Текст книги "Инспектор Вест возглавляет расследование"

Автор книги: Джон Кризи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Глава 8
МАРКУ НЕ СЛАДКО

Роджер находился в обществе Лэмпарда и доктора Тенби вот уже более часа после возвращения в Делавар. Телефонные линии в Лондон и Гилдфорд были все время заняты. Из Гилдфорда приехала медсестра, и доктор Тенби провел вместе с ней много времени в комнате Клода. Клод был жив, но положение оставалось серьезным. Тенби ограничил свои объяснения тем, что назвал это каким-то гипнотическим отравлением и сказал, что исход пока не ясен. На всякий случай надо вызвать жену.

Мейзи в доме на Брэддон-сквере не оказалось. Тамошние слуги назвали целый ряд мест, где она может находиться, но особого оптимизма не проявили.

К полицейским из Гилдфорда присоединились военные из местного гарнизона для поисков Марка Лессинга. Через час Роджер уже не верил, что инициатором исчезновения мог быть сам Марк.

– Он бы никогда не довел дело до такой шумихи, если бы это зависело от него!

– Что ты волнуешься по пустякам? – рассердилась Джанет. – Коль ему пришла в голову шальная мысль искать ветра в поле, не поставив тебя в известность, пусть пеняет на себя за огласку.

Харрингтон, находящийся в этой же комнате, перевел глаза с нее на Роджера.

– Строго между нами, мне что-то не по душе все, творящееся сегодня. У вас такое часто случается?

– Один раз на тысячу. Не воображайте, что это типично для полицейской жизни. Как правило, она такая же нудная, как у всех служак. Впрочем, тут я несправедлив. Тишина для нас редкость, но бывают затишья…

Закурив сигарету, он спросил:

– Не припомните ли вы чего-нибудь такого из слов Мейзи или Поттера, что могло бы вас натолкнуть на мысль, почему они связались с вами?

– Все время они изъяснялись крайне туманно. Их вопросы приобрели конкретность лишь тогда, когда они стали меня расспрашивать, чем я занимался с тех пор, как уехал из Англии. Ведь я уехал еще мальчишкой, – усмехнулся он. – Мои родители умерли рано. Я прекрасно понял, что косвенно в смерти матери виноваты Прендергасты. Вместо миллионов «Мечты» – жалкие крохи. Она умерла от гриппа, потому что не имела возможности обратиться к опытному врачу. Случайно выяснилось, что после ее смерти у нее осталось акций «Мечты» на пару тысяч… Они были переданы моей опекунше-тетке, которая вырастила меня. Она их все постепенно потратила…

Серые глаза Харрингтона приобрели необычайно серьезное выражение.

– С тех пор я много путешествовал, но того времени мне никогда не позабыть.

– Вы давно уже самостоятельно зарабатываете себе на жизнь?

– Это не имеет никакого отношения к прошлому…

Засунув руки в карманы, он уставился в огонь.

– Есть ли смысл мне здесь дольше оставаться?

– Решайте сами. Я был бы рад, если бы вы остались, но принудить вас я не могу.

Харрингтон запустил руки еще глубже в карманы.

Потом пришел сержант и сказал, что мистер Лэмпард просит на несколько минут к себе мистера Харрингтона.

Харрингтон поднялся:

– Сейчас вернусь.

Как только дверь за ним закрылась, Роджер подошел к Джанет и обнял ее за плечи:

– У меня появился соперник?

– Он мне и вправду нравится. Он колючий, у него какой-то груз на душе. Возможно, он раздражен потому, что, приехав к кузену, понял, что значит быть богатым… Каково твое мнение о нем?

– Находчивый, энергичный, скрытный и, возможно, забияка. Не говоря уже о наследстве, – не обращай внимания на то, что он говорит, будто ему не нужны деньги от «Мечты», – если он действительно много думал над несправедливым отношением к его матери со стороны ее семьи, он мог и убить за это. Согласен, это мало вероятно, и все же сбрасывать со счетов такую возможность нельзя. Чем больше я думаю над этим делом, тем запутаннее оно мне представляется. И страшнее. Убийство Фентона было настолько хладнокровным, что просто не находишь слов. Хорошо, что мы явились свидетелями и не ломаем себе голову над тем, как это могло произойти. С другой стороны, это подтверждает вероятность того, что Прендергасты были убиты… А Поттер, будь он проклят, неужели Поттер мог быть настолько откровенным, что вызвал Фентона сюда, замышляя его убрать? Как бы то ни было, у меня замечательный свидетель, скромный и неразговорчивый.

– Я нс люблю, когда ты начинаешь вот так говорить. Потому что тогда ты кажешься таким же черствым и бессердечным, как Лэмпард. А как ты считаешь, Клода отравили?

– Несомненно.

– Я не это имела в виду… Отравили ли его до того, как он отправился к Марку и именно потому, что он это сделал, или же его в любом случае хотели отравить?

– Уместный вопрос, – похвалил Роджер.

– Как бы я хотела, чтобы вернулся Марк!

Тут она поднесла руку ко лбу:

– Боже мой, я совершенно позабыла… Ты знаешь такого маленького человечка, мистера Моргана?

– Пепа Моргана?

– Да. Ведь он частный детектив?

– У него есть и другие звания.

– Он заходил сегодня вечером и оставил для Марка записку. Она у меня в сумочке. Даже несколько листочков. Объяснил, что Марк их ждет.

Джанет достала из сумочки конверт.

– Как ты считаешь, мы должны его распечатать?

– Не должны, – усмехнулся Роджер.

Он надорвал конверт и просмотрел вложение. Брови у него приподнялись:

– Это список тех людей, которые приходили в контору Габриеля Поттера и уходили из нее. И описание передвижений самого Габби. Приходило трое людей, которых Пеп не узнал, затем Мейзи, сэр Эндрю Мак-Фоллен и Грегори Хотебай. Ничего потрясающего. Жалко.

– Что жалко?

– Что Марк не работает в Ярде. Он великолепно понимает важность вот такого предопределенного расследования. Не то, что ты…

Приоткрылась дверь, и Лэмпард просунул внутрь голову:

– Мы нашли вашего приятеля Лессинга, – объявил он, и на этом дверь закрылась.

– Он ранен? – закричала Джанет.

Роджер поспешил следом за Лэмпардом. Он увидел Харрингтона, который выходил из туалета, вытирая руки. Дверь, ведущая в жилую половину, была распахнута, в проходе за нею виднелись люди с носилками.

– Нет! – закричала Джанет, вцепившись в рукав Роджера.

Марк лежал на носилках. Лицо у него было совершенно бесцветным. Все щеки у него были исцарапаны, на лбу огромный синяк. Но даже с того места, где они остановились, было видно, что он дышит.

Возле Лэмпарда никого не было. Роджер подошел к нему.

– Нашли его в канаве, – коротко доложил он. – Похоже, что он скоро придет в себя. Можно, ли здесь наверху занять комнату?

Впервые Роджер заметил признаки нерешительности у бравого инспектора.

– Поскольку Клод «долой с коня», – пояснил Роджер, – хозяином стал Харрингтон. Разве что Мейзи появится, а ей можно будет сказать, что Клод нам разрешил.

Он повернулся к Харрингтону.

– Если вы спрашиваете у меня, то все олл-райт, – ответил тот.

Возле носилок хлопотал дворецкий Петри с двумя пожилыми женщинами. Они поспешили наверх подготовить помещение. Джанет и сестра из комнаты Клода пробыли у Марка минут десять и вынесли такой же приговор.

– Я посижу возле него, – вызвалась добровольно Джанет.

– А я подожду здесь, пока он не придет в себя, – объявил Лэмпард. – Не осмотреть ли нам еще раз кабинет?

Они вошли в помещение, из которого незадачливый Эйб Фентон выбежал навстречу своей гибели. Оно было все еще в неприбранном состоянии, потому что хотя полиция и обыскала кабинет, а фотографии находились уже на пути к Гилдфорду, где их должны были проявить, никто в доме не представлял, откуда появились все те бумаги, которые густо покрывали пол и стол. Это было задачей для Клода и Мейзи или одного из прендергастовских служащих.

– Давайте-ка все это свалим на стол, – предложил Роджер.

– Да, конечно…

Но Лэмпард не выказывал ни малейшего намерения начинать.

– Отпечатки пальцев по всему помещению. Интересно, есть ли среди них Фентона? Какова была репутация у этого человека?

Роджер ответил немедленно:

– Симпатичный человечек, опытный взломщик. Он обычно работал по чьему-то приказанию, не проявляя своей инициативы. Нет, он не заслужил такого страшного конца. Утром мы получим материалы из Ярда о недавних его контактах.

Он предложил сигареты, но Лэмпард отказался.

– Я вам еще не говорил, но мне дали две недели на то, чтобы сконцентрироваться на деле Прендергастов.

– Я рад, что дело поручено вам, инспектор. А теперь в отношении мистера Лессинга. Его нашли с краю дороги в трех милях на запад от Делавара, хотя он вышел в восточном направлении. Конечно, туда ему тоже вроде бы не за чем было ходить, но вряд ли можно поверить, что он отправился туда, где его отыскали… У него в волосах и на одежде много серебристого песку, который характерен для здешних мест. Он же есть к северо-востоку, но никак не на западе. Там же, где его нашли, сплошная глина. Удар по голове рассек ему кожу, песок тоже попал в рану.

– Здорово работаете, – похвалил Роджер. – Значит, на него напали не в том месте, где он был найден?

– И он не был в состоянии пройти пешком из тех мест, где имеется серебристый песок, туда, где его нашли. Его отвезли туда на машине.

– Похоже, что против него был выдвинут целый флот, – заметил Роджер.

Лэмпард поджал губы:

– Какова ваша оценка сегодняшних событий на данное время?

Роджер откинулся на спинку стула:

– Слишком много «если» и слишком много «возможно». Если бы мне пришлось расположить события в порядке их значения, я бы назвал ограбление номером 1. Эйб работал по чьей-то указке. По-видимому, он знал ту машину, которая задавила его. Ему было известно, что она его ждет. Именно поэтому он бежал напрямик к ней, вместо того, чтобы держаться под деревьями, где у него было куда больше шансов скрыться от нас. Вы понимаете, о чем я говорю? Эта рощица…

– Все ясно.

– Если Эйба действительно ждала та машина, в которой он видел средство для своего спасения, значит, его хозяева разделались с ним, так и не узнав, нашел он что-то в коттедже или нет…

– Ага!

Губы Лэмпарда слегка усмехнулись.

– Никто бы не стал так спешить, если бы был хоть в какой-то мере заинтересован в том, что Эйб мог отыскать в кабинете. У Фентона в карманах не нашли ничего, взятого в доме? Так?

– Абсолютно ничего. Очень рад, что вы рассуждаете таким образом. Наше мнение совпадает, но я боялся, что вы меня обвините в верхоглядстве.

Наконец-то Лэмпард по-настоящему улыбался. Роджер раньше этого никогда не видел. И сразу же исчезло какое-то чувство напряженности, сковывавшее их обоих.

– Итак, два примечательных момента… Первый, это что мистера Лессинга перевезли из одной части района в другой. Второе – что Фентона убило лицо, которое направило его залезть в дом мистера Прендергаста, но совершенно не было заинтересовано в том, что он там найдет.

Роджер медленно произнес:

– Ставя второе на первое место, хозяин Фентона либо поручил ему кражу, потому что хотел иметь шанс убить его, что не кажется весьма правдоподобным, либо он послал его в Делавар, зная заранее, что там ничего не может быть найдено, но для того, чтобы стало известно, что он там был.

– Наши точки зрения почти идентичны!

– Произошло нечто такое, обусловившее необходимость убить Фентона.

– По-моему, да.

– Теперь вернемся к первому своеобразному обстоятельству, – с довольным видом продолжал Роджер. – Кто-то был невероятно заинтересован в том, чтобы не стало известным, что Марк направился в район серебристого песка. Идея неплохая, но мало что дающая. Серебряный песок имеется на обширной площади?

– Да, но на редко заселенной, – ответил Лэмпард. – Завтра к полудню все будет обыскано… Почему здесь был Лессинг?

Роджер усмехнулся:

– И почему я здесь? Потому что…

Минут пятнадцать ушло у него на то, чтобы обрисовать Лэмпарду положение вещей.

Явился сержант доложить, что мистер Лессинг находится без сознания, и так еще может продлиться несколько часов.

Лэмпард отпустил его, потом обратился к Роджеру:

– Вижу, дел у вас выше головы. Я поеду, но вы должны всегда и во всем рассчитывать на меня. Я буду поддерживать с вами связь. Дайте мне знать, если произойдет нечто важное, договорились?

– Не сомневайтесь, – сказал Роджер.

Он дождался, пока за гилдфордским инспектором не закрылась входная дверь, затем достал записку Моргана и прочитал ее еще раз.

«Дорогой мистер Лессинг!

Рад доложить, что эта маленькая работа начата. Сегодня днем к нашему приятелю П. заходили трое незнакомых людей, а также:

Миссис Прендергаст,

Сэр Эндрю Мак-Фоллен,

Мистер Грегори Хотебай.

П. вышел около 5 часов. Мой человек упустил его из виду в Кингстоне. Завтра ждите дальнейших донесений. Будьте очень осторожны.

Н. Э. П. М.»

Роджер продолжал сидеть с листком в руке, когда отворилась дверь и вошла Джанет:

– Как инвалиды? – спросил он.

Она не сразу ответила, и он невольно ею залюбовался. Она была удивительно хороша, волнение ей было к лицу.

– Марк – олл-райт, доктор Тенби дал ему снотворное. Я заглядывала к Клоду. У него ужасный вид, но сестра уверяет, что ему не хуже, он вне опасности. Но вообще-то можно подумать, что ему пара шагов до того света.

Она увидала записку:

– Это тебе что-то дало?

– Прочитай сама.

Он следил, как у нее нахмурился лоб.

– Кингстон находится в этом направлении, да?

– Да. Поттер двинулся в этом направлении. Но это еще не все. Ты больше ничего не заметила?

– Что я должна была заметить?

– Сэр Эндрю Мак-Фоллен и Грегори Хотебай – директора «Мечты», а теперь, возможно, клиенты Поттера. Вот и скажи мне, с какой это стати двое директоров фирмы стали вдруг встречаться с Поттером, хотя, насколько нам известно, этого за ними не замечалось.

– Вам же не все известно.

– Минуту назад мне хотелось тебя поцеловать. Да, мы не все знаем, но ведь я ломаю голову над этой аферой вот уже несколько месяцев и до сих пор не давал себе воли. Повторяю, вплоть до этого момента внешне сэр Мак-Фоллен и Хотебай не имели никаких дел с Поттером. Конечно, это можно проверить, дело нехитрое. Остаются Виддисон и Трэнсом.

– Коли ты начал говорить загадками, я найду кого-то другого, кто поцелует меня.

– Например, Харрингтона?

– Темная романтическая душа, – пропела Джанет. – Я могу его представить в роли убийцы женщин. Кто такие Виддисон и Трэнсом?

– Директора «Мечты».

– Вижу, у тебя появились какие-то идеи?

– Я повторял себе, что со-директора компании вряд ли могли быть заинтересованы в уничтожении семьи Прендергастов, потому что, поскольку все четверо были живы… Нет, объясню иначе. По завещанию старого Септимуса, если Прендергасты больше не в состоянии удерживать свое положение в правлении, их акции, составляющие большинство, должны быть пущены в свободную продажу… А это значит, что их могут приобрести кто угодно. Естественно, за эти акции будет великая драка. Ведь в них кровно заинтересованы другие конкурирующие компании, у которых «Мечта» давно стоит поперек горла. Возьмем Поттера. Он не биржевой маклер, но ведь у него могут быть клиенты, которые захотят стать владельцами акций «Мечты».

– Мне кажется, я понимаю тебя, – протянула Джанет. – Ты хочешь выяснить, не скупает ли Поттер эти акции для кого-то еще?

– Да. Допустим, некто А приобретет все акции Прендергастов, остальные директора «Мечты» вылетают в трубу. Да, мне необходимо выяснить, ради чего они навещали Поттера и какие дела он для них обтяпывает. Мне кажется, внутри «Мечты» не было внутренних неприятностей?

– Не знаю…

Через минуту она дотронулась кончиком ноги до бумаг, устилавших весь пол:

– В комнате настоящий хаос. Послушай, дорогой, не следует ли нам что-то сделать в этом отношении?.. Слушай, а сам Поттер не может скупить все акции и от этих четырех директоров, так же, как и от Прендергастов? Ведь в известной мере он уже сейчас контролирует акции Прендергастов, не так ли? Через Клода или Мейзи. Или же он так считал, пока Клод не вышел из повиновения.

– Подойди-ка, я тебя поцелую, это куда важнее.

Снизу донесся непонятный шум. Пронзительный женский крик перемежался с баритоном Харрингтона.

Хлопнула дверь, голоса умолкли.

Роджер и Джанет одновременно двинулись к выходу.

Дверь отворилась до того, как они дошли до нее. Появилась перепуганная физиономия старого Петри.

– Извините меня, сэр. Я подумал, вы должны знать, что внизу находится миссис Прендергаст.

– Большое спасибо, – поблагодарил его Роджер, который обладал удивительной способностью завоевывать любовь всех слуг.

Они с Джанет сразу же спустились вниз.

Роджер предполагал, что Мейзи может приехать, если до нее дойдет известие о несчастье с мужем, но считал это в высшей степени сомнительным. А тут прибыть в Делавар в столь короткий срок!

Когда он растворил дверь в холл, его заполнил визгливый крик Мейзи:

– Мерзкий самозванец! Брехливый негодяй, ты такой же Вильям Эллсворд Харрингтон, как я! Я найду на тебя управу, я уж позабочусь, чтобы ты получил то, чего ты заслуживаешь. Убирайся, убирайся из моего дома!

Глава 9
МЕЙЗИ В ЯРОСТИ

Харрингтон стоял, засунув обе руки в карманы и повернувшись спиной к огню. Он во все глаза смотрел на Мейзи, которая сбросила на пол дорогое пальто из голубой норки и теперь грозила ему кулаком с расстояния в пять футов. Маленькая шляпчонка с легкомысленной вуалькой, спускающейся на нос, была воинственно сдвинута на затылок, ноги-тумбы широко расставлены.

Наконец Харрингтон презрительно сказал:

– Вы просто пьяны.

– Ах, я еще и пьяна? – взвилась Мейзи. Она сделала шаг вперед. Роджер с интересом изучал ее пылающее лицо, полураскрытые губы. Нет, вряд ли тут дело в виски. Ее сжатые в кулаки руки дрожали, но она не приближалась к мистеру Харрингтону слишком близко. Вся ее поза говорила о том, что она готова отпрыгнуть назад, почуяв опасность.

– Ты еще задумал оскорблять меня, негодяй? Катись из моего дома! Оскорблять леди, называть ее пьяной? Что ты сделал с моим мужем? Где он? Вот что я хочу знать: где мой муж? Пьяная? Я покажу тебе пьяную – ты, жалкий самозванец! Убийца, преступник, врун!

Роджер стоял возле открытой двери, Джанет, поднявшись на цыпочки, заглядывала ему через плечо, а Петри стоял позади.

Казалось, Харрингтон их не замечал, а уж Мейзи и подавно, потому что она набрала воздуху и принялась с утроенной энергией обзывать его всякими словами и спрашивать, где ее муж.

Харрингтон посмотрел на дверь.

Роджер шагнул вперед, Джанет, без всякой охоты, закрыла дверь снаружи. Растерянный Петри отправился в служебные помещения. Роджер заметил, что дверь чуточку приоткрылась: все же Джанет была прежде всего женщиной, а потом уж женой старшего инспектора полиции.

Роджер властно прервал поток брани миссис Прендергаст:

– Добрый вечер, миссис Прендергаст, я старший инспектор Вест…

Вопли Мейзи как ножом отрезало, она моментально повернулась к нему. Ее нога, запутавшись в дорожке, поскользнулась, при этом шляпа съехала на самые брови, она ее сдвинула назад резким взмахом руки.

Роджер удивился: у Мейзи были большие, удивительно красивые глаза, чистые, ясные. В остальном это была отталкивающе гадкая пьяная особа, а вот глаза смотрели умно и трезво.

– Вы! – начала она. – Вы называете себя полицейским, а позволяете этой свинье находиться с вами под одной крышей? Уберите его отсюда, я не хочу, чтобы он тут был! Называет себя кузеном моего Клода, как же, кузен, черта лысого… Коли я не буду держать ухо востро, он прикончит его, как прикончил всех остальных.

Говорила она удивительно неясно, выделяя отдельные слова или даже слоги. Ее дрожащая рука указывала на Харрингтона, но смотрела она по-прежнему только на Роджера.

– Она же совершенно пьяна, – холодно отрезал Харрингтон.

– Но…

– Успокойтесь, миссис Прендергаст. Вы нарушаете покой больных. Вам известно, что ваш муж серьезно занемог?

Ее уродливый рот растянулся еще больше.

– Я знала это, знала! Клод, где же мой Клод? Я хочу его видеть. Уйдите с дороги, полицейский!

Она сделала пару шагов, но замерла на месте, когда Роджер твердо сказал:

– Доктор Тенби запретил к нему кого-либо пускать. Сам он скоро снова сюда приедет, и тогда вы сможете спросить у него разрешения. Тем временем вы только что высказали серьезные обвинения в адрес мистера Харрингтона.

Он был холоден и недоступен, как Лэмпард.

– Я и обвиняю его. Он…

– Вы предъявляете ему формальное обвинение в убийстве? – потребовал Роджер. Он заметил хитрый блеск в ее глазах и с неудовольствием почувствовал, что Мейзи была куда умнее, чем он предполагал, и что она вполне могла обвести вокруг пальца кого угодно именно потому, что никто не считался с ее сообразительностью.

– Это уж ваша работа, – ответила она.

Отвернувшись, она тяжело опустилась на диванчик. Пружины застонали.

– Ох, мой бедный, бедный Клод. Вы, тупоголовый полицейский, неужели не понимаете, что в том, как они все умирали, было что-то неестественное? И вы не задавали себе никаких вопросов?

Она достала носовой платок из сумочки, лежащей у нее на коленях. Длинная ручка, перекидывающаяся через плечо, имела специальный замочек, чтобы прикрепляться к талии, которая у Мейзи отличалась солидными габаритами.

– Бедный, бедный Клод. Он последний из них. Самый последний.

– Почему вы говорите, что перед вами не мистер Харрингтон?

– Я? Я и не помню, о чем я говорила! – вывернулась Мейзи. – Боже мой, я с ума сойду от беспокойства. Такие переживания не под силу слабой женщине!

Она залилась слезами.

Роджер бесстрастно разглядывал ее. Харрингтон достал из кармана трубку и принялся ее набивать. Но тут Мейзи неожиданно вскочила с места и бросилась к дверям.

Она с трудом стала подниматься по лестнице, тяжело опуская ноги на ступеньки и вцепившись что было сил в перила. Роджер дождался, пока она не поднялась до площадки, потом бросился следом. Она и не пыталась войти в комнату Клода, а сразу же прошла в соседнюю спальню.

Можно было подумать, что она не замечает одетых в штатское ребят Лэмпарда, дежуривших снаружи.

– Смотрите, чтобы миссис Прендергаст не входила в комнату мистера Прендергаста, – громко сказал Роджер.

– Да, сэр.

– Инспектор Лэмпард, кроме вас, еще кого-нибудь оставил?

– Двое снаружи, сэр. Один в кухне.

– Хорошо.

Роджер спустился вниз и велел полицейскому из кухни наблюдать за комнатой Мейзи Прендергаст, потом поманил пальцем Джанет. Она все еще находилась в холле.

– Я знаю, чего тебе хочется… Заглянуть в комнату Мейзи и выяснить, что она делает. О'кей.

Харрингтон курил, вытянувшись в кресле. Он искоса посмотрел на Роджера и усмехнулся.

– Забавно? – спросил Роджер.

Харрингтон вынул изо рта трубку.

– Леди явилась поругаться. Отчасти это и правда забавно. Положение имеет свою забавную сторону. Как вы считаете, я убил всех Прендергастов?

– Наверху остался еще один.

– И впридачу к нему пьяная баба. Нет, я не убивал никаких Прендергастов.

– Это хорошо.

– А их и правда убили?

– Официально – нет, однако же…

– Вы считаете, что да?

– Это меня не удивило бы.

– Никого не удивило бы, если бы Мейзи и Клода пристукнули только за то, что они такие, – сухо заметил Харрингтон, поднимаясь с места. В данный момент он казался очень высоким и еще более сильным. Еще одно слово пришло на ум Роджеру: грозным.

Вошла Джанет. Но на нее Харрингтон посмотрел отнюдь не грозно. Сейчас он снова стал обычным мужчиной.

– Хэллоу, – воскликнула Джанет. – Вы что, знакомитесь друг с другом? Роджер, мы сегодня вернемся домой? Я волнуюсь за Омена.

– За кого?

– Котенка, с которого все это началось.

Роджер подмигнул:

– Эта особа не верит ни в какие приметы, а называет котенка Оменом, то есть Предзнаменованием. Ничего, он в тепле, а если вспомнить, каких размеров таз с молоком ты ему оставила, то можно не опасаться, что голодная смерть тоже исключается. Сомневаюсь, чтобы сегодня мы попали домой. Сейчас половина 12-го. Все зависит от того, когда вернется Тенби.

– Вы тоже остаетесь здесь ночевать, мистер Харрингтон? – с самым невинным видом спросила Джанет.

– Нет, еду домой. Мой адрес: Кингстон-он-Темс, Хилл-Мэншнэ, 49. Если вы захотите меня видеть, то завтра с половины девятого вы найдете меня на Динс Корт Роуд, где я зарабатываю себе на жизнь.

– Мне так кажется, или ты его действительно раздражаешь? – спросила Джанет.

– Трудно сказать… Как Мейзи?

– Я не услышала ни единого звука, когда прислушивалась у дверей, а когда я вошла, она не рыдала, а смотрелась в зеркало. Увидев меня, она начала ныть. Ее шарфик и воротник пальто спереди мокрые. Дождя нет, а столько слез вылить просто невозможно.

– Духи?

– Или виски. Понимаешь, она ломала комедию. Она вовсе не была пьяная. И ты это понял, иной раз ты бываешь весьма сообразительным. Чего ради ей было являться сюда и возбуждать подозрения в личности Харрингтона, дорогой? Ни один человек в здравом уме не обратил бы внимания на ее вопли.

– Так говорит Харрингтон, но он может быть и неправ. Однако Лэмпард установит наблюдение за Харрингтоном, а когда наступит время, мы потолкуем с Мейзи. Ты сможешь поспать в кресле?

– Этот чудесный Петри постелил кровать в свободной спальне. Если бы не котенок… Все же я пойду и лягу, дорогой. Ох, Роджер…

– Да?

– Ты подозреваешь Харрингтона?

– Не в сегодняшних преступлениях.

– Но в чем-то?

– Мейзи про него больше ничего не говорила?

– Нет. Можно было подумать, что она почти сожалеет о своей невыдержанности.

– Прежде чем начать его подозревать, я должен многое о нем выяснить. Утром запрошу Ярд. Впрочем, они и сейчас не сидят сложа руки. Ты пошла?

Он ее слегка подтолкнул и поцеловал.

Не успела она выйти, как он выскочил следом за ней:

– Эй!

– Как ты напугал меня, Роджер!

– Где эта комната?

– Вдоль по коридору направо.

– Так-то лучше… Впрочем, надо подняться взглянуть на Марка.

Марк все еще не приходил в себя, но он уже не казался таким бледным, да и дышал ровнее. Джанет вошла в небольшую спаленку с огромной двуспальной кроватью. Роджер ушел вниз.

Когда явился Тенби, он сказал, что у Марка после сна будет самое большее болеть голова. Дела Клода тоже заметно улучшились. Он должен был очухаться с минуты на минуту, но несколько дней ему придется провести в постели.

– Не можете ли вы точнее определить причину приступа?

– Симптомы отравления барбитуратами, но это надо проверить. Не кляните меня, если мой диагноз не подтвердится.

Когда Тенби ушел, Роджер принялся названивать в Ярд. Ему сказали, что Эйб Фентон на протяжении трех дней не был виден в обычных для него местах и никто не знает, где он был в Лондоне и чем занимался. Чарли Клей ускользнул от полицейского, которому было поручено за ним следить. В последний раз его видели в Путни.

Позвонил Лэмпард с донесением, что Харрингтон прямиком поехал домой, тело Эйба Фентона перевезли в Гилдфордский морг, а дознание будет проводиться через 48 часов, если только Роджер согласен с таким сроком.

– Согласен, это меня устраивает, – сказал Роджер – Я думаю остаться на ночь на случай возможных дальнейших неприятностей. И потом мне нужно поговорить с Клодом, если он придет в себя.

– Правильно. Можете положиться на моих людей. Я велел им выполнять любые ваши распоряжения.

– Огромное спасибо.

Немного позднее он заметил Джанет:

– А Лэмпард оказался гораздо лучше, чем казалось с первого взгляда. И он со мной разделяет одно опасение.

– Какое?

– Что это не конец волнениям.

Незаменимый Петри нашел кое-какие необходимые предметы, вроде зубных щеток и пижам.

Джанет снова пошла проведать Мейзи, но нашла ее уже спящей или притворяющейся спящей.

Роджер подождал до двух часов и тоже отправился спать. Проснулся он оттого, что Петри принес поднос с утренним чаем.

– Спокойная ночь, Петри?

– Очень, сэр. Всюду покой и благодать. Вашему приятелю гораздо лучше.

Пока Джанет потягивала чай, Роджер поспешил в комнату Марка. Тот сидел в подушках, держа в правой руке чашку чая. Голова у него была забинтована таким образом, что правой половины лица вообще не было видно. Второй глаз был сильно воспален, но губы Марка задорно улыбались, словно издеваясь над собственной беспомощностью.

Подробно рассказав, что произошло, он сердито добавил:

– Поеду-ка я в город размышлять о фарфоре. Это у меня лучше получается. И ребенку было бы ясно, что меня отманивают! Но зачем?

– Тебя могли принять за другого.

– Например?

– За Харрингтона.

– Н-да, который мог бы не отделаться так легко. В этом деле полно неясностей… Кстати, Пеп Морган не передавал тебе для меня послания?

Роджер протянул ему письмо.

– Совсем неплохо, – кивнул головой Лессинг, прочитав записку, – могу поспорить, у Поттера какие-то свои планы в отношении «Мечты». «Мечта» – это большие деньги, а за деньги можно и подраться. По всей вероятности, ты навестишь эту пару при первой же возможности?

– Еще бы!

Ко второй половине дня Роджер, забросив Джанет домой, помчался в Ярд, где он немедленно начал собирать информацию о директорах «Мечты». Марк вернулся к себе на квартиру с целью как следует отдохнуть. Никаких новостей не поступало, разве что Поттер вернулся к себе в лондонскую квартиру в 11 часов накануне.

Позвонил Лэмпард. У него имелись имена и адреса семи домовладельцев, живущих в районе серебряных песков. Он подразделил их на коттеджи, на жилища местного населения и на дома большого размера. Вот этих-то и было 7. Роджер на всякий случай все переписал, но не проявлял никаких эмоций, пока Лэмпард не сказал:

– И, наконец, Мартин Трэнсом, Ю-Хаус, Делавар.

– Трэнсом? – ахнул Роджер.

– Директор «Мечты», – подтвердил Лэмпард. – Разве вы не знали, что он здесь живет?

– Не знал.

Лэмпард не стал ничего комментировать, дал отбой. Роджер задумался, как лучше получить сведения от директоров «Мечты» об их делах с Габриелем Поттером.

Прежде всего надо было выяснить, что из себя представляли эти самые директора. Оказалось, что мистер Мак-Фоллен счастливо женат, бездетен, много развлекался; Трэнсом тоже был счастливо женат, но имел двоих детей: сына и дочку Гариэлль. Виддисон был холостяком, Хотебай – вдовцом.

Роджер подумал: Гариэлль Трэнсом может что-то из себя представлять. Конечно, в Ярде сведений о ней нельзя было раздобыть, и он позвонил в «Дейли эко». Редактор светской хроники, унылый человек, при одном взгляде на которого одолевала зевота, был счастлив выложить все, что знает.

– Гариэлль Трэнсом? Как же, дебютировала в 1939 году. Очаровательная девушка. Ее отец загребает деньги лопатой, он верховодит в «Мечте». После начала войны Гариэлль ушла работать в одну из женских организаций, что-то вроде аэродромного обслуживания. Семейство подняло плач и стон по этому поводу, но она настояла на своем. В конце концов она попала в королевский военно-воздушный флот. Тогда еще газеты были газетами, а не листками военного времени… Я помню, был такой великолепный снимок – «Опять все вместе» или «Счастливая семья в сборе», когда она вернулась… По-видимому, я не должен спрашивать, почему вас интересует эта крошка.

– Позднее, – твердо сказал Роджер. – Большое вам спасибо.

Он повесил трубку, но тут же снова позвонил в «Эко», попросив раздобыть для него фотографии Гариэлль Трэнсом и ее семьи, а также Мак-Фолленов.