Текст книги "Двойная ставка на смерть"

Автор книги: Джон Кризи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Глава 14
Тайная встреча

Доулиш взял трубку, видя, с каким осуждением смотрит на него Фелисити, да и сам он чувствовал себя достаточно неуверенно. Фелисити права: в первую очередь ему надо встретиться с Триветтом, однако и в сообщении Септимуса Ли могло крыться что-то очень важное.

– Да, Сеп, – он старался, чтобы голос не выдавал его сомнений. – Что случилось?

– Мистер Доулиш, кажется, мы их нашли, – Септимус Ли был взволнован. – И О’Флинна, и этого парня Чарли, и парочку других. Блондинки здесь нет, нет и того, кто мог выдавать себя за вас, но все остальные в сборе. Они…

Он замолчал.

– Продолжайте, – попросил Доулиш.

– Они собрались в ресторанчике в Сохо, ресторан называется «Жидкое золото». На десять пятнадцать у них заказана машина. Вы придете?

– Минута в минуту, Сеп, – пообещал Доулиш. Отличная работа. Спасибо. Увидимся. – Он положил трубку.

Его не удивил обращенный на него взгляд Фелисити: тот, кто сидит рядом с водителем, как правило, нервничает больше.

– Такие вот дела – надо встретиться одновременно и с Биллом, и с Сепом.

– Ну что же, если ты доверяешь Септимусу Ли, – произнесла Фелисити, – ты заслуживаешь всего того, что может с тобой случиться.

Доулиш вел машину по тихим лондонским улицам – по вечерам боковые улицы были почти пустынны, затем свернул на набережную Виктории, чтобы избежать более плотного потока машин в западной части города. Он не обращал внимания на огни над рекой, мысли его сосредоточились на Билле Триветте, Септимусе Ли и Фелисити. Почему Фелисити была так уверена в том, что Сепу Ли нельзя доверять? Женская интуиция? Он не смеялся над такими вещами – уже не раз оказывалось, что ее интуиция подсказывала куда более верные ответы, чем вся его логика и рассудительность.

Доулиш припарковал машину и направился к входу на станцию «Майл-энд-роуд». Он был начеку. Фелисити-то он сказал, что никто не мог подделать голос Триветта, но разве это невозможно? Голос был не из тех, которые трудно имитировать, и каждый, кто пожелал бы назначить ему, Доулишу, такую вот встречу, понимал, что уж к Триветту он пойдет непременно.

Доулиш вышел на платформу.

На платформе было пусто, лишь у стены стоял человек. Свет от фонаря падал на его потрепанную кепку и куртку – это, несомненно, был Триветт, одетый так, чтобы не отличаться от жителей Ист-Энда. Только Доулиш мог узнать Триветта при таком тусклом свете.

Доулиш подошел к нему.

Триветт не улыбнулся и даже не кивнул. Это был очень плохой знак.

– Пат, – сказал Триветт. – За эту встречу меня могут выгнать из полиции, но петля вокруг твоей шеи затягивается. Сегодня вечером был убит Корес.

Доулиш стоял, думая об испанце, чью жизнь он спас, вовремя прибыв в отель «Литтон». И теперь Корее, друг Фернандеса, убит. Преступление следует за преступлением.

– Известно, кто убийца?

– У нас есть двое свидетелей, которые видели, как в больницу входил человек, – Триветт говорил очень тихо. – Высокий человек, твоего сложения, со светлыми волосами. Любой из этих свидетелей покажет под присягой, что это был ты. – Он замолчал, Доулиш тоже хранил молчание, и Триветт взорвался: – Какого черта ты ходил к Коресу, не предупредив меня?

– Я там не был, – мягко произнес Доулиш.

– Не будь идиотом! Ты был там, тебя видели, Пат, я-то знаю, что ты не убийца, я знаю, что ты не связан с этим делом, но больше я ничего не могу для тебя сделать! Такие улики игнорировать невозможно. Некоторые в Скотленд-Ярде уже намекают на то, что я не предпринимаю никаких решительных шагов только потому, что ты мой близкий друг. Не удивлюсь, если утром меня отстранят отдела. Такая вот история.

– Я не был в больнице. – повторил Доулиш.

– Отлично, – прорычал Триветт. – Ври до тех пор, пока сам в свое вранье не поверишь.

– Я не лгу, – настаивал Доулиш. Триветт молчал, следовательно, убедить его не удалось. – Билл, – Доулиш попробовал подойти с другого бока, – что ты знаешь о Септимусе Ли?

– Он провел семь лет за решеткой за растрату. Больше ничего такого я о нем не слыхал. Твой друг Морис Гейл обо всем знает. В последние несколько дней Ли шнырял по Ист-Энду. Это ты ему приказал?

– Да.

– Ладно, все это напрасная трата времени. Пойми, наконец, – Триветт был вне себя от ярости, – тебя видели недалеко от того места, где был убит Корее, за полчаса до того, как было найдено тело. Я должен еще что-то сказать?

– Нет, – сказал Доулиш. – Нет, Билл. Спасибо.

– Если ты будешь дома завтра утром, – предупредил Триветт, – к тебе, скорее всего, придут. Лучше б тебе иметь хорошую историю наготове, – Триветт выбросил сигарету, и она прочертила в темном воздухе яркую дугу. Он повернулся и пошел прочь так быстро, словно от этого зависела его жизнь. Да, петля затянулась.

Доулиш вышел на улицу, Триветт уже растворился в толпе. Он доказал свою дружбу, но из-за этого он сам оказался в неприятном положении, ибо предал Скотленд-Ярд и свой долг.

Безумие! Бред какой-то!

Слова Триветта могли означать только одно: наутро Доулиша арестуют по подозрению в убийстве, и никто не поверит, что накануне, во время убийства Кореса, его в больнице не было. «Исчезни, – вот что на самом деле сказал Триветт, – или попадешь в тюрьму. Если ты действительно сам хочешь довести это дело до конца, не возвращайся домой. Беги».

Да, Доулиш понял все правильно.

Если б это сказал ему кто-нибудь другой, он мог бы предположить, что это – ловушка, уловка, придуманная специально для того, чтобы заставить его бежать и тем самым как бы признать свою вину, но Триветт не мог так поступить.

Было четверть десятого. Подходящее время, чтобы посетить «Жидкое золото», тот ресторан в Сохо, о котором говорил Септимус Ли.

Доулиш ехал не спеша и прибыл на Дин-стрит в тринадцать минут одиннадцатого. Ресторан он узнал легко – по освещенной неоном золотой бутылке на фасаде. Доулиш припарковал машину и направился к входу. Многое и прежде зависело от того, насколько честен Септимус Ли, но еще важнее это было теперь. Если удастся поймать, допросить и выудить правду у О’Флинна и Чарли, тогда картина предстанет перед Триветтом совсем в ином свете.

Сеп – это, несомненно, был он – стоял на другой стороне улицы, прислонившись к витрине. Доулиш сказал себе, что этому парню надо еще многому учиться – какого черта так демонстрировать себя? А вдруг это делается намеренно? Если он участвует в заговоре и получил вполне определенные инструкции, будет ли он стоять таким вот образом, на виду у всех?

До Ли оставалось всего метров тридцать, когда кто-то ударил Доулиша по ноге. Он упал, ударившись о тротуар. Кто-то нанес ему удар по голове, и другой человек крикнул: «Я схватил его! Схватил! Давайте сюда пистолет!»

Доулиш понял, что его заманили в ловушку. Он услышал выстрел. Откуда-то издалека раздался полицейский свисток, топот ног, чей-то голос продолжал орать: «Суньте ему пушку».

К нему бежали люди.

К нему бежала полиция, и если полиция схватит его, всему конец.

Потом он почувствовал, как кто-то засовывает ему в карман пистолет, и понял, что это пистолет убийцы.

У него оставался единственный шанс.

Возле него были двое, к нему подбегали еще люди, и он уже различал каску приближавшегося полицейского. Но за углом стоял его «хамбер» – о, только бы успеть добежать до него!

Доулиш рванулся вперед.

Это некоторым образом походило на извержение вулкана – мгновение назад он лежал на тротуаре, совершенно неподвижный, а сейчас взлетел вверх, как пружина. Он ударил одного – человек рухнул, другого он буквально всадил в витрину. Послышался звон бьющегося стекла – словно раздался взрыв, на мгновение оглушивший всех. Он услышал крики, пронзительную трель полицейского свистка, но теперь впереди никого не было, и он понесся по улице. Свернул за утл – вот его «хамбер»… И тут он увидел, как кто-то возится у заднего колеса машины.

Он услышал легкий свист выходящего из проколотой шины воздуха.

Кто-то позаботился о том, чтобы у него не осталось ни единого шанса.

Он инстинктивно продолжал бежать перед.

И тут он услышал чей-то голос:

– Пат!

Фелисити? Не может быть, Фелисити дома, она…

– Пат!

Это была она! Это Фелисити высовывалась из какого-то автомобиля. Это Фелисити кричала и размахивала руками. Голос у нее был такой пронзительный, что Доулиш испугался. Он подбежал. Фелисити распахнула дверцу. Преследователи были всего в двадцати метрах, когда Фелисити втащила его в машину и нажала на стартер. Доулиш рухнул на заднее сиденье: он был совершенно беспомощен и очень боялся за Фелисити. Затем он услышал, как ровно заработал мотор. Они свернули за угол, звук мотора перекрывал все другие звуки, хотя Доулиш легко мог представить их себе – трель полицейского свистка, крики – мужские и женские, причитания людей, склонившихся над сползающим на землю телом Септимуса Ли…

Тормоза взвизгнули.

Машина петляла по улицам.

Он сел, выпрямившись, способность соображать мало-помалу возвращалась к нему. Он увидел Фелисити, напряженно вцепившуюся в руль. Преследования не было, но полиция может воспользоваться радио, и тогда эта машина их не спасет.

– Фел, – сказал он, – притормози, как сможешь, где-нибудь в переулке, я выскочу. А после этого снова жми на акселератор – это поможет мне выиграть немного времени.

– Я… Что случилось!?

– Сеп Ли был предан мне, и Сеп Ли убит.

– Сеп… – произнесла Фелисити сдавленным голосом. – Мне звонила жена Триветта. Она сказала, что Билл в панике – он должен предъявить тебе обвинение в убийстве. Пат, что происходит? Почему, в чем дело?

– Скоро мы все узнаем. Притормози здесь, дорогая. За этим углом.

Машина послушно свернула за угол.

Ему показалось, что он слышит полицейскую трель совсем близко.

– Если позвонит Тим… – начал Доулиш.

– Он звонил, – судорожно выдохнула Фелисити. – Мепита в Барселоне, вместе с братом. Но…

– Достаточно, – прервал ее Доулиш. Именно это я и хотел узнать.

Теперь они ехали чуть медленнее, по боковой улице возле Хай Холборна.

– Мне надо ехать в Испанию. Не беспокойся, дорогая. Только будь осторожна. Очень осторожна!

Выбрав подходящий момент, он выскочил из машины и чуть не разбил какую-то витрину. Спрятавшись в тени подъезда, он наблюдал за удаляющимися задними огнями машины Фелисити, вот они скрылись за углом. И почти сразу же за ними на большой скорости проследовала полицейская машина.

Никто его не заметил.

Он знал, что полиция скоро остановит Фелисити. Но теперь это уже не имело никакого значения. У него было десять минут форы, и именно эти десять минут отделяли безопасность от отчаяния.

Как-то ему уже приходилось быть в роли преследуемого, но тогда против него не было таких серьезных улик, как не было и таких серьезных оснований для страха.

Ему необходимо было пробраться в порт и найти корабль, идущий в Испанию, – где же еще искать ключ ко всей этой головоломке?

Глава 15
Доки

В лондонских доках царила тьма, освещены были лишь те стоянки судов, на которых шла погрузка или выгрузка. Здесь пахло фруктами и свежим мясом; сюда приходили суда с грецкими орехами из Генуи и копрой с островов Тихого океана, с шерстью из Новой Зеландии и Австралии, с продуктами из Европы, винами из Франции и Италии, Швейцарии и Испании.

Доулиш притаился в тени судна, освещенного прожекторами; он видел силуэты людей – кто-то работал как положено, кто-то просто слонялся и курил. Позади был Лондон – Лондон с его недреманным полицейским оком.

Он хотел хоть на время забыть обо всем случившемся за последние несколько дней: о мертвом Коресе, о, похоже, смертельно раненном Сепе Ли, о перепуганной до смерти Фелисити; он хотел переключиться на то, что ожидало его там, за каналом. За каналом, и еще дальше – за Бискайским заливом, возможно, еще южнее, – в Португалии. Конечно, он мог бы попробовать пробраться через Францию, хотя рассчитывать ему было особенно не на что: при нем было лишь несколько фунтов, часы, одежда и – цель. Предприятие казалось совершенно безнадежным, но попытаться он обязан.

Доулиш увидел, что к нему приближаются двое, и оставил свое укрытие. Он отстегнул воротничок, стащил галстук, взлохматил волосы и испачкал лицо пылью.

Эти двое поглядели на него не без интереса.

Слегка покачиваясь, он вразвалочку направился к ним:

– Послушайте, есть тут сейчас что-нибудь до Испании? – пробормотал он заплетающимся языком.

Двое остановились.

– А тебе для чего?

Доулиш состроил лукавую гримасу:

– Да вот потянуло меня что-то на морскую прогулочку. Поможете?

Он сунул десятишиллинговую банкноту в руку, которая явно ее не отвергла, и вдруг его охватила паника: а если эти люди из охраны доков?

Те рассмеялись.

– Попробуй «Спендер», – посоветовал один из них. – Он отправляется в Виго и Лиссабон прямо сейчас, во время прилива. Или на «Карлосе V», это испанское судно, только поначалу оно должно зайти еще в дюжину портов. «Спендер» – в девятнадцатом доке, «Карлос V» – в двадцать седьмом.

– Спасибо, парни, выпейте за мою удачу. – Доулиш зашагал прочь.

Полиция может допросить этих людей; еще более вероятно, они увидят его фотографию в утренних газетах и сами помчатся в полицию. Но без риска не обойтись. Он старался держаться в тени, пока не увидел «Карлос V». Судно выглядело очень старым и очень грязным. В одном из трюмов шла погрузка. Теперь все зависело от внимательности – точнее, невнимательности – охраны.

Доулиш вышел из темноты и направился к трапу. Поднялся, всем своим видом пытаясь изобразить докера. Наверху стояли двое – один англичанин, другой испанец. Англичанин спросил:

– Куда направляешься?

– В двадцать второй отсек.

– Ладно, только давай поосторожнее.

Доулиш кивнул.

Из трюмов шел тяжелый запах, запах моря и стоячей воды, машинного масла и чеснока. Он направился не к двадцать второму отсеку, который как раз загружали, а к первому. Там было очень темно. Он слышал скрежет лебедки, громыхание люков. Он втиснулся между укрепленным стропами автомобилем и рулоном резины. Единственное, на что он рассчитывал – что в этот отсек до того, как они выйдут е море, никто не сунется: вряд ли они вернутся в порт из-за него одного…

Или вернутся?

Было жарко, от вони его тошнило. Стук к клацанье все продолжались, и конца этому не было видно. Но вдруг что-то изменилось. Изменилась тональность звуков, все стало двигаться как-то быстрее и совсем по-иному. Раздался гудок, и он понял, что корабль уже идет вниз по реке, к устью Темзы, к морю и – в Испанию.

Доулиш забрался ка сиденье автомобиля и устроился поудобнее. Очень хотелось спать, но в голове назойливо крутились одни и те же вопросы: кто подстроил для него эту дьявольскую ловушку? Почему, кто, почему, кто? Убийство и ограбление, скупка краденого, сговор – кому нужно все это, весь этот безумный сценарий?

Почему, почему? ПОЧЕМУ?

Некоторые считали Тимоти Джереми мужчиной весьма привлекательным, других же подобное утверждение повергло бы в изумление, ибо эти другие считали его просто уродом. Единственное никоим образом не зависело от мнения окружающих – то, что это был мужчина высокого роста, очень худой и закопченный дочерна испанским солнцем.

Помимо всего прочего, это был еще и весьма встревоженный мужчина.

Тревожило его вот что: два часа назад позвонила Фелисити Доулиш и с отчаяньем в голосе спросила, не слыхал ли он что-нибудь о Пате. Тимоти ничего не слыхал. Прошло уже восемь дней, как Доулиш покинул Лондон, но Тим знал, что некоторые маленькие грузовые суденышки, прежде чем прибыть в порт назначения, заходят в попутные порты, и тогда их путь растягивается на недели.

Он сидел в холле отеля «Толедо» и выслеживал человека, который походил бы на Доулиша. Тимоти рыскал по всем злачным местам – от самых дешевых ночных клубов до самых дорогих. Он слонялся по всем отелям и посетил большинство барселонских ресторанов. Он стал в Барселоне фигурой примечательной, ибо всюду демонстрировал фотографию Доулиша и задавал один и тот же вопрос, который испанцы, напрягая свои познания в английском языке, могли понять так: «Вы знаете этого человека?»

Несколько человек сказали, что вообще-то видели, но ни один из них не мог утверждать это с полной уверенностью. Тимоти почти что сдался.

Потом он увидел Мепиту Фернандес.

Однажды он уже видел ее, когда она входила в свой дом вместе с братом, но сейчас он впервые увидел ее одну. Но ведь должна же эта цепь неудач когда-нибудь прерваться! Может, сейчас? Он смотрел на нее со все возрастающим волнением.

Потом к ней подошел человек. И…

Этот человек был очень похож на Доулиша!

Человек, который был похож на Доулиша, Доулишем, естественно, не был, но сходство было разительное, и любой, не знакомый с Доулишем близко, вполне мог принять этого человека за него. Тот же профиль, тог же широкий лоб, та же массивная челюсть, выдающая решительный характер. Возможно, этот человек был чуть ниже Доулиша, но он тоже был высоким, что-то около метра восьмидесяти пяти, и он поглядывал на Мепиту сверху вниз так, как смотрят только на тех, кого любят, на тех, кто принадлежит тебе целиком, душой и телом.

Тим подошел поближе. Он немного понимал по-испански, но недостаточно хорошо, чтобы разобрать быстрый разговор между Мепитой и человеком, столь похожим на Доулиша. Ему показалось, что девушка в чем-то упрекает своего спутника, но в чем, он не понял. Человек, в свою очередь, казалось, старается успокоить ее.

Если бы только Тим мог понять, о чем они говорят!

Он вслушивался, пытаясь уловить хотя бы смысл их разговора, и в этот момент к нему подошел посыльный:

– Телефон. Вас, сэр.

– Спасибо. – Тим направился в кабину, расположенную почти напротив того места, где сидели Мепита и ее дружок. Поднял трубку и, насилу справившись с испанским языком, все же убедил телефонистку, что он и есть Тим Джереми.

Звонила, должно быть, его жена Джоан, или кто-то из барселонских друзей, или…

– Тим Джереми у телефона.

– Тим, – произнес голос Доулиша, – спаси меня. Я в ауте.

У Тима перехватило дыхание. Именно этого звонка он гак долго ждал, и именно в этот момент – наихудший из всех возможных – суждено было ему раздаться. Но главное – Доулиш был жив!

– Тим! – закричал Доулиш.

– Слушаю, слушаю, старина. Слышишь треск в трубке? Это все от радости. Ты где?

– Я на площади, сплошь уставленной фонтанами и голубями. Тут еще улица, называется Грациас или что-то в этом роде. Ты можешь?..

– Стой, где стоишь, – сказал Тим. – Примчусь, как только смогу. Но не слишком быстро. Веришь, я только что увидел твоего двойника? Потрясающе! Ну почему все должно происходить одновременно?

– Отличная работа, – выдохнул Доулиш. – Не теряй его из виду. И ни перед чем не останавливайся. Понял?

Что бы с ним ни происходило, какая бы угроза ни нависала над его головой, голос Доулиша всегда был тверд. Так же, как и сейчас. Он был практически спокоен и решимость не покинула его. Тим Джереми ответил, что да, он понял, – и тут увидел, что Мепита и ее спутник встали.

– Они уходят, – заторопился он. – Увидимся.

Тим бросил трубку и, выскочив из кабинки, проследовал за человеком – двойником Доулиша к выходу, потом на улицу. Ему удалось подойти к ним, и он услышал, что Мепита назвала этого человека Луисом. Она по-прежнему его умоляла о чем-то.

Глава 16
Хуже и быть не может…

Темнело.

Голуби, гулявшие по знаменитой Пласа де Каталуна, уже устраивались на ночь. Загорались огни реклам, и незнакомые созвездия появлялись на звездном небе.

Все это Доулиш наблюдал уже довольно долго, и ему начало надоедать. После разговора с Тимом прошло два часа. Услышать голос друга – это было потрясающе, он надеялся, что гнусное приключение подходит к концу.

Доулиш еще был во власти того напряжения, которое владело им, когда он ждал, пока Тима подзовут к телефону, и того радостного волнения, которое нахлынуло на него, когда он услышал голос друга.

Ожидая, он припоминал, как продал свои часы, как потратил пять английских фунтов; он припоминал путешествие на корабельной шлюпке из маленького порта; быструю, тайную высадку на скалистый берег; сам берег, обмен десяти английских футов на десять тысяч песет и путешествие через всю страну, путешествие, измотавшее все его нервы и сказавшееся в каждой косточке тела, но это путешествие наконец окончено.

Уже здесь, в Барселоне, он нашел в урне английскую газету шестидневной давности. Бросился в глаза крупный заголовок: «ДОУЛИШ ПО-ПРЕЖНЕМУ НЕ НАЙДЕН».

А потом он нашел телефонную будку и позвонил Тиму. Как он ждал ответа! И теперь все еще ждет.

На площади появилась окутанная мраком фигура.

Чьи-то крепкие пальцы сзади ухватили Доулиша за плечо, и низкий насмешливый голос произнес: «Надо же, живой!»

– Пока еще, – жизнь постепенно возвращалась к Патрику Доулишу. – Узнал, где живет мой двойник?

– Вот-вот, классический пример маньяка! Да узнал я! Ну-ка, дай поглядеть на тебя при свете… Какой ты? Заросший, грязный или…

– Вполне респектабельный. Я купил рюкзак и теперь изображаю чокнутого англичанина, который путешествует автостопом.

– Ну, от англичанина, путешествующего автостопом, всего можно ожидать. Пойдем-ка выпьем, – и Тим потянул Доулиша в боковую улицу к какому-то слабо освещенному кафе. На заднем плане невидимая толпа убивала время в невидимом танце.

Тим выбрал самый затемненный уголок и заказал вино.

– Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь здесь понимал по-английски, но старайся все же говорить потише. Пат, до чего ж я рад тебя видеть!

– Я тоже. Куда он пошел? Как его зовут? С кем он был?

– Он проводил Мепиту до дома ее братца на Авениде де ла Република, а потом отправился к порту, это на границе Старого города, – сообщил Тим, – Узкие улочки, подслеповатые окна, кошачья вонь, я знаю это место. Что же касается имени, то эта девушка, Мепита, называла его Луисом.

– Отсюда до этого места далеко?

– Пат, – сказал Тим. – Подожди. Тебе не терпится, я понимаю, но следует соблюдать осторожность. Тебе надо быть, – произнес он твердым, убедительным голосом, – еще осторожнее, чем ты предполагаешь. О, вино! Грациас! – он улыбнулся темноволосому официанту с наглыми глазами, который подал бутылку красного вина и стаканы, и снова повернулся к Доулишу. – Да будет проклят этот твой двойник!

Они выпили.

– А что еще случилось? – спросил Доулиш. – Я знаю, что полиция преследует меня.

– Преследует? Гонится на всех парах, дорогой мой. Дело в том, – Тим поглядел сначала в свой стакан, на рубиновую влагу, потом на каменную стену ресторанчика, – дело в том, что Сеп Л и не умер. Пуля только оцарапала его. Ему не просто стало лучше – он почему-то стал невероятно болтлив. Он заявил, что он человек по натуре преданный и может вынести все и вся – кроме неблагодарности.

Тим замолчал и уставился на только что вошедших в ресторанчик мужчину и девушку. Нельзя сказать, что они были хоть чем-то примечательны.

– Тим, – попросил Доулиш, – кончай молоть чепуху.

Тим глянул Доулишу прямо в глаза.

– Сеп Ли отныне – официальный обвиняемый, изобличающий своих сообщников. Он заявил, что и ты, и он с того самого момента, как Морис Гейл уехал, начали скупать краденое. И организатором был именно ты. Ты шантажом втянул его в эту историю, причем львиную долю забирал себе. Так он и заявил. Причем, как мне сообщили, звучало все это весьма и весьма убедительно. Налить еще винца?

Доулиш залпом осушил свой стакан и протянул его Тиму. Он глядел лишь на стакан, понимая, что Тим внимательно за ним наблюдает. Думал он о многом другом. Во-первых, о Фелисити – каково ей, как же ей отчаянно больно! Во-вторых, о Триветте и тех нескольких друзьях в Скотленд-Ярде: какой кошмарной должна казаться им эта история, и, тем не менее, они ничего не могут поделать! В-третьих, о Сепе Ли и его чудовищной лжи, о его готовности давать ложные показания – при этом он прекрасно понимает, что эти показания приведут невиновного человека в камеру смертников. Сеп, с его светлой саксонской кожей и темными испанскими глазами, с его сдержанными манерами – как же права была Фелисити!

– И все же, – подал голос Тим, – есть и свет в конце туннеля, старина. Пусть не яркий, но есть. – Он почувствовал, что Доулиша покинула последняя надежда. – Я имею в виду один маленький старенький домик на узенькой улочке в старой части города. А также человека, похожего на тебя, и еще Мепиту. Тот дом недалеко от порта, я тебе уже говорил?

– Говорил.

– Я смогу его разыскать, – серьезно, даже торжественно заявил Тим, однако было похоже, он сказал это только для того, чтобы хоть как-то вывести Доулиша из состояния глубокой подавленности. – Я найду этот дом с завязанными глазами, и даже если меня перед этим раскрутить на месте. Я облазил все эти старенькие улочки и тупики, и я найду его. Факт! Но мы должны быть очень осторожны. Сначала надо провести рекогносцировку на местности. Потому что полиция порой тоже работает весьма эффективно, по крайней мере, доходили до меня и такие слухи.

– Да, – согласился Доулиш. – Итак, Сеп меня оговорил. Хотел бы я знать почему.

– Сигарету? – предложил Тим. Он вытащил свой портсигар, зажег сигарету. – Пат, ну какой смысл сейчас, на этой стадии, докапываться до причин? Разве это поможет? Знаю, знаю, зачастую, поняв мотив, можно выйти на преступника, но только не в этом случае. Сначала найди злодеев, а уж потом вызнавай их мотивы. В конце концов, этих самых мотивов у них должно быть не так уж много.

– Не много?

Тим глубоко затянулся сигаретой. Ему не нравилось лицо Доулиша, потому что оно казалось высеченным из камня. Взгляд был отрешенным, почти пустым, губы крепко сжаты, пожалуй, слишком крепко.

– Ну хорошо, давай спрашивай себя, что у нас получается? Ты – подставное лицо, которое и сядет в тюрьму за все их преступления. Они нашли какого-то человека, очень на тебя похожего, – это не легко, но и не так уж трудно. Обрати внимание: его всегда видели либо ночью, либо при очень плохом освещении – еще никому не удавалось достаточно четко разглядеть этого типа. Было упомянуто твое имя – и вот сценарий разыгран! Когда разразится гроза – молния ударит в тебя, и вся банда тем временем скроется. Смоется. Растворится. Исчезнет, – сказал Джереми с беспечным видом, пытаясь взбодрить самого себя. – Загадка в том, почему гроза разразилась так быстро, в том, как именно она разразилась. Основная ошибка этого типа – то, что он женился, воспользовавшись твоим именем. Вот что я имею в виду: он мог прокрутить любой номер, и все сошло бы отлично, но вот это без последствий пройти не могло.

Доулиш начал улыбаться, хотя сначала его улыбка больше походила на гримасу.

– Тим, ты прав. У меня появилась идея. – Улыбка стала шире. Тим настолько обрадовался, увидев, что отчаянье на лице друга сменилась улыбкой, что готов был запеть. – Итак, для начала давай хорошенько закусим. Потом осмотрим старый город, с которым ты так хорошо ознакомился. Потом посетим Мепиту Доулиш, в девичестве Фернандес. Твоя задача – убедиться, что ее братца не будет дома.

Тим такому обороту явно не обрадовался.

– У тебя есть какие-то возражения?

– Дело в девушке, – признался Тим. – Ты ведь ее еще не видел. Так что можешь мне не поверить, но она, – о дьявол! – можешь считать меня сентиментальным дураком, Пат, но – она ХОРОШАЯ девушка. Понимаешь, она выглядит так… Как ребенок. Только дети могут быть такими славными.

– И за всем этим – душа сатаны, – хрипло сказал Доулиш.

Они хорошо, просто отлично поужинали в ресторане неподалеку от Рамблас. Вышли из ресторана в десятом часу и, слившись с толпой, пошли по широкой улице, мимо красочных магазинчиков, под сенью раскидистых деревьев, в листве которых устроили себе ночлег десятки тысяч птиц.

Доулиш думал только о предстоящем визите.

Казалось, его совсем не заботила мысль, что за ним охотятся. Зато Тима это беспокоило. Доулиш владел всеми приемами работы и обычно принимал меры предосторожности. Да, он зсегда действовал так, как подсказывала интуиция, и удивительно, что интуиция так часто помогала ему, но на этот раз дело было слишком серьезным. И все же Доулиш вел себя слишком, на его взгляд, беспечно. Казалось, он не обращал никакого внимания на то, что его могут узнать, что те, кто жаждал его смерти г Англии, были бы только рады возможности уничтожить его здесь, в Испании. Все было просто: кто-то заработал себе громкое имя в преступном мире скупкой краденого, называя себя при этом Патриком Доулишем; этот кто-то совершил убийство, и если теперь он, настоящий Патрик Доулиш, будет приговорен к высшей мере, настоящий убийца, настоящий скупщик, настоящий «муж» Мепиты сможет выйти из укрытия и жить припеваючи на эти заработанные жизнью Доулиша деньги.

Дьявольски хитрый замысел!

Доулиш в полной мере признавал изобретательность своего злого гения и все же ке понимал, почему выбрали именно его.

Приятели ушли с широкой улицы и сверну ли в узкую – такую узкую, что на ней с трудом могли разминуться два человека, – улочку. Здесь, на Каско Антигуо, в витринах маленьких магазинчиков горел свет и блуждали странные запахи. Похоже, на приятелей никто не обращал внимания, с ними никто не заговаривал, но Джереми все же чувствовал себя очень неловко, потому что Доулиш неуклонно шагал вперед, так, словно путь к цели был совершенно прямым, не обращая никакого внимания ка то, что могло появиться сзади.

Наконец они подошли к перекрестку с маленькой площадью и фонтаном на ней в центре. Здесь они остановились.

– Второй дом отсюда, – сообщил Тим. – Именно в него вошел твой двойник. На твоем месте, Пат, я дождался бы, пока все вокруг улягутся спать, и уж потом попытался бы проникнуть в дом. Тут должен быть какой-то проход.

– Нам необходим человек, – сказал Доулиш, – который говорит по-испански. Надо позвонить по телефону Карлосу Фернандесу под каким-нибудь предлогом выманить его из дома, чтобы Мепита осталась одна Ты знаешь кого-нибудь?

– Да, трудно иметь дело с человеком, у которого мысли работают лишь в одном направлении, – повторил Тим. – Ладно, позвоню одному приятелю, попрошу. Но под каким предлогом можно выманить Фернандеса?

Доулиш саркастически улыбнулся:

– Пусть ему скажут, что я хотел бы поболтать с ним перед тем, как обращусь в полицию. Он не просто придет, он примчится.