Текст книги "Армагеддон. Омнибус (ЛП)"

Автор книги: Джонатан Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 41 страниц)

Часть третья
Без страха

Семнадцатая глава
Наследие проклятых

Неловкое молчание повисло над неровной гниющей поляной, пока два отряда космических десантников изучали друг друга. Приказав рыцарям не стрелять и крепко сжимая крозиус, Вольфрам наблюдал за тем, что предпримет противная сторона.

Один из воинов в серой броне шагнул вперёд. Капеллан мельком увидел белый череп, украшавший наплечник.

– Капитан Оберон Эврис из Реликторов, – произнёс воин, крепко сжимая латной перчаткой силовой меч, если потребуется защищаться.

– Капеллан Вольфрам из Солемнского крестового похода Чёрных Храмовников, генетический сын Сигизмунда и Рогала Дорна.

Обе стороны продолжали с подозрением рассматривать друг друга, словно перед ними стояли орки. Нужно было что-то предпринять, чтобы разрешить зашедшую в тупик ситуацию.

– Благословляю, брат, – сказал воин-жрец, сотворив аквилу и направив крозиус на капитана.

– Сила воли, стойкость воли, – ответил Реликтор, держа силовой меч так, чтобы украшенная черепом рукоять и гарда образовали крест перед склонённой головой.

– Во имя Трона, похоже, у нас общая цель, – заметил Вольфрам.

– Согласен. Рад встрече, брат-Храмовник.

Знакомство состоялось, и оба командира приказали объединённым силам Чёрных Храмовников и Реликторов устроить привал для подготовки и обсуждения цели миссии. Всего космических десантников было двадцать три: одиннадцать уцелевших рыцарей истребительной команды Вольфрама и двенадцать воинов из отряда капитана Эвриса.

Хотя Храмовники не нуждались во сне, им требовалось время, чтобы оценить полученные повреждения. Апотекарию Блианту требовалось время, чтобы обработать раны, полученные в схватке с дикими орками. Другим братьям требовалось время, чтобы починить – насколько это было возможно – повреждённую силовую броню. Следовало удостовериться, что болтеры благословлены, полностью заряжены и готовы к решающей битве, которая, несомненно, начнётся, когда они обязательно доберутся до эпицентра шторма на западе.

Несмотря на то, что оба отряда объединились, они всё равно держались двумя обособленными группами, сторонясь друг друга. Покинув своих воинов, оба лидера приступили к оживлённой беседе.

– Наступили благоприятные времена, – произнёс Оберон, пристально рассматривая далёкие кривые деревья увядших джунглей.

– Наступили тёмные времена, – ответил Вольфрам и в его голосе чувствовался гнев. Капитан выглядел слишком довольным происходящим, хотя сейчас перед ними не было ничего кроме ужасного чёрного знака в долгой и изобиловавшей войнами истории Армагеддона.

– Конечно, капеллан Вольфрам, – согласился Реликтор, – но в то же время они и благоприятные. Наступила эпоха знаков и предзнаменований. Грядут знамения. Сорок первое тысячелетие приближается к концу и Империум стоит перед рассветом новой эры.

– Разумеется, это последние дни старого тысячелетия, – сказал Храмовник, – но это и последние дни нашего крестового похода. Последние двенадцать лет дорого ему стоили, и нам повезёт, если мы увидим рассвет нового тысячелетия.

– Такой фатализм у капеллана Императора, – упрёк в тоне капитана граничил с дерзостью.

– Может и фатализм. Нам довелось столкнуться со столь многим и до сих пор мы побеждали, но ужасной ценой, – ответил Вольфрам, вспоминая события последних двенадцати лет, последних недель на Армагеддоне и последних дней задания по возвращению геносемени братьев. Но больше всего он думал о последних нескольких часах их миссии. – Да будет благословен Император, я простираюсь ниц перед Его Великолепнейшим Величеством, но предпочитаю называть это прагматизмом. Третья война за Армагеддон знаменует конец для всех нас, но прежде чем мы предстанем перед Золотым Троном, дабы Повелитель Человечества вершил над нами суд, мы сделаем всё, чтобы исполнить клятвы, принесённые Ему перед началом кампании.

– Все мы должны искупить свои грехи перед Золотым Троном, как требует Император, отец. Но ни одна жизнь, отданная на службе Императору, никогда не была… отдана напрасно.

– Я знаю кредо, брат Эврис, и лучше многих, – прорычал Вольфрам, в его голосе ясно слышалась ярость.

– Но всё о чём я говорю, капеллан Вольфрам, является верой. Мы – воины бессмертного Императора Человечества, – зловещая улыбка появилась на тонких губах капитана. – На нашей стороне вечность.

Храмовник отвернулся от лидера Реликторов и пристально посмотрел на остатки своего отряда.

Воин в серой броне заставил его почувствовать себя неловко. До него доходили слухи о Реликторах. Разговоры об интересе Инквизиции и проклятье ордена из-за сомнительного положения их домашнего мира. Говорят, Торва Минорис располагалась в сегментуме Обскурус, печально известном мощными варп-штормами.

Вольфрам наблюдал за рыцарями, которые опустились на колени, образовав круг. Завершив все остальные дела, братья-крестоносцы готовили сердца, умы и души к неизбежному конфликту. Они распевали литании бдительности и меткости.

– Роли, которые мы должны исполнить в этих событиях и сыграть в этом мире, могут определить, как именно мы вступим в новую эпоху, – сказал Эврис. – Вступим ли мы в неё, как чемпионы, наследники наследия наших предков, исполнив план, возложенный на нас Отцом-Императором. Или мы вступим в неё, как рабы бесчисленных сил, ополчившихся на человечество.

– И какую роль, по-твоему, мы должны сыграть на границе этого нового рассвета, капитан?

Оберон осторожно посмотрел на боевых братьев, словно хотел убедиться, что ни один из них не стоит достаточно близко, чтобы услышать важную информацию, которой он собрался поделиться с Чёрным Храмовником.

– Капеллан, вы не могли не заметить ужасный шторм, зарождающийся в сердце зловонных джунглей.

– Да, мы заметили его, как только вошли в эти покинутые Императором леса. “И даже раньше”, – мысленно добавил воин-жрец.

– Но у вас есть какое-нибудь предположение, почему это происходит именно здесь и сейчас?

Вольфрам вспомнил обрывистые видения, о которых ему рассказывал брат Ансгар. Видения, которые получал чемпион во время текущей кампании крестового похода. – Что-то мне подсказывает, что ты собираешься мне рассказать, о чём они предвещают.

– Магистры нашего ордена и в самом деле получили определённую информацию. В этих мрачных джунглях находится наследие другого времени – другой попытки завоевать Армагеддон. Попытки предпринятой во имя богохульных богов из внешней тьмы.

Храмовник подавил вздох ужаса. Он знал об этой мрачной странице в истории Армагеддона. Он – духовный наставник и хранитель ордена и обладал доступом к запрещённой информации. Но пока он не хотел это показывать Оберону. Поэтому промолчал.

– Что за наследие?

Эврис встретил кроваво-красный пристальный взгляд капеллана, и казалось, что его глаза потемнели.

– Монументы, – ответил Реликтор.

Мысленным Вольфрам увидел круг грубых чёрных камней. Словно когти вонзившиеся в небеса, как говорил Ансгар.

– Возведённые прислужниками князя демонов, продавшего души своих воинов богу Хаоса десять тысяч лет назад в честь извращённой божественности Кровавого Бога и его благосклонности.

Капеллан начал подозревать что-то подобное ещё когда услышал откровения чемпиона.

– Они находятся на западе. В оке просыпающегося шторма. И эта растущая мощь варпа пробуждает нечестивые силы, которые притягивают ещё большую мощь варпа.

– Ты сказал, что эти монументы – наследие неудавшегося вторжения. Какое отношение они имеют к атаке зелёнокожих в конце сорок первого тысячелетия?

– Что вы знаете о Первой войне за Армагеддон?

Вольфрам увидел, как рука Реликтора беспокойно поглаживает рукоять силового меча в ножнах.

– Ты спрашиваешь о первом вторжении Газкулла Траки примерно пятьдесят лет назад? – специально уклончиво спросил Вольфрам. Он хотел проверить капитана, чтобы понять по его откровенности с боевым братом, которого он встретил меньше часа назад, что за человек Оберон Эврис.

– Нет, капеллан, – ответил Реликтор мрачно глядя на Храмовника. – И догадываюсь, что вы уже в курсе. Ваш вид столь подозрителен.

– Наш вид.

– Я говорю о восстании культистов и полномасштабном планетарном вторжении, которое начал примарх-предатель легиона Пожирателей Миров, Падший.

Эврис ненадолго замолчал, позволяя Вольфраму понять и прочувствовать отвратительный смысл своих слов.

– Расскажи мне всё, – произнёс Вольфрам, в глазах Храмовника за прозрачными линзами черепа-маски вспыхнуло праведное пламя.

Восстание охватило ульи. Активизировалось несметное число культистких ячеек Тёмных Богов, вступив в открытую войну с правительством планеты. Развернулись кровавые и ожесточённые битвы. СПО Армагеддона всё чаще направлялись на борьбу с мятежами. На Армагеддоне Секунд их удалось подавить достаточно быстро, но на Армагеддоне Прайм всё складывалось совсем иначе.

Пустынные пространства окружали ульи Темпестора, Вулкан и Мёртвые Болота, простираясь на многие километры вокруг, и изолируя огромные города-горы друг от друга. Сама география помешала силам лоялистов, которые пытались восстановить имперский закон на континенте. А затем в эту анархию и критическую ситуацию пришёл проклятый легион Кровавого Бога.

Силы имперского правопорядка охваченной муками восстания и беспорядков планеты оказались не готовы к внезапному появлению скитальца “Пожиратель Звёзд” в самом сердце субсектора Армагеддон. Их внимание поглотили анархические восстания, разрушавшие города столичного мира.

На борту гигантского покинутого космического корабля находилась огромная орда Кровавого Бога, страстно жаждущая жизни и души миллиардов. Ангрон Проклятый, демонический примарх космических десантников Пожирателей Миров возглавлял эту внушающую страх и ужас армию Хаоса. Ведомые ужасающей жаждой крови ночные кошмары обрели нечестивую плоть.

Как только свирепые орды богохульного примарха ступили на истерзанную разорительной войной планету – в дикой резне на Армагеддоне сражались бок о бок переменчивые демонические твари, мутанты, культы каннибалов и древние сыновья-предатели Императора – имперские войска снова столкнулись с полномасштабным восстанием, а половина из них дезертировала, чтобы присоединиться к врагу.

Несколько уцелевших подразделений лоялистов потерпели сокрушительное поражение на Армагеддоне Прайм. Находящиеся на грани разгрома остатки СПО отступили сквозь густые экваториальные джунгли и, в конечном счёте, соединились с разрозненными очагами сопротивления защитников Армагеддона Секунд. Они перегруппировались и приготовились дать последний бой у медленно текущих вод Стикса и Херона.

Несмотря на успехи Хаоса, время было, пожалуй, единственным, что работало на имперские войска. К тому же, несмотря на недавние тяжёлые поражения, они оставались хорошо организованными. Прибывшие на сернистые берега Армагеддона Волки Фенриса ещё сильнее укрепили оборону. Они откликнулись на прямые призывы о помощи защитников планеты, отправленные во время высадки армий Ангрона.

Присутствие боевых братьев ордена Космических Волков, совсем недавно прибывших в этот сектор, оказалось тайной для сил Хаоса. Защитники получили бесценное время, пока Ангрон – удовлетворённый чередой успешных завоеваний – потратил несколько недель на возведение богохульных монументов в честь Гибельных Сил, вместо того, чтобы воспользоваться мощью своей орды и победить.

Когда пришлось платить по счетам, нежелание демонического примарха преследовать разбитые имперские части и окончательно их добить стоило ему победы. Покинувшая душные джунгли армия обнаружила хорошо подготовившихся окопавшихся защитников, усиленных Космическими Волками, которыми командовал магистр ордена Логан Гримнар.

Вдоль всей линии фронта развернулись колоссальные сражения, когда волны солдат Хаоса разбивались о непоколебимые валы имперской армии. Лоялисты твёрдо стояли на берегу Херона и, в конце концов, потерпевшие поражение орды начали беспорядочное отступление.

А вот на западе ничто не предвещало столь же удачного развития событий. Именно здесь Ангрон Проклятый, Окровавленный, Падший лично возглавлял атаку. За ним следовали не меньше двенадцати телохранителей – великих демонов Кхорна. Демонический примарх прорубал кровавый путь сквозь имперские ряды, прорываясь к Хельсричу и Инферно.

Наступил критический момент, и великий волк Логан Гримнар бросил в бой последний резерв. Целая рота терминаторов Серых Рыцарей – сверхчеловеческих воинов военной палаты ордо Маллеус, специально обученных для сражений со сверхъестественными пожирающими души угрозами Хаоса – телепортировались прямо в центр армии примарха-предателя.

Только обладавшие уникальными способностями Серые Рыцари могли победить такого монстра, как Ангрон. Материализовавшись в непосредственной близости от полубога Хаоса в пульсирующем центре бурлящей порчи нечестивой армии князя демонов, рыцари вступили в бой с меднокожими кровожадами.

Из целой роты воинов-крестоносцев ордо Маллеус, которых Логан Гримнар в тот день направил в бой, выжили всего десять Серых Рыцарей. Их командир заплатил окончательную цену в поединке с князем демонов. Но сколь дорогой она не была, Ангрон из Пожирателей Миров наконец-то пал, а его прогнившую душу вышвырнули в адскую миазмическую нереальность варпа.

После изгнания номинального предводителя многочисленные орды Хаоса начали беспорядочное отступление, подпитываемое внутренними распрями или безумием от лицезрения невообразимой судьбы, постигшей их повелителя. Космические Волки перешли в мощную контратаку, и армия Ангрона потерпела сокрушительное поражение. Только бешеным берсеркам удалось пробиться на “Пожиратель Звёзд” и скрыться в варпе.

Всю каркающую ночь джунглей на западе виднелись необычные варп-эффекты.

Поведавший откровенную историю Оберон молчал. Капеллан с недоверием отнёсся к ужасным деталям прошлого Армагеддона пятисотлетней давности, которые оставили шрамы на планете и не смог сказать ничего.

Они приближались к центру зарождавшегося шторма, и Вольфрам чувствовал его каждой клеточкой своего тела. Он знал, что он истинен, как и его дыхание, и шаги по поверхности охваченной войной планеты. Они подошли так близко, что их лагерь почти накрывала тень диких эзотерических эффектов.

Храмовнику казалось, что среди водоворота скапливающихся красно-фиолетовых туч он порой видит не до конца сформировавшиеся лица, рычащие от животного голода или возможно от бесконечной боли.

Видел он и собирающиеся над головой грозные фиолетовые облака, мрачная тьма потрескивала варп-светом неземных чёрных молний, перекрученными лучами и эфирным свечением – такие цвета, конечно же, не могли существовать нигде за пределами Эмпиреев – освещающими ночь каким-то смещённым сиянием.

Странный треск похожий на разряд статической энергии в ионизированном воздухе разорвал небесный свод. Не нужно быть варп-провидцем, чтобы понять – близится нечто ужасное, способное потрясти весь мир. И уже готовое.

Когда буря неизбежно разразится, на Армагеддон обрушатся силы сравнимые с орбитальным ударом, причинив такие разрушения, которых, в конечном счёте, хватит, чтобы прорвать дыру в реальности – трещину между временами и вселенными.

– И что сейчас происходит? – спросил Вольфрам, медленно поворачиваясь к капитану Реликторов.

– Без сомнений пробуждаются камни. Поэтому мне ясно, что мы находимся на грани чего-то потенциально гибельного для планеты – чего-то апокалиптического. Силы Хаоса ещё не ступили на этот мир. Но защитные ресурсы Армагеддона растянуты сверх меры.

– Мы или позволим этой новой и возможно большей угрозе возникнуть и отобрать у нас святой Армагеддон раз и навсегда или мы можем встать перед ней и вступить в бой с врагами, прежде чем они снова укрепятся на планете.

– Я молю вас и ваших людей присоединиться к нам, брат-капеллан, потому что страшусь судьбы, которая может ожидать этот мир, если не противостоять новой угрозе.

– Мы должны закончить своё задание. Мы принесли священные клятвы, что не будем знать покоя, пока не выследим всех зелёнокожих Кровавого Шрама и не освободим Армагеддон от гнёта орков, – возразил Вольфрам.

– Разве я не убедил вас, насколько серьёзна сложившаяся ситуация? – недоверчиво спросил Эврис. – Если мы промедлим, то не останется никакого Армагеддона для спасения. И если вы не поможете нам, то не сможете исполнить священные клятвы.

Волосы сзади на шее капеллана встали дыбом. Как посмел этот Реликтор говорить в таком тоне о его священных обетах и сомневаться в силе его веры? И капеллан, и Его чемпион – символы веры самого наисвятейшего братства всех Его священных армий!

– Принесённые клятвы для меня важнее жизни, – прорычал Вольфрам.

– Тогда присоединяйтесь к нам, – повторил Эврис. – Я страшусь того, что произойдёт, если мы не встанем плечом к плечу ради победы, чтобы не ожидало нас в сердце тьмы.

Воин-жрец снова отвернулся от капитана.

Всё что Храмовники видели собственными глазами свидетельствовало о том, что здесь прошли крупные силы орков. Возможно, зелёнокожих каким-то образом привлекло пробуждение монолитов Хаоса, о котором говорил Эврис, и концентрация сил варпа.

Обратившись к Императору с искренней молитвой о наставничестве, Вольфрам тяжело вздохнул и вернулся к собственному испытанию веры.

– Похоже, у нас нет выбора, брат-капитан? – спросил капеллан, чувствуя неловкость, соглашаясь с Реликтором. – Мои братья и я присоединимся к твоему отряду, дабы уничтожить вставшую перед нами в этот тёмный зловещий день угрозу, какой бы она не была.

“И если на то будет воля Императора, то помогая тебе, мы узнаем, что случилось с нашими братьями из роты кастеляна Герхарда и вернём драгоценнейшее сокровище – геносемя из их созданных Императором тел”, – подумал Храмовник.

“Или умрём, пытаясь”, – добавил он, пристально всматриваясь в тень варп-шторма, которая раскинулась над всеми ними.

Восемнадцатая глава
Г-363

Предрассветную ночь разорвал взрыв, омыв комплекс жадным оранжевым свечением расширяющегося шара прометия. Устроившиеся в гнёздах в тёмном лесу голверзы вспорхнули, пронзительно крича, в панике устремив белые светящиеся тела в раскрашенное небо. У входа на базу загорелась деревянная вышка.

Ночные джунгли разорвало эхо второго взрыва, и охотники услышали отчаянные вопли и сердитые крики зелёнокожих. На этот раз вместе с каменистой землёй исчез и кусок двойной стены.

Удиравшая фигура, пригибавшаяся даже несмотря на темноту, присоединилась к сидящим на корточках в густом подлеске шкуродёрам.

– Отвлекающий манёвр, как и просили, – произнёс Вандеркамп с широкой белозубой улыбкой.

– Это отвлечёт их внимание, – сказал Бориско, сохраняя непроницаемое выражение. – Половина зелёнокожих уже несётся, чтобы поучаствовать в веселье у главных ворот.

– А мы пока прокрадёмся с чёрного хода, – ухмыльнулся Таннгейзер.

– Как и собирались, – добавил Эрц.

– Милосердное Величество, посмотри на нас грешных с состраданием, – полупрошептал Жрец, поцеловав амулет.

Бориско поднял кулак и его люди сразу же замолчали. Из-за собиравшихся на юго-западе грозных штормовых облаков над базой чувствовалось давление, как перед грозой.

Вернулись шумы леса, заполнив образовавшийся после взрывов вакуум звуков, щебет насекомых, вопли приматов и крики птиц.

Одна из трелей раздалась совсем близко и оказалась громче остальных. Затем ещё раз. Крут подал сигнал.

Павле резко дважды указал рукой вперёд, в яме чёрного торфа у забора сидел Гайст – не больше чем замаскированная тень – ожидая под одной из наблюдательных вышек. Рядовой снова вскрыл повреждённую секцию стены, которую орки кое-как починили после захвата комплекса генеторов. Отверстие оказалось достаточно широким, чтобы в него мог пролезть человек, даже такой большой как Кобург.

Двенадцать имперцев почти беззвучно добрались до вышки.

Первым за забором оказался Коул. Он не обнаружил никаких мин, по взорванной земле стало ясно, что они сработали в самом начале орочьего штурма, а Гайст намётанным взглядом подтвердил, что зелёные шкуры не стали устанавливать свои. За Арно показались Эрц, Малыш, Таннгейзер, Касарта, Бориско и Тремейн в сопровождении Йодля, Кобурга, Гундерсона, Жреца и наконец, Вандеркампа. Гайст присоединился к хвосту отряда, в последний раз проведя дробовиком по лесной опушке, прежде чем последовал за взводом.

Оркам не потребуется много времени, чтобы понять, что взрывы возле главных ворот отвлекающий манёвр. Поняв это, даже недалёкие зелёнокожие начнут искать реальную угрозу. Парни Бориско к этому моменту должны уже быть внутри, желательно с призом в руках. По крайней мере, у них был верный план побега.

Перед охотниками возвышалось опустошённое пожаром рокритовое восточное крыло. Коул остановил взвод с подветренной стороны. Они ждали, пока соберутся все шкуродёры. Прислонившись спиной к стене, Арно посмотрел в сторону ворот. Их не могли здесь заметить, но он слышал раздражённых орков, которые беспорядочно орали друг на друга.

Бориско прищурившись, рассматривал охранную вышку, мимо которой они только что пробежали. Под камуфляжным навесом возникло какое-то движение, и появился крут. Пангор Юма взгромоздился на край вышки, а затем преодолел четыре метра до земли, беззвучно приземлившись словно кошка. Сжимая в руке винтовку, наёмник широкими шагами направился к имперцам.

Охотники присоединились к круту, который устремился к зданию. Уставшим солдатам не потребовалось много усилий – благодаря лианам и древесной растительности, разросшимся после смерти первых хозяев базы. Рокрит оказался основательно опутан всевозможными растениями.

На крышу они взобрались достаточно быстро. Спешно лавируя между вентиляционными отверстиями, антеннами связи и разбитыми стеклянными куполами, сверкавшими в тусклом звёздном свете, который пробивался сквозь гидрокарбонные облака, кружившие над экватором, солдаты пробрались через восточное крыло к центральному зданию базы. Орки на сторожевых постах не могли заметить совершавших безумный рывок по крыше имперцев без прожекторов. В ночном мраке они выглядели тенями на чёрном как смоль здании.

Ночь разорвал рёв крупнокалиберного орудия. Коул прижался к крыше. Остальные без колебаний последовали его примеру. Орки нашли цель, чтобы отыграться?

Подняв взгляд, он увидел всего в десяти метрах силуэт на фоне насыщенного ультрамаринового неба – армокритовый выступ. Осталось совсем немного, прежде чем они проникнут внутрь базы.

Послышался унылый гул, и растущая сфера взрыва поднялась в небо над парапетом здания.

– Какого чёрта происходит? – раздался сзади шёпот Вандеркампа. – Это не одна из моих штуковин.

Коул вытянул шею, чтобы узнать, что происходит перед входом в комплекс. Подобравшись ползком к краю крыши, он смог увидеть ворота.

Одна из наблюдательных пулемётных вышек горела и, выглянув за парапет, он стал свидетелем, как объятые пламенем зелёнокожие спрыгивают с неё и падают на землю. Другие ксеносы у ворот оказались под шквальным огнём со стороны реки.

Сержант Бориско оказался прав. Это не были обычные дикие орки. Судя по оружию и броне, это оказался более развитый подвид зелёнокожих – скорее всего с другой планеты, а не появившиеся из спор в джунглях. Все они были облачены во что-то наподобие керамитовой брони, в руках держали примитивное огнестрельное оружие и огнемёты.

Но и враг, с которым они столкнулись, тоже был далеко не прост. Пробившие металлические ксено-глифы на воротах снаряды похоже выпустили из штурмовой пушки. По заросшей тропе приближалось что-то огромное и лязгающее. С блестящего чёрного корпуса, отражавшего вспышки стволов и взрывы, падали водоросли.

К Арно присоединились Эрц, Бориско и Вандеркамп.

– Что это? – прошипел Эрц.

– Я бы назвал это отвлекающим манёвром, – предположил Вандеркамп.

– Согласен, – произнёс Павле. – Так что не будем терять время и проберёмся внутрь, пока нас не обнаружили.

На фоне раннего утреннего неба на разбитом куполе могли заметить зачёсанные назад на голове прутья Пангора Юмы. Добравшись до усеянного разбитым стеклом края купола, Кобург бросил в темноту моток верёвки. За ним спустились и остальные.

Благодаря незаметности, увёртливости и достойной зелёнокожих хитрости Парни Бориско проникли в комплекс. Теперь они могли добраться до своей цели.

– Во имя примарха умрите за богохульство! – гремел из вокс-передатчиков аугметированный голос брата Джерольда. Его рокочущий крик сопровождался рёвом автоматической пушки и грохотом штурмового болтера.

Защищавшие ворота орки стреляли в ответ, некоторые даже умудрились попасть в Храмовника, но их пули просто рикошетили от адамантового корпуса, словно град.

– Мерзкие ксено-подонки! – взревел ветеран, с которого стекала речная вода. – Не противьтесь священным Храмовникам Его Императорского Величества. Вы сгниёте в породившем вас инопланетном аду!

Симбиотический духа-машины брата Джерольда зазвенел, предупреждая, что на дредноуте зафиксировали прицел. Искусственными глазами он увидел вспышку ракетной установки, огонь вели из обломков наблюдательной вышки.

У Храмовника осталось время только, чтобы приготовиться к удару. Мгновение спустя ракета попала в цель, боеголовка взорвалась во вспышке масляного пламени. Дредноут окутало густое облако жирного дыма, полностью скрывшее его в предрассветной тьме.

Ликующие мерзкие орочьи крики странным эхом разнеслись по захваченной базе.

Со стороны реки в джунгли дул лёгкий, но настойчивый ветер. Дым рассеялся. Брат Джерольд всё ещё стоял, последний упорный виток дыма цеплялся за его корпус. В левом боку бронированного тела появились вмятина и трещины, религиозные цитаты из священного писания обгорели и стали не читаемыми.

– Не противьтесь брату Чёрных Храмовников! Наша вера предаёт нам силы противостоять всему, что враг выставит против нас! – разъярился Джерольд.

В него врезался сбитый орочий самолёт, и он выжил, дабы рассказать о случившемся. Эти глупые зелёнокожие и в самом деле возомнили, что какой-то ракетой остановят его неумолимый натиск?

Подобно танку могучими сокрушительными шагами дредноут продолжил приближаться к воротам. Орочьи пули снова зазвенели о корпус. Они беспокоили брата-ветерана меньше комариных укусов.

– Без пощады! – голос Джерольда звонко разнёсся в сокращавшемся между ним и базой пространстве.

Сенсорные импульсные трансплантаты повернули ракетную установку, зафиксировав прицел на орудийной башне у входа.

– Без сожалений! – проревел он.

Дух машины сообщил, что прицел зафиксирован, одновременно предупреждая, что на него снова навели ракетную установку.

– Без страха!

Ракетные двигатели взвыли – три ракеты “Возмездие” устремились к цели. Мгновение их спиральный полёт казался случайным и хаотичным, затем заработали крошечные когитаторы и три боеголовки повернули к земле.

В быстрой последовательности они поразили надвратную башню. Она взорвалась, разрушенная тремя взрывами и детонировавшими боеприпасами орков.

Ракетная установка Джерольда выстрелила снова и осквернённые зелёнокожими ворота прогнулись и вылетели внутрь.

Шагая сквозь клубы дыма и пламя, брат Джерольд вступил в захваченный ксеносами комплекс подобно мстящему ангелу священного гнева Императора.

Он тонул, его тело погружалось словно камень, отягощённое весом керамита и пластали, в которые оно было облачено. В темнеющие глубины едва проникал преломлённый слегка колеблющийся свет. В ушах нарастал стук. Он чувствовал водоворот движений вокруг себя, тело кружилось, опускаясь всё глубже в удушающую кромешную тьму.

Что-то изменилось, что-то бесформенное выросло под ним в окружающем непроницаемом мраке. Свет наверху исчезал. Он открыл рот, чтобы крикнуть вопреки холодным течениям, тащившим его вниз в водяную бездну. Жёсткая вода залила горло и лёгкие.

Он воспротивился ей, изгнав мерзость яростным диафрагматичным спазмом. Рёв, вытолкнувший воду, породил пузырьки ребристого серебра в оглушающей тьме, он снова поднимался на далёкую поверхность.

Он взорвался внезапным шквалом движений. Сильные мышцы ног толкали его вверх. Кисти и руки отталкивались от сопротивляющейся воды, и он продолжил всплывать. Воодушевлённый достигнутыми успехами он поднимался резкими ритмичными толчками. Над ним замаячил сверкающий яркий солнечный свет, фокусируясь, словно направляющий маяк великолепного золотого света истинной веры Императора, пока он чётко не стал различать очертания из-под воды. Он всплывал всё выше и выше, приближаясь к изломанной расколотой поверхности, пока…

Ансгар широко открыл глаза и моргнул. Над ним находился исчезавший в тенях потрескавшийся рокритовый потолок. Он понял, что смотрит не сквозь визор шлема. Он или потерял его или его сняли.

Храмовник попытался пошевелиться, но почувствовал сопротивление, запястья и лодыжки к чему-то привязали. Невероятно, но руки и ноги были слабыми. Чемпион разозлился и зарычал от гневного разочарования. Он снова напрягся, крутя и растягивая сопротивляющиеся путы. Все усилия оказались напрасными.

Пойманный в ловушку, лёжа на спине, он смотрел на трещины в потолке. Начали возвращаться воспоминания.

… Тропа обваливается и падает… Мимо размытым пятном проносится утёс… Удар о водоворот белой воды, голодная река накрывает его с головой… Вспыхивает острая боль, когда стремнина швыряет его на камни, вода всё сильнее тянет его всё глубже вниз… Вспышки воспоминаний о захлестнувшей пенящейся дезориентирующей тьме чередующейся с ослепительной пеной… Ещё один ясный момент: он лежит на берегу в грязи и камышах… Жестокие руки хватают его и тащат на берег… Затем ничего, кроме чёрного небытия забвения и видений, как он тонет…

Теперь связанный космический десантник попытался освободиться уже спокойнее. Прижав подбородок к груди, он увидел что-то вроде обветшалой комнаты. Повернув голову вправо и влево, он сумел осмотреться получше.

Он находился в просторном зале, заваленном частями ржавого плохо сохранившегося оборудования. Многое здесь напоминало апотекарион, но встречалось немало вещей, которые выглядели бы совсем неуместными в техно-мастерских корабля-кузни “Голиаф”. Зато всех их объединял серый запущенный вид. Инструменты, верстаки с оборудованием, даже стены и столбы самой комнаты – всё оказалось ветхим и пришедшим в упадок. Капающая вода создавала впечатление пещеры.

Ансгара привязали к операционной плите, похожие на адамантовые массивные зажимы удерживали его за запястья и лодыжки. Сейчас он понял, что вместе со шлемом с него сняли правую перчатку, а запястье прокололи зудящими электродами. В предплечье вставили тонкую пластековую трубку, потемневшую от крови. Заметил он и подсоединённые к шее зонды. Куда вели трубки и провода он не видел.