Текст книги "Никто не живет вечно (ЛП)"

Автор книги: Джон Эдмунд Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

3. Сьюки

– Джеймс Бонд! – Ее восторг казался искренним, хотя с красивой девушкой ни в чем нельзя быть уверенным.

– Он самый, – ответил Бонд, подходя ближе.

Только сейчас он увидел, насколько красивыми были ее глаза – большие, с фиолетовым оттенком, обрамленные длинными изогнутыми ресницами. Глаза, которые либо губят мужчину, либо окрыляют. Бонд бросил взгляд на роскошные формы ее груди под обтягивающей одеждой. Заметив это, девушка выпятила нижнюю губку и сдула нависшую над глазами прядь волос – совсем как в прошлый раз.

– Честно говоря, не ожидала вас снова увидеть. – Ее чувственный ротик расплылся в теплой улыбке. – Но я рада. Ведь я так и не поблагодарила вас за вчерашнее… – Девушка отвесила легкий поклон. – Я обязана вам жизнью. Большое вам спасибо. Я, правда, очень вам благодарна.

Бонд занял позицию у стойки для регистрации так, чтобы видеть одновременно и девушку, и парадный вход. Интуиция подсказывала ему, что опасность где-то рядом. Возможно, опасной была сама девушка.

Суматоха снаружи продолжалась. На место преступления прибыли полицейские, а со стороны главной улицы донесся вой сирен. Теперь нужно было постоянно быть начеку.

– Что-то случилось? – спросила Сьюки.

– Во дворе церкви кого-то убили.

Девушка слегка пожала плечами.

– Сейчас убийством никого не удивишь. В Риме, например, это обычное дело, хотя для Швейцарии, да, это немного странно.

– Теперь это обычное дело везде, – Бонд попытался изобразить на лице обворожительную улыбку. – Однако… что вы здесь делаете, мисс Темпеста? Или правильнее сказать «синьора»?

Девушка сморщила носик и закатила глаза:

– Принцесса, если уж официально.

Бонд изогнул бровь.

– Принцесса Темпеста?.. – Он почтительно кивнул головой.

– Но вы, мистер Бонд, можете называть меня просто Сьюки. – Девушка доброжелательно улыбнулась, хотя в ее глазах все же блеснула легкая насмешка.

– Тогда я просто Джеймс.

– Джеймс, – повторила она.

В этот момент к девушке подбежал хозяин гостиницы, чтобы закончить оформление документов. Увидев на регистрационном бланке титул, он мгновенно преобразился и тут же рассыпался в комплиментах, то и дело кланяясь и расшаркиваясь, чем вызвал у Бонда кривую усмешку.

– Вы так и не сказали мне, что здесь делаете, – прервал он излияния хозяина гостиницы.

– Я могу это сделать за ужином? Все-таки я в долгу перед вами.

Девушка коснулась рукой его предплечья, и он почувствовал, как между ними пробежала искра. Однако в голове зазвучал сигнал тревоги. «Нельзя рисковать, – подумал Бонд, – особенно с привлекательной незнакомкой». А вслух он произнес:

– Ужин – это прекрасно. Но как вы оказались на Лаго-Маджоре?

– У моей ласточки барахлит мотор. В автосервисе говорят, что дело серьезное и что ремонт займет несколько дней, хотя я думаю, что все дело в свечах.

– А куда вы направляетесь?

– В Рим, куда же еще! – Сьюки вновь сдула со лба непокорную прядь волос.

– Какое счастливое совпадение! – Бонд отвесил еще один поклон. – Если я могу быть вам полезен…

Какое-то мгновение она колебалась.

– О, несомненно. Может, встретимся здесь за ужином через полчаса?

– Я буду ждать, принцесса.

Девушка последовала за хозяином гостиницы, но Бонду показалось, что, уходя, она вновь сморщила носик и, словно озорная школьница, показала ему язык.

Вернувшись в номер, он подключил к телефонному аппарату скремблер и позвонил в Лондон. Бонд сообщил о Поле Кордове, попросил пробить по базе Интерпола Сьюки Темпесту и поинтересовался, что удалось выяснить о владельце «БМВ» – господине Темпеле из Фрайбурга.

– Пока ничего, – ответил дежурный, – но сегодня днем М получил кое-какие документы по этому делу. Если что-то прояснится, мы вам сообщим.

«Удобная штука», – невольно подумал Бонд, убирая скремблер СС-500 в кейс. Это устройство, которое можно было подключить к любому телефону, шифровало сигнал таким образом, что разговор слышали только сами собеседники, а перехватчик слышал только треск и шум. Таким скремблером были снабжены все сотрудники МИ-6 – будь то при исполнении или в отпуске, а в целях безопасности коды доступа менялись ежедневно.

До встречи с девушкой оставалось десять минут, хотя Бонд сомневался, что она придет вовремя. Он быстро принял душ, обработал лицо и волосы одеколоном, надел поверх рубашки синий хлопчатобумажный пиджак и торопливо спустился к машине. Во дворе церкви по-прежнему трудилась полиция, и место преступления было ярко освещено дополнительными прожекторами.

Сев в машину, Бонд дождался, когда лампа освещения салона погаснет, и нажал на главной панели кнопку, открывавшую потайное отделение. Проверив пистолет, он прикрепил компактную кобуру под мышкой и прицепил к поясу чехол с дубинкой. Вокруг творилось что-то неладное: уже погибли как минимум двое, если не больше, и у Бонда не было желания становиться следующей жертвой. Вернувшись в отель, он с удивлением обнаружил, что Сьюки уже сидела в баре.

– Как послушная женщина, я ничего не заказывала и ждала вас.

– Мне нравятся послушные женщины.

Бонд присел на барный стул рядом с девушкой, слегка повернувшись так, чтобы видеть огромные стеклянные двери парадного входа.

– Что будете пить? – спросил он.

– Нет-нет. Сегодня вечером угощаю я. В честь того, что вы спасли мою честь, Джеймс.

И вновь ее рука скользнула по его предплечью, вызвав уже знакомое ощущение электрического разряда. Бонд уступил:

– Насколько я знаю, Тичино славится граппой, но я все же предпочитаю легкие напитки. Например, «Кампари» с содовой, если можно.

Сьюки заказала то же самое, после чего к ним подскочил с меню хозяин гостиницы. Кухня была простой, объяснил он, домашней.

– Что ж, – сказал Бонд. – Почему бы и нет? Для разнообразия можно и домашнюю отведать.

Сьюки попросила его сделать заказ для них обоих. Бонд ответил, что он довольно привередлив и обязательно что-нибудь изменит. Для начала он заказал дыню в вишневой водке, но без водки. Бонд не любил, когда в еду добавляют алкоголь.

– В этих краях, если не считать пасты, есть только одно лучшее блюдо.

– Бедро барашка? – спросила девушка с улыбкой, и Бонд кивнул.

На севере это довольно острое блюдо называлось «лямм-гиго». Здесь, в кантоне Тичино, баранина была не такой нежной, но изрядная доля чеснока придавала блюду пикантность. И Бонд, и Сьюки дружно отказались от овощей, согласившись лишь на листья зеленого салата, вместе с лучшим белым вином. Едва взглянув на выбор шампанского, Бонд тут же признал его «пригодным разве что для заправки соусов». Девушка рассмеялась, однако смех ее был резковатым и, как показалось Бонду, слегка наигранным.

Едва они сели за стол, Бонд сразу же предложил ей помощь в предстоящем путешествии.

– Утром я еду в Рим и с удовольствием подброшу вас. Если, конечно, вашего принца не заденет то, что ее супругу повезет простолюдин.

Сьюки слегка надула губы:

– Он не в том положении, чтобы обижаться. Принц Паскуале Темпеста умер в прошлом году.

– Простите, я…

Девушка отмахнулась.

– Не стоит извиняться. Ему было восемьдесят три. Мы были женаты два года. Это было удобно, вот и все. – Эти слова были сказаны спокойно и без тени улыбки.

– Брак по расчету?

– Нет, просто нам обоим это было удобно. Мне нравятся хорошие вещи, а у него были деньги. Он был стар и нуждался в ком-то, кто согревал бы его по ночам. Помните, как в библии? Царь Давид в старости взял в прислужницы юную девушку – Ависагу Сунамитянку, чтобы та «ходила за ним и лежала с ним».

– Меня воспитали в традициях кальвинизма, но я припоминаю, как мы в четвертом классе смеялись над этой историей.

– Вот я и была для Паскуаля той самой Ависагой, и он наслаждался этим. А теперь я наслаждаюсь тем, что он мне оставил.

– Для итальянки вы превосходно владеете английским, – перевел тему Бонд.

– А я и есть англичанка. Сьюки – это сокращенное от Сьюзен. – И вновь девушка улыбнулась, после чего засмеялась, на этот раз не так резко.

– Тогда вы превосходно владеете итальянским.

– А также французским и немецким. Хотя я уже говорила об этом вчера, когда вы задавали наводящие вопросы, чтобы получше меня узнать. – Девушка наклонилась вперед, и ее нежная ладонь легла на руку Бонда. – Не бойтесь, Джеймс, я не колдунья. Но я легко определяю, когда из меня стараются что-то выудить. Меня научили этому монахини, а потом люди из окружения Паскуаля.

– Монахини?

– Я воспитывалась в женском монастыре, Джеймс. Вы когда-нибудь встречали девушек, воспитанных монашками?

– Доводилось.

Девушка слегка надула губки и продолжила:

– Они здорово промыли мне мозги. Мой папа был брокером. Стремился жить «как все»: участок земли под Лондоном, пародия на дом в стиле Тюдоров, два автомобиля. Потом – скандал: попался на махинациях с чеками и угодил в тюрьму открытого типа. В итоге наша крепкая семья развалилась. Я как раз закончила обучение при монастыре и готовилась поступить в Оксфорд, но теперь об этом не могло быть и речи. И тогда я прочла в «Таймс» объявление о том, что одной знатной итальянской семье требуется няня, привилегии гарантированы. Как потом выяснилось, няня требовалась сыну Паскуаля. Темпесты – старинный род, который сохранил кое-какую недвижимость и сбережения.

Темпесты приняли новую английскую няню как родную. А старик, принц, так и вовсе полюбил ее как родную дочь. Сьюки тоже испытывала к нему теплые чувства. И когда тот предложил ей выйти за него замуж, девушка проявила мудрость и согласилась, при условии, что брак никоим образом не ущемит двух сыновей Паскуаля в правах на законное наследство.

– Конечно, кое-что досталось и мне, – пояснила Сьюки, – но они и так вполне обеспечены, поэтому не возражали. И потом, вы же знаете эти итальянские семьи, все решает папа, все ради папы, главное – чтобы папа был счастлив…

– Как же эти братья разбогатели? – поинтересовался Бонд.

– Бизнес, – ответила девушка, но почему-то не сразу. – Они владеют разными компаниями и прочей недвижимостью. Кстати, Джеймс, я принимаю ваше предложение о совместной поездке в Рим. И заранее благодарю.

Они уже почти расправились с барашком, когда к ним внезапно подбежал хозяин гостиницы, извинился перед Сьюки и шепнул Бонду, что ему звонят, указав на телефон у барной стойки.

– Бонд, – сказал 007 тихим голосом в трубку.

– Джеймс, тебе удобно говорить? – Это был Билл Таннер, Начальник штаба.

– Нет, я ужинаю.

– Это срочно. Очень срочно. Ты не мог бы…

– Разумеется…

Бонд повесил трубку и вернулся к столику, чтобы принести Сьюки извинения.

– Я ненадолго, – объяснил он. – Моя экономка – в больнице. Я должен перезвонить туда.

Вернувшись в номер, Бонд подключил скремблер к телефону и набрал Лондон. Таннер ответил почти моментально.

– Итак, Джеймс. Просто молчи и слушай. Инструкция лично от М.

Бонд молчал. Можно было считать, что с ним говорит сам шеф Секретной службы.

– Оставайся на месте и будь предельно осторожен. – У Начальника штаба был встревоженный голос.

– Но завтра я собирался в Рим, и…

– Послушай, Джеймс! Забудь про Рим. Рим сам придет к тебе. Ты в смертельной опасности. Повторяю: в смертельной. Мы не можем оперативно обеспечить тебя прикрытием, поэтому смотри в оба. И никуда не уезжай. Ты понял?

– Понял, понял.

Говоря о том, что Рим сам придет к Бонду, Таннер имел в виду римского резидента – Стива Куинна, у которого Бонд собирался погостить несколько дней.

– Он введет тебя в курс дела и постарается эвакуировать, – Таннер перевел дыхание. – Дружище, ты даже не представляешь, насколько все серьезно! Шеф подозревал проблемы еще перед твоим отъездом, но веские доказательства мы получили только час назад. Он уже вылетел в Женеву, чтобы проинструктировать Куинна, с которым ты встретишься завтра до полудня. А пока что никому не доверяй. И ради всего святого, сиди на месте!

– Кстати, вы что-нибудь выяснили о девушке? – спросил Бонд. – Я обещал подбросить ее до Рима. Что о ней известно?

– Мы пока не полностью ее проверили, но по предварительным данным она чиста.

С мафией не связана точно. Но будь с ней осторожен. И держись от нее подальше.

– А я собирался сделать как раз обратное, – хитро улыбнулся Бонд.

– Отговори ее от поездки, но не вспугни. Пусть останется в гостинице. Никто не знает, кто твой друг, а кто враг. А завтра Рим введет тебя в курс дела, и ты будешь во всеоружии.

– Сьюки, боюсь, мы не сможем выехать отсюда раньше полудня, – сказал Бонд, вернувшись к столику. – Один мой коллега навестил мою экономку. Завтра утром он будет здесь – и мне нужно с ним встретиться.

– Ну и ладно! – ответила девушка. – Я и так собиралась утром поваляться в постели.

Ему показалось или это был намек?

Они поболтали еще немного и выпили кофе в уютном обеденном зале, наблюдая за тем, как две строгие официантки обслуживали с таким видом, будто выдавали повестки в суд.

Сьюки предложила посидеть за столиком на открытой террасе, однако Бонд отговорил ее, найдя благовидный предлог.

– Вокруг фонарей собираются комары и мошки. И ваша нежная кожа тут же покроется пятнами от укусов. Безопасней внутри.

Девушка поинтересовалась, каков род его деятельности, и Бонд ответил ей заранее заготовленную фразу, которую обычно говорил в таких случаях. Ответ, казалось, удовлетворил ее. Потом они поговорили о городах, в которых побывали, о напитках и закусках.

– Надеюсь, мы поужинаем вместе в Риме? – предложил Бонд. – Как насчет ресторана «Августея» или «Папа Джованни»?

– С удовольствием! – улыбнулась девушка. – Приятно общаться с человеком, который так хорошо знает Европу. Паскуаль был домоседом и дальше Аппиевой дороги ничего не видел.

Оценивая проведенный вечер, в целом Бонд остался им доволен, хотя, учитывая новости из Лондона, полностью расслабиться ему не удалось. А теперь еще предстояло продержаться ночь.

Бонд проводил девушку до номера, и у него почти не оставалось сомнений относительно того, что за этим последует. Она не сопротивлялась его объятиям, но не ответила на его поцелуй, а ее тело оставалось напряженным. «Понятно, – решил Бонд, – одна из этих». После второй попытки девушка и вовсе отстранилась, мягко положив пальцы на его губы.

– Прости, Джеймс, – сказала она с едва заметной улыбкой. – Не забывай, что я – воспитанница монастыря. Но дело не только в этом. Просто потерпи немного. А пока спокойной ночи, и спасибо за приятный вечер.

– Это вам спасибо, принцесса, – ответил он с ноткой формальности в голосе.

Девушка закрыла за собой дверь, и он проследовал в свой номер, где принял пару таблеток «Декседрина» и приготовился к бессонной ночи.

4. Охота за головой

Стив Куинн был крупным широкоплечим мужчиной с густой бородой и благодаря своей незаурядной личности вовсе не походил на рядового сотрудника секретной службы, который мог легко раствориться в толпе. «Бородатый увалень», как называла его жена, миниатюрная блондинка Табита.

Сквозь полуприкрытые жалюзи Бонд наблюдал, как Стив Куинн вышел из взятого напрокат автомобиля и направился ко входу в гостиницу. Через минуту раздался телефонный звонок, и Бонду сообщили, что к нему пришел мистер Квотермен.

– Да, я жду его, – ответил он.

Едва стих дверной стук, как Куинн уже запирал за собой дверь на ключ. Не говоря ни слова, он подошел к окну и взглянул на двор и пристань, к которой только что причалил пароход. Красота здешнего ландшафта обычно поражала туристов, но в этот раз с пристани донеслось: «Ну и на что здесь смотреть, дорогой?»

Бонд нахмурился, а Куинн одарил его едва заметной улыбкой, скрытой за бородой. Бросив взгляд на остатки завтрака, он беззвучно спросил, нет ли в номере «жучков».

– Всю ночь искал, – ответил Бонд. – Ничего.

Куинн удовлетворенно кивнул:

– Это хорошо.

– Почему не приехал Женева? – спросил Бонд.

– У Женевы свои проблемы, – Куинн ткнул пальцем в сторону Бонда. – Но они ничто по сравнению с твоими, друг мой.

– Ясно. Ты виделся с шефом?

– Да. И я сделал все что в моих силах. Женеве это не понравилось, но двое моих людей будут дежурить здесь – прикрывать твою задницу. М приказал доставить тебя в Лондон. Желательно – живым и невредимым.

– Значит, кто-то у меня на хвосте. – Бонд вспомнил горящие обломки автомобиля на автомагистрали под Страсбургом и труп Кордовы в церковном дворике.

Куинн опустился в кресло и почти шепотом произнес:

– Не кто-то, а почти все террористические организации, криминальные группировки и секретные службы недружественных нам стран, желающие добраться до твоей задницы. Короче, тебя заказали. Кое-кто сделал предложение, от которого, как говорится, «нельзя отказаться».

Бонд мрачно улыбнулся:

– Что ж, ты меня заинтриговал. И сколько же я стою, если не секрет?

– Ну, не весь ты, а лишь голова.

Оказалось, у М возникли подозрения еще за две недели до того, как Бонд отправился в Европу. Все началось с того, что преступная группировка, контролировавшая южный Лондон, попыталась вызволить из тюрьмы строгого режима Паркхерст на острове Уайт некоего Берни Брейзера, который мотал срок за хладнокровное убийство лондонского криминального авторитета. Берни подозревался еще в двенадцати убийствах, но доказательств не было. Благодаря своим подвигам он прослыл лучшим киллером во всей Великобритании.

– Побег был подготовлен бездарно, – продолжал Куинн. – И когда план провалился, наш приятель Брейзер решил пойти на сделку с законом, выдвинув обязательное условие. А ты знаешь, как наша полиция относится к сделкам. Тогда Берни попросил связаться с нашей Сестрой.

«Сестрой» именовали контрразведку МИ-5. В просьбе ему отказали, но сообщили детали М, который в свою очередь послал в Паркхерст одного из своих самых въедливых дознавателей. Брейзер утверждал, что ему была предложена работа, выполнение которой напрямую угрожает безопасности страны. В обмен на предоставленную информацию он требовал новые, чистые документы, деньги и место под солнцем.

Бонд слушал Куинна вполуха. Он хорошо знал, что ради жизненно важной информации М, словно дьявол во плоти, пообещает информатору золотые горы, а в итоге тот получит гроши. Так и случилось: в Паркхерст прибыли еще два дознавателя, которые долго толковали с Брейзером, после чего туда лично приехал М.

– И Берни раскололся? – наконец спросил Бонд.

– Частично. Остальное он собирался рассказать после того, как его хорошенько спрячут в каком-нибудь тропическом раю, где будет такое количество выпивки, что через год можно сдохнуть от цирроза печени. – Куинн помрачнел. – На следующий день после визита М беднягу Берни нашли в своей камере повешенным на струне от рояля…

С улицы долетели голоса детей, игравших возле причала, прозвучал гудок судна, а где-то вдали пролетел самолет…

– Так что же удалось выяснить у Берни Брейзера? – спросил Бонд.

– Что за твою жизнь назначена уникальная награда, и конкуренция очень жесткая.

– Конкуренция?

– И даже определенные правила. Победителем будет тот, кто доставит организаторам твою голову. Причем заметь, ни больше, ни меньше, как на серебряном блюде. Принять участие может кто угодно: бандиты, террористы, даже спецслужбы. Нужно только получить одобрение заказчика. Охота началась четыре дня назад, закончится через три месяца. Победитель получит десять миллионов швейцарских франков.

– Но кто все это затеял?

– М выяснил это только сегодня, не без помощи полиции, которая неделей ранее замела половину преступников южного Лондона и позволила дознавателям М действовать по своему усмотрению. Уж не знаю, кто выудил информацию – они или М, но результат не заставил себя ждать: четверо главарей запросили круглосуточной охраны. И я думаю, она им понадобится. Пятый рассмеялся нашему шефу в лицо и был выпущен на свободу. Если не ошибаюсь, его нашли этой ночью. Не в лучшем состоянии.

Когда Куинн поведал Бонду подробности того, в каком состоянии его нашли, тот почувствовал приступ тошноты.

– Господи…

– Помилуй, – добавил Куинн без тени юмора. – Возможно, Господь и спас душу бедного ублюдка, только судмедэксперты говорят, что умирал он чрезвычайно долго.

– Но кто организовал это жуткое соревнование?

– У него, кстати, даже есть название, – сказал Куинн небрежно. – «Охота за головой». Утешительных призов нет. Только главный. М считает, что в дело включилось около тридцати профессиональных киллеров.

– И кто за всем этим стоит?

– Твои старые друзья. Специальный исполнительный комитет по контрразведке, терроризму, мести и вымогательству. СПЕКТР. В частности – преемник Блофельда, продолживший его дело. М сказал, что ты с ним уже сталкивался…

– Тамил Рахани. Так называемый «полковник» Тамил Рахани.

– Который через три месяца станет покойным Тамилом Рахани. Отсюда и срок.

Бонд задумался. Он хорошо знал, насколько опасен был Тамил Рахани. Секретной службе так и не удалось выяснить, как он встал во главе СПЕКТРа, которым прежде управляли только Блофельды. Но как бы там ни было, Тамил Рахани проявил себя блестящим стратегом. Бонд словно воочию увидел его – смуглого, мускулистого, излучающего внутреннюю энергию. Это был безжалостный лидер международного уровня.

В последний раз Бонд видел полковника Рахани над Женевой, когда тот спускался на парашюте. Он предпочитал командовать операциями, что называется, «с передовой». Спустя месяц после той встречи полковник организовал на Бонда неудачное покушение. С тех пор о нем мало что было слышно, но 007 не удивился, что эта дьявольская пляска была детищем Тамила Рахани.

– Ты хочешь сказать, что он при смерти?

– Тогда он спрыгнул с парашютом… – сказал Куинн, глядя в сторону.

– Да.

– Говорят, при падении он сильно повредил позвоночник, что спровоцировало костный рак. Его осмотрели шесть специалистов и единогласно пришли к выводу, что рак неизлечим. Тамил Рахани протянет от силы четыре месяца.

– Кто еще участвует, кроме СПЕКТРа?

Куинн поскреб рукой бороду.

– М наводит справки. Прежде всего твои старые враги из бывшего Отдела «В» Первого главного управления КГБ, который когда-то был СМЕРШем…

– А ныне – Восьмой отдел Управления «С», – вставил Бонд.

– Кроме них, – продолжал Куинн, будто не слыша его, – практически все маститые террористы от Красных бригад до пуэрториканских Вооруженных сил Национального Освобождения. Десять миллионов швейцарских франков – это большой куш.

– Ты упомянул преступный мир…

– Конечно. Британцы, французы, немцы. Как минимум три мафиозные семьи и, как это ни печально, Корсиканский союз. После смерти твоего друга Марка-Анжа Драко от них никакой пользы…

– Ясно, – отрезал Бонд.

Стив Куинн без усилия поднялся на ноги, что казалось невозможным для человека его комплекции.

– Я понимаю, хреновая ситуация, – он положил свою большую ладонь Бонду на плечо. – Но есть еще кое-что.

Бонд отмахнулся. Со стороны Куинна было бестактным напоминать ему об особых отношениях, которые он наладил между Секретной службой и Корсиканским союзом – опасным соперником сицилийской мафии. Контакты Бонда с этой организацией привели его к алтарю с дочерью Марка-Анжа Драко, которая трагически погибла почти сразу же после свадьбы.

– Что еще? – резко спросил Бонд. – Насколько я понял, мне никому нельзя доверять. Получается, даже тебе? – Произнеся последние слова, он с отвращением осознал правду, скрывавшуюся за ними. Истина заключалась в том, что он не мог доверять даже Стиву Куинну, резиденту Секретной службы в Риме.

– Это касается условий Охоты, – сказал Куинн с бесстрастным лицом. – На претендентов наложено ограничение по количеству участников. Любая организация может выставить только одного человека. По последним данным, за последние сутки погибло уже четверо. Один из них, кстати, в нескольких сотнях метров от места, где мы сидим.

– Темпель, Кордова и два головореза на пароме…

– Верно. Те двое на пароме представляли банды Южного Лондона и Вест-Энда. Темпель был связан с Фракцией Красной армии. Отъявленный головорез и завсегдатай радикальных забегаловок, снимавший хорошую жатву на ниве терроризма. Пол Кордова тебе знаком.

«Все четверо, – подумал Бонд, – сыграли в ящик в непосредственной близости от меня. Вряд ли это совпадение».

– А какие распоряжения дал М? – спросил он.

– Ты должен немедленно вернуться в Лондон. У нас недостаточно людей, чтобы обеспечить тебе прикрытие на Континенте. Мои люди сопроводят тебя до ближайшего аэропорта и позаботятся о твоей машине.

– Нет, – отрезал Бонд. – Я сам разберусь со своей машиной. И не нужно заботиться обо мне. Ясно?

Куинн пожал плечами:

– Тогда нам придется заботиться о твоих похоронах. В машине ты уязвим.

Бонд ходил по комнате, собирая вещи, но постоянно держа в поле зрения Куинна. Нет, если уж не доверять – то не доверять никому, даже этому человеку.

– Расскажи-ка о своих людях, – попросил он.

– Проще их показать. – Куинн кивнул в сторону окна и, подойдя к нему, слегка развел рейки жалюзи.

Бонд встал позади, прикрывшись его широкой спиной.

– Вот они, – сказал Куинн. – Один возле скал, в голубой рубашке. Второй – в серебристом «Рено», самая дальняя машина.

Это был «Рено 25 V6i». «Не лучший выбор, – подумал Бонд. – При удачном раскладе, я с легкостью оторвусь от них».

– Я запрашивал информацию еще на одного человека, – сказал он, отступив в глубь комнаты. – Англичанка с итальянской фамилией…

– Темпеста? – усмехнулся Куинн.

Бонд кивнул.

– М сомневается, что она в игре. Хотя не исключено, что она приманка. А тебе он просил передать, чтобы ты проявлял предельную осторожность. Предельную. Береги себя. Надо полагать, она где-то рядом?

– Да. Я обещал подбросить ее до Рима.

– Брось ее.

– Посмотрим. Ладно, Куинн, если у тебя все, то у меня дела. Надо прикинуть маршрут домой. Хочу, чтобы он был живописным.

Куинн кивнул и протянул Бонду руку, но тот ее не пожал.

– Удачи, – сказал Куинн. – Она тебе понадобится.

– Я не верю в удачу. В конечном итоге рассчитывать приходится лишь на себя.

Нахмурившись, Куинн кивнул и вышел из номера, а Бонд продолжил готовиться к отъезду. Время поджимало, но сейчас его больше волновал вопрос, как быть с Темпестой.

В этом уравнении она была неизвестным, но интуиция подсказывала ему, что девушку можно использовать. Быть может, в качестве заложницы? Принцесса Темпеста могла бы стать идеальной заложницей, щитом, если отбросить жалость. Словно получив телепатический приказ, зазвонил телефон, и Бонд услышал в трубке мягкий голос Сьюки:

– Хочу узнать, что ты решил с отъездом, Джеймс?

– В любое время. Я почти готов.

Девушка рассмеялась. Резкость в ее смехе куда-то улетучилась.

– Мне потребуется еще минут пятнадцать. Не желаешь перекусить на дорогу?

– Я бы предпочел где-нибудь в пути, если не возражаешь. Сьюки, у меня возникла небольшая проблема. Возможно, придется сделать небольшой крюк. Могу я зайти к тебе и обсудить это перед отъездом?

– Ко мне в номер?

– Да, так будет лучше.

– Но это может скомпрометировать такую скромную, воспитанную в монастыре девушку, как я.

– Обещаю, что я тебя не скомпрометирую. Минут через десять, хорошо?

– Если вы так настаиваете, сэр… – сказала она мягким голосом, но с ноткой официоза.

– Это действительно важно. Я буду через десять минут.

Едва Бонд повесил трубку, как телефон зазвонил вновь.

– Мистер Бонд? – Это был доктор Кирхтум, директор клиники Моцарта. Казалось, что его голос растерял часть присущего ему напора.

– Господин директор? – Спросил Бонд с долей тревоги.

– Мне очень жаль, мистер Бонд, но у меня для вас плохая новость…

– Мэй!?

– Ваша пациентка, мистер Бонд. Она исчезла. Полиция уже здесь. Простите, что не позвонил раньше. Она исчезла вместе с подругой, которая приходила вчера – с мисс Манипенни. Нам кто-то звонил, и с вами хочет поговорить детектив. Ваших знакомых, как это по-английски… умыкнули…

– Похитили. Мэй и Манипенни похищены?

Тысячи мыслей роились в голове Бонда, но одна была четкой: кто-то очень хорошо подготовился. Возможно, Мэй похитили из-за Манипенни, которая и являлась основной целью. Однако более вероятным представлялось то, что один из участников Охоты решил взять Бонда на прицел, а лучший способ это сделать – заставить его броситься на поиски Мэй и Манипенни.