Текст книги "Салон "Забвение""

Автор книги: Джон Стиц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Глава 13. РИСК

Кэл ожидал увидеть громилу, но в Джерри Лопесе росту было от силы метра полтора; худые жилистые руки, впалая грудь, темные волосы коротко подстрижены. Лопес улыбнулся, обнажив неровные зубы.

– Где вас носило? – беззлобно спросил он, затаскивая Кэла в квартиру.

– Был занят, – ответил Кэл.

– Боюсь, у меня сейчас тоже времени мало; я жду клиента.

«Времени для чего?» – про себя удивился Кэл, но вслух ничего не сказал. Пока не прояснится ситуация с Доминго, лучше не предпринимать активных действий. В принципе Лопес мог оказаться кем угодно, хоть гомиком, – правда, подобного увлечения за собой Кэл припомнить не мог – или же доктором, ожидающим пациента, – но комната была совсем не похожа на врачебный кабинет. А может, он и есть главный мафиози?

– Я пытался разыскать вас, – продолжал тем временем Лопес.

– Знаю. Я видел ваше послание, но не смог тогда ответить. – Почему не смог, Кэл уточнять не стал.

– Как вы себя чувствуете?

– Неплохо. Неплохо. – Пока что беседа ничем не напоминала разговор между вымогателем и его жертвой, но Кэл старался не терять бдительности.

– Давайте поболтаем, у нас есть еще полчаса, – предложил Лопес.

– Да, пожалуй.

Лопес пошел к двери в дальней стене и, дойдя до середины комнаты, удивленно обернулся.

– Ну, что же вы?

Кэл поднялся за ним. Гостиная была сплошь уставлена папоротниками в горшках. Удивленный, Кэл остановился на пороге.

Лопес уселся за рабочий стол, перед которым стояли два массивных кресла для посетителей. На стене в тонких рамках висели многочисленные дипломы. Кэл подошел и всмотрелся в витиеватый каллиграфический почерк.

– Так вы… адвокат? – потрясенно произнес он и повернулся.

Лопес молчал; казалось, он удивлен не меньше Кэла.

– Вы хоть что-нибудь помните? – спросил он на конец.

Кэл тяжело опустился в кресло.

– В вашем кабинете – ничего, – признался он.

Разгадка оказалась простой – Лопес был его собственным адвокатом.

– Подождите-ка, я отменю визит, – пробормотал Лопес и застучал по клавиатуре. – Ну вот, все в порядке. С чего начнем?

Кэл сжато рассказал ему о том, что случилось в последние дни, умолчав обо всем, что было связано с насилием, а также о своих подозрениях.

– Вот такие дела, – сказал он наконец. – Думаю, для начала вам стоит рассказать, зачем мне вообще по надобился адвокат. И почему я платил вам анонимно.

Лопес в задумчивости скрестил пальцы.

– Видите ли, я не совсем адвокат. Правильнее было бы назвать меня «консультантом». Я занимаюсь многими проблемами, в том числе и психологического характера. Дело в том, что вы без всяких на то оснований сочли себя основным виновником гибели вашей дочери. Это отрицательно повлияло на ваши супружеские отношения, и вы стали опасаться, что в конечном счете потеряете и жену. Вдобавок ко всему вас мучили сильные угрызения совести по поводу специфики вашей работы – правда, в детали вы меня не посвящали. Все вместе это превратилось в серьезную проблему.

– И только-то? – пробормотал Кэл, но увидев испуганное выражение на лице Лопеса, поправился: – Простите Просто неудачная шутка.

– В самом деле? Кэл, это очень любопытно. Один из побочных эффектов вашей болезни заключается в полном отсутствии даже малейших проявлений чувства юмора. Может, очистка памяти действительно помогла вам? Я вижу, дела идут не так уж плохо.

О том, что кто-то хочет убить его, Кэл решил умолчать.

– Значит, я жаловался вам на сложности с работой, но в чем конкретно они проявляются, не сказал? – спросил он.

– У меня сложилось впечатление, что вам приходилось делать что-то против собственной воли или вопреки своим представлениям о справедливости – даже не знаю, как правильнее сказать. Порой это вас буквально бесило.

– А поточнее?

– Не могу. Я не раз пытался вызвать вас на откровенность, но безрезультатно. Так же странно и то, что платить мне вы решили анонимно. Похоже, у вас несколько преувеличенное понятие о гордости. Вы понимали, что нуждаетесь в персональном консультанте, но одновременно боялись этого – словно стыдились чего-то.

– И вам это кажется странным?

– Поймите, одинаковых людей не существует. Два человека в критической ситуации ведут себя по-разному. У каждого из нас есть свои индивидуальные страхи и уникальный комплекс реакций на стресс. Я надеялся, что наши беседы помогут вам лучше понять, что похожие проблемы приходится решать и другим, а это, в свою очередь, способствует более глубокому их осмыслению и позволяет если не справляться с ними, то по крайней мере уживаться.

– Как вы считаете, я похож на человека, который отправляется в салон «Забвение», чтобы одним махом покончить со всеми проблемами?

Лопес задумчиво поскреб кончик носа.

– Нет. Я не мог даже предположить такого.

– Пожалуйста, постарайтесь вспомнить все, что я говорил вам о своей работе.

Лопес нахмурился:

– Ну, прежде всего это началось примерно четыре месяца назад – и совершенно неожиданно: до этого я не замечал никаких признаков подобного расстройства.

– Может, я просто стал острее чувствовать угрызения совести?

– Нет, нет, что вы, – замахал руками Лопес. – Я не знаю причины, но это было совершенно новое чувство, никак не связанное с вашими семейными отношениями. Вы почему-то вели себя очень скрытно. До этого у нас сложились очень хорошие и доверительные отношения – по крайней мере так мне казалось, – но внезапно вы стали крайне неразговорчивым и всячески избегали даже косвенно упоминать о своей работе.

– А я… – начал было Кэл, но осекся и смущенно откашлялся. – А я никогда не говорил вам, что боюсь за жизнь Никки?

– Нет, – подумав, сказал Лопес. – Вы боялись, что она вас бросит, но о ее возможной гибели вы даже не задумывались. А в чем дело? Сейчас это вас беспокоит?

– Не уверен, – ответил Кэл. Лопес был явно заинтригован, и он поспешил пояснить: – Вообще-то никаких рациональных оснований для этого я не вижу, но память возвращается ко мне постепенно – сначала в виде неясных эмоций, и лишь потом они получают логическое оформление.

Тут в беседу вмешался Винсент и сообщил, что Кэла вызывает на связь Мишель.

– Передай, что я перезвоню минут через пять-десять, если только это не срочно, – ответил Кэл и вновь повернулся к Лопесу: – Видимо, я никогда не рассказывал о вас Никки?

– Насколько мне известно, никогда; вам стыдно было признаться ей в том, в чем вы не хотели сознаваться даже самому себе. Кстати, это было частью общей проблемы. В прошлую нашу встречу мы как раз начали разговор о барьерах. Межличностных барьерах.

– И какова, по-вашему, вероятность того, что я сам решил отправиться в «Забвение»?

– На мой взгляд, исчезающе мала. Похоже, вы считали это одной из форм самоубийства. Вы боролись со своими проблемами на свой лад, но я не верю, что вы отправились туда добровольно. Вы из тех людей, которых я назвал бы «борцами». «Борцами за жизнь». У вас колоссальные резервы жизненной силы, которая поможет вам справиться практически с любым препятствием.

– И даже заставить Никки вернуться?

Лопес стойко выдержал его взгляд.

– Я имел в виду не это. Вы можете справиться с каждым, на кого имеете влияние.

– То есть вы хотите сказать, что на жену я влияния не имею?

– Нет, просто оно совсем другого рода. Было бы куда проще, если бы можно было просто приказать жене любить себя.

Кэл немного помолчал.

– Упоминал ли я когда-нибудь имена своих коллег, каким-то образом связанных с возникшими у меня на работе трудностями?

– Увы.

Решив, что больше ничего узнать не удастся, Кэл заплатил Лопесу – на этот раз не анонимно – и покинул кабинет.

Маленький дворик вряд ли можно было счесть укромным местечком, поэтому он отошел на пару кварталов и только тогда позвонил Мишель.

– Что случилось? – спросил он.

– Доминго. – Мишель была очень обеспокоена. – Полиция утверждает, что во время повторного обыска в его квартире обнаружен тайник с деньгами и наркотиками.

– Что?!

– Так они говорят. Судя по сообщению, они заметили, что туалет значительно меньше, чем следует из плана здания; реальная площадь была что-то около метра, а в проекте значилось два. За фальшивой перегородкой и находился тайник.

Кэл помолчал, припоминая.

– Нет, тут что-то не так, – наконец произнес он. – Я бы обязательно обратил на это внимание.

– Значит, полиция успела побывать там еще до тебя. Либо…

– …либо они лгут, – закончил за нее Кэл. – Либо лгу я.

– У меня этого и в мыслях не было, – сказала Мишель. – Ты начинаешь внушать мне доверие.

– Прости. Но зачем полиции лгать?

– Может, чтобы вспугнуть тех, кто его знал? Соучастников?

– Я совсем сбит с толку, – признался Кэл. – Я уже почти поверил, что мы с Доминго были полицейскими агентами, а теперь не знаю, что и думать.

– Полицейскими агентами? Шпионами? Но за кем тут шпионить и зачем?

– Это меня и самого интересует. Понятия не имею.

– Ну хорошо, – вздохнула Мишель. – Что теперь?

Кэл поделился с ней своими последними открытиями.

– Думаю, стоит еще раз наведаться в «Забвение», а после этого, пожалуй, попробую кое-кому упомянуть невзначай об Эдмунде – хочу посмотреть на его реакцию.

Мишель отключилась, а Кэл присел на лавочку и позвонил Никки.

– Ты в порядке? – первым делом спросила она.

– Ни царапинки. Лопес оказался моим психоаналитиком, представляешь?

– Ты посещал психоаналитика?!

– Никки, у меня сейчас нет времени обсуждать это. Поверь, из этого вовсе не следует, что я сошел с ума или вот-вот сойду. Просто я надеялся, что он сможет мне помочь. Нам помочь.

– Нет, я и не думала осуждать тебя… просто удивлена… ты всегда был такой непобедимый на вид… независимый.

– Наверное, мне стыдно было признаться тебе в собственных проблемах.

Лицо Никки внезапно исчезло с экрана, но тут же вернулось.

– Кэл, слушай, – сказала она. – Меня зовут, извини.

– Понял, перезвоню позже, – с нарочитой бодростью произнес Кэл.

От салона «Забвение» он позвонил Мишель и сообщил ей о своих ближайших планах, немного постоял перед дверью, придумывая подходящий предлог, и наконец вошел.

Внутри не было ни души. Кэл потянулся к кнопке вызова, но передумал – интересно было бы застать Фролла врасплох; он подошел к уже знакомой двери и распахнул ее.

– Простите у меня клиент. – Мужчина в белом халате шагнул ему навстречу. – Пожалуйста, подождите там.

Это был не Пауло Фролл.

Кэл понимающе кивнул и вернулся в приемную. Наконец дверь снова открылась и мужчина вышел в приемную.

Он был моложе Пауло Фролла, но самую малость – ему было что-то около двадцати пяти лет.

– Добрый день, сэр, – приветливо сказал он. – Через полчасика я смогу заняться вами; сотрем последний годик – это совершенно безвредно…

– Не стоит, – перебил Кэл. – Я уже прошел через это.

– О. – Мужчина нахмурился. – Чем тогда могу служить? Все прошло удовлетворительно?

– Нет, но это не ваша вина. – Кэл помолчал. – Я хотел бы побеседовать с вашим коллегой, Пауло Фроллом. Он что, в другой смене?

– Боюсь, вы его уже упустили.

– Я могу прийти попозже.

– Да нет, дело в том, что он в отпуске. Он давно уже об этом подумывал и вот как раз сегодня утром вдруг взял и решился.

– А вы не могли бы дать его домашний адрес?

– Мог бы – только он вам уже ни к чему: Пауло сейчас как раз летит на Луну, но недельки через две он вернется, так что заходите.

– Через две недели?! – воскликнул Кэл. – Вы уверены, что не раньше?

– По крайней мере не собирался. Хотя, конечно, есть у него дурная привычка неожиданно менять планы. Если хотите, оставьте ваш телефон, я позвоню, когда он вернется.

– Нет, спасибо, в этом нет необходимости. Но раз уж я здесь, не могли бы вы показать мне записи, сделанные четыре дня назад? Я хочу взглянуть, не был ли здесь кто-нибудь из моих знакомых.

Это предложение не вызвало у человека в белом халате никакого энтузиазма, но Кэл вытащил бумажник, и сопротивление было сломлено. Скоро стало понятно, почему взятка была принята с такой охотой – записи отличались убийственной лаконичностью. Кэл узнал лишь, что был единственным «пациентом» салона с 21.00 до 11.00 следующего утра; денег перечислил столько же, сколько и остальные.

– Сожалею, но больше ничем помочь не могу, – развел руками мужчина.

– Простите, но не сделаете ли вы мне еще одно одолжение? Я бы хотел… э-э-э удостовериться в том, что Пауло именно тот, кого я ищу. Я был бы очень вам признателен, если бы вы позвонили ему и спросили о чем-нибудь – не важно о чем.

Мужчина опять заартачился, но вид бумажника и на этот раз подействовал безотказно. Кэл встал так, чтобы видеть экран, но самому не попасть в поле зрения камеры. Мужчина набрал номер.

Ответ пришел не сразу; очевидно, связь осуществлялась через длинную цепочку ретрансляторов. Наконец экран осветился, и на нем появился Пауло Фролл, сидящий в пассажирском кресле космического корабля.

– Слушаю, Анвиль. Что стряслось?

Тот задал ему какой-то вопрос, Фролл быстро ответил и прервал связь; казалось, он был недоволен тем, что его побеспокоили.

– Ну что, убедились? – спросил мужчина.

– Да, спасибо. – Кэл вынул несколько купюр. – И последний вопрос. У вас есть портативное оборудование? Я хочу сказать, можете ли вы обслуживать клиентов на дому?

– Да, вполне, – ответил сотрудник салона. – Это, конечно, сложнее, но в принципе возможно.

Кэл поблагодарил его, попрощался и вышел на улицу.

– Винсент? – спросил он, отойдя на порядочное расстояние. – Ты заснял его беседу с Фроллом? Покажи любой кадр и дай увеличение. Правый верхний угол.

– Пожалуйста.

Кэл внимательно изучил картинку.

– Не вижу никаких дефектов. А ты?

– Нет, картинка в полном порядке.

– Значит, фотографировал меня не Фролл… Но почему он уехал именно сегодня? Именно этим утром? Если боялся, что я вернусь, то почему не сделал этого раньше?

– Спроси у своего доктора.

– Я спрашиваю у тебя. Если ты такой же остроумный, каким временами кажешься, то должен знать все без исключения.

– Дерьмо собачье.

– Винсент, ты меня просто шокируешь. Почему бы нам не позвонить Мишель?

– Ну как? – спросила она, появившись на экране.

– Мы мило побеседовали, вот и все. Тот парень, которого я разыскивал, сейчас летит на Луну – в отпуск.

– Да, не везет нам.

– Не думаю, что дело в везении. У меня складывается впечатление, что либо кто-то постоянно следит за мной, либо его предупредил один из тех, с кем я уже успел пообщаться.

– Ты сказал мне, что возвращаешься в «Забвение»; ты что…

– Нет, нет, тебя я не имел в виду. Должно быть, это просто совпадение. Терпеть не могу необъяснимых случайностей, но они то и дело попадаются мне на пути.

– Ну, что теперь?

– Раз уж я опоздал, может, ты проглядишь досье на Пауло Фролла? Кто знает, вдруг у него уголовное прошлое?

– Сделаю.

Кэл поймал себя на том, что внимательно разглядывает картинку на экране Винсента; никаких дефектов в правом верхнем углу не было, но Мишель наверняка использовала настольный компьютер, так что это еще ни о чем не говорило. Конечно, Кэл был совершенно уверен в Мишель, но осторожность не помешает.

– Вас вызывают, – вмешался Винсент.

Кэл попрощался с Мишель и ответил на другой звонок. К великому его удивлению, это была пастор Вельден из пресодистской церкви, только сейчас ее седые волосы были распущены, и вид не такой официальный, как во время службы.

– Слушаю, – сказал заинтригованный Кэл.

– Постараюсь не отнимать у вас много времени, мистер Донли, – сказала она. – Вы вчера посетили нашу церковь, и я подумала, что, если у вас возникли какие-то вопросы, я могла бы на них ответить.

– Благодарю, но я зашел из простого любопытства, не более. Боюсь, вы только зря потратите время. – Чье именно время он имел в виду, Кэл не уточнил.

– Мое время никогда не тратится впустую, – возразила она. – Я могу лишь не сразу сообразить, с какой именно целью.

– Хорошо, у меня действительно есть один вопрос.

– Какой?

– Правда ли, что предание о Содоме и Гоморре является центральным в вашем вероисповедании? И вообще, уделяете ли вы ему особое внимание на проповедях?

– Нет, я бы не сказала. Крупнейшие церковные праздники – это Пасха и Рождество. А почему вас это интересует?

– Тоже из любопытства. Несколько раз мне доводилось слышать эту историю, вот я и спросил.

– Есть люди, считающие, что Бог уничтожил жителей Земли из-за того, что люди причинили планете непоправимый вред.

– Вы тоже так думаете? – поинтересовался Кэл.

– Нет, конечно. Мы проповедуем о любящем и вразумляющем Боге, но не о злом или мстительном. У нас по-прежнему цитируется Ветхий Завет, но мы уже давно не склонны трактовать его буквально.

– А вы не можете назвать мне кого-нибудь, кто верит в теорию, которую вы только что упомянули.

Пастор не стала спешить с ответом.

– Боюсь, что нет, – после долгой паузы тихо промолвила она. – Официально наша церковь не поощряет подобные убеждения. Вам лучше поискать таких людей в других конфессиях.

– Но мне кажется, что они есть и среди ваших прихожан? Или я ошибаюсь.

– Может быть, но кто именно, я не знаю.

Пастор Вельден не умела лгать. По характерному блеску ее глаз Кэл понял, что несколько имен ей все-таки известны. При этом у него сложилось впечатление, что в остальном она сказала правду.

– Благодарю вас, пастор, – сказал Кэл. – Наверное, я скоро вернусь в лоно церкви.

В глазах ее появилось выражение, означавшее: «Однажды язычник – всегда язычник», но тем не менее она вежливо поблагодарила его за беседу и попросила звонить, если возникнут новые вопросы.

Что касается Кэла, то он, удостоверившись, что Расса Толбора дома нет, попросил Винсента связаться с ним.

– Ладно, – ответил тот. – Но неужели нельзя заняться чем-нибудь более полезным, чем сутки напролет трезвонить по телефону?

– А ну-ка шевелись, шимпанзячий мозг. – Кэл скорчил угрожающую физиономию в видеовход Винсента.

– Что за манеры, – сокрушенно промолвил тот, но в следующее мгновение физиономия Толбора появилась на экране.

– Привет, Кэл, – сказал он. – Чем могу быть полезен?

– Я просто подумал, что неплохо бы посидеть где-нибудь, поболтать, пока вы еще здесь. – Кэл напряженно следил за реакцией Толбора.

– В принципе я не против, но тут сейчас такая суета, – как всегда, в последнюю минуту… Может, побеседуем не спеша уже после отлета? Со связью, благодаря тебе, никаких проблем не предвидится.

– Хорошо, так и сделаем. – Кэл вдруг разозлился. – Да, кстати, я тут недавно столкнулся с вашим знакомым, Фарго…

– Фарго? Что-то не припоминаю. А где мы познакомились, он не говорил? – Голос Толбора был абсолютно спокоен, на лице – ни малейших признаков нервозности.

– Сказал, что вы посещали одну церковь.

– Церковь большая… Нет, ей-богу, не помню такого. А это важно?

– Да нет, не обращайте внимания. До свидания.

– Ну что, Винсент? – спросил Кэл, когда Толбор отключился. – Покажи-ка то, что меня интересует.

– Я лично ничего не заметил, – сказал Винсент, выводя на экран увеличенное изображение правого верхнего угла картинки.

– Я тоже. Черт! Наверное, он все-таки не тот. Либо мы имеем дело с заговором, и он – лишь один из заговорщиков. Значит, надо искать другого. Но кого? Лероя Крантца? Тома Хорвата? Пауло Фролла? Или, или, или… – «А может, кто-то из более близких», – подумал он, но дальше развивать эту мысль не захотел.

Однако надо было что-то делать. Кэл поднялся со скамейки и внезапно почувствовал, что сильно проголодался. Впрочем, в такое время перекусить все равно было негде. Он отправился к станции подземки, и в этот момент в голову ему пришла неплохая идея.

Правда, сначала он решил заскочить в информационное агентство – тем более что это было по дороге – и через несколько минут уже стучался в кабинет Мишель.

– В вашей забегаловке подают бифштексы? – спросил он прямо с порога.

– Как насчет бутерброда? – предложила Мишель.

– Годится.

– Только давай поедим здесь, ладно? Я хочу, чтобы ты кое-что послушал.

Когда они вернулись с бутербродами и апельсиновым соком, Мишель включила компьютер.

– Толбор только что имел весьма интересную беседу, – сказала она. – Похоже, ты недавно ему звонил?

Кэл утвердительно кивнул.

– Тебе это, наверное, не понравится, но все равно послушай. – Мишель коснулась кнопки, и в комнату ворвались шорох перекладываемых бумаг и поскрипывание кресла. Затем на этом фоне послышался голос Толбора.

– Знаю, знаю, – говорил капитан. – Он прекрасный специалист и отлично справился с работой. Жаль, что его нельзя включить в экипаж – нам нужны люди с его энергией и способностями. Но меня слегка беспокоит состояние его психики.

– Что навело вас на эту мысль? – спросил второй голос, тоже мужской. Он исходил, по всей видимости, из коммуникационной панели.

– Он недавно звонил мне, – объяснил Толбор. – Предложил встретиться, поболтать, но вел себя как-то странно. Упомянул о каком-то моем друге, имя которого я услышал впервые, а потом вдруг скомкал разговор и отключился.

– Возможно, его мозг не выдержал нагрузки, такое случается.

– Наверное, – согласился Толбор. – От этого, к сожалению, никто не застрахован.

Затем разговор пошел о последних приготовлениях к полету, и Мишель выключила звук. У нее были слегка опухшие глаза, словно она не спала ночь.

– Итак, – нарушил молчание Кэл. – Я треснул под давлением, как орех?

– Не говори глупостей, я не собираюсь останавливаться на полпути. Я просто подумала, а не ошиблись ли мы в объекте слежки?

Кэл глубоко вздохнул. В том, что рассудок его в полном порядке, он был уверен абсолютно, но Мишель эту уверенность могла и не разделять.

– Я сам постоянно себе задаю тот же вопрос. И если так, тогда мы гораздо дальше от ответа, чем я полагал.

– Может, Пауло Фролл?

– Может быть, но у меня другое ощущение. Конечно, он соврал мне, да и обрабатывал меня скорее всего тоже он, но при этом Фролл всего лишь исполнитель. Заказчиком был кто-то другой.

– И ты можешь это доказать?

– Нет.

– И все же капитана, я думаю, надо оставить в покое. Скорее люди на «Эванджелине» воскреснут, чем этот Толбор сделает что-то противозаконное.

– «Эванджелина»? Что-то знакомое…

– Еще бы! Этот корабль покинул Землю уже зараженным, и все на его борту погибли. Сейчас он находится на околоземной причальной орбите – «печальной орбите», как у нас иногда говорят. Его хотели уничтожить, но биологи воспротивились: надеются использовать его как лабораторию по изучению бактерий.

Кэл взвесил услышанное и решительно тряхнул головой.

– Отлично. Относительно Толбора я с тобой согласен, но давай все-таки не будем снимать жучки – просто так, на всякий случай? И спасибо, что не разуверилась во мне.

– А ты полез бы их снимать? – улыбнулась Мишель. – Пусть стоят. Что теперь? Я могу поискать в базе данных связи между Доминго, пресодистской церковью и наркотиками.

– Да, похоже, в этом есть резон. А я буду гнуть свою линию – Фарго Эдмунд. Только теперь буду поосторожнее, а то того и гляди попаду в психушку. И начну я, пожалуй, с Лероя Крантца: он уже приглашал меня выпить, так что какого-то особого предлога для разговора придумывать не нужно.

– Значит, ты возвращаешься на «Витторию»?

– Да. Потом расскажу тебе об успехах.

– Ну, давай. – Мишель улыбнулась на прощание, но от Кэла не укрылась ее обеспокоенность: день отлета неумолимо приближался, а они по-прежнему топтались на одном месте.

Кэл готов был поклясться, что каждая очередная поездка на «Витторию» занимает больше времени, чем предыдущая. Он успел порядком подустать, прежде чем добрался до работы.

Кэл постучался к Лерою и, убедившись, что тот в кабинете один, вошел.

– Ты еще не забыл о своем предложении выпить? – спросил он.

Особого желания у Лероя, очевидно, не было, но и убедительного повода отказаться он тоже придумать не смог.

– Ну ладно, пошли, – буркнул он. – Только по-быстрому, у меня еще уйма дел.

– Согласен. Только будем спешить не так, как Фарго Эдмунд.

Их взгляды встретились, но тут совершенно некстати вмешался Винсент.

– Вас вызывают, – сказал он.

Проклятие! Лерой перевел взгляд на Винсента, и Кэл лишился возможности оценить его реакцию на заветное имя.

– Подожди, скоро отвечу, – бросил Кэл Винсенту.

– Что еще за Фарго? – спокойным тоном голосом Лерой.

– Тот бегун, что погиб сегодня утром. Тоже спешил куда-то и свалился с верхнего яруса.

– Вот уж не подозревал, что бег – такое опасное занятие.

– Я тоже. Подожди минутку, я отвечу на звонок, – попросил Кэли, ругая про себя Винсента на чем свет стоит, побежал в свой кабинет.

Звонила Мишель; вид у нее был крайне встревоженный, губы дрожали.

– Сядь, а то упадешь, – сказала она.

– Проклятие, терпеть не могу, когда так начинают разговор, – взорвался Кэл. – Ну, что там у тебя?

Мишель тяжело вздохнула.

– Только что в твоем кабинете на Дедале взорвалась бомба, – сказала она. – Кто-то погиб.