих поступках.
– Как вы получили информацию о парне? – спросил я.
Макдауэлл скрестил руки на груди в легкой, расслабленной манере, которая не походила на защитную позу.
– Вы использовали компьютер в книжном магазине, чтобы войти на сайт, так что мой парень нашел ее логин и дал его Джиму Удаллу.
После слов «мой парень» я понял, что речь идет о его собственном компьютерном гении, не о Джастине.
Сразу вспомнились все электронные письма, которые Макдауэлл, без сомнения, прочитал, всех интимные сообщения и фотографии, которыми мы с Кэтрин обменялись.
Я покачал головой.
– Блядь, невероятно, знаете?
Он вытянул руки ладонями вверх.
– Я делал то, что должен.
– И это включало в себя наем больного ублюдка Удалла, чтобы он проник в ее квартиру?
Макдауэлл покачал головой.
– Я не знал, что такое могло произойти. Но, как говорят, дерьмо случается. Назовем это… сопутствующим риском.
Никогда еще во время разговора я не испытывал такого сильного раздражения. Ощущая, как напрягается тело и нарастает гнев, я все же не хотел терять хладнокровие. Что бы ни случилось, следовало держать себя в руках, тем более так или иначе, это скоро должно было закончиться.
– Мистер Уоттс, – проговорил он, снова откидываясь на спинку кресла. – Вы совершили ужасную ошибку, вовлекая мисс Колб. Вы поставили себя и других под удар. Вы упоминали опасность, в которой она оказалась из-за меня? Вам следовало бы подумать о той опасности, в которой я оказался из-за вас.
– Бред, – заявил я. – Вы не можете оправдать того, что сделали ей. Мы были посланы сюда не для того, чтобы наносить вред невинным людям и не для того, чтобы обратиться друг против друга. Вы сделали и то, и другое.
Он начал подниматься.
– Мы поговорим об этом, когда вы вернетесь в…
– Сядьте, – приказал я, потянувшись за спину, вытаскивая пистолет и направляя на него.
Макдауэлл замер на пару мгновений, а затем встал полностью.
– Что вы собираетесь делать, мистер Уоттс? Мы оба знаем, что вы не станете стрелять в своего начальника…
Пуля попала в лоб, и Макдауэлл моментально умер, хотя его телу потребовалось несколько секунд, чтобы среагировать и упасть обратно в кресло.
***
Когда я вышел на улицу и сел в машину, Кэтрин спросила:
– Кто этот мужчина?
– Никто. Не волнуйся о нем.
На смерть Макдауэлла я никак не отреагировал: пульс не ускорился, дыхание не изменилось, и не было никакой необходимости успокаиваться перед тем, как выйти к машине. Я знал, что Кэтрин спросит о мужчине, и подумал, что она могла бы также поинтересоваться, почему он не вышел со мной на улицу, но она этого не сделала.
Пока частный самолет Макдауэлла ждал меня в Балтиморе, мы с Кэтрин вернулись в Вашингтон. Несмотря на раннее утро, без пятнадцати шесть, в понедельник в международном аэропорту Даллеса оказалось многолюдно. Я купил два билета первого класса в один конец, и через два часа мы находились в небе за пределами Америки.
Когда Кэтрин увидела, куда мы направляемся, очень разволновалась. Я подыгрывал ей, не желая портить настроение, но немного тревожило то, что должно было произойти, как только мы приземлимся.
***
– Ты издеваешься надо мной? – спросила Кэтрин, глядя на меня с разинутым ртом. – Это выглядит лучше, чем все, что я когда-либо пробовала в ресторане.
– В этом «Британским авиалиниям» нет равных, – ответил я.
Подошедший стюард установил наши подносы, накрыл их белой скатертью и расставил столовое серебро и пустые стаканы, пока мы просматривали меню. Кэтрин краем глаза наблюдала за мной, пока все это происходило. Я смотрел на ее лицо, наслаждаясь тем, как девушка получает от всего удовольствие.
Полет был утренний, так что наш день начинался с традиционного английского завтрака: яичницы-болтуньи, сосисок, картофеля-рости и конфи из помидоров черри.
– Не думаю, что проголодаюсь днем, – заметила она, когда мы закончили и у нас забрали подносы.
– К вечернему чаю мы все еще будем в воздухе, и я уверен, что к тому времени ты захочешь перекусить.
– Вечерний чай, – произнесла она, позволяя словам повиснуть в воздухе, а потом сказала: – Наверное, мне придется начать привыкать к этому?
Я кивнул.
– Несомненно.
Я предложил Кэтрин сесть у иллюминатора. Однако она отказалась, сославшись на то, что изначально не любит летать, а когда смотрит в окно, то еще больше нервничает.
Когда из динамиков раздался голос капитана, сообщившего, что мы приземлимся примерно через двадцать минут, я спросил, уверена ли Кэтрин, что не хочет выглянуть.
– Вид с высоты птичьего полета ошеломительный.
– Может, взгляну вместе с тобой.
Наш рейс задерживался, и двадцать минут превратились в сорок. Виновницей всего этого оказалась погода, и наш борт вынужден был держать курс, кружа высоко над городом. Я все это время смотрел в иллюминатор, не видя ничего, кроме верхушек облаков.
Медленно тянулись минуты, а я вспоминал наш разговор во время полета. Кэтрин призналась, что ей кажется, будто она ничего не оставляет после себя – ни людей, ни корней, вообще ничего – и из-за этого чувствует, что может жить где угодно.
– Это странно, правда? – спросила она.
– Нет, – ответил я, качая головой и поглаживая пальцем тыльную сторону ее ладони. – Это совсем не странно.
– Полагаю, ты прав, – отозвалась она после минутного размышления. – То, как я жила… без настоящих друзей… без семьи…
– Теперь я – твоя семья, – прервал я.
Ее мысли еще больше укрепили меня в уверенности, что все получится. Этот разговор произошел примерно за час до посадки, и с тех пор мы молчали.
Когда почувствовал, что самолет снижается, я попросил Кэтрин сесть ко мне на колени и смотреть вместе со мной. Она отстегнула ремень безопасности и сначала огляделась, убеждаясь, что поблизости нет стюардесс. Затем перебралась ко мне на колени, и я обнял ее за талию.
Мы вместе смотрели, как самолет спускается под облака, открывая нам вид на Лондон.
По местному времени было чуть больше семи вечера, и первый намек на наступление сумерек начал отбрасывать пурпурное сияние на город, когда стало проясняться небо.
Внизу под нами раскинулся город. Загруженные машинами дороги. Включенная ночная подсветка зданий. Пышные зеленые дорожки, разбивающие бетонный и стеклянный город, словно тщательно расставленные драгоценные камни. Медленно плывущие вниз по Темзе лодки. Я указал на Тауэрский мост, множество огней которого мерцали над водой. Когда Кэтрин поинтересовалась, что это за огромное чертово колесо, я ответил, что оно называется «Лондонский глаз» и пообещал отвезти ее туда.
Я взглянул на лицо Кэтрин. На ее широко раскрытые глаза, пытающие рассмотреть все, что только можно. Впитывая каждый кусочек испытываемого ей удовольствия, я говорил себе, что хочу провести каждый день своей жизни, пытаясь спровоцировать это удивление на ее лице.
Когда самолет приземлился в Хитроу, я думал о том, как пройдет остаток вечера. Предположительно гладко, так как спланировал все достаточно хорошо и долго говорил об этом со Спенсером.
Недавно он связался с некоторыми нашими коллегами, работавшими на мистера Атертона и в последние месяцы вышедшими из дела.
Я возвращался в Англию всего раз за десять лет – на похороны бабушки и дедушки. Но никогда не проводил здесь время полноценно. Я даже ни с кем не разговаривал, когда приезжал домой на эти несколько дней.
Был более чем хороший шанс – на самом деле, я мог это гарантировать – что увижу старых друзей и соседей, которых не видел больше десяти лет. Скорее всего, они спросят о моем таком долгом отсутствии.
Не хотелось иметь дело ни с чем подобным. Тем более, пытаться снова влиться в родное общество. К этому, конечно, придется привыкнуть, но я так хорошо научился подстраиваться под американскую культуру, что, конечно же, у меня хватит ума вернуться в свою собственную. Но если бы меня спросили о годах отсутствия в Англии, я бы уклонился от ответа, блеял что-то невнятное, списал бы все на службу. То, чем я занимался, никого не касалось.
Никого, кроме, конечно, Кэтрин и мистера Атертона.
Глава 21
Кэтрин
В Хитроу Уоттс взял напрокат машину, и мы около часа ехали на запад, в сельскую местность. Было уже почти девять вечера, и вокруг нас сгущалась темнота, но я все еще могла видеть ландшафт обширных пастбищ и простирающихся холмов.
Я давно не выбиралась из города. И хотя мне не терпелось поближе познакомиться с Лондоном, также не могла дождаться, когда увижу эту часть родины Уоттса.
Он признался, что мы приближаемся к ферме мистера Атертона.
– Так вот, не пугайся, но там контрольно-пропускной пункт и охрана, которую мы должны будем пройти перед въездом на ферму.
– Ладно.
И хоть мой голос оставался ровным и серьезным, но откровенно говоря, мне было сложно скрыть волнение. Я не боялась, скорее, была заинтригована его жизнью, стремилась разузнать все о нем, начиная с этой части.
Я поймала Уоттса на пристальном рассматривании меня.
– Ты нисколько не волнуешься, – констатировал мужчина.
Он как будто прочитал мои мысли.
– Нет.
– Тогда хорошо, потому что мы на месте.
Я отвернулась от него и посмотрела вперед через лобовое стекло. Перед нами оказались большие ворота, из маленького бетонного домика охраны вышел мужчина, держа нечто, похожее на винтовку. Он обошел машину, остановился у водительской двери.
Уоттс опустил окно.
– Даниель Уоттс.
Охранник кивнул.
– Понял, сэр.
Он вернулся в домик охраны, и электронные ворота открылись. Мы проехали. Я смотрела в боковое зеркало на то, как они закрылись за нами. Еще два вооруженных человека внутри постояли в стороне, прежде чем отступить назад к своему посту.
– Ему не надо было узнать, кто я такая? – спросила я.
Уоттс покачал головой.
– Он, вероятно, знал. Не важно. Ты со мной.
Именно так я представляла себе въезд на территорию военного городка, и после всего, что мне рассказал Уоттс, догадалась, что это именно то самое место.
Несколько минут мы двигались по извилистой гравийной дороге. Становилось все темнее, и не только из-за позднего часа, но и потому, что по обеим сторонам проезжей части тянулись очень густые леса. Деревья нависали над полотном, создавая навес, который давал ощущение, словно мы в туннеле.
Лесистая часть дороги закончилась, и мы выехали из-под деревьев. Именно тогда я впервые увидела это здание.
Когда кто-то рассказывает о фермерском домике, мне видятся небольшие деревянные строения, возможно, выкрашенные в красный цвет, с каменным дымоходом, обрамленные деревянной верандой, с сараем неподалеку и… ладно, больше ничего. Нечто скромное. Очаровательное, но маленькое.
Дом Атертона больше походил на дворец. Он представлял собой центр владений, воздвигнутый на невысоком холме. Четыре этажа в высоту, архитектура в стиле Ренессанса.
Гравийная дорога перешла в мощеную подъездную дорожку, которая заканчивалась кругом у входной двери. Уоттс остановился и выключил двигатель.
Он посмотрел на меня, но прежде, чем успел как-то прокомментировать, я произнесла:
– Готова.
Из дома вышли двое мужчин в костюмах. Они поприветствовали нас, когда мы покинули машину. Один сказал, что припаркует авто, второй пригласил следовать за ним внутрь.
Уоттс взял меня за руку, и мы отправились за мужчиной. Попав в дом, я очень удивилась. Внешне здание выглядело старым – вероятно, построено давно, – но интерьер оказался до последней детали современным. Словно мы оказались в недавно построенном пятизвездочном отеле.
Мы прошли по коридору, и я залюбовалась картинами на стенах, заметив при этом, что Уоттс ни на что не смотрит. Конечно, он видел их раньше, но я чувствовала, что не в этом причина его незаинтересованности в декоре. Он явно сосредоточился на предстоящей встрече с мистером Атертоном.
И спустя мгновение именно это и случилось.
Маленький, худощавый мужчина почтенных лет, сидящий в инвалидном кресле, выглядел очень суровым. Даже ужасающим. Однако стоило ему заметить нас, и на лице появилась широкая улыбка.
– Мистер Уоттс, – произнес он. – Рад, что вы приехали.
– Да, сэр, – проговорил Уоттс. – Приятно вернуться. – Он отпустил мою руку и положил ее мне на поясницу. – Мистер Атертон, это Кэтрин Колб.
– Приятно познакомиться, мисс Колб. Как прошла поездка?
– Приятно познакомиться, – ответила я, – и поездка прошла отлично, спасибо.
Взгляд мистера Атертона переметнулся на Уоттса.
– Частный самолет для вас недостаточно хорош? – Он громко рассмеялся, немного захрипев при этом. – Шучу. Я знаю, как вы наслаждаетесь едой этой авиакомпании, мистер Уоттс. Полагаю, вы с мисс Колб уже поужинали?
– Вообще-то нет, – сказал Уоттс.
– Идеально. – Мистер Атертон отложил книгу, которую читал, на стоящий рядом столик. – Я попрошу прислать что-нибудь в вашу комнату. Сегодня прекрасный вечер, идеальный для ужина на балконе вашего номера.
Все начало казаться мне нереальным. И что он имел в виду под «вашим номером»? Уоттс ничего не упоминал о том, что мы здесь остановимся.
– Звучит прекрасно, сэр.
Уоттс повернулся ко мне.
Я кивнула.
– Да, спасибо. Это очень мило.
На самом деле, более чем мило. Это был подарок судьбы, потому что я уже проголодалась.
– Прекрасно. Договорились. А тем временем, мисс Колб, не возражаете, если я переговорю здесь с мистером Уоттсом? С глазу на глаз? Это не займет много времени, а я выделю человека, который покажет вам все вокруг, если пожелаете. Или можете осмотреть все самостоятельно.
Не хотелось покидать Уоттса. Я находилась в стране, в которой прежде не бывала, в гостях у мужчины, с которым прежде не встречалась, с вооруженной охраной по всему периметру. Однако я знала, что мой мужчина здесь всем доверяет и ни в коем случае не подверг бы меня опасности, так что ответила:
– Конечно.
Уоттс поцеловал в щеку и пообещал вскоре найти меня.
– Спасибо, – поблагодарил мистер Атертон. – Ступайте куда захотите, смотрите что захотите, и, конечно, вы с мистером Уоттсом вольны остаться здесь столько, сколько пожелаете.
– Спасибо, – проговорила я.
Гостеприимность, с которой меня приняли, поражала. Никогда не испытывала ничего подобного. Я повела бы себя глупо, если бы чувствовала что-то другое, кроме спокойствия и благодарности.
Глава 22
Уоттс
– Предлагаю сначала решить самый насущный вопрос, – произнес мистер Атертон, когда Кэтрин покинула комнату. – Присядь и давай поговорим о мистере Макдауэлле.
У меня екнуло сердце. Впервые за долгое время я нервничал, и причина в том, что я работал на этого мужчину и восхищался ним. Для меня всегда имело значение мнение Атертона, и по тому, как нас встретили и предложили остаться в доме, стало очевидно, что он не злится. Но беседа все равно предстояла не легкая.
В комнату вошел мужчина с подносом. Поставил его на столик и наполнил две чашки, поставив одну перед мистером Атертоном, а вторую – передо мной. Я поблагодарил парня, поднес чашку к лицу, и подождал, пока пар донесет аромат до моего носа.
– Что-то еще, сэр? – спросил мужчина мистера Атертона.
– Не сейчас. Все отлично. Спасибо.
Мужчина ушел.
Мистер Атертон сделал глоток из своей чашки, и я последовал его примеру. Я совсем забыл, какой вкусный чай в Англии. Может, все дело в воде. Как бы там ни было, за годы я потерял воспоминания об этом вкусе и сейчас, сидя в гостиной мистера Атертона, казалось, я познаю этот вкус впервые.
– Я не виню вас в том, что вы захотели покончить с этой главой своей жизни, мистер Уоттс, – сказал Атертон. – Однако я был весьма обеспокоен, когда услышал, что ФБР добралось до последней ячейки раньше вас и мистера Спенсера. Они могли легко добраться и до вас. – Последние пару дней я все чаще думал об этом. – И у меня есть опасения, что Говард Макдауэлл мог их предупредить.
Меня по-настоящему шокировало услышанное. Никогда бы о таком не подумал. Парень явно видел во мне угрозу из-за того, что считал нашу с Кэтрин связь безответственной, но чтобы хотел уничтожить меня? Неужели планировал поставить в ситуацию, в которой меня могли бы поймать американские власти?
Как бы там ни было, я начал расслабляться во время нашей небольшой беседы с мистером Атертоном.
– Позвольте мне извиниться за его поведение, – попросил он. – Макдауэлл был настоящим ублюдком. Возможно, самый холодный человек, которого я когда-либо встречал. Но он был эффективным, именно такого рода директора я хотел видеть, когда начинал это предприятие. Я прошу прощения, если с ним было трудно иметь дело, но иначе никак.
– Понимаю.
– Если и существует что-то, что я ненавижу больше терроризма и массового убийства невинных людей, так это предательство. Вот кем является Говард Макдауэлл. Или являлся. Я знаю, что случилось раньше и, насколько понимаю, вы оказали организации услугу.
Чувствуя, что на моем лице написано облегчение, я просто кивнул.
– Он также ошибся насчет мисс Колб, – проговорил Атертон, глядя на свой чай, а потом снова на меня. – Хочу, чтобы вы знали: приказ перестать видеться с ней не имел ко мне абсолютно никакого отношения. Я никогда не откажу никому из моих мужчин в их желаниях, когда дело касается женщин. И, честно говоря, мне было наплевать, что она работает на ФБР. Я говорил абсолютно серьезно, – добавил мистер Атертон. – Вы с мисс Колб вольны оставаться здесь так долго, как посчитаете нужным. Ночь. Месяц, полгода. Годы. Решение за вами.
– Спасибо, сэр. Я вам признателен. Не знаю, как долго…
Атертон отмахнулся.
– Сейчас решать не обязательно. У вас здесь есть дом. – Он посмотрел вниз. – Чертова штука как тюрьма, – посетовал он, возясь с колясочным замком. – Но выбор стоял между этим или людьми, которые носили бы меня повсюду из комнаты в комнату, еще можно было все время оставаться в постели.
Я изучал его лицо. За десять лет, прошедших с тех пор, как мы виделись в последний раз, он похудел и выглядел почти изможденным. Остальная часть его тела тоже увяла. Я вспомнил первое впечатление от Атертона. Подумалось, что он мог бы сойти за близнеца Уинстона Черчилля, учитывая округлую фигуру и пухлое лицо. Но теперь он превратился всего лишь в похожую на палку тень самого себя.
– Рак, мистер Уоттс. Он съедает меня заживо. Будьте благодарны за то, что никогда не курили.
– Мне жаль.
Почему я не слышал об этом?
Он покачал головой, посасывая незажженную трубку.
– Пока не обращайте внимания. Позже на этой неделе мне понадобится полный отчет. Я не ожидаю, что прямо сейчас вы будете вести беседы со мной, но через несколько дней хочу услышать информацию.
– Конечно.
Он сильно закашлялся, потом взял себя в руки.
– Я задолжал вам огромную благодарность. Конечно, вы получили денежное вознаграждение, но я никогда не буду в состоянии отплатить по-настоящему. Если бы вы только знали, сколько дней и ночей я провел, просто глядя на пейзаж, зная, что где-то в мире вершится правосудие. – Атертон закрыл глаза и покачал головой, потом снова посмотрел на меня. – Я никогда не смогу достойно отплатить вам – или кому-либо из вас – за то, что вы сделали для меня и для цивилизованного общества в целом, но с этого момента, мистер Уоттс, если вам что-нибудь понадобится – что угодно – я сделаю все, что в моих силах.
Ему не стоило благодарить меня. Да, мне заплатили, но я потратил десять лет собственной жизни на поиски справедливости за бессмысленное убийство моих родителей и сестры. Это само по себе являлось наградой.
Но все равно не хотелось показаться грубым и пренебречь столь щедрым предложением.
– Спасибо, сэр. Я очень вам признателен.
– Вы когда-нибудь догадывались как много других, таких как вы мужчин, бывали здесь? – спросил он.
– Нет.
– Двадцать семь, – сообщил он. – Некоторые в США. Другие в Канаде. Остальные в Европе. Десять здесь, в Великобритании.
Мне это количество показалось очень маленьким. Всегда казалось, что эта цифра гораздо больше, ближе к пятидесяти или даже к семидесяти пяти.
Мистер Атертон продолжил:
– Сложно управлять подобной организацией, но оно того стоит. Каждый кусочек, без сомнения, того стоил. – Он прервался и слегка улыбнулся. – Когда много лет назад началась вся эта кампания, я думал, она продлится недолго. Год, может, два. – Он покачал головой, и на его лице появилось выражение отвращения. – Это никогда не закончится, мистер Уоттс. Никогда. Пока есть люди, которые живут для того, чтобы другие умирали бессмысленно, эта война будет продолжаться. И не сомневайтесь, это именно война. Но, думаю, нет необходимости говорить вам это.
– Нет, сэр. Я видел все это своими глазами.
– И вы один из лучших. И это тоже не пустая банальность. Вы замечательный оперативник.
– Спасибо.
– Гораздо лучший оперативник, чем владелец книжного магазина. – Он улыбнулся. – Кстати, мы закрываем его для вас.
Я кивнул.
А потом заметил фото на столе. На нем гораздо более молодой Атертон стоял рядом с мальчиком, положа руки ему на плечи. Наверное, это был его сын.
У меня не осталось фотографий семьи. Покидая Великобританию, я решил, что ничего не буду брать с собой, кроме того, что было со мной. Все вещи отправились в дом моих бабушки с дедушкой, а после их смерти их забрала компания, которую я нанял. Скорее всего, большую часть оставшегося, от мебели до всевозможных мелочей, выбросили или продали с аукциона.
В то время я еще не приобрел склонность к сентиментальности. Но теперь, когда мне уже за тридцать, и я стал намного мудрее, пожалел, что не сохранил часть этих вещей.
Единственное утешение: мы приобретем новые, которые будут иметь отношение к Кэтрин.
Атертон поерзал в кресле, кряхтя и пытаясь устроиться поудобнее.
– Проклятая штука… – проворчал он, усаживаясь, – вернемся на минутку к мисс Колб. Вам следует знать, что я многое выяснил о ней. Конечно, там было чему поучиться, а это не так уж много. Я знаю то, что знаете вы, и это, вероятно, все, что знает она.
Я кивнул. Предполагалось, что я не должен удивляться тому, что Атертон покопался в ее прошлом, но был застигнут врасплох тем, что он об этом заговорил.
– Она говорила о том, что разыскивает своих биологических родителей?
– Нет. Не думаю, что она в этом заинтересована.
– Даже для того, чтобы получить важную медицинскую информацию? Что бы это ни была за болезнь, которая преследовала ее в детстве, уверен, что есть лучшие врачи, если проблема возникнет снова. Дай бог, чтобы этого не случилось.
– Думаю, что в этом плане с ней все будет в порядке.
В конце концов, я на это надеялся.
Атертон нахмурился. Я знал, как сильно он ценил родственные связи. Изначально нас объединили смерти его сына и моей семьи.
– Может быть, сейчас ей это и неинтересно, – заметил он, – но когда-нибудь все может измениться. Хотя бы для того, чтобы просто ответить на вопросы «кто» и «почему». Я советую вам, мистер Уоттс, позволить ей прийти к этому заключению самостоятельно, но когда она придет – а я думаю, что это случится, – вы должны приложить все свои лучшие разведывательные навыки, чтобы решить эту проблему, и именно ее. Вы отличный следователь. А теперь, хотя мы с вами формально заканчиваем наше деловое соглашение, я пообещаю кое-что.
Он ухмыльнулся.
Я улыбнулся в ответ.
– Да, сэр?
– Когда вам придет время узнать о ее прошлом, в вашем распоряжении будут все ресурсы моей разведывательной сети.
Атертон очень настаивал на своем. Я даже не думал о подобном, пока он не коснулся этой темы, главным образом потому, что Кэтрин не выразила никакого желания знать. Но я понимал, что если это когда-нибудь станет проблемой, сделаю все, что в моих силах, чтобы получить любую информацию, которая ей понабодится.
– Рассчитывайте на это, сэр.
Он в приветственном жесте поднял чашку с чаем. Я ответил тем же.
– Мы поговорим позже на этой неделе. А до того времени пообещайте, что устроите обожаемой Кэтрин хороший отдых, ладно? Позвольте ей понять, что она все это время принимала правильные решения, особенно те, которые касаются приезда сюда с вами. И это, мистер Уоттс, мой последний приказ.
Я встал, поблагодарив его, и направился к дверям.
– Еще одно, – сказал он. – Здесь, на столе. Я просто не могу дотянуться. Там конверт для вас.
Я прошел к столу и молча взял его.
Мистер Атертон подмигнул.
– Просто кое-что, чтобы помочь вам с мисс Колб начать сначала. Нет нужды смотреть внутрь прямо сейчас. Вы можете открыть его позже. О, и я пришлю ужин в вашу комнату.
Глава 23
Кэтрин
Покинув Уоттса и мистера Атертона, я прошлась по зданию, медленно рассматривая все: мраморные полы и лестницу, два лифта, высокие потолки с хрустальными люстрами, кухню, которая ощущалась практически такой же большой, как некоторые дома, в которых я жила. Столовая со столом, за которым, наверное, могло бы разместиться человек сорок, фонтаны и внутренние сады… все это и даже больше, и это только на первом этаже.
Пока еще достаточно светло мне хотелось выглянуть наружу. А оставшуюся часть дома я могла бы осмотреть позже.
На улице стояло тепло, и по огромному поместью гулял легкий ветерок. Вдалеке я увидела озеро с лодочным сараем, а в противоположном направлении – огороженную территорию с конюшнями. Лошадей не заметила, но вокруг ходили люди с ведрами, поэтому я предположила, что животные должны быть.
На другой стороне поместья, на специальной площадке приземлился вертолет.
Двигаясь по периметру двора, обнаружила огромное патио с беседкой. Оно располагалось сразу за бассейном необычной формы с подсветкой у дна и гротом с водопадом в конце.
Сочетание ветра и звука падающей в бассейн воды расслабляло. Я присела на одном из шезлонгов, борясь с потребностью закрыть глаза. Усталость и голод в моем случае представляли плохую комбинацию. Я не хотела закрывать глаза и засыпать, не желая ничего пропустить, но нуждалась в отдыхе.
Расслабление закончилось, когда на расстоянии я услышала звуки выстрела. На короткую секунду подумалось, что это фейерверк, но я понимала, что это не так. Быстро встала и оглянулась, раздумывая о случившемся.
Затем вернулась к той части дома, где видела озеро и конюшни, и тут обнаружила, что еще дальше на участке расположена поляна. Сначала я заметила вспышки, потом снова услышала выстрелы. Полигон для стрельбы. Вот оно что.
Я снова расслабилась, вспоминая, как Уоттс рассказал мне свою историю и упоминал, что тренировки проходили в поместье Атертона. Я смотрела, как произвели еще несколько выстрелов, думая о том, к какой еще особой миссии парни готовятся, и чертовски сильно надеялась, что мой мужчина пока не подписался на нее.
Из-за доносившегося с полигона шума и поднявшегося ветра я не слышала, как он подошел ко мне сзади. Сильные руки обняли меня, и я сначала вздрогнула, но не оглядываясь, поняла, что это Уоттс.
– Я голоден и устал. А ты? – спросил он.
– И я.
Он поцеловал меня в ушко, потом в шею. На мгновение его губы задержались там, слегка посасывая кожу. Я ощущала как его член, касающийся моей поясницы, твердеет.
– Знаешь, – проговорил он, – мы могли бы прилечь на один из этих лежаков у бассейна и сделать это прямо там.
– Снаружи? – спросила я.
Уоттс провел губами вниз по моей шее, потом – назад к челюсти, языком прочерчивая дорожку.
– Становится довольно темно, – прошептал он. – Никто не увидит.
Я замерла, наслаждаясь ощущением его присутствия за своей спиной и крепких объятий. С помощью слов пытаясь соблазнить меня, Уоттс отлично справлялся с этой задачей.
– Что, если я хочу видеть? – поинтересовалась я, разворачиваясь лицом к нему и прижимая ладони к его груди.
– Тогда нам точно лучше подняться наверх, – решил Уоттс буквально перед тем, как прижаться губами к моим.
***
Уоттс провел меня назад в дом на второй этаж, по длинному коридору к комнате, которую нам выделили. У двери нашлась тележка с едой.
– Роскошно, – заметила я.
Серебряная крышка скрывала главное блюдо, рядом стояли корзинка с завернутым в белую ткань хлебом, ассорти сыров и фруктов и бутылка шампанского в ведерке со льдом.
Я потянулась к крышке, заинтересованная тем, что под ней. На ощупь она оказалась теплой.
Уоттс коснулся моего запястья.
– Давай подождем, пока не войдем в комнату.
Я открыла дверь, чтобы обнаружить то, к чему уже успела подготовиться морально: абсолютную роскошь. Уоттс втолкнул тележку в комнату, а я ходила по помещению и рассматривала все вокруг: кровать с откинутым уголком простыни и одеяла; ванную комнату с огромной гидромассажной ванной и открытым душем с каменными стенами; балкон. Я открыла французские двери, и ветер заставил занавески плясать в воздухе.
Затем вышла на балкон.
Как только я подошла к краю, Уоттс последовал за мной, его руки оказались на металлическом поручне по обе стороны от моего тела, заключая меня в клетку.
К вечеру выстрелы стихли, их звуки сменились мягким журчанием воды в фонтане справа во дворе.
– Не могу поверить, – сказала я. – Это невероятно.
Уоттс поцеловал мою шею.
– Поверь.
Я откинула голову, давая ему лучший доступ, желая чувствовать на коже его губы.
– Возвращайся в комнату. – Он отступил, положив руку на мое бедро, вынуждая идти с ним. – Я не дам тебе уснуть в течение долгой, изнурительной ночи. Тебе нужно подкрепиться.
Глава 24
Уоттс
Я проснулся, когда часы показывали всего пять утра и удивился, что Кэтрин тоже не спит. Она лежала спиной ко мне, опираясь на локоть.
Придвинулся ближе, и она через плечо бросила на меня взгляд. Я успел заметить покрасневшие глаза, прежде чем она снова отвернулась.
– Ты плакала? – спросил я.
– Нет.
– Что случилось? Не можешь уснуть?
Она замешкалась с ответом.
– Я вообще не спала.
Я предположил, что ее внутренние часы сбились.
– Не хочу спать, – добавила она.
Я рассмеялся, думая, что она просто не хочет терять ни секунды из отведенного на пребывание здесь срока.
– Тебе стоит поспать. Теперь у нас есть все время мира. Мы можем заняться, чем тебе только захочется. Прошлым вечером я думал о том, что за все проведенное вместе время не пригласил тебя на настоящее свидание и мне стоит исправить это как можно скорее.
Она глянула через плечо.
Я улыбнулся.
– Звучит отлично, – отозвалась Кэтрин, и я знал, что она говорит правду.
Однако в ее голосе все еще сквозило уныние, и я не понимал, было ли оно вызвано усталостью.
– Что не так, Кэтрин? Поговори со мной.
