Текст книги " Люди в красном. Божественные двигатели (ЛП)"

Автор книги: Джон Скальци

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 8

– Это что еще? – спросил со своей койки Даль, беря одну из похожих на пуговицу штук, протянутых на ладони Финном.

– Наш способ подобраться к Дженкинсу, – сказал Финн, передавая ему остальные. – Это маячки с транспортных тележек. Я их вытащил из сломанных тележек в мусорном отсеке. Двери в грузовых тоннелях каждый раз при открытии и закрытии проводят регистрацию и идентификацию. Если ты член экипажа, то тебя идентифицирует телефон. Если ты тележка – то маячок.

– А почему просто не оставить телефоны и пройти без идентификации? – спросил Хансон, разглядывая свою пуговицу на свет.

– Потому что тогда произойдет необъясненное открытие двери, – пояснил Финн. – Если Дженкинс такой параноик, как тут Энди думает, от его внимания ничего не укроется.

– Так что мы оставляем телефоны, берем эти штуки и отправляемся за ним, – сказал Даль.

– Таков мой план, – сказал Финн. – Или ты придумал что-то получше?

– Я две недели был по уши занят выздоравливанием, не до того было – сказал Даль. – По-моему, должно сработать.

– И когда мы отправимся искать этого типа? – спросила Дюваль.

– Если он следит за капитаном и старшими офицерами, значит, он действует, когда и они, – сказал Даль. – То есть, в первую смену. Если мы отправимся сразу после третьей смены, то у нас будет шанс застать его спящим.

– Ага, просыпается он, а вокруг пятеро стоят и смотрят, – заметил Хестер. – Это обязательно ослабит его паранойю, да-да.

– Он может не спать, и тогда, если заметит нас, возможно, попытаться сбежать, – сказал Даль. – Если пойдет только один из нас, у него будут шансы улизнуть. Проскользнуть мимо пятерых, каждый из которых пойдет отдельным коридором, будет сложней.

– Так, все приготовились хватать йети, – сказал Финн. – Этот чувак большой и волосатый.

– И, кроме всего прочего, я думаю, что мы все хотим как можно скорее выяснить, что за чертовщина творится на корабле, – добавил Даль.

– Итак, прямо после третьей смены, – подытожила Дюваль. – Сегодня?

– Нет, – ответил Даль. – Дайте мне пару деньков, чтобы я опять научился ходить, – он потянулся и поморщился от боли.

– Ты когда с больничного выходишь? – спросил Хансон, наблюдая за его движениями.

– Сегодня последний день, – ответил Даль. – Они собираются сделать финальный осмотр после вашего ухода. Я здоров уже, только затек весь от лежания на заднице. Через пару дней я буду готов. А все, что мне нужно сделать – это выписаться отсюда и сходить в Ксенобиологическую выяснить, почему никто из моих вышестоящих офицеров ни разу не удосужился навестить меня в медотсеке.

– Ну, возможно это как-то связано с тем, что двух твоих коллег съели, – сказал Хестер. – Так, в качестве догадки.

– Не сомневаюсь, – ответил Даль. – Но мне нужно выяснить, что там еще замешано.

– Не стоит беспокоиться, – заявила лейтенант Коллинз, едва Даль появился на пороге Ксенобиологической лаборатории. – Вы больше здесь не работаете. Я вас перевела.

Даль помедлил, оглядываясь. Напротив него стояла весьма враждебно настроенная Коллинз. Трин за рабочим терминалом за ее спиной был решительно поглощен своим планшетом. Из-за двух других терминалов на него в открытую таращились незнакомые лица.

– Новые Кассавэй и Мбеке, да? – спросил Даль, снова перенося внимание на Коллинз.

– Джейка и Фиону нельзя заменить! – отрезала она.

– Да. Но можно пустить в расход, – сказал Даль. – По крайней мере, когда дело доходит до участия в высадке. – Он кивнул на новых членов экипажа. – Уже рассказали им про К'инга? Или про капитана? Объяснили свои внезапные исчезновения, когда они появляются? Уже похвастались Ящиком, лейтенант?

Коллинз явно с трудом сохраняла самоконтроль:

– Ничто из этого вас не касается, энсин, – наконец выговорила она. – Вы больше не часть этой лаборатории. Энсин Ди, младший научный офицер с мостика, погибла неделю назад при высадке. Я рекомендовала вас К'ингу в качестве ее замены. Он согласился. Вы приступаете к работе завтра. Официально это повышение. Поздравляю.

– Кое-кто советовал мне держаться от мостика подальше, – сказал Даль и кивнул на Трина. – Двое, если быть точным. Но только один настаивал.

– Чепуха, – заявила Коллинз. – Мостик – идеальное место для таких, как вы. Будете ежедневно общаться со старшими офицерами. Они смогут хорошенько вас узнать. И вам представится масса возможностей для приключений. Вы будете отправляться на высадку каждую неделю. А иногда даже и чаще, – она раздвинула губы в улыбке.

– Ну, – сказал Даль, – ваша забота о моем продвижении по службе, безусловно, показывает, что вы думаете обо мне, лейтенант.

– Не берите в голову, – ответила Коллинз. – Вы не заслуживаете меньшего. А сейчас, мне думается, вам пора бежать, энсин. Вам нужно отдохнуть перед вашим первым днем на мостике.

Даль выпрямился и четко отдал честь. Коллинз отвернулась, не отвечая.

Даль направился было к двери, но потом передумал и подкрался к новичкам.

– Долго вы тут? – спросил он ближайшую из них.

Она бросила взгляд сначала на второго новичка, а потом опять на Даля:

– Четыре дня. Нас перевели с «Хонсю».

– Еще не были в высадках? – спросил Даль.

– Нет, сэр, – ответила она.

Даль кивнул:

– Вот вам совет, – он показал на Коллинз и Трина. – Когда они внезапно пойдут за кофе, вам самое время заняться инвентаризацией в кладовке. Вам обоим. Я не думаю, что эти двое озаботятся вам сказать. Я думаю, что они вообще больше никому не озаботятся сказать. Так что говорю я. Следите за ними. Не позволяйте им вас сдать.

Даль развернулся и вышел, оставив за спиной двух изрядно смущенных энсинов и двух изрядно взбешенных офицеров.

– Притормози, Энди, – сказала Дюваль, ускоряя шаг, чтоб не отстать. – Ты только из медотсека.

Даль фыркнул и потопал дальше по коридору. Дюваль поравнялась с ним.

– Ты думаешь, она перевела тебя на мостик, чтобы поквитаться с тобой за своих приятелей, – сказала она.

– Нет, – ответил Даль. – Она перевела меня на мостик, потому что когда ей пришлось отправить на высадку Джейка и Фиону, она оказалась ткнутой носом.

– Ткнутой носом? Во что?

Даль бросил взгляд на Дюваль:

– В то, что она боится. Все на этом корабле боятся, Майя. Они прячутся, и исчезают, и находят способы не думать о том, сколько времени они проводят, прячась. А потом наступает момент, когда они не могут больше прятаться и им приходится встретиться с собой. И это ужасно. Вот почему Коллинз перевела меня на мостик. Потому что иначе каждый раз, когда она видела бы меня, я напоминал бы ей, что она трус, – Даль зашагал быстрее.

– Ты куда? – спросила Дюваль.

– Дай мне побыть одному, Майя, – сказал Даль. Дюваль остановилась. Даль оставил ее позади.

Собственно, у Даля не было ни малейшей идеи, куда он идет. Он пытался выплеснуть разочарование и гнев, а постоянное движение было ближайшим подобием уединения, которое можно было урвать на забитом экипажем под завязку «Бесстрашном».

Вот почему, когда народу вокруг, наконец, стало меньше, и Даль ощутил усталость, о которой его пытались предупредить отвыкшие от работы мускулы, он с удивлением обнаружил себя напротив грузового туннеля. Ближайшего к тайному убежищу Дженкинса.

Он долгую-долгую минуту стоял перед дверью, вспоминая, как они планировали окружить Дженкинса отрядом и выяснить, что он знает.

– Нахрен, – пробормотал он. Он шлепнул по панели доступа, чтобы открыть дверь в коридор.

Прямо за дверью стоял снежный человек. Он схватил Даля и затащил в коридор. Даль завопил от изумления, но был слишком слаб, чтобы сопротивляться. Йети, в котором он теперь узнал Дженкинса, захлопнул за ними дверь.

– Прекрати орать, – сказал Дженкинс и поковырял пальцем в ухе. – Невозможно же.

Даль бросил взгляд на закрытую дверь, а потом на Дженкинса:

– Как ты это сделал? – спросил он. – Откуда ты узнал?

– Я – исследователь человеческих состояний, – ответил Дженкинс. – Как и все люди, ты весьма предсказуем. А еще я постоянно слежу за тобой через твой телефон, тупица.

– Значит, ты знал…

– О вашем чересчур запутанном плане моей поимки? Разумеется, – сказал Дженкинс. – Твой дружок Финн заслуживает, конечно, похвалы за идею с маячками от тележек. Правда, он не знал, что как только кто-нибудь сканирует маячок на списанной тележке, я немедленно получаю предупреждение. Он не первый, кто до такого додумался, чтоб добраться до коридоров. А ты не первый, кто пытался меня найти.

– Не первый, – повторил Даль.

Дженкинс пощелкал пальцами у него перед лицом:

– Эй! Что я только что сказал? Я не собираюсь впустую языком болтать.

– Прости, – сказал Даль. – Давай я попробую еще раз. Другие уже пытались найти тебя, но не преуспели.

– Верно, – согласился Дженкинс. – Я не хочу, чтобы меня нашли, и те, кто пользуются моими услугами, тоже не хотят, чтоб меня нашли. И нам удалось устроить так, что я могу избегать всех, кого не хочу видеть.

– Значит, ты хотел меня видеть, – осторожно произнес Даль.

– Если быть точным, это тыхотел меня увидеть, а я хотел позволить себе быть увиденным.

– Почему именно я? – спросил Даль.

– Тебя только что перевели на мостик.

– Да. А ты, помнится, отдельно советовал мне держаться от мостика подальше.

– И именно поэтому ты стал искать меня, – сказал Дженкинс. – Хоть это и означало порушить ваш план.

– Да, – согласился Даль.

– Почему? – спросил Дженкинс.

– Не знаю. Не подумал.

– Неправда. Еще как подумал. Просо бессознательно. А теперь подумай сознательно, и скажи мне, почему. Только давай быстрее, я здесь себя небезопасно чувствую.

– Ты сам знаешь. Все на «Бесстрашном» знают, что на этом корабле творится какая-то хрень. У всех есть способы избегать ее. Но никто не знает, что почему она творится. Кроме тебя.

– Может быть. А какая разница?

– Если ты не знаешь, почему что-то происходит, ты ничего не можешь с этим сделать, – сказал Даль. – Все трюки и суеверия ни черта тебе не помогут, если ты не знаешь их причины. Условия изменятся, и тогда тебе хана.

– Все это прелесть как логично, – сказал Дженкинс. – Но не объясняет, почему ты решил выслеживать меня именно сейчас.

– Потому что прямо сейчас кое-кто активно пытается меня убить, – ответил Даль. – Коллинз перевела меня на мостик, потому что решила, что не хочет видеть меня в живых.

– Угу, убийство с помощью высадки. Очень эффективно на этом корабле, – кивнул Дженкинс.

– Я завтра заступаю на мостик, – сказал Даль. – Вопрос не в том, убьют ли меня. Вопрос – когда. Мое время истекает. Мне нужно знать все сейчас.

– Чтобы спастись от смерти.

– Было бы неплохо.

– Коллинз хочет спастись от смерти, и ты назвал ее за это трусихой.

– Она трус не поэтому.

– Да, наверно, – согласился Дженкинс.

– Если я смогу понять, в чем причина, тогда, может быть, я смогу спастись от гибели и, может быть, спасти других тоже, – сказал Даль. – Здесь есть люди, которые мне дороги. Я хочу видеть их живыми.

– Ну ладно, – ответил Дженкинс. – Позволь мне задать тебе еще один вопрос, Даль. Если я скажу тебе, то, что думаю, и это прозвучит безумно?

– Так вот что произошло? – спросил Даль. – Коллинз и Трин. Ты работал с ними. Ты сказал, что у тебя есть теория. Они услышали ее и не поверили.

Дженкинс издал смешок:

– Я сказал, что моя теория звучит безумно, а не что в нее невозможно поверить. И Коллинз-то, думается, как раз поверила.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что из-за нее она стала трусом, – Дженкинс смерил Даля взглядом. – Но, может, ты не станешь. И твои друзья не станут. Так что собирайте их, энсин Даль. Встречаемся в моей норке сегодня ночью. В то же самое время, когда вы планировали вторжение. Увидимся, – он повернулся, чтобы уйти.

– Можно задать вопрос? – спросил Даль.

– Ты имеешь в виду, кроме только что заданного?

– Собственно, два вопроса. Кассавэй сказал, что они оказались в отряде, потому что ты не предупредил их о приходе К'инга. И что это месть за то, что я пытался тебя найти. Это так?

– Нет, – ответил Дженкинс. – Я не сказал им про К'инга вовремя, потому что на горшке сидел. Я не могу постоянно за всем следить. Второй вопрос?

– Ты посоветовал мне держаться подальше от мостика. Мне и Финну. Почему ты это сделал?

– Ну, Финну я сказал, потому что он просто оказался рядом, и я подумал, что вреда не будет, хоть он и болван. А что касается тебя… ну… скажем так, у меня особый интерес в Ксенобиологической. Назовем это сентиментальностью. А еще допустим, я угадал, что твоя реакция на то, что творится на «Бесстрашном» выйдет за рамки обычной паники. Так что я посчитал, что предупреждение и совет не повредят.

Дженкинс сделал жест рукой, будто говоря: «Видишь?»:

– И вот мы где. В конце концов, ты еще жив. Пока что. – Он дотянулся до панели доступа, шлепком открыл Далю дверь на «Бесстрашный» и ушел прочь.

Глава 9

– Давай, включайся, – пробормотал Дженкинс и треснул по голографическому столу. Голограмма над столом мигнула и погасла. Дженкинс треснул по столу снова. Даль покосился на Дюваль, вместе с Хансоном, Финном и Хестером едва втиснувшуюся в крошечную конуру Дженкинса. Дюваль закатила глаза.

– Простите, – Дженкинса в такой тесноте было отлично слышно, хоть он и ворчал себе под нос. – Я получаю оборудование, когда его кто-нибудь выбрасывает – тележки его привозят, а потом я его чиню. Глючит временами.

– Все нормально, – заверил его Даль. Он успел осмотреться. Кроме Дженкинса и их пятерых в кладовке для тележек было не повернуться от дженкинсова хозяйства – большого голографического стола, стоящего между Дженкинсом и гостями, узкой койки, тумбочкой, на которой громоздились коробки с влажными гигиеническими салфетками, поднос с Вэ-Эсовскими походными рационами и портативный туалет. Даль задумался о том, как туалет опорожняется и обслуживается, и решил, что, кажется, не хочет об этом знать.

– Скоро начнется уже? – спросил Хестер. – Я думал, мы к этому времени уже закончим, и мне как бы отлить надо.

Дженкинс щедрым жестом указал на туалет:

– Ни в чем себе не отказывай!

– Спасибо, воздержусь, – ответил Хестер.

– Ты же можешь просто все рассказать, – предложил Даль. – Нам не нужна презентация со слайдами.

– Нужна-нужна, – возразил Дженкинс. – Если я вам просто все расскажу, оно прозвучит безумно. А с графиками и картинками… ну… не так безумно все-таки.

– Восхитительно, – буркнул Финн и бросил взгляд на Даля, будто говоря «Ну, спасибо, что втянул нас в это». Даль пожал плечами.

Дженкинс еще раз треснул по столу, и голограмма, наконец, стабилизировалась.

– Ха! – воскликнул Дженкинс. – Ну вот, все готово.

– Слава Богу, – выдохнул Хестер.

Дженкинс помахал руками над столом, вызывав на поверхности стола ряд плоских изображений. Нашел нужное и выудил его пальцем на рассмотрение остальным.

– Это «Бесстрашный», – сказал Дженкинс, указывая на вращающуюся картинку, которая теперь висела над голографическим столом. – Флагман Звездного Флота Вселенского Союза и один крупнейших кораблей во флоте. Но кроме этого – просто один из тысяч кораблей. За первые девять лет существования, не считая назначения флагманом, в нем не было совершенно ничего необычного со статистической точки зрения.

«Бесстрашный» уменьшился и сменился графиком с двумя близко расположенными кривыми, изображающими изменение показателей во времени; одна представляла корабль, другая – флот в целом.

– «Бесстрашный» в основном занимался исследованиями и время от времени принимал участие в военных действиях. В обоих случаях потери среди экипажа держались на среднем уровне Вэ-Эс или слегка ниже, поскольку, Вэ-Эс использует флагман как символ и, следовательно, обычно посылает его на менее рискованные задания. Но пять лет назад – вот. – Он перемотал график на последние пять лет. Кривая «Бесстрашного» резко взмыла вверх и выровнялась на уровне, значительно превышающем общефлотский.

– Ух ты, – сказал Хансон.

– И правда, ух ты, – согласился Дженкинс.

– Что случилось? – спросил Даль.

– Капитан Абернати случился, вот что, – ответила Дюваль. – Он принял командование «Бесстрашным» пять лет назад.

– Близко, но неверно, – сказал Дженкинс и простер руки над столом, роясь в картинках, чтобы добыть нужную. – Абернати действительно принял командование пять лет назад. До этого он четыре года командовал «Грифоном», где заработал репутацию не скованного условностями и склонного к риску, но эффективного лидера.

– «Склонный к риску» могло бы быть эвфемизмом для «гробящий команду», – сказал Хестер.

– Могло, но не было, – сказал Дженкинс и выудил на обозрение изображение боевого крейсера. – Это «Грифон». – Над ним, как раньше над «Бесстрашным», показался график. – И, как вы можете видеть, несмотря на репутацию Абернати, смертность среди экипажа в среднем не выше, чем по любому другому кораблю. Это впечатляет, учитывая, что «Грифон» – боевой крейсер Вэ-Эс. Только после того, как Абернати попадает на «Бесстрашный», смертность экипажа под его командой так резко возрастает.

– Может, он с катушек съехал? – предположил Финн.

– При психологических осмотрах за пять лет – все чисто, – ответил Дженкинс.

– Откуда ты зна… – начал было Финн, но оборвал себя на полуслове и махнул рукой. – Знаешь, и ладно. Глупый вопрос.

– Он не сошел с ума, и он не заставляет команду рисковать нарочно, вот что ты хочешь сказать, – произнес Даль. – Но я помню, как лейтенант Коллинз сказала мне, что, когда люди пожаловались на высокий уровень смертей на «Бесстрашном», им ответили, что флагман участвует в более рискованных заданиях. – Он указал на экран. – А ты нам говоришь, что это неправда.

– Правда, что высадки сейчас оборачиваются большим количеством смертей, – сказал Дженкинс. – Но это не потому, что сами задания по сути более рискованные. – Он вызвал еще несколько изображений кораблей. – Вот несколько боевых и разведывательных звездолетов, – сказал он. – Они регулярно участвуют в заданиях с высокой степенью риска. Вот их средний уровень потерь, – над изображениями взвились кривые. – Видите, уровень смертности выше, чем в среднем по Вэ-Эс. Но… – Дженкинс выцепил «Бесстрашный», – но он все равно значительноменьше, чем по «Бесстрашному», чьи задания в целом классифицируются как гораздо менее рискованные.

– Так почему люди продолжают погибать? – спросил Даль.

– Задания сами по себе в целом не рискованные, – ответил Дженкинс. – Просто каждый раз что-то идет наперекосяк.

– Значит, дело в компетентности, – сказал Даль.

Дженкинс подбросил вверх изображение со списком офицеров и глав отделов «Бесстрашного», а также их разнообразных наград и поощрений:

– Это флагман Вэ-ЭС, – сказал он. – Если ты некомпетентен, ты на него не попадешь.

– Тогда это все невезение, – сказал Финн. – У «Бесстрашного» самая ужасная карма во вселенной.

– Про карму, может, и правда, – согласился Дженкинс. – А вот удача или неудача, я думаю, тут ни при чем.

Даль моргнул и вспомнил, как произнес то же самое, втащив Керенского в шаттл.

– Что-то с офицерами, – сказал он.

– С пятью из них – да, – кивнул Дженкинс. – Абернати, К'инг, Керенский, Уэст и Хартнелл. С точки зрения статистики с ними творится что-то совершенно аномальное. Когда они участвуют в высадке, шанс, что во время задания случится критический отказ, возрастает. Если в высадке участвуют двое или больше из них, шансы возрастают в геометрической прогрессии. Если на задание отправляются трое или больше, практически со стопроцентной вероятностью кто-то погибнет.

– Но только не один из них, – сказал Хансон.

– Верно, – согласился Дженкинс. – Конечно, Керенский регулярно оказывается при смерти. И даже остальным четверым время от времени достается. Но гибель? Это не для них. Никогда ни для кого из них.

– И все это ненормально, – подытожил Даль.

– Конечно, нет! – воскликнул Дженкинс. Он подбросил вверх изображения пяти офицеров с графиками за ними. – Каждый из них пережил больше несчастных случаев, чем любой другой офицер на таком же посту. И это считая весь флот, и даже всю историю существования флота, до самого основания Вэ-Эс двести лет назад. Приходится вернуться к кораблям, которые плавали по воде, чтобы найти сходный уровень смертности. Но даже тогда офицеры не были бессмертны. Капитаны и старшие офицеры все время гибли.

– Все цинга и чума, наверно, – предположил Хестер.

– Да тут не просто цинга, – сказал Дженкинс. – Сегодня офицеры тоже помирают, знаешь ли. Высокое звание уменьшает риск, но не сводит на нет. С точки зрения статистики эти пятеро должны были бы быть мертвы два или три раза. Ну, может один или двое пережили бы все эти передряги, в которые они вечно попадают. Но все пять? Да шанс на то, что в кого-нибудь из них попадет молния – и то выше!

– Которую, кстати, они бы тоже пережили, – сказал Финн.

– В отличие от оказавшихся рядом, – добавила Дюваль.

– Во, теперь до вас доходит, – сказал Дженкинс.

– Итак, ты говоришь, что все это просто невозможно, – произнес Даль.

Дженкинс покачал головой:

– Не бывает невозможного. Но бывает чертовски маловероятное.

– Насколько маловероятное? – уточнил Даль.

– За все мое исследование мне удалось найти только один корабль с похожей статистикой касательно высадок. – Он опять порылся в картинках и подбросил одну вверх. Все уставились на нее.

Дюваль наморщила лоб:

– Что-то я не узнаю корабль, – сказала она. – А я думала, что все виды звездолетов знаю… Он вообще Вэ-Эсовский?

– Не совсем, – сказал Дженкинс. – Он принадлежит Объединенной Федерации Планет.

Дюваль моргнула и перевела взгляд на Дженкинса:

– Это еще кто?

– Их не существует, – сказал Дженкинс и показал на корабль. – И его тоже. Это звездолет «Энтерпрайз». Он вымышленный. Из научно-фантастического сериала. И мы тоже.

– Ладно, – через мгновение заявил Финн. – Не знаю, кто как, а я готов официально признать этого парня совсем нахрен съехавшим.

Дженкинс посмотрел на Даля:

– Я предупреждал, что это прозвучит безумно. – Он показал на дисплей. – Но вот цифры.

– Цифры показывают, что с кораблем творится какая-то хрень, – сказал Финн. – А не то, что мы звезды в каком-то гребаном шоу!

– А я никогда не утверждал, что вы звезды, – сказал Дженкинс и указал на плавающие в воздухе изображения Абернати, К'инга, Керенского, Уэста и Хартнелла. – Они – звезды. А вы – массовка.

– Великолепно, – заявил Финн и встал. – Огромнейшее спасибо за трату моего времени. Всё, я пошёл спать.

– Подожди, – сказал Даль.

– Подождать? Энди, ты серьезно? – спросил Финн. – Я знаю, тебя немножко переклинило, но это все в рамках, а бывает еще и за рамками, а наш волосатый друг уже за них так далеко зашел, что отсюда и не видно.

– Ты знаешь, что я ненавижу соглашаться с Финном, – добавил Хестер. – Но я с ним согласен. Это неправильно. Даже нельзя сказать, где именно тут ошибка.

Даль перевел взгляд на Дюваль.

– Голосую за то, что он псих, – сказала она. – Прости, Энди.

– Джимми? – Даль посмотрел на Хансона.

– Нет, он, несомненно, псих, – сказал Хансон. – Но он считает, что говорит правду.

– Конечно, считает! – воскликнул Финн. – Именно поэтому он и псих!

– Я не это имел в виду, – сказал Хансон. – Когда ты псих, твои рассуждения основываются на твоей внутренней логике, которая не имеет смысла вне твоей головы. – Он показал на Дженкинса. – А его рассуждения звучат вполне разумно.

– Кроме того куска, где мы все вымышленные, – фыркнул Финн.

– Я этого никогда не говорил, – заявил Дженкинс.

– Ахххха, – Финн ткнул пальцем в «Энтерпрайз». – «Вымышленный», придурок ты конченый.

–  Он– вымышленный, – сказал Дженкинс. – Ты – настоящий. Но вымышленный телевизионный сериал влияет на нашу реальность и искажает ее.

– Погоди! – Финн недоверчиво замахал руками. – Ты сказал, телевизионный? Ты, блин, издеваешься? Никакого телевиденья уже сотни лет как нет!

– Телевиденье началось в 1928 году, – сказал Дженкинс. – Последнее использование этого средства массовой информации в качестве развлечения было в 2105 году. Где-то между этими датами существует телевизионный сериал о приключениях экипажа «Бесстрашного».

– Слушай, ты мне скажи, какую траву ты куришь, – заявил Финн. – Я на ней разбогатею.

Дженкинс повернулся к Далю:

– Я не могу работать в таких условиях.

– Все заткнулись на минутку, – сказал Даль. Финн и Дженкинс сделали усилие и успокоились. – Слушайте. Я согласен, что это звучит безумно. Даже он сам, – Даль показал на Дженкинса, – признает, что это звучит безумно. Но подумайте о том, что мы видели на этом корабле. Подумайте о том, как люди себя ведут. Проблема не в том, что этот парень говорит, что мы живем в сериале. А в том, что, насколько я могу сказать, сейчас это самое рациональноеобъяснение происходящего. А теперь скажите мне, что я ошибаюсь.

Даль обвел друзей глазами. Все молчали. Финн выглядел так, будто едва сдерживается.

– Хорошо, – продолжил Даль. – Так что давайте выслушаем, что еще он хочет сказать. Может, дальше вообще пойдет полная дичь. А может, дальше будет что-то более разумное. В любом случае, мы будем знать больше, чем сейчас. Потому что сейчас мы вообще ничего не знаем.

– Лады, – согласился Финн. – Но ты всем нам должен по минету.

– По минету? – переспросил у Даля Дженкинс.

Тот отмахнулся:

– Долго рассказывать.

– Ну, в любом случае, – сказал Дженкинс. – Ты прав насчет одной вещи. – Проблема действительно в том, что самое рациональное объяснение происходящего – телевизионный сериал, который вторгается в нашу реальность и искажает ее. Но это не самое плохое.

– Господи Боже, – Финн закатил глаза. – Если это не самое плохое, то что?

– Насколько я могу судить, – произнес Дженкинс, – сериал, собственно, так себе.