Текст книги "Гость"

Автор книги: Джон Стит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Когда-то давно, еще в детстве, лучшего друга Карла обвинили в краже. Доказательств не было, и парня не выгнали из школы, но репутация если не вора, то изгоя закрепилась за ним вплоть до выпускного класса. Параллель с той давней историей Карл находил в своей нынешней ситуации. Он уже подумывал о том, чтобы попытаться получить назначение в экипаж какого-нибудь научного судна, которые сотнями бороздят всю Солнечную систему. К концу дня эта идея полностью захватила Карла.

Однако, в конце концов, лейтенант Стэнтон решил все-таки не горячиться: время лечит и не такие раны. Рано или поздно память о печальном инциденте сотрется из сознания даже самых злопамятных людей.

* * *

Восприятие окружающего мира давалось Элис с великим трудом. Долгое время она улавливала лишь краткие обрывки разговоров, настолько краткие, что смысл сказанного совершенно ускользал от нее. Это походило на искажения во время приема далекой и слабой радиостанции, когда помехи заглушают львиную долю передачи и потому слышны и понятны лишь отдельные слова и фразы, никак между собой не связанные.

«…Осторожно с…» – шум. – «…функционирует лучше…» – помехи. – «…Думаете, она…»

– снова шум. – «…Запомните, что…»

Медленно, очень медленно шумы и помехи становились все короче и приглушеннее, а слова и фразы – понятнее и длиннее.

«…Вы меня слышите, Элис?..» – шум. – «…Сердечные сокращения стабилизируются, а кровяное давление в пределах…» – шум. – «…Сращивается хорошо, отторжения нет, но лучше бы…»

С каждым часом восприятие становилось четче и осмысленнее. Наконец, Элис стала вполне осознавать, где она находится и чего хотят снующие вокруг нее люди.

– Элис! Элис Нассэм! Вы меня слышите?

– спрашивал мужской голос.

– Взгляните на монитор, Томми. Думаю, что она уже способна нас слышать, – второй голос принадлежал женщине.

– Элис, вы на станции «Токиан». Совсем скоро вы поправитесь и встанете на ноги, – успокаивал мужчина.

Элис попыталась заговорить, но острая боль в горле превратила ее голос в хрип:

– Привет.

– Элис! – заволновался мужчина. – Так вы меня слышите? Только успокойтесь. Я знаю, что ваше горло еще немного побаливает, поэтому говорите как можно меньше.

Элис собралась с силами и произнесла намного отчетливее:

– Что случилось?

– Вы пытались предотвратить утечку газа и попали в самый эпицентр взрыва.

– Какого взрыва? Я ничего не помню.

– Это неудивительно. Вы получили сильную контузию. Подробности несчастного случая всплывут в вашей памяти позже, но могут и не вернуться никогда.

– Я… я не вижу, – Элис попыталась приподняться, но не смогла.

– Мы перевязали вам голову. Пока это необходимо. Со временем мы снимем повязку.

Элис слышала тихий голос и женщины, но слов разобрать не могла.

– Мы ограничили в движениях руки, – продолжал мужчина. – Они были сломаны, и мы не хотели, чтобы во время неожиданного пробуждения вы причинили сами себе вред. Руки еще не зажили, но вы не беспокойтесь: у вас очень сильный организм, и совсем скоро мы снимем повязку и освободим руки.

– Они еще не зажили? Сколько же времени я здесь нахожусь?

– Почти две недели, – поколебавшись, ответил мужчина.

Элис сжала пальцы в кулак – из груди тотчас вырвался стон: обе руки прострелила острая боль.

– Сломанные руки – это еще не самое худшее, что со мной случилось, да, доктор?

– Доктор Венг, – представился мужчина. – А со мной рядом доктор Ренкин.

– Приветствую вас, Элис, – раздался мелодичный женский голос.

– Элис, вы еще очень слабы, но вы непременно поправитесь, – голос Венга звучал твердо и убедительно.

– Вы делаете мне хуже тем, что что-то скрываете, – Элис почувствовала, как дрожит ее собственный голос, то ли от физической боли, то ли от обиды.

– Простите, Элис. Я просто подумал, что было бы гораздо лучше, если бы вы не знали всех подробностей. Но раз уж вы просите… У вас сломано несколько костей и повреждено много органов, которые мы не смогли восстановить.

– Что значит «не смогли восстановить»? Вы их удалили, что ли?

Доктор долго молчал, подыскивая нужные слова.

– Понимаете, некоторые ваши органы совершенно не поддавались терапии и стали жить самостоятельной жизнью. Но все обошлось.

«Кажется, выкрутился», – добавил Венг мысленно.

Слова доктора вызвали у Элис вздох облегчения, но лишь на мгновение: она вдруг поняла, что не чувствует своих ног.

– Послушайте, доктор, – обратилась Элис после долгой паузы. – Я хочу знать правду. Скажите, цело ли мое тело?

– Да, – охотно подтвердил Венг, потому что формально это было действительно так. – Впереди вас еще ждет интенсивная терапия, но я уверен, что вы с честью пройдете через все испытания.

Неожиданно, то ли из-за страха, то ли из-за облегчения Элис заплакала. Громко всхлипывая, она извивалась на кровати, но ни Томми, ни Дженни даже не пытались успокоить пациентку, давая ей возможность выплеснуть свои эмоции.

Наконец Элис взяла себя в руки.

– Так что все-таки случилось? Вы говорили про какой-то взрыв.

– Да, – принялась объяснять Ренкин. – В станцию врезался «челнок». Вы пытались устранить некоторые повреждения, когда произошел взрыв газов.

– Пострадал ли кто-нибудь еще?

– Да. Несколько человек из аварийной группы. Трое при взрыве погибли, а один поправляется. Пилот «челнока», видимо, крепко подвыпил и не справился с управлением. Он-то, кстати, чувствует себя прекрасно.

– Кто именно погиб?

За минуту-другую доктор выяснил имена всех погибших. Элис эти люди были совершенно незнакомы.

– А кто управлял «челноком»?

– Некто Карл Стэнтон.

Элис не знала и этого человека, однако стала лихорадочно вспоминать, не могла ли она уже когда-нибудь слышать это имя.

* * *

Проснувшись в следующий раз, Элис опять услышала голоса тех же докторов. На этот раз она чувствовала уже большую часть своего тела, но ног по-прежнему не ощущала. Элис по очереди согнула в локтях руки и с облегчением расслабилась.

– Думаю, что уже можно снимать защитную повязку с головы, – раздался голос доктора Венга. – Но сначала нам надо поговорить. Вы, наверное, удивитесь, когда увидите в зеркале свое отражение. Но поверьте, ваша внешность сейчас – явление временное. Ваши нос и щеки сильно обгорели при взрыве, и мы вынуждены были провести небольшую пластическую операцию. Не переживайте, шрамы скоро исчезнут. Через несколько недель вы о них совершенно забудете.

– Ладно, переживу как-нибудь. Главное, что я осталась жива.

– И еще, – вступила в разговор доктор Ренкин. – Взрыв изуродовал ваши глаза, поэтому некоторое время ваше зрение будет нечетким. В будущем все наладится, но сейчас вы можете столкнуться с небольшими проблемами. Например, все лампы будут казаться вам расплывчатыми блюдцами, как при дальнозоркости.

Мысли о глазах принесли Элис куда больше переживаний, чем мысли о внешности. Однако она сумела сдержать свои эмоции и тихо выдохнула:

– Хорошо.

После того как врачи, наконец, сняли повязку, Элис долго не решалась открыть глаза из боязни, что «нечеткое зрение» и «расплывчатые блюдца» окажутся еще хуже, чем предрекали доктора.

– Все в порядке, – подбадривал Томми Венг. – Попробуйте медленно открыть глаза.

Элис казалось, что ее веки налиты свинцом. Лишь усилием воли ей удалось открыть глаза, и первое, что она увидела, – это красно-желтая маска, парящая в воздухе, словно занавесь. Вскрикнув, Элис крепко зажмурилась.

– Что-нибудь не так? – озабоченно спросил доктор Венг.

Элис набрала в легкие воздух и попыталась взять себя в руки.

– Где я?

– Вы в медицинском отсеке. Пожалуйста, расскажите, что вы увидели.

– Блестящую цветную маску. Что вы со мной сделали?

Доктор Ренкин что-то тихо сказала Венгу.

– Ах, да, – спохватился Томми. – Мы знаем, в чем дело. Послушайте внимательно, Элис. Я хочу, чтобы вы буквально на минуту открыли глаза и крепко сощурились. Вам необходимо напрячь мышцы, которые изменяют кривизну глазных хрусталиков. Представьте, что вы смотрите прямо на солнце. Потренируйтесь щурить и расслаблять глаза. Хорошо?

Сбитая с толка Элис долго колебалась и, наконец, решилась.

– Хорошо.

– Тогда снова откройте глаза.

Медленно, опасаясь, что появится та же яркая болезненная картина, Элис вновь подняла веки. Сначала все по-прежнему казалось расплывчатым. Но вскоре два отдельных изображения слились в одно стереоизображение палаты и двух врачей в белоснежной униформе, один из которых был брюнетом, а другая блондинкой. Картина была нечеткой, но цвета, несмотря на слабое освещение, были вполне красочными и сочными.

– Слава Богу, – прошептала Элис. – Мне казалось, что я схожу с ума.

– Прекрасно, – улыбнулся доктор Венг. – Расскажите, что вы видите.

– Я вижу вас и еще одну женщину, которая, должно быть, и есть доктор Ренкин. Изображение неясное, но цвета я различаю отчетливо. И все-таки, что я увидела в прошлый раз?

Венг сел в кресло у изголовья кровати.

– Элис, ваши глаза стали намного лучше, чем прежде. Думаю, что они каким-то образом могут улавливать инфракрасный свет.

– Инфракрасный свет?! – изумилась Элис и закрыла глаза. – Стали лучше, чем прежде? Я ничего не понимаю.

– Дело в том, что мы имплантировали вам новые глаза. Это был единственный выход.

Долгое время Элис не могла даже шелохнуться. Ей хотелось кричать, но горло словно сдавило тисками.

– Но… но ведь никто из моих друзей не может видеть инфракрасное излучение, – наконец выдохнула она. – Где же вы взяли такие трансплантанты?

– Вы правы. Ваши новые глаза не от донора. Это искусственные протезы, которые по характеристикам превосходят живые глаза. Кстати, они ничем не отличаются от ваших прежних глаз.

– А что случилось с моими глазами? – Элис готова была зарыдать.

Доктор Венг повернулся к Ренкину, и та стала объяснять:

– Боюсь, ваши глаза не удалось бы спасти. У нас не было выбора, поэтому мы решили дать вам нечто лучшее, чем обычные человеческие глаза. Иначе вы совершенно не были бы застрахованы от полной слепоты. Ваши новые глаза – это лучшее достижение медицинской науки. Через десяток лет они станут доступны каждому, но сегодня их производят единицами. Ваши слезные протоки сохранились, и слезы будут также омывать эти глаза, как когда-то омывали прежние.

Дженни Ренкин замолчала, а доктор Венг добавил:

– Глазные мускулы вернут вам нормальное зрение. Нужна лишь тренировка. Если вы не будете испытывать боль, то мы усилим освещение.

– Я не чувствую боли. Доктор, а что значит «глазные мускулы вернут зрение»?

– Ваши новые глаза намного чувствительнее прежних. То, что вы сейчас видите, – и есть почти нормальное зрение, но вы сможете различать даже то, что обычному человеку не под силу, например, поляризованный свет и инфракрасное излучение. Для этого в сетчатку ваших глаз встроены крошечные микропроцессоры. Именно они будут обрабатывать всю поступающую информацию и передавать ее дальше в мозг. Но сначала вам надо встряхнуть от дремоты глазные мышцы.

– И для этого щуриться?

– Да. Вы готовы к яркому освещению?

Элис кивнула. Тогда доктор Ренкин подошла к выключателям, и вскоре освещение стало медленно усиливаться, достигнув, в конце концов, своего обычного уровня. Цвета поменялись незначительно, а контуры предметов стали гораздо четче. Элис, несмотря на двухнедельное пребывание в темноте, не щурилась, что было совершенно невозможно для людей с обычными глазами.

Доктор Венг нажал на кнопку, и на дальней стене появилась испытательная таблица – обязательная вещь для любого кабинета окулиста. Нижние ряды букв в таблице оказались для Элис неразличимы, но она хорошо видела буквы в верхних рядах.

– Просто взгляните на таблицу, – сказал доктор. – Я не буду проверять остроту зрения. Сейчас появится таблица с символами и узорами, которые заставят ваши глаза начать самодиагностику, чтобы найти наиболее оптимальный режим.

По экрану поползли яркие узоры. Внезапно Элис потеряла остроту зрения, и изображение на экране стало расплывчатым, однако через несколько минут все пришло в норму. К своему удивлению, Элис стала различать даже самые нижние буквы в таблице.

– Кажется, я еще никогда так хорошо не видела, – она быстро водила глазами по таблице. – Но где эти смешные вещицы, как их?..

– «Клецки», наверное, – рассмеялся Венг. – Это из-за маленьких частиц, расположенных в стекловидном теле между хрусталиком и сетчаткой. «Клецки» вы больше никогда не увидите. С другой стороны, если повредить ваши глаза, возникнут другие проблемы. Может появиться рябь, как на дисплее компьютера, такие черные и белые неподвижные точки, которые заполнят все поле зрения.

Над Элис склонилась доктор Ренкин и, заглянув прямо ей в глаза, произнесла:

– И «слепое пятно» вас больше не будет беспокоить. У вас там, где в обычных глазах к сетчатке подходит зрительный нерв, нет ни палочек, ни колбочек. Ваши новые глаза лишены этих недостатков.

Элис на секунду задумалась.

– Не забирают ли мои новые глаза слишком много энергии? За эти пять минут я устала больше, чем за всю свою жизнь.

– Да нет, – успокоил доктор Венг. – Это ваше тело просит вас не нервничать. Отдохните, а мы придем позже.

Элис едва заметно кивнула.

– Много ли еще сюрпризов в моем теле?

– Да, кое-что есть, – нехотя признался доктор Венг. – Но уверяю вас, что ваше тело стало гораздо совершеннее, чем раньше. Вам предстоит адаптация в новом качестве, но поверьте, все будет прекрасно. Даже лучше, чем было.

– Он прав, – добавила Дженни Ренкин. – Я все время находилась рядом и видела, как точно и умело доктор Венг справляется со своей работой.

– Ну что вы… – смутился Томми. – Вы бы видели, как старалась доктор Ренкин. Если бы не она, у меня ничего не получилось бы. Мы сильны, когда вместе. Уверен, нам можно было бы доверить даже судьбу самого президента О'Ленгли.

Элис улыбнулась и, успокоенная словами докторов, вскоре впала в глубокий сон.

* * *

Проснулась Элис почти через сутки. Несмотря на то, что она давно ничего не ела, чувство голода напрочь отсутствовало. Над головой Элис висели две трубки, с помощью которых ее тело насыщалось питательными веществами, пока она находилась в забытьи или в бессознательном состоянии.

Глядя в потолок, Элис стала вспоминать разговор с докторами, и постепенно все ее существо охватил необъяснимый страх, который усиливался до самого прихода врачей.

– Рад снова вас видеть, – с порога поприветствовал доктор Венг. – Вы хорошо выглядите. Сегодня в вас, должно быть, больше бодрости и энергии, чем вчера.

– Что с моими ногами? – почти зарыдала Элис.

Томми и Дженни обменялись выразительными взглядами, отчего Элис стало еще хуже.

Доктор Ренкин села в кресло у изголовья кровати и медленно, подыскивая необходимые слова, стала объяснять:

– Помните, о чем мы говорили вчера? Все, что сделано в вашем теле, сделано к лучшему. Пожалуйста, поймите это. Я знаю, как вам тяжело, но все будет хорошо.

– Что с моими ногами?!

– Обе ваши ноги ниже колен, к несчастью, были сильно травмированы, и мы не стали их спасать, – опустив глаза, объясняла Ренкин. – На коленные чашечки и бедренные кости тоже невозможно было смотреть без содрогания. У вас теперь две новые синтетические бедренные кости, окруженные первородными мышцами, тканями и кожей до самых колен. Сами колени и все, что ниже их, – это искусственные протезы, которые гораздо прочнее и долговечнее, чем ноги людей.

Элис закрыла глаза и, не справившись с собой, громко зарыдала.

– Я знаю, что это трудно осознать, – спокойно сказала Дженни, положив руку на плечо Элис. – Но не все так плохо…

Элис сделала два болезненных глотательных движения и открыла глаза.

– Ладно, нет худа без добра, – горько произнесла она. – Надо думать о лучшем. По крайней мере, мне теперь не придется стричь на ногах ногти…

– Я хотела сказать, – перебила пациентку Дженни, – что ваши новые ноги практически неуязвимы, им неизвестно чувство усталости, а внешне они ничем не отличаются от настоящих ног. Поймите, если бы мы, например, оставили коленные чашечки, то вы никогда бы не встали на ноги. А так через несколько месяцев вы сможете даже танцевать.

– Расскажите мне всю правду, – взяв себя в руки, попросила Элис. – Что во мне еще нового?

– Еще?!

– Я хочу знать все. Что вы еще удалили? Какую часть меня вы оставили?

– Вы тот же самый человек, каким были и прежде.

– В каких частях моего тела больше нет крови?!

– Элис, вам надо успокоиться.

– Сейчас же говорите, черт возьми!

– Ладно, – неохотно согласилась Дженни Ренкин. – Еще у вас заменены почки и левая рука от предплечья. И, наконец, у вас новое сердце.

– То есть? – не поверила своим ушам Элис. – И это все?

– Сердце, а также масса швов и клея, особого клея, которым мы склеивали сломанные ребра. Со временем все это рассосется, не оставив следа.

Элис, ошеломленная услышанным, неподвижно лежала в кровати.

– Боже мой, я просто мертва, – наконец прошептала она. – Я отличаюсь от больного, жизнь которого поддерживают механизмы искусственной вентиляции и гемодиализа, лишь тем, что эти машины и механизмы спрятаны внутри меня.

– Я знаю, что это печально…

– Печально?! – взорвалась Элис. – Да я уже просто не человек!

– Нет, не совсем так.

– Как вы можете это говорить?! В вас есть что-нибудь искусственное?!

– Элис…

– Уходите! Пожалуйста, уходите! Я хочу остаться одна!

Даже закрыв глаза, Элис чувствовала, как доктора обмениваются взглядами. Наконец она услышала, как Ренкин поднялась с кресла.

– Хорошо, Элис. Мы оставим вас на некоторое время. Но подумайте, ведь машина не испытывает печали. Такие чувства доступны только человеческим существам.

Когда врачи ушли, Элис потянулась к зеркальцу, которое до этого момента боялась взять в руки. С чистой зеркальной глади на нее смотрело лицо Франкенштейна. Длинные черные волосы были коротко острижены, и в некоторых местах светились залысины. Вместо своих красивых зеленых глаз Элис увидела черные, как смоль, радужные оболочки, окруженные белоснежными полями.

Уронив зеркальце, Элис громко и безутешно зарыдала.

* * *

Так как встать с кровати самостоятельно Элис еще не могла, ей ничего не оставалось, как упорно тренировать свои новые глаза. Напрягая глазные мышцы, она переходила от инфракрасного излучения х ультрафиолетовому, а затем к обычному зрению. Удивительные глаза могли даже работать в режиме «стоп-кадра». В них было лишь одно неприятное свойство: каждый раз, когда Элис чихала или кашляла, она сбивалась с обычного зрения и воспринимала вещи в инфракрасном излучении.

Шло время, и Элис наконец поднялась с постели. На инвалидной коляске она часто подъезжала к окну и часами смотрела на красивые разноцветные звезды. Нынешнее уникальное зрение позволяло Элис видеть новые, еще зарождающиеся небесные тела, недоступные людям с обычным зрением. Она разглядела даже Объект Беклина – таинственную часть Туманности Ориона.

Временами Элис должна была протирать глазные яблоки, как очки, потому что слезы совершенно не помогали. Да и немного их, слез, осталось-то.

* * *

Двери в палату Элис Нассэм были открыты настежь, но все же Карл, прежде чем войти, громко постучал в стену.

– Да, войдите, – пригласила Элис.

Карл сделал шаг вглубь комнаты и остановился.

– Здравствуйте, – поприветствовала гостя Элис.

– Вы меня не знаете, но мне хотелось бы узнать о вашем здоровье.

Преодолев неловкость, Карл сделал еще несколько шагов. Доктор Венг предупредил его, что Элис еще очень слаба, но Стэнтон пренебрег советом доктора.

– Я хотел бы извиниться перед вами за те страдания, которые вам пришлось испытать по моей вине.

Элис удивленно вскинула брови.

– Кто вы?

– Меня зовут Карл Стэнтон.

– Карл Стэнтон… – задумчиво повторила Элис. – Я слышала это имя.

– Я управлял «челноком», который столкнулся со станцией.

Внезапно Элис почувствовала, как внутри нее растет негодование. Она задохнулась от возмущения.

– И у вас хватило наглости явиться сюда!

– Я пришел, чтобы…

Элис не дала Стэнтону договорить.

– Вы хотели сказать, что не собирались превращать меня в робота?! Нужно было думать об этом раньше!

– Подождите. Я просто хочу выразить свою симпатию вашему мужеству и терпению. Вы столько перенесли, вы через такое прошли… Этот несчастный случай произошел не из-за моей ошибки и небрежности. Это результат неисправностей в аппаратуре, идиотское стечение обстоятельств. Но, видит Бог, я делал все, что было в моих силах.

– Насколько я знаю, вы не смогли доказать то, о чем только что заявили.

Сам того не желая, Карл разозлился.

– Да, не смог! Но я говорю вам истинную правду!

– Пусть суд слушает вашу Правду!

– Суд уже был, – Карл взял себя в руки. – Но сейчас мне хотелось бы выразить вам свою симпатию и узнать, могу ли я хоть чем-нибудь скрасить ваше здесь заточение.

Элис прищурилась.

– Вы оказали бы мне неоценимую услугу, если бы сделали одну вещь.

– С удовольствием, – Карл воспрял духом. – Какую?

– Уйдите и никогда больше не возвращайтесь. Я не желаю вас видеть.

Карл хотел возразить, но передумал. Потоптавшись несколько секунд, он молча вышел.

По пути в свою каюту Карл Стэнтон проклинал себя за мысль пойти к Элис Нассэм. Он устал доказывать свою невиновность всем и каждому, и его снова посетила идея подать рапорт и уйти со станции. Быть может, для этого сейчас самое подходящее время.