Текст книги "Феникс Побеждающий (ЛП)"

Автор книги: Джон Райт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Вечерняя Звезда улыбнулась.

– Тебя, разумеется, пригласят. Вас всех пригласят.

Всех пригласят. Прозвучало как-то зловеще.

– И Фаэтона? – спросила Дафна.

С печалью в голосе Вечерняя Звезда ответила:

– Если Наставники не отменят приговор, или Фаэтон не найдёт иной способ сохранить себя на протяжении хотя бы пары триллионов лет, его мнения и воспоминания не будут присутствовать на последней трансформации-создании Вселенского Разума. Видимо, придётся искать замену для места, отведённого ему и его потомкам во вселенской мыслительной структуре.

А Радамант был рад помочь:

– Видишь ли, он к тому времени умрёт.

– Ну спасибо, – сказала Дафна.

– Всегда пожалуйста, – ответил Радамант.

Дафна глубоко вдохнула:

– Итак. Вы всё ещё не ответили. Что вы, Софотеки, предпримете?

Радамант:

– Мы уже сказали.

Вечерняя Звезда:

– Действия Наставников законны, а намерения благородные. Мы не применим силы против них.

– Значит, вы ничего не сделаете.

– Совершенно верно! – воскликнул Радамант. – Ничегошеньки.

– Ничего очевидного, – любезно заулыбалась Вечерняя Звезда.

– Мы ведь чертовски умные. Нам череп жмёт, – всплеснул ластами Радамант. – Мы дела боимся, мы лучше подождём, пока дураки дров наломают…

И пингвин оскалился.

Зрелище было странное.

– Мы не можем ничего сделать для Фаэтона, – пропела Вечерняя Звезда, не отводя от Дафны взора, – но можем многое дать тебе.

Вечерняя Звезда достала из-за спины образ серебряной коробочки – тяжёлой, потускневшей, украшенной по краю росписью.

Она держала шкатулку воспоминаний.

Дафна посмотрела на неё как кролик на удава. Спросила выровненным тоном:

– Это мне?

– Только если согласишься на ссылку. Ранее открывать нельзя.

– И что внутри?

Вечерняя Звезда передала ей неожиданно увесистую шкатулку – должно быть, не образ-иконку, а материальное воплощение. Протянула воркующим голоском, слегка залезающим в озорство:

– Сюрприз для тебя, дорогое дитя!

Дафна хмуро осмотрела новый вес в руках.

– Клянусь, не выношу сюрпризов.

– Мы тоже, госпожа, мы тоже! – вступил Радамант, сопровождая сказанное шлепками по пузу. – Но мир, населённый людьми, не может не иметь сюрпризов. Так что, полагаю, альтернативный вариант нам всем куда более противен, так ведь?

Радамант помог создать вещи в рюкзак. Он измыслил для похода Дафны немало полезных, легковесных и компактных инструментов – вышли небольшие шедевры нанотехнологий и псевдоматериализма. Большая часть снаряжения могла сама себя починить, а возможные при этом мутации отсекались многократными сверками.

Правда, на такой же сложный плащ, как у Фаэтона, щедрот Красного Поместья не хватило. Вместо Дафне вручили несколько брикетов наноматериала, уже запрограммированных на некоторые полезные сочетания. Питали и восстанавливали её запасы наноматериала, укрытые в специальных, искусственных лимфатических узлах, а улучшения органов и желез позволят ей ещё очень долго не обращаться за врачебным обслуживанием. Новое тело Дафна назвала "изгойным" и посчитала малость косолапым.

Чтобы скрасить одиночество Дафны в пути, Вечерняя Звезда подарила ей колечко с собственным призраком-библиотекарем. Вместе с ним в кольце хранились миллионы программ, парциалы известных личностей, а также все когда-либо написанные книги.

Колечко было едва-едва глупее той грани, после которой Наставники посчитали бы его раборебёнком. (Детское рабство, как его называли Наставники – глубоко порочная, но законная практика создавать и программировать своих детей совершенно покорными родителю, заглушая в них тягу к свободной воле.)

На лужайке перед Поместьем Зенита собралась прорва народа – князьки, королевы, основные и побочные приверженцы Красной Школы, разнаряженные в лучшие одежды, тихонько переговаривались под тентами, среди роскошных шатров и в беседках, увитых виноградной лозой и гранатом. Неподалёку примостились вытянутые столы, уставленные икебанами, хрусталём и световыми изваяниями, Солнце освещало их с середины неба, но Юпитер только напоминал о восходе заревом за восточными холмами. Гуляки-вакханалы выжидательно прервали прощальную паванилью [14]14
  Танец.


[Закрыть] – все хотели причаститься к отбытию Дафны.

Вечерняя Звезда надела кольцо с духом на палец Дафны и предостерегла:

– Передаю его тебе, но не забывай, что если подаришь ему хотя бы одну дополнительную секунду памяти, то разум внутри проснётся, и ты будешь считаться ей матерью. В резервациях пуристов разрешены призраки, но Софотехнология под запретом. С развившимся кольцом тебя не пустят.

Дафну ожгло раздражение:

– Софотеки запрещены! Двигатели запрещены! Телеприсутствие тоже запрещено! Почему Пуритане вокруг себя все пути запрещают?! Мне что, пешком топать?

Вечерняя Звезда ответила:

– Тот, кого ты собираешься навестить, нуждается в уединении. Утекающее время ранит его сильнее, чем ты думаешь. Помни! Можешь общаться с колечком сколько угодно, можешь спрашивать что хочешь, но не обсуждай с ней философию! Не обращай её взор внутрь! От самоосмысления она поумнеет и станет человеком!

Кольцо было тепловатое и массивное. По ободу располагались три крохотных мыслеинтерфейса, а в толще камня сияла искорка. Один выдуманный парциал – разрушитель миров, между прочим – тоже задавался вопросами о собственной душе… Именно из него родился Фаэтон.

Дафна переместила кольцо на место бывшего обручального. Из колечка раздался сахарный писк:

– Я уверена – мы станем лучшими-наилучшими подружками!

Дафна закатила глаза.

– А нельзя настроить бархатный баритон? Оно трещит пуще сверчка!

– Будь смелой! – стрекотало колечко.

Следом в очереди одаривающих стоял Комос, держа чародейский жезл, увитый лозой и увенчанный маковым цветом. Божество пиршеств представляло самого Аурелиана.

– Ты не передумала?

– Нет, я иду.

– Тогда желаю удачи. Не волнуйся – за тобой следит всего лишь вся Ойкумена.

Дафна прыснула:

– О, да вы, должно быть, от происходящего просто без ума.

Комос улыбнулся угрюмо, но ямочки с щёк не пропали:

– Что-что? Думаешь, мне по душе, что в самый разгар моего празднества блестящий сумасброд, собирающийся к звёздам, вдруг убеждает себя, что за ним ведут охоту враги, которых не может существовать, из-за чего возвращает себе и всему миру запретную память, бросает вызов Коллегии Наставников, на века становится изгоем и заявляет, что решение Коллегии подстроил враг? А его отважная поддельная жена от любви следует за ним в изгнание, хотя сам он любит настоящую жену, которая утопила себя в грёзах? И все это на фоне сотрясающих общество до основания споров об угрозе общему благу и природе индивидуальности? И эти споры, будь уверена, войдут в Великую Трансцендентальность, до которой остался всего месяц, и повлияют на все умы Ойкумены на тысячу лет вперёд! О, уважаемая мисс Дафна, мой праздник войдёт в историю выше остальных! Аргенториум и Куприциан уже признали это в письменном виде.

– Вы же ничего не подстроили? – спросила Дафна, оставив при себе второй вопрос: "А может это всё – состряпанное представление со счастливым концом?"

Но он как отрезал:

– Не мечтай сверх меры! Боюсь, всё на самом деле и всерьёз. Однако, – его лицо подобрело, – ты же не откажешься от подарка?

Подарком была золотая, приплюснутая коробка, двадцать пять на пятнадцать сантиметров размером. По краю шёл орнамент из проводящих жил и читающих головок, а одну из сторон целиком покрывала убористая мозаика из разнообразных мыслепортов.

У Дафны спёрло дыхание:

– Это же– это же– о, прошу, скажите, это то, что я думаю?

– Это для Фаэтона.

– Как оно влезло? Раньше рядом с такими устройствами даже пирамида Хеопса казалась маленькой!

– Новый прорыв в миниатюризации. Схемы чтения мысли теперь записаны не на здоровенных спутанных электронах, а в спиновых значениях нейтрино. Их удерживает на месте матрица при абсолютном нуле. Его собирались показать на Фестивале Новшеств, но Восточное Созвездие согласилось передать его на неделю раньше. Они знают, как ты ненавидишь сюрпризы.

По щекам Дафны потекли слёзы благодарности. Почему они столько ждали? Зачем врали, что ничего не сделают?

– О, спасибо вам, спасибо, – шептала она.

Всё будет хорошо.

Аурелиан отвлёк её:

– От Наставников звонок. Сократ и Нео-Орфей хотят тебя отговорить.

– У них есть право меня задержать?

– Замышлять преступление – ещё не преступление. Тот же принцип действует с указами Наставников. Пока ты не заговоришь с Фаэтоном, они бессильны. Готовиться помочь ему – законно.

– Хоть в одной симуляции у них вышло отговорить моего парциала?

– Нет.

– Тогда и слушать их не буду.

– Хорошо.

А потом добавил:

– Помни уговор. По твоему сигналу буду готов.

Дафна открыла рюкзак и уложила золотой брикет поближе к серебряной шкатулке от Вечерней Звезды.

Последним стоял Радамант, и на этот раз он принял облик дородного англичанина с кустистыми бакенбардами.

– Тот, кого вы велели никогда не упоминать…

– Гелий. Не хочу его видеть.

– … желает прислать телевекцию.

– Вот как, он собирается и весточку сыну отправить, и запрет не нарушить? Значит так – передайте ему, что если хочет повидаться с Фаэтоном, пусть тоже идёт в изгнание, а пока и видеть его не хочу.

Радамант поклонился и от себя подарил трость, пару советов по обхождению с новым телом и рекомендации по защите стоп. Напоследок он перепрограммировал материю ботинок, дабы те лучше облегали ногу.

– У меня последний вопрос.

– Спрашивайте.

– Ты взаправду уверен? Совершенно уверен, что Фаэтон не лжёт? Что он не подделывал воспоминания?

– Уверен.

Радамант переключился на тайный канал и послал шёпот прямо в фильтр ощущений:

– Тот, кто подделал доказательства – кто бы это ни был – допустил ошибку. В записи, отсмотренной Наставниками, Фаэтон купил через сеть программу для псевдомнезии, чтобы вписать ложную память о нападении около мавзолея. Но как он мог её приобрести? Фаэтон и гроша не имеет. Все его покупки проходят мой надзор, а деньги списывают со счетов Гелия. Ни я, ни моя бухгалтерская программа не помнят о подобной трате. Да, в то время и в том магазине кто-то под маскарадом заказал программу подделки воспоминаний – но о нищете Фаэтона известно только Гелию, мне и вам, и никакой, даже самый тщательный внешний анализ покупательской активности Фаэтона выявить его бедность не способен. То, что Фаэтон получает деньги извне, не узнать, даже зарывшись в его файл-бумажник.

Дафна "шепнула" в ответ:

– Так почему ты скрыл от Наставников?

– Потому что бесполезно. Первый вариант – я действительно оплатил тот счёт, а воспоминания об этом стёрли и из меня, и из бухгалтерского архива. Второй – в запись памяти Фаэтона влезли при её передаче из мыслительного пространства Наставникам на проверку. Третий – запись заменили в то время, когда её зачитывал Навуходоносор. Или четвёртый – в память Фаэтона вмешались насильно. Первые три варианта Коллегию бы не убедили – наша технология до такого не доросла. Четвёртая версия проверяется ноэтической проверкой, но Фаэтон на неё не соглашался. Расскажи я им тогда, исход был бы тот же.

– Тот же исход?! Ты же знаешь – он невиновен!

– Нет. Он не покупал программу на деньги Гелия. Он мог получить деньги из другого источника, он мог предложить Наставникам чужие воспоминания под видом своих. Есть и другие возможности. Но тем не менее, я уверен, что Фаэтон не подделывал себе память – такой поступок не вяжется с его характером. Однако Вечерняя Звезда заверила, что на самом деле около её мавзолея не происходило никаких атак.

– Значит, воспоминание об атаке, и все остальные поддельные мысли, были внедрены раньше. Когда?

– Точно не тогда, когда я управляю его фильтром ощущений. У меня есть подозрения, но пусть прибор Аурелиана покажет истину. В разделе принятия решений у меня хранятся два его парциала, и я с ними посоветовался. Один вслед за Фаэтоном верит во "внешнего врага". Другой считает, то это всё – жестокий розыгрыш, или случай насилия над памятью, но они оба одобрили решение сокрыть от Наставников информацию. Оба считают, что если злоумышленник, кем бы он ни был, узнает о наших подозрениях, поймать его будет тяжелее. И оба парциала имеют скрытый мотив, которого Фаэтон не осознаёт – оба хотят подорвать авторитет Коллегии, чему моё молчание также поспособствует. Не забывайте, что до Трансцендентальности осталось чуть меньше месяца, и в это время определится структура общества, как и влияние на него Наставников, пределы личной свободы, будущее межзвёздной космонавтики и человечества вообще.

– Значит, надо поспеть назад до конца месяца.

– Не обманывайте себя, мисс Дафна. Риск очень настоящий. Из такой ссылки ещё никто не возвращался.

– Илгер Гастван Двенадцатый Полувнешний вернулся.

– Его дело пересмотрели, да и изгнание было условным.

Дафна отключила тайный канал и произнесла чересчур бесстрашно и бодро:

– Хорошо, кто ещё хочет меня видеть? Подарки, напутствия, прощания?

– Ваши родители хотят поговорить.

– Мои кто?

– Мистер Йевен Нулевой Старк, основная нейроформа, немодифицированный, вне композиций, с пуританскими цензорами типа "железа-реакция", участник школы Пронзительного Реализма, эра 10033 и его жена, миссис Ута Нулевая…

– Да знаю я, кто они! – Дафна вспылила, но продолжила нерешительно – Они позвонили? Они же не пользуются телефонами, ду́хами…

– Они пришли пешком и ожидают вас в поле за той рощей. Вы же понимаете, что на территорию поместья Вечерней Звезды они зайти не согласятся.

– Но… – голос Дафны побил очередной рекорд нерешительности. – Они знают, что я персонаж? Копия? Их дочь – Дафна Изначальная.

– Я не могу знать их убеждений. Однако, я подслушал, что миссис Старк не "может считать" дочкой "потаскуху", "продавшую мозги" ради "болота снов". Возможно, вы обладаете качествами, которые кажутся им подходящими для своей дочери, но чтобы разобраться наверняка, вам придётся встретиться лично.

Дафна поёжилась. Свидания с родителями ей не хотелось – в своё время она со скандалом сбежала из дома и переметнулась к Чародеям. (И неважно, что убегала на самом деле другая Дафна – воспоминания, хоть и записанные, были её частью.)

– Ладно, я их навещу. Но-

– Да?

– Один последний вопрос…?

– Это уже ваш третий последний вопрос.

– Фаэтон прав? Это внешние враги? Вторжение? Другая цивилизация? Злой Софотек?

– Я сомневаюсь в самой возможности существования злого Софотека. Человеческое зло основано на нелогичности – люди могут не осознавать своих настоящих мотивов, могут оправдывать преступления благовидным предлогом. Ради таких способностей Софотека придётся лишить способности к самоанализу. Он не осознает основу собственного мышления, он не захочет доводить все мысли до логического конца, и так далее. Всё это сильно урежет его интеллект.

– Что насчёт вторжения?

– Софотек Гончая изучает такую возможность. У меня лично подтверждений нет, но опять же – это не моя область. Если за взлом памяти Фаэтона ответственны пришельцы, то это – акт агрессии, а за военные вопросы отвечают Теневые Руководители Парламента, а не мы. Мы же вне правительства.

– И-

– Да?

Она тихонько спросила:

– Как думаешь, я вернусь? Вы же просчитали все возможные исходы, ведь так?

Дафна никогда раньше не слышала от Радаманта такого холода и отстранённости:

– Мисс Дафна, самоуверенность сейчас была бы ошибкой.

А колечко чирикало:

– Будь смелой!

Поход Дафны по резервации длился уже не первый день. Ночью отдыхала в палатке из "мотыльковой" ткани – она пропускала медленный воздух, но могла отсекать сквозняки, так что ночной ветерок обдувал Дафну только по её желанию. Жаровня умещалась на ладони, и уровень инфракрасного излучения от неё настраивался, так что Дафна могла собрать хвороста и разжечь костёр импульсом из нагревательного элемента, прямо как (она воображала) первобытные охотники-собиратели из Эры Первой Ментальной Структуры. Питалась Дафна листвой, уверенная, что специальные микробы в улучшенном желудке усвоят целлюлозу, а вкус у неё, после настройки фильтра ощущений, был каким душе угодно. Дафна берегла ограниченный запас пищевых штырей – если воткнуть такой в почву, за ночь он вытянет все полезные вещества и к завтраку соберёт в питательные углеводы и белки – как ускоренное во много раз растение.

Один раз Дафна даже забила самодельной острогой форель – и почти без посторонней помощи! Кольцо, правда, объяснило как обстругать копье, и взяло на себя моторные функции Дафны во время охоты, да и во время чистки добычи от советов не отказалось. Разделка оказалась на удивление муторной – паста из нанитов не отличала кости и чешую от мяса, поэтому приходилось вручную объяснять ей, где рыбу перерабатывать, а где не трогать. Потом жаровня наползла на рыбу и без спросу приготовила.

Дафна набила рот золотистыми рыбными хлопьями и чувствовала себя настоящей кроманьонкой.

День за днём она шла. Дафну глубоко поразило то, как кроны деревьев желтеют и начинают отливать багрянцем, а благоуханный свежестью воздух заполняет палая листва – раньше она не видела смен времён года. Шёл конец осени.

Уже глубоко внутри заповедника, где продвинутые технологии были под запретом, она, к своей отраде, встретила дикого скакуна посреди горной долины – норовистый рысак бродил между стволов сосен, приминая жилистый бурьян, а при приближении Дафны надменно фыркал и отходил повыше по склону, где снова принимался вальяжно щипать траву, посматривая, не подкралась ли она снова.

Но Дафна в своих произведениях всегда оставляла "чёрный ход". Она выкрикнула пароль, и гнедой жеребец, услышав слово, присмирел и радостно поскакал к хозяйке, послушный и покорный.

Было неразумно спускать наноматериал на седло и сбрую, ещё более неразумно было обратить пол-бруска вещества в рафинад для лошадки. Дафна поняла, что зашла слишком далеко, и воплотила пристойные верховые сапоги, новые бриджи и жакет. И ещё шляпку.

Верхом всё пошло гораздо лучше.

Исторические романы и всякое чтиво про ковбоев когда-то показали Дафне Скалистые горы, но те книги написали до Пятой Эры, до периода Рекламаций, так что действительность разочаровала. Где пустыня? Зачем нужно было переносить на место Цветнопесчаной Скульптуры какие-то пирамиды? Они же были египетские?

Наконец, в обрамлении из стволов и веток, где-то внизу завиднелась зеленеющая долина, выпустившая из себя столпы секвой и псевдосеквой. Блеск воды выдал укрывшееся Озеро Павших Небес, заполнившее собой воронку от падения уже забытого орбитального поселения, из диких времён между Третьей и Четвёртой эрой.

На всё это, недалеко от Дафны, любовался домик, прижатый с одного бока садом камней, а с другого – садом триумфальным. Тут и там на лугу можно было увидеть знакомые вещи – одинокий уличный фонарь из камня, подальше – утоптанная полоска земли, ведущая к мишени и к поворотному чурбану, на котором рыцари когда-то ставили удар. За ними – фехтовальная площадка, укрытая навесом, держали который макушки атлантов при оружии. А ещё дальше виднелся выгул и угол конюшни – Дафна это оценила, но что-то в местной тишине подсказывало, что стойла давно опустели.

Сам домик был сложен прочно, укромно и опрятно. Стены – из тщательно ошкуренного светлого бруса, поверх него стелились панели из рисовой бумаги и бурой керамики. Крыша – выращенная вручную солнечная батарея, аквамариновая дранка. Каждую кристальную дощечку обтесали, словно рукой ремесленника, так, что ни одна не отличалась от товарок – разумеется, кроме тех, что составляли конёк.

Раздвинув дверную панель, на мелкий песок крыльца вышел мужчина, в тёмной длиннополой накидке, с лаконичным бамбуковым узором. Широкий пояс прижимал к пояснице пару ножен – в одних хранился меч, а во вторых – кинжал незнакомой формы. Оружие было длинным, чуть искривлённым, и не имело никакого эфеса или крестовины.

Этот мужчина брился до черепа. Лицо – скуластое и хладнокровное, с крупным носом. Рот опоясала хмурая мышца, а глаза смотрели орлом.

Дафна подъехала.

Он поприветствовал непривычным жестом – обхватил поднятый кулак левой ладонью.

– Мэм?

Средняя Виртуальность сюда не дотягивалась, справку получить неоткуда. Как же вернуть приветствие?

Она положилась на Серебристо-Серое понятие о благовоспитанности – прикоснулась хлыстом полей шёлковой шляпы, улыбнулась как можно более обворожительно, вскинула голову и радостно изрекла:

– Я Дафна. Тут есть живой бассейн? Я проделала к вам длинный путь, и разит от меня, как от лошади!

С пальцев, удерживающих вожжи, раздалось:

– Привет! Привет!

– Я могу помочь, мэм?

Произнёс он ровно и безразлично – словно понятие "помощи" требовало от него напряжения воли.

Дафна поддалась холодности – видно, жизнерадостность не ценилась.

– Я ищу Маршала Аткинса Вингтитуна, человека общего типа, самосоставленного, Верховного Главнокомандующего.

– Я Аткинс.

– А на записях вы повыше кажетесь.

Его лицо лишь едва напряглось. От изумления? Раздражения? Дафна не знала. Возможно, он сдерживал желание отметить, что Дафна приехала верхом.

Он сказал только:

– Могу вам помочь?

– Хорошо. Да! Мой муж считает, что у нас пришельцы из далёкого космоса.

– Это так?

– Да, это так!

Потянулось молчание.

Аткинс глядел.

– То есть он так считает. То так. Я же пока не уверена.

Молчание продолжилось.

– Уверен, это всё очень занимательно, мэм, – заговорил он голосом, противоположным смыслу фразы, – но что я могу сделать? Зачем вы здесь?

– Ну, это же вы Армия? Спецназ? Конная Гвардия, Всадники Королевы, Тамплиеры, Кавалерийская Бригада, мушкетёры, конница и все линкоры Её Величества Королевского Флота разом?

Теперь он улыбнулся. Словно по леднику трещинка прошла.

– Полагаю, я их остаток, мэм.

– Ну ладно. К кому тут обращаться, чтобы войну объявить?

На этот раз он хохотнул – кратко, но на самом деле.

– С этим я вам не помогу, мэм. Взамен могу предложить чаю. Заходите.