Текст книги "Двойная ставка на смерть"

Автор книги: Джон Кризи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Глава 20
Ли дает показания

Когда Триветт и помощник комиссара Скотленд-Ярда вошли в палату тюремной больницы, выражение лица Септимуса было скорее спокойным, чем униженным. Темные глаза резко контрастировали с бледным лицом и светлыми, почти пепельными волосами.

– Доброе утро, Ли, – грубовато поприветствовал его Триветт.

– Доброе утро, мистер Триветт.

– Знаете этого типа? – Триветт протянул фотографию. Это была фотография человека, которого убил Доулиш.

– О да, это Сэм Уэббер, – слегка поколебавшись, ответил Септимус Ли. – Он один из банды и всегда относился к Доулишу плохо. Не доверял ему, и, как оказалось, совершенно справедливо.

Часом позже еще двое свидетелей опознали человека на фотографии, и петля на шее Доулиша затянулась туже.

Триветт снова направился в кабинет шефа.

Помощник комиссара глянул на него с таким видом, будто собирался прочесть нотацию о Долге Служащего Полиции к о том, что Личине Симпатии Не Должны Мешать Исполнению Долга.

– Поганое дело, Триветт. Хуже и быть не может. Конечно, я знаю, какие чувства вы испытываете. В течение многих лет бы с Доулишем были близкими друзьями, и я понимаю, что вы отчаянно хотите доверять ему. Но улики есть улики.

– А отпечатки пальцев – есть отпечатки пальцев, – пробормотал Триветт.

– Рад, что бам все же удалось взглянуть на это дело правильно. Нам надо срочно послать кого-то в Барселону. Откровенно говоря, они, испанцы, сами нас об этом попросили, это очень деликатное дело, вы понимаете, – помощник комиссара откашлялся и решил сразу же договорить все до конца. – Вполне возможно, что бандиты уже давно переправляли в Испанию краденые драгоценности. У Доулиша и его деловых партнеров была там своя контора. Не знаю, кто еще причастен к этому делу. Но лишние осложнения нам не нужны – и так уже достаточно: так что чем скорее мы завершим дело, тем лучше. Естественно, я бы хотел, чтобы вы сами отправились туда, если хотите, возьмите с собой Поттера. И, гм… если возможно, доставьте сюда Доулиша. Но мы можем оставить его и там, пусть его судят в Испании. Короче, поступайте, как считаете нужным.

– Слушаюсь, сэр, – ответил Триветт.

– Сожалею, что псе это выпало на вашу долю, но такова жизнь, увы!

Триветт понимал, о чем умолчал шеф. Сплетня – отвратительная штука, однако все же ходили сплетни, будто он специально дал Доулишу сбежать, точнее, не очень яростно его преследовал. Так что помощник комиссара, зная обо всем этом, поступал очень даже благородно – он давал Триветту возможность самому арестовать Доулиша и таким образом положить конец слухам.

В половине третьего Триветт и Поттер уже сидели ка борту самолета, направлявшегося в Барселону.

Доулиш наблюдал, как желто-черное такси, доставившее его к доку Луиса; исчезло за углом улицы, столь узкой, что непонятно было, как это машине удается не содрать о стены дверные ручки.

Кругом было тихо.

Разглядывая дом, Доулиш заметил, что его давно не красили. Неплохо бы покрыть свежей краской и решетчатые ставни… Но по-настоящему беспокоило его лишь одно: дом казался совершенно необитаемым. Неужели им удалось ускользнуть ночью? Любому терпению приходит конец, и он уже готов был сдаться.

Он выжидал.

Никаких признаков жизни.

Неужели все рухнуло? Неужели дом пуст?

Потом послышались шаги.

Доулиш весь напрягся.

Шаги замерли, послышалось клацанье замка, дверь распахнулась. Он как-то не думал о том, кого сейчас увидит, но когда он увидел, кто появился на пороге, то просто остолбенел – вот уж ее он никак не ожидал здесь увидеть. Белокурая Куколка! В проеме двери стояла именно она, облаченная в хорошо сшитое льняное платье, каждая линия которого подчеркивала роскошные достоинства ее фигуры.

– Ба, да это же наша Блонди! – воскликнул он с насмешливым восхищением.

– Вы с ума сошли? – спросила она.

– Да, конечно, а разве вы не знаете? Кстати, как там наш Луис?

Она шагнула назад.

Доулиш вошел в дом вслед за ней. В кармане брюк у него был пистолет Мепиты, в кармане пиджака – пистолет, принадлежавший подосланному убийце. Еще у него был нож. Все это несколько походило на мелодраму, но он предвидел, что, когда встанет вопрос о жизни или смерти, все эти три предмета вместе или лишь один из них могут сыграть решающую роль.

Холл был узким и мрачным, пахло, как везде в Испании, чесноком и оливковым маслом. Входная дверь захлопнулась, сзади совсем рядом с ним стояла женщина – слишком близко.

Из комнаты напротив вышел человек, и теперь уж никаких сомнений не оставалось – Доулиш нос к носу столкнулся со своим двойником.

Не так уж разительно он походил на Доулиша, но его легко, очень легко можно было принять за него.

Человек замер; некоторое время оба глядели друг на друга молча. Наконец Доулиш радостно улыбнулся:

– Похоже, нам стоит потолковать о наших предках – наверное, они были родственниками, не так ли?

Человек, которого звали Луис, стоял по-прежнему неподвижно. Крепко сжатые губы и пристальный взгляд выдавали его напряжение. И это делало его еще более непредсказуемым, еще более опасным.

– Знаете, – продолжал Доулиш, – вам действительно не стоило убивать Кореса. Очень неумно.

– Мне лучше знать, – резко ответил Луис.

Доулиш усмехнулся:

– О, это старое заблуждение! Наверное, эти слова – самые распространенные из всех когда-либо произнесенных последних слов.

Луис, казалось, не обращал на него никакого внимания.

Это было странно. Но так ли странно?

– Ну да, – спокойно произнес Доулиш, – даже самые умненькие мальчики порой ошибаются. Когда-нибудь слыхали такое имя – Мепита? Вижу, это имя вам знакомо. Я достаточно ясно выражаюсь?

– Вас уже в аду поджидают, – сказал Луис.

Говорил он как-то очень неуверенно – по крайней мере, уже одно это было открытием. Да, спланировал все эти преступления явно не этот человек. Это сделал кто-то другой, обладающий очень острым и быстрым умом. Здесь же стоял человек, наделавший массу глупостей – пославший О’Флинна в гостиницу к Фернандесу, женившийся на Мепите. Просто потрясающе – как это ему удалось провести Мепиту.

– Что же касается того тепленького местечка, которое вы только что упомянули, я уверен, что именно вы – не я – скоро узнаете все его закоулки. Кстати, где Карлос?

В этот момент послышался стук в дверь, и Доулиш понят, что Луис ожидая именно этого. Он повернулся, прижавшись к стене. Лицо вошедшего было ему совсем незнакомо. Это был невысокий темноволосый человек, слепой на один глаз.

– Ну?! – рявкнул Луис.

Единственный глаз человека сверкнул, когда он бросил взгляд на Доулиша.

– Он приехал один, – сообщил он на правильном английском. – Я нашел таксиста, который подобрал этого типа на большой площади. Там он тоже был один. И когда он пришел сюда, он был один.

– Это все, что я хотел знать, – сказал Луис, и было заметно, что уверенность возвращается к нему. – Вы идиот, Доулиш, неужели вы думаете…

И тут на Доулиша обрушился удар – он не видел, как двинулся маленький человечек, как поднялась его рука.

Он провалился в небытие.

Глава 21
Пока – живой

Но это была еще не смерть.

Доулиш пришел в себя в комнате, в которую пробивался слабый дневной свет. Он лежал на спине и не мог пошевельнуться. Он начал припоминать последние события и удивился тому, что до сих пор жив.

Голова болела, и его страшно мутило.

Совсем рядом он увидел что-то, отливавшее золотом. Потом разглядел, что это были чьи-то волосы. Светлые волосы. Белокурая Куколка?

– Блонди! – хотел он окликнуть ее, но из горла вырвалось только какое-то шипение.

Он попытался снова.

– Блонди!

Она не двигалась. Он испугался.

С усилием, задыхаясь, Доулиш встал на ноги и прислонился к стене. Перед глазами кружились и качались золотые волны волос; но постепенно головокружение стало проходить, и Доулиш двинулся вперед.

Горло Куколки было перерезано.

Его колотило, он пытался сообразить, что же произошло, но отчетливо понял только одно: ему нужно поскорее выбираться отсюда.

И чем быстрее, тем лучше!

Он почувствовал резкий запах виски. Потом увидел на полу возле кресла полупустую бутылку и стакан. Принюхавшись, он понял, что пахнет не столько из бутылки, сколько от его собственной рубашки. Он весь был пропитан этим запахом, словно безнадежный пьянчуга.

Почему?

И опять все тот же вопрос – почему?

Доулиш отвел глаза от зияющей раны на горле женщины и привычно полез в карман за сигаретами. Под пачкой сигарет лежало еще что-то, Нож.

– Я понял, – произнес он осипшим голосом. – Понял.

Он начал прикидывать. В этой комнате будут его отпечатки пальцев – избавиться от них у него нет никакой возможности. Рано или поздно тело найдут, явится полиция, и тогда капкан захлопнется. Охота уже началась.

Он повернулся к окну. Окно было открыто, но снаружи его перекрывала решетчатая ставня. Сквозь решетку он увидел фонтан, тележку, запряженную осликом, и машину. В машине сидел человек, и что-то в его фигуре показалось Доулишу слишком знакомым. Он вгляделся повнимательнее – это был Триветт.

Одним прыжком Доулиш подскочил к двери и крутанул ручку – дверь не открылась. Конечно, они и должны были его запереть, чтобы он не сбежал. Должны? Разве это не вызовет у полиции некоторые сомнения – зачем бы убийце запираться? Но этот вопрос сейчас ни черта не значил: он был заперт. Оставили ли они ему его нож с отмычкой?

Он порылся в кармане – нож был здесь.

Руки дрожали.

– Спокойно, Патрик, – вполголоса посоветовал он сам себе, – не паникуй! Ты должен отсюда выбираться.

Ему показалось, что пока щелкнул язычок замка, прошла целая вечность.

Доулиш распахнул дверь и вышел в узкий коридор. На лестнице послышались шаги – спокойные, уверенные. Коридор сворачивал в сторону – по крайней мере Доулиша теперь не было видно с лестницы.

Перед ним был ход на чердак. Он поднялся, стараясь как можно тише скрипеть деревянными ступеньками.

Наверху была комната с покатым потолком и длинным узким окном. Высунувшись, он увидел, что на улице и на площади полным-полно полиции; увидел машину, Триветта, вылезающего из нее с каким-то испанским полицейским чином, видимо высокого ранга. Все выглядело уж как-то слишком официально. Вокруг полицейских быстро собиралась толпа.

Доулиш глянул на крышу дома напротив. Расстояние до нее было небольшое, всего метр восемьдесят – метр девяносто. Сумеет ли он перепрыгнуть?

Если нет, надежды на спасение никакой.

Он высунул руку из окна, попробовал край крыши. Отломилась какая-то щепка, но сама по себе крыша была крепкой. Он снова взглянул вниз: смуглые лица, темные глаза – все смотрели на дверь. У двери стояли двое полицейских: соблюдая формальности, они начали колотить в дверь. На нижнем этаже, под чердаком, был балкончик, скрывавший его от взглядов толпы, и Доулишу оставалось только возблагодарить за это бога.

Он полез в окно.

Каждое движение причиняло мучительную боль, все тело ныло, но ему все же удалось ухватиться за край крыши и медленно подтянуться. Стук в дверь прекратился, послышался ропот толпы и резкий, громкий – такой английский – голос Триветта.

Доулиш осторожно посмотрел вниз с крыши. Похоже, его никто не заметил – по крайней мере, никаких удивленных возгласов он не услышал. Он лег у самого края. Боль терзала все тело. Доулиш немного переждал и встал на колени. Затем, пригибаясь, – на ноги. Место, где расстояние между крышами не превышало двух метров, было уже рядом.

Он добрался до этого места и позволил себе снова взглянуть вниз. Толпа и машина все еще были на площади, но Триветт и испанский офицер куда-то ушли. Скоро они вернутся. Вернутся за ним.

Прочна ли крыша дома напротив? Выдержит ли она тяжесть его тела?

Доулиш собрал все свои силы, сделал глубокий вдох – и прыгнул.

Приземлился он с грохотом и мгновенно лег ничком.

Он лежал тихо, затаив дыхание, боль накатывала мучительными волнами. Он понимал, что толпа услышала этот грохот. Рискнув посмотреть вниз, он увидел, что кто-то, разглядывая улицу, вертит головой по сторонам, но, слава богу, пока никто не догадался поднять голову вверх.

Он внимательно оглядел соседние дома. По зеленым ставням ему удалось определить гостиницу, в которой скрывались Тим и Мепита.

И вдруг Доулиш увидел то, что вселило в него слабую надежду: от края крыши, на которую он приземлился, вела пожарная лестница. Он добрался до нее и начал медленно спускаться, повернувшись к улице спиной. Несомненно, на него обратили внимание, но он нарочно старался не спешить, заставляя себя спускаться спокойно. Здание гостиницы скрывало его из поля зрения Триветта и испанского полицейского.

Главный вход в гостиницу был как раз на этой улице. Он вошел. За конторкой, пересчитывая кучку грязных скомканных песет, сидел уже другой портье. Он проводил Доулиша отсутствующим взглядом.

Доулиш стал бистро подниматься по лестнице.

Подошел к нужному номеру, повернул ручку двери.

На пороге комнаты его поджидал Луис – человек, так поразительно похожий на него самого. В руках он сжимал пистолет.

Луис саркастически улыбался, а с улицы доносились возбужденные крики толпы, голоса Триветта и испанского полицейского. Очевидно, они только что обнаружили труп женщины.

– Ну и кто тут у нас самый умный? – осведомился Луис. – Самый умный попал из одной ловушки в другую.

Доулиш молчал. Он действительно растерялся.

– Итак, молчим, – издевательски заметил Луис. – А мне говорили, что вас не так-то просто заставить заткнуться. Но, похоже, они были не правы.

«Надо ждать, – подумал Доулиш, – и он разговорится. Скажет все, что надо».

– Представьте себе, Блонди не понравилось, что я женился на Мепите! – воскликнул Луис, всем своим видом давая понять, что он этим одновременно и возмущен, и польщен. – Так что с ней надо было кончать. Если б вас сейчас при ней прихватили, все было бы отлично. Впрочем, вы вполне могли сломать себе шею, прыгая по крышам. И тогда все тоже было бы прекрасно. Полиция получила бы своего злодея, я был бы в безопасности, а Мепита, опасаясь за своего драгоценного братца, держала бы язык за зубами, оставаясь при этом моей законной супругой.

– Вам, быть может, удалось обвести вокруг пальца Мепиту и Карлоса, но есть ведь и другие, – медленно произнес Доулиш.

– О ком это, черт побери, вы толкуете!? – рявкнул Луис.

– Есть те, кто отдавал приказы, есть те, кто разработал всю схему.

– Да, я работал не один, – заявил Луис, – и у вас хватило ума, чтобы сообразить это. Ну и что, вам от этого легче? Или это хоть как-то облегчит положение вашей жены, когда ей придется давать показания в суде? Между прочим, она тоже заявилась в Барселону.

Доулиш не смог сдержать удивленного восклицания Да, тут он допустил промашку.

– Вот так, теперь вы это знаете От меня, – с важностью добавил Луис. – Она прилетела тем же рейсом, что и Триветт, но мои парни сообщили, что из аэропорта они выходили порознь.

«Конечно, если сейчас я наброшусь на него, этот тип выстрелит, – подумал Доулиш. – Интересно, куда угодит пуля?»

Однако атаковать придется рано или поздно. Иного выхода нет.

Гласное – выбрать нужный момент. Момент, когда Луис решит, что он, Доулиш, уже не представляет никакой опасности.

В этот момент дверь, ведущая в маленькую соседнюю комнатку, приоткрылась.

– Ты, Луис, умом не блещешь, как всегда, – сказал появившийся на пороге Карлос Фернандес, и глаза его радостно блеснули. – Куда лучше будет, если Доулишу вообще не придется появляться в суде. Он знает слишком много. Что же касается крыши, то какая разница, с какой он упадет – с той или с этой?

Глава 22
Карлос

Доулиш всматривался в его веселое, довольное лицо. Карлос был очень похож на сестру. И если бы не сложившиеся обстоятельства, то его веселость и приветливость были бы даже симпатичны.

– Доброе утро, мистер Доулиш, – преувеличенно вежливо произнес он.

Доулиш промолчал.

– Что-то он у нас сегодня не слишком разговорчив, – пробурчал Луис.

– Вряд ли это удивительно: обстоятельства не благоприятствуют, – пояснил Карлос. Он подошел и выглянул в окно: – Ага, прибыл еще один наряд полиции.

– Вот пусть он и летит им на головы, – злобно заявил Луис.

– Да, мой бедный Луис, – сказал Карлос, – все-таки с головой у тебя не все в порядке. Ты что, хочешь, чтобы полиция явилась сюда?

– Когда этот тип заткнется навсегда, нам и полиция не будет страшна, – отозвался Луис.

Если бы полицейские, толпившиеся на улице, услышали этот диалог, они сразу бы разобрались во всем. Но полицейские с таким же успехом могли находиться на другом конце света, а не под окнами. Что, если закричать, затеять борьбу? Но в руках у Луиса был пистолет, и Карлос тоже вынул оружие. Доулиш понял, что Карлос сознательно и с самого начала находился на стороне врагов.

Но кто, кто же стоял за всем этим?

Этот кто-то, скорее всего, управляет операцией из Лондона. Это очевидно.

– А там как дела? – спросил Луис.

– Мистер Джереми еще не пришел в себя, – ответил Карлос, – Мепита тоже.

Значит, Тим жив! Тогда еще остается хоть какая-то надежда.

– Могу догадаться, что с ним произойдет. Он утонет в ванне, – произнес Карлос самым что ни на есть спокойным тоном, как будто речь шла о воскресном пикнике.

Последовала долгая пауза, затем Карлос предложил:

– Подождем супругу мистера Доулиша.

Так вот в чем дело!

Они ждали Фелисити.

Тогда и Доулишу оставалось только ждать.

В этой истории все с самого начала шло наперекосяк, каждый его шаг заканчивался неудачей. И вот теперь они заманили в ловушку Фелисити!

Он почувствовал, что слабеет, что на него наваливается свинцовая усталость и сбросить ее усилием воли ему не удастся. Вся его борьба напрасна – все, все безнадежно. Что они сделают с Фелисити?!

Но почему она должна появиться?

И зачем она им вообще нужна?

– Она скоро прибудет, – спокойно произнес Карлос. – Нам пришлось помочь ей избавиться от полицейского хвоста, но это было не слишком сложно. Скоро она будет здесь, и мы тогда сможем покончить с ними обоими.

Луис встал.

– Слушай, я чего-то недопонимаю, – сказал он. – Она-то зачем понадобилась?

– Это очень настырная особа, – пояснил Карлос. – Она провела маленькое самостоятельное расследование и теперь знает, кто ОН. Если бы Доулиш додумался до этого сам, он бы избавился от массы хлопот.

Доулиш сел на стул. Спокойнее, еще спокойнее… Теперь он был готов к самым решительным действиям.

– Ах, вот как! – задумчиво произнес Луис. Похоже, он наконец-то понял, в чем дело. – И когда ж она явится?

– Потерпи, ждать осталось совсем недолго. Он в Барселоне, он сам ее и привезет. Мепита будет молчать – ради меня и ради тебя тоже. Когда Доулиш, его жена и этот Джереми умолкнут навсегда, опасаться нам будет нечего. Конечно, мог бы проболтаться Сеп Ли, но и он будет держать язык за зубами – ему, конечно, придется провести несколько лет за решеткой, но по выходе его будет ждать кругленькая сумма, так что…

И тут Доулиш рухнул на пол.

У него была лишь секунда, пока они опомнятся и начнут стрелять. Доулиш рванул на себя кровать, находившуюся между ним и двумя его врагами, и перевернул ее. В этот миг кто-то из них выстрелил, но пуля пролетела мимо, кровать перевернулась, пригвоздив к полу Карлоса, а спинкой до крови разбила Луису лоб.

Эта секунда решила все.

Доулиш перепрыгнул через кровать и выбил пистолет из руки Луиса. Пистолет Карлоса, похоже, накрыло кроватью.

Оба они были без сознания. Доулиш прикрыл входную дверь и прошел в соседнюю комнатку.

Тим был там. Живой, но в бессознательном состоянии. Мепита просыпалась от долгого, глубокого сна.

Но и это был еще не конец.

Скоро здесь появятся Фелисити и «тот». Доулиш должен их дождаться, он понимал, что, пока они не придут, ничего предпринять он не сможет. Предстоял еще один поединок, возможно, пострашнее всех предшествующих.

Вдруг раздался сонный голос Мепиты:

– Это… Это настоящий Патрик…

Она открыла глаза, самые прекрасные глаза на свете. Такие глаза воспевали поэты, и художники запечатлевали их на своих бессмертных полотнах. Но что крылось за этим спокойным и таким невинным взглядом? Неужели эта красота – всего лишь фасад, за которым прячется черная, злобная душа?

– Где Карлос? – спросила Мепита.

– Он упал и немного поранился.

– А… А Луис?

– Не думаю, что Луис чувствует себя намного лучше, – мрачно произнес Доулиш.

– Патрик, – Мепита подошла к нему. – Патрик, если полиция найдет Луке?, она ведь решит, что это – вы, да?

Он молчал.

– Это ведь так, да? – настаивала Мепита.

– Быть может, – ответил Доулиш.

Она не знала, что Триветт никогда и ни с кем его не спутает. Если показать Триветту человека, который мог быть двойником Доулиша, тот сразу же все поймет.

– Господи! Ну конечно же, полиция решит, что это вы, – воскликнула Мепита. – И тогда вы будете совершенно свободны, Патрик!

Доулиш смотрел на нее, не понимая, к чему она клонит.

– Тогда убейте его, – мягко произнесла она. – И он больше не станет мешать Карлосу. Мы получим назад Свои драгоценности. А потом, может быть… может быть, вы и я… – она подошла еще ближе, она уже почти касалась его своим телом. И глаза ее были так нежны, так прекрасны. Он чувствовал, что она вся дрожит от страсти Но в то же время он понимал, что она старается обмануть его, обмануть ради спасения брата. – И тогда мы сможем уехать. И вы будете в безопасности, в полной безопасности.

Он мог оттолкнуть ее, но мог сделать вид, что принимает ее предложение, подыграть ей. Сейчас он не думал о том, сколь холодно ее сердце и черна душа. «Пусть человек, за которого она по полному своему согласию вышла замуж, умрет, – сказала она, – главное – спастись самим, и прежде всего – спасти Карлоса».

Господи, сохрани всех мужчин, которые любили и еще полюбят ее!

– Убейте его, – повторила она, – и пойдем. Мы… – Мепита направилась к двери. Она увидела перевернутую кровать, лежавших на полу Карлоса и Луиса с зиявшей на лбу раной. Она бросилась к Карлосу, стала перед ним на колени, ее черная юбка развевалась, движения были исполнены такой грации, такого благородства, что поверить в то, что она могла произнести такие страшные слова, было просто невозможно.

Она выпрямилась.

– Здесь есть черный ход. Вы можете вынести Карлоса?

– Да, но…

– Тогда поспешим, – воскликнула она. – Мы можем достать машину. Я позвоню нашему другу, он пришлет большую машину. Скорей, Патрик!

Глаза ее горели, на щеках появился румянец, она выглядела еще моложе, еще прекраснее – хотя кто мог бы быть прекраснее Мепиты Фернандес, женщины, у которой не было сердца!

– Мы не можем… – начал Доулиш.

– Надо спешить! Вот! – Она повернулась, схватила лежавшие на прикроватном столике спички. Зажгла спичку, поднесла ее к простыне и держала, пока ткань не загорелась.

– Вот! Вот! – Она бросила спичку, от простыни пошел едкий дым. Мепита схватила подушку и протянула Доулишу.

– Прижмите ему лицо подушкой, и все подумают…

Доулиш затоптал огонь. Она стояла; все еще держа в руках подушку. На лице ее застыло недоуменное выражение, брови нахмурились.

– Что вы делаете?

– Тебе бы следовало научиться кое-чему у твоих друзей, – Доулиш взял у нее подушку и отбросил в сторону. – Есть еще кое-что и кое-кто, кто может выдать нас.

– Кто? – Она уставилась на него широко раскрытыми глазами, ее удивление казалось совершенно искренним.

– Вот уж это тебе следовало бы знать. Ваш босс. Ты что, никогда не слышала о нем?

– А разве он должен прийти? – спросила она. – О да, я слышала, что есть кто-то, кто отдавал им приказы, – но разве вы станете слушать чьи-то приказы?

– Стану, но недолго, – ответил Доулиш. – Столько, сколько сочту нужным, чтобы сделать все то, что сочту нужным сделать я. Но для начала я должен посмотреть, кто это, а потом узнать, что он от меня хочет. А затем можно было бы спалить и его!

Он рассмеялся.

Она тоже расхохоталась, словно услышала очень остроумную шутку.

– А разве вы его еще не знаете?

– Пока нет.

– А вы уверены, что он придет?

– Так сказал Карлос.

– Да, да, что-то я об этом слышала, – сказала Мепита. – Но учтите, я больше никому не позволю измываться над Карлосом. Он, конечно, глупо поступил, когда залез в долги, но теперь это уже позади.

Похоже, она действительно верила в то, что говорила: все просто – убрать Луиса, сбежать, и больше не о чем будет беспокоиться.

– Мепита… – осторожно начат Доулиш.

– Что?

– Когда я вчера пришел к тебе, ты уже знала, что Карлос работает вместе с Луисом?

– Точно я не знала, но опасалась, что это так, – ответила она. – Но все это только потому, что Карлос был очень напуган! Бедненький Карлос! Я могу его понять. Мы всю жизнь очень нуждались, – продолжала она. – Да, у нас было немного денег и хорошая квартира, которую оплачивал наш дядя, но мы все же были бедны. Разве это так ужасно – хотеть разбогатеть? Сначала Карлос хотел продать эти драгоценности и убедил меня в том, что это разумно. Потом я встретила Луиса и полюбила его. Он оказался плохим человеком, но я же об этом не знала? И Карлос тоже не знал. И вдруг Карлос понял, что он – плохой человек, что он, возможно, забрал наши драгоценности и не отдаст денег. Карлос впал в отчаяние. Поэтому он решил, что должен действовать заодно с шайкой – чтобы спасти наши деньги, чтобы уберечься от еще больших неприятностей. Разве можно его в этом обвинять?

Она – это видно было – ждала, чтобы Доулиш сказал «нет».

И в этот момент зазвонил телефон.