Текст книги "Файлы фараонов"

Автор книги: Джон Джойс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

– Спутник будет в вашем распоряжении, как только моя компания получит черный чемоданчик. А еще вы доставите ко мне Гилкренски. Это – мое личное условие.

– Считайте, он уже у вас.

ГЛАВА 14. КАБАРЕ

На крышу отеля «Олимпиад-Нил» вертолет опустился в половине одиннадцатого вечера. Ожидая, пока пассажиры покинут салон, Лерой Мэннинг снял наушники и стал массировать пальцами виски. Сидевший в кресле второго пилота Гилкренски расстегнул пряжку ремня безопасности.

– Устал? – прокричал он под шум двигателя.

– Немного, – ответил Мэннинг. – Последние несколько дней пришлось поднапрячься.

– Тогда почему бы тебе не оставить машину на ночь здесь? Свободный номер, я уверен, найдется. Вы не против, майор?

– Не вижу причин возражать, – отозвался Кроуи. – Том Харгривс выдаст вам персональный значок, чтобы охрана знала, с кем имеет дело.

Выключив двигатель, Лерой дождался благословенной тишины и открыл дверцу кабины.

– А если у тебя еще остались силы, – бросил Том, – можем сходить в ночной клуб. Как-то в Турции я видел танец живота, так брюки потом колом торчали целую неделю.

– Иди ты! – восхитился Мэннинг и, спрыгнув на бетонную площадку, начал доставать из-за спинки сиденья чехлы, которые должны были предохранить двигатель от ночной росы.

Что ж, раз уж он оказался здесь…

Находившийся на последнем этаже противоположного крыла отеля ночной клуб был уютным, по-современному элегантным и… пустым. С трех сторон сквозь стеклянные стены открывался вид на залитый огнями Каир, среди моря столиков безжизненным островком возвышался деревянный танцпол.

«Здесь хватит места сотен для трех», – подумал Мэннинг, окинув взглядом зал, где сидело не более десятка человек.

– Не слишком ли мы рано? – спросил Харгривс.

– В каирском кабаре ты всегда оказываешься слишком рано, – заметил Лерой. – Сюда слетаются самые поздние пташки. Давай-ка выберем столик поближе к сцене.

Возникший словно из ниоткуда метрдотель убрал с выбранного ими столика табличку «Заказано», положил меню и пожелал гостям приятного вечера.

– Я выберу, – сказал Мэннинг, пробежал глазами бесконечный список напитков и блюд, остановился на наиболее, по его мнению, подходящих и сделал заказ официанту. – Да, и две бутылки пива «Стелла экспорт». Чуть дороже местного, – негромко пояснил он Тому, – но по качеству никакого сравнения.

Через несколько минут к столику подкатили тележку с пивом и множеством тарелочек: креветки, мясо в остром соусе, цыплячьи крылышки, фарш, завернутый в виноградные листья.

– Здесь это называется «мецце». В соус можно макать хлеб. Как тебе мясо?

– Великолепно! – одобрил Харгривс.

– Жаренные в масле бараньи мозги, – пояснил Лерой и, увидев, как сосед поперхнулся, с готовностью протянул Тому пепельницу: – Можешь сплюнуть сюда.

На горячее принесли говядину и телятину с овощами. Знакомое блюдо понравилось Тому больше: по крайней мере он знал, что кладет в рот. Зал понемногу заполнялся. Мэннинг заказал еще пива. Какого черта, платит все равно корпорация! Закурив, он осмотрелся. Вошедшие в кабаре туристы, немцы по виду, устроились за самым дальним от танцевальной площадки столиком и также потребовали пива.

Где-то около часу ночи началась развлекательная программа. К микрофону на сцене вышел певец, молодой египтянин, сильно смахивавший на героя дешевого гангстерского боевика. Репертуар его состоял из песен Дина Мартина, причем каждая следующая вещь звучала хуже предыдущей.

– Дальше будет интереснее, – пообещал Мэннинг. – Поверь мне!

В половине второго в зале появилась шумная свадебная компания. Посетители приветствовали смущенную молодую пару громкими аплодисментами, а певец у микрофона пришел в неистовство. Народ продолжал прибывать. Три ближайших к Лерою и Тому столика заняла группа восторженных японцев. Через двадцать минут в кабаре не осталось свободных мест.

– Я же предупреждал, – сказал Мэннинг. – Поздние пташки.

Певец отвесил публике поклон и исчез. На сцену вышли музыканты.

– Вот и танец живота, Том. Готовься получить наслаждение.

– Кто, интересно, у них сегодня? – спросил Харгривс, допивая пиво.

– Понятия не имею. Посмотрим.

Послышались звуки настраиваемых инструментов. Свет в зале погас, в луче прожектора на сцене вновь появился певец – но теперь уже в роли конферансье. Он скороговоркой сказал что-то по-арабски, публика разразилась аплодисментами, жених и невеста поднялись со своих мест, отвесили присутствующим поклон и сели. Новая тирада на арабском – Мэннинг не успел разобрать ни слова – вызвала в зале одобрительный смех. Под конец египтянин раздельно произнес:

– Дамы и господа, уважаемые заокеанские гости! Я рад приветствовать вас на верхушке отеля «Олимпиад-Нил» и без дальнейших церемоний хочу представить нашу звезду, единственную и неповторимую… Мириам!

– О дьявол! – буркнул Лерой, уже знакомый с творчеством звезды.

Мириам оказалась полной энергии женщиной весьма внушительных габаритов. Проскользнув между столиками, она остановилась перец женихом, набросила ему на шею свой шелковый шарфик и под сладкую, тягучую музыку начала обольстительно изгибаться. Туристы из Германии сидели как завороженные, а японцы непрерывно щелкали затворами фотокамер.

– Обратил внимание? – спросил Мэннинг. – Она в трико телесного цвета, так что ни черта не увидишь. Все-таки нам есть за что благодарить фундаменталистов.

– Да, пожалуй. Трико на таких телесах – это проявление гуманизма.

– Воистину. К тому же танец живота – искусство, а не стриптиз.

Под гром аплодисментов Мириам закончила выступление, помахала публике рукой и скрылась, чтобы бумажными салфетками вытереть мокрое от пота лицо. Конферансье вновь подошел к микрофону:

– Дамы и господа! Не часто выпадает возможность познакомить наших гостей с новым молодым дарованием, однако сегодняшний вечер именно таков. У нас дебютирует великолепная Камилла!

Негромкий, но внушительный грохот барабана оборвал аплодисменты и начавшиеся было разговоры. В левом углу сцены яркий круг света упал на невинное девичье лицо под тонкой вуалью. Таких огромных и печальных глаз Лерой еще не видел. Веки девушки слегка подрагивали.

Новая барабанная дробь.

Камилла ступила на сцену, но освещено было по-прежнему лишь ее лицо. Темные глаза загадочно блеснули.

Опять барабан. Луч второго прожектора выхватил из тьмы высокую стройную фигуру в ярком шелковом костюме, под которым фосфорически отсвечивало небесно-голубое трико. Блестящие черные волосы девушки, перехваченные рубиновой диадемой, свободно ниспадали до самой талии.

В кабаре воцарилась полная тишина.

Барабанная дробь.

Начался танец – плавные, полные невыразимого изящества движения. В обеих руках танцовщицы были крошечные бронзовые цимбалы, мелодично позвякивавшие в такт музыке.

Дин-дон, дин-дон, дин-дон!

Подобно диковинной бабочке, девушка порхала над сценой в луче света, то вознося руки высоко в воздух, то трагически заламывая их. Как бы сорванная потоком ветра, на пол упала тонкая полоска шелка. Загороженный Мэннинг не сводил с танцовщицы глаз.

Музыка стала еще более медленной. Камилла находилась футах в шести от столика. Звякнули цимбалы, и ладони девушки легли на ее живот. За первым лоскутком ткани последовал второй. Лерой представил себя рядом с ней: вот они танцуют, одни… он касается ее тела…

Голубое трико скрывало все – и ничего. Высокие, совершенной формы груди, плоский живот, едва заметный, чуть выпуклый треугольник. Такого Лерою Мэннингу, десятки раз видевшему в Каире танец живота, испытывать еще не приходилось.

Камилла кружилась прямо перед ним, глаза ее блестели, длинные пальцы почти незаметно ослабляли один узел за другим.

Слетела на пол новая полоска шелка.

И еще одна, и еще… Девушка на сцене двигалась в резких сполохах черного, голубого и огненно-красного цвета – волосы, трико, шелк.

Взвился в воздух и плавно опустился к ее ногам очередной лоскут невесомой ткани.

Господи! Как же она хороша!

Внезапно Лерой понял, что с него просто льется пот. Он как бы вновь вернулся в юность. Вот на заднем сиденье отцовского «бьюика» он сжимает в объятиях Пэтси Миллер, впервые в жизни кладет ладонь на упругое теплое полушарие женской груди. Почувствовав натиск восстающей плоти, Мэннинг придвинулся ближе к столу. А вдруг кто-то увидит, что с ним происходит! Но окружающим не было до Лероя никакого дела. Харгривс завороженно следил за Камиллой, с открытыми ртами сидели немцы, забыли о своих фотоаппаратах гости из Японии.

В трех шагах от столика Мэннинга и Харгривса Камилла опустилась на широко расставленные колени: забросив руки за голову, лаская черные волосы так, как это мог бы делать любовник. Как это мог бы делать он, Лерой. Живот ее заходил волнами, поначалу медленными, но каждую секунду становившимися все более ритмичными. Через мгновение тело девушки превратилось в сгусток непреодолимо зовущей страсти. Ритм все нарастал…

На пол сцены упал последний лоскуток шелка.

С расстояния едва ли не протянутой руки Лерой смотрел на самое прекрасное из женских лиц, какие он когда-либо видел. В глазах Камиллы светилась невинность Пэтси Миллер, ее влажные губы были полны чувственности Су Лпн, а улыбка таила притягательную магию Сары Джейн. Египтянка воплощала в себе сокровенную сущность всех, кого он когда-то любил. Идеальная женщина!

– Я нашел ее! – выкрикнул Лерой.

Но возглас этот утонул в шквале аплодисментов. Разом вскочили немцы, разорвали полумрак зала вспышки японских фотокамер, восторженно жестикулировали египтяне, полным подозрений взглядом смотрела на жениха невеста.

В глубоком поклоне, так, что волосы коснулись пола, Камилла склонила перед Мэннингом голову и исчезла.

– О Боже! – выдохнул он.

– М-да… – протянул Харгривс; лицо его было покрыто крупными каплями пота. Прижав холодную бутылку из-под пива ко лбу, он признался: – Чего бы я не дал, чтобы побыть наедине с ней хотя бы полчаса!

– Она мусульманка, – с излишней, наверное, торопливостью откликнулся Лерой. – Ни малейшего шанса.

– Вот как? Ну конечно, эти красотки предназначены не для таких, как мы с тобой. И все же я бы не отказался взглянуть, что у нее под трико.

Мэннинг задумчиво смотрел на занавес, дожидаясь, пока пульс придет в норму. Наверняка у нее есть где-нибудь щедрый покровитель… Но тут же вспомнились невинные, полные печали глаза.

Нет! Она действительно идеальная женщина. Прекрасная и недоступная. Живет вместе со своей семьей, чтит отца и мать, учится в колледже. Когда сочтет себя готовой, выйдет замуж за правоверного мусульманина и заживет с ним счастливой размеренной жизнью.

Лерою очень хотелось, чтобы так все и было.

– Черт возьми! Ты знаешь, сколько сейчас времени? – спохватился Том. – Почти три! Мне пора назад. Если я опоздаю, майор сварит мои яйца себе на завтрак!

– Тебе виднее, – даже не повернув головы, бросил Мэннинг.

Подписав счет, Харгривс поднялся и торопливо направился к выходу. Окружавшие Лероя гости ночного клуба продолжали веселиться: кто-то угощал музыкантов, звучали шутливые тосты за столом новобрачных, пышнотелая Мириам подсела к немцам, бурным ревом приветствовавшим ее появление.

Мэннинг сунул руку в карман за сигаретами, но пачка «Мальборо» оказалась пустой.

– Только этого не хватало!

Он почувствовал себя жутко одиноким. Вот сидят неподалеку молодые муж и жена – готовятся начать совместную жизнь. Вот чуть в стороне еще пары: любовники, главы семейств, друзья. Даже Мириам беззаботно смеется в компании совершенно незнакомых людей.

А его идеальная женщина? Блеснула и, как комета, пропала!

От досады Лерой смял в кулаке картонную коробку и опустил в пивной бокал. Затем отодвинул стул, встал из-за стола и прошествовал к двери.

В коридоре шум веселья был почти неслышен.

Оставалось одно: возвращаться к себе.

Вдруг из глубины коридора до Мэннинга донесся возмущенный женский голос, а потом мужской – негромкий, но весьма раздраженный. Всмотревшись, Лерой заметил, что дверь в артистические уборные чуть приоткрыта. Он подошел и рывком распахнул ее.

Голоса смолкли.

Через голову стоявшей спиной к двери женщины на Мэннинга смотрел мужчина, певец из кабаре. Гладко зачесанные на сцене, его черные волосы были сейчас в полном беспорядке, галстук-бабочка ослаблен. Руки певца лежали на плечах женщины, он явно только что пытался сорвать с нее просторную галабию.

Женщина обернулась, и Лерой увидел гордое лицо, скульптурно вылепленную шею и невинные, печальные глаза. Камилла. На долю секунды он лишился дара речи и с большим трудом заставил себя спросить:

– Какие-нибудь проблемы?

Певец зачастил что-то по-арабски, но, заметив на груди Мэннинга значок службы безопасности, тут же осекся:

– Никаких проблем, сэр! Просто личные дела. Женщина высвободилась из его цепких рук, набросила на голову капюшон галабии.

– А вы что скажете? – обратился Лерой к ней.

– Хорошо бы, если бы меня кто-нибудь проводил до такси. Этот джентльмен пьян.

И вновь певец скользнул взглядом по значку на лацкане пиджака. Затем он вздохнул, по-шутовски воздел руки вверх и скрылся в соседней комнате.

Камилла посмотрела ему вслед и протянула Мэннингу руку:

– Благодарю вас. Он настоящая свинья. Вам понравился мой танец? Я впервые в жизни вышла на сцену.

Лерой осторожно пожал руку танцовщице и подхватил стоявшую у ее ног сучку. Оба медленно направились к лифту.

– Э… Это была какая-то фантастика! Меня зовут Лерой. А вы – Камилла?

– Ну что вы! – Она улыбнулась. – Камиллой меня зовут на сцене. Днем я работаю топ-моделью. Мое настоящее имя – Фарида.

ГЛАВА 15. ВИРТУАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

– Прости за ранний звонок, Джесс, – извинился Тео, – но через десять минут в отеле начнется ответственное совещание. Может, нам удастся заставить египетские власти создать еще одну комиссию для расследования ставших известными в самые последние часы обстоятельств катастрофы.

Джессика плотнее запахнула халат. С экрана стоявшего на столике в спальне «Смэртмэйта» на нее смотрел освещенный яркими лучами солнца Гилкренски. Переведя взгляд за окно, в небе над Гросвенор-сквер Джессика различила серую полоску. Часы в ее лондонской квартире показывали без четверти семь утра. В Каире было уже почти девять.

– О каких обстоятельствах ты говоришь, Тео?

– Найден самописец «черного ящика». Оказывается, грабители закопали его в песок, так что, пока наши люди не прошли буквально в метре от прибора, уловить его сигналы не могли. Знаешь, Билл исследовал данные самописца вместе с официальной комиссией, но в целом они разочаровывают.

– Почему?

– Потому что прибор фиксирует лишь время, скорость, высоту и ускорение. Трудно определить, отказал «Дедал» во время полета или его выключили в критический момент. А может, он вообще не был включен!

Сонная Джессика с трудом понимала, о чем идет речь.

– Что значит «вообще не был включен»?

– Руководство управления гражданской авиации требует, чтобы пилоты пролетали некоторое время на ручном управлении, даже при наличии «Дедала». Таково условие выдачи лицензии на полеты. Однако каждый подобный случай оговаривается заблаговременно. Ни о какой договоренности в этом случае нам не известно.

– По-моему, ты говорил, что «Дедал» сам записывает всю информацию о полете?

– Да, и я даже смог извлечь ее – несмотря на то что узел серьезно поврежден.

– Хорошая новость, Тео. Так в чем твоя проблема?

– Для этого мне пришлось использовать Map… то есть «Минерву». Модели «2000», что привез с собой Билл, оказалось не по силам восстановить логическую цепь событий.

– И?..

– Так вот, Джесс, если я представлю данные, полученные с помощью «Минервы», то ее все увидят. Не могла бы ты перенести заседание совета директоров на пару дней, до Рождества?

– А неужели нельзя провести презентацию так, чтобы люди не видели компьютера?

– Дело не в этом, Джесс. Мне необходимы два дня, чтобы перепрограммировать интерфейс, понимаешь? До отъезда у меня не было времени, а тот интерфейс которым я сейчас пользуюсь, ориентирован на излишне личное общение. Просто мне хотелось бы избежать неловкой ситуации.

– Тео! Из-за этой авиакатастрофы мы теряем миллионы в день. Держатели акций дышат мне в затылок! Если я попытаюсь перенести заседание совета директоров, они потеряют к нам всякое доверие и понесут свои ценные бумаги Фунакоси, который купит их с радостью! Да не прячь ты так свою машину! Кто ее увидит? Человек пять? Десять?

– Всего пару дней, Джесс!

– У нас нет их, Тео. Если твоя информация доказывает, что «Дедал» ни при чем, – пускай ее в ход! Это спасет нас от сползания в пропасть.

Гилкренски понял, что побежден.

– Хорошо, Джесс. Ты выиграла.

– И сообщи мне, когда расследование закончится. Договорились?

Но Тео уже отключился.

Дверь за ее спиной раскрылась, и в спальню вошел мужчина – смуглый, с привлекательным лицом, умными карими глазами и взъерошенными волосами.

– Кто это был? – подойдя к Джессике, поинтересовался он.

– Тео, из Египта. Он очень обеспокоен, что придется показать последнюю модификацию своего бесценного компьютера. Видимо, научил его разговаривать, как утенка Дональда из диснеевского мультфильма.

– Слишком ты за него переживаешь, Джесс, – заметил Тони Делгадо, стягивая с ее плеч халат. – Пойдем в постель.

В дверь президентского номера постучали. Гилкренски быстро опустил крышку «Минервы».

– Войдите.

– Хочу познакомить вас с результатами моего небольшого расследования, – начал с порога Кроуи, протягивая Тео папку. – Я советовал бы ознакомиться с этим, прежде чем отправитесь на совещание.

– Оно должно начаться через пять минут.

– Да, знаю, но пострадавшая при падении самолета стюардесса пришла ночью в сознание, и мне удалось побеседовать с ней. Есть факты, проливающие свет на реальную причину происшедшего.

– Спасибо, майор. Гилкренски углубился в документы.

– Прежде чем перейти к рассмотрению материалов, подготовленных корпорацией, мне представляется целесообразным обобщить то, что нам уже известно, – сказал полковник эль-Вассеф, председатель комиссии, крупный мужчина с тонкими губами и короткой стрижкой. – По словам членов экипажа, в среду вечером, восемнадцатого декабря, их самолет успешно совершил взлет из каирского аэропорта под контролем автопилота «Дедал». Затем, вскоре после взлета, автопилот отказал и двигатель машины заглох.

Члены экипажа согласно закивали.

– Данные бортового самописца подтверждают это, – продолжил полковник. – Запись переговоров в кабине пилотов также свидетельствует о внезапно возникшей нештатной ситуации. Однако, как я понял, производители самолета располагают дополнительной информацией.

– Совершенно верно, господин председатель, – после секундной паузы подал голос Гилкренски. – Мы утверждаем, что никаких сбоев в работе «Дедала» не было.

Тео сидел в конце длинного стола, прямо напротив эль-Вассефа. Слева расположился Билл Маккарти, справа – майор Кроуи и члены экипажа: Дэнверс, Питере и Сполдинг. Мартин Мэлоун из управления гражданской авиации занимал кресло во главе стола, рядом с председателем.

На столе перед Тео лежал черный чемоданчик с «Минервой». Кабель в палец толщиной соединял компьютер с распределительным ящиком на полу, откуда тоненькие проводки тянулись к лежащим на невысоком стеллаже у двери подобиям бейсбольных шапочек.

– И каким образом вы намереваетесь доказать это? – осведомился эль-Вассеф.

– С помощью данных, записанных «Дедалом». – Гилкренски заметил взгляд, который бросила на него Маргарет Сполдинг, но как ни в чем не бывало продолжил: – Узел автопилота получил серьезные повреждения, но чип с памятью все же позволил нам извлечь достаточно информации, чтобы смоделировать последовательность событий, приведшую к катастрофе.

– Протестую! – вскинулся Дэнверс. – У нас уже есть информация бортового самописца, и она подтверждает наши показания.

– Но «Дедал» дает более подробную картину, – остановил его Гилкренски. – Хотя он и не был включен в режим автоматического пилотирования…

– «Дедал» был включен! – возразил Дэнверс. – Об этом вам заявили три члена экипажа и «черный ящик»!

– Как я уже сказал, – ровно проговорил Тео, – хотя «Дедал» не контролировал полет, установленная в нем аппаратура записывала все действия экипажа и, что еще важнее, каждое произнесенное в кабине пилотов слово.

Дэнверс покраснел:

– А я и не подозревал, что за нами шпионят! Подобная информация не может считаться официальной!

– Вынужден вас разочаровать, – заметил Мэлоун. – Еще до установки «Дедала» были утверждены новые положения относительно записи переговоров экипажа. Извещение об этом получили все авиакомпании.

– Черт знает что! – буркнул Дэнверс, стрельнув взглядом в Маргарет Сполдинг.

– Прошу вас, господа! – Эль-Вассеф многозначительно посмотрел на часы. – Ближе к делу. Доктор Гилкренски, вы сказали, вам удалось смоделировать…

– Да, господин председатель. Я объединил полученные от «Дедала» данные с компьютерной программой моделирования условий полета, которой мы пользуемся для подготовки пилотов Результат здесь. – Тео похлопал ладонью по черному чемоданчику. – С помощью технологии виртуальной реальности можно представить картину произошедшего. Майор, Билл, прошу вас.

Кроуи и Маккарти вручили всем присутствующим по шапочке с наушниками и козырьком, который резко загибался к глазам. Какое-то мгновение Дэнверс колебался: надевать или нет? Решившись, он услышал в наушниках голос Гилкренски. Командир корабля был встревожен. Что этому бородачу известно? Маргарет говорила…

Щиток перед глазами Дэнверса вспыхнул мягким голубым светом, в белой рамке выплыл текст:

«Коммуникационные системы радиокорпорации „Гилкрест“. Программа подготовки пилотов самолета „Уисперер-106“. Пилотирование с помощью „Дедала“. Разработано совместно с „РКГ Аэроспейс“, Флорида. Авторские права принадлежат корпорации „Гилкрест“».

Текст сменился словами:

«Модифицировано для „Минервы-3000“; интерфейс: „ТИГ/ Мария“».

Дэнверс услышал, как бородач сказал:

– Если опустить шторы, Билл, то вместе с майором Кроуи вы сможете воспользоваться настенным видеомонитором. А теперь, дамы и господа, прошу вас назвать свои имена, чтобы «Минерва» знала, с кем она общается.

Первым представился Дэнверс, за ним члены его экипажа, эль-Вассеф и Мэлоун.

– Отлично, – с удовлетворением выдохнул Тео. – Запускаю программу.

Дэнверс вдруг ощутил, что сидит за штурвалом «уисперера». Это была сама жизнь! Ничего похожего на мультипликацию, которую напоминали сеансы виртуальной реальности, где ему доводилось присутствовать раньше. Тени под приборной доской, приглушенное мерцание дисплеев, огни каирского аэропорта за стеклом кабины. Реальными были даже головки винтов на панели и обивка кресел.

– Ну и ну! Деталей здесь и вправду хватает! – не удержался Маккарти.

– Это новая система. Мы разработали ее для тематических демонстраций, – пояснил Гилкренски. – Нам пришлось немало потрудиться над ней вместе с ребятами из НАСА и Чапел-Хилла77
  Город на севере штата Северная Каролина, США, крупный научно-исследовательский центр.


[Закрыть].

– Разрешение просто феноменальное!

– Согласен. Лучшие телевизионные трубки дают разрешение четыреста восемьдесят на шестьсот сорок точек. А наше оборудование с помощью двух лазеров проектирует изображение прямо на глазное дно. Четыре на шесть тысяч точек! Это…

– Мне что, в глаз светит лазерный луч? – ужаснулся эль-Вассеф.

Дэнверс понял, что председатель сорвал с себя «бейсбольную» шапочку. Он и сам намеревался сделать то же, но где-то сбоку раздался женский голос:

– Не беспокойтесь, капитан. Это абсолютно безопасно.

Дэнверс резко повернул голову, и картинка перед его глазами мгновенно сменилась. Справа, в кресле второго пилота, сидела на редкость красивая женщина в платье цвета незабудок. Пышные волосы цвета меди волнами опускались на плечи, в огромных зеленых глазах таилась улыбка.

– О Боже! – прошептал Кроуи. Дэнверс услышал глубокий вдох.

– Нет, Тео! – воскликнул Маккарти. – Ты не…

– Да, Билл. Я говорил тебе, что не хочу использовать «Минерву».

– У вас какие-то проблемы, Тео? – спросила женщина, поворачиваясь в кресле.

– Ничего особенного. Дамы и господа! Прежде чем мы продолжим, хочу пояснить, что этот компьютер создан на базе совершенно нового биочипа. Программа меню «Справка» может быть представлена в нем в образе любого человека, с которым пользователь в состоянии вести диалог. Будь у меня время, я бы изменил интерфейс. Но я не успел сделать этого и приношу вам самые искренние извинения.

– Она очень красива, – сказал Мэлоун. – Кто это?

– Когда-то она была моей женой.