Текст книги "Пришлите старшего инспектора Веста"

21. СРОЧНЫЙ ЗВОНОК

Лисса опустила ноги на траву и мягко оттолкнула кресло, которое закачалось взад-вперед. Вокруг царило спокойствие, из дома не доносилось ни звука. Шипение воды, разбрызгиваемой из увлажнителя, сливалось со звоном комаров и мух. На некоторое время Роджер тоже поддался этому покою. Его часами терзали опасения, и теперь он почувствовал облегчение – игра пошла в открытую. Он сказал ей, что между ними ничего не может быть кроме недолгого, ни к чему не обязывающего союза, который никогда не перейдет в прочную связь. Она согласилась. Он думал, она знает, что у него на уме: отчаянное желание уберечь ее, защитить.

– Нет, – сказала она тихим голосом. – Я не могу помочь, Роджер.

– Необходимо найти, кто имел такую возможность.

– Вы думаете, Марино тоже сомневается?

– Я не вижу, как он может этого избежать. – Роджер подошел и сел рядом с ней.

Она внезапно отвернулась и махнула рукой. Он сказал с угрозой в голосе, с досадой:

– Не делайте ошибки, Лисса. Вы находитесь под вполне естественным подозрением. Имеются существенные свидетельства, что в посольстве также происходит утечка информации. Та, другая сторона подсунула мне снотворное всего спустя час после прибытия в Нью-Йорк. Так что утечка есть. Марино не слепой. Вы знали, когда я прибуду и где остановлюсь?

Она молча кивнула.

Роджер резко спросил:

– Вы были здесь, когда Рики подарили золотой медальон с его именем?

Она кивнула, но выглядела смущенной.

– Он уронил его около плавательного бассейна, – сказала она. – Он помялся с одной стороны, но не сильно, а Рики так расстроился, что заплакал. Я помню, Белле успокаивала его: она говорила, что теперь другого такого уже ни у кого не будет – с такой особенной вмятинкой.

– А кто еще там был?

Она смотрела на него, неловко повернув голову. Плечи их соприкасались.

– Дэвид приехал в отпуск на месяц, на следующий день мы отправлялись в Лондон – Дэвид и я. Был еще Карл Фишер. Мы все сидели у бассейна. Рики учился плавать. Слуги были, конечно.

Впервые с тех пор, как он начал допрос, она улыбнулась:

– Не забудьте про слуг, Роджер.

– А был кто-нибудь из них около бассейна?

– Рики мог сказать своей няне, что уронил медальон.

– Но рядом никого не было?

– Нет.

– Дэвид и Белле, вы и Карл Фишер. Лисса, все это становится весьма существенным. Дело слишком серьезное, чтобы относиться к нему легко. Кто еще был в тот день?

Она отвернулась и посмотрела на бассейн. Заходящее солнце залило золотом голубую воду. Лисса выглядела очень эффектно, и поворот ее головы надолго сохранился в памяти Роджера.

Она нахмурилась и, обернувшись, произнесла:

– Да, Эд Пуллинджер.

– Вы уверены?

– Эд пришел позже, – уточнила она. – Он принес некоторые письма для служащих посольства. Он не плавал, но находился здесь, когда Рики уронил медальон.

– Я думаю, Эд нарывается на слежку, – сказал Роджер, нахмурившись. – Эд Пуллинджер, Фишер и вы – трое подозреваемых. Лисса, не вбивайте себе в голову глупых мыслей, что нужно кого-то оградить или что вы находитесь вне подозрений. Если есть что-то такое в вашей памяти, что вы можете показать на Эда или Фишера пальцем, покажите, пригвоздите их. Пока не поздно. Они могут раздавить вас.

– Вы плохой детектив, – сказала Лисса. – Вы должны все это держать при себе.

Она внезапно схватила его за руку и потянула:

– Пошли в дом.

Они медленно шли рядом и, дойдя до лестницы, она сказала:

– Роджер, благодарю вас, но я ничего не подмешивала в молоко.

Глаза у нее внезапно повеселели, и она убежала вверх по лестнице.

* * *

За ужином царило хрупкое оживление. За столом сидели Дэвид и Белле Шоуны, Фишер и Лисса с Роджером. Иногда Белле заговаривала о Рики, будто наконец уверилась, что его возвращение – только вопрос времени.

– Как хорошо, что он не пострадал, – говорила она в сотый раз, с наигранным оживлением и с сияющей улыбкой глядя на Роджера.

Шоун говорил мало. Огонь в его глазах потух и, казалось, он с трудом сохраняет бодрость. Фишер после сна выглядел свежим. Все находились в напряженном ожидании, которое могло внезапно закончиться, а могло и растянуться. Сохранит ли Белле в этом случае с таким трудом достигнутое спокойствие? Роджер следил за ней внимательнее, чем за другими, но присматривался и к Фишеру. Если бы дело было в Англии, он бы имел, где покопаться. Особенно по поводу Эда Пуллинджера. Лисса сообщила ему о подозрениях в отношении Фишера и Пуллинджера, но дальше этого не пошла.

Она сидела в просторной гостиной, когда Фишер сказал:

– Я здесь просто доктор, но советовал бы всем пораньше лечь, включая и самого доктора. Дэвид, вы должны отправиться спать немедленно.

– Это я могу, – согласился тот.

– Дорогой, давай пораньше пойдем спать, – сказала Белле и сжала ему руку. – Я так долго не давала тебе заснуть. Если ты заболеешь, я буду винить в этом себя. Вы ничего не имеете против? – произнесла она устало, вставая с места.

Было чуть больше девяти.

В десять Роджер выглянул из окна своей спальни. Ночь и звездное небо навевали мысли о сладости свиданий. Он чувствовал какую-то бодрость и знал, что не заснет. Покой был нереальным, неестественным. Прошлой ночью в это время он находился по дороге к дому Вебстера, где начались его тяжкие испытания, завершившиеся на берегу озера. Сейчас казалось, будто опасность отодвинулась на миллион миль, хотя могла скрываться за каждым углом, за каждым окном. У него был пистолет, который дал ему Фишер. Сунув его в карман, – он уже привык таскать его и не находил это странным, – Роджер вышел из комнаты и через спящий дом пошел к входу. Слуги ложились спать рано. Они спали в другом крыле. Он открыл запертую дверь, вышел на веранду и медленно сошел по ступенькам. Он не мог уйти далеко. Если за домом следили, то открытая дверь – большой соблазн, она должна оставаться на виду. Было прохладно, но не холодно, как в Англии в летнюю ночную пору. Трава под ногами жестко шуршала. Шипение разбрызгивателя смолкло. Он ходил взад и вперед. Черные тени деревьев казались более резкими, чем предыдущей ночью.

Он никого не видел и ничего не слышал.

Он провел на воздухе полчаса, затем вернулся в дом. Закрыв на засов входную дверь, он поднялся наверх. Скользящая дверь на лестничной площадке вела в его комнату – большую, просторную, современную. Он принял самую горячую, какую можно только терпеть ванну, чтобы снять напряжение мускулов ног и спины, надел пижаму и лег. Только теперь он почувствовал приятную усталость. Ощущение нервозности прошло. Оно, видимо, возникло из-за неопределенности отношений с Лиссой и от чувства нависшей опасности.

Он заснул.

Неясный звук ворвался в его сон. Это могла быть часть сна. Но звук разбудил его. Роджер лежал в полудреме, когда снова услышал его. Медленно повернув голову, он взглянул на окно, четко очерченное на фоне серого неба. Начиналась заря. Никого не было, он осторожно взглянул на дверь.

Дверь тихо открывалась.

Роджер выпутался из простыни и подтянул ноги, приступ боли пронзил икры. Ой подвинулся к краю кровати, чтобы можно было быстро из нее выскочить, и через ресницы стал наблюдать за дверью. На мгновение он решил, что ему все показалось, что это плод его воображения.

Дверь скрипнула.

Роджер ждал. Он лежал спокойно, но внутренне уже приготовился к прыжку, который сведет его лицом к лицу с неизвестным визитером.

Дверь, наконец, открылась – и в сером свете утра появилась женщина. Он видел волосы и силуэт фигуры на фоне окна.

Это была Лисса.

Мгновение она смотрела и прислушивалась – он дышал ровно. Она прошла вперед, не закрывая двери, правая рука ее была вытянута, и он пытался рассмотреть, что в ней. Она подходила все ближе, шуршала одежда, других звуков не было. Теперь она находилась в одном или двух футах от него и он видел, что в руке у нее ничего нет.

Света было достаточно, чтобы разглядеть ее нежную красоту. От вспыхнувшего желания у него глухо забилось сердце. Она присмотрелась, как будто хотела увериться, что он спит, потом быстро наклонилась. Он вздрогнул от неожиданности. Она приникла к нему в долгом поцелуе, он замер.

Откинувшись, она взволнованно дышала, потом нежно произнесла:

– Роджер…

Он засопел, будто только что проснулся и еще не пришел в себя.

– Роджер! – произнесла она громче. – Проснитесь.

Она включила лампу. Свет заставил его зажмуриться.

– Простите меня, Роджер, но надо просыпаться.

– Кто это? – пробормотал он.

– Это Лисса.

– Лисса? Что такое… – он не договорил, приподнимаясь. – Что случилось?

– Получено сообщение, – сказала она. – Марино знает, где находятся Гиссинг и Рики. Вам надлежит вылететь в Трентон, Нью-Джерси. Мне не хотелось будить вас.

Она легко справилась с охватившим ее волнением:

– Вы спите, как ребенок.

– Но я не ребенок. Дайте мне десять минут.

– Я приготовлю кофе, – пообещала Лисса.

– Отлично. – Он улыбнулся, почесал голову, подождал, когда за ней закрылась дверь, и прикусил палец.

– Ты, проклятый дурак, – свирепо пробормотал он. – Проклятый дурак.

Он вспомнил Джанет. Ее реакцию на телеграмму от Лиссы.

– Да, полный идиот! – произнес он и начал натягивать одежду. Он был готов, когда Лисса постучала в дверь.

– Войдите!

Она принесла поднос с булочками, маслом, мармеладом и кофе. Лисса еще не оделась, но выглядела свежей и бодрой, как обычно. Настроена решительно и по-деловому.

– Никто еще не проснулся, – сказала Лисса. – Я вернусь через пять минут и довезу вас до аэропорта. Самолет уже ждет. – И она вышла, не взглянув на него.

Через шесть или семь минут она вернулась, одетая, как и вчера, – в бежевую рубашку и винно-красную юбку. Короткая куртка перекинута через плечо. Она выпила чашку кофе, которую он ей налил, и они поспешили вниз. Они были у входной двери, когда кто-то громко спросил:

– Кто это?

Лисса сказала:

– Спокойно!

Это был Фишер, в спальном халате, с растрепанными волосами; глаза прищурены от яркого света. Он стоял посередине лестницы.

– Что здесь происходит?

– Роджера отзывают, – сказала Лисса.

– Отзывают?

– Да, черт возьми, – сказал Роджер. Он отреагировал как надо, потому что Лисса была решительно уверена в том, что Фишер не должен знать правды. Фишер мог подмешать снотворное в молоко так же легко, как и Лисса.

– Ну, увидимся! – Роджер помахал рукой и открыл дверь.

Фишер что-то бормотал и спустился за ними. Он стоял у двери, когда они отъезжали, и помахал им вслед рукой.

– Может ли этим человеком быть Карл? – спросила Лисса.

– Может быть кто угодно, мужчина или женщина.

Она засмеялась, но смех звучал натянуто. Они ехали гораздо быстрее, чем накануне, мимо проносился просыпающийся городок. Они проскочили его на скорости шестьдесят миль. Аэропорт находился на другом конце, и уже слышался шум прогреваемых моторов. Экипаж был готов.

Роджер обернулся к Лиссе:

– Будьте осторожны, вы…

– Я лечу с вами, – перебила она его. – Мой саквояж с одеждой в багажнике. Мне надо было провести Карла.

* * *

Он поздоровался с пилотом, поднялся в самолет вслед за Лиссой, посмотрел в окно на зеленые поля, взлетную дорожку, маленькое здание аэропорта. Роджер насчитал двадцать два места, но они были единственными пассажирами.

Самолет сделал круг, и снова внизу промелькнуло здание. Лисса сидела рядом, откинувшись на спинку и расслабившись.

Машина набирала высоту; у Роджера, развалившегося на сиденье, опять мелькнула мысль, что Лисса могла подмешать наркотики Шоунам. Но думать так не хотелось. Это она арендовала самолет и наняла экипаж?

22. ИНВАЛИДНАЯ КОЛЯСКА

– Мы почти прибыли, – сказала Лисса. – Там Трентон.

Она показала на дома внизу. Городок раскинулся среди зеленых холмов. С высоты они видели извивающиеся ленты проселочных дорог и уходящее вдаль широкое прямое шоссе.

– Интересно, неужели они нашли Гиссинга?

– Посмотрим, – сказал Роджер и заставил себя задать вопрос, ответ на который он мог бы получить через полтора часа: – Почему вы не хотели, чтобы о вашем отъезде стало известно?

– Я знала, что Карл не спит: под его дверью виднелся свет. Я увидела его, когда выходила от вас. Я подумала, если он увидит меня в халате, то подумает, что я остаюсь. Если он замешан в этом деле, то он нашел бы способ предупредить Гиссинга о нашем отъезде.

Роджер пожал плечами:

– Может быть, вам лучше было остаться. У Карла не возникло бы подозрений, если бы я уехал один.

– Я была должна.

– Приказ?

Ее глаза смеялись:

– Да, и не мой.

Они зашли на посадку. Роджер увидел маленький аэродром, фигурки людей, встречающих их. Он все еще не был ни в чем уверен, но ощущение какой-то неловкости в отношении Лиссы стало исчезать. Приземление прошло, как всегда, незаметно. Самолет катился к зданию аэропорта, медленно проехал мимо и вернулся. Лисса сначала забеспокоилась, а потом облегченно произнесла:

– Ну вот, он здесь.

– Кто?

Роджер разглядел человека в инвалидной коляске в дверях здания. Человек не улыбался. Он был без шляпы. Черные, как сажа, волосы, широкое открытое лицо.

Значит, Марино прибыл домой – это был он.

* * *

Марино тепло, по-дружески пожал Роджеру руку, улыбнулся и протянул обе руки к Лиссе, которая наклонилась и поцеловала его в лоб. Он поперхнулся, когда начал поворачивать коляску. Роджер и Лисса шли по обе стороны от него к машинам, стоящим на дороге, которая вела в город.

– Мне следовало бы получать почаще и побольше этих нежностей. Вы как, помирились?

– А кто ссорился? – спросил Роджер.

В поведении Марино было какое-то мальчишество, за которым скрывалось и возбуждение, и ожидание. Он казался уверенным.

– Она ссорилась с вами, господин детектив?

Роджер посмотрел поверх его головы на смущенную Лиссу.

– Лисса доложила обо всем в Вашингтон. Это ее сообщение получил я, – продолжал Марино. – Тут было не до смеха. На Лиссу, как на подозреваемую, указывали и другие, но мы всегда были на ее стороне. Карл Фишер? Я удивился бы, если бы узнал, что он настроен антиамерикански, но всякое могло быть. Эд Пуллинджер? Он был у бассейна, когда Рики уронил медальон. Мы проработаем этот вариант позднее. Вы уверены, что сможете опознать Гиссинга, Роджер?

Роджер ответил:

– Если бы мне предстояло забыть вас или Гиссинга, я забыл бы вас. Где он?

– Мы думаем, он находится на ферме в пятнадцати милях отсюда, – ответил Марино. – Его физиономия соответствует вашим описаниям. Его видели в машине прошлым вечером. Там было две машины, таких же, как те, что покинули дом старого Вебстера. В первой заметили мальчика, который, казалось, спал. Полицейский на шоссе обратил на них внимание. Он регулировал движение после происшедшей там аварии. Им пришлось замедлить ход, и он имел хорошую возможность их рассмотреть. Мы это проверили. Еще несколько человек заметили эти две машины, а еще трое описали Гиссинга. Так что появилась надежда задержать его. Мы проникли ночью в гараж и соскребли немного грязи с крыльев, изнутри. Это была грязь Адирондакса – в Нью-Йорке такой нет. Там же, в бардачке обнаружили номер «Вайком стандард» и окончательно убедились, что это та самая машина. Человек, который соответствовал описаниям Гиссинга, спящий мальчик, машина – хоть какая-то надежда.

– Не знаю, – сказала Лисса. – А почему ты сам приехал, Тони?

– Меня вызвали сюда, чтобы я уговорил Дэвида вернуться в Англию.

Все замолчали.

Марино помогли усесться в большой «линкольн». Он сел рядом с шофером, а Роджер и Лисса – сзади.

– Мы едем в ресторан, находящийся в двух милях от фермы, – сказал Марино. – Оттуда готовится налет на дом. Это застанет их врасплох. Ферма окружена, и каждый, кто уедет с фермы, будет задержан, но вдали от дома, так чтобы там этого не заметили. Никаких помех не может быть.

Он хотел сказать: «Не должно быть».

– И когда вы поймаете Гиссинга и найдете мальчика, мне предстоит лишь указать пальцем на Гиссинга? – спросил Роджер.

– Совершенно верно.

– Вам не нравится этот план? – В голосе Лиссы прозвучало сомнение.

– Не нравится, – бухнул Роджер.

– А что бы вы сделали? – спросил Марино, с трудом поворачивая голову.

– Сначала я должен его опознать, а уже потом вы его схватите.

– Вы что, один отправитесь в дом?

– Нельзя давать ему времени опомниться, он может убить мальчика. Одному это сделать легче. – Роджер говорил спокойно, но все поняли, что он имел в виду. – Давайте дадим мальчику шанс на спасение.

– Ну, а они будут думать, что это вы его нашли? – спросил Марино резко. – Будем делать, как решили.

– Это неправильно.

Марино вздохнул:

– Эти упрямые англичане!

– О, я знаю, я все время был неправ, – сказал Роджер с горечью. – Если Фишер шпион, то Гиссинг уже знает, что я где-то на пути к нему. Лисса пыталась сбить его с толку, но не так-то просто убедить его в том, что меня отзывают в Лондон. Если не Фишер, то кто-нибудь еще мог предупредить Гиссинга, и он приготовился к вашему приезду. Вы знаете это так же хорошо, как я.

– Если Гиссинг получил предупреждение, то он готов к нашему прибытию так же, как и к вашему. Даже если вы отправитесь один, то он все равно будет знать, что мы недалеко, – возражал Марино.

– Мы придем к какому-нибудь решению? – спросила Лисса.

– Сделаем так, как я сказал, – ответил Марино. – Простите, Роджер.

Они продолжали путь, шофер хранил молчание. Роджер сидел, уставившись в затылок Марино, убежденный, что того не сдвинешь с места. Сам он считал, что налет на дом по плану Марино очень рискован, а этого можно избежать. Марино был уверен, что Гиссинг окружен, и думает, что тот, когда поймет, что проиграл, сдастся без сопротивления. Но он не знал Гиссинга.

Роджер чувствовал, как растет напряжение – развязка казалась уже близкой. Лисса не глядела на него. Он смотрел на ее губы и вспоминал …

Роджер отвернулся и услышал сигнал автомобиля. Он звучал громко и настойчиво. Шофер уступил дорогу, но обогнавшая их машина загородила ее и начала тормозить. Человек на сиденье рядом с шофером настойчиво махал рукой. Шофер нажал на тормоз и посмотрел на Марино:

– Что делать?

– Это Пуллинджер, – сказала Лисса. – Это он машет.

– Ну хорошо, – сказал Марино шоферу.

– Что ему известно? спросил Роджер. Сомнения, появившиеся у него в доме Вебстера и в Вайкоме, возникли с новой силой. – Я имею в виду, что он знает об этой ферме?

– Ему ничего не известно, – ответил Марино, настороженно наблюдая, как Пуллинджер выбирается из машины, стоящей впереди, и направляется к ним. – Мы ему ничего не говорили. Он не очень хорошо обошелся с вами в Нью-Йорке, Роджер, но мы пока еще не проверили его версию. Я думал, что он в Вайкоме. Ему сказали, чтобы он оставался там и тщательно, шаг за шагом, обыскал дом Вебстера.

Роджер открывал окно, когда подошел Пуллинджер. Марино тяжело дышал, его глаза сверкали так, будто он хотел подавить возбуждение.

– Привет, Эд, – произнес Марино. – Как ты здесь оказался?

– Тони, у меня для тебя новость! – Пуллинджер сделал паузу, переводя дыхание. – Я нашел много улик в доме Вебстера. Например, адрес этой фермы, – он откинул голову и замолк, – я позвонил в нашу контору, и мне сказали, что у тебя тоже есть этот адрес.

– Какая же это новость, Эд?

– Вот какая, – ответил Пуллинджер, вынимая из кармана пистолет и улыбаясь во все лицо. – Большая новость. Очень большая. Я сказал в конторе, что ты нацелился не на ту ферму. Я убрал засаду, и теперь вокруг места, где находится Гиссинг, никого нет. Как тебе это понравится, Тони? – Он все еще улыбался.

Шофер машины Пуллинджера стоял по другую сторону «линкольна», спиной к движению на дороге, но Роджеру был виден его пистолет.

– Тебе не хотелось бы прокатиться и поговорить с Гиссингом? – предложил Пуллинджер.

* * *

Тони Марино ничего не ответил. Лисса откинулась на сиденье с закрытыми глазами – Роджер никогда не видел ее такой усталой. В свете яркого утра промелькнули две машины, пассажиры с любопытством смотрели на старый «линкольн» и на стоящий перед ним «шевроле». К ним приближался грузовик с прицепом, и спутник Пуллинджера прижался к машине, чтобы пропустить его.

Многое стало понятно. Но Пуллинджер не мог отравить молоко: он никогда не был в Англии.

– Вы можете и не ехать туда, – сказал Пуллинджер. Он выглядел как мальчишка. – Но если вы не будете на ферме в течение двадцати минут, у Шоунов не будет сына, носящего имя Рики. Вообразите себе, что станет с Дэвидом Шоуном. Какую ценность будет он представлять для вас после всего этого, Тони? Визит к Гиссингу, может быть, и стоит того. Почему бы не отправиться туда? Лисса и мой старый друг Роджер могут пересесть в «шевроле», а я составлю компанию вам. Вы бы не хотели выйти, Лисса?

Открывая заднюю дверцу свободной рукой, он не выглядел таким злобным, как Гиссинг, просто розовощекий нетерпеливый малый. Для него это был отчаянный шаг. Движение на шоссе было не очень интенсивным, но оно было.

– Я привык к Рики, – сказал он. – Никто не может ни в чем винить ребенка; не так ли? И ты ничем не можешь ему помочь, Тони, пока не переговоришь с Гиссингом. Почему бы не попытаться?

За его наигранной бодростью стала проступать тревога.

– Я сказал двадцать минут. Гиссинг может потерять терпение.

Роджер не видел выражения глаз Марино, но мог его представить. Лисса открыла глаза. Ее руки были зажаты между коленями. Роджер слегка подвинулся, прижавшись к ней боком. Она должна была почувствовать пистолет в его кармане, достать его ей было проще, чем ему. Это был единственный шанс. Марино отвлек на себя внимание Пуллинджера, который беспокоился все заметнее.

Лисса ничего не замечала или делала вид, что не замечает.

– Итак, ты находишься по другую сторону, Эд, – сказал тихо Марино. – Ты же предатель. Я не думал, что ты на это способен.

Пуллинджер засмеялся, но это был нервный смех.

– Можешь гадать, – сказал он. – Но можешь угадать и не так. Ну а теперь Лисса и мой друг из Скотленд-Ярда пусть выходят. Ты важная персона, Тони, я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. – Он снова усмехнулся. – Ну, двигайтесь.

– Делайте, что он говорит, – сказал Марино глухим голосом.

Пуллинджер воскликнул:

– Вот это наш парень! Спокойно, Лисса. Не пытайтесь что-нибудь вытащить, Вест.

– Не делайте этого, – подтвердил Марино. – Посмотрим, что скажет Гиссинг.

– У Марино есть одна хорошая черта. У него всегда хватает здравого смысла. – Пуллинджер был доволен. Еще одна машина проехала мимо, и соучастник Пуллинджера, который все еще стоял у «линкольна», махнул ей рукой – дескать, проезжай. Пуллинджер придерживал заднюю дверцу рукой, пока Лисса, а за ней Роджер выходили из машины. Пистолет дважды стукнул его по ноге, но Пуллинджер запустил руку к нему в карман и вытащил оружие. Он опустил его в собственный карман и снова засмеялся, но как-то визгливо:

– Идите вперед, мой друг.

Роджер неохотно направился к «шевроле». Его рука касалась руки Лиссы. Она смотрела перед собой и двигалась как заводная. Человек, стоявший с другой стороны «линкольна», шел за ними, опустив руку в карман. Пуллинджер уже забрался в «линкольн» и держал под прицелом Марино и шофера.

Лисса тихо сказала:

– Роджер.

Он посмотрел на нее. Она продолжала так же тихо:

– Роджер, я думаю, мы не встретим Гиссинга. Мы, может быть, и будем с ним говорить, но не увидим его, вы один его знаете. Мы-то можем остаться в живых, но вы – ни в коем случае.

– Прекратите разговаривать, – сказал человек сзади.

– Что я могу сделать? – сказал Роджер.

Она не ответила. Ему и не нужен был ответ. Он мог бы попытаться схватиться с тем, кто сзади, и удрать. Дорога была пуста, если не считать их двух машин. Кто-нибудь должен появиться, но это ничего не даст, только невинные пострадают. Это была бы напрасная попытка.

Они были уже около «шевроле».

– Я собираюсь бежать, – прошептала Лисса едва слышно. – И вы бегите, когда в меня станут стрелять. У одного из нас может получиться. Готовьтесь.

– Не делайте этого. – Человек сзади мог слышать ее голос или же заметить необычное поведение Роджера. Он схватил ее за руку: – Не делайте этого.

– Я побегу, – сказала Лисса. – Тогда у вас появится шанс.

Она оттолкнула его и побежала от «шевроле». Роджер ударился о бок машины. Вдоль дороги была натянута проволока, огораживающая сад с молодыми фруктовыми деревьями. У Лиссы не было никакой возможности добежать до укрытия. Роджер все еще старался сохранить равновесие, когда услышал выстрел и увидел, как она упала.