Текст книги "Сноггл"

Автор книги: Джон Бойнтон Пристли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

ДЖОН БОЙНТОН ПРИСТЛИ

Джон Бойнтон Пристли не слишком знакомое имя для вас, ребята, правда? Ведь Дж. Б. Пристли не детский писатель, хотя и очень знаменитый. Он многое успел за свою жизнь. Представьте себе: он автор более чем 40 пьес, 15 романов, 2500 эссе и публицистических работ, а кроме того путевых заметок, теле– и радиопередач, критических статей, автобиографических произведений, научных и философских трудов… – всего не перечислишь.

Но не только литературная деятельность сделала его известным. В фильмах про войну, особенно старых, вам мог встречаться такой эпизод: оккупированная Франция или какая-нибудь другая страна… под страхом смерти запрещено слушать «Радио-Лондон», однако герои фильма все же включают приемники… Раздаются характерные позывные, и звучит низкий густой, красивый голос… Голос этот и в фильмах и в реальной жизни принадлежал Дж. Б. Пристли. Да-да! В войну писатель ежедневно готовил тексты для антифашистских передач и сам же их читал, а радиоволны разносили его информацию по странам и континентам. Тем самым Пристли принес значительную и неоспоримую помощь всем, кто противостоял тогда Гитлеру. Многое Пристли как общественный деятель осуществил и после войны. Например, в начале 50-х годов он стал организатором и участником Европейского конгресса за ядерное разоружение, был первым президентом Международного института театра, и можно было бы добавить еще многое, но вы уже и так почувствовали, какого размаха, какой мощи был этот человек.

И вот совсем неожиданно маститый писатель, который, казалось, отошел от художественной литературы и активно занялся социальной историей, прерывает свои исследования и пишет для детей фантастическую повесть «Сноггл». Не означает ли это, что, анализируя исторические события, писатель понял, что наиболее целесообразно обращаться не ко взрослым, а к вам, детям, и через вас к будущему? Думаю, что именно так. Поэтому и вложил писатель в «Сноггла» все свои самые сокровенные мысли и чувства. Какие? Растолковывать не стану. Раз такой мудрый человек, как Дж. Б. Пристли, счел, что вы сами во всем разберетесь, надеюсь на это и я.

Остается лишь пожелать вам получить удовольствие от общения с этим интереснейшим и достойнейшим автором.

И. Павлычева

Глава 1
КОСМИЧЕСКИЙ КОРАБЛЬ

Был один из тех дней, которые поначалу, кажется, не обещают ничего интересного, но потом, когда уже ни на что и не надеешься, преподносят все что угодно. Август – самое время для таких особенных денечков, а этот день как раз и пришелся на середину августа.

Хуперы – Джеймс, шестнадцати лет, Пег, четырнадцати, и Робин, тринадцати, разумеется, были на каникулах, но из дома не уезжали. Путешествовать на машине по Франции и Италии отправились их родители. «Присматривать за детьми», как они выразились, остался дедушка, однако у Пег было ощущение, что это они с мальчиками, а вернее, она, Пег, «присматривает» за дедушкой, а не наоборот. Нет, она не имела ничего против, она любила своего деда, профессора на пенсии Ричарда Хупера. Раньше он преподавал историю, а теперь пишет книги. И сейчас он работает над очень длинной и скучной – про каких-то там Уильяма Питта и герцога Ньюкасла. Дедушка – очень пожилой, ему за семьдесят, у него прекрасные седые волосы и густые брови, но из-за того, что он все время курит, от него чересчур крепко пахнет табаком. Хотя дедушка и совсем старый, Пег чувствовала, что он куда ближе к ним, детям, чем папа. Во-первых, он никогда не был так занят и обременен заботами, как отец, во-вторых, никогда не говорил про деньги, и опять же, несмотря на то, что он писал свою книгу в комнате, прямо над детской, никогда не возмущался, если они шумели.

Их комната – довольно просторная и полностью отданная в их распоряжение – была на первом этаже, рядом с кухней, у черного хода. В ней стояла порядком обшарпанная, видавшая виды мебель, – и отлично, зато не приходилось беспокоиться о ней. Главным и самым необходимым был необъятных размеров шкаф, битком набитый всякой всячиной: старыми игрушками, книгами, которые они больше не читают, теннисными ракетками, наполовину без жил, и прочим хламом. А еще ценным было то, что если хочешь быстренько выскочить из дома, совсем не обязательно бежать к выходу, потому что одну из стен детской занимали огромные окна, распахивавшиеся, как двери, прямо на лужайку – замечательная планировка.

В тот самый день эти окна-двери были широко раскрыты, и они, все трое, только что подкрепившись холодным мясом, салатом и летним пудингом, сидели в комнате. Гроза, пройдя над домом, немного поутихла, – а совсем недавно был жуткий гром и без устали полыхали молнии, – однако в округе по-прежнему сверкало и громыхало, так что выходить на улицу не было смысла. Джеймс, заядлый теннисист, напустив на себя крайне серьезный и чинный вид, стоя у окна, размахивал ракеткой – отрабатывал подачу, правда, без мячей. Робин уютно, насколько это возможно, устроился на том, что некогда было диваном, и погрузился в книгу не то по астрономии, не то о космических полетах, словом, о чем-то таком. Он был совершенно помешан на подобных вещах и спускался на землю разве что поесть. Сама Пег сидела за маленьким столиком, лицом к окну и сочиняла стихотворение. Она частенько коротала время так, когда нельзя было гулять. Не очень-то у нее получалось сегодня, да вот еще гром снова выдал такой неожиданный и мощный раскат, что она, подняв глаза, зло прикрикнула на него:

– Ой, да замолчи ты!

– Все и так молчат, – ответил Джеймс между подачами.

– Я – дурацкому грому. Мешает сосредоточиться!

Джеймс провел еще подачу.

– Опять стишки? – ехидно поинтересовался он.

А когда Пег промолчала, добавил:

– Снова о том, что мечтаешь стать деревом?

– А вот теперь ты замолчи, – бросила она ему, правда, не резко. Просто ей хотелось прекратить разговор. Ее стихотворение, действительно, было о дереве, хотя и не о том, что именно она хочет им стать. Собраться с мыслями не удавалось: гроза все еще не успокоилась, со всех сторон вспыхивали молнии, слышались раскаты и удары грома. А тут еще Робин помешал, что-то из прочитанного привело его в восторг.

– Представляете, если взять всего лишь крошку вещества Белого Карлика, окажется, что она весит сотни тонн.

Джеймс слушал вполуха, но счел нужным вставить свое слово:

– Каким образом крошка карлика может столько весить?

– Не валяй дурака! – возмутился Робин. – Я ничего подобного не говорил. Я сказал… Ты же не слушаешь.

– Не-а.

– И я – нет, – добавила Пег, хотя и покривила душой. Ей просто хотелось, чтобы они замолчали.

Но коли Робин завел речь о своих звездах, угомонить его было невозможно.

– Белый Карлик, – с нажимом начал он, – это маленькая и очень-очень тяжелая звезда. Ничтожная ее толика, которая поместилась бы, ну скажем, в чайную ложку, весит уйму тонн. – И он рассмеялся просто потому, что обожал все это. – Ты бы не удержал и кусочка с ноготь величиной, так как между атомами этой звезды нет свободного пространства, они плотно стиснуты. Здорово. А! – И он опять засмеялся.

Тут не выдержала Пег.

– Ну и что ты тут такого нашел?

– Как же, как же, вы только послушайте! – подхватил Джеймс прямо в ходе подачи.

Робин презрительно фыркнул.

– Отлично, отлично, вам не интересно, а мнеинтересно. – И опять уткнулся в книгу.

Но теперь, когда он смирился и затих, Джеймсу и Пег понадобилось непременно раздразнить его.

– Сотни миллионов звезд в галактике, – начал Джеймс нараспев.

Пег не удержалась и подстроилась в тон:

– И миллионы и миллионы галактик! – А потом с отвращением: – Тьфу!

И Робин был втянут в перепалку.

–  Тьфуна тебя! Все это просто-напросто большая Вселенная.

– Слишком большая, – не унималась Пег, – кошмарная, страшная.

– Ты говоришь так, потому что перед Вселенной начинаешь чувствовать себя ничтожеством.

Пег не понравилось.

– А ты ее защищаешь только потому, что любишь астрономию и космос и все эти дела. И потом я вовсе не ничтожество. Я – Пег Хупер, Лолер Лодж, Мичлинг, Уилтшир, Англия, Земля.

– Погоди минуточку, Пег, – попросил Джеймс, – посмотрите-ка лучше на мою подачу. Итак, Хупер на подаче.Внимание! Там-там-бац!Еще одно очко! А? Как?

Робин внимательно проследил поверх книги и серьезно, без издевки, заметил:

– Нет, Джеймс, этак ты, извини меня, угодил бы прямо в сетку.

– Не думаю, а как по-твоему, Пег?

Пег покачала головой:

– Честно говоря, я не разбираюсь.

– А вот я разбираюсь, – сказал Робин, и, похоже, так оно и было. – Поэтому и говорю, что мячик через сетку не перелетел бы, ты недостаточно высоко берешь, Джеймс. И вообще, какой толк отрабатывать подачу без мяча и сетки?!

– Толк есть – закрепляется нужный ритм, хотя, – продолжал Джеймс, – когда погода наладится и корт подсохнет, я, разумеется, лучше потренируюсь там. И, пожалуй, буду брать чуть выше. Примерно так, смотрите!

Вот тут-то все и началось. Послышался странный свербящий звук, потом на небе высветилась необычная вспышка, которую Пег и Робин вполне могли бы и не заметить, если бы не смотрели в сторону окон, на Джеймса.

– НЛО!!! – прокричал Робин, скатился с дивана и выбежал из дома.

– Проклятье! – Джеймс был не на шутку раздосадован. – Что это с ним?

Ответ Пег прозвучал довольно неуверенно:

– Не знаю, там что-то странное… Жужжание, сияние…

– Конец грозы, и все тут.

Джеймс даже не потрудился взглянуть, куда умчался Робин. Пег ни капли не хотелось влезать в ссору между братьями, и тем не менее она не могла полностью принять сторону Джеймса.

– Не сказала бы, на грозу не похоже,и звук, и вспышка – все другое.

– Чушь! – Джеймс злился, видимо, потому, что выйти посмотреть, что стряслось, он не желал, а тренироваться дальше уже не мог.

– Робин идет, весь взбудораженный!

– Сейчас наплетет кучу чепухи.

– Судя по всему, это был НЛО, – возвестил Робин, едва не взвизгивая от крайнего волнения.

– Что-что? – Пег искренне не понимала, о чем он.

– НЛО – неопознанный летающий объект! – Робин торжествовал.

– Ты никак о летающих тарелках, которые мерещатся некоторым, – возмутился Джеймс еще больше. – Исключено, не будь тупицей.

–  Самты тупица! – Робин распалился, его прорвало. – Что ж, по-твоему, если многие видят то, чего нет, или, не рассмотрев, как следует, принимают за летающую тарелку, скажем, атмосферный зонд или экспериментальный самолет, то настоящая летающая тарелка уж и появиться не может!

Тут он заметил, что его собираются перебить.

–  Помолчите,помолчите и послушайте. Тут я знаю куда больше, чем вы оба, вместе взятые. – И он собрался было распространяться дальше, но смолк, потому что в этот момент к ним вошел дедушка и, глядя поверх очков, вечно у него сползавших на кончик носа, мягко поинтересовался:

– Ну и что же такое здесь происходит?

Как старший, Джеймс ответил за всех:

– Извини, дедушка, что мы тебе помешали.

– Это все я, – добавил Робин. Если дело не касалось его космических кораблей и галактик, он бывал обычно вполне разумным и добросердечным мальчиком.

– Да, все мы хороши, – объявила Пег, хотя, по правде говоря, не считала себя в чем-то неправой.

Но виноватых никто не искал.

– Нет, нет, вы мне не мешали. Я спустился кое о чем спросить. Видите ли, вместо того, чтобы работать над Уильямом Питтом Старшим и герцогом Ньюкаслом, я уставился в окно, есть у меня такая дурная привычка. И вдруг я услышал довольно странный звук и увидел любопытную вспышку света…

– Получил, Джеймс! – почти завизжал Робин.

– Просто так кончалась гроза, разве нет? Дедушка?

– Нет, не думаю, Джеймс. Было нечто совсем иное. – Дедушка вынул трубку изо рта и уставился на нее так, будто она может вот-вот преобразиться во что-нибудь еще. А потом медленно добавил: – Совершенно иное.

– Именно-именно, – подхватила Пег, которая не любила оставаться в стороне.

– Хорошо, дедушка, – не стал спорить Джеймс. – Но Робин-то опять о своих тарелках и космических кораблях талдычит.

– А дальше, – возмутилась Пег, – пойдет о миллионах и миллионах звезд, и биллионах и биллионах миль космического пространства, и прочее и прочее, а ведь знает, что я терпеть этого не могу!

Дедушка слегка ей улыбнулся:

– Я тоже не слишком люблю. Всегда начинаю чувствовать себя неуютно. Но Робин полностью принадлежит к космической эре, видимо, потому что он самый младший у нас. Тебе слово, Робин!

– Хорошо и спасибо, дедушка. Так вот, разве ты вчера не согласился, что еще до того, как на Земле стало так много людей, сюда мог прилетать космический корабль? Ты согласился ведь, да? – и он вопросительно посмотрел на деда.

Как пожилой человек и опытный профессор, на вопрос такого рода дедушка предпочел ответить весьма обтекаемо:

– Я лишь сказал, что полностью этого исключить нельзя, хотя преимущественное число доводов – против. Огромные расстояния и тому подобное. Кроме того, имеется еще одно немаловажное обстоятельство, которое я хотел бы отметить. Если на какой-нибудь планете живут существа достаточно развитые, чтобы нанести нам визит, то у них должно хватить ума, чтобы понять: мы этого не стóим.

Пег взглянула на него с упреком:

– Так уж и не стóим, дедушка?

– Как старый историк, полагаю, не стóим. Если бы те высокоразвитые создания предоставили мне решать, я посоветовал бы им держаться от нас подальше.

– Получил, Робин, – вставил Джеймс.

Робин сдаваться не намеревался:

– Но они могли приземлиться случайно, перезаправиться, например, или, скажем, передать домой сведения о земной коре, как мы передаем о Венере или Марсе, только у них возможностей больше…

– Робин, умоляю, – закричала Пег, – не начинай! Дедушка, скажи ему, а то он опять пустится плести рассказы про пришельцев с восьмью глазами и бесчисленным количеством, как их там, щупальцев. Они скоро мне по ночам станут сниться!

Дед выколачивал трубку, что он частенько проделывал, и при этом ему удалось постучать так, что мальчики воздержались от спора.

– Нет, мы не потерпим никаких чудовищ, Пег. Я тоже не расположен принимать твой корабль, Робин. Однако я не могу отделаться от ощущения, что произошло нечто весьма странное, совершенно исключительное, причем здесь, поблизости. Поскольку я был наверху, я ощутил это явственнее, чем вы.

Робин превратился в слух:

– Конечно же, дед. Что же ты видел?

Чтобы ответить на этот вопрос, дедушке пришлось тщательно подбирать слова. И он удачно воспользовался своей трубкой.

– Ничего определенного, – пф-пф-пфф, – вспышка, я бы сказал, сине-зеленого цвета, – пф-пф, – и было впечатление, будто что-то, чего я не смог рассмотреть, упало на землю, – пф-пф, – и некоторое время светилось, а потом погасло.

– Космический корабль! – объявил Робин так, как если бы тот собирался влететь в комнату.

– Бесспорно, я мог обмануться, – сказал дед, обращаясь к нему. – Мы постоянно обманываемся. И даже история большей частью самообман.

Пег, ближе всех стоявшая к кухне, услышала стук в заднюю дверь и выскользнула, чтобы открыть.

– А, здрасте, – сказала она без энтузиазма.

– Привет! – ответила миссис Бинг-Бёрчелл и без приглашения вошла, отстранив Пег.

Она принадлежала к типу крупных, ширококостных, крикливых женщин, и Пег и мальчики одинаково недолюбливали ее.

– Добрый день! Я – миссис Бинг-Бёрчелл.

– Наш дедушка – профессор Хупер, – сказала Пег.

Дед встал.

– Очень приятно, миссис Бёрчелл.

– Нет, нет. Бинг-Бёрчелл, – прокричала она, – через черточку!

– Прошу прощения, – извинился дед. – Я вечно не в ладах с черточками. Чем могу…

– Мне пришлось обходить кругом к этой двери, потому что я не смогла добиться, чтобы мне открыли с парадного входа, – пожаловалась миссис Бинг-Бёрчелл еще громче.

Если она рассчитывала, что деда это сколько-нибудь огорчит, она ошиблась.

Тот ответил довольно бодро:

– Боюсь, что звонок испорчен, а мы все были здесь. Мой сын и невестка за границей, а меня оставили тут ответственным, если можно так выразиться.

– Похоже, у вас и телефон сломан, потому что сначала я попыталась дозвониться – только без толку. – И она грозно воззрилась на дедушку.

Дед отвечал все так же весело:

– Да, я думаю, и телефон не работает. Ни телефона, ни дверного звонка – никакого порядка.

– Ну, – ответила миссис Бинг-Бёрчелл, – я не собиралась так говорить, но раз уж вы сами сказали, не могу не согласиться.

– Эти трое еще слишком малы, чтобы заботиться об образцовом порядке, а я слишком стар. На порядок уходит половина жизни, потому-то жизнь так и суетна. А вы, миссис Бинг-Бёрчелл, полагаю, наша соседка, – продолжал дедушка, – мы можем чем-нибудь помочь?

– Мне позвонил майор Родпас по срочному делу, – начала объяснять она, – а мой драндулет в ремонте, вот я и заскочила позаимствовать вашу машину или попросить, чтобы меня подбросили. Только не говорите мне, что Хуперы взяли ее с собой.

– К сожалению, взяли. Могу предложить велосипед, правда, он маловат и несколько разбит…

– Нет уж, спасибо. Я лучше рвану домой и позвоню Элану Родпасу. Если все так серьезно, пусть он сам заскочит за мной. – Теперь она кричала уже на всех, а не только на деда: – Бедный старина Родпас, он чем-то там здорово огорошен. А что у него там, пока не говорит.

Когда появлялся гость, который не нравился мальчикам, они неизменно проделывали один и тот же фокус, который не удавался Пег в полной мере никогда: они настолько уходили в себя, что делались почти невидимыми.

Но на этот раз Робин вдруг «проявился» и спокойно, глядя в глаза миссис Бинг-Бёрчелл, произнес:

– Космический корабль.

– Не смешно, дорогуша – ответила она.

– А я и не пытаюсь вас смешить. Скажи, дед!

– Нет, ты не пытаешься. Он не пытается, миссис Бинг-Бёрчелл.

Теперь «обнаружился» и Джеймс.

– А я поверю, что это космический корабль, когда увижу его своими глазами.

– Правильно, Джимми. Ты ведь Джимми,правильно?

Он был резок.

– Нет, миссис Бинг-Бёрчелл, я – Джеймс.

– Все одно, точно?

Дед покачал головой:

– Видимо, нет, коли он сам себя считает Джеймсом, а не Джимми.

Пег показалось, что теперь ее очередь.

– Я вот, например, всегда Пег, а не Маргарет.

– Что ты говоришь! – вскричала гостья. Восклицать, не проявляя ни малейшего интереса, весьма не просто, но миссис Бинг-Бёрчелл это прекрасно удавалось. – Да, да, дико интересно, но мне пора срываться,лечу звонить майору. Не думаю, чтобы он впал в панику из-за ерунды. —И она одарила Робина до ужаса снисходительной улыбкой. – Хотя, возможно, космического корабля там и нет, молодой человек. Пока! Всем пока! И как говорится, извините за беспокойство.– И она исчезла, прежде чем Пег собралась открыть дверь.

После ее ухода сразу стало очень тихо. Минуту-другую все молчали. Наслаждались тем, что ее уже здесь нет. Потом дедушка взглянул на часы.

– Как вам известно, – начал он, – я не работаю по вечерам, но сегодня я все утро читал и теперь хочу набросать параграф, пока материал не улетучился из головы. Что, эта женщина, как бишь ее, имеет обыкновение являться и по вечерам?

– Нет, на сегодня с ней покончено. Моя очередь готовить чай. Ты спустишься, дед?

– В данный момент полагаю, что нет. Но не исключено, что через час я передумаю. И не берите на себя труд сообщать, что вы не любите миссис Бала-Болку. Я сам заметил. – Он кивнул, улыбнулся и ушел.

Джеймс посмотрел в окно.

– Погода налаживается. Подожду еще немного и пойду на корт пробовать свою подачу. Кто-нибудь хочет?

– Я займусь не теннисными мячиками, а космическим кораблем, – объявил Робин.

– Ты правильно делаешь, что ищешь его, сидя дома, – съязвил Джеймс. – Найти его можно только в твоем воображении.

– Откуда ты знаешь,парень? Слыхал, что дед сказал? Он видел, как что-тоупало!

– И что он предпринял? Ничего! – победоносно произнес Джеймс. – Поднялся к себе размышлять об Уильяме Питте и герцоге Ньюкасле. Значит, на самом делеон ни чуточки не верит, что произошло что-либо особенное.

– Я как раз тоже так подумала, – сообщила им Пег.

– Но тогда почему же некто майор Родпас звонил миссис Бинг-Бёрчелл?

– Ой, отстань, Робин! – воскликнул Джеймс. – Он выходит из себя, потому что до него дошел слух, будто видели, как какой-то тип стрелял в фазана.

– Если бы я пошла на охоту, – мечтательно заговорила Пег, – я, пожалуй, с удовольствием подстрелила бы миссис Бинг-Бёрчелл, не насмерть, конечно, а так, чтобы она провалялась в постели долгие месяцы. Я просто не выношуее, ее манеру отпихивать меня и влезать в дом! А теперь еще испортила мое стихотворение. У меня сбилось настроение. Все из-за нее.

– Ну, если тебя больше не волнует тема превращения в дерево, напиши стих ненависти.Назови его «К миссис Бала-Болке».– И обоим мальчикам, в отличие от Пег, это показалось очень смешным.

Когда они прекратили свое глупое хихиканье, Пег с достоинством произнесла:

– Я не сочиняю стихов ненависти. Поэзия не должна быть злой.

– А как же стишок, посвященный учительнице физкультуры? – спросил Робин.

– Тогда я была еще маленькая. Джеймс отыскал теннисные мячи:

– Ну, я – на корт. Моей подаче требуется не только резкость, но и подкрутка. Приглашаются все желающие. – И он вышел через открытое окно.

Пег принялась перечитывать написанное, а Робин на своем диване снова взялся за книги. Но, разумеется, долго молчать не смог.

– Если отправиться в ближайшую галактику, самую близкую, это займет…

Пег перебила:

– Не продолжай, не хочу слушать. Меня галактики не волнуют.

– Подобное отношение считаю глупым, – Робин был в возвышенном настроении.

– А сам-то ты?

– Что я? – запальчиво произнес Робин, и лицо его стало заливаться краской, как и всегда, когда он злился.

– Притворяешься, что веришь в космический корабль, а сам уселся и читаешь. Что же ты не бежишь его искать? Сказать, почему?

– Нет, – и он сделал вид, будто уже не слушает ее.

Но временами Пег бывала крайне настойчива.

– Ты просто боишься не найти его и расстроиться.

Робин поднял на нее глаза:

– Вполне логично, но не угадала.

– Вы уверены,Робин Хупер?

Он торжественно кивнул.

– Слушай внимательно, что я тебе скажу, Пег, только между ними.Ты кое-что упустила из виду, а именно то, что я выбегал из дома как раз, когда объект приземлился. Я тогда забрался на наш холм, оттуда хороший обзор, но… Правда, он мог совершить посадку и за много миль от нас…

– Вот и я так думаю, – быстро вставила Пег.

– Но вряд ли. Прибавь еще беспокойство майора Родпаса по какому-топоводу… Я не хотел говорить Джеймсу, он все только смеется, но я полагаю, что космический корабль опустился где-то поблизости, но как только сел, сделался невидимым или принял неясные очертания. И еще, мне кажется, если бы ты попыталась приблизиться к нему, ты бы не смогла: он бы пустил в ход некую силу, которая удерживала бы тебя.

Пег сочла, что брат уж не в меру разошелся.

– Откуда ты это можешь знать?

– Ты – глупая сарделька. Разумеется, наверняка я не знаю, но если бы я был способен отправить космический корабль на миллиарды и миллиарды миль, несомненно, первое, о чем бы я позаботился, так это о его безопасности: сделал бы его невидимым и защищал бы какой-нибудь силой, скажем, электрическим барьером, до тех пор, пока не убедился бы, что люди на Земле настроены дружески. Ясно?

– Все четко. Но не кажется ли тебе, что слишком многое тут нужно принять на веру, а?

– О'кей, о'кей! И к тому же не понятно, почему я не бросился искать нечто уже невидимое и недосягаемое, так? Поясняю. Я сижу здесь в ожидании дальнейшего развития событий, – важно заявил он.

Произнеся это, он пристально посмотрел на Пег, которая совсем не желала никакого развития событий, она хотела только одного: чтобы корабль улетел обратно, о чем и сообщила Робину.

– К тому же, – заключила она, – ты, возможно, все выдумываешь.

– Нет! – закричал он, багровея. – Вот увидишь! Клянусь чем угодно, надо ожидать дальнейшего развития событий.

Пег не любила, чтобы на нее кричали.

– Да где ты взял свое «дальнейшее развитие событий»?Это что, что-то вроде планирования городов и тому подобное?

– Ну хорошо, я сам от подобных штучек не в восторге. Но ты понимаешь, о чем я говорю. Скоро должно что-то произойти.

И тут он был совершенно прав.