Текст книги "Последний странник"

Автор книги: Джон Твелв Хоукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

53

Время подходило к пяти часам вечера, а Майя с Холлисом все никак не возвращались. Вики чувствовала себя Арлекином, охраняющим Странника. Он лежал перед ней на раскладушке, и Вики каждые несколько минут прикасалась пальцами к его шее. Кожа у Габриеля оставалась теплой, но пульса не чувствовалось.

Вики сидела в нескольких футах от него и читала старые журналы мод, которые отыскала в одном из чуланов. В журналах писали об одежде и косметике, и о том, как найти мужчину, и о том, как его потерять, и о том, что надо знать о сексе. Некоторые статьи вгоняли Вики в краску, и она просматривала их очень быстро. Она представила, себя в узком платье с глубоким вырезом. Холлис наверняка нашел бы ее гораздо привлекательнее в такой одежде, но через какое-то время Вики превратилась бы в одну из тех женщин, которые получали от него новую зубную щетку, а утром отправлялись домой. Его преподобие Морганфилд часто говорил о бесстыдстве современных женщин и о проститутках на обочине дорог.

– Бесстыдство, – прошептала Вики. – Бесстыдство.

Слово напомнило ей шуршание перьев или змеиной кожи. Выбросив журнал в мусорную корзину, она вышла на улицу и посмотрела вниз, на подножие холма. К тому времени, когда Вики вернулась в спальню, кожа у Габриеля стала бледной и холодной. Возможно, Странник оказался в каком-нибудь опасном месте. Его могли убить демоны или голодные духи. В Вики заговорил страх – сначала тихо, потом все громче и громче. Габриель становился слабее с каждой минутой и, может быть, даже умирал, а она ничего не могла сделать.

Вики расстегнула рубашку Габриеля и прижалась ухом к его груди, надеясь услышать, как бьется сердце. Внезапно раздался глухой дробный гул, но не от ударов сердца, а откуда-то с улицы.

Оставив Габриеля одного, Вики подбежала к двери и увидела, что на пустырь рядом с бассейном садится черный вертолет. Из салона выпрыгнули люди, похожие на роботов – в шлемах с пуленепробиваемыми стеклами и в бронежилетах.

Вики бегом вернулась в спальню. Обхватив Габриеля руками, она попыталась поднять его, но он оказался чересчур тяжелым. Раскладушка завалилась набок, и Вики пришлось опуститься на колени. Она не выпустила Странника из рук, но в комнату уже входил высокий человек в бронежилете.

– Отпусти его! – крикнул незнакомец и направил на Вики оружие.

Вики не двинулась с места.

– Я сказал, отойди назад! Руки за голову!

Человек в бронежилете слегка надавил на спусковой крючок, и Вики приготовилась к выстрелу. Она умрет рядом со Странником. Умрет точно так же, как Лео из Темпла, который погиб ради Исаака Джонса. Наконец-то после стольких лет долг будет оплачен.

В следующее мгновение в комнате появился Шеперд, как всегда элегантный, с короткими светлыми волосами и в приталенном костюме.

– Достаточно, – сказал он. – Не надо стрелять.

Человек в бронежилете опустил винтовку. Шеперд одобрительно кивнул и обратился к Вики совершенно невозмутимо, как опоздавший на вечеринку гость:

– Здравствуй, дорогая. Долго же мы тебя искали.

Наклонившись, Шеперд забрал нефритовый меч и прижал палец к сонной артерии Габриеля.

– Похоже, мистер Корриган отправился в иные миры. Ну и ладно. Все равно рано или поздно домой вернется.

– Вы ведь были Арлекином, – сказала Вики. – Как вы можете работать на Табулу? Это же грех.

– Грех! Какое старомодное слово. Хотя вы, девочки-джонси, всегда отличались старомодностью.

– Вы мерзавец, – сказала Вики. – Понимаете? Мерзавец!

Шеперд сочувственно улыбнулся.

– Представь, что все мы просто-напросто играем в невероятно сложную игру. Я перешел на сторону победителя, только и всего.

54

Майя с Холлисом находились примерно в четырех милях от въезда в Аркадию, когда увидели вертолет Табулы. Поднявшись в небо, он стал кружить над лагерем, как хищная птица в поисках добычи.

Холлис свернул с дороги и припарковал автомобиль в зарослях дурмана у подпорной стены. Выглядывая сквозь ветки дуба, они с Майей наблюдали, как вертолет перелетает через вершину холма.

– Что делать будем? – спросил Холлис.

Майе хотелось бить кулаками в лобовое стекло, пинаться, кричать все, что угодно, лишь бы выплеснуть гнев. Однако она загнала эмоции в маленькую комнатку у себя в мозгу и заперла их на ключ. В детстве Торн часто ставил ее в угол и делал вид, что наносит удар мечом, стилетом или просто кулаком. Если Майя вздрагивала или начинала паниковать, он сердился. Если она оставалась спокойна, Торн хвалил дочь за выдержку.

– Табула не убьет Габриеля прямо сейчас. Сначала они расспросят его, попытаются выяснить, что ему известно. На время допросов они оставят в лагере засаду – на тот случай, если кто-нибудь появится.

Холлис выглянул в окно пикапа:

– Ты хочешь сказать, что нас там ждут, чтобы убить?

– Да. – Майя надела темные очки, чтобы Холлис не видел ее глаз. – Только ничего у них не выйдет…

Солнце село часов в шесть вечера, и Майя начала взбираться вверх по холму к Аркадии. Густые заросли чапарели пахли сухими листьями и еще чем-то сладким и резким, как аромат дикого аниса. Двигаться по прямой было очень трудно. Майе казалось, что ветки и плети специально хватают ее за ноги и пытаются сдернуть с плеча меч. На полпути к вершине Майю остановили заросли толокнянки и молодые дубы. Пришлось искать другую тропинку.

Наконец, она добралась до забора, который окружал лагерь. Ухватившись за верхний прут, Майя перебралась на другую сторону. В лунном свете она отчетливо видела бассейн, два здания со спальнями, общую столовую и бак для воды. Наемники Табулы прятались где-то там, в густой тени. Они наверняка считали, что единственная дорога в лагерь ведет через главные Борота. Главный из наемников должен был расставить своих людей вокруг стоянки треугольником.

Майя вынула меч из футляра и вспомнила, как отец учил ее ходить бесшумно. Идти надо было так, словно вы передвигаетесь по тонкому льду – вытянуть ногу вперед, слегка попробовать землю и только потом наступать на нее всем весом. Майя добралась до густой тени под баком с водой и заметила, что за раздевалкой возле бассейна кто-то прячется. Она присмотрелась внимательнее и разглядела невысокого, широкоплечего мужчину с винтовкой в руках. Майя подкралась к нему со спины и расслышала, как он шепчет в микрофон с наушниками:

– У тебя вода еще осталась? Моя закончилась. – Он несколько секунд помолчал и раздраженно добавил: – Я все понимаю, Фрэнки, но я взял с собой только одну бутылку, а не две, как ты.

Сделав шаг влево, Майя бросилась вперед и ударила противника мечом по шее. Он покачнулся и рухнул на землю, как забитый бычок. Единственным звуком, который нарушил тишину, был удар его винтовки о бетон. Майя наклонилась над трупом и сняла у него с головы наушники. В них тихо переговаривались еще несколько голосов.

– Вон они, – сказал один из собеседников с южноафриканским акцентом. – Свет фар видишь? Двигаются вверх по холму.

Холлис медленно въехал в ворота Аркадии, припарковался на стоянке и заглушил двигатель. Лунный свет прорисовал в кабине автомобиля силуэт Холлиса.

– Что теперь? – спросил один из наемников.

– Женщину в салоне видишь?

– Нет.

– Если водитель выйдет из салона, стреляем на поражение. Если останется, ждем Арлекина. Бун сказал, чтобы в женщину стреляли сразу, как только увидим.

– Я вижу только парня. Ричард, а у тебя что?

Мертвец не ответил. Майя оставила его оружие на земле и побежала к центральному зданию.

– Ричард? Ты меня слышишь?

Ответа не последовало.

Холлис оставался в машине, отвлекая наемников от настоящей опасности. Майя отыскала вторую вершину треугольника. Еще один наемник сидел возле центрального здания, целясь в пикап Холлиса из снайперской винтовки. Майя двигалась по плотно утрамбованной земле абсолютно неслышно, но снайпер все-таки почувствовал ее приближение. Наемник развернулся, и Майя ударила его мечом прямо в глотку. Из разрезанной артерии хлынула кровь, и снайпер упал.

– Похоже, он сейчас вылезет, – сказал наемник с южноафриканским акцентом. – Ричард? Фрэнки? Где вы там?

Майя быстро прикинула, где может прятаться третий наемник, и побежала к спальням для девочек. И действительно, на углу здания стоял последний из тройки. Он был так напуган, что почти кричал в микрофон:

– Вы слышите меня? Стреляйте в парня. Стреляйте!

Майя появилась из тени и полоснула его мечом по левой руке. Африканец выронил винтовку, и Майя нанесла еще один удар, перерезав противнику подколенное сухожилие на левой ноге. Он с криком упал на землю.

Все было почти кончено. Майя встала над наемником и навела на него меч:

– Где двое пленников? Куда вы их увезли?

Наемник попытался отползти в сторону, но Майя снова ударила его мечом и рассекла сухожилие на правой ноге. Теперь он лежал на животе и, царапая мягкую землю ногтями, извивался беспомощно, как раненое животное.

– Где они?

– Их отвезли в аэропорт Ван-Найс. Посадили на… – захрипел и судорожно дернулся, – на частный самолет.

– Куда летит самолет?

– В округУэстчестер, недалеко от Нью-Йорка. В исследовательский центр фонда «Вечнозеленые». – Наемник перевернулся на спину и поднял руки. – Богом клянусь, я говорю правду. Фонд «Вечно…»

Майя подняла меч и в темноте нанесла последний удар.

55

Холлис выехал из ворот Аркадии и направился вниз по дороге, наблюдая за тем, как впереди скользит свет его фар. Майя, держа меч на коленях, навалилась плечом на дверцу автомобиля. Она непрерывно дралась или убегала с тех самых пор, как приехала в Америку, а теперь потерпела окончательное поражение. Габриеля вместе с Вики посадили на частный самолет и переправили на Западное побережье. Теперь в руках Табулы оказались оба Странника.

– Нам придется напасть на исследовательский центр фонда, – сказала Майя. – Поехали в аэропорт. Возьмем билеты на самолет до Нью-Йорка.

– Плохая идея, – ответил Холлис. – Во-первых, у меня нет поддельного удостоверения. Во-вторых, мы не сможем провезти оружие. Ты сама мне про Систему рассказывала. Табула наверняка проникла во все полицейские базы данных и разместила там наши фотографии как беглых преступников.

– Как насчет поезда?

– У нас тут не Европа и не Япония, высокоскоростных линий нет. На поезде будем добираться дня четыре или пять.

– Ну и что будем делать? – Майя почти кричала, не в силах сдержать гнев. – Действовать надо немедленно.

– Поедем на машине. Я и раньше так делал. До места доберемся где-то за трое суток.

– Чересчур долго.

– А что ты предлагаешь? Сесть на ковер-самолет и попросить его отнести нас прямо к самому центру? У нас все равно нет плана, как пробраться вовнутрь. – Холлис улыбнулся Майе, стараясь выглядеть уверенно. – Все, что надо для путешествия через Америку, это бензин, кофеин и хорошая музыка. Заодно по дороге план действий разработаешь.

Какое-то время Майя смотрела сквозь лобовое стекло не моргая, а затем слегка кивнула. Она не должна позволять эмоциям брать верх над разумом. Холлис прав. Он рассуждал как настоящий Арлекин.

Между передними сиденьями стояла картонная коробка с музыкальными дисками. В салоне пикапа были две большие колонки и два проигрывателя компакт-дисков, встроенные в приборную панель один над другим. Когда пикап выехал на автостраду, Холлис поставил в проигрыватель один из дисков и нажал кнопку. Майя ожидала услышать что-нибудь современное, с бьющим в виски ритмом, но вместо этого из колонок зазвучала цыганская гитара Джанго Рейнхардта.

Холлис давно заметил скрытое сходство между джазом, рэпом, классической и народной музыкой. Двигаясь по автостраде, он держал левую руку на рулевом колесе, а правой перебирал диски в картонной коробке из-под обуви. Путешествие началось, и Холлис превратил его в бесконечный саундтрек, где одна песня плавно перетекала в другую, саксофон Чарли Паркера сменяли песнопения русских монахов и ария из «Мадам Баттерфляй» в исполнении Марии Каллас.

Западные горы и равнины скользили мимо окон автомобиля, как прекрасный сон о полной свободе и открытости. Однако реальная жизнь не была частью американского пейзажа. Она напоминала о себе огромными грузовиками, которые мчались по автостраде с бензином, древесиной и сотнями перепуганных свиней, высовывавших свои пятачки сквозь щели в стенках грузовых контейнеров.

За рулем в основном сидел Холлис. Майя, поставив на колени портативный компьютер и спутниковый телефон, выходила в интернет. Она разыскала Линдена в одном из знакомых чатов и осторожно рассказала о том, куда направляется. Французский Арлекин много общался с новыми единомышленниками из Европы, Америки и Азии.

В основном они были молодыми людьми, которым не нравился диктат Системы. Некоторые из них встречались на веб-сайте Штутгартского социального клуба. На самом деле никто из этих хакеров в Штутгарте никогда не был, пользуясь клубом только как прикрытием и местом для передачи информации. Линден связался с ними и сообщил, что срочно требуются сведения о научно-исследовательском центре «Вечнозеленых», расположенном недалеко от Нью-Йорка.

Сначала Штутгартский клуб переслал на Майин компьютер газетные статьи о фонде «Вечнозеленые». Через несколько часов хакерам удалось проникнуть в некоторые корпоративные и правительственные базы данных. Испанский компьютерщик Геркулес получил доступ к компьютерам архитектурной фирмы, которая строила здание центра, и у Майи на экране монитора стали возникать электронные чертежи всех построек.

– У них большое поместье в пригороде, – сказала она Холлису, просматривая информацию. – Четыре здания образуют квадратный внутренний двор, в центре стоит еще одно без окон.

– Как у них там с охраной? – спросил Холлис.

– Центр выстроен, как настоящая крепость. Стена в десять футов высотой и камеры видеонаблюдения.

– Зато у нас есть одно преимущество. Держу пари, они там все такие самоуверенные, что даже думать не думают, будто на их центр может кто-то напасть. Есть какой-то способ туда пробраться, чтобы не подняли тревогу?

– В здании для генетических исследований есть четыре подземных этажа. По тоннелям проложены водопроводные трубы, электрические кабели и воздуховоды от систем кондиционирования. Один из тоннелей выходит за стену – точнее, в двух метрах от нее.

– Звучит многообещающе.

– Чтобы пробраться внутрь, понадобятся инструменты.

Холлис вставил в проигрыватель очередной диск, и колонки взорвались танцевальной музыкой группы «Фанкаделик».

– Без проблем! – крикнул он, и музыка словно подтолкнула автомобиль вперед, через бескрайние ландшафты.

56

Габриеля привезли в исследовательский центр фонда около полуночи. В дверь доктора Ричардсона в административном здании постучал охранник и попросил его одеться. Доктор сунул стетоскоп в карман плаща и в сопровождении охранника направился во внутренний двор. Ночь была по-осеннему холодной, но небо оставалось совершенно чистым. Освещенная изнутри, Гробница будто плыла в темноте огромным кубом.

Доктор Ричардсон с охранником встретили у ворот машину «скорой помощи» и пассажирский фургон и последовали за ними, будто два плакальщика за похоронной процессией. Когда автомобили доехали до генетической лаборатории, из фургона выбрались двое работников фонда с молодой темнокожей женщиной. Младший из сотрудников сказал, что его зовут Дэнис Причетт. Он отвечал за перевозки и не намерен был допускать никаких промахов. У старшего были светлые волосы и вялое выражение лица. Причетт называл его просто Шепердом, будто у того не было имени. На левом плече Шеперда висела черная металлическая трубка, а в руке он держал японский меч в ножнах.

Молодая афроамериканка то и дело пыталась заглянуть доктору в глаза, а он старательно отворачивался. Ричардсон чувствовал, что она здесь что-то вроде пленницы, но спасти ее не мог. Если бы она вдруг прошептала: «Помогите», доктору пришлось бы признаться в собственной несвободе… и трусости.

Причетт открыл машину «скорой помощи», и Ричардсон увидел Габриеля, привязанного к носилкам холщовыми ремнями, которыми обычно закрепляли беспокойных пациентов на операционном столе. Габриель был без сознания. Когда носилки вытаскивали из машины, его голова бессильно качнулась из стороны в сторону.

Молодая женщина хотела подойти к Габриелю, но Шеперд крепко схватил ее за руку и не пустил.

– Не надо, – сказал он. – Мы занесем его внутрь.

Они подкатили каталку к зданию генетических исследований и остановились. Доступа в лабораторию никто из присутствующих не имел. Причетту пришлось звонить по сотовому телефону в службу охраны, пока все остальные стояли на улице, понемногу замерзая на холодном воздухе. Наконец, один из лондонских компьютерщиков авторизовал их электронные удостоверения на вход в центр генетических исследований. Причетт протолкнул носилки в дверь, и вся компания последовала за ним.

С самого начала, прочитав отчет об опытах с гибридными животными, доктор Ричардсон очень заинтересовался этим сверхсекретным зданием. Оказалось, что на первом этаже здесь располагаются самые обычные лаборатории с флуоресцентными лампами на потолке, холодильниками, лабораторными столами и электронными микроскопами. Пахло в здании, как в настоящей псарне, однако никаких животных – и тем более каких-то генетических «склеек» – доктор Ричардсон не заметил.

Шеперд повел молодую женщину дальше по коридору, а Габриеля завезли в одну из пустых комнат.

Причетт встал рядом с каталкой.

– Мы считаем, что мистер Корриган перешел в другую реальность. Генерал Нэш хочет знать, все с ним в порядке или нет.

– У меня с собой только стетоскоп.

– Делайте что можете, только скорее. Генерал подойдет через пару минут.

Ричардсон прижал кончики пальцев к шее Габриеля, пытаясь нащупать пульс. Пульса не было. Доктор достал из кармана карандаш и, проведя им по ступне молодого человека, уловил мышечную реакцию. Под пристальным наблюдением Причетта доктор расстегнул на Габриеле рубашку и прижал головку стетоскопа к его груди. Прошло десять секунд… Двадцать… И наконец, одно биение сердца.

Из коридора послышались голоса. В комнату торопливо вошел генерал Нэш с охранником и Майкл. Доктор Ричардсон отступил от Габриеля в сторону.

– Ну, как? – спросил генерал. – С ним все в порядке?

– Он жив. Что касается состояния мозга, я не могу сказать, поврежден он или нет.

Майкл подошел к каталке и прикоснулся к лицу брата.

– Гейб до сих пор во Второй сфере, пытается найти выход. Я нашел его, но Габриелю не показал.

– Мудрое решение, – заметил генерал.

– Где талисман брата? Японский меч?

Шеперд выглядел так, будто его обвинили в воровстве. Он протянул меч Майклу, и тот положил оружие на грудь Габриеля.

– Вы ведь не можете держать его привязанным постоянно, – сказал доктор Ричардсон. – Во-первых, у него на коже образуются язвы, как у лежачих больных. Во-вторых, мышцы начнут атрофироваться.

Генералу явно не понравилось, что кто-то осмелился ему возражать.

– Не стоит беспокоиться, доктор, – сказал он. – Он будет связан до тех пор, пока не переменит решения.

На следующее утро доктор Ричардсон, стараясь никому не попадаться на глаза, уединился в нейролаборатории, устроенной для него в подвале библиотеки. Доктору на компьютер установили шахматную игру, которая совершенно его захватила. И черные, и белые шахматные фигуры могли двигаться и имели крохотные лица, руки и ноги. Если фигуры не двигались по доске, то занимались своими делами – кони трясли гривами, слоны покачивали головами, а скучающие пешки постоянно зевали, почесывались и периодически начинали клевать носом.

Едва Ричардсон успел привыкнуть к тому, что фигурки двигаются, как перешел на так называемый второй интерактивный уровень. Теперь шахматные фигуры не только шевелились, но и оскорбляли друг друга и давали Ричардсону советы. Если доктор передвигал фигуру неправильно, она ругала выбранный ход, а затем неохотно перебиралась на нужную клетку. На третьем уровне доктору Ричардсону осталось только наблюдать за игрой. Фигуры двигались по собственному усмотрению, и старшие убивали младших, забивая их булавами или закалывая мечом.

– А вы все в трудах, доктор?

Ричардсон обернулся и увидел, что в дверном проеме стоит Натан Бун.

– Да нет. Просто играю в шахматы.

– Вот и правильно. – Бун подошел к лабораторному столу. – Мы должны постоянно бросать себе вызов. Это помогает держать мозг в тонусе.

Натан Бун сел напротив доктора. Если бы сейчас в комнату кто-нибудь заглянул, он подумал бы, что двое коллег обсуждают научные вопросы.

– Ну, так как у вас дела, доктор? Мы с вами давно не разговаривали.

Ричардсон посмотрел на экран монитора. Шахматные фигурки, беседуя друг с другом, ждали очередного хода. Доктору стало вдруг интересно, не считают ли они себя настоящими. Может, они действительно молились, мечтали и наслаждались своими маленькими победами, даже не подозревая, что ими управляют.

– Я… мне хотелось бы вернуться домой.

– Мы понимаем ваше желание, доктор, – уверил Бун с сочувственной улыбкой. – Со временем вы обязательно вернетесь к своим студентам, но сейчас мы все одна команда и делаем очень важное дело. Мне сказали, вчера ночью вы присутствовали при том, как сюда доставили Габриеля?

– Я просто осмотрел его. Убедился, что он жив, и все.

– Вот именно. Он жив, он здесь, и теперь нам придется с ним работать. Перед нами стоит уникальная проблема. Необходимо держать Странника взаперти. Если верить Майклу, Габриель не сможет вернуться в наш мир, если не давать ему двигаться. С другой стороны, если он постоянно будет связан, у него начнутся проблемы со здоровьем.

– Совершенно верно. Я уже говорил об этом генералу.

Бун протянул руку и выключил компьютер доктора.

Шахматные фигурки исчезли.

– Последние пять лет наш фонд финансировал исследования в области болевых реакций организма. Разумеется, вам прекрасно известно, что боль – довольно сложное явление…

– За боль отвечают многочисленные участки мозга, а сигналы передаются по параллельным проводящим путям. Поэтому даже если какой-то участок мозга поврежден, человек все равно способен реагировать на раздражения.

– Все верно, доктор. Кроме того, наши исследователи научились вживлять электроды в пять различных участков мозга, в частности, в мозжечок и таламус. Вот посмотрите… – Бун достал из кармана видеодиск и вставил его в дисковод компьютера. – Запись сделана около года назад в Северной Корее.

На экране монитора появилась желто-коричневая макака-резус. Она сидела в клетке, а от ее головы тянулись несколько проводков. Они соединялись с радиопередатчиком, а тот крепился на ремне к телу животного.

– Видите? Никто не трогает обезьяну, не колет ее, не поджигает. Надо только нажать на кнопку и…

Макака закричала. Ее мордочка исказилась от дикой боли, и зверек рухнул на дно клетки и остался лежать, слегка подрагивая и всхлипывая.

– Видите, что произошло? Никакой травмы не было, но нервная система воспринимает крайне сильные болевые ощущения.

От ужаса Ричардсон едва мог говорить.

– Зачем вы мне это показываете?

– Разве не понятно, доктор? Мы хотим, чтобы вы вживили электроды в мозг Габриеля. Его развяжут, и он вернется из своего путешествия по другим мирам. Обращаться с ним будут хорошо. Мы попытаемся переубедить его по некоторым вопросам, а если он попытается уйти отсюда, кто-нибудь нажмет кнопку и…

– Я не могу, – сказал Ричардсон. – Это ведь пытка.

– Вы используете некорректные определения, доктор. Мы просто хотим принять некоторые меры, чтобы в будущем избежать неприятных эксцессов.

– Я врач, понимаете? Меня учили помогать людям, лечить их. Это… это неправильно.

– В самом деле, доктор, вам следует поработать над своим словарным запасом. Данная процедура не может быть неправильна. Она необходима.

Натан Бун встал и подошел к дверям.

– Изучите информацию на диске. Через несколько дней мы предоставим вам еще данные.

Он улыбнулся последний раз и скрылся в глубине коридора.

Доктор Ричардсон чувствовал себя как человек, которому минуту назад сообщили, что он смертельно болен и злокачественные клетки уже проникли ему в кровь и кости. Долгое время из-за страха и гордости он закрывал глаза на тревожные симптомы, а теперь стало чересчур поздно.

Сидя в лаборатории, он смотрел на экран монитора, на котором одна задругой появлялись все новые обезьяны. «Им надо бежать, – думал доктор. – Бежать и прятаться». Однако приказ был отдан, кнопка нажата, и зверькам не оставалось ничего, кроме как подчиняться.