Текст книги "Пташка Мэй и страна Навсегда"

Автор книги: Джоди Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

– Мэй.

Утешительница приподняла ее подбородок и посмотрела девочке в глаза.

– Ты помнишь?

В руке у нее появилась фотография с Мэй и Пессимистом в лесу. Та самая, которая выпала из учебника и вызвала столько насмешек. Сейчас казалось, что все это произошло сотню лет назад. Пессимист стоял перед Мэй, защищая девочку, точно бесстрашный лев. Мэй протянула руку и тронула картинку. Она оказалась настоящей.

– Возьми. Это мой подарок.

Мэй крепко сжала фотографию в руке.

– Ты была воительницей. Не забывай, ты и есть – та самая девочка. Ты смелее, чем думаешь. Помни об этом. Ты проиграешь, только если забудешь.

Мэй решительно кивнула. Утешительница наклонилась, поцеловала ее в щеку и снова накинула на голову капюшон. Ее лицо скрыла тьма.

Все исчезло, и Мэй осталась одна.

Глава четырнадцатая
Погоня

Таблички с надписью «Выход» вывели Мэй в узкий переулок, где ее ждали Усик и Тыквер. Теперь, когда Мэй узнала, что Тыквер ее спас, было стыдно смотреть ему в глаза. Ведь она так скверно с ним обходилась. Девочка, понурив голову, прошла мимо призрака и забралась в корзину.

– Что сказала Утешительница? – спросил Усик.

– Мне нужно попасть в Призрачный город.

– Ох-хо-хо, – засокрушался Тыквер, кусая пальцы.

Усик помрачнел.

– И как же, по ее мнению, ты туда попадешь? Для тебя опаснее Призрачного города в целом Навсегда не найти!

– Мне нужно найти там кое-что.

Мэй обхватила руками колени.

– И ради какого же сокровища ты туда пойдешь?

– Ради Книги Мертвых.

– Книга Мертвых? Первый раз слышу.

– Она сказала, сначала мне нужно в Грот Девяти Татей, – тихо и неуверенно добавила Мэй, начиная сердиться. – Там живет один дух, который мне поможет.

– Еще того лучше! Девять Татей! Одна ты туда точно не дойдешь. Это безнадежно, и точка! Ты ничего не знаешь о мире духов. А если бы и знала, все равно Тати – гиблое место. Для всех и каждого.

Усик и Тыквер подняли корзину и зашагали дальше по переулку. Усик задумчиво жужжал.

– Я считаю, с тобой должен кто-то пойти. – Он еще немножко пожужжал. – Тыквер, ты проводишь ее.

– Но я…

– Никаких «но».

– Но… а вы разве не можете?

– Я конечно же не могу. У меня пчелы.

– Но я боюсь города. После озера я стал совсем плох… – Он притворно закашлял. – Боюсь, у меня еще и гайморит.

– Тыквер, у тебя нет гайморовых пазух! Ззззз. Ты идешь с Мэй. Вернешься, когда поможешь ей найти Книгу. А сейчас, жжжжж, хватит об этом, а то еще услышит кто-нибудь.

Они дошли до конца переулка и вышли на Бульвар. Мэй зарылась поглубже в одежду. Она чувствовала, как трясется корзина со стороны Тыквера.

– Да перестань же, Тыквер! Возьми себя в руки. На нас все смотрят.

Тот по-прежнему дрожал.

– Да, господин Усик.

Сквозь щелки в одежде Мэй видела, что они вышли на городскую площадь. Вокруг сновали духи.

– Эй, кучер! – позвал Усик.

Они остановились и пошли в другую сторону, где ждала черная карета. Мэй уже разглядела колеса и вдруг…

– Смотри, куда летишь, Тык…

Тыквер со всего маху на что-то налетел. Корзина упала, Мэй выкатилась из нее и шлепнулась на мостовую. Девочка вскочила на ноги и огляделась.

На улице стало тихо, как в гробу. Все духи замерли и уставились на Мэй. Она попятилась к корзине, будто надеялась, что заберется обратно и все про нее забудут.

Внезапно тишину разорвал визг женщины в темно-сером платье. Что тут началось!

Духи орали, вопили, завывали, стонали и стенали. Они метались, налетали друг на друга, врезались в кареты и стены. Одни просачивались в двери домов, чтобы спрятаться, другие свешивались из окон, чтобы узнать, что тут за шум. Гремели, опускаясь, навесы над окнами магазинов, кареты неслись по мостовой прочь. Продавец сувениров сунул в рот свисток и, встретившись взглядом с Мэй, дунул в него что было силы, а потом спрятался под свой киоск.

– Нам лучше поторопиться! – Усик схватил корзину и бросился вперед. Потом замер и обернулся к Мэй и Тыкверу. – Чего вы ждете? Бежим!

Мэй едва поспевала за призраками. Тыквер и Усик летели впереди, а за ними тянулся след из разбросанной одежды. Усик бросил корзину Тыкверу, а сам начал рыться в карманах.

– На всякий случай всегда ношу тележетон. Вот бы только его… Сюда! – Он показал на светящуюся телефонную будку, которую Мэй заметила утром.

Они свернули. По пути Усик лихорадочно рылся в карманах. Беглецы остановились возле кабинки.

– Что вы ищете?

Усик не ответил.

– М-мы н-не можем вернуться п-пешком, – заикаясь, объяснил Тыквер. – Н-н-нам н-н-надо в т-т-т-телепорт.

– Но как…

До них донесся далекий шум, и слова застряли у девочки в горле. Мэй и Тыквер переглянулись.

– Ох ты! Ах ты батюшки! Буккарт! И вот именно сейчас я и потерял… – Усик еще быстрее зашарил в карманах.

Вне всяких сомнений, шум приближался. Теперь в нем явственно слышался подвывающий лай. Мэй и Тыквер вгляделись в песчаную даль за окраиной города. Там, над горизонтом, клубилось облачко пыли, такое крошечное, что девочке на миг показалось, будто она его придумала.

– Скорее! – Усик пихнул ее в будку с такой силой, что у Мэй перехватило дух.

Следом втиснулся Тыквер, а за ним и старик.

– Они всегда слишком тесные, – сказал Усик, продолжая рыться в карманах. – Ох!

Он посмотрел на пески, и его антеннки бешено закрутились. Мэй тоже взглянула в окошко. Буккарт, должно быть, летел с невероятной скоростью. Пыльное облако становилось все больше и больше.

– Проклятье! – Усик снова открыл дверь и протиснулся наружу. – Кажется, он был в другой мантии!

Он двинулся по длинному следу из одежды, который тянулся через пустыню обратно в город. Усик хватал то одну вещь, то другую и как угорелый выворачивал карман за карманом.

Кррак-крак-крак!

Мэй подвинулась к двери и выглянула. Теперь она хорошо различала на горизонте несколько черных точек.

– Усик, скорее!

Обернувшись, девочка увидела, как он поднял еще одну мантию и еще одну, и еще. Она перегнулась через Тыквера, который сидел скорчившись в три погибели, и опять выглянула из будки.

Буккарт приближался. Точки выросли и превратились в собак. Хотя до них оставалось не меньше мили, девочка уже поняла, что они огромны. Собаки были размером с лошадей, их глаза горели красным огнем, а со здоровенных клыков капала слюна. И все-таки псы почему-то пугали ее гораздо меньше, чем существо в черном фраке и цилиндре, которое летело за ними в санях и щелкало длинным черным бичом. Мэй окатила волна ужаса.

– Вот он! – вскричал Усик и полетел к будке.

При виде Буккарта и псов старичок на миг застыл. Его усы дрогнули. Он снова как угорелый метнулся к будке, залетел в нее и врезался в Мэй, ужалив ее уколами ледяных иголочек. Будка вздрогнула и начала заваливаться набок.

Теперь Мэй хорошо видела Буккарта и гигантскую воронку смерча, которая кружилась у него за спиной. Из-под цилиндра торчали седые пряди. Длинный подбородок выдавался вперед, заворачиваясь, точно крюк, а глаза были совершенно белые.

Мэй затошнило.

А потом у нее подогнулись колени, и Буккарт оскалился, обнажая острые зубы. Он поднес к голове странные узловатые пальцы и приподнял шляпу. Всего несколько мгновений отделяло его от Мэй.

Усик поднял жетон, нащупал прорезь и опустил его туда.

Щелк!

* * *

Часы в кабинете Усика пробили десять. Мэй стояла и смотрела, как двустворчатая дверца под ними распахнулась, оттуда выехали десять скелетиков, покружились десять раз и уехали обратно.

Девочка вернулась на кухню.

Как только телепорт доставил их на порог дома, Усик быстро затащил всех внутрь. Он сказал, что собаки теперь будут рыскать по всем домам в округе, а значит, нужно действовать быстро. Не прошло и нескольких минут, а Тыквер уже стоял с рюкзаком у входной двери. Усик настоял, чтобы они доверху набили свои сумки припасами. Он выдал им бездонную бутыль воды, несметное множество куличей и скелекрекеров, два последних жетона для телепорта, компас, который указывал только три направления: верное, неверное и для туристов, а еще – звездосвет, который выглядел, как обычный фонарик, и питался от космической пыли.

Поначалу Мэй была слишком напугана, чтобы слушать наставления Усика. Жуткий Буккарт все еще стоял у нее перед глазами. Ноги так и норовили подкоситься опять.

– А как быть с гулями, гоблинами и всеми остальными? – наконец спросила она.

Усик пожал плечами.

– Если гули тебя поймают, они выедят тебе кишки.

Услышав это, Тыквер затрясся как осиновый лист. Он стоял в дверях, прикусив все пять пальцев.

– Господин Усик, Буккарт… – Мэй хотела сказать, что боится выйти на улицу, зная, что где-то там находится он.

– …найдет тебя здесь, если не улизнешь вовремя, – закончил за нее старик. – Иди на север. Так ты попадешь к морю. По дороге тебе никто не встретится. К морю никто и близко не подходит. Но все равно держи ухо востро. Говорят, что даже в самом глухом углу есть шпионы, хотя, я думаю, эти слухи распускает Бо Кливил. А ты сделай дело и возвращайся. – Он повернулся к Тыкверу.

– А сколько идти до Грота Девяти Татей? – по-прежнему рассеянно спросила Мэй.

Старик пожал плечами.

– Я мало что знаю о местах за пределами Белль Морт. Может, неделю. А может, больше.

Они вышли из дома.

– Север там, – показал Усик. – Будьте осторожны. – Антеннки задумчиво качнулись. – Буккарт останется в городе и будет тебя искать, поэтому не приближайся к Белль Морт. Напиши мне, где бы ты ни оказалась. Удачи, Мэй!

Он крепко обнял ее.

– Надеюсь, ты узнаешь, как вернуться домой, к маме и коту.

Он глянул в сторону города и поспешил вернуться в дом.

Девочка и Тыквер переглянулись. Мэй попробовала собрать в душе всю смелость, на которую была способна. Потом поправила на спине рюкзак и посмотрела туда, откуда они прибыли. Даже маленький домик-улей казался уютным и знакомым по сравнению с тем, что ждало их впереди. Но оставаться было нельзя. Мэй набрала в грудь воздуха.

– Что ж… Если с места не двинемся, так никуда и не придем.

И они зашагали по песку: робкая, худенькая девочка с черными волосами и долговязый призрак, с головой, похожей на тыкву. За ними тянулась лишь одна цепочка следов.

Глава пятнадцатая
Вдоль моря

– Есть хочется.

Мэй замедлила шаг и спустила рюкзак на землю. Без солнца в небе трудно было понять, долго ли они шли, но, по ее прикидкам, переход занял никак не меньше трех часов.

– Сколько мы уже топаем, как думаешь?

– Не знаю, но я совсем вымотался.

Последние несколько минут Тыквер плелся позади со страдальческим видом. Теперь призрак плюхнулся на воздух и завис над песком, скрестив ноги.

Мэй вздохнула. Толку от Тыквера было маловато. Она даже пожалела, что взяла его с собой, а не оставила в Белль Морт, но тут же пристыдила себя за такие мысли.

Девочка вытащила бутылку и потрясла ее. Из нее пили уже много раз, а уровень воды, как и обещал Усик, ничуть не понизился. Мэй все никак не могла в это поверить. Она сделала несколько больших глотков и прижала холодное стекло к потному лбу.

– Смотри! – сказал Тыквер, указывая на черную линию, которая вытянулась впереди. – Это оно?

– Не знаю.

Они прошли еще немного и через несколько минут оказались на берегу.

Водоем, лежавший перед Мэй и Тыквером, напоминал не столько море, сколько гигантскую масляную лужу, которая лениво раскинулась вдоль горизонта. Эта скользкая жидкость могла бы остаться после машины, только вот натекло ее так много, что конца и края было не видать. У Мэй в желудке шевельнулся противный ужас. Все, что попадалось ей на глаза до сих пор, излучало слабое свечение. Море оказалось полной тому противоположностью. Оно представляло собой абсолютное отсутствие света.

– А я и не знала, что значит «чернее черного», – пробормотала Мэй.

– Ум-гум, – согласился Тыквер.

Мэй хотела добавить, что вода ко всему прочему странно ее притягивает. Девочка с трудом оторвала взгляд от поверхности и огляделась, пытаясь определить, где они находятся. Она повернула голову налево, потом направо. Справа тянулась пустыня. Слева скалы вылезли на берег и отвоевали у воды узкую полоску песка. Как и море, она тоже тянулась без конца и выглядела пустынной и унылой.

Мэй снова посмотрела на море. Оно чуть заметно вздыхало, лениво облизывая песок. Конечно, не замечать его было трудновато.

Должно быть, она смотрела на воду довольно долго. За это время Тыквер успел устроить для нее настоящий пир – достал из рюкзака мед, гранаты и три крошечных пирожных, украшенных малюсенькими гробиками. Он расставил все это в виде улыбчивой рожицы и теперь отдыхал неподалеку, лежа почти над самой землей.

– Ой! Вот спасибо!

Хрррр.Призрак спал и похрапывал.

Мэй с жадностью умяла все угощение. Ей даже стало немного стыдно, что Тыквер не может есть. Закончив обед, она смахнула с одежды крошки и бодро встала на ноги. Море снова притянуло к себе ее взгляд. Оно казалось таким прохладным и темным. Что, если Мэй просто окунет в него пальчик?

Девочка сбросила башмаки и зашагала по песку. До воды оставалось совсем немножко. И тут Мэй остановилась. Море блестело, словно подмигивало ей. Нежные волны мягко тянулись к ногам, будто хотели утешить.

– Не смей!

Ее рванули назад. Мэй упала и прокатилась по песку в обнимку с Тыквером.

– Вот кошмар! – пыхтел тот, отползая от воды бочком, точно краб, и оттаскивая Мэй.

– Тыквер, да что…

Они встали на ноги и уставились друг на друга, тяжело дыша. В тех местах, где Тыквер до нее дотрагивался, тело девочки еще покусывали электрические разряды.

Наконец Тыквер отдышался и вздохнул.

– Надо было сразу тебе сказать. – Он хмуро потупился. – Как же я забыл? Вот растяпа!

– Забыл о чем? – строго спросила Мэй.

Губы Тыквера вытянулись в прямую жесткую линию.

– Ты никогда, ни под каким видом не должна касаться ни капли Мертвого моря.

Мэй покосилась на воду.

– Почему?

– Оно тебя заберет.

Сердце Мэй ушло в пятки.

– Там что, водяной демон?

Тыквер покачал головой. Его большие унылые глаза стали ужасно серьезными.

– Нет. Кое-кто пострашнее. Любой, на кого попадет хоть капелька этой воды, немедленно окажется в Южном местечке. Глубоко под морем.

– В Южном местечке?

Она представила солнечный пляж. Где-нибудь во Флориде. Однако Мэй помнила, что сказал Усик: это дом для всех темных духов.

– Южное местечко – страшный мир. Очень жестокий. Хуже не придумаешь. – Тыквер содрогнулся.

– Ничего себе, – прошептала Мэй, поглядывая на воду.

– Вообще-то, – робко продолжил Тыквер, потянув Мэй за палец, чтобы привлечь ее внимание, – тебе даже смотреть на него нельзя.

Его щеки залились румянцем.

– Усик просил тебя предупредить.

Мэй помрачнела. Теперь все стало ясно. Вот почему вода притягивала ее, вот почему хотелось в нее войти.

Девочка подошла к своему рюкзаку и начала собираться.

– Прости, Мэй.

– Да ладно.

Прикрыв рот ладонью, Тыквер забубнил сквозь щели между пальцами.

– Ты злишься, что я забыл?

– Нет.

– Правда?

Мэй вздохнула.

– Правда.

– Можно тебя обнять?

Мэй в жизни не обнимала никого, кроме кота и мамы. Она не знала, что сказать.

– Ну давай.

Тыквер заключил ее в объятия и крепко прижал к груди. Девочка покорно терпела, стараясь не дергаться от непривычного холода. Как только призрак отпустил ее, она взвалила на спину рюкзак и привела в порядок челку, указательными пальцами разделив ее на две половинки.

Тыквер, которого природа челкой не одарила, провел пятерней по своему соломенному пучку.

Они пошли дальше, стараясь держаться поближе к скалам, как и советовала Утешительница.

– Смотри-ка! – Мэй показала на черную дыру, зиявшую впереди, у подножия скалистой стены. – Утешительница говорила, что это Катакомбы. А ты про них слышал?

Тыквер покачал головой:

– Неплохое место, чтобы переночевать. Или посидеть, послушать живострашные истории.

– Живострашные?

– Ага. Это когда собираешься с друзьями и кто-нибудь рассказывает, как живой пробирается в страну Навсегда и хочет тебя изгнать. Ой… – Тыквер покраснел. – То есть… прости.

Мэй не ответила.

– Просто я всегда думал, что живые – это такие чудища. Но ты совсем другое дело.

– А вот я всегда думала, что призраки – чудища.

Тыквер пожал плечами.

– Правду сказать, я еще ни разу не сидел и не слушал таких историй. Но мне очень хотелось.

– Ни разу? А почему?

– У меня нет друзей, кроме Усика. – Тыквер напустил на себя беспечный вид. – А он говорит, что живострашные истории – для призраков, которые эктоплазму с плюшками путают. – Тыквер понурился. – Он иногда говорит, что я и сам эктоплазму от плюшки не отличу.

– Ну конечно, это не так, – немножко помолчав, застенчиво утешила его Мэй.

– А у тебя ведь тоже нет друзей! – радостно вспомнил Тыквер.

Девочка сжала губы.

* * *

Пару часов спустя путники устроились на ночлег у подножия скал, подложив под голову рюкзаки вместо подушек. Мэй убедилась, что поблизости нет ни одной пещеры. Глаза слипались, живот довольно урчал. Девочка и призрак провели в пути целый день, и теперь у нее ныли все мышцы. И все же Мэй боялась уснуть и настороженно поглядывала по сторонам. А вдруг кто-нибудь нападет на них ночью? Она подвинулась поближе к Тыкверу.

– Хорошо сейчас в моей могиле, – грустно заметил он. – Я так привык в ней спать, что никак глаз не сомкну.

Мэй повернулась на бок.

– Ты спишь в могиле?

Тыквер кивнул. Девочка замолчала, пытаясь это представить.

– Могила есть у каждого духа, – продолжил он. – Даже если ты никогда не жил. Иначе и быть не может. Надо же нам как-то попадать на Землю.

– Ты о чем?

– Так я приходил в твой дом. Могилы ведут на дороги духов. У вас есть порталы. Через них умершие попадают в страну Навсегда. И ты через такой пришла. Но порталы ведут лишь в один конец. А в иной жизни каждый дух получает свою могилу, чтобы перемещаться туда и обратно.

Мэй вскочила.

– А я смогу попасть через могилу домой?

Тыквер покачал головой.

– Но…

– Могильные переходы очень сложно устроены. Дух может пользоваться только своей могилой. Попадешь в чужую – обратной дороги нет. Исчезнешь навсегда. Некоторые духи уже пробовали. Вот почему у нас есть День Потерянных Душ. Чтобы напомнить о золотом правиле переходов.

– Что это за правило?

– В чужой могилке растрясешь поджилки.

– А… – Мэй постаралась усвоить эту истину, подумав, что духи-авторы могли бы сочинить и получше.

Она свернулась калачиком. Тыквер поступил так же. Полежав немного, девочка перевернулась на спину и посмотрела на звезды.

– Тыквер?

Краешком глаза она заметила, что призрак кивнул.

– А давно ты стал нашим домовым?

– Хм… Даже не помню. Место я получил, еще когда стоял первый дом. Вообще-то это был вигвам.

Девочка разинула рот от удивления.

– Это же сотни лет назад!

– Не знаю. Но он был ужасно тесный. И пахло там… хм… – Он задумчиво постучал пальцем по губам. – Олениной.

Мэй представила Тыквера, скрюченного в вигваме, и хихикнула в кулак.

– А наш дом? Где ты там жил?

– Везде. Чаще всего на чердаке. А еще на кухне часто бывал. Мне нравилось смотреть, как вы с мамой едите и разговариваете. Но иногда вы меня так расстраивали.

Мэй сглотнула.

– Почему?

Тыквер пожал плечами.

– Не знаю. Такое уж было чувство. Вы иногда не очень ладите.

Мэй потупилась. К горлу подкатил комок.

Тыквер кашлянул.

– А еще…

– Что?

– Я часто ходил к тебе. В твою комнату.

Теперь и Мэй пришла очередь краснеть. Она вспомнила, сколько раз переодевалась. Сколько раз ковыряла в носу.

– Я любил смотреть, как ты рисуешь, как изобретаешь. У тебя на стене такие красивые картинки. Ты очень долго умела видеть. – Призрак улыбнулся, глядя на Мэй, но как бы сквозь нее. – Пока ты видела, мы очень дружили. Ты лежала в кроватке и махала мне ручкой. А потом ты научилась видеть снова и стала меня бояться. Я тогда очень встревожился. Умение видеть не возвращается просто так. Для этого тебя должен коснуться очень сильный дух. Я совсем не понимал, в чем дело.

– В ту ночь ты пошел за мной на озеро.

Тыквер долго молчал.

– Я видел, как ты уходишь в лес. И знал, что там портал. Я боялся, что с тобой что-нибудь случится. – Тыквер нахмурился. – Прости, что я опоздал. Если бы поторопился, ты бы сейчас была дома.

– Знаешь… – Мэй помедлила. – Я тебе очень благодарна. Прости, что не сказала этого раньше. Ты ведь спас мне жизнь. Спасибо.

Тыквер помолчал.

– Не за что.

Они оба неловко заворочались.

– Тыквер, Усик мне говорил, что духи приходят на Землю в полночь. А по твоим рассказам выходит, что ты бывал в доме и днем.

Тыквер пожал плечами.

– Разве ты не должен сейчас быть у меня?

Губы Тыквера скривились извилистой линией.

– Должен.

– И ты ради меня нарушил правила?

Тыквер не ответил и покраснел.

– Тебя за это накажут?

– Если дух не ходит на работу, его увольняют.

– Как это? Не платят деньги?

– Его лишают земных прав.

– То есть ты больше не сможешь приходить в Болотные Дебри?

– Не знаю.

Мэй устроилась поудобнее. Тыквер тоже повозился немного и вскоре захрапел. Мэй, в отличие от него, было не до сна.

Она думала, как часто сидела у себя в комнате, рисовала, придумывала странные штуки, мечтала о далеких краях, которые видела на картинках. Все это время ей казалось, что она одна. Девочка посмотрела на Тыквера. Тот лежал на спине, раскинув руки. Они были длинные, тощие. И ласковые.

Мэй закрыла глаза. Она попробовала представить большой белый дом в Болотных Дебрях. Что, если она сосредоточится как следует и правда увидит его на другом конце вселенной? С помощью телепатии. Где сейчас мама? Что она делает? Мэй зажмурилась, но увидела только темноту. Ни дома, ни мамы, ни Пессимиста.

Зато она могла их представить. Мама, должно быть, сидит за кухонным столом, подперев руками голову, ждет звонка или говорит с полицейскими. Пессимист, наверное, спит. Может, он даже рад избавиться от нее после всего, что Мэй ему сделала. Ведь ему больше не надо носить одежду кота-воителя. Никто не потащит его в школу на танцевальные номера. Никто не будет смотреть на него как на пустое место.

Сейчас больше всего на свете Мэй хотелось показать, как сильно она любит их обоих. Она так обо всем жалела. Так раскаивалась во всех неприятностях, которые им доставила. Закрыв глаза, Мэй попробовала послать на Землю свою любовь. Расстояние было огромным, но, может, она долетит?