Текст книги "Нарский Шакал (Нарский Шакал - 1)"

Автор книги: Джон Марко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 51 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

– Я буду готов! – Динадин уверенно встал у орудия.

Всадники стремительно смыкали кольцо. Воины дролов пригнулись на помосте первой траншеи. Они что-то бормотали и тыкали пальцами в приближающуюся кавалерию. Знамя всадников уже можно было разглядеть – в разгорающемся рассвете оно сияло зеленью и золотом. Его везли на быстроногом коне, окованном броней. Ричиус ухмыльнулся. Эти кони считались лучшими во всей империи, а их всадники умением могли сравниться с наездниками из его собственного рода. Но все же это были не всадники Арамура.

Конные воины обнажили мечи. Страшные зазубренные мечи. Кованые шлемы на их головах напоминали демонов.

Такими предстали всадники Талистана.

– Ты был прав, – прошептал Люсилер. – Внушительное зрелище!

Динадин нахмурился:

– Но не столь внушительное, как Арамурская гвардия, правда, Ричиус?

– Еще бы! – иронично усмехнулся принц.

Лошади скакали все быстрее, сотрясая воздух топотом копыт. Разбившись на два отряда, всадники начали обходить траншеи с флангов. Даже горы поверженных воинов не смогли замедлить их адскую атаку. С натренированной беспощадностью они топтали рыхлую землю могил, а через незахороненные тела боевые кони просто перепрыгивали. Вскоре оба отряда пронеслись мимо траншей, стремясь навстречу дролам.

Ричиусу уже приходилось вести бой верхом. Он знал, какой силы удар способен произвести воин со спины несущейся во весь опор лошади. А вот дролов это нападение, похоже, ошеломило. Несмотря на превосходящую численность, они были бессильны перед животными, воспитанными для военных действий и не питавшими к людям того уважения, какое прививают их мирным собратьям. Если боевого коня не останавливает узда, он не обращает внимания на преграду в виде живого существа. В считанные секунды десятки воинов были раздавлены копытами.

Всадники с размаху опускали мечи на беловолосые головы дролов. Жиктары сталкивались с палашами, голые кулаки – с броней. Ричиус наблюдал за происходящим с чувством абсолютной беспомощности. Ему страстно хотелось выскочить из траншеи, участвовать в кровопролитии и собственном освобождении. Но, увидев сияющие надеждой глаза Динадина и других солдат, он приказал:

– Удерживайте свои позиции!

К траншеям приближался одинокий всадник. Он казался величественнее остальных. Его боевой конь был посеребрен, шлем в виде демонической морды отполирован и украшен драгоценными камнями. На его нагруднике гарцевала золотая лошадь, с пояса свисало оружие. Люсилер подбородком указал на приближающегося всадника:

– Ричиус, это Гейл? – Командир выпрямился.

– Да.

Всадник остановил коня у самой траншеи. Поднял забрало и посмотрел вниз. Солдаты молча наблюдали за ним. Наконец его густая черная борода разомкнулась.

– Вентран?

Ричиус поднял грязную руку.

– Я здесь.

Блэквуд Гейл расхохотался:

– Эта долина не пошла тебе на пользу, Вентран. Я едва тебя узнал!

Ричиус вымученно улыбнулся.

– А тебя узнать было нетрудно, барон.

– Сколько здесь гогов?

– Сколько видишь – и сверх того, – ответил Ричиус. – Форис сильно на нас давил.

– Право. Ну, теперь мы здесь, Вентран. Мы тебя от них избавим. – Он опустил забрало и начал поворачивать коня, чтобы вернуться к бою. Затем бросил через плечо: – А ты пока очисти первую траншею, ладно?

Ричиус содрогнулся от жаркого гнева. Ему хотелось закричать на Гейла, осыпать его непристойной бранью – но он только тихо чертыхнулся. К его изумлению, Динадин рядом тоже выругался.

– Какая мразь! – прошипел он. – Кто ему дал право так с тобой разговаривать, Ричиус?

– Ему наплевать, кто мы, Динадин, и ты прекрасно это знаешь. Мы из Арамура, а он из Талистана, и когда он на нас смотрит, то видит только это.

– И что теперь? – осторожно спросил Люсилер.

Ричиус крепче сжал рукоять меча и вздохнул.

– А теперь мы очистим первую траншею.

2

О том, какую роль траншеи играют в боевых действиях, Ричиус узнал от отца. Вентран-старший, ветеран множества сражений, использовал канавы и катакомбы в войне с Талистаном. Хотя траншея не бывает совершенно неприступной, для находящихся в ней людей она выполняет функцию крепости. Если на ее настиле выстроена стена из лучников, то до нее очень трудно добраться – и почти невозможно захватить. Траншеи спасали жизнь бойцам Ричиуса во время бесчисленных набегов дролов. И до этого дня дролам ни разу не удавалось пробить в них брешь.

Освобождение первой траншеи оказалось занятием тошнотворным. Отказываясь бежать или капитулировать, захватившие ее дролы решили сражаться – и Ричиусу ничего не оставалось, как только отправиться за ними. И вот со щитом и мечом в руках он вывел в траншею отряд.

Все дролы были убиты.

Солнце стояло уже высоко, когда мрачная работа была закончена. Промокший от трийской крови, Ричиус вылез из траншеи. Он был словно в тумане. Поле, еще утром заполненное людьми, волками и лошадьми, усеивали трупы. Трупы дролов. Они лежали повсюду – целые, порубленные на куски, растоптанные копытами в месиво. Грязь на поле приобрела багрово-красный оттенок. То, что некогда было мужчинами и волками, горело, источая страшную вонь. К ней примешивался запах керосина. И кроме стервятников, среди павших никто не двигался.

Блэквуд Гейл сидел верхом на коне, оценивая взглядом ущерб, нанесенный его войском. Демонический шлем поблескивал в дымных лучах солнца. На поясе болтался меч. Он заметил Ричиуса и повернул к траншее.

– Вентран! – крикнул он, пришпоривая коня.

Его мощный голос звенел под забралом словно металл.

Ричиус не откликнулся. Он встал на ноги, а потом наклонился, чтобы помочь Люсилеру выбраться из траншеи. Следом за трийцем вылез Динадин; он присвистнул, увидев поле боя.

Блэквуд Гейл подскакал к ним как раз в тот миг, когда Динадин сошел с лестницы.

– Видишь, Вентран, – гордо сказал Гейл, – не о чем беспокоиться. По-моему, ты переоцениваешь этих дролов из долины.

– Неужели? – В голосе Ричиуса клокотал гнев. – А откуда тебе знать? Вид у тебя... нетронутый.

Гейл замер, в прорезях забрала яростным огнем полыхнули глаза.

– Я убил свою долю, – заявил он. – И прикончу еще, когда мы их отыщем. Почти все трусоватые гоги сбежали. Я уже отправил войска за ними в лес.

– Что? Я этого не приказывал!

– Ты моими людьми не командуешь, Вентран! – отрубил Гейл, качнув демоническим шлемом, затем бросил на Ричиуса насмешливый взгляд. – И судя по твоему виду, тебе не до преследования.

– А я и не собирался их преследовать! – загремел Ричиус. – Особенно верхом. Если б ты потрудился меня спросить, то я бы тебе объяснил, насколько это глупо. Ширина здешних лесных троп едва позволит лошади двигаться. Твоим людям повезет, если они не попадут в засаду.

– Я подождал, пока ты освободишься, чтобы сообщить о своих планах, молвил Гейл. – И на большую вежливость с моей стороны ты можешь не рассчитывать. Я к твоему мнению прислушиваться не намерен.

– Здесь командую я, Гейл! – решительно возразил Ричиус. – Долина находится под моей властью.

Блэквуд Гейл презрительно фыркнул.

– Я привел сюда своих всадников, чтобы они сражались, и они будут сражаться. Можете сидеть в своих норах, если хотите. А настоящие мужчины будут воевать.

– Ах ты, надменный осел! В лесу верхом сражаться нельзя. Эти леса кишат дролами. Если ты в них въедешь, они набросятся на тебя так стремительно, что ты даже меча обнажить не успеешь!

– Хватит! – рявкнул Гэйл. Он резко осадил коня и заставил его повернуться на месте. – Ты надо мной не властен, Вентран.

С этими словами Гейл пришпорил коня и поскакал по направлению к лесу.

– Вот идиот! – кипел Ричиус. – Он ведь даже не ориентируется в долине! Нам придется следовать за ним.

– Стоит ли он наших трудов? – заметил Динадин. – Почему бы не отдать его дролам?

– Нет, я не хочу, чтобы он еще больше накалил обстановку.

Коней отряда держали на другой стороне лагеря, позади тесных траншей-катакомб. Животных заметно поубавилось, но у конюха нашлись лошади для троих друзей. Несмотря на крайнюю усталость, Ричиус забрался в седло.

– Давайте действовать тихо, – сказал он. – Нет смысла объявлять дролам о нашем приближении.

Щелкнув поводьями, Ричиус повел Люсилера и Динадина через зловонное поле битвы к лесу. Всадники намного их опередили, но он надеялся, что быстро найдет талистанцев.

В той части долины, по которой они ехали, зарослей было меньше, чем в других местах, и земля оставалась достаточно ровной, чтобы кони могли беспрепятственно по ней идти. Тем не менее, лесные тропы были столь предательски узкими, что троим всадникам приходилось употреблять все силы, чтобы лошади не спотыкались. Немало их сломали в этих лесах ноги, необходимо уберечь оставшихся драгоценных животных.

К счастью, на мягкой почве долины следы копыт хорошо были видны, так что Люсилер без труда мог определить, где прошли лошади в тяжелой броне. Друзья ехали медленно, тревожно прислушиваясь к звукам, высматривая, не мелькнет ли между деревьями красная одежда, не сверкнет ли жиктар. Однако им попадались только лесные твари: олени, птицы да мелкие пушистые зверьки, перебегавшие тропу. Они ехали все дальше, и лишь спустя час Ричиус начал тревожиться.

– Мы уже должны были их догнать, – задумчиво произнес он. – Трудно поверить, что они могли заехать так далеко.

– Они зря тратят время, – презрительно обронил Люсилер. – Дролы отступили в глубину леса. Люди Гейла не найдут их, если останутся на тропе.

– И все же, – сказал Ричиус, – мы должны их найти. Опасно оставлять их в лесу одних.

– А нам тут еще опаснее, – ввернул триец, вглядываясь в чащу. Лес стал гуще, а тропа, по которой они ехали, менее заметной. – Нам следует повернуть обратно, Ричиус. Мы оказались слишком далеко от лагеря.

Принц покачал головой.

– Мы едем дальше. Повернуть нельзя, иначе мы не догоним Гейла.

– Зачем? – не сдавался триец. – Пусть всадники сами о себе позаботятся.

– Я беспокоюсь не о всадниках, Люсилер.

Тот явно удивился, но ничего не сказал. Он лишь кивнул и последовал за Ричиусом через лес. Динадин тоже молчал – за что командир был ему благодарен. Они ехали так еще несколько долгих минут, и Ричиус наконец заговорил. Он учуял слабый незнакомый запах, который постепенно усиливался. Смешиваясь с лесными ароматами, он несколько притуплялся, становился едва различим. Однако дух этот присутствовал, он льнул к ноздрям вместе с лесной сладостью.

– Что это за запах?

Друзья втянули в себя воздух.

– Я ничего не чувствую! – сразу же ответил Динадин.

– Нет, – возразил Люсилер, сделав еще один глубокий вдох. – Я его ощущаю. Похоже на дым.

Ричиус продолжал принюхиваться.

– А в этих местах есть деревни, Люсилер?

– Могут быть. По всей долине разбросаны деревни. – Он умолк и снова втянул воздух чутким носом. – Но запах слишком сильный: это не похоже на кухонный очаг.

Ричиус согласился – запах был едким. Теперь это заметил и Динадин.

– Боже! – Он резко дернул головой и прижал руку к носу. – Это еще что такое?

Ричиус бросил на трийца выразительный взгляд.

– Знаешь, на что похож этот запах, Люсилер?

– На что?

– На Гейла.

Теперь друзья уже торопили коней. Ричиус пустил своего галопом, надеясь, что животное сможет пройти опасную тропу. Люсилер и Динадин скакали следом. Вскоре запах превратился в удушающую вонь. У Ричиуса начали слезиться глаза. К тому времени как лошади сделали еще с десяток шагов, по лесу пронесся шум, похожий на рокот прибоя. Однако Ричиус понимал, что вода здесь ни при чем. Это был глухой рев пламени. Он продолжал торопить коня: перед мысленным взором вставали самые страшные картины.

Внезапно кони вынесли их на опушку. Перед ними раскинулось некогда вспаханное поле, усеянное красными клубнями. Теперь оно было истоптано копытами, так же как и сад. За полем показалась деревенька – типично трийское поселение: дома из дерева и бумаги, выстиранное белье развешано на веревках. Меж домов – узкие улочки, мощенные камнем.

И посреди всего этого сновали талистанские всадники. Они хорошо были видны Ричиусу. Кое-кто подносил к домам факелы, большинство ликующе вытаскивали из домов трийцев, сколачивая их в небольшие группы, и срывали с них одежду. На краю деревни, где мощеные улочки заканчивались и начиналось поле, в воздух взмывало адское пламя, выкашливая клубы черного дыма. Всадники швыряли туда всевозможную домашнюю утварь: мебель, одежду, оружие, сельскохозяйственные инструменты – все превращалось в золу.

– Боже! – ахнул Ричиус.

Люсилер был потрясен.

– Мы должны их остановить! – поспешно бросил он и, не дожидаясь приказа, поскакал к деревне.

Ричиус и Динадин понеслись за ним через сад. Вскоре они оказались у костра и спрыгнули на землю. Собравшиеся вокруг солдаты с любопытством уставились на них.

– Что тут происходит? – сурово спросил Ричиус.

Один из всадников Гейла шагнул вперед. В руках у него верещал поросенок.

– Кто вы такие? – Он глядел на Ричиуса поверх вырывающейся животины.

– Я – Ричиус Вентран из Арамура. И я задал тебе вопрос, солдат.

Тот выразительно закатил глаза.

– Ну? – стоял на своем Ричиус.

Их начали окружать другие всадники – кто верхом, кто пеший.

– Это вас не касается, – ответил наконец солдат. – Нам приказывает барон Гейл.

Ричиус подошел ближе.

– В этой долине меня все касается, талистанец. Здесь приказы отдаю я, а не Блэквуд Гейл. А теперь отвечай.

– Мы ищем дролов, – чопорно объяснил солдат. – Мы шли вслед за ними в лес, но они рассеялись. Барон Гейл приказал обыскать деревню.

– И приказал ее сжечь?

– Эта деревня полна мятежников, – не сдавался тот. – Ее надо уничтожить.

Люсилер шагнул вперед, не дав Ричиусу ответить.

– Здесь нет дролов. Это – обыкновенная резня. Эти люди ничего не сделали.

– А как насчет поросенка? – Ричиус кивнул на животное в руках всадника. – Его вы тоже собирались сжечь?

– Животных мы забираем с собой. И остальную еду гогов. Барон Гейл сказал, что мы должны принести ее всю к траншеям, поделиться с вами.

– Забудь об этом! – отрезал Ричиус. – Здешние трийцы нам не враги. А животные и продукты понадобятся им зимой.

– Любой из этих гогов может быть дролом, – заметил всадник. – Если мы их отпустим, то уже через час они на нас насядут. Барон Гейл сказал...

Ричиус упреждающе поднял руку.

– Позволь, я тебе кое-что объясню. Я понимаю, ты всего лишь глупый талистанец, но постарайся понять мои слова. Видишь вот этих людей из деревни? Они – фермеры. Это значит, что они выращивают пищу и ухаживают за животными все дни напролет. Они не изготавливают оружия для дролов, и наверняка им вообще наплевать, кто победит в этой чертовой войне. Так что теперь мы все повернемся и тихонько отсюда уйдем. Ладно?

Солдат презрительно фыркнул.

– Все трийцы в этой долине подчиняются Форису. А это делает их всех дролами.

– Нет, – гневно возразил Ричиус, – это делает их всех жертвами! Я не позволю бесчинствовать под моим командованием! – И бросил через плечо: Люсилер, вы с Динадином должны остановить этот идиотизм!

Солдат был явно потрясен подобным приказом.

– Что вы делаете? Вы же не можете...

– Заткнись, дурень! Император дал мне власть делать здесь все, что я пожелаю. А теперь прикажи своим людям немедленно прекратить убийства, или я позабочусь, чтобы тебя отправили обратно в Нар в кандалах. Понял?

Упоминание об императоре подействовало на солдата устрашающе: он судорожно сглотнул. Потом наклонился и опустил поросенка на землю. Животное стремглав убежало в поле.

– Я понял, Вентран.

– Принц – поправил его Ричиус и зашагал к деревне.

– Что?

– Я для тебя принц Вентран.

Он не стал дожидаться ответа. Ему нужно было только повиновение солдата, нужно было прекратить бойню, которую затеяли его сограждане. А еще ему нужно было найти Гейла.

Ричиус скоро убедился, что жители деревни боятся его не меньше, чем талистанцев. Многие отворачивались, когда он проходил мимо них, иные убегали. Это в основном были женщины, видимо, боявшиеся изнасилования. Те, чьи дома еще не горели, искали убежища в них. Ричиус повсюду слышал хлопанье дверей. По всей деревне разносились вопли и детский плач.

Обходя горящее поселение, Ричиус видел, как его спутники пытаются успокоить самых перепуганных или отчаявшихся жителей. Вот Динадин опустился на колено, чтобы утешить маленькую девочку. Та была в истерике и твердила какую-то гортанную трийскую фразу. Как и Ричиус, Динадин почти не понимал этого странного языка. Он бормотал что-то на ломаном трийском и гладил девочку по головке. Ричиус мысленно одобрял поведение товарищей, но не стал присоединяться к ним, дабы умерить панику среди поселенцев. Он решительно шагал через хаос, игнорируя невнятные мольбы детей, собиравшихся вокруг него, и отгонял их. Но при виде каждого ребенка его негодование только усугублялось.

Возле одного из неповрежденных домов стоял талистанец со скрещенными на груди руками и обнаженным мечом на уровне пояса. Вокруг больше никого не было, а из дома доносился неистовый женский крик.

– Что ты тут делаешь? – Ричиус приблизился к солдату. При виде Ричиуса самоуверенность стражника мгновенно испарилась.

– Принц Вентран! – пробормотал он. – Мне отдан приказ охранять этот дом.

– Приказ? Чей приказ?

Немного поколебавшись, воин ответил:

– Барона Гейла.

– Он внутри?

– Да. Но, принц Вентран, мне приказано, чтобы его никто не беспокоил.

– Не беспокоил? Чтобы он мог изнасиловать какую-нибудь старуху? Отойди!

– Пожалуйста! – взмолился талистанец, но Ричиус оттолкнул его в сторону и ударил в дверь ногой.

Дверь раскололась пополам. За ней оказалась маленькая полутемная комната. В углу под единственным факелом, освещавшим каморку, на полу шевелилась гора серебряных доспехов.

– Гейл!

Блэквуд Гейл обернулся. В его глазах горел мерзкий огонь ярости вперемежку с похотью. Узнав Ричиуса, он разразился проклятиями. Лежавшая под ним девушка извивалась в попытке высвободиться, но Гейл навалился на нее, не позволяя встать.

– Убирайся отсюда! – заревел он, а потом с хохотом добавил: – Найди себе свою.

Он снова повернулся к девушке и прижался губами к ее горлу. От ненавистного прикосновения она вновь исторгла нечеловеческий крик. И лишь когда Гейл почувствовал у основания шеи клинок, он понял, что позади него все еще стоит Ричиус.

– Вставай! – холодно сказал принц. Он прижал острие клинка к шее верзилы. Гейл застыл.

– Вентран, – прошипел он, – убери меч. Сейчас же! – Ричиус схватил мерзавца за волосы и потянул.

– Поднимайся, барон! – повторил он, продолжая целовать кожу Гейла мечом.

Когда Ричиус дернул за волосы, Гейл с воплем встал на колени.

Девушка поспешно выбралась из-под него. Она свернулась в углу и судорожно прикрывала грудь разорванной одеждой.

– Знал, что ты выкинешь нечто такое, – прошептал Ричиус, наклоняясь над Гейлом. – Скотина!

– Идиот! – презрительно скривился Гейл. Он оставался на коленях, а у шеи его все еще был меч. – Мальчишка! Зачем ты здесь? Ведь это всего лишь война!

– В этой долине войну веду я. – Ричиус отвел меч от шеи барона. – А теперь убирайся!

Гейл встал и бросил на Ричиуса свирепый взгляд. Он был выше почти на локоть, но принц не стал отступать. Он прошел мимо Гейла к девушке, смотревшей на мужчин с обжигающим презрением.

– С тобой все в порядке? – мягко спросил он.

– Я ничего ей не сделал, – заявил Гейл, поправляя доспехи. – А если б и сделал, что тебе до этого? Ты еще больший гог, чем твой отец!

Ричиус гневно нахмурился.

– Уходи, барон. Оставь мою долину.

– Твою долину? Ты уже несколько месяцев пытаешься захватить этот клочок земли. Стоит нам уйти, и Форис сожрет тебя!

Внезапно по комнате разнесся оглушительный вопль. Девушка бросилась вперед, сжав в кулаке острый стилет. Она пронеслась мимо Ричиуса, столкнулась с Гейлом и с новым криком опустила стилет. Нож скользнул по броне, порезал кожаный рукав и кожу на руке.

Гейл взвыл.

– Сука! – Он отбросил девушку мощным ударом.

Та упала на спину и уронила стилет. Гейл двинулся к ней, а она снова вскочила с шипением и выставила вперед руки с угрожающе скрюченными пальцами.

Ричиус мгновенно очутился подле нее и оттащил от разъяренного барона.

– Убирайся, Гейл! – сказал он, с трудом удерживая девушку. Остановить ее было так же трудно, как боевого волка Фориса. Она сыпала какими-то трийскими проклятиями. Лицо Блэквуда Гейла исказилось от ярости.

– Ах ты, шлюха! – зарычал он. – Ну, ты уже труп... Она лягнула его – и попала пяткой в пах. Ричиус оттащил ее назад и бросил к стене, дабы оказаться между нею и бароном.

– Иди! – выпалил он. – Убирайся!

– Гоголюб! – парировал Гейл. – Ах ты, маленький ублюдок!

– Я приказал тебе уйти, барон.

– Если я уйду, ты тут проиграешь, Вентран! – пригрозил Гейл. Клянусь, ты проиграешь.

– Я предпочитаю с честью проиграть, чем победить с твоей помощью.

Гейл сардонически усмехнулся.

– Так проиграй же! – бросил он и вышел из дома.

Ричиус снова взглянул на девушку. Она опустилась на пол, измученная и оглушенная, – и он, наконец, смог ее получше рассмотреть. Ему показалось, что ей не больше восемнадцати. Ее длинные волосы были цвета слоновой кости, как и у всех трийцев. Миндалевидные глаза смотрели на него с откровенной гадливостью. Вокруг левого глаза уже начал выступать багровый отек.

– С тобой все в порядке? – вновь спросил Ричиус и протянул руку, чтобы лучше рассмотреть ее лицо. Она резко оттолкнула его руку.

– И сасса ма! – закричала она, отстраняясь от Ричиуса и стараясь плотнее закутаться в лохмотья, оставшиеся от платья. – Сасса ма! Сасса ма!

От неожиданности Ричиус отпрянул.

– Нет! – Он показал ей открытые ладони. – Я не хочу причинять тебе зла. Я хочу тебе помочь.

С кошачьей ловкостью она нырнула за стилетом. Но Ричиус стоял ближе и накрыл оружие ступней.

– Нет! – сурово повторил он, нагибаясь за стилетом.

Она стала медленно пятиться, внимательно глядя на него. Она сыпала ругательствами, но Ричиус смог понять только, что она не желает иметь с ним ничего общего. Однако что-то в этой девушке удерживало его.

– Подожди! – попросил он. – Ты в безопасности. Я не причиню тебе зла.

Казалось, девушка поняла его; она вдруг замедлила дыхание, но продолжала смотреть на него с подозрением, сощурив серые глаза. Ричиус улыбнулся, но улыбка получилась грустная.

– Хорошо, – сказал он, опуская руку со стилетом. – Так-то лучше. С тобой теперь ничего не случится. Мы здесь для того, чтобы вам помочь.

Девушка непонимающе глядела на него, однако теперь в глазах ее отражалось потрясение. Ричиус уже видел такой взгляд – свидетельство глубокого шока, но в этот раз он подействовал на него с особой силой. Принц хотел снова протянуть к ней руку, но не успел: до него издалека донесся чей-то оклик. Ричиус сразу узнал голос Динадина.

– Меня ищут, – промолвил он, обращаясь скорее к себе, нежели к ней. Девушка не понимала его слов, но он не хотел замолкать, боясь утратить ее зыбкое доверие. – Слышишь? Это мое имя: Ричиус.

Девушка не шевельнулась – она бесстрашно смотрела на него. Он продолжал ей улыбаться.

– Ричиус, – повторил он, указывая на себя. – Я – Ричиус.

Секунду продолжалось бессмысленное молчание, но потом она изумленно раскрыла глаза.

– Кэлак?

Ричиус ужаснулся.

– Нет! – воскликнул он вскакивая. – Не надо меня так называть. Я тебе не враг. Мы здесь, чтобы помочь вам. Мы...

Он вынудил себя остановиться. Она неотрывно смотрела на него, но теперь в ее блестящих глазах читались боль и смятение.

– Мы действительно здесь для этого, – печально сказал он. – Но ты никогда этому не поверишь.

Девушка по-прежнему молчала. Позади Ричиуса врывавшийся в дом солнечный свет внезапно померк: его заслонил появившийся в дверях человек.

– Ричиус! – позвал Динадин.

Принц не отводил от девушки глаз.

– Да?

– Гейл и его люди уехали, но огонь вышел из-под контроля. По-моему, нам следует уходить. Ричиус кивнул.

– Найди Люсилера.

– Он уже ждет нас с лошадьми, – ответил Динадин, входя в дом. – А это кто?

Ричиус отвернулся от девушки и направился к двери, бросив на ходу стилет.

– Никто.

Дьяна дождалась ухода Кэлака и лишь тогда осмелилась пошевелиться. Вся покрытая грязью, она чувствовала себя окоченевшим трупом. Разорванная одежда не закрывала тело, и она собрала ее в кулак, сжав зубы, чтобы не разрыдаться.

"Дыши, – приказала она себе. – Кэлак ушел".

Или нет? За стенами по-прежнему раздавались голоса, но теперь кричали только по трийски. В дом стал заползать дым, за стенами послышался треск огня. Дьяна быстро осмотрела себя, потрогала лицо в том месте, куда ее ударил великан в броне, и скривилась от боли. Глаз затек так, что почти закрылся. Она услышала собственный стон – жалкий, как у испуганной девчонки.

И тут она вспомнила про дядю. Где он? Почему он ее не ищет? Она с трудом встала на ноги, пошатнулась и оперлась о стену. К горлу подступила волна тошноты, казалось, ее вот-вот вырвет. А еще она боялась, что у нее сломана челюсть или скула. Она едва прошла вдоль стены к двери и, ожидая худшего, выглянула на улицу.

Дым застилал солнце. Мимо нее пробегали ревущие дети, стенания и плач стариков заполнили улицы. Ей почудилось, будто весь мир горит – и только скромный дом ее дяди еще оставался нетронутым. Она проковыляла на улицу, ужасаясь масштабу разрушений.

– Джаспин! – позвала она, глядя в переулок. – Джаспин, где ты?

Ее заметила какая-то пожилая женщина. Она с сочувствием оглядела ее лицо, разодранную одежду и обхватила рукой за плечи.

– Девочка, – спросила незнакомка, – с тобой все в порядке?

Дьяна поспешно кивнула. Собственное состояние ее мало волновало.

– Мне надо найти дядю. И двоюродную сестру.

– У тебя лицо разбито в кровь, – сказала женщина. Ласково улыбаясь, она пыталась уложить Дьяну. – Приляг. Сейчас я найду, чем обработать тебе лицо.

– Нет! – отказалась девушка. – Шани. Где она? – Ее собственные слова доносились как будто издалека, речь была на удивление невнятной. Пожалуйста, отведите меня к ней. Мне надо найти ее, убедиться, что с ней ничего не случилось. Она же маленькая!

Незнакомка побледнела.

– Так это ты поселилась у Джаспина?

– Да-да, – нетерпеливо подтвердила Дьяна. Она указала на дядин дом. Я живу здесь с ними. Вы их видели?

– Ах, девочка! – простонала женщина, и лицо ее беспомощно сморщилось.

Она взяла Дьяну за руку и сжала ей пальцы.

– В чем дело? Отведите меня к ним!

– Я... я тебя отведу, – мучительно выдавила из себя женщина. – Идем со мной.

Пожилая незнакомка провела Дьяну по обезумевшим от ужаса улицам – мимо горящих домов, детей с запавшими глазами и сбившихся в тесные кучки семей... Дьяна шла, задыхаясь от тревожных ощущений, и едва могла думать. Наконец они добрели до еще одной кучки людей, сгрудившихся неподалеку от дома Джаспина. Здесь она хотя бы увидела знакомые лица – но все они были осунувшимися от горя. Девушка услышала странные душераздирающие стоны, которые исторгались из центра собравшихся. Голос отдаленно напоминал мужской. Сопровождающая остановилась и посмотрела на Дьяну. Говорить она не могла – только указала на людей.

Дьяна неуверенно подошла к этой группе. Она узнала Имока, друга и соседа Джаспина. Тот поднял голову, когда край ее порванного платья коснулся его щеки. На его лице отразилось гневное узнавание – и он очень медленно отодвинулся, позволив ей увидеть страшную сцену. Как она и предвидела, это был Джаспин. Его тело содрогалось от рыданий. На его руках лежало крошечное худенькое тельце.

– Затоптали, – прошептал кто-то.

Окрашенная алой кровью одежонка была покрыта следами подков... Окровавленное личико осталось нетронутым, только один глаз вывалился из орбиты и теперь странно глядел куда-то вдаль.

Последние силы оставили Дьяну. Она опустилась на землю рядом с плачущим дядей.

Маленькая Шани обмякла, будто сломанная кукла с вывернутыми и обвисшими руками и ногами. Джаспин стонал и раскачивался, держа на руках мертвое тело дочери. Дьяна обхватила его за плечи и крепко обняла.

– Бедная моя сестричка, – прошептала она. – Бедная моя девочка!

Джаспин вырвался из ее рук. Дьяна потеряла равновесие и ударилась о землю ладонями.

– Отойди от меня! – закричал несчастный отец. – Дьяволица!

– Джаспин, – прошептала Дьяна, – что ты?

Дядя понадежнее схватил безжизненное тельце и, встав с колен, навис над ней.

– Убирайся! – прорычал он.

Подняв обутую в сапог ногу, толкнул ее в грудь. Дьяна упала на спину.

– Перестань! – крикнула она. – Джаспин, в чем дело?

– Это все ты виновата! Ты, проклятая ведьма! – Он занес кулак, собираясь ударить ее. Дьяна не пошевелилась, и вспышка гнева вдруг погасла. – Будь ты проклята, Дьяна, – взвыл он, опуская руку. – Будь проклята за то, что сделала это!

– Я? – изумилась Дьяна. – Это не я!

– Посмотри на мою малышку! – завопил Джаспин, поднимая ребенка, чтобы Дьяне было хорошо его видно. – Это Тарн тебе отомстил!

– Тебе не следовало пускать ее сюда, – сказал Имок. Он тоже плакал, и лицо у него было такое же обезумевшее. – Вот что она на нас навлекла, Джаспин. Я тебя предупреждал!

– Это не я! – возразила Дьяна. Голова у нее кружилась. От вонючего дыма затруднялось дыхание. – И это не Тарн. Это были люди Кэлака!

Джаспин крепче прижал к груди бездыханную дочь.

– Тарн тебя наказывает. Ему известно, где ты.

– Теперь он всех нас найдет! – добивал Имок, обращаясь к столпившимся вокруг него людям. – Мы все в опасности!

– Джаспин, пожалуйста! – Она умоляюще протянула руку, но дядя повернулся к ней спиной. – Ну пожалуйста!

– Больше не разговаривай со мной, Дьяна. На тебе лежит проклятие. И я это знал! О, я это знал! Это я виноват! – Он уронил голову и вновь стал рыдать над телом Шани, так что с трудом можно было разобрать его следующую фразу: – Ты больше мне не родня, девушка!

Ошеломленная, Дьяна бессильно опустила руки.

– Это не я. Это сделал Кэлак.

– Это ты привела их сюда! – прорычал Имок. – Ты сделала это, потому что на тебе лежит проклятие, как на твоем отце. Их привел сюда гнев дролов, гнев Тарна! – Он ухватился за полуоторванный воротник ее платья и начал трясти. – Нам следовало самим отправить тебя обратно к нему!

Дьяна вырвалась и отвесила Имоку тяжелую пощечину.

– Не смей прикасаться ко мне! – взорвалась она. – Я никогда к нему не пойду! Никогда! Лучше умереть!

Имок двинулся на нее.

– И я с удовольствием убил бы тебя. Видишь, что ты сделала? Твое неповиновение господину принесло в дом Джаспина эту смерть. Он был слишком добр, чтобы отказать тебе, но он не хотел тебя принять!

– Замолчи! – крикнул Джаспин. Он медленно повернулся к Дьяне и подошел к ней, снова демонстрируя хрупкое искалеченное тельце. – Посмотри на мою дочь, Дьяна. Посмотри, как ее убили.

Девушка не могла вынести это зрелище. Шани была для ее дяди всей жизнью. Солнышком, воздухом, целым миром. А теперь он остался один – не только вдовцом, но и бездетным. Все, чем был Джаспин, исчезло – и, наверное, навсегда.