Текст книги "Побеги любви"

Автор книги: Джоанна Линдсей

Соавторы: Стюарт Мэри
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

12

Милдред наткнулась на него в злополучной комнате, куда ходила кормить пленника последние несколько дней. Высокие свечи уже прогорели, но он нашел еще свечу и вставил ее в металлический подсвечник. Его люди рыскали по крепости, забирая все, что попадалось под руку. Она не понимала, что он собирается найти здесь, ведь одного взгляда достаточно, чтобы понять, что в этой комнате нет ничего, кроме кровати. Она не решалась заговорить.

Он просто стоял, глядя на эту кровать. Он снял свой железный шлем, но подшлемник все еще скрывал его волосы. Он был очень высок. И эти широкие плечи ей напоминали…

– Что тебе надо?

Она вздрогнула. Ей казалось, что он не заметил ее в дверях, так как стоял отвернувшись, а она не издала ни звука. И сейчас, задавая вопрос, он не обернулся в ее сторону. Вместо этого он наклонился и вытащил длинную цепь из-под кровати, и она наблюдала, сбитая с толку, как он обмотал себе эту цепь вокруг шеи, как шарф, оставил болтаться свободно свисавшие до его пояса концы. Ее проняла дрожь. Для чего он берет эту цепь, не иначе как собирается использовать для кого-нибудь.

– Отвечай!

Она дернулась и залепетала:

– Они… они сказали, что вы лорд Фулкхест.

– Да.

– Пожалуйста, скажите, что с моей леди. Она не вернулась…

– И не вернется – никогда.

Он повернулся к ней при этих последних словах, и Милдред отпрянула назад.

– Милостивый Господь, только не вы?!

Угол его рта прогнулся в угрожающей усмешке.

– Почему же не я?

Милдред подумала о бегстве. Она подумала о мольбе. Она подумала о ее милой Ровене в руках этого человека, и ей хотелось закричать.

– О, Господи, пощадите ее! – вскричала она в ужасе. – У нее не было выбора…

– Замолчи! – заглушил ее его окрик. – Ты думаешь, сможешь оправдать в моих глазах то, что она сделала со мной? Меня не интересуют ее резоны. Но я дал клятву, что никто из тех, кто причинил мне вред, не избежит моей мести, пока не получит стократ за нанесенную обиду.

– Но она леди!

– То, что она женщина, только спасло ее жизнь! Но это не изменит ее участи. И ты не спасешь ее. Или будешь подвергнута той же участи сама.

Пока Уоррик вел ее к дверям комнаты напротив, Милдред молчала. Он вошел в комнату. Милдред немного отстала. Уоррик не оглядывался, но понял, что она остановилась, чтобы взять себя в руки, унять слезы, которые лились непрерывными потоками из ее карих глаз. Он обязан ей, но если она еще будет просить за эту русоволосую шлюху, то он действительно посадит ее в ту же темницу. Он никого не предупреждает дважды.

Большая комната, в которую они вошли, была украшена и обставлена так, что было сразу видно – она предназначалась для кого-то из знатных людей. В ней, правда, не чувствовалось личных примет того, кто здесь обитал. Но Уоррик догадывался, чья это комната. Он откинул крышку сундука, и обилие богатых вещей и украшений подтвердило его догадку.

Он только спросил:

– Ее?

Голос не слушался Милдред, но каким-то образом она сумела ответить:

– Да.

– Моим дочерям это подойдет.

Он сказал это с таким равнодушием, которое возмутило Милдред, и гнев пришел на место страха, однако она была не настолько глупа, чтобы показывать ему свои чувства.

– Это все, что у нее осталось.

Он оглянулся на нее, его серые глаза не выражали никаких эмоций, ничего не выражал и его голос, когда он произнес:

– Нет, все, что у нее осталось, это собственная шкура, да и то только потому, что я подарил ей ее.

Равнодушие? – подумала она. Нет, просто другой вид мести. Эти одежды, похоже, малая толика того, что он замышляет. Насколько она понимает, у нее нет никаких шансов помочь Ровене; пока он даже не желает слышать ничего о том, что леди сама также являлась жертвой, а не только он.

Очень похоже, что причины, двигавшие Ровеной, его просто не занимают. Да, он не виллан, а высокорожденный лорд, по отношению к которому нельзя делать то, что они сделали, а потом попытаться оправдаться.

Ее опять охватил страх, очень сильный страх, но не за себя.

– Вы собираетесь убить ее?

– Это удовольствие было бы слишком коротким, – холодно ответил он. – Нет, я не убью ее. Она моя пленница. Ей никогда не удастся выкупиться, и она никогда не покинет замок Фулкхест. Она будет довольствоваться моим милосердием вплоть до самой смерти.

– И у вас есть это милосердие?

– Для тех, кто причинил мне вред? Нет, сударыня, у меня его нет. – Он оглядел еще раз комнату и спросил:

– У Лионса есть наследник?

У Милдред было слишком тяжело на сердце, чтобы удивляться этому вопросу.

– Да, брат.

– Ну, ему здесь не останется ничего, кроме обугленных стен, – сказал он. – Однако и ее брату здесь тоже ничего не останется.

Ее глаза расширились.

– Вы собираетесь сжечь крепость?

– Разве это место того не заслужило?

Милдред не понимала такой необузданной мести. Однако все то, к чему вынудил Гилберт Ровену, было тоже связано с Киркбургом. В конце концов, это даже можно понять. Она не будет жалеть, что крепость сожгут, и ясно, что Ровена тоже не будет жалеть, что планам Гилберта не суждено сбыться.

– А что же будет со слугами, которых вы лишите крова?

Он пожал плечами как будто ему не было до этого дела, но все же ответил:

– Я не сожгу город – кроме гостиницы. Люди отсюда могут уйти в город, или я поселю их на своих землях. – Затем он оглядел ее более внимательно, увидел прекрасно сшитую шерстяную накидку и заключил:

– Ты ведь живешь не здесь?

– Я приехала только три дня назад, когда сюда привезли мою леди.

– Тогда ты свободна и можешь отправляться домой.

Обратно в крепость Гилберта, которую Фулкхест осадит в ближайшее время? Или обратно в Турес, который он уже захватил и который Гилберт хочет вернуть себе? Чудесные перспективы! В обоих случаях она окажется в самой гуще войн и разрушений. Но Милдред не собирается сообщать ему все это. Если он до сих пор не знает, кто такая Ровена и что ее сводный брат является его главным врагом, то уж она-то не собирается ему о том рассказывать и разжигать еще больше его мстительность.

– У меня нет дома, – сказала она наконец.

Он нахмурился, и она почувствовала, как холодок пробежал по ее спине, потому что сейчас он казался еще более жестоким, чем обычно.

– Как я отплачиваю тем, кто причинил мне зло, так же я отплачиваю тем, кто в чем-то помог мне. Ты можешь обосноваться в замке Фулкхест, если захочешь.

Там, куда он сослал Ровену? Милдред не ожидала этого и не могла поверить такому счастливому повороту судьбы среди всех окруживших ее несчастий.

Но он, заметив ее радость, понял, чем она вызвана, и поспешил разубедить ее.

– Пойми меня правильно, – медленно добавил он. – Ты поедешь в замок, будешь прислуживать мне и моим дочерям, но не ей. Никогда ты не будешь ее служанкой. Если ты не можешь обещать мне свою верность…

– Я могу, – быстро сказала Мидред. – Я буду счастлива.

– В самом деле? – Он бросил на нее скептический взгляд, сомнение ясно скользило в его серебристых глазах. – Ну, это мы увидим. Может быть, ты скажешь мне имя ее брата?

Все возможные варианты пронеслись в мозгу Милдред. Гилберту вряд ли грозит со стороны Фулкхеста большая ненависть, чем та, которую он уже испытывает к нему за его прошлые дела. Значит, опасность грозит только Ровене. Он может даже передумать и убить ее, чтобы спокойно владеть ее землями. Но не сможет ли он узнать здесь от кого-нибудь еще родовое имя Гилберта? Нет, вряд ли, слуги его знали только как лорда Гилберта. И она очень сомневалась, что Фулкхест будет расспрашивать кого-нибудь в городе.

– Почему ты молчишь? – спросил он. – Ясно, что ты знаешь его имя.

– Да, но я не скажу вам. Хотя леди Ровена и ненавидит его, он сейчас единственный, на чью помощь она может надеяться, чтобы избавиться от вашего милосердия. Я не буду помогать ей, но не собираюсь помогать и вам против нее. Если вы этого хотите от меня, я должна отказаться от вашего предложения.

Он посмотрел на нее пристально, затем спросил:

– Почему ты не боишься меня?

– Я боюсь.

Он усмехнулся.

– Ты на редкость удачно это скрываешь.

Он не пришел в ярость, просто прореагировал с юмором, как обычно делают мужчины, когда им приходится мириться с обстоятельствами, которые им совсем не нравятся. Она вдруг поймала себя на том, что улыбается ему. Интересно, может, он и не такой жестокий, как выглядит.

Уоррик не обратил внимания на ее улыбку. У него больше не было к ней вопросов, поэтому он отпустил ее собирать вещи и приказал одному из своих слуг забрать сундук с одеждой. Беатрис и Мелисант смогут носить это, когда платья перешьют. Обе девушки определенно выше, чем эта русоволосая девка, и он испытает удовольствие, глядя, как она реагирует на то, что ее вещи теперь носят другие. Женщины придают большое значение платьям. Да, это повеселит его, это и еще многое другое.

Ему теперь нужно придумать, как наградить Роберта Фитцджона за его сообразительность. Сэр Роберт был оставлен командовать людьми Уоррика, которых он взял, чтобы они сопровождали Изабеллу в Фулкхест. Шестьдесят других его рыцарей были в этом эскорте, некоторые старше Роберта, но все же Уоррик выбрал молодого капитана гвардии, отличившегося в ряде боевых операций.

Удачно все получилось. Когда Уоррик не встретился со своими людьми, как предполагалось, Роберт послал нескольких человек назад в Киркбург разузнать, что произошло. Хозяин гостиницы клялся, что Уоррик уехал ранним утром, как только открылись городские ворота, ложь, за которую он поплатится сегодня, еще до захода солнца. Но у Роберта не было причин сомневаться в словах хозяина гостиницы. Поверив, что Уоррика нет в городе, он начал прочесывать все окрестности. Леса здесь к югу довольно густые, и тридцать человек, посланные на поиски, не могли охватить всю местность, а оставшаяся половина эскорта должна была встретить Изабеллу.

Тогда Роберт решил послать за подмогой в ближайшие владения Фулкхеста. Это была крепость Моинс, принадлежавшая его вассалу, сэру Феликсу Курбейлу, всего лишь в лиге с небольшим к западу от Киркбурга. Тем временем приехала Изабелла и, страшно расстроенная тем, что Уоррик ее не встречает, что было, увы, правдой, тут же вернулась обратно.

Случилось так, что другой его вассал гостил у сэра Феликса, когда прибыл посланец от Роберта. У сэра Бриана были с собой две сотни человек. Поэтому, когда Уоррика нашли сегодня утром, ему сказали, что сэр Феликс и сэр Бриан прибудут в ближайшие часы со своими отрядами.

Уоррик не мог не удивиться и не обрадоваться. Он думал, что потеряет несколько дней, пока придет подмога из Фулкхеста, поскольку Феликс уже сражался вместе с ним в этом году сорок дней при осаде двух крепостей этого нового врага, лорда д'Эмбрея. Поэтому он не собирался беспокоить Феликса, несмотря на свое нетерпение, хотя понимал, что Феликс не откажет. Что касается сэра Бриана – тот просто любит воевать и всегда имеет под рукой небольшую армию наемников. На самом деле, Уоррику только в прошлом месяце удалось отослать Бриана домой «заняться своими делами», потому что юный лорд уже полгода сражался в войсках Уоррика, и не было заметно, что он испытывает желание вернуться домой.

Единственное, что сложилось неудачно, – Изабелла не стала его ждать. Это совсем не понравилось ему. Они разбили лагерь, переночевали и на следующее же утро уехали. Ему было непонятно, в чем причина такой спешки. И она не оставила ему никакого сообщения, только сказала Роберту: «Я уезжаю». Конечно, он не мог ожидать послушания от нее, поскольку они даже не обручены, но не потерпел бы такой глупости от жены. Ведь он оставил Роберта командовать. Она должна была положиться на него.

Но даже отъезд невесты не мог омрачить его триумфа, потому что увидеть Ровену Лионс, одиноко стоящую посреди двора… Эта картина доставила ему подлинное наслаждение. Он имеет ее. Как он и поклялся, он имеет ее теперь в полной своей власти, и она очень пожалеет, что это так.

Уоррик покинул Киркбург, предварительно послав еще двадцать человек, чтобы сопровождать пленницу в Фулкхест.

13

Ровена была в шоке от того, что случилось за этот ужасный день. Ее посадили на лошадь, связав руки; поводья кто-то взял, так что ей не надо было следить за животным. Она плохо замечала, где они ехали. Она замечала только, что они скачут с большой скоростью. Как она переносила это, не имело для охраны никакого значения.

Ее эскорт состоял из пяти человек, все они рыцари, и им не надо было страшиться нападения банды воров, если они есть в округе. Вскоре еще семь рыцарей догнали их по дороге, передав дополнительные указания насчет пленницы.

Ровена неясно расслышала, что с ней не должны разговаривать, кроме как для указания направления, что с ней не надо как-то особо обращаться, несмотря на то что она, «кажется», леди, что ее нельзя трогать, только помогать ей подняться на лошадь или спуститься с нее, или затем, чтобы привязать ее, когда она не верхом. Но она даже не раздумывала о том, что услышала, настолько была шокирована всем происходящим с ней.

Они разбили лагерь вблизи дороги и не успели еще разжечь костер и расседлать лошадей, как прискакало еще двадцать человек, посланных лордом Фулкхестом. И по виду их взмыленных лошадей можно было определить, что они скакали во весь опор, чтобы догнать группу до темноты.

Это пробудило, наконец, интерес у Ровены, но только потому, что она боялась, не означает ли такое большое количество народу, что приехал сам Фулкхест. Особенно, увидев, что один из прискакавших значительно выше всех остальных. Но когда он подошел поближе к свету костра, она решила, что это не Фулкхест, потому что этот темноволосый человек был одет в одну только шерстяную тунику. Но узнать наверняка она не смогла.

Хотя он одет не так, как остальные рыцари, а их еще девять в этой группе, оруженосец принял у него лошадь так же, как и у других рыцарей. Потом она решила, что остальные девять человек – оруженосцы, потому что все они моложе даже ее, и все слишком легковесные, чтобы быть воинами. Но опять же у нее не было возможности узнать. Они все разговаривали, но их слишком много, чтобы можно было ясно различить какой-нибудь отдельный разговор с того места, где она сидела одна под деревом.

Ее связали еще более крепко, а рядом поставили сторожа. Ее лодыжки крепко обмотали длинной веревкой почти до колен. Другой веревкой, еще более длинной, запястья привязали к дереву. Руки связали за спиной, так что она никак не могла бы развязать веревки на ногах. То, что это крайне неудобно, нисколько не беспокоило ее сторожей, они действовали в соответствии с приказом Фулкхеста о «никаком особом обращении».

Когда новоприбывший высокий мужчина бросил на нее любопытный взгляд, она испытала невыразимое облегчение. Следовательно, это не Фулкхест, поскольку он явно испытывает интерес к ней. И затем она услышала подтверждение своей догадки, так как ее сторож обратился к нему:

– Он послал нас, сэр Роберт? Я не думал, что она такая важная пленница.

– Любой пленник важен для него, иначе он не брал бы его в плен, – ответил сэр Роберт.

– Воистину. Хотя я рад свалить на вас ответственность за нее, раз для лорда Уоррика так важно довезти ее в сохранности в Фулкхест. Не знаете, что такое она натворила, чтобы заслужить темницу?

– Он не сказал, и это не наша забота.

Но им было любопытно, всем им. Ровена могла это видеть по тем взглядам, которые вновь прибывшие бросали на нее. И уж если они не знали, за что она так сурово приговорена, то ей тем более не выяснить. Их любопытство не могло быть большим, чем ее.

Смущенная их вниманием, она, однако, заметила, что некоторые смотрят на нее с восхищением. Наверно, к лучшему, что им приказано не прикасаться к ней, потому что она знала, что бывает с женщинами, попавшими в плен. Одну поместили в темницу Гилберта всего на один день, просто в виде легкого устрашения, но тюремщик воспользовался ей в полной мере, пока она была в его руках.

– Послушай, Ричард, ты совершенно уверен, что ее нельзя развязать?

Сэр Роберт сказал это таким сухим тоном, что Ричард вспыхнул. Реплика прозвучала по поводу веревки, которую Роберт заметил у нее на запястьях. Та веревка, что связывала ее ноги, была прикрыта подолом платья.

– Вы не слышали тона сэра Уоррика, когда он вручал ее мне, – произнес Ричард в свое оправдание.

– Нет, но я здесь с достаточным количеством людей, чтобы обеспечить охрану пленницы ночью так же хорошо, как и днем. Лорд Фулкхест ничего не говорил о том, что надо не давать ей спать.

Сэр Роберт обошел костер, приблизился и развязал ей руки, пока говорил. Он завязал их опять, но уже спереди. Ровена поблагодарила его, но он сделал вид, что не слышит, и старательно отвел взгляд. Потом она была забыта ими всеми, потому что они сели есть то, что у них припасено в дорогу, а затем стали устраиваться на ночь.

Один из молодых принес ей кусок хлеба с небольшим ломтиком сыра и флягу воды. Она не хотела есть, ей даже было трудно жевать, но очень хотелось пить. Однако на этот раз Ровена и не пыталась благодарить. Если они не должны с ней говорить, то почему она должна говорить с ними?

Приезд сэра Роберта внес ясность и в ее туманные предположения. Теперь она знала его имя, имя человека, который послал ее в темницу. Она слышала это имя и раньше, но не знала, что речь идет о лорде Фулкхесте. Его темница, Боже упаси, темница! Это уже не носило отпечаток нереальности, который она ощущала в последнее время. Темница. И она будет там завтра, если они поскачут и дальше с той же скоростью.

Он, должно быть, знает ее и то, что она является владелицей трех захваченных им недавно областей. Но как он мог узнать? Она никогда не встречала его, никогда не видела его. Но он мог легко услышать, что она выходит замуж за Годвина Лионса, и Ровена сказала ему свое новое имя. Да почему бы иначе он стал посылать ее в темницу? Люди в темницах умирают от истощения, от дурной пищи и от тысячи других причин. Если она умрет, то больше не сможет претендовать на свои владения, и Гилберт – тоже.

О, Господи, тогда ее заключение будет недолго. Фулкхест жаждет ее смерти, но просто не хочет, чтобы это было сделано его собственными руками. Она не видит здесь особой разницы, но он, возможно, видит.

Она не хотела быть больше наследницей, она хотела быть самым последним вилланом. Турес, и все, что за этим последовало, не принесло ей ничего, кроме горя, с тех пор, как д'Эмбрей убил ее отца, так что теперь ей все равно.

Она едва ли спала. На следующий день ее все время не оставляла тревога. День промелькнул очень быстро, как и дорога.

Они прибыли в Фулкхест, когда солнце только что зашло. Красные отблески на стенах замка опять напомнили картину, которая представилась ей перед въездом в Киркбург, что довело ее почти до дрожи. Всего только четыре дня назад она подумала, что вступает в ад. Здесь, она знала, может быть еще хуже – это дом огнедышащего дракона с севера.

Фулкхест – неприступная крепость, похожая на замок Турес. Но если Турес весь устремлен вверх, с его бастионами высотой в пять этажей, то Фулкхест вытянут в ширину, распластавшись на земле. Внешний двор здесь пристроен только десять лет назад, потому что внутренний двор замка значительно обширнее обычного. Стены обоих дворов были массивными и толстыми и окружены глубоким рвом.

Широко раскинувшийся внешний двор – почти как город со множеством строений.

Каменная башня, в которую они вошли, около четырех этажей в высоту, и более широкая, чем обычно. Но Ровена вскоре обнаружила, что в ней есть и еще один подземный этаж. Темница, находившаяся там, была еще одной дополнительной постройкой, которую добавил лорд Уоррик к своему замку.

Ступени вели вниз, в маленькую сторожевую комнату с каменными стенами и деревянным полом. Единственная дверь была железная, с зарешеченным окошком. Она вела в коридор не более шести футов, в него выходили две двери по бокам и одна в конце.

Камера в конце коридора – самая большая, о чем Ровена, конечно, не могла догадаться, так как камера эта была размером всего восемь на восемь футов. Полом служила утрамбованная земля, стены сложены из крепко пригнанных камней.

Потолок закрывала железная решетка, сквозь которую виден деревянный пол первого этажа.

Камера оказалась абсолютно пустой, не было даже какой-нибудь ветоши или тряпки, на которые можно лечь. Ровена оглядела эту маленькую сырую камеру при свете факела и едва сдержала себя, чтобы не заплакать.

Сэр Роберт самолично привел ее сюда. Он не сказал ни слова, снимая веревки с ее рук, но выглядел нахмуренным. Когда он закончил развязывать веревки, его взгляд остановился на ней, и ей казалось, что он хочет что-то сказать. Но приказ лорда сдерживал его, поскольку он привык повиноваться приказам.

Однако когда он повернулся уходить, он проворчал слуге, державшему факел:

– Оставь это здесь и прикажи тюремщику, чтобы он принес ей тюфяк и все, что необходимо.

Она не задумывалась до того, как дверь за ними закрылась, что может быть оставлена здесь в темноте. Ровена прислушиваалась к звуку уходящих шагов, пока они не замерли вдали. Она осталась в полной тишине. Теперь леди Ровена могла слышать только шуршание мышей, бегающих по полу.