Текст книги "Миссионер среди каннибалов Южного моря"

Автор книги: Джон Патон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

«Об этом одобрительно рассказывали в районе, и это вызвало всеобщий интерес к нашей миссионерской работе. Но все же и это помещение было временным – пока оно снова не понадобится хозяину. Именно в это время стал продаваться комплекс домов, содержащий маленькую церковь, школу и домик пастора». Церковь, образовавшая миссию на Грин-стрит, взяла на себя эти расходы. «Эти дома были расположены в центре района, что было очень удобно, и церковь отдали для наших собраний. В других домах миссия организовала школу для бедных детей. Их обучали хорошие учителя, и женщины из церкви заботились о книгах, одежде и хорошем питании для детей».

Несколько десятилетий эти дома служили благословением для бедных жителей Глазго. «Эти добрые перемены дали мне возможность по-новому организовать всю работу. В воскресенье, в 7 часов утра, собирался самый серьезный и усердный класс на разбор Слова Божьего. Их собиралось от семидесяти до ста – самых бедных юношей и девушек. На собрания и на работу они носили одну и ту же одежду, у них не было головных уборов, многие ходили босиком. Я с радостью наблюдал, что после посещения собраний одежда у людей постепенно становилась лучше, чище и опрятней, на ногах появлялась обувь. Вскоре они уже могли посещать наше дневное собрание, а позднее не стеснялись ходить и в церковь».

У этих молодых людей появилось чувство ответственности. Со временем некоторые из них по воскресеньям в шесть часов утра ходили по домам и будили более слабых в вере, безразличных, охладевших, новичков, чтобы напомнить им о разборе Слова Божьего. Перемена жизни со временем улучшила и их материальное положение, но они все же одевали на собрание простую одежду, чтобы не возвышаться над более бедными товарищами.

Почти все вечера недели были заполнены разбором Библии, молитвенными часами, беседами о жизни христианина. Многие находили отсюда путь в церковь. Один вечер был посвящен спевке, другой – обществу трезвенников, где бывшие алкоголики свидетельствовали, читали Слово Божье, пели. Патон понял, что алкоголику может помочь только полный отказ от алкоголя. И действительно, эта «терапия» обоюдной помощи имела большой успех.

«Таким образом с помощью Божьей многие стали живыми христианами и благословением для других. Позднее восемь молодых людей посвятили себя служению в церкви, используя те небольшие знания в латыни и греческом, которые я смог им дать».

Кроме собраний и посещений, у молодого Патона появилось еще одно рабочее поле. «Пятьсот-шестьсот человек постоянно посещали вечерние собрания, и большинство из них были бедны. Но многие с Божьей помощью освободились от плохих привычек, улучшили свое материальное положение и стали переселяться в более благополучные районы города. Я посещал их и там, чтобы не дать им остыть, пока они не присоединились к церкви, вблизи которой жили. После этого я был спокоен, зная, что они находятся под надежной защитой и опекой».

Вместо четырех Джон работал по меньшей мере по восемь часов в день, хотя около десяти молодых мужчин и вдвое больше молодых женщин помогали ему, посещая больных и раздавая трактаты. Каждую семью посещали два раза в месяц. Сотрудники делились друг с другом впечатлениями и нуждами и молились о них, а особые случаи разбирали на совместных общениях. Появилась возможность облегчить положение остро нуждающихся, так как некоторые предприниматели предлагали Патону место работы для его подопечных. Во многих семьях улучшалось материальное положение, потому что они больше не тратили деньги на выпивку. «За все время работы в городской миссии, хотя и было очень тяжело, я все же продолжал учебу в университете Глазго и прослушал вместе с богословскими и медицинские лекции. Кроме одного семестра, во время которого мое здоровье сильно ухудшилось, я полных десять лет трудился, чтобы получить нужные знания. Хотя я и не получил всех знаний, к которым стремился, так как основание, заложенное в детстве, было очень слабым, все же во всех моих стараниях я имел благословение, ведь мой Господь и Учитель всегда был близок ко мне, чего порой не хватало многим способным студентам».

Глава 4 Решение

Работа на Грин-стрит приносила Джону много радости. Было очевидно, что Бог обильно благословляет ее. Но в последние годы учебы в нем все больше росло убеждение, что этот труд – только подготовка, промежуточная веха для будущей работы. До сих пор он еще никому не говорил о том, что хочет принести Евангелие тем, кто живет во тьме идолопоклонства – народам Южного моря.

Ему еще не совсем ясно было, куда зовет его Бог, но ежедневные молитвы были наполнены желанием – приобретать души для Господа на островах Южного моря. Имея перед собой такую цель, Джон посещал лекции на медицинские темы, чтобы получить необходимые знания в этой области и сдать экзамен. Но случилось так, что для миссионерской работы на Новых Гебридах (группа островов в Южном море) искали людей, которые были бы готовы помочь работающему там миссионеру Джону Инглису. После настойчивого призыва прошло два года, но никто не отозвался. Последняя отчаянная попытка найти кандидата была предпринята братским советом церкви путем жеребьевки.

«Я с живым интересом слушал обсуждения, а также наблюдал за ходом необычного поиска. Еще сегодня я вижу всю серьезность выбирающих и слышу гробовое молчание в ожидании братьев, которые ушли с записками. Когда они объявили, что Бог таким образом не хочет дать ответ, у меня на глазах появились слезы. Казалось, облако печали покрыло собрание, которое еще раз в молитве просило Бога помочь. Внутри меня все громче и громче звучал голос: "Встань и предложи себя!" Импульс к ответу: "Вот я! Пошлите меня!" – был потрясающим. Но все же я боялся принять за волю Божью свое горячее желание. Поэтому я решил несколько дней серьезно поразмышлять об этом вопросе, испытать его со всех сторон и снова и снова просить Бога, чтобы Он разрешил мне делать то, что хочет Он».

Настало время испытания. Неужели Джон должен оставить процветающее дело на Грин-стрит? Да, он не был незаменимым, эту работу смогут продолжить другие труженики. Он удостоверился, что бедняки в этом районе хорошо понимают Библию и в их распоряжении душепопечители. А язычники Южного моря? Неужели они останутся жить во тьме и нищете только потому, что они никогда не слышали Благой Вести о том, что Божья благодать может примирить их с Богом?

«Никто не отзывается на призыв идти к ним, но есть много способных работников, которые охотно продолжат мою работу. К тому же я кое-чего достиг в моих медицинских познаниях, хотя и не доучился до конца, и они поддержат меня в стремлении к цели. Итак, мое убеждение, что Бог зовет меня, становилось все тверже и тверже».

Один из сокурсников Джона, зажженный его инициативой, тоже решил предложить свою кандидатуру для миссионерской работы на Новых Гебридах. «Доктор Батес из церковного совета посетил нас на следующее утро, обстоятельно побеседовал об этом деле и помолился с нами. Мы должны были еще один год учебы посвятить медицине, а также получить некоторые познания в торговом деле, познакомиться с разными работами ремесленников, то есть всесторонне развить наши способности».

Это решение Джона вызвало протест почти всех друзей. Разве его работа в городе, где он так нужен, не процветает? Разве Бог не благословил эту работу? Ведь номинальное христианство тоже нуждается в миссионерах! Неужели он променяет успешную работу в Глазго на бесплодное служение среди каннибалов Южного моря?

«Я отвечал, что мое решение твердо. Хотя я очень люблю своих бедняков, но чувствую, что могу оставить их ради другой цели, зная, что Бог даст им хороших пастырей. Мою жизнь среди каннибалов я ставлю под защиту Того, Кто чудесно сохранил меня от тифа и холеры в жилищах бедных. Я не беспокоюсь за это служение, так как все предоставил Господу и ищу лишь Его славы в жизни иль в смерти.

При условии моего согласия остаться на Грин-стрит, мне предложили дом и дали право самому определить себе жалованье, которое должно быть выше, чем обещанное мне в качестве миссионера».

Но и это не поколебало Джона в принятом решении. «Большей проблемой была привязанность моих бедных, которые снова и снова умоляли меня остаться. Это побуждало меня к молитве в присутствии моего Господа. Но все громче и громче голос говорил во мне: "Спокойно предоставь начатое Господу! Иди и научи все народы! Се, Я с вами во все дни!" Эти слова звучали для меня, как приказ командира солдату.

Часто мне приходилось слышать; "И дома у нас есть язычники! Будем вначале искать и спасать то, что лежит и погибает перед нашей дверью". За многие годы я не раз слышал это мнение. Те, кто так говорил, меньше всего заботились о язычниках перед дверью или на другом конце земли. Я знал, что эти люди тратят много времени на футбол или театр, но не готовы отдать хотя бы часть его на евангелизацию язычников – своих или чужих. У меня было большое сострадание к таким "плохим домостроителям даров Божьих", и их мнение не могло иметь для меня решающего значения.

Мои родители писали: "Мы ничем не хотим мешать тебе, чтобы дать возможность Богу действовать в тебе, и не хотим требовать чего-то, что не по воле Его. Теперь же, когда ты принял твердое решение, мы можем сказать тебе, почему мы благодарим Бога за Его водительство. Ты знаешь, что твой отец всем сердцем надеялся стать священнослужителем, но обстоятельства не позволили ему. Когда Бог подарил нам тебя, мы посвятили тебя Ему. Мы ежедневно молились, чтобы Бог приготовил тебя к труду миссионера для язычников, если на это будет Его святая воля. Теперь, когда ты решился, мы от всего сердца просим, чтобы Господь принял тебя, сохранил и защитил, и дал возможность приобрести для Него многие души "».

Оказывается, с первых дней рождения жизнь Джона Патона была посвящена Господу, хотя сам он ничего не знал об этом. Теперь, оглядываясь назад, Джон даже в мелочах своей жизни видел руку Божью. «Теперь у меня не было ни малейшего колебания. Я понял, что молитвы родителей и их участие постоянно сопровождали меня в работе и учебе, когда больше ничем не могли помочь мне. Я вынужден был жить в простоте, и это было хорошей школой для моего предстоящего служения».

Для миссионерской работы в городе, которую оставлял Джон Патон, нашлись хорошие труженики. Господь позаботился о том, чтобы он без забот мог приступить к своим новым обязанностям. Его брат Вальтер тут же оставил успешные торговые дела и принял служение на Грин-стрит. Когда он позже оставил эту работу, чтобы трудиться в церкви как душепопечитель, то передал служение другому, очень благословенному миссионеру.

Господин жатвы заботится и о работниках, и о деле Своем!

Часть вторая НОВЫЕ ГЕБРИДЫ

Глава 5 Прибытие и первые впечатления

1 декабря 1857 года Джон Патон и его друг Копеланд были утверждены миссионерами. Перед отъездом они четыре месяца ездили по церквам, чтобы люди познакомились с ними и имели личный интерес к этому делу.

23 марта 1858 года их обоих рукоположили в Глазго на миссионерское служение, а 16 апреля они отплыли. Патон оставлял Шотландию на пароходе «Клута» не один – рядом с ним была его молодая жена Мари Анн Робзон, Имущество молодых поместилось в пятидесяти ящиках. Пробыв в дороге четыре с половиной месяца, совершив пересадку в Мельбурне, на пароходе «Заге» они прибыли в Анетиум на Новые Гебриды.

«Пароход бросил якорь у острова. Через некоторое время пришла шлюпка торговца, чтобы спросить, что нам нужно. Мы послали записку находящемуся на острове миссионеру доктору Гедди, который рано утром прибыл за нами на своей лодке. С ним прибыли маленькая шхуна "Джон Кнокс" и небольшой пароход "Колумбия" с хорошим штатом местных матросов. Скоро все наши ящики были перенесены. Оба судна были тяжело нагружены, а лодка, которая должна была доставить нас на землю, осталась пустой.

Доктор Гедди, мистер Матисон, моя жена и я стояли между ящиками на борту "Джона Кнокса" и крепко держались за поручни. При отчаливании парохода "Заге" стрела его крана сломала мачту нашей маленькой шхуны. Она бы упала на мою жену и покалечила ее, если бы я не успел почти невозможным образом, как показалось всем, утащить ее в сторону. Кусок мачты упал недалеко от мистера Матисона, не задев его. Сильно перегруженная шхуна стала неуправляемой. Так как мы находились в десяти английских милях от земли, положение наше было очень опасным. Несмотря на это, "Заге" снялся с якоря и отплыл, оставив нас в беде.

Нас понесло к острову Танна, населенному каннибалами, которые, несомненно, могли напасть на нас и ограбить. Наша шхуна была сцеплена канатом с лодкой доктора Гедди, а мистер Копеланд вместе с матросами усиленно работали на "Колумбии", чтобы доставить груз в Анетиум. Дул пассатный ветер, но море было довольно-таки спокойным. Несмотря на все усилия, нас уносило все дальше от земли...

Доктор Инглис, слышавший о прибытии парохода, увидел с пристани наше беспомощное положение и с несколькими лодками пришел к нам на помощь. Шхуну канатами привязали к лодкам, благодаря чему она наконец стала продвигаться к берегу. 30 августа в шесть часов вечера после многочасовой работы под палящим тропическим солнцем мы сошли на берег острова Анетиум. Со дня отплытия из шотландского порта мы были в дороге четыре месяца и четырнадцать дней.

Нас приветливо встретили жены миссионеров и местные христиане, что нас очень обрадовало. В совместной молитве мы выразили великую благодарность Богу, Который вывел нас из большой опасности и привел в это тихое место в сердце Новых Гебридов.

Нас с любовью приняли на станции доктора Инглиса. Он был занят пристройкой дома, и я сразу получил представление о том, как правильно строить миссионерский дом. Вечером собрались сотрудники миссии, чтобы посоветоваться, на каком из многих островов начать работу. Было вынесено решение, что семья Матисон из Новой Шотландии (Канада) поселится на южной стороне острова Танна, в Квамере, а я с женой – на том же острове, только с восточной стороны, в порту Резолюция. Мистер Копеланд будет работать на обеих станциях – там, где в нем больше всего будут нуждаться.

Доктор Инглис и верные люди из местных жителей сопровождали нас в Квамеру на остров Танна. Мы купили землю для миссионерского дома и церкви, заложили фундамент и начали строительство, а затем оставили там семью Матисон. То же самое мы сделали в порту Резолюция: купили землю и начали строить дом. Известь мы получали путем сжигания коралловых блоков, крыша должна была состоять из сахарного тростника, который местные жители специально обрабатывали. Мы платили как за работу, так и за землю. К несчастью, мы поздно поняли, что построили свои дома слишком близко к морю и поэтому были подвержены быстрому заболеванию лихорадкой, которая очень опасна для европейцев.

На обеих станциях жители были очень неспокойны. Войны с дальними племенами, частично с соседними селами и даже с ближайшими соседями постоянно держали их в страхе. Вожди как в Квамере, так и в порту Резолюция охотно продали нам участок земли. Им казалось, что будет неплохо, если миссионеры будут жить среди них. Ножи, топоры, сети, одежда и одеяла, которые они получали вместо оплаты, делали их приветливыми. Но они надеялись путем грабежа получить больше, поэтому не обещали нам защиты. Все, чего мы смогли достичь, – они согласились, ничего не предпринимать против нас, хотя набегам племен, живущим внутри острова, помешать не смогут. Такие соглашения не имели никакого значения».

Состоялось первое знакомство Патона с островитянами. Обещания были всегда противоречивы: они или вообще не исполняли их, или исполняли только частично. На таннезийцев нельзя было надеяться, во всякое время с их стороны можно было ожидать нападения. «Они были готовы на любую подлость или жестокость, если это было выгодно им. Мои первые впечатления привели меня в уныние».

Прошло немало времени, пока отвращение перешло в сочувствие, и Патон стал так же охотно работать среди таннезийцев, как раньше среди бедных в Глазго. Разрисованная нагота, несправедливость и каннибализм местного народа были тяжелым испытанием. Но обнадеживал успех миссионерской работы на соседнем острове Анетиум, где работали доктора Гедди и Инглис.

Пока жены миссионеров работали на острове Анетиум среди женского населения, их мужья строили миссионерские станции на острове Танна. «Для таннезийцев доктор Инглис и я были объектом любопытства и страха. Они толпами приходили смотреть на наше строительство и без конца говорили между собой с открытым восхищением.

Группы вооруженных туземцев следовали одна за другой, они уходили и приходили, доставляя нам большое беспокойство. Учителя из Анетиума успокаивали нас, что никто не будет мешать нашей работе, что жители порта Резолюция сами не начнут войну, они возьмутся за оружие только тогда, когда на них кто-то нападет.

Но вот как-то между двумя соседними племенами возникла ссора. Покричав друг на друга, чужаки пошли домой, а наши соседи стрельбой стали преследовать их. Оружейные выстрелы и ужасный крик дикарей в ближнем лесу говорили о смертельной борьбе. Ужас и страх отражался на лицах наших соседей. Во всех направлениях пробегали вооруженные люди с перьями в волосах и с разрисованными лицами, у некоторых одна щека была красной, другая – черной, лоб – белый, а подбородок – синий!

Некоторые женщины с детьми искали убежища, другие, казалось, не видели опасности, в которой пребывали их родные, как будто те ушли на праздник. Они стояли у берега и, смеясь, жевали тростник. Когда после обеда шум войны приблизился, доктор Инглис сказал: "Стены Иерусалима были построены в неспокойное время, чем же лучше миссионерский дом в Танне? Но давайте сегодня прекратим работу и будем молиться за бедных язычников".

Мы зашли в хижину и от всего сердца молились. Постепенно становилось все тише и тише, и казалось, что враги отброшены. Поздно вечером вернулись жители соседних сел, и мы услышали, что пять или шесть убитых были поджарены и съедены. Это пиршество состоялось недалеко от горячего источника, находящегося на расстоянии всего одной мили от нашего дома! Мы узнали это от мальчика, служившего нам поваром, которого взял с собой доктор Инглис. Он каждый вечер ходил к горячему источнику за водой, чтобы заваривать чай. На этот раз он пришел с пустым чайником и сказал: "Мисси, это злая земля. Люди творят темные дела. Они съели своих врагов, а кровь пустили бежать в источник! Все красно, я не могу вам сегодня сделать чай! Что мне делать?"

Доктор Инглис сказал, чтобы он поискал другой воды, а сегодня, как это частенько бывало, мы будем пить кокосовое молоко. Казалось, что мальчик успокоился, но все же мы ясно видели, что, несмотря на долгое воспитание в миссии в Анетиуме, для него убийство и съедение врагов было знакомым и естественным, а вот испорченная вода была очень большим злом! Как сильно влияют на наши взгляды обстоятельства жизни и окружение! Если бы я родился и вырос здесь, то, вероятно, все воспринимал бы так же.

На следующий вечер, когда мы рассуждали о своей работе, из деревни вдруг послышался ужасный, продолжительный крик. На наш вопрос, что случилось, нам сказали, что один из раненых только что умер, а кричала его жена, которую задушили, чтобы она в другом мире могла служить ему. Оба тела погребли в море.

Мы были потрясены тем, что это случилось так близко от нас, а мы ничего не знали и не могли предотвратить это зло. Не проходило и дня без новых событий, которые открывали нам, в какой темноте живет этот несчастный народ. Как мы желали говорить с ними об Иисусе Христе и любви Божьей! Мы прилежно запоминали каждое слово их наречия, чтобы, узнав его значение, как можно быстрее рассказать им о богатстве Божьей благодати и помочь освободиться от грехов.

Когда дом был уже почти готов, доктор Инглис и я поручили изготовление извести и распилку леса таннезийцам, пообещав им за это ножи и материал. А сами поехали назад на Анетиум, чтобы до наступления дождей перевезти на Танну мою жену и вещи».

Глава 6 Жизнь и смерть на Танне

Взгляд назад

«Оглядываясь назад, я хочу рассказать, что было предпринято для распространения Евангелия на этих островах до 1858 года. Самыми первыми миссионерами на Новых Гебридах были Джон Вильямс и его молодой спутник Харрис, прибывшие на остров Эрроманго 30 ноября 1839 года. Но как только они ступили на землю, дикари убили их и съели. На этой земле пролилась кровь мучеников, поэтому она должна полностью принадлежать Господу. Там, где Его вестники отдали жизнь ради Него, должно быть проповедано о кресте Голгофы.

В 1842 году Лондонское миссионерское общество послало на Новые Гебриды миссионеров Турнера и Нисбет. Они выбрали остров Танна, потому что он ближе всех к Эрроманго. Семь месяцев пробыли они на острове, но в конце концов поняли, что ярость таннезийцев и их жажду убийства невозможно удержать. После очередных угроз убийства оба миссионера попытались бежать на маленькой лодке. Они наверняка погибли бы, но волны выбросили их на берег. На другое утро мимо проплывал пароход, который неожиданно повернул к острову. Бог послал им спасение, на которое они не надеялись, так как чужие корабли никогда не приближались к этим островам.

Работа опять была прервана. Господь использовал Турнера иным образом. Миссионер обучил в Самоа много хороших учителей из местних жителей, а также работал над переводом Библии, многие издания которой достигли жителей островов Южного моря.

Затем была попытка послать на острова Новых Гебридов выученных Турнером туземцев. Но некоторым не подходил климат, а другие так страдали от жестокости местных жителей, что не смогли остаться там.

Когда в 1848 году Джон Гедди с женой и в 1852 году Джон Инглис начали свою работу на острове Анетиум – самом южном, – нигде на Новых Гебридах христианство еще не было принято. Лондонское миссионерское общество послало Т.Повелл в помощь доктору Гедди. И здесь, в Анетиуме, чудесным образом нашлись люди, которые с самого начала проявили интерес к этому делу и оказали миссионерам большую поддержку. Прошло несколько лет, и три с половиной тысячи островитян уничтожили своих идолов, оставили языческие обряды и обратились ко Христу.

Они медленно оставляли свои языческие привычки, но когда сделали это, то уверенно и быстро стали возрастать в христианском познании. Через некоторое время в каждом доме стали проводить домашние собрания, верно придерживаясь этого обычая. Они молились за пищу, ничем не нарушался мир и порядок. И наконец миссионеры пережили большую радость – они увидели в руках молодых христиан полную Библию на их родном языке! Миссионеры вместе с мистером Копеландом с большим усердием переводили ее. Напечатало ее Британское и Иностранное библейское общество. Как это могло совершиться?

Когда анетимийцы получили правильное представление о Слове Божьем, то их самым большим желанием было иметь Священное Писание на своем языке, на котором не было написано еще ни одной страницы! Пока миссионеры занимались трудным переводом, местные жители работали над тем, чтобы собрать деньги для печатания – 1.200 фунтов стерлингов. Пятнадцать лет они приносили весь урожай Maranthenarta (стрелочный корень, корни и плоды которого перемалывают в белую муку, содержащую много углеводов, и применяют как укрепляющее средство) миссионерам, которые отправляли его в Австралию и Шотландию, где друзья новых христиан продавали его по хорошей цене, а деньги собирали. Когда первые экземпляры Библий были посланы на остров и розданы жаждущим душам, то выяснилось, что вся сумма заработана анетимийцами!»

В этом взгляде назад многое становится ясным в развитии миссионерской работы на острове Анетиум. Нелегко было поддерживающим миссию на родине собрать 1.200 фунтов стерлингов, но насколько труднее это было анетимийцам! Нужны были большие средства, бесчисленное количество рук и тяжелый труд островитян, чтобы за пятнадцать лет набрать необходимую сумму, и потому они особенно дорожили тем, чего добились с таким трудом. Они видели, что миссионеры во многом отказывали себе, чтобы продвигалась работа по переводу. Им самим пришлось многим пожертвовать, но они понимали и высоко ценили огромное значение и чудесное действие Слова Божьего.

Насколько легче Священное Писание достается нам, живущим в христианизированных странах, но как легко мы порой оставляем Слово Божье, тогда как только оно одно может открыть силу, изменяющую нас, и научить нас ценить его так, как ценили христиане Анетиума.

Прибытие на Танну

Миссионерская шхуна «Джон Кнокс» была непригодна для перевозки людей, потому супруги Патон и доктор Копеланд прибыли на остров Танна в ноябре 1858 года на торговом судне.

«Все местные жители пришли на берег и с удивлением смотрели, что мы делаем. Мы не понимали их и не могли им сказать ни слова. Мы смотрели на них, улыбались и приветливо кивали им. Это была наша первая встреча с ними. Один из дикарей поднял какой-то предмет, принадлежащий нам, и сказал: "Нунски нари эну?" Я решил, что он сказал: "Что это такое?" Я взял кусочек дерева, показал на него и спросил: "Нунски нари эну?" Они засмеялись и посмотрели друга на друга.

Потом они сказали мне слово, которым назвали кусочек дерева, и я увидел, что они поняли мой вопрос. Теперь я мог посредством этих трех слов узнать название многих предметов на их языке. Я старательно записал эти слова, подбирая буквы по слуху и стараясь как можно точнее выразить незнакомые мне звуки.

Как-то ко мне пришли двое мужчин, из которых один был мне незнаком. Он показал пальцем на меня и сказал: "Зе нангин?" Я подумал, что он хочет знать мое имя, и также показал пальцем на него и повторил его слова. Они засмеялись и назвали свои имена. Теперь мы могли узнавать имена людей и предметов. Мы все записывали, громко повторяли, приучая свой слух к незнакомым звукам. Используя каждую встречу с дикарями, мы вскоре записали целые предложения и абзацы. Впервые их слова записывались на бумагу. Я приглашал к себе более развитых, разговаривал с ними, чтобы увеличить запас слов, и платил им за это. Вначале было много непонимания и разочарований с их стороны, но все это исчезло, когда мы продвинулись вперед в учебе. Позднее у наших примитивных учителей появился даже интерес к нашим успехам, и они охотно помогали нам.

Среди тех, кто помогал нам больше всех, были два пожилых вождя, Новар и Ноука, которые своим пониманием превосходили других. Но оба они были под руководством воинственного верховного вождя Миаки – это было своего рода демоническое господство над многими селениями и племенами. Он и его брат были общепризнанными предводителями во всех войнах и стычках. Они хвалились кровью убитых врагов и имели власть над большим числом людей, которые, не рассуждая, исполняли их повеления и шли на любое преступление».

Неудивительно, что люди на острове Танна жили в атмосфере страха и демонизма. Их вожди были для них идолами, имеющими власть над жизнью и смертью. Таннезийцы приносили им подарки, чтобы умилостивить их или через них навредить личному врагу. Больше всех таннезийцы боялись волшебника Нахака: он заклинал остатки пищи, и тем, кто ел их, они приносили вред. Культовыми предметами были идольские картины из камня и дерева, волшебные средства и фетиш. Это была религия страха: нужно было постоянно задабривать разъяренных злых духов, чтобы они всегда были в хорошем настроении.

«Я хочу высказать здесь свое мнение по вопросу: есть ли народы, которые жили бы без всякого поклонения кому-либо или чему-либо? Казалось бы, что если где-то они и есть, то именно здесь, на этих отдаленных от цивилизованного мира островах. Но наоборот, эти острова переполнены идолами! Не зная истинного Бога, они ищут Его, спотыкаясь во тьме. Они не в состоянии жить без поклонения какому-либо виду божества и почти все сделали предметом своего поклонения. Деревья и рощи, скалы и камни, источники и реки, насекомые и животные, вулканы – словом, все существа и все предметы стали для них идолами».

Медленно продвигаясь вперед в изучении языка и имея уже хороший словарный запас, Патон начал знакомить местных жителей с всемогущим, добрым Богом и Его единственным Сыном, Иисусом Христом. До сознания таннезийцев очень трудно доходило понимание таких незнакомых истин, как греховность человека, любовь Божья и принятие вечного спасения во Христе, но опыт миссии на острове Анетиум доказывал, что эта цель достижима.

Когда Джон стал лучше владеть языком таннезийцев, он выяснил, что и они (как и большинство народов) имеют в своей религии точки соприкосновения с Евангелием – тень истины, которая потерялась через грех в старые времена.

«Таннезийцы называли небо словом "анеай". Позднее мы узнали, что таким же словом названо селение на острове, которое было расположено на самом высоком и очень красивом месте. Лучший кусочек земли представлял для язычников небо. Также у них было пророчество, что после смерти они перейдут в другую страну – Ханаан. То, что они вообще имели анеай (небо) и надеялись на обещанную землю, естественным образом открыло их сердда для нашей вести о вере и надежде. Они стремились найти сильные божества и привлечь их для нашей вести о вере и надежде. Они стремились найти сильные божества и привлечь их на свою сторону. Это также содействовало тому, что они с интересом слушали наш рассказ о живом Боге и Сыне Его, Иисусе Христе. Но когда мы пошли дальше и сказали, что если они хотят служить этому всемогущему Богу, то должны оставить своих идолов, свои языческие привычки, они с гневом восстали против нас, жестоко преследовали каждого, кто приветливо относился к нам, и нам пришлось пережить много ужасного, о чем я расскажу позже».

Не весть о существовании Бога и Сына Его Иисуса Христа вызвала вражду людей на острове Танна. Вражду вызвал призыв отдаться этому Богу и оставить старые божества.

Пока доктор Инглис ездил на родину, чтобы содействовать печатанию Нового Завета на языке анетиумийцев, на Анетиуме его замещал доктор Копеланд, коллега Патона.

Смертельная малярия

«Мой первый дом на Танне был построен на месте, выбранном мистерами Турнером и Нисбетом. Оно казалось очень удобным, так как было недалеко от побережья – не нужно было далеко нести грузы, которые привозили пароходы. Мы также думали, что близость моря принесет нам прохладу. Но вскоре оказалось, что эта местность – настоящий инкубатор для перемещающейся лихорадки и малярии. Намного лучше было строить дом на возвышенном месте, где пассатные ветры постоянно очищают воздух.