355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джон Кризи » Инспектор Вест возглавляет расследование » Текст книги (страница 10)
Инспектор Вест возглавляет расследование
  • Текст добавлен: 10 октября 2016, 02:11

Текст книги "Инспектор Вест возглавляет расследование"


Автор книги: Джон Кризи



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Глава 16
ТРУПЫ В ПЕСЧАНОМ КАРЬЕРЕ

У Роджера было чувство подступающей к горлу тошноты, когда он звонил Чартворду. Прошло четверть часа после того, как позвонил Слоун. Эти пятнадцать минут были заполнены самыми разнообразными делами.

– Оба мертвы? – взорвался Чартворд. – Какого черта вы не приняли мер для того, чтобы этого не случилось? Мой Бог, для чего только существует полиция!

Все его дружеское расположение куда-то исчезло. Роджер был уверен, что лицо ПК приобрело кирпично-красную окраску.

– Это необходимо прекратить, остановить! Черт возьми, эти люди нам были нужны! Только их мы могли заставить заговорить о Поттере. Неужели вы этого не понимали?

– Отлично понимал, сэр.

– Знаете, кто их убил?

– Нет, сэр. Нам известно, что Поттер все утро находился в Лондоне. Харрингтон у себя на работе, мисс Трэнсом дежурила. У нас нет полной картины в отношении директоров «Мечты», но мне звонил Лэмпард. По его сведениям, Клод Прендергаст и его жена неотлучно сидели в Делаваре. Но, конечно, наблюдение Лэмпарда не очень-то плотное.

– Следовательно, надо послать туда наших людей, – громыхал Чартворд. – За всеми директорами этой компании нужно установить круглосуточное наблюдение. Проследите за этим.

Бесполезно было напоминать о нехватке работников.

– Да, сэр.

– И действуйте порасторопнее!

Роджер видел, как внимательно Эдди Дэй следит за выражением его лица, как бы стараясь угадать, что говорит ПК.

– Мылит тебе холку? – блаженно улыбаясь, спросил Эдди.

– Какое там, занимается кровопусканием. Настоящий вампир…

Он позвонил Марку:

– Я сейчас еду в Гилдфорд. Убиты Клей и второй, маленький. Едем?

– И ты еще спрашиваешь?

– Жди меня на станции Виктория.

– Не понимаю, что за охота связываться с любителями, – возмутился Эдди Дэй.

– Мы задыхаемся без людей, Эдди. Ругай Гитлера.

Роджер снова поднял трубку и на этот раз заговорил с посыльным:

– Принесите мне несколько мясных сэндвичей, заверните в пакет и отнесите в мою машину. Через пять минут я уезжаю.

Он знал, что на это уйдет десять, а если не торопясь, то и все пятнадцать.

Посыльный на этот раз проявил необычайную проворность, даже прихватил бутылку пива.

– Замечательная мысль, – похвалил Роджер. – Позвоните моей жене, ладно? Предупредите ее, что я могу вернуться поздно.

– Непременно, сэр.

Через десять минут он посадил к себе Марка и подробно передал ему содержание своего разговора с Чартвордом.

Возле зеленой изгороди, ограничивающей Ю-Хаус, расхаживал полицейский в форме. Он узнал Роджера и отдал ему честь.

– Инспектор Лэмпард еще не уехал? – спросил Роджер, не вылезая из машины.

– Нет, сэр. По-моему, он сейчас в беседке в конце сада. Вы попадете туда по этой дороге. Быстрее, чем ехать по главной.

Они оставили машину и пошли по садовой дорожке, сплошь заросшей травой.

Лэмпард был занят в старой деревянной беседке. Он сидел за круглым столом, который был сплошь завален бумагами. Неподалеку лежали два трупа, прикрытых простынями.

Лэмпард поднял голову, однобоко улыбнулся и сразу же приступил к делу. Трупы были обнаружены бойцом Местной Обороны, который дежурил в этих местах и обратил внимание на отвратительный запах. Сейчас определили, что с бандитами покончили не менее двенадцати часов назад. Тенби спускался в карьер и почти не сомневается в своей правоте. В случае, если Роджер хочет его видеть, доктор будет вечером в Делавар-хаусе. Он собирался навестить Клода.

– Спасибо, – поблагодарил Роджер.

Лэмпард продолжал: получалось, что эти двое были убиты через два или три часа после того, как они уехали из Кингстона, где неудачно пытались осуществить тройное убийство.

В карманах убитых не было ничего, достойного внимания. Даже нельзя было сказать, разделались ли с ними в карьере или же их трупы сбросили туда позднее. Поскольку на телах не видно было синяков и ссадин, скорее всего их там и убили.

Лэмпард взял со стола небольшой конвертик.

– Тенби извлек одну из пуль, – пояснил он, выкатывая ее на листок бумаги, – ту, которой был застрелен Андерсон, я положил в другой конверт, – на втором листке появилась еще одна пуля. – Их надо проверить, но мне думается, это пули из одной винтовки. За домом сейчас наблюдает полдесятка людей. Мистер и миссис Трэнсом у себя. И слуги… Больше никого.

– Какова реакция Трэнсома?

– Потрясен, – ответил Лэмпард, потирая подбородок. – Мы находимся примерно в двух милях от Делавара. Это пуля от небольшого ружья. Из такого могла бы стрелять и женщина…

– Женщина? – вздрогнул Роджер.

– Великий Боже! – воскликнул Марк. – Ну конечно же! Некоторые женщины – прекрасные снайперы. Роджер, тебе никто на ум не приходит?

Перед глазами Роджера возникло видение: Мейзи Прендергаст с малокалиберной винтовкой в руке.

До Делавар-хауса было рукой подать…

Трое мужчин в беседке несколько минут сидели в молчании.

Потом Роджер спросил:

– Маленького уже опознали?

– Нет, – ответил Лэмпард.

– Давайте назовем его для удобства Смитом. Нам известно, что Клей и Смит удрали из квартиры Харрингтона в безопасное, с их точки зрения, место. Их застрелил человек, специально их дожидавшийся. О встрече наверняка договорились заранее. Есть две возможности: либо они направлялись сюда, либо шли через карьер в свою штаб-квартиру.

– Помимо Делавар-хауса, есть еще один возможный дом, – сказал Лэмпард, – он называется «Гейблз» и находится отсюда на расстоянии мили на север.

– Кто там живет?

– Человек, который никоим образом не связан с этой аферой, – ответил Лэмпард. – Некий мистер Клемент Деларой. Старый, необщительный, одинокий. Говорят, что в юности он был блестящим экономистом. В этих местах он живет лет пять, про него никто ничего толком не знает. Если вы считаете, что пять лет не такой уж большой срок, учтите, лишь два человека прожили здесь дольше: Прендергасты и Трэнсомы. Большинство остальных приехали после того, как начались бомбежки Лондона. Так что Деларой здешний старожил. Хотя его почти и не видно. Продукты он закупает в деревне или в Гилдфорде, слуги у него из местных. У него есть пунктик – его земля. Вечно на кого-то жалуется в том смысле, что нарушают его права как частновладельца.

Марк почесал подбородок.

– Вам остается только сказать, что он носит большую седую бороду и парик, а его старый дом пришел в окончательный упадок. Тогда мы будем иметь классическую загадочную личность, непременно участвующую во всех детективных романах, и отправимся его арестовывать. К сожалению, в действительности все бывает гораздо сложнее.

– Он совершенно лысый, – усмехнулся инспектор Лэмпард, – а такого красивого сада, как у него, едва ли мне удастся еще где-нибудь увидеть. До войны у него на четырех акрах постоянно работало трое садовников. Нет, в Деларое нет ничего таинственного. Просто он стал фигурировать в нашей беседе оттого, что его забор находится от песчаного карьера в какой-то миле. Кстати, у него в саду тоже весьма песчаная почва.

– Песчаная почва и несравненный сад? – спросил Марк.

– Он навез массу земли на свой участок, – пояснил Лэмпард. – На всякий случай, памятуя, что лишняя осторожность никогда не помешает, я установил наблюдение за домом. Естественнее предположить, что убийца явился из Делавар-хауса или из Ю-Хауса, но, понимаете, я не люблю оставлять без внимания даже самые пустяковые мелочи.

Забрав пули, он поднялся из-за стола:

– Хотите пойти к Трэнсому?

– Да, – ответил Роджер.

– Как раз перед вашим приездом мне позвонили. Там сейчас находятся Харрингтон и Гариэлль Трэнсом. Так что можете помериться с ними силами.

– Игра стоит свеч, – улыбнулся Роджер.

Они прошли напрямик по тропинке к Ю-Хаусу, подойдя к нему с торцовой стороны. Перед входной дверью стояла небольшая машина. Она никому не была знакома.

Проходя по гравийной дорожке, огибавшей Ю-Хаус, они услышали чей-то сердитый голос. Бушевал мужчина. Две женщины, по всей вероятности, пытались его успокоить.

Голос принадлежал Трэнсому. Даже во гневе он не мог полностью избавиться от своей напыщенной манеры изъясняться.

– Остановка в пути указана свыше, – заметил Марк, – семейные сцены – бесценный источник информации.

Густой кустарник полностью скрывал их от находящихся в доме, им же было прекрасно видно стеклянное окно-дверь, перед которым стоял Трэнсом, повернувшись к ним боком и глядя на человека, скрывающегося в тени комнаты.

– В первый и последний раз, – дрожащим от ярости голосом орал Трэнсом, – говорю: я не хочу вас видеть в моем доме. Успокойся, Клара! Гариэлль, больше со мной на эту тему не разговаривай! Я сообщил свое решение, и ты либо подчинишься ему, либо…

– Мне кажется, ты не понимаешь, что делаешь, – спокойно возразила Гариэлль. – Я советую тебе хорошенечко подумать.

– Я и так слишком много думал! – завопил Трэнсом. – А теперь, сэр, нужно ли мне звать слуг, чтобы они проводили вас до дверей?

– Если он уйдет, отец, я тоже уйду.

– Доставь себе удовольствие! За последние два года это стало твоей привычкой, и я стараюсь не думать, куда она тебя заведет… Вряд ли я мог предполагать, что настанет такой день, когда моя собственная дочь, не краснея, заявит, что она проводит ночи – ночи! – с человеком, с которым она случайно познакомилась и который… Я уже сказал достаточно! Твои прошлые ошибки будут прощены, если…

Раздался ледяной голос Харрингтона:

– Поверите ли, мистер Трэнсом, я слышал про таких людей, как вы, читал про них и видел на экранах кинотеатров, но я не думал, что они существуют в действительности. Если молодая двадцатилетняя женщина желает жить так, как ей это нравится, в наше время никто из этого не делает трагедии… Даже если допустить, что она завела себе любовника, все равно криками и воплями вы ничего не добьетесь. Вы так пронизаны викторианскими взглядами и понятиями, что мне удивительно, как вы можете жить в наш «испорченный» век? Но даже если отбросить в сторону моральные соображения, где же ваша вера в Гариэлль? Из ваших слов можно подумать, что вы говорите о какой-то развратной девке. Я не потерплю таких разговоров в адрес моей жены!

– Как вам это нравится? – прошептал с усмешкой Роджер.

– Тише!

После слов Харрингтона в комнате наступила зловещая тишина, потом послышалось чье-то учащенное дыхание. Что-то напоминающее рыдание. Наверное, не выдержала Клара Трэнсом.

Мистер Трэнсом взорвался:

– Ваша жена? Гариэлль, скажи, что он бредит. Это не может быть правдой. Ты не могла выйти замуж за этого обманщика. Я не могу и не хочу этому верить!

– Надеюсь, брачное свидетельство тебя убедит? – спросила Гариэлль. Зашуршала бумага. – Ты хочешь на него взглянуть?

По ее голосу было слышно, что она с трудом удерживается от желания закричать. По-видимому, напряжение в комнате достигло кульминационного момента.

– Почему Трэнсом так ненавидит Харрингтона? – не удержался Марк.

– Подожди, узнаем.

Воскликнула Клара Трэнсом:

– Ох, Гэрри, Гэрри! Почему ты нас обманула?

– Потому что папа непременно воспрепятствовал бы нашей свадьбе, – ровным голосом ответила Гариэлль. – В газетах снова поднялась бы отвратительная шумиха. Или ты думаешь, мне приятно, что моими личными делами зачитывается вся Англия, потому что отец помешан на вопросе о женщинах? Десятки, нет, сотни раз я спрашивала у него, почему он возражает против моего выбора! Он даже и не пытался мне ответить. Считал, что вполне достаточно заявить, что он для меня хочет кого-то получше. Получше!.. Он хотел бы повести меня к алтарю с каким-нибудь титулованным выродком. Посмотрите, каких ископаемых он мне демонстрировал в качестве примеров «золотой молодежи».

После краткого молчания Трэнсом сказал:

– Дело вовсе не в этом, Гариэлль. Я на самом деле желал тебе хорошего мужа, но в первую очередь меня заботило твое счастье. А я уверен, что с этим обманщиком ты никогда не будешь счастлива. Он такой же Вильям Харрингтон, как я. И вовсе не родственник Прендергастов, а им назвался, чтобы добраться до «Мечты». Но что я теперь могу сделать? Что я могу предпринять?

– Папа, ты должен поверить…

– Этого не забыть, – сказал Трэнсом.

Голос Харрингтона звучал по-прежнему ровно и спокойно:

– Кто заронил такую мысль в вашу голову, мистер Трэнсом? Если полиция…

– Полиция не имеет к этому никакого отношения. Когда я узнал, что вы встречаетесь с моей дочерью, я навел справки. И получил несомненные доказательства того, что вы не Харрингтон. Ваше подлинной имя Дюк Копрой… У меня имеются документальные доказательства. Молчал я только потому, что это мне казалось более разумным. Ведь я и не думал, что ты…

– Папа, это неправда!

– Кто дал вам эти сведения? – спросил Харрингтон.

– Это не имеет значения.

– Как не судите, вы мой тесть, – насмешливо произнес Харрингтон, – и от меня вы не отделаетесь такими фразочками. Кто вам все это наплел?

– Его зовут… – начал Трэнсом.

Неожиданно, без всякого предупреждения, где-то за спинами Роджера и Марка раздался грохот выстрела. Что-то просвистело мимо…

Пуля попала Трэнсому в голову. На секунду в мире воцарилась тишина, грозная, всепоглощающая тишина. Потом Марк и Роджер одновременно обернулись.

Ярдах в двадцати от них мелькнула фигура мужчины в широкополой шляпе, низко натянутой на лицо.

Роджер закричал и упал на колени. Марк сделал то же самое. Пуля цвиркнула над их головами и впилась в стену Ю-Хауса. Роджер осторожно приподнялся, слыша впереди себя неясные звуки. Стрелявший теперь бежал от них в густую заросль деревьев.

Винтовка возвышалась над его головой.

– Осторожнее, Роджер!

Выпрямившись, Марк вытянул из кармана пистолет. Шляпа бегущего все еще была хорошо видна. Откуда-то с севера донеслась заливистая трель полицейского свистка, но это было слишком далеко, чтобы представлять реальную опасность для стрелка.

Марк выстрелил, целясь в ноги. Пуля потерялась где-то в кустарнике, человек побежал дальше. Лишь третья пуля, выпущенная Марком, попала беглецу в грудь. Он выронил винтовку, сделал еще пару шагов и свалился в траву.

Когда они подбежали к нему, он лежал лицом вниз, вытянувшись во весь рост.

Из дома бежали Харрингтон и Гариэлль, а с севера, из густого кустарника, появилось сразу двое полицейских. Очевидно, они бежали по звуку, наугад, и лишь заметив остальных, припустились к дому.

Из открытого окна доносились жалобные, безутешные рыдания.

Харрингтон остановился и сказал:

– Иди к ней, Гариэлль!

Гариэлль послушно повернулась и пошла домой.

Марк и Роджер первыми склонились над раненым или убитым. Роджер снял с него шляпу и в безмолвном изумлении уставился на старое морщинистое лицо, обрамленное седыми волосами, на мучительно искривившийся рот.

В его ушах раздался голос Джанет:

– Он такой славный…

Вот он лежал, задыхаясь от кашля, винтовка валялась в ярде от его руки, а рядом стояли Роджер и Марк, свидетели его нападения на Трэнсома.

Петри, старый слуга Прендергастов.

«Он такой славный», сказала Джанет, «такой славный».

Лэмпарда и его людей нельзя было винить за то, что они свободно пропускали этого старичка. Никто не был виновен, но погиб еще один директор «Мечты».

Глава 17
ОДИН ЗА ОДНИМ

Роджер медленно прошел из кабинета в Делаваре в комнату отдыха. В ней никого не было, даже не горел камин. Вечерняя темнота покрыла землю. Маскировочные шторы были спущены, поэтому кое-где в доме зажгли свет. Большая комната была полна теней. Снаружи сюда доносились вечерние голоса птичек, устраивающихся спать, и дребезжащий звук колечек на шторах, которые поочередно задергивали во всем доме.

Роджер остановился у окна, вглядываясь в темноту, когда тихонько отворилась дверь и вошла женщина.

– Могу ли я задернуть шторы, сэр?

– Да.

В эту минуту он заметил отблеск фар подъезжающей машины и выскочил на крыльцо встретить Марка и Лэмпарда.

– Так вот оно как, – сказал Марк. – То же самое ружье, вне всякого сомнения. Баллистическая экспертиза подтвердила, что Андерсон, Клей, «Смит» и Трэнсом, – все были убиты одинаковыми пулями. Стрелял Петри, а у него, выражаясь врачебным языком, опасное состояние… Говорят, он в руки не брал ружья, пока не вступил в ряды местной обороны.

Роджер кивнул. Они все втроем вошли в холл. Лэмпард снял шляпу.

– Я просматривал бумаги Петри, – сказал Роджер. – Из них не видно, почему он все это делал и что он связан с Поттером и остальными. Но не забывайте, что он проработал в этой семье около 25 лет… Одно убийство за другим, все они какие-то бессмысленные, неожиданные. И когда будет им конец – никто не знает. Мы же находились на этот раз от Трэнсома в каком-то десятке ярдов – и не сумели предотвратить несчастье. Откровенно сознаться, сейчас мы так же далеки от решения загадки, как и в первый день, когда только начали ею заниматься. Впрочем, может быть, вас осенило?

– Никаких знамений мы не видели, – уныло ответил Марк, – но мы и не собираемся рвать на себе волосы, как это делают некоторые работники Ярда… Во всяком случае не о Петри надо сейчас думать. Как там Мейзи?

– Упорно повторяет, что она этому не верит, – пожал плечами Роджер. – Клод пришел в себя, но я ему еще ничего не говорил. Ему гораздо лучше… Во всяком случае, нам удалось спасти его. Но, кто знает, возможно, другие были более достойными этого.

– Я считаю, нам нужно вернуться в Ю-Хаус, – сказал Лэмпард. – Вейд слишком долго хозяйничал в нем на свой страх и риск.

– Да, – согласился Роджер. – Марк, ты останешься здесь, будешь приглядывать за Клодом и Мейзи. Сейчас у меня нет уверенности ни в чьей безопасности… Еще одно такое переживание, и я пойду проситься перевести меня на спокойное место стрелком в истребительную авиацию. Верно, Лэмпард?

Телефонный звонок прозвучал одновременно с «да» Лэмпарда.

Взяв трубку, Роджер услышал бодрый голос инспектора Вейда.

– Могу ли я поговорить с мистером Лэмпардом?

– Одну минуточку.

Роджер протянул трубку старинного телефонного аппарата Лэмпарду. Разговор длился недолго.

– Виддисон и Хотебай только что приехали в Ю-Хаус, – объявил Лэмпард, – так что нам пора туда отправляться.

До жилища Трэнсома езды было 20 минут. Малолитражка Харрингтона казалась настоящим пигмеем рядом с солидным «Даймлером», в котором, забившись в уголок, дремал водитель в темной форме. При виде двух полицейских он непроизвольно выпрямился и даже высунул голову из окна, но глаза у него были заспанные.

Дверь отворил слуга.

– Мистер Харрингтон просил, чтобы вы прошли в кабинет мистера Трэнсома.

Голос у старика дрожал, на глаза наворачивались слезы.

Лэмпард первым пошел наверх.

Роджер мельком взглянул на обширный полуосвещенный холл и на широкую галерею. У него появилось ощущение, что он вступил в прошлое. Из-под двери кабинета пробивалась серебряная полоска света. Постучав, Лэмпард вошел.

Харрингтон, по своей привычке, стоял, повернувшись спиной к камину. Хотебай и Виддисон сидели по обе стороны от огня, а где-то в задней половине болтался Вейд с улыбающейся (по неизвестной причине) физиономией. Роджер ожидал увидеть Гариэлль, но ее тут не было.

– Алло! – воскликнул Харрингтон. – Я думал, вы раньше вернетесь.

– Раньше не получилось, – ответил Лэмпард.

Роджер принялся разглядывать Виддисона и Хотебая. У Виддисона был старообразный вид, все лицо покрыто морщинами, кустистые брови сердито нахмурены, из-под них почти не было видно глаз. Толстые губы не прикрывали крупные пожелтевшие зубы с набухшими деснами.

У Хотебая была смуглая кожа, темные глаза, черные волосы. Одет он был неприметно, но вполне пристойно, широкий лоб открыт.

Типичная внешность, подумал Роджер, одна из многих, тогда как Виддисон представлял собой единственный экземпляр.

Два оставшихся в живых директора «Мечты».

– Ваш человек просил нас не прикасаться ни к каким бумагам, – начал Харрингтон, – мы подчинились.

В его голосе звучали насмешливые нотки, но вид был усталый.

– Стрелявшего опознали?

– Да. Это был Петри, дворецкий Прендергастов, – ответил Лэмпард.

– Господи помилуй! – ахнул Виддисон с таким ошеломленным видом, что в его искренности можно было не сомневаться. – Петри, вот старый змей! Но он же…

– Он служил в этой семье четверть века, – сурово сказал Лэмпард. А Роджер подхватил:

– Люди без причины не становятся убийцами. А вот он убил троих, потому что наверняка считал их причастными к гибели Прендергастов.

– Господи помилуй! – повторил Виддисон.

– Есть ли у вас основания для того, чтобы выдвигать такую теорию? – встревоженные глаза Хотебая уставились на Роджера.

– Вполне очевидное объяснение, – пожал тот плечами, скрывая тот факт, что оно только что пришло ему в голову. – А какой еще иной мотив можно выдвинуть?.. Скажите, что привело вас сюда, джентльмены?

– Нам сказали про убийство, – пояснили в один голос директора «Мечты».

– Мы приехали выразить свое сочувствие миссис Трэнсом, – заговорил Хотебай. – Так вы полагаете, Петри считал, что мы убили его хозяев… С чего бы это?

– На днях у вас здесь состоялась встреча с Габриелем Поттером, – продолжал Роджер. – На ней должен был присутствовать и сэр Эндрю Мак-Фоллен. Но его убили. Как я понял, Поттер отверг сделанное ему предложение. Возможно, что убийства связаны с этим предложением. Я хочу знать все подробности.

Виддисон прокаркал:

– Черта с два вы узнаете!

– Должны ли мы понять, что вы отказываетесь сотрудничать с полицией? – грозно спросил Лэмпард.

– Понимайте, как вам заблагорассудится, – огрызнулся Виддисон. – Это ваше дело. Лично я не желаю знать ни вас, ни кого либо другого из вашей братии.

Роджер сказал:

– Харрингтон, когда вы со мной разговаривали вчера вечером, вы обещали передать своему финансовому патрону, что нас интересует его имя. Вы это сделали?

– Да, – ответил Харрингтон.

– Так вы готовы сообщить нам его имя?

– Он не дал мне своего согласия.

Лэмпард заговорил веско, напористо:

– Есть пределы тем препятствиям, которые мы можем разрешить, мистер Харрингтон. Согласен, что некрасиво нарушать слово, данное человеку, но это мелочь по сравнению с теми проблемами, которые мы призваны в настоящий момент решить.

Харрингтон бросил на него упрямый взгляд.

Виддисон и Хотебай повернулись от Роджера к Лэмпарду, не зная, кто из них задаст следующий вопрос. Роджер про себя подумал, что раньше они с Марком вот так «раздваивались» при неофициальных допросах. А теперь к ним совершенно естественно подключился Лэмпард. Это сбивало с толку допрашиваемых, усиливало их неуверенность, они нервничали, сбивались. Вообще, реагировали они не так, как можно было ожидать. Исключение в какой-то мере составлял Харрингтон. Но этот многое скрывал.

Хотебай вскинул голову:

– Не понимаю, почему вы не можете этого узнать, инспектор? Компанию Харрингтона финансировал мистер Трэнсом.

– Что?

– Нет, не он, – покачал головой Харрингтон, – а вы, мистер Хотебай.

Наконец-то кое-что стало проясняться. Хотебай и Харрингтон смотрели друг на друга, вытаращив глаза, Виддисон забавно пощелкивал своими вставными зубами.

– Так вы считаете, что это был я, Харрингтон? – наконец обрел дар речи Хотебай. – Разве вы не помните, как я вам ответил, что у меня невелик мой собственный капитал, но я постараюсь убедить кого-то еще заинтересоваться вашим предприятием. Так я и сделал. 75% давал Трэнсом, я только 25.

– Я считал, что он меня терпеть не может!

– Так оно и было, – ответил Хотебай, – однако Трэнсом был достаточно сообразителен для того, чтобы позволить личным чувствам одержать верх над деловыми интересами. Как следует обдумав ваше предложение, он увидел, какие оно обещает возможности. Я тоже. Поскольку мы не хотели, чтобы другие директора получили долю в этих прибылях, мы обошлись собственными средствами. Повторяю, большую часть денег вложил Трэнсом, я – остальное.

Виддисон с сердитым видом переводил глаза с одного на другого, продолжая так же противно щелкать вставной челюстью.

– Олл-райт, – вмешался Роджер. – Теперь этот вопрос окончательно прояснился. Одного не пойму, Харрингтон, почему вы сделали из этой истории такую тайну?

– Мне было поставлено такое условие, – пожал плечами Харрингтон. – Кроме того, наша фабрика – засекреченное предприятие, и Министерство Поставок распорядилось не привлекать к ней внимания. Меня поражали кое-какие вещи, но я молчал, надеясь во всем разобраться без помощи полиции. Мне было известно, что некоторые люди старались меня опорочить. Как я предполагал, это исходило от директората «Мечты»: они задумали избавиться от меня и захватить в свои руки производство. Впрочем, я вовсе не собираюсь внушать вам подобную мысль. Полиция явилась сюда, чтобы получить ответы на какие-то определенные вопросы, ей не интересно, коли мы начнем их кормить с ложечки… Повторяю, я занял позицию наблюдателя. Возможно, все было бы иначе, если бы не моя жена. Я не хотел предавать огласке факт нашего брака. Не подумайте, что меня совершенно не задевали все те нелепости, с которыми мне приходилось на каждом шагу сталкиваться. Только я решил сам во всем разобраться, понять, кто за этим скрывается… Хотите верьте, хотите – нет, но иных побуждений у меня не было.

– Так ли это, дорогой?

Гариэлль вошла в комнату, бесшумно отворив дверь. Лицо у нее было очень бледным, но голубые глаза казались особенно яркими. Снова Роджер поразился удивительной пластичности всех ее движений. Сейчас она сняла синюю форму и переоделась в костюм лимонно-желтого цвета с белой кружевной блузкой.

Харрингтон повернулся к жене:

– Гэрри, ты же не хотела бы…

– Как раз я хочу, – твердо сказала Гариэлль, – я устала, дорогой. Нельзя же нам вечно вести себя по-глупому!

Она посмотрела на Роджера:

– Билл скрытничал и противился вам, потому что я этого хотела.

В комнате наступила абсолютная тишина, прерываемая лишь ее звонким голосом. Все смотрели на нее, причем с явным неодобрением и одновременно нетерпением. Можно было не сомневаться, что Хотебай, Виддисон и даже Харрингтон боялись того, что она могла сказать.

– Это я заставляла его отделываться полуправдой, заставлять вас идти ощупью. И я помогала ему, как умела. Вы же понимаете, хотя мы и поссорились с отцом, но он оставался моим отцом. Я опасалась, что он является соучастником всех преступлений, потому что он был заодно с Поттером, ну а репутация Поттера мне хорошо известна. Папа тоже боялся. Он жил в вечном страхе, который он не мог скрыть, как ни старался. По-моему, он старался специально разорить Билла, так как возражал против нашей связи, но мне было трудно с этим согласиться. Я не старалась разобраться в своих чувствах. Скажу только, я тоже боялась. Что-то происходило под внешне спокойной поверхностью, и я изо всех сил старалась отвлечь ваши подозрения от отца. Я надеялась, что он откажется от своей нелегальной деятельности, как только поймет, что им заинтересовалась полиция. Понимаете, инспектор, я разрывалась на две части… Билл меня всячески поддерживал.

Она подошла к Харрингтону и взяла его под руку. Он прижал ее руку к себе и посмотрел на нее, стараясь подбодрить улыбкой. Дружная, любящая пара…

Тишину нарушил Лэмпард:

– Вы подозревали своего отца в криминальной деятельности, миссис Харрингтон? Вы продолжаете утверждать, что ничего не знали о ее характере?

– Я знала только одно: что в какой-то мере это затрагивало интересы моего мужа. Впрочем, я могу сказать вам следующее: в доме у отца были спрятаны какие-то бумаги.

Она глянула на большие часы, вделанные в стену над камином:

– Что это за бумаги – я не имею представления. Часы можно снять. За ними находится сейф. Ключи от него в той связке, которую вы вынули из кармана отца, инспектор Лэмпард.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю