Текст книги "Летучие мыши появляются ночью. Та, которой не стало. Табакерка императора"

Автор книги: Джон Диксон Карр

Соавторы: Пьер Буало-Нарсежак,Павел Вежинов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Они сели на дешевые стулья, покрытые вязаными шерстяными подстилками. Точно такие подстилки видел Димов и в квартире Нестерова. Оба дома так походили один на другой, словно их и строил, и обставлял один и тот же человек.

– Я принес вам тяжелое известие! – глухо сказал Димов. – Будьте готовы к самому худшему… Сегодня во второй половине дня убили вашего мужа.

– Убили! – застонала женщина.

– Его обманом выманили из села! – тихо и медленно говорил Димов. – Значит, это был знакомый человек. Я уверен, что и вы его знаете.

Женщина смотрела на Димова широко раскрытыми глазами.

– Откуда я могу знать?.. Если бы знала, разве отпустила бы его одного!..

– Прошу вас, успокойтесь. Подумайте, вспомните. Вы супруги, наконец… Кому же еще, как не вам, мог он сказать, что у него на душе?

– Нет, мне он ничего не говорил. Он такой – мужские дела всегда таил про себя, никогда мне ни слова. Когда его выдвинули кандидатом, я последняя узнала…

– Не говорил ли он вам, что боится кого–нибудь? Или чего–нибудь?

Теперь она надолго задумалась.

– Последнюю неделю он мне казался каким–то встревоженным и задумчивым. Прошлой ночью проснулась – около двух часов было. Смотрю – он стоит в темноте у окна, курит и о чем–то думает. Спрашиваю: «Что с тобой?» А он: «Ничего, зуб болит…» – «Ну, так прими аспирин!» Он не ответил, только затянулся сигаретой. Потом лег. «У меня голова лопнет!» – услышала я. А днем ничего. Только велел достать ему гольфы и ботинки, в которых ходил на охоту. Сегодня он выглядел спокойнее.

– Где он обедал?

– Дома, около двенадцати… Другой раз приляжет на полчаса, а сегодня сразу ушел.

– С кем он дружил?

– С Янко – они были как братья. Ну и с людьми из сельсовета – с ними чаще всего встречался, главным образом по службе. Его прежде всего работа интересовала.

– А с Кирилом Кушевым…

– Нет! Он его вообще не любил. Когда того убили, хоть это и грех, но он сказал: «Избавился мир от подлого гада!»

– Так и сказал?

– Очень хорошо помню…

Вдруг, широко раскрыв глаза, она почти крикнула:

– Этот Манаско, покарай его господь… Как появился, все село перебудоражил… Манаско, Манаско – от него все зло!

– К вам он приходил?

– Несколько раз. И все коньяк приносил – «Экстру».

– Ваш муж любил выпить?

– Остерегался… Как выпьет, задираться начнет, злиться – поэтому не любил. Особенно ракию. Вино куда ни шло, но ракию избегал пить.

Димов выжидающе посмотрел на Паргова.

– А где он держал пистолет? – начал помощник Димова.

– Какой пистолет? – спросила женщина.

– Служебный…

«Так, правильно!» – подумал Димов. У Кынева не было служебного пистолета.

– Не знаю, – с недоумением сказала женщина. – Он мне не говорил, может, держал его в мастерской.

– А куда исчезла светлая фуфайка?

– Фуфайка?.. Сказал, что отдал в Пернике покрасить. В черный или синий цвет – не помню. Кажется, в черный. Да, Славчо не такой, чтобы носить простую фуфайку. Он хорошо одевался. И в нашем селе первый надел нейлон, другие стыдились, говорили – это женское дело, его носить.

В продолжение всего разговора Янка беспомощно скулила, как кутенок. Наконец Димов не выдержал:

– Хватит, Паргов, пойдем…

Действительно, пора было уходить – незачем больше бередить раны. Когда вышли на улицу, в теплую и ароматную сельскую ночь, Паргов сказал:

– А зачем ему нужны были гольфы? И ботинки? Наверное, знал, что его ждет беда, – готовился бежать! Димов печально покачал головой.

– Не везет нам, Паргов! – с горечью произнес он. – Или не везет, или убийца – тонкая бестия…

– Не везет! – вздохнул Паргов.

– И я так думаю! Отдавая фуфайку, он наверняка не знал, что дает ее преступнику.

Вообще едва ли у него было какое–либо подозрение. Но что мешало сказать жене – так и так, я отдал ее тому–то?

– А если действительно она на окраске? – спросил Паргов.

– Нет! – твердо возразил Димов. – Если бы так было, он бы признался. Я почти уверен, что в первых двух случаях убийца был в его фуфайке.

– Это Несторов! – убежденно воскликнул Паргов. – Больше некому.

– Если это Несторов – едва ли мы его увидим еще раз… Такой ловкий тип всегда сумеет перейти любую границу.

Они замолчали, потому что в темноте за ними шли какие–то люди.

Все так же молча вошли в сельсовет. В дежурной комнате их ждал обрадованный Пырван.

– Поймали Янко Нестерова! – торжественно сообщил он. – На вокзале в Пернике его поймали. Он уже взял билет на поезд.

– На поезд? – удивленно спросил Димов. – Так ведь он был на мотоцикле?

– Подробностей не знаю, еще не допрашивали.

– А где он сейчас?

– Жечев сказал, что к восьми его привезут к нам в участок.

Димов посмотрел на часы. Лицо его ничего не выражало: ни радости, ни волнения.

Паргов готов был побиться об заклад, что Димов скорее выглядел унылым. Они молча вышли и сели в «газик». Только когда уже подъезжали к городку, Димов сказал:

– А что нужно было Нестерову на вокзале? Значит, он виновен.

Паргов промолчал. К такому выводу пришел и он сам. Если, конечно…

13

Майор Жечев, поседевший, худощавый мужчина, уже ждал их в кабинете подполковника Дойчинова.

– Димов, мне звонили из министерства! – сухо сказал майор. – Там весьма озадачены. Три убийства за десять дней!

– Думаешь, я их инсценировал? – мрачно пробормотал Димов. – Да, компрометирую округ…

– Округ не округ, а нас наверняка.

– Небось распорядились о передаче дела другому, более способному? – хмуро спросил Димов.

– Нет, хотя не знаю почему… А нас обвиняют в том, что тебе не помогаем.

– Но вы помогали.

– Тебе поможешь, ведь ты такой самоуверенный…

– Молодые всегда самоуверенны! – дал о себе знать подполковник Дойчинов.

– В отличие от старых, у которых нет уверенности в себе.

– Это не по моему ли адресу? – сердито спросил подполковник.

Громадным усилием воли Димов взял себя в руки.

– Но ведь среди нас ты самый молодой, – пошутил он. Дойчинов промолчал, но было видно, что и ему это стоило усилий.

– Несторов знает, за что его арестовали? – спросил Димов.

– Нет, конечно, я его еще не допрашивал. И он совершенно изолирован, можешь быть спокоен.

– Ты уверен?

– Совершенно уверен. В Пернике об убийстве знают только трое.

– Да, это хорошо, – кивнул Димов. – Предлагаю при допросе сделать вид, будто Кынев жив и ничего не произошло. Или хотя бы что мы еще не знаем о случившемся.

Алиби Несторова попытаемся установить косвенным путем.

– Какой в этом смысл? – недовольно спросил Жечев. – Только время потеряем.

– Думаю, смысл есть… Если Несторов убийца, то, естественно, что он подготовил себе алиби. В противном случае он не шел бы сам в наши руки. Он наверняка приготовился отвечать на вопросы об убийстве. А мы должны его обескуражить, зайти не с той стороны, откуда он ждет. Несторов или невиновен, или невероятно изворотлив. Если второе верно, мы не должны ему уступать.

Майор задумался.

– Хорошо! – сказал он наконец.

– Предлагаю поручить допрос Паргову и мне, – продолжал Димов. – Его не надо пугать, пусть лучше успокоится и потеряет бдительность.

Через десять минут Нестерова ввели в дежурку, где его ждали Димов и Паргов. На механике были черная синтетическая куртка и грубошерстные брюки темного цвета. А ботинки такие чистые, словно он только и ходил по тротуарам Перника. На голове желтый шлем и темные очки.

– Садись! – сказал Димов. – Зачем напялил шлем? У нас не гонки!

– Я думал, меня отпускают, – сказал Янко. Голос его был совершенно спокойным, казалось, он действительно верил, что его позвали сообщить об освобождении.

– Нет, на этот раз мы не спешим, – сказал Димов. – Здесь ты в безопасности.

– Мне никто не угрожает, товарищ Димов. Совесть моя чиста…

– Едва ли так уж чиста. Нам стали известны кое–какие дела из твоего прошлого. Ты был очень активным членом оппозиционного Земса.

– Всего–то! – пренебрежительно бросил Несторов. – Да мы почти детьми тогда были, товарищ Димов, что мы понимали в политике? Я думал, это забыто…

– Конечно… Если бы ничего не случилось.

– В селе, кроме Земса, другой организации не было… А отец мой состоял в земледельческом союзе…

– Ясно, за это тебя никто не упрекает. Но есть кое–что еще… В то время связь с оппозиционным центром осуществлял Кирил Кушев, хотя он и находился вроде бы в тени…

– Ничего не знаю, – сказал Несторов. – Может, и осуществлял, но я не знал об этом.

– Тут ты темнишь. Я читал его письменные показания, которые он давал перед отправкой в лагерь. В них он указывает на тебя как на своего первого помощника. К нашему удивлению, в этой компании оказался и Славчо Кынев…

– Тогда ясно! – пожал плечами механик.

– Что тебе ясно?

– Ясно, насколько эти показания правдивы. Вы сами, товарищ Димов, знаете, как давались показания в то время. Он хотел спасти свою шкуру, утопив других.

– Очень хорошо знаешь, что Кушев не такой человек… А кроме того, вы ему были нужны.

– Для чего?

– Для всего… Кушев сам признался, что спустя несколько лет после выборов он вам передал инструкцию… Я хочу сказать, – нелегальную инструкцию о начале террористической деятельности.

– Глупости! – нахмурился Несторов. – Я не получал никаких инструкций.

– Получал! – твердо сказал Димов. – Кушев сообщил, что вы получили инструкцию, но не выполнили ее. А тебе поручалось снабжение оружием.

– Мне?! – растерянно воскликнул механик. – Когда?

– Не прикидывайся забывчивым. У твоего тестя было оружие – он привез его с фронта. И решил его сохранить. Верно?

– Верно, но я к его оружию не прикасался.

– А вот в этом я сомневаюсь! – сказал Димов. – Как видно, наши органы тогда были не очень бдительны. Вскоре было совершено нападение на молодежный трудовой лагерь… Припоминаешь?

– Да, припоминаю…

– Как не припомнить? На меня произвел впечатление факт, который нельзя опровергнуть. Твой тесть по неосторожности погиб от взрыва, как записано в протоколе, сферической гранаты английского производства. Но ведь и при нападении на молодежный лагерь кидали круглую гранату английского производства.

Димов заметил, что у Нестерова словно гора с плеч свалилась.

– У моего тестя, товарищ Димов, была только одна такая граната. Она не могла взорваться дважды.

– Это ты говоришь? Но свидетелей–то нет… Может, гранат было несколько.

– Да, у меня свидетелей нет, – сказал, поморщившись, Несторов. – Но и у тебя их нет, а я точно знаю, что у тестя была только одна такая граната.

– Как бы то ни было, подозрение остается, – заметил Димов. – Если теоретически предположить, что именно ты совершил нападение на лагерь, тогда все ясно.

– Что ясно?

– Ясно, кто убийца Кушева. Вы поссорились, он пригрозил вас выдать, и тогда…

Несторов презрительно пожал плечами.

– Детские сказки… Но тогда почему вы не арестуете и Кынева? Славчо был…

Несторов внезапно остановился.

– Кем был?

– В то время тоже был человеком Кушева… Может быть, даже больше, чем я…

– Мы не можем подозревать Славчо. Он честный парень и заслужил доверие.

– А я не заслужил? Вам не найти во всем Гулеше более тихого и смирного человека, чем я. Приведите хоть один факт, когда я выступал против власти.

– Есть люди, которые умеют ловко прикидываться.

– Но, товарищ Димов, вы прекрасно знаете, что я не мог быть убийцей Кушева. В это время я находился дома. Я не мог быть сразу в двух местах.

Димов долго молчал, опустив глаза.

– И все–таки что–то сомнительное, Несторов, в тебе есть. Почему ты сегодня тайком выехал из дому?

– Как тайком?

– Конечно, тайком. Ты всегда пользуешься калиткой. А на этот раз вывел мотоцикл прямо на шоссе. И для этого открыл тяжелые ворота, в которые проезжают только легковые машины и грузовики. Зачем ты это сделал? Чтобы мы не догадались, что ты едешь в Перник?

– Просто случайность, – сказал Несторов.

– На этом свете ничего случайного не бывает.

– Ворота и так были немного приоткрыты. Вот я и решил сократить путь.

– А что ты делал в Пернике?

– Ничего особенного.

– Все–таки расскажи.

– Один клиент оставил мне мотоцикл, чтобы я сменил амортизаторы. Я их сменил и перегнал мотоцикл в Перник, как обещал клиенту. Зачем человеку пускаться самому в утомительный путь? Окажу ему услугу – он ко мне обратится и во второй раз.

– Как зовут клиента?

– Спас Рангелов. Живет на Околчице, дом два.

– Ты ему передал мотоцикл?

– Ему лично. Он очень, обрадовался, заплатил даже на лев больше.

– Ладно, а почему ты не вернулся с первым же поездом в Гулеш? В четыре часа есть поезд, тебе это хорошо известно.

– У меня в Пернике были дела. Я хотел купить два подшипника в магазине запасных частей, а магазин открывается в четыре. Так что пришлось ехать следующим поездом.

– Это все, что ты можешь сказать?

– Все.

Димов нажал кнопку, на пороге появился дежурный.

– Уведи его, – сказал Дамов. – В отдельную камеру.

Несторов с испугом посмотрел на Димова.

– Но за что, товарищ Димов? Что я сделал?

– Ничего, разумеется. Я ведь тебе сказал, я опасаюсь за твою жизнь. У нас, по крайней мере, будешь в безопасности.

Несторов уловил в словах Димова иронию.

– Это, товарищ Димов, полное беззаконие. Только из–за подозрения, абсолютно без доказательств? Вы разве не верите моей жене, что я был дома?

– Ступай в арестантскую для нашего спокойствия, – примирительно сказал Димов. – Знаешь, я сам уже не пойму, кому верить, кому нет…

Оставшись с Парговым, Димов задумчиво усмехнулся.

– Ты веришь, что у него и на этот раз есть алиби? – спросил, нахмурившись, Паргов.

Димов с удивлением посмотрел на него.

– Как я могу не верить? Но другой вопрос: действительно ли все было так, или они с клиентом договорились. Этого Спаса Рангелова нужно как следует проверить. Если он окажется честным человеком, тогда будет ясно, что Несторов не убийца.

– Ты хочешь сказать, что у нас опять пустые руки?

– Нет, этого я не хочу сказать. Откровенно говоря, Несторов заставил меня кое в чем усомниться.

– У меня все в нем вызывает сомнение.

– Послушай… Когда я сказал, что в молодежный лагерь была брошена английская граната, он встретил это с очевидным облегчением. Ты заметил?

– Нет, не обратил внимания.

– А я это ясно увидел. И спросил себя: почему?

– Он тебе ответил.

– Погоди, не спеши. Ты же понимаешь, что я импровизировал, проверяя одну из своих гипотез. Хорошо, мы действительно не знаем, какую гранату бросили в молодежный лагерь. Но откуда ему известно, что она не была круглая? Английская?

– Может, действительно у его тестя была только одна такая граната?

– Согласимся с этим. Но в мире есть миллионы таких гранат. Почему нападение не могло быть совершено с помощью другой такой же гранаты? А кроме того, Несторов очень хорошо знает, что никому не известно, сколько именно этих гранат было у его тестя. Тогда почему он так обрадовался?

– Да, действительно, в этом что–то есть, – пробормотал Паргов.

– Вот тебе достоверное объяснение. Несторов знает, что в лагерь была брошена не такая граната, потому что сам участвовал в нападении. Он сразу понял, что я импровизирую, обманываю. Это не могло его не обрадовать. Ему стало ясно, что у меня одни подозрения и никаких доказательств. И сразу ощутил твердую почву под ногами.

– Скорее всего так и было! – сказал, оживившись, Паргов.

– Логически это неопровержимо. Но практически может быть и не так. Представь себе, что круглая граната у тестя была одна, а это, по всей вероятности, правда.

Он прав – одна и та же граната не может взорваться дважды. Но сразу он мог и не сообразить, что нет доказательств или свидетелей, которые бы могли подтвердить его утверждения.

Оба долго молчали, углубившись в свои мысли.

– А вот второе, что у меня вызвало сомнение. Он как–то неестественно оборвал фразу: «Славчо был…» Потом добавил, что был доверенным лицом у Кушева. Здесь дело очень тонкое. В целом фраза звучит совсем естественно. Но почему он ее оборвал? Как будто не было никакой причины разрывать фразу надвое: «Славчо был, – сказал он, – в то время тоже человеком Кушева». Ничего – что хотел сказать, то и сказал. Если этот обрыв фразы не случаен, он может иметь только одно объяснение: Несторов знает, что Славчо Кынев мертв. Но он не хочет выдать себя.

Сразу сказал: «Славчо был…» В прошлом времени говорят только о мертвом человеке, эта сигнальная лампочка горела в его сознании. В следующее мгновение он сообразил, как естественно закончить фразу.

– Очень уж тонкое рассуждение! – недовольно заметил Паргов. – Даже слишком. С таким человеком я бы поступил иначе.

Зазвонил телефон. Димов поднял трубку. Некоторое время он слушал, потом сказал «спасибо» и положил трубку.

– Результат экспертизы – в Кушева и Кынева стреляли из одного и того же оружия, – сказал он. – Да, говоря откровенно, трудно мне в это поверить.

– Я все допускаю…

– А о Манасиеве никаких вестей.

– Только этого не хватает! – встревожился Паргов.

– Уж не бежал ли?

– Нет, не стал ли он четвертой жертвой?

14

Утром, еще до рассвета, Дойчинов начал поливать цветы. Когда Димов немного погодя встретился с ним на кухне, натянутость их отношений не исчезла, хотя хозяйка, как всегда, была ласкова и любезна. Подполковник едва дождался, пока они вышли на улицу, и обратился к Димову:

– Послушай, Димов, ты знаешь, как я рад тому, что ты сменишь меня. Поэтому твое вчерашнее замечание было излишним.

Димов мучительно пытался найти слова.

– Я этого не заслужил! – с огорчением продолжал Дойчинов. – Да, я устал. Но чтобы ты мне такое сказал…

Димов неожиданно улыбнулся.

– Вы правы, товарищ подполковник, – сказал он. – Но я простой человек. И не знаю, как попросить прощения за совершенную ошибку.

Подполковник с облегчением похлопал его по плечу.

– Мне и этого достаточно, – сказал он. – Я не очень придирчив.

Вскоре Димов уже был в отделении. Хотя рабочий день еще не начался, почти все находились на своих местах. Паргов ждал Димова в своем кабинете. Его лицо не выражало особой радости.

– Манасиева и след простыл, – сказал он.

Но Димов словно не обратил внимания на эти слова.

– Ладно, а теперь приведи ко мне Нестерова.

Немного погодя механик сидел на том же стуле, что и вчера, но на этот раз желтого шлема у него не было. Лицо Нестерова отекло.

– Послушай, Несторов, твой приятель Славчо вчера не пришел домой. И дома не сказал, куда отправился. Ты не знаешь, где бы он мог быть?

– Нет! – ответил Несторов. – Откуда мне знать, если вы держите меня здесь?

– Вы виделись накануне, – спокойно продолжал Димов. – Были у Славчо дома. В его поведении тебе ничего не показалось странным?

Янко задумался.

– Нет, ничего, – ответил он.

– А все–таки?

– Чем–то он был встревожен… Не в своей тарелке. И попросил у меня…

Несторов помолчал.

– Попросил у меня компас… У меня был маленький компас, почти детская игрушка, но я его потерял.

– А ты не спросил, зачем он ему?

– Спросил, он ответил, что хотел обозначить направление на какой–то схеме.

– Послушай, вы со Славчо приятели. И не могли не говорить об убийстве Кушева.

Что Славчо думал об этом?

– Ничего особенного. Я сказал то, что думаю: у нас никто не мог убить бай Киро.

И нет причин для этого. Наверное, он влип в какое–то дело, когда был в лагере, а теперь ему отомстили. Не знаю почему, Славчо не любил Кушева. Мне даже показалось, что он обрадовался, когда того убили.

– Ты видел у Славчо оружие?

– Нет. Но, может, оно у него и было. Я слышал, как он в сердцах говорил о ком–то: «Я застрелю его как собаку». Может, у него был служебный револьвер, вы проверьте. Мы приятели, но о работе никогда не говорили.

– А не запутался ли Кынев в какой–нибудь любовной истории? – спросил Паргов. – Ты ведь его лучше знаешь…

– Дай–то бог! – усмехнулся механик.

Спустя немного Нестерова увели. На этот раз он ушел спокойно, не протестовал, не твердил, что его незаконно задержали. Он казался притихшим, смирившимся.

– Какое у тебя впечатление? – спросил Димов у Паргова.

Тот пожал плечами.

– Думаю, что Несторов вел себя сейчас отнюдь не как друг Кынева.

– Да! – согласился Димов. – Он его совсем не щадил. И, вероятно, потому, что знает – Славчо Кынев уже не в состоянии ничего опровергнуть.

– Ты веришь в историю с компасом?

– Да, это было самое интересное! – сказал Димов. – Он словно хотел нам внушить, что Славчо готовился к побегу, за границу, скажем. И ему нужен был компас для ориентировки.

– Вот именно! – кивнул Паргов.

Вскоре «газик» подскакивал по неровной дороге, ведущей к вокзалу. В душе Димов не надеялся на успех, но все–таки надо было проверить. И каково же было его удивление, когда один из сотрудников появился с запыленным велосипедом.

– Я обнаружил велосипед в садике за вокзалом, – сказал он. – Он просто лежал в траве за кустами.

Димов и Паргов смотрели так, словно не верили своим глазам.

– Может, это был велосипед кого–нибудь из железнодорожников? – спросил Паргов.

– Нет, они ставят велосипеды в определенное место, – ответил сотрудник.

– Все–таки проверь! – предложил Димов. – А ты, Паргов, расспроси дежурных.

Может, кто–нибудь что–нибудь и видел.

Димов, оставшись один, прежде всего поискал, где укрыться от палящих лучей солнца. Он вышел на перрон и, задумавшись, сел на одну из скамеек. Судя по всему, их гипотеза о пути, по которому следовал убийца, подтверждается. Убийца выехал на велосипеде на шоссе между городом и Калковом, добрался до вокзала и, по всей вероятности, сел на поезд, идущий в Перник. Вскоре вернулся Паргов.

– Безрезультатно, – сказал он. – Ни кассир, ни дежурный не заметили никакого незнакомого или подозрительного человека.

– Ну конечно, – покачал головой Димов, – убийца не будет торчать у всех на виду.

Сотрудник тоже вернулся ни с чем. Подтвердилось, что у всех железнодорожников велосипеды на месте.

– Ну хорошо, – сказал Димов. – Владельца установим по номеру. А сам велосипед надо немедленно отправить на экспертизу. Возможно, что убийца случайно оставил какие–нибудь отпечатки.

Они снова вернулись в отделение. Проверить номер не составляло труда, велосипед действительно принадлежал Славчо Кыневу. Оставалось провести экспертизу отпечатков.

– Ты поезжай на машине в Перник, – сказал Димов своему помощнику. – И жди меня в окружном управлении. Попроси их произвести экспертизу как можно скорее.

Затем Димов распорядился, чтобы привели Нестерова. В ожидании он достал из ящика письменного стола папку и для видимости углубился в бумаги. Вскоре в кабинет ввели механика.

– Садись! – не глядя на него, сказал Димов. Он перевернул еще несколько листов бумаги, потом взглянул на Нестерова.

– Не хочешь ли спросить о своем приятеле? Или ты не любопытен? – с иронией спросил Димов. Несторов мрачно молчал.

– Он еще не появлялся, – сказал Димов. – Но я позвал тебя не для того, чтобы информировать. Вчера вечером ты нам солгал.

– Я ни в чем не солгал, – глухо произнес Несторов. – Даже в мелочах. Я знаю вас, из–за любой неточности пришьете дело.

– Вчера около четырех часов тебя видели здесь, в городе, – сказал Димов. – Когда ты направлялся на вокзал.

– Это неправда! – резко возразил Несторов. – Спросите у Рангелова, где я был в это время.

– Ты говоришь, что был у него около трех часов. А что ты делал в городе в четыре ласа?

– Я и близко–то к вокзалу не подходил.

– Тебя видели. Я устрою тебе очную ставку.

– А какое это имеет значение? – раздраженно спросил Несторов. – Разве я не могу ходить куда хочу?

– Я тебя спрашиваю еще раз: был ты на вокзале или нет?

– Нет! – твердо произнес Несторов. – И как бы я туда попал? Мне не на чем было ехать.

– Славчо исчез вместе со своим велосипедом. Помнишь, какой у него велосипед?

– Не помню. Это меня не интересует! – нервно ответил Несторов. – Я больше не буду отвечать на ваши вопросы.

– Ладно! – сказал Димов. – Но как бы тебе не пожалеть.

Димов велел увести Нестерова и принести вещи, обнаруженные у него во время ареста. Среди них были: связка из шести ключей, два подшипника для мотоцикла, купленные, наверное, в магазине запасных частей, шариковая ручка, перочинный ножичек. И ни записной книжки, ни строки, написанной его рукой. Денег было мало – около одиннадцати левов. Паспорта не было. Единственным удостоверением были водительские права, выданные ему несколько лет назад. На фотографии он выглядел совсем иначе, чем теперь. Еще более худой, с тонкими усами; выражение лица злое, резче, чем сейчас, выдавало горячую и страстную натуру.

Но Димов не нашел того, что искал, не нашел носового платка. Конечно, не обязательно следовало ожидать, что у механика из села Гулеш в кармане непременно будет лежать носовой платок, но все–таки это было бы естественно. Так или иначе наличие носового платка доказало бы невиновность Нестерова. Убийца, чтобы скрыть следы, наверняка вытер руль велосипеда носовым платком, а потом выбросил его из окна вагона. Среди вещей Нестерова носового платка не оказалось.

Димов взял один из служебных мотоциклов и поехал в Перник. Как и было условлено, Паргов ждал его в окружном управлении. Рангелов работал закупщиком в предприятии городской торговли. Место это было такое, что не вызывало особого доверия.

Рангелова нашли в маленькой конторе одного, так что можно было сразу приступить к беседе. Рангелов оказался чрезвычайно толстым человеком, с огромным животом и шеей, напоминающей шланг пылесоса. Встреча закупщика с милицией всегда предполагает какой–нибудь инцидент, но Рангелов был совершенно спокоен. Он пригласил вошедших сесть, потом уставился на них невинными глазами.

«Отвратительный жулик», – промелькнуло в голове Димова.

– Вы знакомы с Янко Нестеровым? – начал Димов.

– С кем, с механиком? Да, я его знаю.

– Давно?

– Ну как давно… Видел его только раз, то есть два раза. Когда отдавал ему мотоцикл и когда он мне вернул его.

– А почему вы отдали именно ему? В такое далекое село? В городе столько ремонтных мастерских.

– Сколько? – недовольно пропыхтел закупщик.

– Я не считал, но есть. Зачем нужно было отвозить мотоцикл за целых сорок километров из–за каких–то амортизаторов?

– Здесь пока сделают самый маленький ремонт, надо ждать целую неделю, – ответил закупщик. – А мне мотоцикл нужен каждый день, я без него как без рук. А в Гулеш я и так приехал по делам. Один приятель мне сказал: «Отдай мотоцикл Янко, механика лучше его во всем районе не сыщешь. Он отремонтирует за день».

– Вы сами отвезли мотоцикл?

– Сам. Нашел Нестерова в мастерской. Быстро договорились. Он сказал, что у него как раз есть два амортизатора и на следующий день он может доставить мне мотоцикл в Перник.

– Он сам предложил вам привезти мотоцикл в Перник?

– Как будто бы сам. Да, сам. Сказал, что у него есть дела в городе. Меня это устраивало. Я дал ему адрес и обещал в три часа ждать его дома. На другой день он действительно привез мне мотоцикл, хотя я в это не особенно верил.

– И точно в три часа?

– Приблизительно. Да, было самое большее минут десять четвертого. Попросил меня самого проверить новые амортизаторы, поинтересовался, доволен ли я. Я сказал, что доволен, заплатил ему, и вое.

– Вы подтвердите свои показания ва суде?

Закупщик поморщился.

– Не люблю судов, но если надо…

Димов посмотрел на Паргова, тот только пожал плечами.

– Как он был одет?

– Не помню, – с досадой ответил закупщик. – На голове был желтый шлем.

Димов и Паргов вышли на улицу.

– Ну, что теперь скажешь? – спросил Димов.

В тоне его слышалась легкая издевка.

– Это алиби фальшивое! – вспыхнул Паргов. – Они сговорились. Рангелов его человек.

– Как его? Но ведь он сказал, что виделись они впервые?

– Они обо всем договорились, это целая банда.

– Ладно! Сам это и доказывай!

– У меня все время было такое чувство, что он врет! – заключил Паргов.

Они вернулись в окружное управление. Экспертиза еще не была закончена. Паргов остался в Пернике, чтобы дождаться ее результатов и данных проверки Рангелова. У Димова здесь больше не было дел, он сел на мотоцикл и вернулся в отделение.

День тянулся медленно и нудно, но Димова не покидала надежда. Что–то должно было произойти, не могло не произойти. На этот раз убийца слишком долго ездил по дорогам. Да еще среди бела дня. Чем–нибудь он обязательно себя выдал, и кто–нибудь об этом сообщит. Кроме того, Димов надеялся и на экспертизу.

Около шести часов вечера Паргов по телефону сообщил, что Манасиева видели в Софии. По всей вероятности, скоро нападут на его след. Экспертиза установила, что на велосипеде есть отпечатки пальцев Славчо Кынева и еще двух человек – пока неизвестно, кого именно. Отпечатков пальцев Нестерова не обнаружено.

Проверка Рангелова ничего подозрительного не давала.

– Наверное, часам к девяти проверку закончат, – сообщил Паргов.

Да, оставалось только ждать. Димов скорее от скуки, чем по необходимости, раскрыл блокнот и углубился в него. Приблизительно в половине девятого зазвонил телефон. Димов поднял трубку.

– Слушаю.

После некоторой паузы раздался далекий и неясный голос:

– Товарищ Димов, это вы?

– Да, я… Кто это?

– Спиридон. Бай Спиридон, председатель кооперации в Войникове. Может, помнишь меня, товарищ Димов, я был на похоронах Кушева.

– Да, помню… Так что, бай Спиридон?

– Товарищ Димов, плохи дела. Тут у меня… Ты должен приехать! – голос звучал просительно.

– Что случилось?

– Не могу сказать по телефону. Приезжай немедленно, прошу тебя. В мою контору – на втором этаже. Я заперся, – ты постучи, позови. Может, и не так страшно, но я старый человек…

– Хорошо, бай Спиридон, сейчас приеду!

Димов положил трубку и задумался. «Газик» остался в Пернике, надо, вероятно, ехать на мотоцикле. В конце концов не обязательно брать с собой людей отсюда, можно пригласить и местных, из Войникова. Пока доберешься до села, старик, чего доброго, отправится на тот свет. Да, нужно спешить. Он оставил записку, сунул пистолет в карман и вышел на улицу. Мотоцикл был достаточно мощным, и до села он доберется быстро. Димов был не очень опытным мотоциклистом, но управлять все–таки умел. Площадь была пустынной, и проехать по ней не составляло труда. На шоссе Димов прибавил газ, мотоцикл помчался. Нет, нет, надо ехать медленнее. Его ждал перепуганный насмерть человек, и рисковать было нельзя.

Несмотря на свежий ветер, бьющий в лицо, Димов не мог успокоиться. Дорога была пустынной – ему попался только один велосипедист – и темнота, ни единого огонька во мраке. За одним из поворотов Димов увидел луну – полную, тускло мерцающую.

Она выплыла из–за черного и мертвого холма с причудливыми зазубринами – спокойная и чистая, как вечность. И вдруг, кто знает почему, Димову показалось нелепым, что он спешит куда–то, к какому–то человеку, которому угрожает смерть.

Это казалось невероятным – таким спокойным и безмятежным выглядел мир под небом, усеянным россыпью звезд.

Неожиданно чувство тревоги пронзило Димова. Что же, черт возьми, случилось?

Дорога по–прежнему была безлюдной и пустынной. Шум мотора не позволял что–нибудь расслышать. В дрожащем зеркальце у руля ничего не отражалось. Димов сбавил ход, хотя ему хотелось ехать быстрее. Нет, что–то надвигалось на него, какая–то темная масса. Он стремительно повернул голову. Машина без фар! Димов резко свернул вправо и с силой нажал на тормоза.