Текст книги "Армагеддон. Омнибус (ЛП)"

Автор книги: Джонатан Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 41 страниц)

Девятая глава
Дорога в ад

Брат-дредноут Джерольд сканировал бесконечную пустыню. Топографы-авгуры механического тела передавали полученные изображения напрямую в трансплантированные кибернетические зрительные нервы. В лучах послеполуденного солнца тускло-коричневые и серые пепельные пустоши блестели золотом и серебром.

Впереди лежали сотни километров загрязнённых промышленными отходами равнин и база титанов в Хеллсбриче – главное место встречи Храмовников. Сзади стояли выжившие легионеры из взвода Бэйна. Сержант и десять гвардейцев сгрудились между лязгавшими птичьими ногами “Часовыми”. Шагатели лазерным оружием бегло осматривали огромную пустыню, но не обнаружили никаких признаков присутствия орков. По крайней мере, пока. Астартес подоспел к бункеру вовремя или почти вовремя, но всё же был момент, когда непоколебимый рыцарь подумал, что дни сражений наконец-то закончились…

Орочий “истребила” уничтожил маршевый двигатель модернизированной под дредноут десантной капсулы, и она сильно отклонилась от курса. За миг до того как модуль на скорости свыше трёхсот километров в час врезался бы в землю включились тормозные двигатели, почти выровняв спуск и резко замедлив падение. Основание капсулы смялось при ударе в крутой склон занесённой пеплом скалистой долины. Затем искорёженный двадцатитонный посадочный аппарат покатился и рухнул на дно глубокого ущелья. От такого приземления с корпуса стёрлись все символы ордена. Но к счастью брат Джерольд выжил. Древняя броня нового тела не пострадала и астартес смог легко покинуть десантный модуль, используя силовой кулак и собственный вес. За то, что он успешно выбрался из обломков, Храмовник вознёс хвалу всемогущему Императору, примарху Дорну и повелителю Сигизмунду.

Оказавшись на земле дредноут, понял, что находится в нескольких сотнях километров от предполагаемого места высадки, где рота Адлара должна вступить в бой с подкреплениями зелёнокожих. Также рыцарь пришёл к выводу, что к тому времени как он туда доберётся, сражение уже давно закончится, а братья направятся дальше.

В первую очередь он попытался связаться с ними и сообщить, что жив. Но не получил никакого ответа, кроме помех. С тем же результатом он отправил сообщения на флот на орбите и верховному командованию Тартара. Джерольд не понимал было дело в повреждении при приземлении передатчиков дальнего радиуса или что-то в дикой токсичной окружающей среде блокировало сигнал. Боевых братьев встревожила потеря почтенного дредноута, а он никак не мог развеять их опасения.

К счастью даже пока десантная капсула неслась к поверхности Армагеддона её сканеры и когитаторы продолжали передавать информацию вплоть до столкновения: скорость ветра, температуру воздуха, телеметрию и геометрию местности. Поэтому Храмовник знал, где находился и знал координаты второго места сбора на базе легиона титанов в Хеллсбриче. В отличие от города-улья Хельсрич, который так назвали первые люди-колонисты ставшего столь важным промышленного мира, Хеллсбрич получил своё имя из-за того, что закрывал брешь в имперской линии обороны на границе отравленных безжизненных пепельных пустошей.

План Джерольда был предельно прост – он направится в Хеллсбрич и если даже не встретит там роту Адлара, то, по крайней мере, верные имперские войска сообщат о местоположении крестового похода и его состоянии. Воспользовавшись одной из многочисленных карт, загруженных в когитатор корпуса, рыцарь проложил самый короткий маршрут к базе титанов и незамедлительно отправился к ней.

На пути через непроходимые пустоши он столкнулся с орками, которые атаковали укрывшихся в бункере гвардейцев из Стального легиона. Впервые за двенадцать лет после нападения на замок на Солемне рыцарь встретился в бою с зелёнокожими ксеносами. Когда Джерольд увидел военные машины, наступавшие на осаждённых легионеров, в его разуме вспыхнули гнев, ненависть и жажда мести. В прошлом сражении с тварями из племени Кровавого Шрама он перебил всех, кто выступил против него, но и орки обрекли его на жизнь внутри металлического саркофага дредноута. Зато новое тело ещё лучше подходило для уничтожения инопланетной мерзости.

По примитивным клановым символам Храмовник понял, что атакующие не служат Гримскару, но это не имело значения. Крикнув “Смерть захватчикам во имя примарха!”, Джерольд обрушил ужасающую месть на жестоких существ. Именно из-за них он теперь такой. Рыцарь ни разу не пожалел, что стал одним из почитаемых древних воинов – дредноутом. Его удостоили благословления, которое мог получить только космический десантник. Он смог продолжить сражаться за дело Императора после и так неестественно долгой жизни.

Но орки лишили его чего-то такого, что не один человек не имеет права забирать у другого. Это невозможно восстановить, пересадить или заменить, поэтому он будет неустанно преследовать зелёнокожих до последней твари, пока не погибнет.

Его появление у осаждённого бункера сплотило солдат, и орочьи машины быстро уничтожили. С одной стороны их истребляли из лазерного оружия легионеров и “Часовых”, с другой выкашивали смертоносным огнём из штормового болтера и штурмовой пушки.

Когда Джерольд вошёл в ангар в бункере, гвардейцы выбежали ему навстречу. Увидев вблизи покрытый священными надписями корпус, они все пали ниц в благоговейном страхе, стали призывать благословения и возносить благодарности Императору за спасение. И не один из них не достигал даже шарнирного соединения талии дредноута.

Сержант в легионерской полушинели легко уступил командование Храмовнику и не стал оспаривать приказ двигаться в Хеллсбрич. Сложилось впечатление, что он хотел добраться до любой имперской базы и передать жизненно важную информацию.

Таким образом, как только гвардейцы похоронили двух погибших товарищей в едких химических песках, вся компания – одиннадцать легионеров, два исправных “Часовых” и шагавший впереди дредноут – отправилась к месту сбора. Время от времени один из рядовых выбегал вперёд, чтобы разведать обстановку, а затем возвращался с докладом к сержанту. Им предстоял долгий и тяжёлый путь, ведь до базы титанов придётся пройти несколько сотен километров.

Позади них солнце неуклонно клонилось к западному горизонту, ненадолго превратившись в матовое пятно за застилавшим небеса масляным коричневым туманом. Лучи пытались пробиться сквозь тонкие химические облака.

Спустя несколько часов тяжёлого марша отряд наткнулся на большое разрушенное шоссе, которое простиралось с севера на юг. Рядовой Стейнбек быстро сверился с картой в планшете и предположил, что дорога когда-то соединяла Тартар с теперь потерянным аванпостом на южном побережье огромного континента.

Шоссе было похоже на толстый чёрный шрам посреди серо-охряных пустошей. Через пепельную пустыню пролегала десятиполосная скоростная магистраль из гудронированного рокрита. Всю её поверхность усеивали выбоины и нанесённый ветром песок. Кое-где осталась неповреждённой арочная крыша из стеклостали, раньше она защищала дорогу от внезапных ионных штормов. Хотя во многих местах от неё не осталось ни следа, как и от песчаных барьеров – они пали под неумолимым напором пустыни и едкий пепел засыпал шоссе. Конечно, тяжёлой бронетехнике в пустошах магистраль не особо и требовалась, но для гвардейцев она стала долгожданным облегчением. Идти по твёрдому рокриту было намного проще и гораздо легче, чем тащиться по постоянно двигавшемуся песку. Также было проще передвигаться пыхтящим и лязгающим “Часовым” и дредноуту.

Так они и шли. Если им повезёт и Император благословит их, то отряд доберётся до Хеллсбрича быстрее, чем планировали и до того, как легионеры съедят последние пайки. А если экономить воду, то её хватит на два дня, правда после атаки на бункер у солдат совсем не осталось медикаментов.

Под тонкими редкими жёлтыми облаками среди бесконечных обдуваемых ветром дюн и заполненных токсичными водами впадин они видели и другие сооружения помимо заброшенного шоссе. Из пепельного моря поднимались почерневшие от химических дождей остовы коммуникационных мачт, антенны на них расплавились, а спутниковые тарелки обгорели и потрескались. Вот выцветшие коричневые стены восьмиугольного здания, чьё назначение давно позабылось, вот засыпанный песком зиккурат, а там торчит из холма заржавевший ствол орудия – это занесённый непрерывными осадками танк.

Джерольд вспомнил – нынешняя война была не первой из тех, что вели ради спасения Армагеддона и защиты жизненно важных ресурсов для имперской военной машины. Похоже, эти руины остались после первого вторжения Газкулла Маг Урук Траки за пятьдесят стандартных лет до текущих событий.

А может быть ещё раньше, когда планету атаковали армии Разрушительных Сил пять веков назад. Эти пустоши непрерывно загрязняли ульи и никогда не останавливавшиеся мануфактуры за тысячи лет до того, как демоны-десантники из предательского легиона Пожирателей Миров ступили на Армагеддон. Храмовник искренне надеялся, что дело не в них и вознёс короткую молитву Императору. С тех тёмных времён остались места навечно проклятые мерзкой порчей хаоса и разбросанные по всей планете. Рисковать пойти туда всё равно что навлечь выматывающее душу безумие и медленную смерть.

Чтобы отвлечься от зловещих мыслей дредноут остановился и повернулся к упорно шагавшим по асфальту и рокриту гвардейцам. Рыцаря впечатлили выносливость и решительность легионеров. Никто из них ни разу не пожаловался с тех пор как они покинули бункер – даже рядовой с раненой рукой на перевязи – хотя один выглядел угрюмым и замкнутым. Казалось они рады, что выжили и снова обрели цель. Конечно, люди шли не так быстро, как рота Адептус Астартес на марше, но легко забыть какие нагрузки может выдержать человеческий организм, когда ты сам генетически улучшенный космический десантник. Эти солдаты держались просто отлично.

С другой стороны он в чём-то не слишком отличался от легионеров. Всем им требовались фильтры, чтобы дышать в загрязнённой атмосфере. Все они полагались на своё оружие, неся возмездие Императора инопланетным ордам, и все они хотели увидеть хотя бы Армагеддон, если не весь Империум, свободным от ксеносов. У них всех были жизненно важные причины спешить добраться до контролируемых имперскими войсками территорий, и решимость, чтобы воплотить это в жизнь.

Брат Джерольд продолжал сканировать пустыню, пока отряд с громыхавшим впереди дредноутом уверенно продвигался к пункту назначения.

– Смотрите! – крикнул рядовой-разведчик Вин Стейнбек, который шёл первым и забрался на гребень одной из дюн. Он лёг на живот прямо в удушливый пепел.

За последний час неровная дорога медленно поднималась вместе с остальной местностью. Стейнбек первым достиг вершины и увидел, что лежало за ней.

Сержант и несколько легионеров бросились к нему бегом по рокритовому шоссе. Достигнув обдуваемой ветром позиции они также залегли, чтобы снайперам, которые могли находиться в токсичной пустыне, было сложнее прицелиться. Позади глухо лязгнул дредноут – растопыренные металлические когти на несколько сантиметров погрузились в песок. Скрепя гидравлическими поршневыми ногами о треснувший асфальт остановились и “Часовые”.

– Там, – указал Вин на раскинувшуюся внизу долину, похожую на потрескавшуюся глину.

Бэйн достал магнокуляры и поднёс к защитным очкам. Далёкую пустыню стало видно во всех подробностях.

Примерно в километре справа от них пролегал ещё один чёрный шрам. Он протянулся примерно на пятьсот метров по пеплу и песку на юго-восток. Пересекал магистраль под углом в сорок пять градусов и заканчивался в дымящемся холме на северо-западе. Вездесущий ветер ещё не успел его засыпать.

Там где борозда пролегала через дорогу, расколовшийся асфальт стал её зубчатыми краями. Рокрит оплавился от трения с тем, что перепахало шоссе. Не осталось и следа от защитного щита или песчаного барьера. Ничего не осталось и от разделительной полосы, которая отделяла двигавшийся на юг транспорт от двигавшегося на север. Из обломков в конце шрама поднимался слабый дым.

– Рядовой, видно врагов? – спросил Джелкус разведчика.

– Никак нет, сэр. Не видно.

– Ну что ж, тогда идём туда, – приказал сержант.

Через полчаса, когда клонившееся к далёкому горизонту солнце стало похоже на красный глаз Газкулла Траки, отряд добрался до места крушения.

Несмотря на то, что обшивка обгорела и её покрывала копоть, всё ещё можно было понять – перед ними обломки имперского самолёта. Одноместного истребителя “Молния”, который приводили в движение плазменные двигатели. В отличие от примитивных орочьих машин, те летали на ископаемом топливе. Пробоина в реакторе привела к разрушению самолёта, но цепная реакция началась совсем не с неё. Сбоку в фюзеляже и остатках крыла зияли большие пулевые отверстия. Второе крыло отломилось и упало где-то в пустыне.

Пропахав чёрную борозду, подбитый истребитель зарылся в пепел. Температура оказалась столь высокой, что песок сплавился с носовым обтекателем “Молнии”.

– Это один из наших, – заметил Бэйн. – По крайней мере, был когда-то.

– Проклятье, – изумился Гюнт. – Что за месиво.

– Кто-нибудь видит пилота? – спросил Эркал не решаясь подойти ближе.

– Нет, – ответил сержант, забравшись на обломки. Он дотронулся рукой в перчатке до обшивки самолёта и мгновенно одёрнул её. Металл всё ещё оставался горячим.

Верх кабины срезало, внутри также было пусто. Джелкус заметил, что соединительные болты отстрелили ещё до падения.

– Похоже он успел катапультироваться до того как истребитель врезался в землю.

– И что теперь? – угрюмо спросил Кайван.

– Продолжим двигаться к цели, – произнёс Храмовник, прежде чем Бэйн успел ответить.

С почтенным дредноутом не поспоришь. У них есть чёткий план, а здесь они уже ничем не могут помочь.

– Верно, продолжаем движение, – подтвердил Джелкус.

Легионеры стали идти к твёрдой поверхности разрушенного шоссе.

– Сержант Бэйн! – крикнул из кабины Часового-Три Карнес, одновременно заработал двигатель второго шагателя. – Что-то приближается.

Командир спрыгнул с обломков “Молнии” и посмотрел на север, куда указывал пилот. Ему не потребовались магнокуляры, чтобы увидеть медленно растущее и направлявшееся в их сторону облако пыли.

– У меня целых три предположения кто это, – мрачно произнёс Джелкус. – Выдвигаемся!

Гвардейцы услышали рёв работающих на ископаемом топливе двигателей прежде, чем увидели вырвавшиеся из облака пыли багги.

Несмотря на то, что орков вдвое больше и ничего сравнимого с их машинами у легионеров нет, преимущество было у взвода Бэйна. Ксеносы ничем не показали, что обнаружили врага и у них отсутствовало воздушное прикрытие, которое смогло бы засечь засаду. Поэтому гвардейцы и Джерольд смогли занять позиции по обеим сторонам шоссе за разрушенными песчаными барьерами. Они просто выжидали, пока орочья ватага приблизится.

Сержант сомневался, что их укрытий окажется достаточно, чтобы зелёнокожие не заметили солдат. Если легионеры не атакуют первыми то орки, скорее всего, увидят людей проезжая мимо, развернутся и нападут сами. У Джелкуса было чрезвычайно важное задание и для его выполнения необходимо неожиданно ударить по ксеносам до того как те увидят засаду.

Вполне возможно враги искали воинов Стального легиона, которых не смогли уничтожить “бомбилы-истрибилы”. С другой стороны они могли выслеживать дредноут. Или простая случайность?

В любом случае для самоотверженных солдат Императора это не имеет значения. Они сделают всё, чтобы ни один из орков не увидел следующий восход солнца.

С первого взгляда оптических сенсоров Джерольд зафиксировал прицел на шустром неказистом багги с гарпунной пушкой, Храмовник за миллисекунду рассчитал скорость и траекторию движения. И выстрелил из штормового болтера. Враг разлетелся в огненном шаре горящего прометия. Взрывной волной на адамантиевый корпус швырнуло осколки стеклослюды.

С севера омываемые закатными лучами быстро приближались остальные машины. Из-за сияющих фар багги выглядели как огнеглазые чудища, которые неслись к позициям легионеров вместе с левиафаном – боевой фурой. Но имперцы атаковали раньше, чем ксеносы смогли понять, что по обеим сторонам дороги их поджидают гвардейцы и их могучий союзник. Когда зелёнокожие наконец-то осознали, что попали в засаду и начали разворачиваться, по ним уже вели огонь "Часовые". Контратаковать твари сумели невероятно быстро, но к этому времени пару машин уже подбили и с полдюжины ксеносов валялисьмёртвыми или умирали на усеянном ямами рокрите.

Теперь легионерам противостояли всего три багги: один красный до самых шин, на другом спереди и сзади установили шипастые бамперы, а на третьем пушку, которую на Армагеддоне называли мегабластой.

С резким звуком разрядился лазер – это выстрелил один из “Часовых”. Датчики Джерольда зафиксировали небольшое увеличение озона в ядовитом воздухе. Покрышки красной машины разорвало в клочья, и она медленно остановилась, двигатель заработал ещё быстрее из-за того, что пропало сцепление с мягкой песчаной дюной.

Храмовник услышал ещё один ревущий импульс, но не смог узнать, чем это воспользовались гвардейцы. Секунду спустя раздался взрыв, заглушивший все остальные звуки. Тяжёлые осколки забарабанили по металлическому телу рыцаря. Затем он услышал испуганные крики солдат.

От Часового-Три и его пилота Гохбаха Кейма ничего не осталось. Какое-то чудовищное оружие – очень мощная энергетическая пушка, установленная на корме боевой фуры – уничтожило разведчика-шагателя с одного выстрела. Обрушившаяся на дредноут шрапнель на самом деле оказалась обломками “Часового”. Фактически он перестал существовать, а рядовой Кейм просто испарился в энергии взрыва.

– Братья! – воскликнул Джерольд. – Не падайте духом, как могут одолеть нас эти безбожные ксеносы, если с нами Император?

Багги кружили вокруг имперцев, двигатели ревели на полную мощь – зелёнокожие выжимали всё из неказистых машин. Но поднятый колёсами химический песок мешал разогнаться. Храмовник увидел, как уцелевший багги с дымившим огнемётом устремился к пришедшему в себя гвардейцу. Он изо всех сил пытался как можно точнее прицелиться из лазгана в приближавшихся орков. Одна рука солдата висела на перевязи. Лазерные разряды отлетели от бронированного бампера. У легионера не было шансов спастись. Уродливые клыкастые ксеносы гортанно хохотали приближаясь.

Огнемёт выстрелил. Маслянистое топливо распылилось из опалённого сопла и вспыхнув от синего запальника превратилось в стену пламени. Грязно-оранжевый огонь мгновенно поглотил гвардейца: коричневую шинель, крепкие ботинки, шлем и противогаз. Рядовой едва успел вскрикнуть, как расплавленная резина влилась в рот, и он задохнулся раньше, чем изжарился заживо.

Раскрутилась штурмовая пушка и дредноут повернулся к убийцам. Первые десять выстрелов сорвали кабину и прикончили водителя, следующие десять искромсали стрелка и пробили топливный бак огнемёта. Последовавший взрыв разнёс машину на мелкие кусочки.

Орки погибли. Все. Но победа досталась дорогой ценой. Сильно пропотевший под толстой шинелью и вонючим противогазом Бэйн смотрел на тлеющие остатки Часового-Три и Гохбаха Кейма, а затем и на обугленное тело Джастана Неффа. Стревикц и Гюнт уже руками и прикладами копали для него неглубокую могилу.

И эти двое были не единственными, кого потерял быстро сокращавшийся взвод. Руми получил несколько лёгких царапин и глубоких ран, если он их быстро не стерилизует и не зашьёт порванную одежду, то они станут смертельными из-за ядовитого воздуха.

Часовой-Два лежал на боку на песке. Одну из ног оторвало во время лобового столкновения с багги. Но благодаря милости Императора Верхоеф отделался только парой порезов и ушибов. Более того шагатель упал так, что не пострадала лазерная пушка. Пилот предложил снять её ведь они могут встретить ещё немало врагов на пути в Хеллсбрич. Бэйн согласился и с помощью дредноута Верхоеф и Эркал демонтировали оружие покалеченного “Часового”.

Также выжили Броек, Стейнбек и грубиян Кайван – казалось, что он, по крайней мере, понимает на чьей стороне. Они втроём вытаскивали трупы зелёнокожих из кабины и кормы боевой фуры. Передвижная крепость, не уступавшая размерами танку, оказалась удивительно крепкой.

Медленнее и больше остальных машин, на неё обрушился концентрированный огонь имперцев. И она выдержала его. Несмотря на то, что Джерольд изрешетил фуру из штурмовой пушки, а приклёпанные символы и куски брони сорвало лазерным огнём, машина всё ещё оставалась на ходу. А вот её пассажиры оказались не столь живучи. После того как водитель погиб орочий танк любезно остановился.

Осмотрев кабину и грубые огромные рычаги управления техник-специалист Верхоеф сказал, что сможет управлять чудовищем или, по крайней мере, сильно постарается. Бэйн согласился.

Время очень важно, а люди сержанта устали. Транспорт это именно то, что им нужно. Он был столь велик, что мог вместить даже неповоротливого шеститонного дредноута, а ещё они нашли внутри склад оружия. Воистину это ниспосланный Императором дар. Джелкус подумал, что не всё ещё потеряно.

Один из вычищавших фуру солдат вскрикнул. Это был Броек.

– Что случилось, рядовой? – окликнул его сержант, подходя к баку гусеничной машины.

– Думаю, что вам стоит подойти и посмотреть самому, сэр.

Бэйн убрал в кобуру усиленный лазерный пистолет и полез по лестнице на корму фуры. Во время подъёма сабля в ножнах била по бедру. Трое гвардейцев склонились над чем-то похожем на кучу масляных тряпок. Джелкус расслышал, как Кайван выругался при его приближении, и легионеры отошли в сторону.

Это оказался обычный человек.

Он сжался в позу эмбриона и лежал без сознания или умер. На нём был серый лётный комбинезон, но форма порвалась, местами опалилась и выцвела от химического песка. Ещё виднелась засохшая кровь.

– Мы не сразу его заметили, – объяснил Броек. – Его придавило тушей орка, которая свалилась, когда кто-то из наших снёс твари полбашки.

– Руми, – Джелкус активировал бусинку микрофона, – иди к нам.

Когда пришёл заменивший санитара легионер, они внимательней осмотрели несчастного. Мертвенно-бледное лицо покрывали синяки, кожа вокруг одного из глаз превратилась в раздувшееся чёрно-жёлтое месиво. Возле пореза на лбу запеклась корка крови, а из-за загрязнённой окружающей среды на лице появились уродливые гнойные волдыри. Фандра руками в перчатках тщательно ощупал пилота.

– Он ещё жив, – к всеобщему облегчению сказал Руми. – Но у бедолаги уже проявились симптомы патогенного отравления. Видны всевозможные ушибы и предположу, что повреждены некоторые внутренние органы. Также сломано несколько рёбер.

– Вон имя, – заметил наблюдательный Стейнбек, указывая на испачканную нашивку на левой половине груди пилота и читая, – Страйкер К.

– Думаете это зелёнокожие ублюдки учинили с ним такое? – спросил Броек.

– Возможно сильнее всего ему досталось, когда он катапультировался, – заметил Бэйн, вспомнив разбитую “Молнию”. – То есть мы же видели только обломки и пилот мог спастись. Но я и не удивлюсь, если всё это дело грязных рук захвативших его ксеносов.

– Но зачем оркам пленный человек? – громко удивился Кайван.

– Затем же зачем и нам, рядовой, – пояснил сержант. – Для допроса.

– В самом деле? – спросил Эркал, по всей видимости поражённый, что у зелёнокожих варваров может быть достаточно ума, чтобы выведывать у пленных информацию.

– А почему бы и нет? – возразил Джелкус. – Среди нас есть люди, которые пытаются найти секретные вражеские базы. Не забывайте агент Браксус погиб на таком задании. Если кто-то из наших солдат попадёт в лапы орков, то почему бы им не попробовать выбить из него информацию? По донесениям имперской разведки некоторые на базовом уровне понимают готик. И ты действительно считаешь, что они не смогут узнать что-то важное от пленного? Не стоит их недооценивать. Это самая большая ошибка на этой проклятой войне!

Бэйн отвернулся, пытаясь успокоиться. Хотя им удалось разбить ватагу зелёнокожих он продолжал злиться на то, что ксеносы сделали с ним, его взводом, его планетой, и что он сорвался на нудном Кайване.

Сержант снова повернулся к Руми, который продолжал осматривать раненного пилота.

– Сделай для него всё возможное, – приказал он санитару. – Парень отправится с нами.

Лётчик открыл налитый кровью глаз. Другой, чёрный и опухший, остался закрытым. Он смотрел на них затуманенным взглядом, словно пытался сосредоточиться, и что-то пробормотал разбитыми окровавленными губами.

– Что? Что он сказал? – с любопытством спросил Джелкус.

– Могила, – ответил выглядевший неуверенным Фандра. Не смотря на всю напряжённость ситуации, сержант был уверен, что Кайван ухмыльнулся.

– Ну?

Раненый откашлялся и посмотрел кровавым близоруким взглядом на сержанта. Когда он открыл рот Бэйн увидел окровавленные зубы.

– Я сказал, что меня зовут Страйкер. И раз вы знаете моё имя, обращайтесь ко мне по нему.

Когда всё было готово, девять оставшихся легионеров сели в боевую фуру. Конрада Страйкера устроили настолько удобно, насколько вообще возможно в данных обстоятельствах. После стычки с орками гвардейцы осмотрели всё вокруг в поисках топлива, выкачали горючее из баков багги и перелили в новый транспорт, желая увеличить шансы на успешное завершение задания. Потом рядовой Гюнт предложил подорвать уцелевшие машины орков их же гранатами и иной взрывчаткой, чтобы ксеносы не смогли больше ими воспользоваться. Поместив внутрь огромной фуры лазерную пушку Часового-Два, неповоротливый брат-дредноут забрался в последний отсек передвижной крепости, от его веса корма сильно осела.

Верхоеф поднялся по двухметровой лестнице в кабину водителя грузовика-танка и после нескольких неудачных попыток двигатели взревели, пробуждаясь к звериной жизни. Удушливый чёрный дым вырвался из выхлопной трубы, загрязняя и так уже местами коричнево-охряное вечернее небо. Заходящее солнце выглядело всего лишь, как туманный диск.

Легионер взялся за громоздкие грубые рычаги и орочий танк рывками двинулся вперёд. Достаточно быстро и легко механик приспособился к управлению, хотя все контрольные устройства предназначались для существа почти вдвое крупнее. Таким образом, взвод Бэйна и два его нежданных спутника снова отправились в путь.

Пока отряд ехал на север в пыхтящей фуре по разбитому пустынному шоссе они запели воодушевляющий боевой гимн Императора, как не удивительно мелодичней всех звучал голос рядового Эркала. Эта песня была одной из любимых молитв командующего Келмана Бэйна, и на мгновение Джелкус осмелился поверить, что если бы он увидел его сейчас, то неумолимый суровый солдат гордился бы своим единственным сыном.