Текст книги "Драгоценности"
Автор книги: Джоанна Кингсли (Кингслей)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)
– А кем вы работаете? – спросил он.
Пет задумалась. Сказать, что она просто продавщица? Люк все больше интересовал ее, поэтому она надеялась заинтересовать и его.
– Пока я делаю не то, что хочу, – ответила Пет.
– А что вы хотите?
– Быть дизайнером.
– Дизайнером чего?
– Ювелирных изделий.
– Ювелирных изделий, – повторил он. – Чем же это вас привлекает?
В его тоне ей послышалось разочарование или пренебрежение.
– У нас это семейное, – призналась Пет. – Мой дед по материнской линии – ювелир. А бабушка по отцовской отлично разбиралась в украшениях. Говорят, у нее была самая великолепная коллекция в Европе.
– Значит, вы никогда не думали о другом занятии?
Пет украдкой взглянула на Люка. Похоже, он бросает ей вызов, намекая на то, что существуют и более достойные занятия.
– Одно время я подумывала стать психиатром, чтобы вылечить маму… Но потом поняла, что сама сойду с ума, если откажусь от своего призвания. Вы считаете это неправильным?
Он явно обдумывал ответ. Видимо, после войны во Вьетнаме любая работа кажется Люку ерундой.
– Я думаю, хорошо заниматься тем, что любишь. Но по-моему, стыдно отказывать в помощи людям, прежде всего собственной матери, и вместо этого изготовлять побрякушки для привилегированных дармоедов.
Пет откинулась на спинку стула. После лжи, которой потчевал ее дед, откровенность Люка казалась глотком свежего воздуха.
– Что ж, – развела руками Пет, – я сама напросилась на резкость.
– Я не хотел…
– Конечно, – оборвала его Пет. – Но по вашему мнению, я трачу время зря.
– Я сказал другое.
– Смысл примерно такой. Но вам не о чем беспокоиться, мистер Сэнфорд. Говоря о своей работе, я только строю планы, но после сегодняшнего дня они вряд ли осуществятся. – Она допила бренди. – Я готова.
Люк пошел к бару расплатиться. Пет ждала его у дверей.
Всю дорогу до гостиницы в машине царило напряженное молчание.
«Черт возьми! – подумала Пет, прикрыв лицо воротником пальто. – Ну почему все должно закончиться именно так? Люк вел себя безукоризненно в такой сложной ситуации. И мне показалось… что он может остаться в моей жизни. Что появился человек, которому можно все рассказать о маме, о своих планах. Он ведь сам предложил мне поговорить».
И вдруг эти резкие слова, как удар в спину. Кто в этом виноват? Он или она? Пет не знала. Она понимала только одно: его слова исключили возможность подружиться с ним. Люк считает, что работа, о которой она мечтает, – глупость. А по ее мнению, он недалекий и самоуверенный тип, до которого не доходит, что создавать красивые вещи – достойное занятие.
На стоянке у гостиницы Люк проводил ее к машине, и они немного постояли молча.
– Спасибо, – сказала Пет. – Вы очень упростили сложную ситуацию.
– И усложнил простую.
Пет, пожав плечами, направилась к машине.
– Пет!
Она обернулась.
– Мне придется уехать на некоторое время. Но когда я вернусь… мне бы хотелось посмотреть на ваши творения. Убежден, что они прекрасны…
– Они появятся на свет не раньше, чем мне представится возможность для этого, а пока они все здесь. – Пет постучала по голове, и Люк улыбнулся.
Она села в машину и включила зажигание. В зеркало заднего обзора Пет видела, что он стоит на дороге и смотрит ей вслед.
Что она могла сказать? Чего ждала от него? Кто виноват, он или она? Пет размышляла об этом всю дорогу до города.
Но к утру мысли о Люке Сэнфорде были вытеснены злостью на деда.
Конечно, он с нетерпением ждет ее прихода в больницу, чтобы услышать, как они с мамой провели День благодарения и понравился ли Беттине шоколад.
Пет откладывала поход в госпиталь до полудня.
Дед полусидел на кровати, а его загипсованная нога висела на системе рычагов. Увидев внучку, он просиял:
– Ты должна мне все рассказать о вчерашнем дне. Как моя девочка?
– Это ты должен был мне все рассказать, – ответила Пет, и весь ее гнев выплеснулся наружу. Она с силой сжала пальцами округлую перекладину спинки кровати. – Ты должен был рассказать мне правду о маме. Я вправе знать это.
– О чем ты говоришь? О какой такой правде? – Голос Джозефа дрогнул.
– О войне. Об Освенциме. О том, что сделали с мамой нацистские подонки.
Старик выпрямился, насколько позволяла подвешенная нога, но, поняв, что отрицать все бесполезно, обмяк на подушках.
– Как я мог сказать маленькой девочке, что ее мать – шлюха?
– Она не шлюха! Не смей никогда больше так называть ее! Мама – жертва. Она была беспомощной девушкой, прошедшей через ад концлагеря.
Его лицо посерело, на глаза навернулись слезы.
– Я старался сделать все, чтобы она забыла. Я думал, если мы не будем вспоминать об этом, моя любовь и любовь Стива заставят ее со временем забыть все, что произошло. Надеялся, что Беттине будет казаться, будто этого никогда не было.
– Но это было, деда, а ты не позволил ей посмотреть правде в глаза, почувствовать ненависть, боль и пережить свое горе.
Старик вымученно улыбнулся.
– Тебе надо было остаться в колледже, Петра. Из тебя получился бы хороший психиатр.
– А мне ты не дал возможности понять маму. Знай я все, может, мне и удалось бы помочь ей.
– Наверное, я был не прав.
– Да, дед. Ты был не прав. Ты так не прав, что не знаю, смогу ли я когда-нибудь простить тебя.
Он зажмурился, и Пет увидела, как по его морщинистым щекам покатились слезы.
– Пожалуйста, Петра, – прошептал Джозеф. – Я потерял жену. Потерял дочь. Я не могу потерять и тебя.
После этих слов ее гнев иссяк. Пет села на стул рядом с дедом.
– Расскажи мне все, – попросила она, взяв его за руку, – как вас обнаружили, что случилось с тобой, как ты нашел маму после войны. Возможно, уже слишком поздно помочь ей, но помоги мне.
Усталым, дрожащим от волнения голосом он начал свой рассказ. Они так и не узнали, кто их выдал, но в конце июля 1944 года в тайное убежище на чердаке ворвались гестаповцы. Джозефа, как голландца, отправили на работы в Германию, а Беттину – в Вестерборк, где находился пересыльный пункт для голландских евреев. В сентябре, в последнем эшелоне с евреями, она покинула Голландию.
– В том же самом, в котором увезли в Освенцим Анну Франк и ее семью, – содрогнувшись прошептала Пет. – Товарный состав, по семьдесят пять человек в каждом вагоне, с маленьким зарешеченным окном. Путь занял трое суток.
Дед поведал внучке все, что знал о жизни Беттины в лагере по рассказам ее подруги, которая была с ней в те ужасные дни. Эту же историю Пет слышала вчера, но от повторения она не стала менее страшной.
– Я не знал, где Беттина и жива ли она, – продолжал старик. – Меня послали в угольные шахты в Саар, где я работал до тех пор, пока нас не освободили союзники. Потом я несколько месяцев провел в лагере для перемещенных лиц. Я делал все, чтобы разыскать Беттину и Аннеке, твою бабушку. В конце концов мне подтвердили, что мою жену отправили в газовую камеру в Освенциме, и только в конце сорок пятого года я узнал, что твоя мать жива. Я нашел ее в клинике в Марселе.
Сначала она не узнала его. Стоило ему прикоснуться к дочери или заговорить с ней, Беттина срывала с себя одежду, падала на колени и делала то, что видела вчера Пет. Но в конце концов она начала выздоравливать, и Джозеф взял ее домой.
– Но Роттердам был связан для нас с очень страшными воспоминаниями, и я решил, что на новом месте Беттина скорее забудет кошмары прошлого. А что может быть новее Америки?
– Здесь ты встретил папу и ему тоже ничего не сказал.
– Думаешь, если бы он все знал о Беттине, то женился бы на ней?
– Не знаю.
– Я считаю, что поступил правильно, познакомив их. Твой отец тоже потерял на войне близкого человека. Ты не слышала об этом?
– Нет, – ответила Пет, пораженная тем, что в их семье столько тайн.
– Я надеялся, что они помогут друг другу, но ничего не получилось. И все же я не жалею. Они подарили мне тебя.
Пет обняла деда, и они оба заплакали.
– Я прощен, дорогая? Я не перенесу, если нет.
– Прощен, потому что я не могу на тебя долго сердиться. Но обещай мне кое-что.
– Что?
– Больше никаких секретов.
– Обещаю, – ответил он.
Глава 6
Пет была уже в квартале от магазина, когда хлынул дождь. Настоящий апрельский дождь.
Когда Пет выходила утром из дома, светило солнце, и она надела итальянские туфли, купленные несколько месяцев назад. Если не поспешить, они размокнут и потеряют вид.
Приближаясь к магазину, Пет увидела, как двое служащих выставляют плакат с малиновой надписью на серебристом фоне: «Сегодня тот самый дождь». Это была еще одна выдумка Андреа. Рекламный постер «дождя бриллиантов» появился в модных журналах в феврале и вызвал такой резонанс, что Андреа решила вывешивать его в магазине всякий раз, когда начинался дождь. Пет не могла сказать, насколько эта кампания увеличила продажу, но многие одинокие женщины стали чаще заходить в магазин – если не купить товар, то хотя бы посмотреть на него. Андреа Скаппа все-таки изменила имидж «Дюфор и Иверес». Добившись признания своих способностей, она, возможно, станет менее подозрительной и враждебной. Или останется заклятым врагом Пет и однажды убедит Марселя избавиться от нее?
Швейцар Фрэнк, увидев Пет сквозь стеклянную вращающуюся дверь, бросился к ней с зонтиком в руке.
– Доброе утро, мисс д'Анжели, – приветливо сказал он, провожая ее к магазину.
– Уж не знаю, доброе ли, но мокрое уж точно.
– Помните, что говорится об апрельском дожде? – спросил Фрэнк. – Он взрастит цветы, которые зацветут в мае…
«Неплохая строчка для песни», – подумала Пет. Правда, ее будущее выглядело не столь радостно. Все планы Пет пошли насмарку с тех пор, как несколько месяцев назад с мамой случился тот приступ.
Необходимость надолго оставить мать в клинике заставила Пет отказаться от мечты. Она не могла рисковать работой. Когда Марсель после Нового года привез украшения Лалика, Пет включилась в акцию, развернутую фирмой, – приняла участие в подготовке буклета с описанием изделий и составила список потенциальных покупателей, которых предстояло пригласить на грандиозный вечер по случаю открытия выставки-продажи. Украшения шли по рекордно высокой цене, и Пет получала неплохие комиссионные.
Но деньги мало утешали ее. Они почти полностью уходили на оплату счетов. Нога деда срослась, но Пет сомневалась, что он снова примется за работу. Кроме того, она больше не просила отца оплачивать часть содержания Беттины в клинике, и не только потому, что зарабатывала больше, чем он. Пет считала, что Джозеф обманул Стива, скрыв от него правду о Беттине. Женился бы на ней отец, если бы все знал? Так или иначе, Пет надеялась хоть отчасти восстановить справедливость, освободив отца от расходов.
Пет сочувствовала отцу, но ссора перед Днем благодарения отдалила их друг от друга. Она решила не рассказывать ему то, что узнала про мать, не желая окончательно испортить его и без того натянутые отношения с Джозефом. Увидеться же с отцом и ничего не сказать ему означало бы стать соучастницей этой лжи. Поэтому Пет решила не приезжать к нему.
День тянулся медленно. Богатых клиентов, записавшихся заранее, не было, и Пет обслуживала двух покупателей в общем зале. Она потратила на них два часа, но они так ничего и не приобрели. Незадолго до полудня ее позвали к телефону.
– Ну что ты о нем думаешь? – раздался в трубке бодрый голос Джесс.
– О твоем или моем? – спросила Пет.
Вчера у них было то, что называется «двойным свиданием». Джесс хотела узнать мнение Пет о молодом человеке, с которым теперь регулярно встречалась. Этот молодой человек решил привести своего друга и познакомить его с Пет.
Она не любила таких знакомств, но не смогла отказаться. Джесс знала, что у Пет давно никого нет, и хотела сделать ей приятный сюрприз.
Сначала они смотрели спектакль, который уже несколько лет с успехом шел на Бродвее, потом пошли в ресторан.
– О твоем спрашивать нечего, – ответила Джесс. – Только слепой или полоумный не понял бы, что он тебе на дух не нужен.
Пет рассмеялась. Биржевой маклер, с которым ее познакомили вчера, говорил только о том, сколько он зарабатывает, а в театре ей пришлось пару раз стряхнуть его руку со своего бедра.
– А как тебе Фернандо? – спросила Джесс.
– Симпатичный.
– Правда? – обрадовалась Джесс. – Он тебе понравился?
– А чему ты удивляешься? Он явно умен и со вкусом, раз выбрал тебя. К тому же с ним весело, и он прекрасно к тебе относится. Почему бы ему мне не понравиться?
– А откуда у него такой друг? – задумчиво проговорила Джесс.
– Полагаю, дело женщины – оградить мужчину от дурной компании. Так что если ты останешься с ним, у тебя будет чем заняться.
– Надеюсь, я справлюсь. – Джесс понизила голос. – Пет, он говорит, что любит меня и хочет жениться. Представляешь? Это… это меня немного пугает, потому что ты же знаешь, у меня раньше никого не было, и Фернандо… как сон, воплотившийся в явь. Мне так страшно, что… он может закончиться.
– Успокойся, Джесс. С чего ему заканчиваться?.. – Они договорились встретиться в конце недели, и Пет повесила трубку.
Пет постоянно возвращалась к этому разговору. Она солгала лучшей подруге и не знала, правильно ли поступила. На самом деле Фернандо де Моратин ей совсем не понравился. Он был красив, держался свободно, постоянно делал Джесс комплименты, рассказывал веселые истории и сплетни. Но Пет чувствовала в нем какую-то фальшь. Он слишком галантен, слишком услужлив, а Джесс нужен более земной и надежный мужчина. К тому же Пет не могла отделаться от мысли, что Фернандо интересует не сама Джесс, а ее деньги.
Но как сказать об этом подруге? Вдруг она ошибается?
Где доброта переходит в лицемерие?
Размышляя о том, когда стоит говорить правду, а когда нет, Пет вспомнила Люка Сэнфорда. Он был честен с ней, и за это она отвергла его. Уже не в первый раз Пет думала об этом и все больше и больше сожалела, что приняла его упрек так близко к сердцу. Ей многое в нем нравилось: он вел себя умно и тактично, помогая Беттине. Она же упустила шанс завязать с ним дружбу, а может, и нечто большее из-за его прямоты.
Не так давно Пет решила выяснить, куда уехал Люк, и написать ему письмо. Но, приехав в клинику и спросив о Робби, Пет выяснила, что его выписали еще в начале марта и он уехал к брату в Калифорнию. Назвать ей адрес Робби отказались.
– Мы можем переслать ваше письмо, мисс д'Анжели, – предложил доктор Хафнер. – Если Робби захочет, он ответит вам. Но мы обязаны соблюдать полную конфиденциальность.
День тянулся еще медленнее, чем утро. Солидных покупателей не было.
За полчаса до закрытия у входных дверей прозвучал громкий мужской голос:
– Дружище, отойди с дороги и дай мне заляпать грязью пол в свое удовольствие.
Пет выглянула в окно. Швейцар Фрэнк, очень сильный, но добродушный и хорошо воспитанный, решительно преградил дорогу посетителю.
– Объясните, зачем вы пришли, сэр, – спросил он.
В магазин пытался войти высокий, стройный мужчина с темно-русыми, мокрыми от дождя волосами. Несмотря на пасмурный день, он был в солнцезащитных очках. Его голова была забинтована, а глаз прикрывала повязка, что придавало ему сходство с пиратом. К тому же он был явно навеселе.
Пет поспешила вниз.
– Зачем я пришел, – презрительно обратился мужчина к Фрэнку, – тебя не касается, придурок. Если сейчас же не уберешься с дороги, я приму более серьезные меры.
Фрэнк уже собрался схватить наглеца за шиворот и выставить вон, когда появилась Пет.
– Спасибо, Фрэнк, – сказала она. – Я займусь этим джентльменом. Идемте со мной, мистер Маккиннон.
Пет повела посетителя в один из закрытых салонов, предпочитая укрыть его от любопытных глаз.
Конечно, она узнала Маккиннона, как только услышала его густой голос. Дуглас Маккиннон лет двадцать назад был самым популярным молодым актером Англии. Он обучался в Лондонской королевской академии театрального искусства и был членом Королевского шекспировского общества. Через десять лет Дуглас начал сниматься в кино, и количество его поклонников увеличилось. Потом Дугласа пригласили в Голливуд, где год назад он познакомился с самой высокооплачиваемой кинозвездой Лилой Уивер. Они снимались в фильме о Жозефине и Наполеоне. Хотя оба были женаты, вспыхнул бурный роман. Папарацци следовали за ними повсюду.
Однако Пет знала Дугласа Маккиннона не по обложкам журналов, а по фильмам, в которых он играл Ричарда Львиное Сердце, генерала Монтгомери и даже Оскара Уальда.
– Спасибо, что помогли, дорогая, – сказал он, когда они поднялись на второй этаж. – Мне бы не хотелось пришибить этого молодца. Надеюсь завоевать вашу благосклонность… – Дуглас игриво подмигнул Пет.
– Полагаю, – сухо заметила она, – вы пришли в «Дюфор и Иверес» не демонстрировать свои… фамильные украшения, а купить новые.
Маккиннон громко расхохотался:
– О, кажется, леди остра на язык.
Пет указала на салон для избранных покупателей.
– Мне не за чем идти в салон. Отведи меня к Лиле.
– К Лиле? Мисс Уивер здесь нет.
– Будь проклята эта баба! – взорвался Дуглас. – Мы договорились с ней встретиться в пять часов. Уже половина шестого, а ее все еще нет!
– Уверена, она появится с минуты на минуту. – Сама Пет сомневалась в этом. За последние пару лет она несколько раз обслуживала Лилу Уивер. Звезда питала почти патологическую страсть к драгоценностям, особенно к крупным бриллиантам. Она требовала, чтобы поклонники подтверждали привязанность к ней дорогими подарками. Эта женщина интересовала Пет, поскольку напоминала ей Ла Коломбу, собравшую коллекцию ювелирных изделий из подарков многочисленных любовников.
Пет снова указала на салон:
– Пройдите сюда, а я приготовлю вам кофе.
– Лучшее, что ты можешь сделать, – сказал Маккиннон, – это разыскать для меня хорошенькую высокую двадцатилетнюю… бутылочку скотча. – Он снял мокрый плащ, встряхнул его и сел в кресло.
– Мне кажется, вам больше не следует…
– Господи, черт тебя подери, – взорвался Маккиннон, – ты слишком напоминаешь мою мамашу.
Пет подняла трубку телефона, сделала заказ и тоже опустилась в кресло. В свои сорок пять голубоглазый Маккиннон все еще был весьма привлекателен. Сейчас он смотрел на Пет так пристально и властно, что ей стало не по себе.
– А ты симпатичная девчонка.
Она засмеялась:
– Вы первый мужчина, который назвал меня девчонкой.
– Это часть твоего имиджа.
– Весьма польщена.
Дуглас огляделся, проверяя, насколько интимна обстановка.
– Может, устроим тут небольшое свидание, пока ждем эту чертову Лилу Уивер, а? Она наверняка появится не раньше чем через полчаса.
Пет снова засмеялась. Ей много раз делали подобные предложения, но никогда с таким очаровательным простодушием.
– Нет, думаю, не стоит, но за предложение спасибо.
– Пожалуйста, хотя мне отказано.
Принесли виски для Маккиннона и кофе для Пет.
– Как тебя зовут, крошка? По словам великого Шекспира, «всегда полезно узнать имя той, кому бросаешь жаркий взгляд. Тогда слывешь ты человеком чести».
Пет засмеялась:
– У Шекспира этого нет.
– Правда? Ну и пусть, но все равно скажи, как тебя зовут.
– Пет д'Анжели.
– Пет? Пет? Разве это подходящее имя для хорошенькой девчонки?
– Вообще-то Петра.
– О, это уже лучше. Красивое имя, да. И очень тебе идет. – Маккиннон сделал глоток и посмотрел на себя в большое узкое зеркало. – С этой повязкой я чертовски похож на пирата.
– Что случилось? Надеюсь, вы не сильно пострадали?
– Нет, только моя гордость. Мой Ричард уже не так прыток, как когда-то. И не так ловок с мечом. Сегодняшняя репетиция оказалась более кровавой, чем обычно. Но рана поверхностная. Так что по-настоящему задета только моя гордость.
И тут Пет вспомнила. Дуглас приехал в Нью-Йорк играть в премьере спектакля «Ричард III». Чарли уже приглашал Пет в театр, но, по его рассказам, репетиции проходили с трудом из-за пристрастия Маккиннона к спиртному.
– Буду рада увидеть вас на сцене, – сказала Пет. – Говорят, вы великолепно играете Шекспира, а «Ричард» – моя любимая трагедия.
– Что? Этот несчастный мошенник Ричард? Отлично, тогда мы друзья. Считай, что у тебя уже есть два билета на лучшие места.
Пет искренне обрадовалась. Она редко бывала в театре, а возможность увидеть на сцене Дугласа Маккиннона считала подарком судьбы.
– Не знаю, как отблагодарить вас, мистер Маккиннон.
– Подумай, детка. – Он одарил ее дьявольской ухмылкой. – Будем молиться, чтобы премьера состоялась.
Дуглас сделал большой глоток, а Пет украдкой посмотрела на часы. Почти шесть. Ей пора домой, но Посетитель явно не собирался уходить.
– Она не верит, что я ее люблю, – вдруг проговорил он. – Лила заявила, что не подаст на развод со своим малышкой Билли, поскольку не уверена в моем постоянстве.
– А вы? – полюбопытствовала Пет.
– Я? – Дуглас осушил бокал. – Я всем покажу, как я ее люблю. – Он достал из кармана смятый бумажный пакет. – Вот.
Когда он развернул его, Пет ахнула. Такого изумительного сапфира она еще не видела. Опытным глазом Пет сразу определила, что в нем не меньше девяноста карат. Такие встречаются только в Кашмире. Синие, как оперение на шее павлина.
– Великолепный камень, – заметила она.
– И я так думаю. Вряд ли кто-то другой выложил бы за него почти четверть миллиона долларов.
– Где вы его взяли?
– Купил у одного частного торговца из Сингапура. Как по-твоему, он понравится Лиле? – с волнением спросил Дуглас.
– Полагаю, мисс Уивер очень обрадуется.
– Ты знаешь двух этих…
– Кого?
– «Двух веронцев». Валентин, акт третий, сцена первая:
Где речь бессильна, действуйте другим:
Порой для сердца женщины прелестной
Дороже слов подарок бессловесный.
Пет прикоснулась к камню.
– Можно посмотреть? – Он пренебрежительно махнул рукой, и Пет, достав из кармана ювелирную лупу, начала рассматривать сапфир. Он казался чуть дымчатым, что отличало кашмирские сапфиры. – Великолепный камень, – повторила Пет, возвращая его Дугласу.
– Все это хорошо, но где же эта чертова Лила? Я хотел подарить ей сапфир сегодня. И заказать у вас оправу. Что-нибудь оригинальное. Такое, чтобы она наконец согласилась выйти за меня замуж. Лила нужна мне, понимаешь.
Дуглас стал по-пьяному слезлив.
– Мистер Маккиннон, я уверена…
– Она не придет, я знаю. Ее проклятый муж предложил перемирие. Лила обещала мне не соглашаться на это, но я знаю мою девочку. Если малышка Билли принесет ей алмазные подвески или изумрудный браслет, она еще как согласится. Все дело в том, моя дорогая Петра, кто принесет ей камень подороже, он или я.
Маленькие золотые часы на полке пробили шесть раз.
– Мистер Маккиннон, – сказала Пет, – нам пора закрывать магазин.
– Да, правда. – Дуглас завернул огромный сапфир. – Она не заслуживает его. И меня тоже. Я подарю его кому-нибудь еще.
Маккиннон опустил камень в смятый бумажный пакет, сунул в карман мокрого плаща, поднялся, поклонился и через опустевший магазин направился к выходу. Пет последовала за ним.
Возле дверей Маккиннон покачнулся.
– Мне нужно подышать свежим воздухом. Я прогуляюсь пешком до отеля. – Он надел плащ.
Пет поспешила за ним. Отпустить подвыпившего человека с таким сапфиром гулять по Манхэттену было выше ее сил.
– Мистер Маккиннон, – предложила она, – может, оставите камень в сейфе?
– Зачем, моя дорогая? – Он небрежно махнул рукой.
– Но у нас безопаснее.
– Ох, как мисс Уивер расстроится, если на меня нападут воры или грабители.
Дуглас церемонно поцеловал руку Пет и вышел на улицу, где все еще хлестал дождь.
Пет проследила за ним взглядом. Она не сомневалась, что Маккиннон зайдет в ближайший бар, пропустит еще пару бокалов скотча и покажет новым друзьям свой сапфир. И тогда сегодняшний день для него закончится где-нибудь в темной аллее.
Схватив огромный зонтик, который Фрэнк всегда держал у дверей, Пет бросилась за Дугласом. Лучше всего взять такси и отвезти его домой.
Не успела она выйти, как ветер вывернул зонтик. Догнав через два квартала Маккиннона, Пет уже вымокла до нитки.
И о чудо! Впереди показалось свободное такси. Пет махнула рукой, и оно, взметнув фонтан брызг, остановилось.
Пет распахнула дверцу, но Маккиннон упорно желал пройтись пешком.
– Послушайте, если мой босс услышит, что я, зная про ваш камень, позволила вам уйти с ним, а не заперла в сейфе… то моя песенка спета.
– У вас, американцев, так много занятных выражений.
– Давайте обсудим американскую фразеологию там, где камень будет в безопасности.
– С удовольствием, дорогая, если ты согласишься пообедать со мной.
Пет покачала головой.
– Мистер Маккиннон…
– Дуглас, и, пожалуйста, не отказывайтесь, иначе подвергнете меня и мой драгоценный груз страшной опасности.
Тут вмешался шофер:
– Что за дела? Соглашайся, или я поеду искать других пассажиров.
– Хорошо, – сказала Пет, и они сели в такси. Маккиннон велел шоферу подбросить их к отелю «Плаза».
– Я не могу пойти туда в таком виде, – сказала Пет.
– Ты, дорогая девочка, просто восхитительна и можешь обедать хоть с принцессами. – Дуглас наклонился к ней: – Как, говоришь, тебя зовут?
Пет снова засмеялась, сомневаясь, что Дуглас вспомнит его через десять минут. «О, Джесс, – подумала она, – что я тебе расскажу!..»
В бутике отеля «Плаза» Маккиннон купил Пет красное платье с открытой спиной от Валентино. Чтобы предотвратить возражения Пет, он заявил, будто взял платье напрокат.
Пет переоделась в дамской комнате и, насухо вытерев волосы, туго стянула их красной шелковой лентой. Поправив макияж, она почувствовала, что готова выйти в свет. Строгая прическа подчеркнула тонкость черт ее лица. Теперь Пет напоминала модель, рекламирующую косметику. В голубых глазах Пет вспыхнула жажда приключений.
В этот вечер Пет впервые оказалась в известном по рассказам, но незнакомом ей мире. Когда они вышли из дубовой гостиной отеля, их уже ждал лимузин. Маккиннон повез Пет выпить кофе в «Риджен», а затем в «Элайн». Каждый раз она убеждала себя остановиться, но затем уступала Дугласу. Да и как отказать ему? Пет не просто посещала самые известные места в городе, но еще и под руку с тем, кто привлекал к ней повышенное внимание окружающих. Маккиннон знал почти всех владельцев этих заведений, и те, увидев его, выражали искреннюю радость. Пет подозревала, что уже завтра газеты объявят ее новой пассией Дугласа Маккиннона.
Около часу ночи они приехали в «Студию-54». Над переполненной площадкой для танцев висел неоновый полумесяц. Оглушающая музыка возбуждала. У Пет гулко забилось сердце. Маккиннон увлек ее в круг танцующих, и она рассмеялась.
Весь вечер, однако, Пет не сводила глаз с плаща Дугласа.
– Мне пора домой, Дуглас, – сказала Пет в два часа ночи.
– Ерунда, мы поедем в даунтаун, Петра. Говорят, там великолепно.
– Простите, но моя карета вот-вот превратится в тыкву. – Она зевнула. – К тому же утром мне надо идти на работу.
Они оделись и вышли. Подъехал лимузин, и Маккиннон велел шоферу отвезти Пет, куда она пожелает. Пет испугалась: Дуглас будет кутить… с сапфиром в кармане.
– Если вы не собираетесь домой, то отдайте мне то, что у вас в кармане. Так будет надежнее, – непринужденно, но твердо сказала она.
Подумав, Маккиннон достал из кармана бумажный пакет.
– Полагаю, это мудро. – Он отдал ей сапфир.
– Завтра утром я положу камень в сейф «Дюфор и Иверес». – Пет с облегчением вздохнула. – Он будет ждать вас и мисс Уивер. – Пет села в лимузин.
– Завтра я не приду, любовь моя. Мне нужно съездить на пару дней в Калифорнию. Повидать одного продюсера. Он не уверен, что я подойду на роль, представляешь? Но в пятницу я вернусь и приду в магазин с Лилой, чтобы потолковать с дизайнерами об оправе. Она должна быть сногсшибательной. – Дуглас послал Пет воздушный поцелуй и отошел от машины.
В машине она закрыла глаза. Мысли лихорадочно теснились в ее голове. Пет думала о Лиле Уивер и ее коллекции драгоценностей, о том, что обо всем этом скажут Чарли и Джесс.
Но к тому моменту когда машина остановилась возле ее дома, Пет знала, что ей предстоит бессонная ночь.
