Текст книги "Нарский Шакал (Нарский Шакал - 1)"

Автор книги: Джон Марко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 51 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

– Нет! – возразил Ричиус. – Мне надо найти Джоджастина. Где он, Дженна? С Бьяджио?

Девушка кивнула и взяла Ричиуса за руку, пытаясь осмотреть рану.

– Нехорошее дело, Ричиус. Идем со мной, и...

– Они в зале совета? – нетерпеливо спросил принц.

– Да, но ты не можешь идти туда в таком виде!

– Я должен. Мне надо знать, что происходит. Петвин?

Он протянул руку за курткой. Петвин неохотно отдал, и Ричиус с трудом натянул ее, особенно на перевязанную руку. Стряхнул с колен грязь; радуясь хотя бы тому, что куртка достаточно длинная, дабы прикрыть побольше тела, и зашагал по коридору. Дженна умоляла его остановиться, но он не стал слушать. О своей ране он позаботится потом.

– Может, мне доложить, что ты пришел? – беспокоился Петвин. – Я не хочу врываться к ним без предупреждения.

– Это наш дом, Петвин, а не Бьяджио. Мы здесь не привыкли к церемониям. Если Бьяджио хочет любезностей, пусть возвращается в Черный Город.

Зал совета находился на первом этаже, в конце длинного пустынного коридора. Им редко пользовались, как и тронным залом. Дариус Вентран был скромным королем, а большинство проблем, которые ему приходилось решать, не требовали собраний и хитроумных планов. Он управлял страной коневодов и фермеров, и его не интересовали внешние атрибуты власти. Хотя трон у него все-таки был, он отличался скромностью, и король редко на нем восседал. В основном это происходило в торжественные моменты, когда надо было произвести впечатление на послов и важных персон. Но на дальнем севере империи значительные события случались не так часто.

Дверь в зал совета оказалась плотно закрытой. Ричиус приложил ухо к замочной скважине. До него донеслись голоса – негромкие, вежливые, сдержанные. Он вздохнул с облегчением, не услышав криков вспыльчивого Джоджастина.

– Они там, – прошептал он Петвину. – Готов?

Петвин нервно кивнул.

– Да.

Ричиус ободряюще улыбнулся другу.

– Не волнуйся, – чуть слышно сказал он и тихо приоткрыл дверь.

– ... сохранит полное управление Арамуром, так?

Голос принадлежал Джоджастину. Удивленный вторжением, старик повернулся к двери – и тут же забыл о госте, сидящем напротив за столом.

– Ричиус! Я рад, что ты вернулся. У нас гость.

Граф Бьяджио сразу же встал и воззрился на принца ярко-сапфировым взглядом. В несколько стремительных шагов он пересек зал.

– Принц Вентран! – Граф протянул ему руку. – Я счастлив наконец познакомиться с вами!

Ричиус взял протянутую руку и опасливо ее пожал. Многочисленные кольца Бьяджио больно впились в кожу.

– Спасибо, – неуклюже ответил он.

– Я – граф Ренато Бьяджио, – представился он с ослепительной улыбкой. – Надеюсь, вы обо мне слышали.

– Да. – Ричиус поспешно отпустил руку гостя. Пальцы Бьяджио неожиданно оказались ледяными.

– Извините, что рука такая холодная, принц Ричиус. День студеный, а я не очень здоров и потому особенно чувствителен к холоду. Эти морозные страны неприветливы с нами, уроженцами Кроута.

Ричиус кивнул. Родиной Бьяджио был Кроут – остров на юге империи. Как и у всех его жителей, у Бьяджио была темная атласная кожа, и – как и все островитяне – он питал явное отвращение к ненастной погоде. Долгие дни, проведенные на солнце, придали его волосам янтарный цвет. Даже его речь наводила на мысли о каких-то дальних странах. В его интонации ощущалось некое щегольство или чрезмерное дружелюбие, от чего Ричиус испытывал неловкость. И глаза у графа были необычные: сверкающие и прозрачные, как у ребенка или у кошки, они напоминали два ограненных камня.

– Вы очень далеко от дома, граф, – сказал Ричиус. Эта фраза невольно прозвучала как вопрос: "Почему?" Джоджастин тоже встал и подошел к ним. На лице старого управляющего читалось нескрываемое возбуждение.

– У графа для тебя новости, Ричиус, – сообщил он. – Почему бы нам не сесть и не выслушать их? Ваше мнение, граф?

– Конечно, – согласился Бьяджио. – А у принца вид просто-таки несчастный. Ему следует сесть и, возможно, выпить немного вина. Разрешите мне, пожалуйста. – Бьяджио вернулся к столу и взял графин с вином. Затем, налив в собственный стакан щедрую порцию, протянул его Ричиусу. – Вам, принц Ричиус. Надо дать стакан и вашему спутнику. Кто этот молодой человек?

Ричиус жестом попросил Петвина подойти ближе.

– Это Петвин, граф. Друг. – Петвин поклонился.

– Солдат?

– Да, милорд, – ответил Петвин. – Гвардеец. – Бьяджио понимающе улыбнулся.

– А, один из героев Люсел-Лора! Император просил меня выразить вам благодарность за все, что вы там сделали. Он очень гордится каждым из вас.

– Правда? – удивился Петвин.

– Конечно. Все вы храбро сражались. Императору это известно. – Бьяджио устремил свои странные глаза на Ричиуса. – Он знает: вы сделали для него все, что было в ваших силах.

– Это так, – подтвердил Джоджастин. – Приятно слышать, что император ценит их самопожертвование.

– О, он очень высоко ценит то, что они сделали, – повторил Бьяджио. А для вас у него есть особая награда, принц Ричиус. Садитесь, я все вам расскажу.

Принц посмотрел на Джоджастина. На лице старика сияла многозначительная улыбка, означавшая: "А что я тебе говорил?" Бьяджио подошел к столу и выдвинул для Ричиуса стул. Неужели Джоджастин прав? Это казалось невероятным – но это было так! Скоро у Арамура будет новый король. Когда наконец все сели за стол, Бьяджио занял место напротив Ричиуса. Он подался вперед и положил подбородок на сцепленные руки.

– У меня есть для вас нечто особое, принц Ричиус. Бесценный дар от самого императора.

– О, и что же это?

Бьяджио запустил руку под плащ и вытащил оттуда тонкий желтый пергамент.

– Вот это.

Ричиус бережно взял пергамент и ногтем подцепил восковую печать. Это была прекрасная плотная бумага: на такой пишутся тексты государственных договоров. Он развернул свиток и начал читать:

Ричиусу Вентрану

Смерть твоего великого отца печалит меня. Ты должен явиться в Нашу столицу в тридцатый день зимы на церемонию коронации в качестве короля Арамура.

Послание было подписано просто: Аркус.

Ричиус застыл, глядя на императорский приказ. Он оказался совсем не таким, какой он ожидал, особенно – похвальный отзыв об отце. Император и король были заклятыми врагами, постоянно вели споры по поводу любой мелочи в управлении Арамуром. Хотя король в этих спорах всегда проигрывал, это не мешало ему затевать все новые и новые. Ричиуса весьма озадачило проявленное императором великодушие. Как он мог назвать его отца великим? Подпись тоже выглядела странно. Аркус подписался одним только именем, ничего к нему не добавив. Что за дружеский жест?

"Он слишком доброжелателен, – с подозрением подумал Ричиус. – Как и Бьяджио". Он передал письмо Петвину, и тот поспешно его принял.

– Ну, мой мальчик, – спросил Джоджастин, – что ты об этом думаешь?

– Я польщен, – солгал Ричиус.

Он торопливо подсчитал, что до тридцатого дня зимы осталось всего два месяца. Достаточный срок, чтобы добраться до Черного Города.

– Печально, что это должно было случиться при таких обстоятельствах, сказал Бьяджио. – Ваш отец был великим королем. Уверяю вас, во всем Наре остро ощущают его гибель. Император особенно глубоко ранен ею.

Ричиус поежился. Бьяджио до отвращения неприкрыто лукавил.

– Прошу вас поблагодарить императора за его любезное предложение, граф, – молвил он. – Оно стало для меня неожиданностью.

– Вот как? – театрально произнес Бьяджио. – Почему же? Вы ведь должны были знать, что являетесь наследником трона, принц Ричиус.

– Несомненно. Ричиус удивлен тем, как быстро все произошло, – вмешался Джоджастин. – В конце концов, подобное известие удивит кого угодно! – Тут он исподтишка взглянул на принца. – Правда, Ричиус?

– Да, я удивлен, – тотчас согласился он. – И, как я уже говорил, прошу вас выразить императору мою благодарность за это великодушное предложение.

– Вы сами можете ему это сказать при встрече. Ему хочется обсудить с вами очень много вопросов. Но, пожалуйста, не называйте это предложением. Император предпочитает называть это даром. – На секунду глаза Бьяджио вспыхнули. – И, боюсь, у вас нет иного выбора, как только принять его.

В комнате внезапно воцарилась тишина. Наконец Ричиус произнес, глядя прямо в зоркие глаза графа:

– Но с чего бы я мог поступить иначе, граф? Я почитаю за честь занять место отца.

– Рад это слышать, принц Ричиус. Есть еще люди, которым не хочется идти дорогой Нара. Таковым людям в империи приходится нелегко. Чтобы быть хорошим королем, необходимо мужество.

– Ричиусу мужества не занимать, – вдруг заявил Петвин. – Вы не сомневались бы в этом, если б воевали рядом с ним в Люсел-Лоре, милорд. Мы все уверены – он будет прекрасным королем!

Бьяджио бросил на Петвина иронический взгляд.

– Боже, какая преданность! Столь верные подданные делают вам честь, принц Вентран. Но на самом деле я не подвергал сомнению вашу стойкость. Мы все слышали рассказы из Люсел-Лора о том, как тяжело вам приходилось. Бьяджио облизнул губы. – Там царило настоящее зверство, правда, принц Ричиус?

– Да, – бесстрастно подтвердил принц. – Настоящее зверство.

– И тот огонь, что пронесся по Экл-Наю... Расскажите мне о нем.

– Я мало что могу рассказать.

– Некоторые говорят, это была магическая буря. Вы тоже так считаете, принц Ричиус?

Он не мог ответить, хотя действительно был убежден в том, что именно магическая буря уничтожила Эдгарда и его отряд и украла у него Дьяну. Но что ему сказать Бьяджио? Он даже не мог понять, почему граф его об этом расспрашивает.

– Люсел-Лор полон странных явлений, милорд. Даже погода там не похожа на ту, что у нас в империи. Возможно, я видел просто грозу.

Бьяджио пожал плечами, но его явно не удовлетворил такой ответ.

– Эту бурю видели не только вы, принц Ричиус. Некоторые талистанцы рассказывали о сильнейших, необычных бурях, которые совершенно не походили на что-либо виденное прежде. – Он откинулся на спинку стула, пристально наблюдая за Ричиусом. – Это были противоестественные, безбожные бури. Как вы думаете, что могло создать такие мощные явления?

– Понятия не имею, – хладнокровно молвил Ричиус.

– Вы служили с кем-нибудь из трийцев? – спросил Бьяджио.

– Только с одним.

– Вы когда-нибудь видели, чтобы он прибегал к волшебству?

– Никогда, – категорично заявил Ричиус. – А почему вы спрашиваете?

– Вполне понятно, что императору хочется понять, почему война была проиграна, – объяснил граф. – Если, как вы говорите, дролы не прибегали к волшебству...

Бьяджио выразительно умолк, не отрывая от Ричиуса странных глаз. У принца вновь засосало под ложечкой. Ему хотелось избежать этой темы, но он попался в ловушку, словно кролик. Теперь ему стало ясно, почему Аркус прислал к нему этого человека. С подобной миссией вполне мог справиться любой мальчишка-посыльный, но только Бьяджио был способен передать такое послание.

– Моя задача состояла в том, чтобы захватить долину Дринг, граф, сказал Ричиус, не отводя взгляд. – Там я волшебства не видел. Возможно, в Таттераке прибегали к магии – по этому поводу я ничего сказать не могу. Те земли должны были удерживать талистанцы. Возможно, ваши вопросы следует задавать им.

– Большинство из них погибли под Годоном, защищая дэгога. А те, кому удалось выжить, клянутся мне, что там использовалась магия. Даже ваш собственный боевой герцог погиб во время необычной бури. Разве он не принимал участия в кампании по удержанию Таттерака?

– Принимал.

– И вы видели его гибель, правда?

Ричиус кивнул.

– Ну вот, – заявил Бьяджио, непринужденно развалившись за столом. – Я это объяснить не могу. А вы можете?

– Нет.

Бьяджио улыбнулся, и на секунду Ричиусу показалось, будто невидимые пальцы графа копаются в его мыслях.

"Джоджастин прав, – подумал он, – они знают про отца".

Его захлестнула душная волна чувств: гнев, уверенность, что его предали, одиночество – и на одно постыдное мгновение Ричиус возненавидел отца за то, что тот заставил его сидеть здесь, напротив этого интригана. Но теперь ход событий уже не остановить: все карты открыты, и все могли видеть голые факты. Правду. Он положил пальцы на руку и незаметно потер ее. Волчий укус отчаянно пульсировал.

– Мы сделали все что могли, – сказал он наконец. – Арамур – маленькая страна. Было абсолютным безумием вести войну с такими немногочисленными отрядами, даже когда нам помогал Талистан. Возможно, если б мы получали подкрепление из Черного Города, дролам не удалось бы захватить Люсел-Лор. Он говорил медленно, тщательно подбирая каждое слово. – И в то же время я уверен, что империя послала бы нам войска, если б такая возможность существовала. Видимо, война с Лиссом потребовала от Нара напряжения всех его сил.

Одного упоминания о Лиссе оказалось достаточно, чтобы стереть с лица Бьяджио высокомерную ухмылку. Джоджастин уцепился за представившийся ему шанс.

– А как идет война с Лиссом, граф? – дипломатично спросил он. Пожалуйста, расскажите нам. Мы в Арамуре так мало слышим о том, что происходит в сердце империи! Каково там положение дел?

Бьяджио снова улыбнулся.

– Лисс получает то, что следует.

– Они там настоящие дьяволы, это точно, – не унимался Джоджастин. Никто из нас и предположить не мог, что война так затянется. А правда, что их корабли начали совершать нападения на южное побережье? Я слышал это от торговца.

– Это ложь! – безапелляционно заявил Бьяджио. – Наш флот полностью контролирует те воды. Я сам никогда бы не допустил подобного.

Ричиус понимающе вздохнул.

– Да, конечно! Если б это было правдой, то опасность угрожала бы и Кроуту! Я слышал, корабли Лисса даже превосходят императорские дредноуты. И количеством – тоже.

– И опять-таки это чепуха. Право, принц Ричиус, откуда вы только получаете такого рода сведения? Император считает, что Лисс падет в ближайший год. И тогда мы увидим, чьи корабли лучше.

Принц задумался об отважном союзе островов, называемом Лиссом. Конечно, в итоге Лисс будет раздавлен мощью империи: несмотря на личную храбрость и превосходство их флота, Лиссу не удастся вечно противостоять армаде Аркуса. Как это ни удивительно, Лисс выдерживал блокаду уже десять лет, топя военные корабли империи в тысячах проливов, составлявших лабиринт, в котором могли ориентироваться только островитяне. И они с исключительным вызовом провозгласили себя "последним свободным народом мира". Ричиус не знал, как к ним относятся в Талистане, но в Арамуре жителей Лисса уважали. Когда наступит черный день их поражения, Арамур будет их оплакивать.

– Сколько разговоров о войне! – сказал Джоджастин. – А ведь день такой знаменательный! Нам следовало бы праздновать.

– Да, – согласился Петвин, дружески хлопнув Ричиуса по плечу. – Это великий день для Арамура. И для тебя, Ричиус. Я буду почитать за высшую честь называть тебя моим королем.

– И моим, – добавил Джоджастин. – Я постараюсь служить тебе так же хорошо, как служил твоему отцу, мальчик.

– А вы будете хорошо служить императору, – серьезно сказал Бьяджио. Я в этом уверен.

– Буду делать все, что в моих силах, – произнес Ричиус.

В дверь постучали. Радуясь возможности отвлечься, принц сразу же встал и пошел к двери. Дженна стояла в коридоре, и на ее лице была написана робость. Она вошла в зал, сделав всего один маленький шажок.

– Извините меня, милорды, – тихо молвила девушка, не поднимая глаз. Я подумала, что вы могли проголодаться. Время обеда давно миновало, а граф проделал немалый путь. – Ее голос слегка дрожал. – Может, что-нибудь принести вам?

– Да, граф, – поддержал ее Джоджастин, – почему бы вам с нами не отобедать? Я распорядился, чтобы для вас и вашего спутника приготовили комнаты. Вы можете переночевать в замке.

Бьяджио протестующе поднял унизанные перстнями руки.

– Нет, спасибо. Ваше предложение весьма любезно, но мне действительно надо отправляться.

– Как так? – добродушно возразил Джоджастин. – Вам не следует находиться в дороге в такую ночь. Я и слышать об этом не хочу! Император сочтет нас самым негостеприимным народом во всей империи. Право, вы должны остаться – хотя бы на ночь.

Бьяджио встал из-за стола.

– Простите, но я никак не могу. У меня еще есть дела, и я уже составил планы на вечер. Гейлы в Талистане ждут моего скорого возвращения. Они встревожатся, если я не вернусь.

– С чего им тревожиться? – не отступал Джоджастин. В отличие от графа он все еще сидел за столом. – Просто отправьте домой тех двух всадников, и пусть они скажут, что вы ночуете у нас. Дорога до Талистана длинная, граф. А в такую погоду...

– Право, нет, – стоял на своем Бьяджио. – Мне в Талистане будет удобнее.

Джоджастин посуровел.

– Понимаю, – ледяным голосом сказал он, поднимаясь на ноги. – Хорошо. Возможно, тогда мы увидимся в Наре.

– Совершенно определенно. Император желает, чтобы коронация стала событием. Он приглашает в Нар всех королей империи.

– Неужели? – удивился Ричиус. – А зачем столько народу? Я полагал, что это будет скромная церемония, только для близких друзей.

– О нет, принц Ричиус! Возможно, вы не поняли, какую честь вам оказывают. Вы будете первым новым королем Нара за шесть лет. Император желает, чтобы это стало событием для всей империи. Съедутся представители всех правящих династий Нара. Будут приготовлены блюда и вина, приличествующие вашему коронованию. Будет музыка – подобной вы никогда не слышали. Это будет великолепно – и все ради вас.

– Мне это кажется очень хлопотным делом, – заметил Ричиус. – Возможно, император слишком щедр. Такие излишества...

– Нет-нет, – прервал его Бьяджио. – Таков замысел императора.

Ричиус с трудом удержался, чтобы не выказать своих чувств.

– Я польщен, – просто сказал он. – Я буду в Наре в назначенный день.

– Превосходно! Император будет очень доволен. Я немедленно отправлю ему гонца с сообщением о вашем приезде. Помните, принц Ричиус: тридцатый день зимы.

– Я приеду, – повторил Ричиус, провожая Бьяджио к двери. – Я могу привезти с собой сопровождающих? Путешествие будет длинным, и мне могут понадобиться советы.

– Конечно, – закивал Бьяджио. – Это же будет празднество! Привезите с собой столько людей, сколько пожелаете. И, если хотите, я могу найти для вас транспорт. В Талистане есть порт. Я могу вызвать корабль Черного флота.

Ричиус обдумал это предложение. Корабль был бы, конечно, самым быстрым видом транспорта, но поездка верхом позволит ему и посмотреть другие части империи.

– Благодарю вас, граф, – ответил он. – Думаю, мы сможем проделать этот путь верхом. Мы не будем спешить, увидим принадлежащие империи земли. – Он повернулся к другу. – Что скажешь, Петвин? Готов ехать так далеко?

– Если ты захочешь меня взять, – улыбнулся он.

– Чудесно, – расплылся в улыбке Бьяджио. Он перевел взгляд на управляющего. – Я могу надеяться увидеть вас там, сэр Джоджастин?

– Мне трудно выбраться отсюда, граф, – с некоторой апатией промолвил старик. – Замок сам о себе не позаботится. И, как сказал Ричиус, дорога длинная. Я приеду, если смогу.

– Право, вам следует приехать, – настаивал Бьяджио. – Император станет вас ждать. Он будет очень разочарован, если вы не приедете.

– Посмотрим, – сказал Джоджастин.

Он вывел Бьяджио в коридор и молча проводил его до заляпанной грязью прихожей. Ричиус и Петвин шли следом. Дверь замка была открыта, и в нее залетал пронизывающий ветер; укрепленные на стенах факелы мигали, отбрасывая рваные тени. На улице дождь усилился, и талистанские солдаты неуклюже стояли под ливнем. Мундиры на них промокли, а на лицах уже не было насмешливого выражения. Казалось, только Ангел Теней остался невозмутимым. Он наблюдал, как приближается к нему его господин, но не произнес ни слова и не шевелился. Бьяджио плотнее закутался в свой прекрасный плащ.

– Может быть, передумаете, граф? – не унимался Джоджастин. – У нас найдутся теплые постели для вас обоих.

– Нет, спасибо! – рявкнул Бьяджио. И тут же, словно опомнившись, добавил уже более добродушно: – Это очень любезное предложение, но я действительно не могу провести здесь ночь. Я должен вернуться в Талистан. Там меня ждут важные дела.

– Тогда будьте здоровы, – чопорно попрощался Джоджастин.

– Буду, – ответил Бьяджио. Повернувшись к Ричиусу, он слегка поклонился. – Принц Ричиус, был рад с вами познакомиться. Я буду с нетерпением ждать вашей коронации.

– Счастливого пути, граф.

Ричиус смотрел, как Бьяджио шагает под дождем.

Граф уселся на своего коня, улыбнулся в последний раз и удалился в темноту. Ангел Теней и талистанцы ехали за ним следом. Когда они скрылись из виду, Джоджастин протяжно и мрачно вздохнул.

– Приятно видеть, как уезжают эти талистанские свиньи, – сказал он. Как только я увидел их возле замка, то чуть не умер.

Петвин расхохотался и снова хлопнул Ричиуса по плечу.

– Бог мой! Все прошло хорошо, правда, Ричиус?

– Надо полагать.

– Что? – возмущенно воскликнул Джоджастин. – Конечно, все прошло хорошо, мальчик! Все так, как я тебе говорил. Ты станешь королем. Так что довольно хмуриться. Это был великолепный день. Просто великолепный!

– Нет, – тихо возразил Ричиус, – отнюдь нет.

Он прижал ладонь к прокушенной руке. Рана зверски горела, и он понимал, что грязь с повязки проникает внутрь. И все равно у него не было желания позаботиться о себе. Ему не давало покоя нечто другое.

– Почему Бьяджио не захотел остаться у нас на ночь? – спросил он. Или хотя бы поесть с нами?

– Или выпить вина?

Ричиус странно посмотрел на старика.

– Так он и с тобой не стал пить? – Джоджастин покачал головой.

– Я этого не понимаю, – опешил Ричиус. – Почему?

Лицо управляющего смягчилось.

– Не заблуждайся, мальчик. Приезд Бьяджио был предостережением. Император знает о твоем отце. Он дал нам понять, что с этого времени будет наблюдать за Арамуром.

– И он все равно хочет сделать меня королем?

– Все обстоит так, как я тебе сказал. Аркус вынужден сделать тебя королем, хочется ему этого или нет. Ты же видел, как Бьяджио говорил о Лиссе! Видимо, война там идет еще хуже, чем мы думали. – Джоджастин ухмыльнулся. – Я был прав. Я знал, что Аркус не станет рисковать войной внутри империи. Ему не меньше нас хочется сохранить тайну твоего отца.

Ричиус безрадостно кивнул.

– Ты прав. Но почему он отказался с нами ужинать? Отправиться в путь в такую ночь...

Джоджастин рассмеялся.

– Ты – сын предателя, Ричиус, – молвил он, а потом, заключив принца в объятия, добавил: – Гордись этим.

Ричиус почувствовал ком в горле.

– Я горжусь.

К нему подошел Петвин.

– Ричиус, – сказал он, – ты готов?

– Готов? – переспросил Джоджастин. – К чему?

Принц молчал, отказываясь смотреть на обоих.

– Пойдем, Ричиус, – сурово произнес Петвин. – О тебе надо позаботиться.

Благодушное выражение на лице Джоджастина вмиг сменилось на тревожное.

– Скажите мне, что происходит! – потребовал он. – Ричиус, что-то случилось?

Тот по-прежнему отказывался отвечать.

– По дороге к Лоттсам на нас напала стая волков, – объяснил Петвин. Ричиуса укусили.

– Укусили? Господи, Ричиус, почему ты ничего не сказал? Куда тебя укусили? Дай я посмотрю.

– Нет, – решительно заявил принц. – Позже.

Он взял факел из кольца на стене и, даже не взглянув на Джоджастина и Петвина, вышел из прихожей в ночь.

– Ричиус, – крикнул Джоджастин, – куда ты?

– Мне нужно кое-что сделать, – бросил принц через плечо. – Не беспокойся, я скоро вернусь.

Ночь окружила его. К счастью, Петвин со стариком за ним не пошли. Освещая себе путь факелом, он пересек двор. Сапоги погружались в грязь, прохладный дождь стекал по лицу и успокаивал боль в руке. Он быстро прошел мимо сада, окруженного живыми изгородями из спящих роз, мимо узорчатой калитки, ведущей в сад... Вскоре он добрался до конюшни, где были слышны только спокойные звуки, издаваемые спящими лошадьми. Он миновал и ее. Шагая решительно и уверенно, он наконец приблизился к назначенному сердцем месту.

Склеп был не слишком велик и без чрезмерных украшений. Эту простую усыпальницу оплакивающий свою потерю король построил для женщины, которая была простой королевой. Для Дариуса Вентрана расставание с возлюбленной Джессикейн оказалось столь невыносимым, что склеп соорудили вблизи от замка, на холме, дабы его можно было видеть со всех трех башен. Почти двадцать лет в склепе покоилось одно тело. Теперь их было два.

Ричиус замедлил шаги, наблюдая, как в свете факела становятся четкими линии усыпальницы. Два каменных лица смотрели на него с барельефа на двери. Он остановился.

– Отец, – обратился принц к тому, у кого был жесткий взгляд, а затем ко второму лицу: – Мама!

Казалось, ее глаза смеются, и он чуть улыбнулся в ответ.

Он стоял в одиночестве, под дождем, словно ожидая совета, которого ему уже никогда не услышать. Потом вздохнул и сунул руку под куртку. Она намокла от дождя, но его защищала теплая рубашка, сшитая Дженной, в ней ему было тепло и сухо. Защитила она и то, что он положил ее в карман, у самой груди.

Когда Ричиус доставал письмо, его рука немного дрожала. Он получил его уже больше месяца назад и, несмотря на то, что он говорил окружающим, все это время с ним не расставался. Частенько прикасался к нему, но по-прежнему не читал. Сейчас он посмотрел на него в неярком свете факела. Аккуратные складки немного потерлись и истрепались. Капли дождя уже оставили на нем мокрые следы. Он судорожно глотнул и развернул письмо, сразу же узнав размашистый, причудливый почерк отца.

Мой милый сын!

Теперь ты уже знаешь, что я с тобой сделал. Я постараюсь не убеждать тебя в том, что это было правильно. Из всех обязанностей, возложенных на меня правлением, не было более трудной, чем эта: предоставить тебе воевать одному. Но война складывается неудачно, и уже слишком много людей погибло. Я больше не могу оставаться марионеткой императора.

Петвин рассказал мне о твоем отчаянном положении в долине. До сей поры мне удавалось скрывать это от императора. Он поглощен войной с Лиссом, и мои сообщения к нему не содержат истины. Если Гейл не посылает ему других сообщений, то, наверное, мне удастся сохранять у Аркуса уверенность в моей преданности, пока война не будет проиграна. Тогда будет слишком поздно посылать туда императорские легионы – и больше люди погибать не будут. За поражение нести ответ буду я один, и я скажу императору, что о моем предательстве никому не было известно. Теперь я могу надеяться только на то, что ты выживешь и вернешься домой прежде, чем меня разоблачат.

Возможно, когда-нибудь ты станешь королем и сможешь понять неоспоримость моих действий. Тяготы власти многочисленны и обременительны, а иногда просто непостижимы для тех, кто ими не отягощен. К тому времени как ты получишь это письмо, до тебя дойдет немало слухов, но я надеюсь, ничто не вынудит тебя поверить, будто я оставил тебя по какой-то иной причине, нежели для того, чтобы спасти жизни многих. Я никогда не боялся справедливой войны, но этот конфликт не имеет плюсов, которые компенсировали бы огромные потери. И эту войну надо закончить. Я не могу придумать иного пути для того, чтобы остановить войну – и при этом спасти Арамур.

Императорские жрецы говорят нам, что Бог заботится о героях. Если это так, то Он определенно с тобой. Пусть Он приведет тебя домой невредимым, сын мой, и дарует тебе снисхождение, чтобы ты мог простить меня.

С любовью и сожалением, твой отец.

Ричиус бережно сложил письмо и вернул его в карман рубашки. Жесткие глаза с барельефа наблюдали за ним.

– Я постараюсь, отец, – тихо сказал он и медленно направился к замку.

15

Алейну было всего десять, но он уже разделял семейную любовь к охоте. Динадин не сомневался, что когда-нибудь его брат станет прекрасным лучником. Лук, из которого он стрелял сейчас, специально изготовили в расчете на его маленький рост: этот подарок отец вручил ему недавно в день рождения. Лук был сделан из железного дерева, как настоящий, и, как настоящий, отправлял стрелы точно туда, куда их посылал стрелок. Если лучник хоть

чего-то стоил, стрела поражала цель. Если нет – нужны были уроки. Алейну, разумеется, уроки требовались.

– Я сам могу ее натянуть! – спорил мальчик. Он пытался высвободиться из объятий брата, но Динадин твердо стоял у него за спиной, помогая натянуть тетиву.

– Не так, – спокойно сказал Динадин. – Ты опять держишь тетиву неправильно. Не используй всю ладонь. Вот так...

Динадин ослабил натяжение тетивы и установил маленькую руку брата на стреле, задействовав только два пальца. Потом снова вернул руку брата на тетиву, захватил ее и осторожно натянул.

– Так мне больно! – возроптал мальчик. – Мой способ мне больше нравится.

– При твоем способе теряется управление стрелой, – объяснил Динадин. Поэтому тебе и не удается попасть в мишень.

Мишень отстояла от них на несколько шагов. Это был сноп сена с кое-как нарисованным кругом в центре. В центр стрела не попала ни разу – как, впрочем, и в другие части снопа. Земля вокруг была усеяна стрелами.

Алейн поморщился.

– У меня ничего не получается! – вздохнул он. – Я просто плохой стрелок. Не то что ты.

– Нужно много практиковаться, Алейн, – утешал его Динадин. – Я тоже долго не мог попадать в цель. Мне пришлось потрудиться. И Делу тоже. Отец учил нас обоих, когда нам было примерно столько же, сколько сейчас тебе. А теперь твоя очередь учиться.

– Не могу! – заявил Алейн, бросив лук на землю. – И я не хочу практиковаться. Я хочу хорошо стрелять. Прямо сейчас!

Динадин расхохотался. Алейн всегда отличался нетерпеливостью – еще до того, как Динадин отправился в Люсел-Лор. Он был рад, что мальчик не изменился. В доме после его возвращения практически все осталось как прежде – и это немного успокоило его израненное сердце. И всякий раз, когда проводил время с братьями или ездил верхом с отцом, он мысленно давал себе слово, что больше никогда не оставит этих мест. Он поднял лук Алейна с земли и протянул его брату, но тот замотал головой.

– Он мне не нужен, – недовольно пробурчал мальчик. – Он плохой.

– Не вини лук, Алейн, это не поможет.

– Он слишком маленький, поэтому стрела до цели не может долететь.

– Конечно, может! Ну-ка давай я тебе покажу!

Он вынул новую стрелу из лежащего на земле колчана, установил ее на тетиве крошечного лука и прицелился, закрыв один глаз. Красный круг сразу же стал четким, словно одеяние дрола, а мир вокруг него сдвинулся, пока он не стал видеть только мишень и непропорционально большой наконечник стрелы. Когда он отпустил тетиву, стрела радостно просвистела в воздухе и впилась в сноп, всего в нескольких пальцах от центра. Алейн радостно закричал и захлопал в ладоши.

– Видишь, – Динадин возвратил оружие брату, – дело не в луке. Тебе просто надо потренироваться.

Алейн весело взял лук.

– Ты стреляешь лучше Дела! Может, даже лучше отца. Может, ты вообще лучший стрелок в Наре!