Текст книги "Безумный спецназ"

Автор книги: Джон Ронсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

11. Гостиница с привидениями

Осенью 2003 года Джозеф Кертис (имя вымышленное) работал в Абу-Грейб в ночной смене. Нынче армия перевела его в Германию. Джозефа, по всей видимости, ждет военный трибунал. Дело в том, что он дал интервью одному из международных новостных агентств, чем и навлек на себя гнев командования. Но даже несмотря на это, он согласился встретиться со мной – тайно – в одном итальянском ресторанчике, в одну из июньских сред 2004 года. Если честно, я и сам не вполне понимаю, что побудило его пойти на дополнительный риск. Возможно, он просто не мог сидеть и смотреть, как из Линди Ингленд и других солдат военной полиции делают козлов отпущения лишь за то, что они добросовестно выполняли приказания.

Мы сидели на балконе ресторанчика; Джозеф гонял еду по своей тарелке.

– Смотрели фильм «Сияние»? – спросил он.

– Да, – сказал я.

– Так вот, Абу-Грейб была как та гостиница. С привидениями.

– Вы имеете в виду…

Я-то решил, будто он хочет сказать, что в том месте было полно «привидений» в кавычках, то есть цэрэушников и сотрудников армейской разведки, – но выражение его лица дало понять, что он говорил в буквальном смысле.

– В той тюрьме обитают привидения, – повторил он. – По ночам очень темно. До жути. При Саддаме людей там растворяли в кислоте. Женщин насиловали собаки. Все стены заляпаны мозгами. Куда хуже, чем гостиница в «Сиянии»,потому как здесь все было по-настоящему.

– В том фильме, – сказал я, – само здание заставило Джека Николсона сойти с ума. А в Абу-Грейб? Американские солдаты тоже сошли с ума из-за здания?

– Создавалось впечатление, будто тюрьма хотела опять заняться своей работой, – ответил Джозеф.

На нем была футболка с эмблемой кафедры физкультуры Луизианского университета. Типичная стрижка американского солдата: почти «под ноль» по бокам, коротенький ежик на макушке. Он признался мне, что сам поверить не может, какие колоссальные деньги вбухали нынче в армию. Золотые деньки – в бюджетном смысле. Как-то раз он ставил свой грузовик на ремонт, и солдат-механик после осмотра сказал ему: «Тебе надо сиденья поменять».

Джозеф заметил, что с сиденьями все в порядке и менять их ни к чему.

Солдат же возразил, что у них в бюджете остается еще 200 тысяч долларов и что если они их не потратят к концу месяца, денежки придется вернуть.

– Короче, – неторопливо повторил военный механик, – будем менять сиденья.

Еще Джозеф упомянул, что сам с трудом верит, какая масса плазменных экранов стоит сейчас в Ираке для телеконференций и прочего. До этого у них были отличные телевизоры, но потом «пригнали целый грузовик широкоформатной плазмы» – вот как много денег нынче плавает в армии.

В январе 2004 года влиятельный «мозговой центр» и лоббистская группа «Глобал сикьюрити» объявила, что правительство Джорджа Буша-младшего отфильтровывает средства в свой бюджет сверхсекретных операций в объемах, не знавших прецедента в американской истории.

Количество денег, которые администрация тратит на свой «черный бюджет», может служить своеобразным барометром ее склонности к странному и жутковатому. По «черным» или, если угодно, «невидимым» статьям бюджета зачастую финансируются «черные» операции – крайне засекреченные проекты типа политических убийств и так далее, которые не разглашаются не только в целях защиты оперативников, но и нежных чувств американцев, которые не любят думать о таких вещах. С другой стороны, из «черного бюджета» финансируются также расследования ну до того удивительных схем, что раскрытие полученной информации может вызвать у избирателей серьезные подозрения насчет здравомыслия руководства страны. Итак, судя по оценкам, к январю 2004 года администрация Джорджа Буша-младшего отвела примерно 30 миллиардов долларов на «черный бюджет» – который расходовался один бог ведает как.

Из-за шума дорожно-строительной техники, работавшей здесь даже по вечерам, мне приходилось напрягать слух, пока Джозеф рассказывал о мраке в Абу-Грейб, о том, как этот мрак «будит спящего в человеке зверя», а Также о неиссякаемом, обильном бюджете.

– Абу-Грейб была туристической достопримечательностью, – сказал он. – Помнится, как-то раз меня разбудили два капитана: «Где тут у вас висельная камера?» Им, видите ли, приспичило посмотреть на веревку и рычаг. А когда пожаловал Рамсфелд, он даже не хотел встречаться с солдатами. Все, что ему требовалось, так это посмотреть камеру смерти.

Джозеф откусил от котлеты.

– Да уж, в Абу-Грейб зверь из любого человека вылезет, – добавил он.

– Вы имеете в виду те фотоснимки? – спросил я.

– Да не только, – ответил он. – Там это повсюду. Тот, кто выше, трахает того, кто ниже.

Я сказал Джозефу, что в армии это обычное дело.

Он пояснил:

– Командиры не в фигуральном, а в буквальном смысле насилуют подчиненных. А заключенные насилуют друг друга.

– А вам лично доводилось видеть привидения? – спросил я.

Он перестал жевать и вновь принялся гонять еду по тарелке.

– Мрак там царит, – наконец ответил он. – Такое чувство, что-то все время там прячется, во мраке, за твоей спиной… И оно очень злое и безбашенное.

Я спросил Джозефа, нет ли в Абу-Грейб хоть чего-тоположительного; он задумался, а потом сказал, что amazon.com делает туда доставку. А еще у них там был один мастер, который собирал гениальные модели самолетиков. Он вырезал их детали из фольги сухпайков, потом развешивал под потолком изолятора. Однажды к Джозефу подошел товарищ по службе и сказал: «Слушай, там такие самолетики обалденные! Их в изоляторе один охранник под потолком развесил. Хочешь посмотреть? Заодно и на „ценности“ поглядишь».

Под «ценностями» армия США понимает задержанных боевиков, террористов, насильников или педофилов, хотя обстановка в послевоенном Ираке была настолько неподконтрольна, что многие такие «ценности» вполне могли оказаться ни в чем не повинными прохожими, чьи физиономии попросту не понравились солдатам на блок-постах.

Сам Джозеф отвечал за работу суперсекретной компьютерной сети в Абу-Грейб. Он настраивал систему, назначал логины и пароли пользователям и так далее. Эти обязанности не предусматривали его появления в изоляторе; он там и не был никогда, хотя располагались они в одном коридоре. Словом, он принял приглашение. Встал из-за стола и пошел смотреть самолетики и «ценности».

Через несколько недель после нашей с Джозефом беседы журналист Сеймур Херш опубликовал в «Нью-йоркере» статью о том, что младший сержант Мэтью Уиздом 9 апреля 2004 года сказал на дисциплинарном слушании по Статье 32 (военный эквивалент Большого жюри [10]10
  Большое жюри представляет собой расширенную коллегию присяжных (до 23 чел.), которые решают вопрос о предъявлении официального обвинения. Непосредственно в судебном процессе участвует т. н. «малое жюри» (12 чел.). Согласно Унифицированному военному кодексу США, на дисциплинарном слушании по Статье 32 решается вопрос о предании военнослужащего суду военного трибунала.


[Закрыть]): «Я видел двух обнаженных заключенных [в изоляторном блоке Абу-Грейб]. Один из них стоял на коленях, а второй мастурбировал ему в открытый рот. Я решил как можно быстрее покинуть это место. Мне казалось, это неправильно… Ко мне подошел штаб-сержант [Айван] Фредерик и сказал: „Смотри, что вытворяют эти скоты, если их оставишь на пару секунд“. Я услышал, как рядовая [первого класса Линди] Ингленд крикнула: „Гляньте-ка, а у него встает!“»

Изолятор-то и был тем местом, где сделали все фотоснимки: Линди по полу тащит за поводок голого мужчину, и так далее.

Джозеф свернул за угол коридора и оказался в изоляторном блоке.

– Там стояли два военных полисмена, – продолжал он свой рассказ. – Стояли и без умолку орали: «ЗАТКНИСЬ НА ХРЕН!».

Орали они на какого-то старика, которого тем не менее вновь и вновь заставляли повторять некий номер.

«156403. 156403. 156403».

– Старик не умел говорить по-английски. Не получалось у него.

«Я НЕ СЛЫШУ ТЕБЯ НИ ХРЕНА!»

«156403. 156403».

«ГРОМЧЕ! ГРОМЧЕ, ТЫ, ЗАДНИЦА!»

И тут они увидели меня. «А, Джозеф! Ну как дела? Я НЕ СЛЫШУ ТЕБЯ НИ ХРЕНА! ЕЩЕ ГРОМЧЕ!».

«156403. 156403…»

Джозеф сказал, что эти военные жандармы, по сути дела, попали в Абу-Грейб сразу из «Макдоналдса». Они ничего не знали. Но сейчас их выставляют козлами отпущения, потому что их физиономии были на тех снимках. А они всего-то выполняли распоряжения армейской разведки, коллег Джозефа. Чтобы поговорить с ПСИОПером, достаточно было поднять телефонную трубку. Причем все сотрудники военной разведки в обязательном порядке проходили ПСИОП-обучение. Насчет этих разведчиков, продолжал объяснять Джозеф, следует помнить «одну важную вещь: большинство из них слыли в школе за „ботанов“. Социальные парии. А теперь добавь сюда уязвленное самолюбие и плакат на стене, где черным по белому сказано „С одобрения командующего“, – и у тебя на руках появятся субчики, которые уверены, что именно они руководят всем миром. Один из них мне так и сказал: разведка, дескать, правит миром».

– А что, в Абу-Грейб было много военных разведчиков? – спросил я Джозефа.

– Да я вам говорю, там такиекадры появлялись, что я даже не представлял, что они вообще встречаются на свете, – ответил он. – Имелось, например, целое подразделение из Юты. Все мормоны– поголовно. Настоящий винегрет из разведслужб, и все они приходили ко мне за своими логинами и паролями. Самые разные типажи, бог знает из каких частей… гражданские также были, переводчики… Два британца. Но эти были постарше, всегда носили форму и обустраивались там всерьез и надолго. У них даже имелись свои ноутбуки и отдельный стол.

Один из референтов Кондолизы Райс, советник Белого дома по вопросам национальной безопасности, также посетил эту тюрьму – и в жесткой форме уведомил местных следователей, что те не добывают достаточно полезную информацию из заключенных.

– И тогда, – продолжал Джозеф, – к нам прислали целый взвод из Гуантанамо. Сначала поползли слухи. «Господи, здесь эти молодчики из Гитмо!». Ба-бах!И точно, вот они. Все прибрали к своим рукам.

Возможно, база Гуантанамо являлась «Экспериментальной лабораторией № 1», и апробированная там эзотерическая допросная методика экспортировалась теперь в Абу-Грейб. Я поинтересовался у Джозефа, не известно ли ему чего-нибудь насчет музыки.

– Ну а как же, – ответил он, – заключенным постоянно крутили громкую музыку.

– А более тихую музыку? – спросил я и пояснил свой вопрос историей про Джамаля, стереопроигрыватель, римейки «Флитвуд мэк» в исполнении чисто женской группы, а также про рокеров «Матчбокс твэнти».

Джозеф расхохотался. Недоуменно потряс головой.

– Да они, наверное, просто дурака валяли, – сказал он.

– То есть вы считаете, что они так поступили просто оттого, что это странно? – уточнил я. – Вся фишка этого занятия была в его абсурдности?

– Ну да.

– Но ведь это бессмысленно, – сказал я. – Могу себе представить, что такой прием сработает на набожном мусульманине из арабской страны, но ведь Джамаль англичанин. Он родился и вырос в Манчестере. Он все знает насчет уличных стереопроигрывателей, сам слушал «Флитвуд мэк», кантри-рок и прочую западную музыку.

– Хм, – отозвался Джозеф.

– А вам не кажется… – забормотал было я.

Он сам закончил предложение:

– Воздействие на подсознание?

– Или что-то в этом духе, – кивнул я. – Что-то было спрятано подмузыкой.

– Знаете, – заметил Джозеф, – на поверхности это было бы смехотворно. Но хитрость в том, что в Гуантанамо и Абу-Грейб не работают с тем, что на поверхности.

12. Частоты

Возможно, решил я, что один из способов найти ключ к разгадке – это покопаться в патентах. Пройтись по ним, как следопыт следует за отпечатками звериных лап на снегу, – а потом, как в фильме ужасов, обнаружить, что следы вдруг исчезли. Нет ли какой-то бумажной цепочки таких «патентных следов», касающихся технологии звукового воздействия на подсознание – или звукочастотной технологии, – которые терялись в засекреченном мире правительства Соединенных Штатов?

Да. Есть такая цепочка. Причем изобретателем является загадочная и довольно скользкая личность по имени доктор Оливер Лауэри.

27 октября 1992 года на имя доктора Оливера Лауэри (Оклахома, США) был выдан патент за № 5159703. Его изобретением является некая «Система бесшумной подсознательной презентации».

Бесшумная коммуникационная система, в которой акустически невоспринимаемые частоты, находящиеся на верхней или нижней границах слухового диапазона, или в пределах прилегающего участка ультра– и инфразвукового акустического спектра, подвергаются амплитудной или частотной модуляции требуемого характера и передаются акустическим или вибрационным путем для последующего воздействия на головной мозг посредством громкоговорителей, наушников или пьезоэлектрических излучающих преобразователей, причем вышеуказанные модулированные несущие частоты могут передаваться непосредственно в режиме реального времени или же записываться на механические, магнитные или оптические носители информации для последующего, в том числе неоднократного, прослушивания.

Рекламный материал, сопровождающий этот патент, излагает ту же самую концепцию на менее вымороченном языке. Итак, доктор Лауэри открыл способ, с помощью которого на компакт-диск можно записать особые звуки, которые «бесшумно воздействуют на подсознание и приводят к изменению эмоционального состояния человека».

Согласно доктору Лауэри, его изобретение способно вызывать определенные виды эмоций.

Позитивные эмоции:

УДОВЛЕТВОРЕНИЕ, ЧУВСТВО ДОЛГА, ВЕРА, ДРУЖБА, НАДЕЖДА, НЕВИННОСТЬ, РАДОСТЬ, ЛЮБОВЬ, ГОРДОСТЬ, УВАЖЕНИЕ, ЛЮБОВЬ К САМОМУ СЕБЕ и БОГОТВОРЕНИЕ.

Негативные эмоции:

ГНЕВ, ТОСКА, ТРЕВОГА, ПРЕЗРЕНИЕ, ОТЧАЯНИЕ, ОПАСЕНИЕ, СМУЩЕНИЕ, ЗАВИСТЬ, СТРАХ, РАЗОЧАРОВАНИЕ, СКОРБЬ, ЧУВСТВО ВИНЫ, НЕНАВИСТЬ, БЕЗРАЗЛИЧИЕ, НЕГОДОВАНИЕ, РЕВНОСТЬ, ЖАЛОСТЬ, ЯРОСТЬ, СОЖАЛЕНИЕ, УГРЫЗЕНИЯ СОВЕСТИ, ВОЗМУЩЕНИЕ, ПЕЧАЛЬ, СТЫД, ОЗЛОБЛЕННОСТЬ, УЖАС и ТЩЕСЛАВИЕ.

12 положительных эмоций, 26 отрицательных.

Четыре года спустя, 13 декабря 1996 года, фирма доктора Лауэри «Сайлент саундз, инк.» разместила на своем веб-сайте следующее уведомление: «Все принципиальные схемы были [только что] объявлены секретными по требованию правительства Соединенных Штатов, и мы не вправе разглашать точные сведения… Мы изготавливаем магнитофонные ленты и компакт-диски для властей Германии и даже для стран бывшего Советского Союза! Разумеется, с разрешения государственного департамента США… Наша система с большим успехом применялась в ходе операции „Буря в пустыне“».

Неделями я беспрерывно названивал по номеру, по которому должен был находиться доктор Оливер Лауэри – где-то в Джорджии, в пригороде Атланты, если судить по телефонному городскому коду, – но никто не брал трубку.

Пока наконец в один прекрасный день…

– Алло? – произнес незнакомый голос.

– Доктор Лауэри?

– Я бы предпочел, чтобы вы меня так не называли, – сказал он.

– А как надо? – спросил я.

– Зовите меня Бад.

Я, можно сказать, видел, как он улыбается на том конце провода.

– Или Хамиш Маклин, – затем предложил он.

Я рассказал Хамишу-Баду-Доктору-Оливеру-Лауэри о том, чем занимаюсь, а он, в свою очередь, поведал мне кое-что о своей жизни. Выяснилось, что ему – кем бы он там ни был – сейчас семьдесят семь; он ветеран Второй мировой; перенес множество хирургических операций, в том числе по кардиошунтированию и так далее. Затем он сказал: «Вы первый журналист, который разыскал нас за последние четыре года».

– «Нас»? – переспросил я.

– Выдумаете, что дозвонились в Джорджию? – спросил он.

В его голосе прозвучала легкая насмешка.

– Пардон? – сказал я.

Он рассмеялся.

– Ну, я набирал код Джорджии, – объяснил я.

В трубке был слышен звуковой фон из людских голосов, какая-то деловая суматоха, как если бы Оливер-Бад-Хамиш разговаривал из оживленного офиса.

– Вы никогда не сможете опубликовать то, что я вам сейчас расскажу, – заявил он, – потому что не будет у вас доказательств, что этот разговор хотя бы состоялся.

– Стало быть, я не в Джорджию попал? – уточнил я.

– Вы попали в лабораторию, где работает масса докторов наук из шестнадцати стран, включая Британию, а сама лаборатория находится в четырнадцатиэтажном здании за тремя рядами колючей проволоки, которые никакого отношения не имеют к Джорджии.

Долгая пауза.

– Получается, вы пользуетесь переадресацией входящих звонков? – решил спросить я.

Конечно, я не знал, так ли оно на самом деле. Может, этот старик был клиническим вруном, или фантазером, или просто морочил мне голову, но, как я уже говорил, в трубке звучал также многоголосый шум. (А может, он внушил эти голоса мне прямо в голову.)

Словом, он рассказал мне, что американские военные вот уже четверть века ведут исследования в области бесшумной акустической технологии. Он сравнил эти «широкомасштабные» работы с Манхэттенским проектом.

Еще он сказал, что имеются «хорошие» бесшумные звуки – «младенцы, которые в утробе матери слушали хорошие звуки, вырастали замечательно умными» – и «плохие» бесшумные звуки.

– Плохие звуки мы применяем только к плохим парням – добавил он.

Далее: плохими подсознательно-активными звуками американцы облучали иракских солдат в ходе первой войны в Персидском заливе («Мы им сто дней выкручивали мозги»), но столкнулись потом с «серьезной проблемой по извлечению подсознательно внушенного страха из их голов». Этого не получалось сделать на протяжении нескольких лет.

– Негативные установки очень сложно выковыривать обратно, – сказал он, похмыкивая.

Затем он сообщил, что британский теленовостной канал «Ай-ти-эн» показал однажды передачу насчет применения бесшумных звуков в ходе первой войны в Персидском заливе.

(Позднее этот канал категорически заверил меня, что никогда не было у них такой передачи. В архивной базе данных мне также не удалось найти ничего близкого к заявленной теме.)

Еще он сказал вот что: «Бесшумные звуки можно передавать людям в голову через окно, точно таким же способом, каким прослушивают помещение, направляя лазерный луч на оконное стекло. Или же передавать их через самые заурядные средства: спутниковый телефон, древний магнитофон или уличный стереопроигрыватель».

А еще, оказывается, такую технологию применяет и Скотленд-Ярд, хотя об этом он мне рассказывать не будет. Русские тоже этим пользуются. И на этом все. Он резко оборвал нашу беседу. Пожелал мне успехов и повесил трубку – оставив меня с чувством легкого головокружения и полнейшей неуверенности в его словах.

Этот человек вроде бы лил воду на мельницу одной из самых долгоживущих и наименее вероятных теорий заговора. В моих глазах идея о том, что власти тайком обрабатывают мозги населения с помощью неслышимых звуков для дистанционного психоконтроля, стоит на одной доске с утверждениями, будто они прячут НЛО в военных ангарах, а в нерабочее время, когда их никто не видит, превращаются в четырехметровых ящериц. Эта теория заговора продолжает существовать потому, что вмещает в себя все важнейшие ингредиенты: тайная рука могучего правительства вступает в сговор с беспринципными учеными в целях обретения контроля над нашими умами.

Но в том-то и дело, что в данном контексте внезапно появляется смысл во всей той истории с Джамалем, «Бурым блоком» на базе Гуантанамо и римейками «Флитвуд мэка» в исполнении «чисто женского блюзового коллектива».

Джамаль выглядел вполне уравновешенным человеком, когда мы встретились с ним в Манчестере. Я спросил, не было ли у него каких-то странных ощущений после прослушивания записей «Матчбокс твэнти», и он сказал, что не было. Впрочем, это еще ничего не значит. Существует очень большой шанс, что – с учетом фактов «козлочетства», гулянья сквозь стены и тому подобного – они все-таки пытались воздействовать на Джамаля неслышными звуками, но на нем это просто не сработало.

Имелась еще одна цепочка следов, по которой я мог пройти. Оливер Лауэри (или как там его звали на самом деле) в ходе нашего разговора упомянул некоего доктора Игоря Смирнова. Он сказал, что Игорь Смирнов занимался для правительства США аналогичной работой в области неслышимых звуков. Я навел справки о докторе Игоре Смирнове. Его я нашел в Москве. Я вступил в переписку с его офисом, и его ассистентка (сам доктор Смирнов говорит по-английски немного) рассказала мне следующую любопытную историю.

(ФБР эту историю никогда не отрицало.)

В постперестроечной Москве 1993 года институт Игоря Смирнова не процветал. Его финансовые дела были настолько унылы, что когда русские мафиози как-то вечером нажали кнопку звонка на входной двери (с несколько зловещей табличкой «Лаборатория психокоррекции») и спросили, не мог бы он в обмен на симпатичную сумму «подсознательно убедить» кое-каких несговорчивых бизнесменов подписать кое-какие контракты, он почти принял их предложение. Однако в конечном итоге оно показалось ему слишком уж пугающим и аморальным, а посему он отказал гангстерам. Его обычная клиентура – шизофреники и наркоманы платили далеко не так щедро, но по крайней мере не относились к мафии.

Повседневная работа Игоря в начале 90-х выглядела примерно следующим образом: в лабораторию приходил, к примеру, очень грустный наркоман, который должен был стать отцом, но опасался, что его пристрастие к героину может оказаться сильнее любви к еще нерожденному ребенку. Этого наркомана клали на кушетку, после чего Игорь обрабатывал его подсознательным внушением. Он выводил психокоманды на экран перед глазами наркомана, прокручивал их через наушники, спрятав под белым шумом, – и эти сообщения говорили: «Будь хорошим отцом. Ребенок важнее героина». И так далее.

Это был человек, некогда обласканный советским правительством, которое – за десять лет до того – поручило ему обработать своими скрытыми командами подразделения Красной Армии перед их отправкой в Афганистан. Команды звучали так: «Не пей перед боем».

Однако эти славные деньки канули в далекое прошлое – и тут в марте 1993 года Игорю Смирнову позвонили из… ФБР. Позвонили и спрашивают: не мог бы он прилететь в город Арлингтон, штат Виргиния, причем немедленно? Доктор Игорь Смирнов был весьма удивлен, заинтригован – и сел на самолет.

Американская разведка интересовалась Игорем Смирновым далеко не первый год. Похоже, он преуспел в создании системы дистанционного воздействия на человека – заставлял звучать голоса в голове, изменял взгляды на жизнь, – причем не исключено, что объект воздействия даже не подозревал, что с ним проделывают. Вот она: осязаемая, полностью реальная, механистическая версия молитвословных сборищ генерала Уикема, «козлочетства» Гая Савелли, словом, система того рода, о которой эмбиент-композитор Стивен Хальперн намекал Джиму Чаннону в конце 70-х годов. ФБР интересовал вопрос: не мог бы Игорь проделать то же самое с Дэвидом Корешем?

Не мог бы он вложить глас Господень в голову Дэвида Кореша?

«Ветвь Давидова», боковой отросток секты адвентистов Седьмого дня, обитала в городе Уэйко и предсказывала наступление Страшного суда еще с 1935 года. Когда в конце 80-х Вернон Хауэлл возглавил местную церковь и провозгласил себя христоподобной фигурой – помазанником, седьмым и последним вестником, как сказано в Откровении – и поменял имя на Дэвида Кореша, после чего занялся незаконной продажей оружия, чтобы вырученными средствами поддерживать изоляционистский стиль жизни своих последователей, им заинтересовалось БАТФ (Федеральное бюро по контролю за оборотом алкоголя, табачных изделий и огнестрельного оружия). Федералы решили, что широко распропагандированный рейд на эту церковь благотворно скажется на имидже и боевом духе их ведомства. Они якобы случайно дали понять местной прессе, что сторонники Кореша теологически дремучи и представляют собой просто банду чокнутых, тяжеловооруженных сектантов (и это правда, хотя с таким же успехом «тяжеловооруженным» можно считать любого владельца оружейного магазина). В общем, на них готовилась полицейская облава.

Чего не сумели предсказать в БАТФ, так это тот факт, что Кореш давно ожидал подобную конфронтацию – мало того, предвкушал ее. В этом-то и состояла конечная цель его жизни: быть атакованным враждебной армией, которая олицетворяет собой неподконтрольное, зловещее, бесцеремонное, подлое, продажное – прямо-таки «по-вавилонски» деспотичное – правительство эпохи Нового Мирового Порядка.

28 февраля 1993 года примерно сотня агентов БАТФ атаковала церковь, однако полицейский рейд перерос в настоящее сражение, в ходе которого погибло четыре федеральных агента. Строение взяли в осаду.

Нели судить задним числом, во всей этой истории есть нечто слишком знакомое. В городе Уэйко – точно так же, как и в тюрьме Абу-Грейб – американское правительство проявило себя до гротеска карикатурным образом. Американцы правого толка, выступавшие против слишком мощного правительства, вечно пестовали в себе фантазии о том, как клинтоновская администрация неуклюже и бесцеремонно разрушает быт простых людей, которые хотят жить свободными, и вот, пожалуйста, в городе Уэйко эти теории заговора оказались подтверждены. Население Ирака также пичкали аналогичными теориями заговора на предмет американского империалистического гедонизма – Соединенные Штаты, дескать, напрочь потеряли самоконтроль и хотят теперь залить своим разложением и декадансом всех правоверных мусульман, – и вот, пожалуйста, в Абу-Грейб эти теории заговора оказались подтверждены.

Но есть еще одна параллель, причем куда более зловещая. Возникает впечатление, что последователи Дэвида Кореша также послужили в роли морских свинок, наконец-то дав повод апробировать на себе кое-что новенькое.

В ныне далеком от нас 1993 году сторонники нетрадиционных подходов в правительстве и военном ведомстве США стояли перед следующей проблемой: под руками не имелось таких извергов, на которых можно было бы проверить теоретические наработки. Более того, перспективы человечества казались до того радужными, что социолог госдепа США по имени Френсис Фукуяма объявил в 1989 году под международные аплодисменты, что наступил, дескать, конец истории. Западный демократический капитализм, писал Фукуяма, настолько убедительно доказал свое превосходство над всеми историческими соперниками, что сейчас его перенимают во всем мире. Отныне на горизонте попросту не маячит ничего гнусного. И хотя это утверждение в конечном итоге оказалось, пожалуй, одним из самым неоправданных предсказаний всех времен и народов, в 1993-м все выглядело до предела реальным. Словом, это были тощие годы для тех, кто желал бы опробовать новые идеи на подходящих противниках.

И тут произошел инцидент в Уэйко.

Во-первых, применили звуки. Через пару недель после начала осады – где-то в середине марта 1993-го – полиция принялась заливать церковь потоками звуков: тибетско-буддийские песнопения, визжащие волынки, морские чайки, вертолетные роторы, стоматологические буры, сирены, умирающие кролики, поезда, и, кроме того, в ход был пущен сингл Нэнси Синатры «Эти боты просятся гулять».В данном случае за музыкальное оформление мероприятия отвечало ФБР. Внутри строения укрылись семьдесят девять сектантов Дэвида Кореша, в том числе двадцать пять детей (или двадцать семь, если учесть еще не рожденных). Кто-то запихивал вату в уши – роскошь, которая позднее была недоступна Джамалю в Гуантанамо и заключенным внутри карго-контейнеров в Аль-Каиме. Другие пытались «получить удовольствие», иронически делая вид, будто это дискотека. Как по телефону рассказал мне Клайв Дойль, было нелегко.

Клайв Дойль – один из весьма немногочисленных людей, кто выжил в пожаре, поставившем точку во всей операции.

– Они крайне редко просто прокручивали песни, – рассказал он. – Нет, они их искажали, ускорив или замедлив. А эти тибетские монахи в самом деле звучали зловеще. – Затем, безо всякой подсказки с моей стороны, ни с того ни с сего он сказал: – Как вы думаете, они применяли к нам звуки подсознательного внушения?

– Я не знаю, – ответил я. – А как вам кажется?

– И я не знаю, – сказал он. – Мы решили, что они экспериментируют в самых разных областях. Например, однажды к нам подъехал робот, из которого торчала громадная антенна. Вот зачем они его подослали?

– Понятия не имею, – сказал я.

– Порой, – заметил Клайв Дойль, – мне кажется, что федералы вели себя как идиоты, и там царил полный хаос.

Действительно, возникало впечатление какой-то неразберихи. Как мне стало известно, подавляющая часть акустического шума, которым обрабатывали сектантов, происходила от жены агента, который руководил этой операцией. Его супруга работала в местном музее. Она просто набрала разных записей и передала их своему мужу. Плач умирающих кроликов – исключение. Этой пленкой они были обязаны одному агенту ФБР, заядлому охотнику, который пользовался ею для подманивая койотов. Более того, даже когда далай-лама обратился к властям США с жалобой, ФБР продолжало обработку тибетскими песнопениями – потому как агенту, отвечавшему за акустическую систему, «было нечем заняться по ночам».

Я лично подозреваю, что, как и в Абу-Грейб, речь идет о «винегрете из разведслужб», у каждой из которых имелись свои собственные взгляды на то, как следует вести осаду. Некоторые идеи были вдохновлены Джимом Чанноном – или теми, кого вдохновил он. Другие подходы были более случайными. Переговорщики от ФБР записали свои телефонные беседы с Дэвидом Корешем и его заместителями. Выдержки из этих записей иллюстрируют два момента: укрывшиеся в церкви люди придерживались (и это тревожный факт) одних и тех же взглядов – пусть эти взгляды и принадлежали Дэвиду Корешу, – в то время как у людей за пределами той церкви даже близко не имелось единого подхода – и этот факт гораздо более тревожен.

СТИВ ШНЕЙДЕР (сектант):Кто ими руководит, а? Вы сами взгляните: вон они стоят в чистом поле; взрослые ведь люди, а штаны спущены, голые задницы торчат, средний палец нам показывают…

ПЕРЕГОВОРЩИК: Кхм. Так, одну секунду… Впрочем, у тех парней, кто привык ездить в танках и выпрыгивать из самолетов, склад ума отличается от нашего с вами, согласитесь?

СТИВ ШНЕЙДЕР: Соглашаюсь. Но все равно ж они кому-то подчиняются?

ПЕРЕГОВОРЩИК: Ясное дело.

ДЖИМ КАВАНО (переговорщик от ФБР):Полагаю, нам надо четко обозначить все позиции. Прежде всего на тех вертолетах не было оружия.

ДЭВИД КОРЕШ: Вранье. Вранье! Джим, ты проклятый врун. Да сколько ж можно?!

ДЖИМ КАВАНО: Дэвид, я…

ДЭВИД КОРЕШ: Нет, теперь ты меня послушай. Ты там сидишь и говоришь мне, что на том вертолете не было пушек?

ДЖИМ КАВАНО: Я говорю, что они не стреляли.

ДЭВИД КОРЕШ: Ты все врешь.

ДЖИМ КАВАНО: Ну, Дэвид, здесь ты не прав.

ДЭВИД КОРЕШ: Ты врешь.

ДЖИМ КАВАНО: Ладно, послушай… успокойся…

ДЭВИД КОРЕШ: Нет! Ты меня послушай! Эти сказки ты можешь газетчикам впаривать, но есть люди, которые сами все видели. Вот и скажи мне, Джим, ты всерьез пытаешься меня уверить, будто с тех вертолетов по нам не стреляли?

ДЖИМ КАВАНО ( после длительной паузы)'.Дэвид?

ДЭВИД КОРЕШ: Ну?

ДЖИМ КАВАНО: Э-э… я просто имел в виду, что… на тех вертолетах не стояло бортовых пулеметных турелей,о’кей? Я же не спорю, что кто-то мог постреливать из личного оружия, правильно? Ты понимаешь, о чем я говорю?

ДЭВИД КОРЕШ: Не-а.

МАЛЕНЬКАЯ ДЕВОЧКА ( фамилия не указана):Они хотят напасть и убить меня?

ПЕРЕГОВОРЩИК ( фамилия не указана):Нет. Никто не собирается нападать. Никто не собирается нападать.

А вот запись выступления с пресс-конференции, которая состоялась в разгаре осады.