355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джон Кеннет Гэлбрейт » Экономические теории и цели общества » Текст книги (страница 18)
Экономические теории и цели общества
  • Текст добавлен: 10 октября 2016, 00:19

Текст книги "Экономические теории и цели общества"


Автор книги: Джон Кеннет Гэлбрейт



сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

Там, где сила этого сектора наименьшая, где экономическая организация наиболее полно соответствует целям, предусмотренным в антитрестовских законах, уровень развития самый низкий. Если бы антитрестовские законы осуществили надежды своих сторонников и тех, кому они служат, то это привело бы к еще более неравномерному развитию, стимулируя дальнейший рост именно в тех частях экономики, где он уже достиг наивысшего. уровня. Это было бы несчастьем. Если бы выводы из настоящего анализа осуществились, если бы рынок был. на самом деле восстановлен то общий материальный уровень снизился бы до уровня рыночной системы. Политика без связи с реальностью ведёт к абсурду.

Некогда утверждали, что антитрестовские законы, если бы они энергично проводились в жизнь, снизили бы возможности для монополиста эксплуатировать своих рабочих. Таким образом уменьшилось бы неравенство. Теперь даже преданные сторонники антитрестовских законов этого не утверждают, и мы уже знаем почему.

Планирующая система не эксплуатирует своих рабочих по классическому образцу; до сравнению с рабочими в рыночной системе они являются привилегированной группой, это одна из причин в силу которой профсоюзы, представляющие этих рабочих, не разделяют пыла либерала в отношении осуществления антитрестовских законов.

Становится ясно, что антитрестовские законы – это, скорее всего, тупик на пути к реформе. Как уже отмечалось, они являются клеткой, в которой можно надежно упрятать реформу.

В предыдущих главах освещается также проблема регулирования. Если считается, что интересы фирмы совпадают с интересами общественности, то регулирование и регулирующий орган должны быть направлены на доказательство этого. Пока нет противоположных доводов, будет считаться, что любое вмешательство государства противоречит интересам общественности. Сопротивление такому вмешательству от имени народа выглядит вполне добродетельно, и это серьезный недостаток. Следует ожидать, что планирующая система попытается, по крайней мере частично, захватить какой-либо регулирующий орган для осуществления своих интересов.

Неоднократно отмечалось, что регулирующие органы превращаются в инструменты и даже марионетки отраслей, которые они обязаны регулировать. Мы считаем это вполне естественным.

Прежде чем государство сможет осуществлять регулирование планирующей системы, необходимо будет понять, что интересы общественности и планирующей системы обычно не совпадают, и что перестройка с помощью регулирования имеет естественный, а не исключительный характер. Государство должно быть освобождено от власти планирующей системы. К этому мы вскоре вернемся. Из настоящего анализа становится также ясно, что, если не считать некоторого довольно полезного ущерба величию корпораций, ничего нельзя добиться с помощью попыток оказать влияние на корпорации через их акционеров и советы директоров. В качестве исходной политической задачи такую попытку могли бы рассматривать только те, кто не представляет ее масштабов. Голоса в корпорации распределяются пропорционально собственности в ней. А распределение собственности таково, что голоса немногих и очень богатых людей неизменно перевешивают голоса большинства. То, что называется корпоративной демократией, можно было бы приблизительно сравнить с выборами в законодательное собрание штата Нью-Йорк, в которых голоса служащих нью-йоркских банков и членов семьи Рокфеллеров, представляющих единый блок, имеют одинаковый вес по сравнению с голосами остальных граждан штата. Немногие из законодателей избираются по воле граждан.

Если же говорить о корпорации, то имеется также достойное сожаления отсутствие власти у избираемого представителя общественности. Техноструктура, как мы видели, располагает властью, обусловленной ее знаниями и активным участием в принятии решений. В зрелой корпорации с этой властью не может соперничать никакой совет директоров, заседающий лишь в течение нескольких часов раз в месяц или в квартал. Меньшинство в совете директоров, в котором большинство лишено власти, может иметь слабое ощущение своего могущества. Таково положение представителя интересов общественности [Недавние попытки провести через акционеров умеренные социальные реформы в «Дженерал моторc» («Проект ДМ») дали, несмотря на значительные усилия и подготовку, ничтожные результаты – не более 3% голосов по каждому вопросу (см.: D. Е. Schwartz, Toward New Corporate Goals:

Co-existence with Society, Georgetown Law Journal, vol. 60, «Ms 1, 1971, October, p. 57, et. seq.). «Дженерал моторе» пошла на уступки вплоть до назначения известного негритянского лидера в свой совет директоров. Исходя в основном из этого факта, проф. Шварц делает вывод, что, «если не считать голосования, результаты оказались очень впечатляющими». Он удовольствовался слишком малым».].

Будучи изобретательной в других отношениях, техноструктура современной корпорации редко бывает смелой в вопросах политики. Если бы она была предприимчивой в этом отношении, то в совете директоров каждой крупной корпорации заседали бы женщина, негр, убежденный борец за охрану окружающей среды, представитель потребителей и самый горячий из имеющихся проповедников безопасности продуктов. Все известные агитаторы нашли бы себе применение. Все встречались бы раз в месяц или квартал, задавали бы проницательные вопросы, узнавали бы о ценности своих замечаний, получали бы обещания тщательного рассмотрения. И ничего бы не случилось. По крайней мере до тех пор, пока не вскрылась бы бездейственность этого порядка, у планирующей системы не было бы неприятностей.

В предыдущих главах очерчена также роль социализма в качестве средства исправления положения. Подобно американскому либералу, социалист тянется к тем центрам, где сосредоточена власть. Его противоядием против частного проявления власти является государственная собственность. Как и введение антитрестовских законов, она не обеспечивает устранения низкого уровня развития и эксплуатации рабочих в тех областях, где сосредоточена власть, поскольку именно там указанные отрицательные явления наименее опасны. Государственная собственность не дает многообещающего решения проблемы власти, осуществляемой частным образом, если государство само является инструментом этой власти. Как и в случае регулирования, сначала должно произойти освобождение государства от контроля планирующей системы. Кроме» того, проблема власти возникает не из-за того, что организации являются частными, а из-за того, что они являются организациями вообще. Любая организация отвергает вмешательство как извне, так и свыше. Ее цели – это те цели, которые служат интересам ее членов. Таково поведение организации до того, как она попадет под контроль государства; это поведение будет таким же после того, как она попадет под его контроль. Это будет особенно верно, если операции имеют технический характер, а власть организации вытекает из большей или меньшей монополии на информацию.

Цели могут быть разными. Государственная организация не будет нуждаться в минимально необходимом уровне доходов для защиты своей автономии. Техническое совершенство само по себе может оказаться важнее, чем рост. Но она не будет меньше заинтересована в осуществлении целей, имеющих важное значение для ее членов, чем частная организация. И здесь также не будет большей уверенности в том, что эти цели будут согласовываться с целями общества. Недавно на Комиссию по атомной энергии обрушилось по крайней мере столько же жалоб за безразличие к интересам общества, как и на компанию «Дженерал моторc». Даже если его рассматривать совершенно поверхностно, ядерный взрыв в Аляске, хотя и совершенно безвредный, отражает такое же полное равнодушие к общественному мнению, как и отношение компании «Дженерал моторс» к вопросам безопасности автомобиля или к проблеме выхлопных газов. Мало кто считает, что Министерство обороны более восприимчиво к давлению и озабоченности общественности, чем «Американ телефон энд телеграф», что соответствует нашим предположениям.

Все это, однако, не исключает роли государственной собственности в управлении властью, когда эта последняя правильно понимается. Там, где государственные и частные организации действуют в духе взаимной помощи, их власть усиливается за счет разделения труда, которое делает возможным действие лоббистов, использование политических фондов, поощрение политических действий профсоюзов и местных властей, использование секретной информации в той организации, частной или государственной, которая лучше подготовлена для выполнения какой-то конкретной задачи. Как мы увидим ниже, здесь имеются сильные доводы в пользу полной государственной собственности. И основания для такой государственной собственности становятся eще сильнее, когда государство освобождается от влияния планирующей системы. Мы увидим также, что государственная собственность неизбежна – и почти, наверное, необходима – в важных частях рыночной системы, где проблема состоит в неспособности пользоваться властью и распоряжаться ресурсами.

Все планирующие системы должны добиваться одобрения целей, которые ставят планирующие органы. Методы обеспечения поддержки, применяемые планирующими системами в несоциалистических странах – неоклассические идеи, определение удобной социальной добродетели, реклама и другие методы прямой пропаганды, навязывание истеблишментом канонов, респектабельного мышления, бесконечно более разнообразны и искусны, чем методы коммунистических стран. Конечные цели и интересы имеют много общего у тех и у других. Планирование есть планирование, и одобрение общественностью целей тех, кто осуществляет его, должно быть достигнуто.

Следовательно, первый шаг в реформе должен состоять в раскрепощении мнений. Пока это не достигнуто, нет никаких шансов объединить общественность во имя ее собственных интересов в противоположноть интересам техноструктуры и планирующей системы. Последняя будет продолжать преследовать свои собственные интересы под защитой мнения о том, что именно ее цели лучше всего служат обществу. И в дальнейшем будет иметь место неравномерное развитие, неравенство доходов, неравное и хаотическое распределение государственных расходов, нанесение ущерба окружающей среде, дискриминационные и неэффективные методы политики стабилизации, поскольку будет продолжать свое существование мнение, что все эти явления отражают случайную и непредвиденную ошибку.

Поскольку не считается, что речь идет о систематическом конфликте между интересами общественности и планирующей системы, то со стороны общества не будет предприниматься каких-либо систематических мер.

Еще более важное обстоятельство состоит в том, что государство будет оставаться во власти планирующей системы. Только в народном (public) государстве (в отличие от государства, в котором командует планирующая система) могут быть осуществлены уже упомянутые и другие реформы.

Как это уже стало ясно в связи с исключительно важным инстинктом самосохранения, раскрепощение государства начинается в области законодательства. Она, а не область исполнительной деятельности правительства, является естественным выразителем интересов общества в противопоставлении интересам технократии.

По мере того как государство во все большей мере начинает использоваться в интересах общества, становится возможным рассмотрение тех реформ, для осуществления которых требуется вмешательство со стороны государства. Эти реформы логически распадаются на три части. В первую очередь существует потребность радикально усилить влияние и возможность рыночной системы, положительно повысить уровень ее развития по отношению к планирующей системе и тем самым уменьшить со стороны рыночной постоянное неравенство в уровнях развития между двумя системами. Сюда входят меры по уменьшению неравенства в доходах между планирующей и рыночной системами, по улучшению конкурентных возможностей рыночной системы и уменьшению ее эксплуатации со стороны планирующей системы. Мы называем это «Новым Социализмом». Необходимость уже вызвала к жизни новый социализм в гораздо большем масштабе, чем подозревает большинство людей.

Затем приходит очередь политики в отношении планирующей системы. Она состоит в упорядочении ее целей с тем, чтобы они не определяли интересы общества, а служили им. Это означает ограничение использования ресурсов в чрезмерно развитых областях, переключение государства на обслуживание общества, а не планирующей системы, защиту окружающей среды, переключение технологии на службу общественным, а не технократическим интересам. Таковы: следующие шаги, которые нужно рассмотреть в стратегии реформ.

И наконец, экономикой нужно управлять. Проблема состоит в том, чтобы управлять не одной экономикой, а двумя: одна из них подчинена рынку, а другая планируется фирмами, из которых она состоит. Подобное управление представляет собой последний шаг при определении общей стратегии реформ.

Не следует воображать, что действия в любом из этих направлений представляют собой что-то новое. Решению подлежат реальные проблемы. Столь же реальны неудобства и неприятности оттого, что они остаются нерешенными. Поэтому фактически в каждом случае практическая необходимость уже в какой-то степени показала настоятельность осуществления практических действий, соответствующих выводам данного анализа. Новизна содержащихся здесь предложений в большинстве случаев заключается только в том, что они находятся в противоречии с традиционными положениями господствующей экономической мысли и подводят теоретическое обоснование под то, что уже вызвано к жизни обстоятельствами и здравым смыслом.

Джон Кеннет Гэлбрейт. «Экономические теории и цели общества»» Глава XXII Раскрепощение мнений

Раскрепощение мнений является самой трудной из задач реформы, от решения которой зависит все остальное. Оно трудно потому, что власть, основанная на мнении, необыкновенно авторитарна. Когда такая власть достигает полного господства, она по своей природе исключает любую мысль, которая может ослабить ее узы. Она может быть также приятной, оказаться тем чревом, в котором человек пребывает в состоянии покоя, без мук, связанных с умственной деятельностью или с принятием решений. Если сменить метафору, то дело обстоит, как у счастливого солдата Толстого, с которого снята вся личная ответственность и за него отвечает его полк. И в барабаны, под которые все маршируют, стучит кто-то другой. Современная задача состоит в том, чтобы освободиться от доктрин, которые в случае их принятия заставляют людей служить не самим себе, а планирующей системе. На помощь приходят внешние обстоятельства, ибо, как было показано ранее, практические последствия этого подчинения, выражающиеся в неравномерном развитии, неравенстве доходов, распространении опасных видов оружия, отрицательно сказывающиеся на окружающей среде и самой личности, становятся все более болезненными. Неприятные ощущения и даже просто неудобства действуют гораздо убедительнее, чем абстрактные аргументы.

Необходимо бороться против мнения, что интересы планирующей системы совпадают с интересами отдельного человека. Власть планирующей системы зависит от того, насколько ей удастся внушить точку зрения, что любое действие со стороны государства и частных лиц, служащее ее интересам, служит также интересам широкой общественности. Это мнение в свою очередь зависит от широкого признания утверждения, что производство и потребление материальных благ, в особенности тех, которые поставляет планирующая система, является условием счастья и добродетельного поведения. В этом случае все остальное в большей или меньшей степени подчиняется этой цели.

В данном случае речь идет о добродетели, которая выгодна для интересов планирующей системы. Добропорядочный отец семейства усердно трудится ради дохода, которого никогда не хватает на все, в чем нуждается семья. Практически потребности семьи растут всегда несколько быстрее, чем доход. Если человек работает в цехе, он всегда наготове и радуется любой возможности поработать сверхурочно. Он никогда не прекращает работы на том основании, что у него уже достаточно денег в данный момент и он предпочел бы отдохнуть. В последние годы рабочие на автосборочных заводах добились увеличения количества выходных дней, чтобы продлить удовольствие от охоты, рыбной ловли, безделья и выпивки, Ни одно из этих удовольствий само по себе не считается безнравственным. Но стремление к ним вместо дохода осуждается самым решительным образом.

Если человек является специалистом или служащим, то упомянутые требования возрастают во много раз. Ведь он, кроме всего прочего, является примером.

Поэтому он должен быть особенно неустанным в своих усилиях. Более чем все другие люди, он не может быть невнимательным к своим обязательствам перед тем, что называют обычно более высоким уровнем жизни, а иногда отмечают высоким титулом американского образа жизни.

По-настоящему беззаботный (в отличие от перегруженного заботами) служащий является редкостью. Служащий со склонностями к богемной жизни – человек корпорации, который живет в скромном жилище, одевается в поношенную одежду, равнодушен к пище и развлечениям, – просто немыслим.

Навязываемая добродетель распространяется и на семью. Жена считается хорошей, если она посвящает свое время покупкам, обработке купленных продуктов и уходу за антикварными предметами, которые составляют необходимый элемент самого высокого уровня жизни из возможных. Сыновья являются хорошими, если они, каковы бы ни были их юношеские мечты, принимаются в соответствующем возрасте за освоение технических дисциплин, теоретических наук, теории управления фирмами и других полезных знаний и добиваются с помощью женщин-единомышленниц больших успехов, причем последнее является синонимом высокого дохода и потребления. Дочери тоже считаются хорошими, если после нескольких опытов в юности с искусством, свободой в одежде и сексуальной жизни они перенимают образ жизни своих матерей. К этому можно добавить, что добродетельность семьи возрастает, если она выступает за такие меры, как налоги, установление зональных тарифов, разумная позиция по вопросу о загрязнении воздуха и воды, которые способствуют тому, что называется благоприятным климатом для промышленности в обществе, и если она обладает инстинктивным чутьем на политику и политиков, которые обещают неуклонный рост национальной экономики, и если она патриотически одобряет необходимость существования сильной национальной обороны.

Добродетель этой семьи во всех отношениях служит целям планирующей системы. Даже сам процесс, в силу которого добродетель становится удобной для меняющихся потребностей доминирующей экономической силы, впечатляет своей эффективностью.

Давным-давно, когда капиталист стремился поглотить весь возможный доход, именно бережливый рабочий, бедный, но честный бухгалтер вызывали восхищение и считались ведущими скромную, но достойную жизнь. Теперь, когда рост стал главной целью планирующей системы, восхищение вызывают те, кто щедро тратит и потребляет и даже влезает в долги, чтобы поддержать приличный уровень жизни.

Можно представить себе семью, которая ставит в качестве своей цели достижение определенного размера дохода, где муж и жена совместно участвуют в обеспечении этого минимума. Эта семья осуществляет продуманный и преднамеренный выбор между досугом, бездельем и потреблением. Эта семья намеренно отказывается от потребления, которое в силу своей сложности привязывает женщину к ее скрытой роли слуги. Она поощряет самообразование, а не прагматическое образование для своих отпрысков. Семья предпочитает совместные радости индивидуальным и в результате противостоит промышленному и иному экономическому вторжению в свое жизненное пространство. В своем общественном мировоззрении эта семья не придает большого значения росту производства материальных благ, которых ей и без того хватает. Она равнодушна к доводам в пользу расходов во имя национального престижа или военной мощи, от которых она не получает никакой осязаемой выгоды.

Такая семья формально не осуждается как порочная. Она не подвергается остракизму в обществе. Но то уважение,, которым она пользуется, является в основном результатом ее эксцентричности.

Необходимо прямо признать, что наши мнения и удобная социальная добродетель создаются не нами, а планирующей системой. Если мы видим это, то мы также увидим, что есть много способов удачной организации жизни и что вполне успешной может быть такая экономика, которая повышает возможности осуществления этого выбора. Максимизация дохода и потребления является одной из таких возможностей, как и максимизация досуга, по крайней мере до тех пор, пока это можно делать без ущерба для других. Такой же возможностью является определение желаемого уровня дохода и потребления, достижение которого дает возможность использовать время для иных целей, не связанных с получением дохода. И несомненно, имеется бесконечное множество вариантов такого использования времени. Существуют также различные стили жизни и досуга в разные годы и разные периоды жизни [Долгое время считалось, что молодежь будет стремиться к доходу только в размерах, необходимых для потребления, включая такие предметы роскоши, как велосипед или автомобиль, или такие услуги, как путешествия. Потом этими вещами пользуются.

Только по достижении определенного возраста респектабельность требует, чтобы человек прочно осел, это означает, что нужно стремиться к максимуму потребления и дохода, как этого требует планирующая система.].

Само собой разумеется, что любые нападки на существующие мнения и связанную с ними добродетель не вызовут восторга у тех, кто отражает позиции и потребности планирующей системы. Совсем не обязательно, что эти нападки будут приветствоваться теми, кто прикован существующими верованиями к интересам планирующей системы. Все мы тщеславно радуемся тому, что являемся исполнителями своей собственной воли. И как только что было отмечено, необходимость поглубже задуматься о жизни и осуществлять выбор между альтернативными типами экономики для многих окажется тягостным бременем. Лучше принятые формы существования, чем ужасные муки мышления и выбора.

Необходимо также отметить, что для многих, а возможно, и для большинства семей нет альтернатив существующим жизненным укладам. Воздействие физических и других неизбежных потребностей – в минимально необходимой пище, одежде, крыше над головой, лекарствах, образовании – поглощает всю энергию. Вероятно, это соответствует истине в отношении многих в рыночной системе. Однако истина состоит также в том, что с ростом дохода потребности продолжают поглощать всю энергию и лишают какой-либо возможности выбора. Это – изобретение планирующей системы. Мнение о том, что это необходимо, опровергается в настоящей работе.

Основной целью повышения дохода и в особенности улучшения его распределения должно стать увеличение числа людей, которые освобождены от давления физических потребностей или другого аналогичного давления, – людей, которые вследствие этого способны осуществлять выбор своего образа жизни в экономической сфере.

Чтобы сделать первый шаг при ниспровержении существующей веры, следует показать источник господствующего мифа. Затем надо выявить и обезвредить специфические инструменты, используемые для увековечения этого мифа. Существуют четыре таких инструмента: 1) Современное экономическое образование. Его роль была уже рассмотрена в достаточной мере. Современное экономическое образование служит не пониманию, а обеспечению интересов планирующей системы. Оно построено, хотя и довольно наивно, таким образом, чтобы не давать отдельному человеку возможности для понимания, как им управляют, и приспособить его взгляды к интересам планирующей системы. Чтобы избавиться от рабства существующей веры, необходимо понять воздействие официально преподаваемого курса, который ставит задачу увековечить такую веру. Это следует крепко запомнить всем, кто изучает экономическую теорию. 2) Современная ориентация системы образования. Наряду с непосредственным преподаванием неоклассической экономической теории в современной системе образования существуют скрытые методы воздействия. В общих чертах эти методы связывают жизненные успехи с доходом и потреблением. Они требуют, чтобы преподавание теоретических и технических дисциплин, экономики и юриспруденции было прагматическим; обучение искусству, особенно если оно имеет творческий характер, должно быть подчинено интересам декоративности и развлекательности.

Планирующей системе нужен стандартный набор идей; остальное находит лишь доказательство от противного в академической риторике как нечто такое, чем цивилизованный человек не должен пренебрегать. На деятелях образования лежит особая обязанность следить, чтобы образование не было социально обусловленным.

Это означает устранение всякого различия между полезными и бесполезными областями знания, всяких предположений о том, что имеется экономический стандарт социальных достижений. 3) Современная реакция на открытые методы убеждения. Современная реакция на рекламу и другие формы убеждения, используемые производителями, вообще говоря, состоит в безоговорочном ее принятии. Всегда предполагаются преувеличения и обычно подозревается существование обмана. Однако считается, что такой обман не нанесет ущерба. Для раскрепощения мнения требуется предубеждение против любого воздействия, навязываемого планирующей системой. Такое воздействие используется для навязывания индивиду целей техноструктуры. Поэтому человек, который хочет быть свободным, не может уступать. Он должен сопротивляться.

Всякий, кто без размышлений уступает убеждению относительно покупок, поведения или мнения, отдает часть собственного «я» интересам планирующей системы. Когда сопротивление становится упорным, оно приводит к положительным результатам, состоящим в том, что подрывается зависимость средств информации от доходов, получаемых за осуществление такого воздействия; этой проблемы я вскоре коснусь. 4) Выработка государственной политики. В Соединенных Штатах имеются практически три источника мнений, не связанные с избирательной машиной и оказывающие воздействие на определение государственной политики в вопросах о том, что является разумным в области регулирования, налогообложения, расходов, внешней политики и военной области. К ним относится бюрократический аппарат федеральной администрации, образованные слуги сообщества корпораций, главным образом адвокаты, а также университеты. Влияние планирующей системы на всех, но особенно на первых двух, огромно. Планирующая система теснейшим образом связана с исполнительной деятельностью правительства. Образованные прислужники нужны в некоторой степени для того, чтобы отчетливо формулировать потребности планирующей системы, а это в силу требования беспристрастности невозможно для самих членов техноструктуры. Их влияние получает широкое отражение в постоянных ссылках на «влиятельные круги». Как уже отмечалось, университеты являются источником критических мнений, но они используются также в качестве духовной опоры. Значение, которое они придают личности, прививает их членам внутреннюю подозрительность и скептическое отношение к интересам планирующей системы.

Однако официальные учебные курсы, особенно в области экономической теории, а также в политической науке, решительно поддерживают эти интересы.

Раскрепощение мнений требует, чтобы любая политика, определяемая служащими и образованными слугами сообщества корпораций, рассматривалась при отсутствии противоположных доказательств в качестве средства, обеспечивающего интересы планирующей системы. Никто не должен воображать, что эта служба носит тайный, неразумный или даже преднамеренный характер. Многие высказывания исходят от людей, отличающихся особым пылом и довольно ограниченным воображением, пребывающих в состоянии благополучного неведения относительно различий между интересами планирующей системы и интересами общественности.

Речь идет не только о политике. Важно осознать, что авторитет в области государственной политики, обеспечивающий интересы планирующей системы, оказывает влияние и на общественную мораль. Наставления общественных деятелей, касающиеся личного поведения – в отношении трудовых навыков, продолжительности рабочего дня, дисциплины, поведения в качестве потребителя, которые еще недавно приветствовались как рабочая этика, – являются, как правило, выражением точки зрения планирующей системы. Раскрепощение мнений требует, чтобы это тоже было известно всем.

Политическая необходимость определения интересов планирующей системы как чего-то отличного от интересов общественности, от того, что я называю «общественным пониманием», – это вопрос, к которому я вернусь.

Власть планирующей системы основана на том, что эта система может воздействовать на мнение. Можно задать вопрос, нельзя ли осуществить раскрепощение мнений более прямой атакой на средства, при помощи которых осуществляется воздействие на мнение или контроль над ним. Почему бы не объявить неоклассическую экономическую теорию вне закона, запретить рекламу, ликвидировать власть планирующей системы над телевизионной сетью и прочими средствами информации, решительным образом перенести центр тяжести системы образования с изучения теоретических наук и технических дисциплин на область искусства?

Нет оправдания постепенным средствам, если пригодны более решительные меры. Но если источником власти является вера, атака должна быть направлена на нее.

Закон не может обеспечить понимания. Здесь затрагивается более глубокий принцип.

Всякое планирование стремится завоевать контроль над мнением – заставить людей подчиняться в мыслях и действиях тому, что выгодно для тех, кто осуществляет планирование. В экономике советского типа это достигается формальным декретированием – здесь имеется правильная и неизменная линия, которая, однако, время от времени корректируется по мере изменения планирующих органов. В экономиках западного типа мнение, которое требуется для планирующей системы, достигается во имя либерализма Оно считается комплексом выводов, к которым приходит человек, обладающий здравым смыслом и разумом в результате приемлемой в научном отношении подготовки. Мнение, не выгодное для планирующей системы, не подавляется; оно либо игнорируется, либо клеймится как эксцентричное, ненаучное, не обладающее научной точностью или респектабельностью или порочное в других отношениях.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю