Текст книги "Поездка в Техас"

Автор книги: Джоан Эллиот Пикарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

– Проходи и садись, – сказал Боб, показывая Трейси на стул и закрывая дверь кабинета.

– Слушаю, Боб.

– Я хочу знать, что с тобой случилось, – проговорил он, хмурясь. – Ты уже две недели, как вернулась из Техаса, а я только однажды видел улыбку на твоем лице. Ты похудела, у тебя под глазами темные круги. Ты выглядишь, как черт знает кто.

– Большое спасибо за комплимент.

– Твое интервью с женой вице-президента было великолепно. Статья о ранчо «Рокочущее «Р»» стала лучшей твоей работой. Клянусь, у меня от одного чтения про то, что эти мужики делают на ферме каждый день, заболели все косточки. Конечно, нужен определенный склад мужского характера, чтобы любить эту землю и работу на ней. Прекрасная статья.

– Спасибо, Боб, и если у тебя нет никаких жалоб на мою работу…

– Я забочусь о тебе, детка. Что-то случилось, пока ты была на ранчо, что изменило тебя до неузнаваемости. Я твой друг, Трейси. Позволь мне помочь тебе.

– Ты ничем не сможешь помочь мне, Боб. Я так устала от слез, но я не могу перестать плакать. Каждую минуту он стоит у меня перед глазами.

– Кто, милая?

– Мэтт Рамсей, сын Кендала. Я люблю его, Боб. И всегда буду любить.

– А он не любит тебя.

– Нет, он любит. Но я разрушила то, что было между нами. У меня ушло так много времени, чтобы принять его преданность этой земле. Боб, я была такой эгоистичной, что не хотела делить его ни с кем и ни с чем. Но я стала все понимать из-за Джонатана. Чайка Джонатан Ливингстон, теленок, помог мне понять, что я принадлежу этому ранчо и этой земле. Мой дом на ранчо «Рокочущее «Р»», вместе с Мэттом.

– А ты говорила ему, что хочешь быть там вместе с ним?

– Он был так обижен, когда я сказала ему, что должна уехать. Он доверил мне нашу любовь, а я разрушила ее и предала его.

– А ну-ка, подожди минуточку. Разве самолеты перестали летать? Поезжай и скажи ему об этом снова ради всех святых!

– Нет, он мне больше не поверит. Если бы ты только мог видеть боль в его глазах… Нет, это безнадежно.

– Никогда не думал, что ты пораженец, беглец от трудностей.

– Я знаю, когда я проигрываю. Спасибо за то, что выслушал меня. Постараюсь не болтаться здесь! – сказала она, целуя Боба в щеку.

– Ненавижу такие слова!

– Я тоже, мой дорогой друг.

Час спустя Трейси посмотрела на часы и со вздохом облегчения увидела, что пора идти домой. Боже, как она устала. Перспектива очередной одинокой ночи в своей квартире была невыносима, но, может быть, на этот раз ей удастся уснуть.

– Как я рада, что застала тебя, – сказала молодая девушка, просовывая голову в дверь. – Тебе только что прислали посылку.

– Спасибо, – сказала Трейси, принимая из ее рук маленький ящичек и снова опускаясь на стул. Ее сердце забилось быстрее, когда она увидела по штемпелю, что посылка направлена из Далласа.

Трясущейся рукой она разорвала бумагу, и ее глаза застлали слезы, когда она увидела слова на открытке, прикрепленной к посылке. Там было написано: «Если ты любишь меня так же, как я тебя, приезжай домой, Трейси. Джонатан и я нуждаемся в тебе. Мэтт».

«Ох, Мэтт, – прошептала она. – Мой дорогой Мэтт».

Ящичек был обит голубым бархатом, и Трейси, затаив дыхание, приподняла крышку. Ее сердце застучало еще сильнее, когда она увидела, что было внутри. Это была морская чайка, сделанная из серебра, на тоненькой цепочке. Ее крылья были подрезаны, голова наклонена вниз, как будто она собиралась прыгнуть с небес на землю в поисках дома, того места, что было предназначено для того, чтобы провести там остаток жизни.

– Ты готова? – спросил Боб с порога. – Боже, ты опять плачешь!

– Боб, увольняй меня, – зарыдала Трейси еще громче.

– Что-о-о?

– Мэтт любит меня. Да, да. Он прислал мне чайку в подтверждение этого.

– Что?

– Боб, разве ты не слышишь? Я прямо сейчас улетаю в Техас! Я обожаю тебя, буду сильно скучать без тебя, позже вернусь за своими вещами, но сейчас – до свиданья, Боб! Будь счастлив вместе со мной, порадуйся за меня!

– Я постараюсь, детка! – крикнул Боб ей вслед. – Так приятно снова видеть тебя улыбающейся.

Первый рейс был только следующим утром, и Трейси этот отрезок времени казался вечностью. Еще дольше тянулось время от взлета до посадки в аэропорту Далласа. Непонятный страх удержал ее от звонка на ранчо и разговора с Мэттом. А вдруг все это только сон и он прикажет ей убираться с этой земли, а без звонка она хоть увидит его в последний раз.

Когда она вышла из такси перед домом, то попросила таксиста поставить багаж у подножия лестницы. Глубоко вздохнув, она прикоснулась кончиками пальцев к серебряной чайке, которая свисала с шеи на цепочке, потом подошла к парадной двери и постучала. Звук показался ей таким же громким, как удары собственного сердца.

– Здравствуй, Элси, – тихо сказала она, когда домоправительница открыла ей дверь.

– Ой, милочка! Будь благословенен этот день! Входи, входи! Где твои вещи? Спасибо Господу, что ты приехала. Я боялась, что ты не захочешь здесь остаться. Пойду, принесу твой багаж.

– Мэтт уже вернулся с пастбища?

– Жду, он будет с минуты на минуту. Но ты лучше зайди к мистеру Рамсею вначале. Он в гостиной.

– Он, может быть, не захочет видеть меня?

– Иди, иди, и да поможет тебе Бог. Спасибо, что вернулась домой, – прошептала Элси, вытирая слезы передником, – Я так по тебе скучала.

Трейси подошла к дверям гостиной и остановилась. Кендал Рамсей сидел на своем обычном месте у камина в кресле на колесиках, на его коленях лежал нераскрытый журнал.

– Мистер Рамсей? – окликнула его Трейси.

– Трейси! Дай мне посмотреть на тебя!

– Я не знала, захотите ли вы увидеть меня, – сказала она, подходя к нему ближе.

– Почему? Потому что ты и Мэтт расстались из-за недопонимания? Ты все еще любишь моего сына, Трейси?

– Да, больше, чем могу это выразить словами.

– Ты нашла внутреннее спокойствие, как моя Алида?

– Да.

– Тогда иди и найди этого парня, Мэтью Рамсея, и научи его, как нужно смеяться. Это место стало очень мрачным после того, как ты уехала отсюда. Не теряй попусту время со стариком, когда сердце зовет тебя.

– Спасибо, спасибо вам, – она крепко обняла Рамсея и выбежала из комнаты.

Она бежала через лужайку и замедлила шаги, только подойдя к конюшне. Уже показались первые всадники, возвращавшиеся с поля после дня напряженной работы. Теплая волна пробежала по ее телу, когда она подумала, что среди них может быть и Мэтт. Дасти ехал во главе процессии, на его лице заиграла широкая улыбка, когда он увидел Трейси, стоявшую на краю лужайки.

– Вот так-так! – присвистнул он. – Расступитесь-ка ребята, а лучше убирайтесь прочь. У нашего хозяина возникли кое-какие дела личного плана.

– Что ты так разорался? – спросил Винди, выходя из конюшни. – Привет, красавица. Как приятно снова видеть тебя.

– Привет, Винди, – заулыбалась Трейси. – Как поживает Джонатан?

– Самое хорошенькое создание на всем ранчо. Ну, ладно, вы, ковбои, убирайтесь отсюда, идите в конюшню. Дасти, а где Мэтт?

– Он едет за нами.

– Тогда не стойте здесь. Зайдите внутрь, вам говорят, олухи.

Вдруг Трейси осталась совсем одна. Ее колени подгибались, а сердце билось изо всех сил, когда она увидела одинокого всадника, приближающегося к конюшне. Его лошадь шла медленным шагом. Стетсон Мэтта был надвинут на глаза, и Трейси не могла разглядеть его лицо. Как будто почувствовав ее присутствие, он резко поднял голову, натянул поводья и остановился футах в двадцати от нее. Он спрыгнул с седла, выпрямился и стоял, не шевелясь, будто не веря своим глазам. Он пошел к ней, остановился, раскрыл руки для объятий.

С громкими всхлипываниями она перелетела через лужайку и бросилась в его объятия.

– Боже, Трейси, моя Трейси, ты вернулась домой, – сказал Мэтт, зарываясь лицом в ее волосы.

– Да, да, Мэтт, я никогда не покину тебя. Я так люблю тебя.

Он поднял голову и посмотрел на нее. В глазах у обоих стояли слезы. Он нашел ее губы, и его поцелуй сказал все о его чувстве к ней и о его безмерном одиночестве без нее. Ковбои, столпившиеся в дверях конюшни, шумно выражали свое одобрение. Они смеялись, кивали головами, хлопали друг друга по спине. Винди достал носовой платок и вытер слезы, громко высморкался и сказал этой группе бездельников, чтобы они не лезли не в свое дело.

– Пошли к бассейну. Самые приятные и неприятные наши разговоры происходили там, – сказал Мэтт.

Он крепко прижимал Трейси к себе, пока они не сели в шезлонги. Мэтт дотянулся до нее и погладил пальцем морскую чайку, висевшую на цепочке у нее на шее.

– Я молил Бога, чтобы ты поняла, что это значит, – тихо сказал он.

– Она сказала мне, что ты любишь меня, что я нужна здесь и эта земля принадлежит и мне тоже.

– Трейси, я изменюсь, я обещаю тебе, – сказал Мэтт, вкладывая ее маленькую ладошку в свои огромные руки. – Пожалуйста, будь терпеливее, пока я буду передавать часть ответственности за ранчо Фарго, Дасти и другим. Я тупоголовый ковбой, помнишь? Но я решу эти вопросы, увидишь.

– Буду ждать, если и ты тоже поймешь, что, если привезешь домой больного теленка, я не буду обедать.

– Вот так все ясно, – рассмеялся Мэтт.

– Мне все объяснил Джонатан Ливингстон – теленок. Мэтт, я знаю, мы можем быть счастливы. Наша любовь станет еще сильнее и крепче, если мы будем уступать друг другу и делиться друг с другом.

– Ты выйдешь за меня замуж, Трейси? Ты станешь моей женой? Моим партнером по ранчо?

– Навсегда, Мэтт Кендал, – она улыбнулась ему сквозь счастливые слезы.

Он поднял ее на ноги и с силой прижал к своей крепкой груди. Он держал ее так, будто говорил, что ничто и никто не сможет отнять у него эту женщину, самую желанную и родную на земле. Он поцеловал ее с таким неистовством, что у нее подкосились колени.

– Черт, – сказал он, внезапно отпуская ее. – Я испачкал твое красивое платье. Я забыл, какой я чумазый.

– Лучше мне пойти и переодеться.

– Хорошо. Добро пожаловать домой, любовь моя.

– Я так счастлива, что снова здесь.

– Сделай для меня еще одну вещь – и я поверю, что это все не сон, – сказал Мэтт.

– Скажи, что.

– Назови меня неотесанной дубиной. Это убедит меня навсегда, что Трейси Тейт вернулась домой.

– Нет, это не соответствует кодексу ковбоя.

– Правда?

– Да.

– Ты любишь меня?

– Навсегда, Трейси?

– Да.

– Пошли обедать.

– Пошли.

Во время обеда они перебивали друг друга, улыбались друг другу, теряли нить разговора. Старый Кендал только качал головой, смеялся и под конец обеда был уже как будто один за столом. Элси сновала взад-вперед, промокая глаза передником и бормоча под нос, какие красивые детки скоро появятся на ранчо.

После обеда они перешли в гостиную, где Мэтт налил всем бренди и провозгласил тост за невесту. Трейси залилась румянцем и подняла бокал.

– Боже, – сказала Элси, вбегая в гостиную, – ну и дел натворили твои бездельники. Мэтт, выйди с Трейси на парадное крыльцо.

– Зачем? – спросил Мэтт.

– Иди и не спрашивай, Мэтью. Лестер, отвези мистера Рамсея. Ему обязательно это нужно увидеть. Ой, Трейси, возьми эту плетеную корзинку с собой.

– Мэтт, – позвала Трейси.

– Не смотри на меня. У меня нет ни малейшего представления, что происходит. Может, у Элси горячка от жаркой плиты.

Прекрасный техасский заход солнца растекался по небу, когда группа людей вышла на крыльцо. Трейси вскрикнула от вида открывшегося зрелища, а Мэтт пробормотал: «Черт возьми» и закашлялся.

Перед крыльцом выстроились в одну линию все работники ранчо. Они сидели высоко в седлах на своих блестящих лошадях. Мэтт и Трейси сошли с крыльца и направились к ним. Каждый мужчина наклонялся в седле и складывал в корзинку Трейси желтую розу, а она по очереди благодарила всех.

– Мэтт, я даже не знаю, что и думать, – сказала Трейси, когда последний ковбой ускакал прочь.

– Это желтая роза Техаса. Они говорят тебе: добро пожаловать домой.

– Ты не знал об этом?

– Нет. Они чертовски изобретательные парни. Давай посидим здесь и посмотрим на звезды. Ты заметила, как мой отец и другие тактично испарились.

– По кодексу ковбоя они должны были это сделать, – ответила Трейси.

Они сидели на вращающихся стульях, и Мэтт признался, что на них он практиковался, как держать ребенка на каждом колене.

– Двух? – спросила Трейси.

– Двух мне и двух тебе.

– Боже, это работа, прямо созданная для меня.

– Да.

В течение нескольких минут они молчали, потом Мэтт взял руку Трейси и нежно погладил ее ладонь.

– Я так сильно по тебе скучал, – сказал он тихо. – Я машинально проводил каждый день, не волнуясь ни о чем. Потом я шел к Джонатану, а тот смотрел на меня так, будто спрашивал, что я сделал с тобой. Я даже ходил в рощу и представлял, что ты там. Я тосковал без тебя. Я послал тебе чайку, отчаявшись, что ты снова приедешь ко мне.

– Я никогда не покину тебя, Мэтт.

– Я разговаривал с отцом и он рассказал мне, как старалась моя мать понять притяжение этой земли и как их любовь преодолела все испытания. Потом Винди прижал меня к стенке и приказал отдать часть работы другим, если я намереваюсь удержать тебя рядом, и я знал, что он был прав. Не могу поверить, каким я был глупцом. Я только брал от тебя, ничего не давая взамен.

– Это неправда, Мэтт. Ты дал мне свою любовь. Я тоже делала ужасные ошибки. Я вела себя, как испорченный ребенок, хотела, чтобы все было по-моему. Мое поведение просто невозможно оправдать. Все, что я могу сказать: я прошу прощения и люблю тебя.

– Трейси, я так хочу быть с тобой сейчас. Ох, черт, совсем забыл. Ты еще не видела Джонатана. Я знаю, ты его очень хочешь…

– Я его увижу утром, Мэтт. Сейчас мне нужен только ты.

Мэтт крепко обнял ее за плечи, и они направились к дому. Трейси остановилась возле своей желто-белой спальни.

– Нет, – сказал Мэтт, заметно волнуясь, – отныне ты будешь спать со мной, в моей комнате, там, где должна быть жена. Мы поженимся очень скоро. Я хочу, чтобы ты была со мной до зари.

– Но Элси…

– Просто не заметит нас.

– Боже, я забыла свои розы на крыльце.

– Они останутся там до утра.

– Ты опять спешишь, ковбой.

– Ты даже не представляешь, как, леди!

Трейси представляла, потому что соскучилась не меньше Мэтта. Она сразу же бросилась к нему, как только дверь комнаты закрылась за ними. Она погрузила руки в его густые волосы, их губы встретились. От Мэтта пахло знакомым лосьоном для бритья, и этот запах вернул ее к дорогим воспоминаниям.

Мэтт крепко прижал ее к себе, лаская стройное тело. Одежда как-то мгновенно очутилась на полу. Мэтт опустил Трейси на прохладные простыни и лег рядом.

– Я так мечтал об этой минуте, – прошептал он, лаская дрожащей рукой ее грудь. – Я лежал здесь ночи напролет и тосковал по тебе. Трейси, мы оба похожи на морских чаек, постоянно ищем свой берег, находим его, теряем и ищем снова. Но я нашел свой берег, тебя, я никогда тебя не потеряю, клянусь Богом.

– Люби меня, Мэтт, – прошептала она.

Их страсть и тоска несли их туда, где не было места боли, растерянности и сомнения. Они путешествовали по этой прекрасной стране, достигли берега и вернулись оттуда как одно целое существо.

– Ты моя жизнь, – нежно произнес Мэтт.

– Ты смысл моего существования, – проговорила она.

– Почему ты не спишь?

– Потому что, Мэтт Рамсей, меня так долго не было с тобой, я так скучала по тебе, что не хочу говорить спокойной ночи.

– А мне придется с трудом влезать в седло завтра утром, да?

– Конечно.

– Звучит обнадеживающе, будущая миссис Рамсей.

Медленно, как будто заново, они постигали друг друга, их губы и руки были вместо слов. Слов не было нужно, потому что была вечная симфония любви мужчины и женщина, такая же прекрасная, как жизнь, такая же многообразная. Они заснули, и им снились сны любящих людей, они видели во сне завтра, полное счастья, радости и света.

Лунный свет пробивался через стекло и падал на картину над кроватью с изображением летящей чайки. В конюшне открыл глаза Джонатан Ливингстон Чайка, потом снова задремал. Он спал глубоким спокойным сном до самой зари.