Текст книги "Драгоценности"
Автор книги: Джоанна Кингсли (Кингслей)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)
Книга четвертая
СИЯНИЕ
Глава 1
Нью-Йорк, осень 1984 года
– Постойте, мисс д'Анжели…
Пет пробиралась между столиками, за которыми элита ожидала вручения призов от Дома моды Коти, когда ее остановил один из фоторепортеров.
– Великолепно, – сказал репортер из «Тайме» и передернул затвор фотоаппарата. – Еще одну, пожалуйста…
Зал Института моды наполняли роскошно и стильно одетые люди, но Петра д'Анжели сразу привлекала к себе внимание, хотя облегающее серебристо-белое платье от Камали не выделялось на фоне других. Бросались в глаза ее ожерелье и серьги, состоящие из огромных, покрытых бриллиантами снежинок.
Интерес к собственной персоне обычно смущал Петру – она делала украшения на продажу, а не для себя, но на этот раз Джесс уговорила ее быть немного смелее.
– Не робей, малышка, – сказала Джесс, – долой ложную скромность. Покажи всем свою работу.
Пет была названа в числе соискателей специального приза за дизайн ювелирных украшений, и, если ей повезет и она получит его, лучше выглядеть достойно.
Пет подошла к столику, за которым сидели Стив и Анна. Несколько мест рядом были свободными, и, поцеловав Анну, Пет расположилась рядом с отцом.
– Вы довольны? – спросила она.
– Прекрасный вечер, – улыбнулась Анна. Стив шутливо подмигнул дочери.
– Мы ужасно огорчимся, если ты проиграешь.
– Пап, дадут мне награду или нет, я все равно не проиграю. Быть номинированной – уже большая честь. И больше всего на свете я хотела бы разделить свою радость с тобой…
Лицо Стива застыло. Он опустил глаза – значит, догадался, о чем Пет хочет попросить, и отказывается даже слушать ее.
Пет надеялась, что на этом вечере отец и дед забудут о былой вражде. Когда она пригласила Стива, он согласился только на том условии, что его не посадят рядом с Джозефом и не вынудят разговаривать с ним. Стив до сих пор не примирился с тем, что старик скрыл от него правду о Беттине. Сейчас, годы спустя, Стив по-прежнему считал, что его хитростью заманили в обреченный на неудачу брак, и отказывался простить тестя. Джозеф же держал обиду на зятя за то, что тот бросил Беттину и не дал денег на ее лечение.
Непримиримая вражда самых близких людей грозила испортить, Пет все удовольствие от вечера. За ее столиком сидели Джозеф, Чарли, Лотти и Джесс с Фернандо. Оставались еще два свободных места, которые Пет приберегала для Стива с Анной, решив попытать счастья еще раз.
– Пап, пожалуйста, – попросила Пет. – Церемония начнется через пару минут, и я хочу, чтобы ты был рядом. Забудь о прошлом. Вы с Анной…
– Пет, – оборвал ее Стив, – я имею право считать, что меня использовал и предал человек, которому я доверял и которого даже любил. Ты просишь слишком многого.
Пет взглянула на Анну, молча умоляя ее вмешаться, но та покачала головой.
«Да, для него это слишком много», – со вздохом подумала Пет. Слушая отца, она внезапно осознала, что его реакция на предательство связана не только с Джозефом. Ведь Стива предали и до того – и кто? Его собственный брат!
– Хорошо, папа. На этот раз я сдаюсь. Но надеюсь, в другом ты мне не откажешь. Мама несколько раз просила, чтобы ты навестил ее. По-моему…
И снова Стив оборвал дочь:
– Петра, неужели мы должны обсуждать это сейчас?
– Я не могу забыть о маме… потому что ее здесь нет.
– Это не твоя вина. И не моя. Пожалуйста, оставь подобные разговоры для другого раза. Сегодня ведь намечался праздник, не так ли?
– Намечался, – с иронией отозвалась она.
– Тогда не превращай его в мирную конференцию. Пет, кивнув, встала.
– Я просто хотела, чтобы всем было хорошо, независимо от того, достанется мне награда или нет.
– Она тебе достанется. – Стив улыбнулся. – Уверен, ты победишь.
Пет вернулась к своему столику и села между Джесс и Чарли, напротив деда. Не поняв, почему Пет расстроена, они начали заверять ее, что она обязательно получит награду.
Однако Пет и без всякой награды понимала, что достигла вершины. Через восемь лет после ухода из «Дюфор и Иверес» она вошла в весьма узкий круг художников, чьи имена были известны далеко за пределами мира моды. Стоило только оглядеться, чтобы понять, как высоко она взлетела. За столиком справа сидел Ральф Лаурен, загорелый, с густыми серебристыми волосами и ослепительной улыбкой. Слева устроились Грейс Мирабелла из «Вог» и Диана Вриланд. Лиз Клайборн, Мэри Макфадден, Джефри Бин и Кельвин Кляйн – все эти люди больше не были для нее именами в модном журнале. Эльза Перетти, Палома Пикассо и Анджела Каммингс – за последние годы многие из них стали коллегами и даже друзьями Пет.
Расставание с Люком, хоть и очень болезненное, ознаменовало для Пет начало новой жизни. Кратковременная известность после создания «Глаза любви» сменилась настоящей славой. Борясь с пустотой, Пет перестала ждать, пока работа свалится на нее. По совету Чарли она наняла опытного агента. Прекрасно ладя с журналистами, тот следил, чтобы Пет приглашали на все благотворительные вечера и балы, и она таким образом была постоянно на виду. Теперь Пет с головой окунулась в ту жизнь, которую ненавидел Люк и от которой она с легкостью отказывалась, когда они были вместе. Одиночество сыграло немалую роль в ее восхождении. Из уважаемого, но малоизвестного и почти разорившегося дизайнера Пет превратилась в знаменитую особу из мира моды. Украшения от Петры д’Анжели всегда замечали, часто фотографировали и еще чаще упоминали в газетах.
Вскоре один из созданных Пет гарнитуров заставил говорить о ней весь свет. К Пет обратилась молодая жена техасского миллиардера и попросила создать что-то очень дерзкое, привлекающее внимание окружающих. И она сделала ожерелье в виде паутины, нежное и воздушное, как настоящее творение природы. Переплетения золотой проволоки, отделанные мельчайшими жемчужинами и бриллиантами, закрывали шею. Там, где ожерелье касалось ключицы, притаился «паук» с золотыми лапками и тельцем из сдвоенных рубинов поверх огромного граната. Ожерелье «Черная вдова» сразу стало классикой ювелирного искусства.
Для другой клиентки Пет придумала «бабочек» из платины, украшенных тысячами мельчайших бриллиантов. Скоро она снискала известность тем, что часто использовала природные формы – листья, снежинки и перья. Заказы сыпались как из рога изобилия. Пет не успевала исполнять их, так что желающим приходилось ждать месяцами. Кое-кто из богатых или знаменитых клиентов обижался, но ни один не отменил заказа и не остался недоволен результатом.
Церемония началась. Знаменитости из мира моды подлетали к микрофонам, с триумфом размахивали наградами и благодарили своих матерей, жен и любовников.
В конце концов пришло время объявить победителя за лучшее украшение.
Чарли взял Пет за руку и ободряюще пожал ее. Их дружба крепла с годами, и он часто сопровождал ее на светские мероприятия. Конечно, у Пет были и другие мужчины – она пережила множество романтических приключений. Одни длились недели, другие – месяцы. Ее приятели, всегда привлекательные и удачливые, удовлетворяли Пет в постели и умели развеять грусть. Каждый раз ей казалось, что она нашла настоящую любовь, однако огонь быстро угасал, и Пет вновь оставалась одна.
Она даже не услышала своего имени, но тут раздались аплодисменты, и Чарли подтолкнул ее, побуждая встать. Подняв голову. Пет увидела, что все улыбаются ей.
Она приняла награду и выразила всем благодарность, надеясь, что не выглядит полной идиоткой.
– …Поставщикам, ювелирам, делящим со мной труды, постоянным клиентам и моему первому работодателю Марселю Ивересу. И наконец, я хотела бы поблагодарить моего дедушку, мистера Джозефа Зеемана, ибо именно он дал мне в руки первый бриллиант и научил меня ценить его красоту. Спасибо тебе, дед.
Джозеф кивнул ей, своей любимой ученице, и смахнул слезы, навернувшиеся на глаза.
Сжимая в руках награду, Пет оглядела собравшихся – элиту общества.
И она была одной из них.
Церемония закончилась, но вокруг Пет все еще толпились люди, желавшие лично поздравить ее или договориться о деловых встречах. Производители текстиля, заключавшие миллионные сделки с Кляйном, Блассом и Донной Карен, предлагали перенести рисунки Пет на ткани и постельное белье, агент крупнейшего изготовителя японских наручных часов просил ее разработать для них эксклюзивную новую линию. Без сомнения, утром в понедельник телефон будет трещать не переставая. Пет переадресовала своих собеседников к Лотти и пошла попрощаться со Стивом и Анной.
Только подходя к отцу, она вспомнила, что не упомянула его в своей благодарственной речи, а сказала лишь о Джозефе – едва ли разумный шаг к их примирению.
– Папа, прости, в этой суматохе я забыла сказать о тебе.
– Обо мне? – Стив пожал плечами. – Честно говоря, я не заслуживаю благодарности. Я всегда был против твоих игр с драгоценностями. Это Джозеф всячески поощрял тебя. Хоть я и в ссоре с этим старым негодяем, но должен отдать ему должное. – Стив обнял Пет и добавил: – Если мы когда-нибудь и помиримся с ним, то только потому, что если бы не его ложь, у меня не было бы такой дочери.
– Сегодня вечером, папа, – взмолилась Пет, бросив взгляд на свой столик, где Джозеф лениво потягивал шампанское. – Поговори с ним сейчас.
Стив посмотрел на старика.
– Не могу. Извини.
Анна поддержала другую просьбу Пет.
– Если ты так горд своей дочерью, пора сказать об этом и ее матери…
Стив кивнул:
– Я съезжу к Беттине. Эта ночь заставила меня осознать, как многим я ей обязан.
Попрощавшись с отцом и Анной, Пет как на крыльях пролетела по огромному залу, чувствуя себя более счастливой, чем когда получила награду. Надежда на то, что ее родители вновь соединятся, о чем она мечтала в начале болезни матери, давно умерла. И все же Пет не сомневалась, что даже краткая встреча поможет залечить старые раны.
Погруженная в свои мысли, она чуть не столкнулась с высоким мужчиной в смокинге.
– Мне не хотелось, чтобы эта ночь закончилась без моих поздравлений.
И только тогда Пет поняла, что это Марсель.
– Очень любезно, что ты упомянула меня в своей речи.
– Это не любезность, а констатация факта. Ты дал мне мою первую работу.
Марсель пристально посмотрел на нее.
– А что еще я мог бы тебе дать? Иногда я думаю, есть ли малейшая возможность… – Он легонько провел пальцами по ее обнаженной руке.
– Может, стоит спросить об этом Андреа? – иронически заметила Пет.
– Мы расстались, – бросил он.
Пет была поражена. Она не следила за жизнью Марселя и Андреа, но всего пять или шесть недель назад видела, как они танцевали на благотворительном балу.
– Что случилось?
– Во всем виноват бизнес, – сказал Марсель. – Андреа все больше и больше не нравилась моя манера заниматься делами. Она считает, что я должен сделать ее президентом компании, а сам уйти на пенсию. Представляешь?
Пет рассмеялась.
– Конечно.
Марсель бросил на нее косой взгляд.
– Мне слышится нотка симпатии в твоем голосе.
– Как бы ни сложились мои отношения с Андреа, я всегда считала ее замечательным приобретением «Дюфор и Иверес».
Марсель кивнул:
– И я тоже. Вот почему и поручу Андреа заняться новым магазином на Беверли-Хиллз. Я не могу отпустить ее, хотя мы слишком часто ссоримся, чтобы жить вместе.
Улыбнувшись, Пет направилась к Чарли и деду. Они стояли у столика – одни из последних оставшихся в зале. И тут Марсель схватил ее за руку:
– Пет… поскольку я сейчас один… и так часто думал… Глядя на него, она не могла решить, стоит ли принять это недвусмысленное приглашение. В ту ночь, когда Пет признали все ее кумиры, а ее дело было признано достойным награды, она снова ляжет спать одна.
Кроме того, прежнее влечение к Марселю до сих пор не исчезло. Иногда Пет размышляла, как все обернулось бы, если бы она держалась более раскованно в ту далекую ночь, когда Марсель пригласил ее на ужин.
– Куда ты едешь сейчас? – Марсель явно заметил ее колебания.
– Домой.
– Эта ночь должна завершиться праздником. Позволь мне пригласить тебя в ресторан. Или на танцы – мы ведь никогда не танцевали.
Разум убеждал ее отказаться. Но много лет назад она послушалась голоса разума и потом часто жалела об этом.
Пет бросила взгляд на Чарли. Она попросит его отвезти деда домой. Чарли поймет.
– Хорошо, – сказала она Марселю. – Подожди, я попрощаюсь с моими гостями.
Как только Пет отошла от него, ее охватили сомнения. И все же, попрощавшись с дедом, она вернулась к Марселю.
Пет не хотелось стоять одной на вершине, а Марсель был с ней, когда она только начинала восхождение.
Марсель отвез Пет к «Регине», где они выпили бутылку шампанского. Он развлекал ее, рассказывая забавные истории о работе своего отца лет сорок – пятьдесят назад, когда было так мало ювелиров, что они выбирали себе самые лучшие камни, как только их поднимали из шахт. Пет танцевала с Марселем, хотя рваный ритм диско не слишком соответствовал ее воспоминаниям.
Потом они вышли из ресторана и сели в «роллс-ройс», Марсель велел шоферу ехать в город.
– Мы отправляемся в новый клуб в Требеке, – весело объявил он.
– Я бы хотела вернуться домой, – сказала Пет.
– Но тебе понравится, – настаивал Марсель. – Андреа обожает это место…
Холодно взглянув на него, Пет дала понять, что ей плевать на Андреа.
Машина направилась к дому Пет, и Марсель рассыпался в извинениях.
– Прости меня за бестактность. Я ведь хочу доставить удовольствие тебе, а Андреа здесь ни при чем.
– Ты уверен, Марсель, что она тебе больше не нужна?
– Нужна только в бизнесе. – Он взял Пет за руку. – Но есть и другие вещи…
В полутьме машины она внимательно разглядывала его. Сомнения так и не покинули ее. Можно ли дважды войти в одну реку?
Внезапно Марсель наклонился и нежно коснулся губами ее рта. Почувствовав ответное движение, он прижался сильнее.
Пет давно не была близка с мужчиной, и ее тело отозвалось мгновенно. Забыв обо всем прочем, Пет думала лишь о том, что случилось бы, если бы она отдалась Марселю в тот раз…
Марсель положил руку ей на бедро и мягко скользнул вверх, под подол серебристого платья. Его губы коснулись ее груди.
– Сейчас, cheri? – нетерпеливо прошептал он. – Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя прямо сейчас?
Это был совсем не ее стиль.
– Нет, – прошептала Пет. – Подожди…
Но возбужденный Марсель уже не мог остановиться и просунул руку ей между ног.
– Нет, – повторила Пет. – Пойдем ко мне.
– Конечно, у нас впереди целая ночь. Но позволь мне взять тебя сейчас.
Ее словно окатило холодной водой. Пет хотелось не просто трахаться, она желала любви. Возможно, Марсель не видел в этом особой разницы, но Пет осознавала ее слишком ясно.
Ощутив какую-то перемену в Пет, Марсель не стал упорствовать.
Когда машина остановилась перед подъездом. Пет кивнула Марселю.
– Разве мы не идем к тебе? – удивился он.
– Я иду, а ты нет. Прости меня. Я думала, мы вернемся назад и вновь найдем потерянную дорогу.
– Я тоже так думал.
– И ошибался. Мы выбрали единственно верный путь, когда разошлись.
– Откуда ты знаешь?
– Это женская интуиция.
– Пет… Петра… минуту назад ты была в моих объятиях и жаждала близости. Не отрицай! Уверен, всему виной твоя скованность, а интуиция здесь ни при чем. – Марсель снова потянулся к ней. – Надеюсь, сегодня ночью мы поймем…
Пет улыбнулась, но его чары уже утратили власть над ней. Оттолкнув Марселя, она взяла сумочку и открыла дверцу машины.
– Моя интуиция говорит мне еще кое-что. – Пет повернулась к нему. – Нужная тебе женщина – та, которую ты выбрал с самого начала.
– Андреа? Но я же сказал тебе, что все кончено.
Пет покачала головой:
– Сомневаюсь. Ты не найдешь никого лучше, чем Андреа.
Марсель нахмурился, и Пет не поняла, раздосадован он или обдумывает ее совет.
– Позвони ей, – добавила она, вылезая из машины. – И отвези Андреа в один из тех клубов, а по пути домой… Убеждена, она захочет, чтобы ты взял ее прямо на заднем сиденье машины.
Марсель на мгновение задумался, а потом разразился смехом.
– Машины, эскалаторы, столы, пол… Андреа готова трахаться где угодно, лишь бы не в постели. И мне это всегда в ней нравилось.
– Чего же ты ждешь? Да и для бизнеса это большое приобретение. – Пет решительно захлопнула за собой дверцу.
Марсель открыл окно.
– Спасибо, Пет! – крикнул он.
Заметив, что у него горят глаза, Пет поняла, что он отправится прямиком к Андреа. И если даже она лежит в постели с другим мужчиной, это не остановит Марселя.
– Последний совет, – сказала она. – Хотя бы раз попробуй любить ее.
– Если вспомню, что это такое, – рассмеялся Марсель и дал знак шоферу трогать.
В прихожей горела лампа. Пет всегда оставляла ее включенной, когда уходила, чтобы не возвращаться в кромешную тьму.
Ее квартира занимала четыре комнаты в доме на Пятой авеню, всего в квартале от музея Гугенхейма. Она сняла ее сразу после разрыва с Люком по той причине, что арендованное жилье легко бросить, когда изменится жизнь. Но жизнь не изменилась, и Пет так и осталась в этом здании из красного кирпича с услужливыми консьержками и спокойными соседями. Комнаты она обставила мебелью в раннеамериканском стиле.
Этим вечером Пет внезапно подумала, что скоро придется уехать отсюда. Она должна найти место, более соответствующее имиджу удачливого дизайнера.
А может, ей просто подсознательно хочется перемен?
Пет подошла к окну, выходившему на Пятую авеню. Внизу проносились машины, мелькали белые и красные огоньки. Один из автомобилей принадлежит Марселю. Он мог бы быть сейчас с ней…
Пет охватило чувство одиночества, и она повернулась в другую сторону, посмотрев через темный провал Центрального парка на запад. Именно там, далеко за горизонтом, остаюсь часть ее сердца.
Интересно, где проводит эту ночь Люк?
Глава 2
Пет подняла глаза от пачки писем, которые принесла с собой, отбросила со лба прядь волос и оглядела пляж.
Она увидела их примерно в пятидесяти футах отсюда. Они стояли полуобернувшись друг к другу… ее мать слушала, а отец говорил, скрестив руки на груди. Был солнечный день, необычно теплый для начала марта, их пальто были расстегнуты. «Они очень хорошо смотрятся рядом, – подумала Пет, – как обычные мужчина и женщина средних лет, наслаждающиеся прогулкой по берегу». На мгновение ее охватили сожаление и гнев. Ну почему родители не могут жить вместе?
Потому что в мире есть зло, и мать стала одной из его жертв. Другого ответа не было.
Пет удивилась и обрадовалась, когда увидела, что Беттина широко улыбнулась, а потом, слегка наклонив голову, засмеялась вместе со Стивом.
Этот смех окончательно убедил Пет, что она правильно поступила, уговорив родителей встретиться. Стив пообещал ей навестить Беттину, но долго откладывал свой визит, и Пет пришлось уговаривать, молить, а потом и обвинять отца в том, что он не держит слово. В конце концов Стив уступил.
– Ну что я ей скажу? – спрашивал он Пет по дороге в клинику. – Если она начнет расспрашивать меня, должен ли я признаться, что счастлив? Я не могу ведь сказать Беттине об Анне и о том, что, если она когда-нибудь выйдет отсюда, для нее не будет места в моей жизни.
– Папа, она знает это. У меня было время подготовить маму к вашей встрече… и она понимает, что нет никакой надежды на твое возвращение.
– Тогда в чем же смысл визита? Чего она ждет от меня? И чего ждешь ты?
– Только того, что ты не станешь убегать. Вы не виделись очень давно, и все это время мама пыталась примириться с реальностью и забыть об ужасах войны. Я думаю – и мамин врач согласен со мной, – она лучше разберется в себе, увидев тебя и поняв, что ты настоящий. Ведь для нее ты был чем-то очень хорошим, единственным достойным человеком, который ее любил…
И сейчас, следя за родителями, Пет решила, что лекарство сработало. Родители вели себя естественно и казались довольными и умиротворенными.
Приподнятое настроение сохранилось и после того, как они вернулись в клинику и сели пить кофе. Они рассказывали смешные истории из прошлого, сознательно оставляя в стороне все тяжелое и дурное. Беттина вспомнила и о расческе с русалкой, подаренной ей Пет.
– Это моя самая дорогая вещь. Я храню ее под подушкой. – Она взглянула на Стива. – Когда наша маленькая девочка подарила мне эту расческу, мне и в голову не пришло, что она будет делать украшения для самых известных женщин в мире.
– Если бы я мог заглянуть в будущее, – весело ответил Стив, – то не вел бы себя так глупо и не твердил бы ей, что игры с камнями – пустая трата времени.
– Я ни о чем не жалею, – тихо сказала Беттина.
В конце дня она проводила их к машине. Солнце зашло, и снова стало по-зимнему холодно. Пет показалось, что родители не знают, как попрощаться, но тут Стив нежно обнял Беттину и прикоснулся губами к ее шелковистым волосам. Пет задержала дыхание, опасаясь, как бы мать не сделала чего-то неразумного. Но они разомкнули объятия легко, будто старые друзья, полагающие, что скоро снова увидятся.
– Я рада, что ты приехал. – У Беттины предательски заблестели глаза.
– И я тоже, – ответил Стив.
Он устроился на заднем сиденье машины, а Пет села за руль. Они отъехали, а Беттина все еще стояла у дороги и махала им рукой.
Стив молчал. Пет включила радио и нашла легкую музыку, не желая докучать отцу вопросами. Она понимала: ему нужно обдумать встречу с Беттиной.
– Она отлично выглядит, – внезапно заговорил Стив. – Удивительно, но ничуть не постарела.
– Мама всегда была красивой женщиной, к тому же время для нее давно уже остановилось.
Стив кивнул и уставился в окно.
– Не жалеешь, что приехал? Ты ведь говорил правду, что рад?..
– Я рад, потому что это следовало сделать. Но я беспокоюсь, что мы потревожили Беттину больше, чем помогли ей.
– Потревожили? Но я видела, как она сегодня смеялась, что случается с ней очень редко. О чем вы так оживленно беседовали?
– Я напомнил ей о нашем первом свидании. Она увидела на витрине туфли и захотела купить все. Конечно, в те дни я не мог себе такого позволить. Но мы тут же зашли в лавку, и я выбрал пару отделанных мехом ботинок и тапочки. Сегодня я сказал ей – впервые, – что за это выложил почти всю зарплату. Думаю, – грустно добавил он, – я уже тогда любил ее.
– Почему же ты полагаешь, что твой сегодняшний визит причинит маме боль? Она казалась такой счастливой…
– Ты просила меня не скрывать от Беттины правды, Пет. Я так и сделал. Но, наверное, она была к этому не готова. Беттина слышала от тебя об Анне и сказала, что понимает… и, разумеется, все эти годы не вправе была ожидать, что я веду жизнь монаха.
– Похоже, она смирилась.
– Вовсе нет. Беттина сказала еще, как будет замечательно, когда мы снова соединимся, и выразила надежду, что та, другая женщина проявит понимание к этому.
– О нет, – прошептала Пет.
– Я должен был сказать ей, я должен был объяснить, что мы больше никогда не соединимся… что я навсегда останусь ее другом, но надеяться не на что. Может, стоило соврать, позволить Беттине и дальше мечтать о несбыточном?
Внезапно Пет поняла, что не может следить за дорогой. Она съехала на обочину и остановила машину. Положив руки на руль, Пет опустила на них голову.
– Петрина? – встревожился Стив. Она выпрямилась и посмотрела на отца:
– Я верила, что когда-нибудь маме станет лучше. Иначе я потеряла бы ее. Но после твоих слов я окончательно поняла, что мама никогда не выздоровеет. Только безопасный мирок, окружающий маму сейчас, позволяет ей справляться с жизнью. Но стоит Беттине оказаться в других условиях, и она погибнет.
– Мне следовало солгать? – спросил Стив.
– Не знаю. – Пет взяла отца за руку. – Люди доверяют друг другу, если между ними нет тайн. Думаю, все сложилось бы лучше, если бы дед не скрыл от тебя правду о маме… а ты не спрятал от них свое сокровище. Я тоже виновата – в том, что не продала нашу половинку флакона и не использовала эти деньги на лечение мамы. Возможно, все сложилось бы иначе… – Пет снова взялась за руль. – Но сейчас уже поздно думать об этом.
Они выехали на дорогу. Только негромкая музыка нарушала тишину в салоне.
Впереди уже показались огни Нью-Йорка, когда Стив вдруг выключил музыку.
– Я скрывал от тебя еще кое-что, – сказал он, – потому что боялся причинить тебе боль. Но, обдумав твои слова, я понял, что пора покончить с тайнами.
Миссис Хуберт Крозиер, Каролина – для знакомых и Каро – для близких друзей, ведущая колонки светских новостей, жила в доме на Восемьдесят шестой стрит, над апартаментами Джекки Онассис. Через десять дней после поездки в Коннектикут Пет и Стив стояли перед квартирой миссис Крозиер. Слуга-англичанин открыл дверь и провел их в гостиную с роскошным видом на Центральный парк. Комната была обставлена дорогой английской и французской мебелью.
– Мадам Крозиер будет через минуту, – сообщил слуга и удалился.
Пет присела на подлокотник кресла, а Стив отошел к окну. Он явно нервничал.
«Неужели он передумал, – встревожилась Пет, – и жалеет, что вновь взялся за поиски? Или опасается, что это очередной тупик? Возможно, отца подвела память, и ожерелье, которое он увидел пять лет назад на фотографии, совсем не то, что держала в руках Ла Коломба во время войны?»
Стив сказал дочери, что, по его мнению, на аукционе Хейнц было продано ожерелье из коллекции Ла Коломбы. Пет вспомнила, что именно из-за этого ожерелья разгорелось ожесточенное сражение между Андреа и Антонио Скаппой. Однако Пет уже забыла, кто из них приобрел его. Но, порывшись на полке, она нашла каталог аукциона со своими заметками о ценах и покупателях. На странице с изображением ожерелья было помечено: «Д и И – 250 тыс.». Значит, его купила Андреа – на деньги Марселя.
Пет сразу позвонила Марселю, чтобы узнать дальнейшую судьбу ожерелья.
– Так уж и быть, скажу тебе, Пет, потому что ты мой друг и последний раз дала мне хороший совет.
– Я всегда даю тебе хорошие советы, – усмехнулась она. – Но самый лучший ты получил в вечер нашей первой встречи, после чего принял меня на работу.
– Да, хотя я не сразу следовал твоим советам. – И тут Марсель сказал, что они с Андреа снова вместе.
– Это замечательно, Марсель. Теперь ты должен жениться на ней.
– Ох, Пет, – с шутливым разочарованием отозвался он, – ты ведь утверждала, что даешь только хорошие советы.
Пет перевела разговор на ожерелье.
По словам Марселя, это ожерелье поручил ему купить недавно умерший банкир Хуберт Крозиер. Пет попыталась связаться с его женой, но оказалось, что та гостит на яхте друзей и вернется через две недели. Пет вновь позвонила ей и изложила свою просьбу. Каролина Крозиер неохотно согласилась на встречу.
Стив и Пет прождали десять минут, прежде чем к ним вышла хозяйка дома. Интересная женщина, с тщательно уложенными седыми волосами, она всем своим видом давала понять, что готова уделить им лишь несколько минут. Пет с радостью отметила, что она принесла с собой зеленую бархатную шкатулку.
– Ваша просьба несколько необычна, – сказала мадам Крозиер. – Такие истории обычно сочиняют грабители, чтобы проникнуть в дом.
– Миссис Крозиер, – сказала Пет, – заверяю вас…
– О, я знаю, кто вы такая, мисс д'Анжели. Иначе никогда не откликнулась бы на вашу просьбу. У меня нет привычки показывать самые ценные предметы из моей коллекции, однако я собиралась встретиться с вами, чтобы обсудить заказ.
– Все что угодно. – Пет не желала сейчас отвлекаться и обсуждать новые ювелирные изделия.
– Что ж. – Миссис Крозиер подала Пет зеленую бархатную шкатулку.
Пет дрожащими руками подняла крышку. На шелке цвета слоновой кости лежало ожерелье. Сапфиры и изумруды, отражая яркий солнечный свет, наполнили комнату зеленым и голубым сверканием.
Она передала шкатулку отцу.
– Это оно, папа?
Стив осторожно дотронулся до выложенной бриллиантами буквы «К» на застежке.
– Коломба, – пробормотал он, и его глаза заблестели. – Да, я уверен в этом.
Пет взглянула на хозяйку ожерелья.
– Миссис Крозиер, это единственный след коллекции драгоценностей, когда-то принадлежавших моей бабке…
– Но я приобрела ожерелье законным путем! – оборвала ее миссис Крозиер.
– Я не оспариваю этого, – заметила Пет. – Однако если вы знаете что-нибудь еще об этом ожерелье…
– Извините, мисс д'Анжели. Я знаю только то, что Марсель Иверес купил его на распродаже имущества Дороти Фиск-Хейнц и продал мне – за весьма солидную сумму. Это одно из моих самых любимых украшений.
Пет глубоко вздохнула.
– Позвольте мне спросить вас: не продадите ли его мне?
Ошеломленный Стив уставился на дочь.
Как только слова сорвались с ее губ. Пет ужаснулась. Без сомнения, Марсель продал ожерелье с выгодой для себя, а за эти годы цены на рынке драгоценных камней поднялись до небес. Сейчас ожерелье могло стоить до восьмисот тысяч долларов.
И все же Пет заложила бы все свое имущество, лишь бы получить единственное связующее звено с ее украденным прошлым. В обмен на ожерелье она бесплатно сделала бы для миссис Крозиер десятки других украшений.
Однако Пет испытала облегчение, а не только разочарование, когда ее собеседница покачала головой.
– Это последний подарок моего мужа. Я буду хранить его до самой смерти.
Перед уходом Пет попросила миссис Крозиер позволить ей сфотографировать ожерелье. Она принесла с собой портативную камеру со специальными линзами и сделала несколько снимков с близкого расстояния, стараясь не пропустить даже мельчайшей детали. Возможно, когда-нибудь эти фотографии помогут ей выйти на след.
Пет и Стив направились в Центральный парк. Несмотря на неудачу, Пет охватило странное возбуждение.
– Я испугался, когда ты выразила желание купить ожерелье, – сказал Стив. – Бог мой, а если бы она согласилась?
– Я бы нашла деньги!
Стив внимательно посмотрел на дочь.
– Не сомневаюсь. Но именно это и пугает меня – твоя погоня за мечтой выходит за пределы разумного.
– Мне еще до этого далеко, – улыбнулась Пет.
– Впрочем, мы так ничего и не узнали. Это ожерелье принадлежало моей матери, но след потерян…
– Только в этом направлении.
– Что ты имеешь в виду?
Пет подняла глаза к яркому апрельскому солнцу.
– Есть и другой путь.
Все последующие недели Пет искала связь ожерелья с тем, кому продал его Витторио д'Анжели. Если бы отец рассказал все, когда увидел аукционный каталог, ее задача была бы легче. Поверенные Дороти Фиск-Хейнц, передавшие ее драгоценности в аукционный дом Кристи, могли бы пролить свет на происхождение коллекции. Но у Дороти не осталось наследников, и все ее имущество было полностью распродано. Этот след уже остыл.
Сделав копии фотографий. Пет отослала их в отдел драгоценностей аукционного дома Кристи в Лондоне. В сопроводительном письме она просила сообщить имена и адреса лиц, связанных с коллекцией Хейнц. Другие экземпляры Пет отправила самым пожилым покупателям, значившимся в ее личных архивах, спрашивая, не предлагал ли им кто-нибудь это ожерелье перед тем, как его купила Дороти Хейнц. Такие же запросы она разослала известным во всем мире ювелирам. Вспомнив, что Антонио Скаппа выказал особый интерес к этому ожерелью, и понимая, что расширяющийся бизнес связывает его со многими европейскими аристократами и коллекционерами, Пет послала фотографии и ему, попросив показать их другим ювелирам.
