Текст книги "Салон "Забвение""

Автор книги: Джон Стиц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Глава 8. ГОЛОГРАММА

Удивленный и озабоченный, Кэл поспешно облизал подушечку пальца и тщательно протер белую панельку. В холле по-прежнему никого не было. Он вошел в квартиру, и дверь за ним закрылась.

Здесь все выглядело так, будто Доминго выскочил на пару минут перекусить в соседнем баре. Очевидно, полиция не тронула его личные вещи. Правда, был риск, что здесь оставлена скрытая видеокамера, но Кэл ее найти не смог, сколько ни пытался.

– Ты знаешь, как действует полиция в таких случаях, Винсент? – спросил он. – Например, остается ли жилище убитого неприкосновенным на какой-то срок, что-нибудь в этом роде?

– Извини, вроде бы так и должно быть, но я не могу подтвердить это или опровергнуть.

Кэл решил не спешить и прежде всего внимательно осмотрелся; да, без сомнения, он бывал здесь и раньше. Правда, с какой целью, пока оставалось тайной. Вот если бы он увидел сейчас Доминго восседающим в плетеном кресле-качалке, тогда другое дело.

Вся мебель в квартире, за исключением качалки и кресла перед рабочим столом, была встроенной; под окном угадывались очертания сложенной кровати. Ящички для постельных принадлежностей были утоплены прямо в стену, а настольный компьютер стоял на складной подставке. Увидев на полке небольшую голограмму и всякие безделушки, Кэл опять почувствовал себя виноватым.

Он тщательно проверил каждый выдвижной ящичек, но не нашел в них ничего примечательного. Он уже собрался было осмотреть стенной шкаф, но неожиданно подошел к окну и с удивлением обнаружил, что оно не заперто. Кэл сдвинул его в сторону, при этом Винсент соскочил у него с запястья, но, слава Богу, не упал, а повис на ветке, торчащей прямо перед окном.

– Придется тебе постоять на шухере, Вин. Если кто-то войдет в здание, дай мне знать, о'кей?

– Без проблем.

Уже роясь в шкафу, Кэл осознал вдруг, насколько естественно он проделал этот трюк с Винсентом. Неужели подобные визиты в чужие квартиры были для него в порядке вещей.

Гардероб хозяина явно подбирался из соображений прочности и долговечности – вся рабочая одежда была из плотного, тяжелого материала; локти и колени костюмов пестрели заплатками. Помимо одежды Кэл обнаружил здесь и другие вещи, необходимые любому строителю, – каску, чемоданчик для инструментов, крепкую обувь и, конечно же, термос. Все это было не очень интересно, и Кэл перешел к полкам.

Безделушки показались ему совершенно незнакомыми, но голограмма почему-то привлекла его внимание. Выполнена она была непрофессионально – самоделка в дешевой рамке с задней подсветкой, – но тем не менее затронула в душе Кэла какие-то струны. На голограмме была изображена церковь с большим золотым украшением на фасаде, напоминающем вспышку сверхновой.

Может, Доминго был верующим? Однако никаких других свидетельств в пользу этой теории обнаружить не удалось. Правда, их могла изъять полиция, но такое предположение показалось Кэлу неправдоподобным.

По-прежнему не понимая, чем эта церковь так его заинтересовала, Кэл поискал в столе ножницы, вытащил голограмму из рамки, отрезал половину и положил в карман, а оставшуюся часть вернул на место, сдвинув края рамки. Картина почти не изменилась; легкое увеличение зернистости было практически незаметно.

Еще через минуту в комнате осталось неизученным только содержимое компьютера. Кэл уже собрался было покинуть дом, но внезапно вспомнил о двери, которую смог открыть простым прикосновением. Кэл подошел к компьютеру и приложил большой палец к пластинке. Экран осветился; на нем появились зеленые буквы: «Габриэль Ангелио Доминго. Личное».

Затаив дыхание, Кэл впился глазами во второе имя Доминго; через минуту его подозрения подтвердились – в почтовом ящике Габриэля он обнаружил сообщение, которое послал вчера «Ангелу».

Кэл содрогнулся и стер его – ответить Ангел все равно уже не мог.

Итак, его отношения с жертвой преступления выходили далеко за рамки простого знакомства – об этом красноречиво свидетельствовали зашифрованные письма, которые они посылали друг другу.

На мгновение Кэлу стало страшно: загадок становилось слишком много. Чем больше он узнавал, тем глубже погружался в неизвестность.

– Ну как там, Винсент? – спросил он.

– Все чисто.

Кэл опять повернулся к компьютеру; и через несколько мгновений понял, что вся информация, принадлежащая Доминго ужасно бессистемна – ни журнала банковских операций, ни рекомендаций от работодателей, ни автобиографии. Зато просматривая входящую и исходящую почту, он наткнулся на парочку любопытных сообщений.

Первое гласило: «Расшифруй то, что подслушано у Галентайна. Прочти С и Г 1:19:24 перед Тинсдейлом. Крайне важно».

Интересно, кто отправитель – неужели он сам? Кэл нахмурился. По пути ему попался бар под названием «Галентайн», но что можно сказать об этих странных цифрах? Он так и сяк повертел их в уме – безрезультатно. А С и Г? Что это – имена? Названия?

Второе сообщение было адресовано «Джаму»: «Не уверен насчет вечернего плана. Мой напарник, похоже, свихнулся. Подробности расскажу позже».

Кэл протянул руку, чтобы распечатать себе обе записки, но тут послышался голос Винсента.

– Кто-то идет! Не знаю, полиция или нет, но лучше поторопись.

Через мгновение Винсент уже оказался на запястье хозяина; Кэл шагнул к двери, но передумал и, быстро выглянув в окно, вскарабкался на подоконник и, задвинув за собой раму, нырнул под прикрытие густых веток. Если его обнаружат – конец. На отступление оставались считанные секунды.

Кэл бросил быстрый взгляд наверх. По дубу можно было забраться на крышу Кэл полез по стволу, стараясь не обращать внимания на боль в спине. Ветви надежно скрывали его от случайных взглядов. Добравшись до верхушки, он осмотрелся, и когда одинокий прохожий скрылся за углом, прыгнул на крышу.

Надеясь, что такой маневр обескуражит любого преследователя, он, пригнувшись, побежал к противоположному краю и, спрыгнув на землю, быстро зашагал вверх по холму, периодически украдкой поглядывая по сторонам. Погони не было.

Облегченно вздохнул он только в вагончике трубы, уносящем его на противоположный конец континента.

– Раз уж мы встали на этот путь, Винсент, пришла пора осмотреть то место, где нашли труп Доминго. Думаю, сейчас это уже не опасно.

– Для многих такие слова стали последними в жизни.

Когда Кэл оказался в причальном диске, чувство смутной вины вновь вернулось к нему; лифт быстро доставил его к нужному месту. Зловещий док «С5» оказался не чем иным, как большим складом; вдоль стен тянулись длинные ряды контейнеров, снабженных датчиками, реагирующими на движение. Пол в центре помещения был недавно выскоблен, и это сразу бросалось в глаза. Кэл огляделся.

Возможно, он сбросил Доминго с одного из штабелей? Но нет, в новостях говорилось, что, по данным полиции, Доминго был убит в другом месте, а сюда доставили уже его труп.

– Ничего не понимаю, – пробормотал он. – Вовсех местах, где я бывал до этого, ко мне возвращались какие-то фрагменты памяти, но здесь ничего, абсолютно ничего. Сплошная пустота.

– Значит, вы вспомнили и квартиру Доминго? – спросил Винсент.

– Достаточно, чтобы убедиться, что я туда частенько захаживал.

– И все же ничего там не нашли?

– Наоборот. – Кэл рассказал о записках и голограмме. – И, кстати, не стирай то, что сейчас услышал, – напомнил он напоследок, и, выйдя на середину склада, спросил:

– А что в этих ящиках?

– Судя по биркам, комплектующие. Гайки, болты, шайбы и прочие железки.

– Наркотиков нет?

– По крайней мере здесь об этом не написано.

– Возьму на себя смелость предположить, что они есть. С другой стороны, полиция наверняка тут все обшарила. – С тяжелым вздохом Кэл уселся прямо на пол. – Знаешь, пожалуй, я могу с уверенностью сказать, что ни разу здесь не бывал. Лучше вернемся к этим запискам. «Галентайн» – это скорее всего бар, но что, по-твоему, значат эти цифры? И «С и Г»?

– Ну, цифры могут быть чем угодно – датами, временем, номерами счетов, паролями, шифрами, координатами, углами, размерами шляп… А что касается «С и Г», то это скорее всего инициалы. Если хотите, я возьму справочник и предложу вашему вниманию все пары типа «Санд и Грэйвел» или, допустим, «Сюзен» и «Гарри».

– Наверняка толку от этого будет мало, но дома я все же попрошу тебя подготовить такой список и как можно более полный.

– Сверхурочные получу?

– Посмотрим.

– Хронологически я ведь еще совсем ребенок. Как по-твоему, есть на Дедале законы об эксплуатации детского труда?

– И не спрашивай, – ответил Кэл. – Думаю, сейчас мне самое время выпить.

Добравшись до «Галентайна», он остановился у входа:

– Винсент, ну-ка выведи на экран фотографию Доминго.

– Слово – закон.

Небольшой ансамбль из четырех человек наяривал вовсю. Посетители пытались перекричать их, но шансы на победу у них были невелики: музыканты были вооружены мощными усилителями и внушительного вида колонками. Стойка находилась в дальнем конце, и длинный зал казался огромной трубой, засасывающей в себя клиентов. Между стойкой и входом в беспорядке были разбросаны колченогие столы и стулья; бар был набит битком.

Протолкавшись к стойке, Кэл нажал кнопку вызова: пить ему не хотелось, но заказать хоть что-нибудь было необходимо. Пока бармен смешивал коктейль, Кэл сунул ему под нос Винсента и спросил:

– Вы когда-нибудь видели здесь этого парня?

Невысокий, коренастый бармен, с физиономией типичного вышибалы, мельком взглянул на экран и ответил:

– Нет.

Он протянул Кэлу бокал и собрался уже уходить, но Кэл остановил его.

– Подождите. А меня?

– Да. – Бармен смерил Кэла продолжительным взглядом и отправился по своим делам.

Поняв, что с ним каши не сваришь, Кэл поискал свободный столик, подальше от света и музыки, и уселся за ним, подперев щеку рукой.

– Не знаю как ты, – сказал он Винсенту, – но эта музыка явно не для меня.

– Жаль, что слов не разобрать, – проворчал Винсент; голос его едва не потонул в грохоте.

– Так было задумано. Будь они в состоянии написать хоть что-то стоящее, то наверняка играли бы потише.

Не спеша потягивая выпивку, Кэл наблюдал за входящими и выходящими посетителями.

– И долго мы еще здесь будем торчать? – не выдержал наконец Винсент.

– Это слишком серьезный вопрос, чтобы ответить на него после всего лишь одного стакана.

– А ты еще меня ругал…

– Мне нужно узнать как можно больше. Нельзя упускать ни малейшей зацепки. Может, со стороны это выглядит как пустая трата времени, но я.

– Что ты? – встревожено спросил Винсент, потому что Кэл запнулся на полуслове.

– Я с удивлением вижу, что сюда пожаловал Расс Толбор.

Командир «Виттории» пробирался сквозь толпу; если он и увидел Кэла, то, во всяком случае, виду не подал. Он вообще ни с кем не заговаривал и целеустремленно двигался туда, где, судя по всему, располагались отдельные кабинки.

– И что тебя удивляет?

– Да нет, в принципе ничего особенного; он имеет такое же право пропустить пару рюмок, как и любой другой. Но я уже говорил, что не люблю совпадений. Точнее, не верю в то, что случайные совпадения действительно случайные.

– Хочешь, подсчитаю?

– Заткнись и слушай. Этот бар упоминался в послании, которое получил Доминго. Теперь оказывается, что сюда наведывается Толбор. И то и другое наверняка связано друг с другом. – Кэл помолчал. – Хочу посмотреть, с кем он. Твоя камера готова?

– Не просто готова – охотно готова.

Кэл встал из-за стола и не спеша направился в уборную. За дверью, в которой исчез Толбор, обнаружился еще один зал, где было гораздо меньше народу. Несколько дверей вели, по всей вероятности, в отдельные кабинки.

Вернувшись за свой стол, Кэл первым делом просмотрел сделанные Винсентом снимки посетителей, но Толбора среди них не оказалось.

– Значит, он в одной из кабинок, – резюмировал он. – Ну что же, подождем пока он выйдет.

Кэл погрузился в ожидание, и мысли его постепенно переключились на жену и дочь. И чем дольше он ждал, тем больше ему хотелось плюнуть на все, вернуться домой и поговорить с Никки. Если только она еще там.

Видимо, Кэл впал в легкую прострацию, потому-что не сразу сообразил, что кто-то обращается к нему с вопросом.

– Я спрашиваю, вы ждете кого-нибудь?

Он поднял глаза, перед ним стояла светловолосая женщина в бирюзовом вечернем платье с таким глубоким вырезом, что Кэлу даже не требовалось вставать, чтобы увидеть ее прелести. Опираясь на спинку свободного стула, она выжидающе смотрела на него.

– Прошу прощения, но я и в самом деле жду, – сказал Кэл.

Женщина слегка улыбнулась, передернула плечиками и с разочарованным видом удалилась, а Кэл вновь погрузился в размышления о том, что сказать Никки при встрече.

Наконец появился Толбор в сопровождении двух незнакомых мужчин – оба лет около пятидесяти пяти, оба гладко выбритые, оба высокого роста. Тот, что шел впереди, неотрывно следил за дверью, другой пытался продолжать беседу с Толбором, но усилители сводили на нет все его попытки. Все трое прошли через зал и скрылись за дверью.

– Успел что-нибудь снять, Винсент?

– Да.

– Выбери по парочке наиболее удачных портретов, а все остальные сотри. – Кэл встал из-за стола и опять заглянул во второй зал; кабинка под номером один была открыта. Он вышел и, подойдя к бару, заказал себе еще порцию.

– Толбор здесь часто бывает? – спросил он между делом у бармена.

– Ага.

Кэл отставил недопитый бокал и вышел на улицу, размышляя об источниках стойкого мифа о всегда разговорчивых барменах. Он с наслаждением вдохнул свежий вечерний воздух и огляделся.

Толбор и его компания уже скрылись из виду; ну и черт с ними. Поразмыслив немного, он отправился домой в надежде увидеть там Никки.

Окна были погашены; разочарование тут же сменилось острым чувством одиночества. Тщетно пытаясь заставить себя думать о чем-нибудь другом, Кэл поплелся на кухню: неожиданно он почувствовал, что умирает с голоду.

Проходя мимо раскрытой двери, ведущей в спальню, Кэл краем глаза заметил неподвижное тело, лежащее на кровати, прямо поверх покрывала.

Он остановился и вгляделся: Никки. Мысль о том, что она мертва, молнией пронеслась в голове. Кэл застыл в дверях, не в силах сдвинуться с места – этого не может быть, это просто невозможно… Решительно подавив в себе зарождающийся панический страх, он бросился к кровати и схватил ее за руку, пытаясь нащупать пульс.

– Никки… – сами собой прошептали губы.

Она слабо пошевелилась и сонно произнесла.

– Что такое?

Кэл отдернул руку. Ладони его вспотели.

– Я… знаешь, это, конечно, глупо, но я… я вдруг испугался, что ты умерла.

Никки медленно приподнялась и щелкнула выключателем.

– Может, это не так уж и глупо, – сказала она. – Скорее странно. Ты по-прежнему считаешь, что посту пил правильно, сбежав из клиники?

– А что еще мне оставалось? – Кэл присел на краешек кровати и взял ее руки в свои.

– А тебе не кажется, что ты стал слишком впечатлительным? – Никки подтянула ноги к груди и обхватила руками колени. В полутьме Кэл не видел выражения ее глаз.

Он помолчал, припоминая все, что случилось с того момента, как он пришел в себя на склоне холма. Нет, кому-то же все-таки нужно доверять, подумал он и, собравшись с духом, начал:

– Никки… – он на мгновение запнулся, – я понимаю, что причинил тебе сильную боль; никаких оправданий у меня нет, но все же я очень нуждаюсь в тебе, особенно теперь. Происходит что-то ужасное, и хотя я не понимаю, что именно, это отнюдь не бред моего больного рассудка. Я бы очень хотел заключить с тобой… ну скажем, перемирие, всего на несколько дней. Я не собираюсь отговаривать тебя от твоего решения – в конце концов это твое право, – но, боюсь, в ближайшие дни мне понадобится твоя помощь, и…

Может быть, ты хотя бы просто выслушаешь меня?

Какое-то время Никки молчала; по лицу ее ничего нельзя было прочесть.

– Не знаю, – сказала она наконец. – Я ничего не понимаю.

– Быть может, я уже опоздал – не знаю. Я почти ничего не помню, но чувствую, как что-то заставляет меня спешить, заставляет сделать ЧТО-ТО – а что именно, неизвестно. Сегодня я тайком проник в чужую квартиру, но так и не приблизился заметно к решению проблемы… даже к ее пониманию. А если учесть, что утром я чуть не погиб, то…

– Постой-ка! – перебила Никки. – Что значит «погиб»? Это весьма специфичное выражение, и оно подразумевает вполне определенные выводы. Надеюсь, ты использовал его в переносном смысле?

– В самом что ни на есть буквальном. – Кэл поднялся и прошелся по комнате, пытаясь справиться с волнением. – Доктор Бартум утверждает, что вещество, которое называется «Лендомен», может вызвать приступ, подобный тому, что случился со мной. Симптомы очень похожи, и самое главное – оно пахнет именно так, как я описал. Бартум не произвел на меня впечатления человека, бросающего слова на ветер. А ты как считаешь?

– Ну что ж, в своей области Бартум прекрасный специалист, но начисто лишен воображения; настолько, что и диссертацию-то наверняка написал на тему «Почему зевота столь заразительна?» Он никогда не ляпнет ничего необдуманно. А в чью квартиру ты вломился?

– Доминго. Но я не вламывался; замок был закодирован на мой отпечаток пальца. И его компьютер – тоже. – Кэл подробно рассказал Никки о событиях минувшего дня.

– Но ты уверен, что не убивал Доминго? – спросила она.

– Я уже ни в чем не уверен, – вздохнул Кэл, наверняка он знал только то, что не хочет потерять Никки. – И как убедиться в этом – не знаю. Если я скажу Винсенту: «Как мог я это сделать, по-твоему?» – он объяснит мне, исходя из контекста. Но я не убийца.

– Я знаю. – Голос Никки заметно потеплел. – Что бы ни случилось, я тебе верю. А голограмма по-прежнему у тебя?

Кэл порылся в кармане.

– Есть у нас проектор, Никки?

Никки поднялась и достала с полки проектор.

– Включи, пожалуйста, свет.

Кэл щелкнул выключателем и уселся на кровать; Никки вставила в рамку голограмму из квартиры Доминго, и перед ними возникло изображение церкви.

– Это Пресодистская церковь в Мачу Пикчу, – сразу же определила Никки.

Кэл пристально всмотрелся в фигурки людей, выходящих из церкви.

– Дай-ка мне лупу, – попросил он.

Кэл поднес лупу к голограмме. Лица расплывались, и он уже пожалел, что не взял голограмму целиком, но потом обнаружил, что под другим углом различить их совсем легко.

– Это один из тех, что были сегодня с Толбором, – быстро определил он. – А это… это сам Толбор и второй.

– И какая же между всем этим связь? – спросила Никки. – У тебя есть какие-нибудь идеи на этот счет?

– Никаких – могу лишь сделать вывод, что Толбор – пресодист. Никки с сомнением покачала головой.

– Не представляю, как можно сложить эти кусочки головоломки воедино, даже если они и в самом деле части одной картины. Ты уверен, что не пытаешься просто-напросто сбить меня с толку, чтобы заставить забыть о разводе? Мне бы не хотелось узнать об этом потом.

– Я понимаю, – искренне сказал Кэл. – Если бы у меня в самом деле был шанс заставить тебя остаться, не знаю, что бы я сделал тогда… наверное, даже солгал бы тебе. Но, поверь, все, что я говорю, – это не моя выдумка. Возможно, кое-что я интерпретирую неправильно, но за факты ручаюсь. И я твердо уверен, что вот-вот произойдет – если уже не произошло, – что-то очень опасное, быть может, непоправимое. Помоги мне, Никки.

Она помолчала, внимательно рассматривая собственные руки.

– Кэл, я не могу, – тихо сказала она наконец. – Боюсь, потрясение оказалось слишком велико, и теперь тебе требуется помощь совсем иного рода.

В комнате повисла гнетущая тишина. Кэл почувствовал во рту солоноватый привкус.

– Никки, – нарушил он молчание, – если ты действительно так считаешь, я не смею настаивать. Сделай для меня лишь одну только вещь: повтори все это, глядя мне в глаза.

Никки подняла голову; на ресницах ее блестели слезы. Кэл смотрел на нее ровным взглядом.

– Никки, мне в самом деле нужна помощь – ТВОЯ, а не медицинская.

– Ладно. – Она опустила голову. – Несколько дней, не больше. Потом я ухожу.

Кэл с облегчением выдохнул воздух.

– Ты поступила, как подсказало тебе сердце.

– Что за сообщение ты обнаружил у Доминго? – Никки приняла решение и теперь не собиралась медлить ни секунды.

Кэл взял листок бумаги и написал текст дословно.

– Что значит «у Галентайна», я уже выяснил, – сказал он. – Но цифры «один двадцать два девятнадцать», и «С и Г» – это для меня по-прежнему загадка. Я попросил Винсента подготовить мне список людей с такими инициалами…

– Интересно, может, это каким-нибудь образом связано с церковью?

– Как это?

– Подожди-ка, дай сообразить… А ну-ка, проверим… – Никки подошла к домашнему компьютеру и, собравшись с мыслями, застучала по клавишам.

Кэл радостно смотрел на нее: если уж Никки бралась за что-то, то рано или поздно добивалась успеха. Теперь у него есть отличный помощник. Правда, к радости примешивалась горечь: неужели он был таким идиотом, что сам оттолкнул ее от себя?

– Подойди-ка, – внезапно позвала она. – Взгляни, что ты на это скажешь?

Кэл встал у нее за спиной и вгляделся в экран. В верхней строке значилось: «БЫТИЕ 19:24».

– Понимаешь, Библия – это священная книга пресодистов; ссылки на нее состоят обычно из двух цифр, но я предположила, что единица означает первую ее часть – Бытие.

Кэл начал читать дальше и похолодел от ужаса.

ИПРОЛИЛГОСПОДЬНАСОДОМИГОМОРРУ ДОЖДЕМСЕРУИОГОНЬОТГОСПОДАСНЕБА.

– Да, – севшим голосом сказал он, – это похоже на правду. – Ноги его стали как ватные, и он ухватился за спинку кресла, чтобы не упасть. – Но что это значит?

– В девятнадцатом стихе книги Бытия рассказывается об уничтожении Содома и Гоморры – двух городов, погрязших в грехе; после того как единственный праведник покинул их, Господь их уничтожил. Кэл, но ты же не думаешь – нет, этого просто не может быть.

– Чего именно?

– Нет, это совсем невероятно.

– Давай, Никки, говори. Мне нужны любые зацепки, все невероятное отбросим потом, вместе.

– Видишь ли, – сказала Никки внезапно охрипшим голосом, – это слишком уж дикая аналогия, но я только что подумала – а если эпидемия на Земле вовсе не была случайной?