Текст книги " Звёздные войны: Красный урожай"
Автор книги: Джо Шрайбер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Он нанес удар свои мечом, рассчитывая поразить противника, но Ра’ата уже не было там, где он был секунду назад; казалось, он исчез в облаке снега. Ласск глянул вверх. Второй ученик был совершал кувырок прямо над ним и уже опускался, когда Ласск инстинктивно отскочил на долю секунды раньше, чем Ра’ат приземлился.
– Твой Атару стал намного отточенней, – проворчал Ласск. – Ты практиковался.
Резко повернувшись, он направил свой меч как раз туда где должен был находиться Ра’ат, и оказался прав. Когда Ра’ат поднял глаза, он стоял перед кончиком меча Ласска. Один удар мог бы закончить поединок, два – убить его.
Но был и другой вариант.
– А теперь, – приказал Ласск, встретившись взглядом с другим учеником и позволяя Силе течь сквозь него, как электрический ток, – брось меч.
Ра’ат сжал рот, пока не стало видно, как играют мышцы на челюсти. Его рука дрожала, но он не отпускал меч.
– Брось свой меч, – повторил Ласск.
Ра’ат не пошевелился. Ласск почувствовал, как настоящий гнев охватывает его и ярость, какую он редко испытывал. Без колебаний он вонзит свой меч в своего противника. Если Ра’ат решил умереть таким способом здесь за библиотекой, Ласск сделает ему одолжение.
Уже подавшись вперед, он услышал, как вверху разбилось окно.
Взглянув вверх, он увидел, как что-то вырвалось из верхней части башни, на мгновение погрузившись в сверкающий ореол разбитого стекла. Сначала Ласск подумал, что это какой-то инопланетный вид – оно имело слишком много рук и ног – но потом понял, что в действительности видит двух людей, вращающихся вокруг друг друга.
Падение вниз должно было составлять сто или более метров. Они падали вместе, переплетясь в воздухе, стремительно несясь вниз, и обрушились на каменистую заснеженную дорожку с отвратительным, мясным хрустом.
Несмотря на свою репутацию жесткого человека, Ласск отвел взгляд. Гравитация превратила трупы в порошок, деформировав их в несвойственные формы. Сломанные кости прорвали плоть. Один из них – без рубашки, кровавый мешок просачивающихся внутренних органов, – лежал под таким углом, что Ласск мог видеть его правый глаз, выступающий из глазницы.
Затем оно село.
Ласск разинул рот, парализованный ужасом. «Это невозможно», подумал он. Никто не выдержал бы такого падения. Никто…
Его мысли, все, что от них осталось, начисто оборвались. Окровавленное нечто смотрело прямо на него единственным здоровым глазом, дикая, нечеловеческая ухмылка расплывалась на том, что осталось от его лица. Помимо выбитого глаза, падение что-то сделало с его позвоночником и плечами, вывернув их в разные стороны, вывихнув ключицу, выталкивая наружу через кожу кость его руки. Оно выглядело, как грубо отдрапированный на своей вешкалке костюм телесного цвета.
Тем не менее, оно все ещё двигалось.
Его сломанные руки схватили другой труп, подхватив его одним неуклюжим энергичным движением, и потянули в сторону рта; в этот момент Ласск осознал, что за сломанными костями и слоями крови, он видит искаженные тела Вима Никтера и Джуры Острогота.
То, что было Никтером, резко двинуло головой и впилось зубами в мясистые остатки лица Острогота. Почти сразу же Ласск мог услышать неприятный звук, ряд жадных, слюнявых похрюкиваний. Острогот, все что от него осталось, не сделал ни одного движения для сопротивления.
– Что это? – прошептал Ра’ат за его спиной. – Что это такое?
Ласск отрицательно качал головой, отступая назад. У него не было соображений по поводу только что им увиденного: на обдумывание того, как он собирался бороться с ним или использовать его для своих личных целей, уйдет время, но на данный момент Ласск будет действовать на условиях этого существа.
– Ты разберешься с этим. – Отбросив свой меч в сторону, Ласск повернулся к Ра’ату и схватил младшего ученика за тунику обоими руками, толкая его вперед с такой силой, что зубы Ра’ата щелкали, как кастаньеты. Потрясение Ра’ата сделало его уязвимой, легкой мишенью. Его собственный меч выскользнул из рук, лязгая о камни, пока не застрял в свежевыпавшем снегу.
– Что… что ты делаешь? – спросил Ра’ат, – Ты не можешь…
Ласск развернул его и оттолкнул так сильно, насколько это было возможно, в направлении слюнявого, жующего существа, которое склонилось над Джурой Остроготом. Ра’ат визжал, размахивая руками, как будто что-то в воздухе его могло удержать. Почти сразу же его ноги запутались, он запнулся, пошатнулся, поскользнулся и, наконец, упал, приземлившись сначала на колени, а затем на спину.
Существо-Никтер подняло свою голову. Свежая кровь брызгала изо рта, капая с губ. Его единственный видящий глаз дрожал, как сырое яйцо в кружке. Оно оттолкнуло тело Джуры в сторону и полностью сосредоточилось на Ра’ате с аппетитом животного, которому предлагают живое мясо.
– Нет, – прокричал Ра’ат, пытаясь подняться. – Нет…
Ласск отвернулся и побежал. Последнее, что он услышал, до того момента пока не забежал в библиотеку, был пронзительный вопль Ра’ата.
15
Отбор
Скабрусу потребовалось менее тридцати секунд, чтобы промыть раны на лице физраствором и активировать автодиагностические манжеты. Все находилось именно там, где он оставил. Скабрус работал уверенно, без малейших колебаний, быстрота и привычная плавность его движений не выдавали гнева, засевшего у него в груди, словно обжигающий красный кусок угля.
От его правого запястья шел слабый электронный сигнал, означающий тридцати секундную отметку. Он проверил манжеты, светящиеся голубым светом выводимых данных, и увидел, что до сих пор идет калибровка исходного образца крови.
Между тем, девушка, джедайская погань, уже исчезла.
Скабрус не видел, как она убежала, но он знал, конечно, что она попытается сбежать, к тому же, она получила такой шанс. Это было естественно. Неважно – орхидея выполнила свою работу и будет предостаточно времени, чтобы догнать джедая позже. Она исполнит свое предназначение достаточно хорошо, когда придет время.
На данный момент у него были более насущные вопросы, требующие внимания. Он продолжал работать, тщательно контролируя свои эмоции. Критическое мышление было тем, что он получил от всего, имеющего отношение к проекту; его разум был двигателем бесстрастной отчужденности и Скабрус имел абсолютно решительный настрой сделать все необходимое для успешного завершения эксперимента. Эмоции, которые питали этот двигатель: амбиции, безграничная ярость, врожденное развращенное безразличие ко всему, кроме себя, – были тщательно изолированны в темноте сосудов его сердца, где не имели возможности отвлечь его от собственной цели.
И все же, тем не менее, он ненавидел ее.
Ненавидел ее с ожесточенной, угнетающей ненавистью всей ситхской машины войны, ненавидел ее ослепительной мощью десятка тысяч умирающих солнц, эту джедайку, чья орхидея была основой, вокруг которой всё вращалось, и именно чьё писутствие здесь позволило ему увидеть успешное осуществление его проекта.
И было приятно осознавать, что ненависть находится там, где он может получить доступ к ней в любое время, когда только захочет, также, как наливают и умеренно потягивают хорошее вино. Будет здорово найти ее и…
Ну, завершить дела.
Хестизо Трейс умрет мучительно.
Хестизо Трейс будет умирать в пронзительных криках.
А он будет жить вечно.
Раздался звуковой сигнал, отсчитавший минутную отметку. Скабрус посмотрел на результаты анализа. Синие цифры мигали красным. Он нахмурился, но совсем немного. Начальные уровни заражения выше, чем ожидалось: такие показатели говорят о том, что система уже провела редиагностирование, чтобы выделить специфический антиген и начать следующий этап очистки.
Он больше не мог ждать. Прибор для гемодиализа был портативным и со всеми своими трубками мог разместиться на спине, вмещая шесть литров незараженной крови. Накинув ремни на плечи, Скабрус присоединил нагнетатель к вене на правой руке и начал процедуру. Ощущение тепла разлилось по его руке, наполняя грудь, ослабляя напряженность и давая возможность дышать глубже. Он выставил время. Сохраняя такую скорость, замещение крови будет продолжаться шесть часов – при условии, что ничего не произойдет за это время.
Скабрус прошел мимо турболифта, направившись непосредственно к разбитому окну. Он осмотрел заснеженную местность простиравшуюся до горизонта. Чувство уверенности наполнило его, принеся с собой целеустремленность. Это его академия, его планета – никто не знает их также хорошо, как он. Нет такого места, где джедай могла бы скрыться так, что он не сможет ее найти.
Без всяких колебаний он подался вперед и выпрыгнул из разбитого окна. Он спускался легко, погружаясь в ночь, рассекая воздух и при этом используя Силу, чтобы направлять свой прыжок длиной в сотню метров. Он приземлился у подножия башни. Его разум очистился, тело впитывало порции свежей крови, словно кислород, укрепляя мышцы и питая мозг.
Включив свой комлинк, он поднес его к уху и стал ждать ответа на другом конце.
Да, мой Господин? – отозвался НК-дроид.
– Включить все внешние барьеры по периметру всех секторов, – приказал Скабрус. – Цель – джедай Хестизо Трэйс. Просканируй лабораторию на образцы ДНК и феромонов. Он замолчал, но только на секунду – порыв ветра просвистел над ним.
– Используй все необходимые средства, но она мне нужна живой.
16
Собрание
– Хестизо?
Зо все еще бежала, когда голос орхидеи зазвучал в ее голове: достаточно неожиданно, заставив ее вздрогнуть и практически упасть.
Она не переставала двигаться после того, как покинула турболифт. Сделала она это десять минут назад или полчаса назад – она не знала. Время стало очень относительным, текло безумно и нелогично, наподобие пейзажа этой Академии. Пробегая между серыми, ветхими зданиями и разрушенными храмами, ее единственной целью было преодолеть максимально возможное расстояние между собой и башней, но каждый раз, когда она оглядывалась, башня оказывалась в другом месте и положении по отношению к ней.
Она пытался не думать о том, что произошло, но мысли постоянно просачивались через ее запреты, как кровь, которую невозможно остановить. Она видела лицо мальчика – мальчика ли? – как он вылез из клетки и прыгнул на Скабруса; его запах, визг. Он был как животное, но гораздо хуже.
– Хестизо, – прозвучал голос орхидеи, – остановись. Стой. Присядь.
Зо огляделась. Она стояла перед огромной статуей какого-то древнего лорда ситхов, упавшей на один бок так, что ее правая половина полностью стерлась, полируемая десятилетиями ветра и снега. Упав на колени, она услышала с другой стороны памятника голоса: они разговаривали между собой.
Она заглянула за статую.
Группа студентов спускалась вниз по дорожке в двадцати метрах перед ней. Пожилой человек, Магистр, предположила она, шел перед ними. Его длинные седые волосы были собраны в одну косичку – это подчеркивало заостренный, ястребоподобный нос и лоб. Свет заканчивающего дня отбрасывал его тень прямо на хрустящий свежий снег, черный контур его плаща создавал вид, что у него есть крылья.
– Сколько? – прошептала орхидея в ее разуме. – Сколько их, Хестизо?
Она считала – двенадцать, восемнадцать, двадцать четыре, и затем посмотрела снова, поперек пригорка скалы и льда, где вторая, намного большая группа студентов собралась с двумя или тремя другими Мастерами, группа, слишком большая, чтобы посчитать. Очевидно, происходило некое внешнее собрание. Мгновение Зo только наблюдала. Несмотря на то, что они шли вместе, она никогда не видела, чтобы группа людей была так крайне отделена друг от друга. Когда они обменивались взглядами, она видела только неприветливость в их глазах, как будто они оценивали друг друга, пробуя найти немного превосходства перед другими.
– Внимание. – Голос магистра был твердым и суровым. Он поднял одну руку:
– Тишина.
Ученики снизу на другой стороне дорожки замолчали, многие из них подались ближе, чтобы расслышать.
– Для тех из вас, кто только что прибыл, я объясню это только один раз.
Слова были резкими и без препятствий разносились над продуваемой ветром площадкой.
– По правде говоря, я не должен объяснять это вообще. Ваша собственная восприимчивость к Силе должна быть достаточной для понимания того, что мы имеем дело с непредвиденной ситуацией в Академии – цепь событий на данный момент все еще туманна. – Он повернулся к группе. – Многие из вас уже почувствовали нарушение нормальной повседневной жизни. На данный момент мы подозреваем, что Академия стала объектом диверсии в той или иной форме, и, должно быть, все началось в башне.
Несмотря на то, что Зo слышала и слышала, она поняла, что группа студентов росла. Теперь, казалось, там было несколько сотен их, возможно, большинство всех учеников.
– В качестве меры предосторожности мы приостанавливаем все занятия и тренировки до дальнейшего уведомления. Ужин состоится, как обычно. Вы возвращаетесь в ваше общежитие для самостоятельных занятий и будете ждать дальнейших инструкций. Один из Магистров сообщит вам, когда ситуация изменится.
Пока она слушала, Зо поняла, что уловила пусть незначительную, но точно угадывающуюся нотку волнения в речи Магистра. Он делал все возможное, чтобы скрыть волнение, и, возможно, от студентов это и ускользнуло, но в ее сознании магистр фактически выбросил плакат с надписью: «Я делаю все возможное, чтобы понять случившееся, о чем я не имею ни малейшего представления, не говоря уже о том, чтобы разрешить ее, И-!!!!!»
– Хестизо! – Голос орхидеи был встревожен. – Спрячься, сейчас же!
Она повернула голову вправо и поняла, что один из учеников скраю группы смотрит прямо на нее.
***
Ученика звали Ранлоу. Как и остальная часть его однокурсников, он чувствовал себя все более и более нервным все это время, и он не знал точно, почему – это походило на ощущения при спарринге, что он испытывал ранее, и он был все еще сердит на подбитый глаз, который он стоил ему. Но кое-что пошло не так, как надо, здесь в академии. Сила подсказала ему оглянуться, и приказ Мастера только подтвердил это.
Когда он увидел девушку, смотрящую на него из-за статуи, он остановился и пристально посмотрел на нее, ощущая, что она имела какое-то отношение к происходящему.
Она – джедай.
Он сделает то, что требуется. Ранлоу чувствовал, что сердце подскочило в его груди. Независимо от того, шпионила ли девушка-джедай за ними или нет, он приведет ее Мастерам самостоятельно, а уж они смогут выбить из нее правду.
Остальная часть группы слушала Мастера Траана, никто не заметил, что Ранлоу отошел в сторону. Он намеревался получить всю славу своего открытия. Единственным прыжком он возник перед ней у упавшей статуи, и опрокинул ее на землю, схватив ее запястья. Она была слишком легкой добычей, почти…
– Что ты здесь делаешь, джедай?
Она посмотрела на него, затаившего дыхание и разъяренного.
– Позволь мне уйти.
– Хорошо. – Он оторвал одну руку от ее запястья, захватил ее волосы и дернул еевверх. – Давай посмотрим, что на это скажут Мастера. Ранлоу поставил ее на ноги и вдохнул, чтобы пригласить ее вниз к остальным.
Он был все еще в процессе вдоха, когда когтистая рука заткнула его губы, заставляя его замолкнуть. Ранлоу попытался освободиться, когда тыльная часть деревянного копья ударила его по голове с громким треском, опрокидывая его боком на землю.
*
Зо увидела, как ученик ситх кувуркнулся вперед, в падении выпуская ее волосы. В месте, где он горбился, она увидела большую трехпалую руку, захватившую ее плечо и опускающую ее вниз вне поля зрения ситхов, и она поняла, что смотрит на Тулкха. Его плечи были выгнуты достаточно, что она могла увидеть дрожь стрелк, привязанных к его спине.
Поведя копьем вокруг, вифид снова поднял острый конец копья и направил его на лицо Зо, подведя достаточно близко, чтобы она смогла почувствовать, как оно нажало на кожу. Все это произошло в абсолютной тишине.
– Что ты делаешь?
Tулкх не сдвинулся с места. Выражение его лица было каменным.
– Есть кое-что, что я должен показать тебе.
– Я не…
– Двигайся!
17
Нети
В библиотеке было тихо.
Киндра была единственным учеником в академии, которая посещала ее регулярно. Без исключения, это было крупнейшее и старейшее строение на Oдейсер-Фаустин, возвышаясь непосредственно перед башней, которая также находиоась не в лучшем состоянии. Столетия воздействия неблагоприятной погоды и планетарной тектоники воздействовали на ее стены, покрывая все комнаты, лестницы и коридоры тоннами снега и льда. Изнутри выглядело не больше, не меньше чем огромным памятником, который потерпел лобовое столкновение с чем-то, еще большим, чем оно, сильно сминая по краям в середину.
Она сидела в юго-западном крыле, за одним из длинных каменных столов под сломанным потолком, пристальным изучая свитки ситхов, которые она раскрыла. Надписи были архаичны, и она работала больше половины дня, переводя их. Процесс был медленным, но приносящим удовлетворение древними тайнами, которые она узнавала, и это могло помочь ее прогрессу быстрее, чем ее сокурсникам.
Ходили слухи, что Дарт Скабрус достиг того, что он имел, найдя кое-что, пережиток почти неизмеримой энергии, скрытой в одной из этих изолированных комнат. Было ли это верно – такой объект, как голокрон ситхов не был вне пределов возможностей – Киндра уже нашла достаточно, чтобы сделать ее исследования здесь стоящими того.
Она оторвалась ненадолго от свитков, отметив мелькнувшую тень по длинной череде гравюр, и подняла немного голову.
Что-то было неправильно.
Это не было столь же очевидно, как шум или вибрация; больше интуитивное чевство беспокойства вошло в ее живот и вышло через грудь, как будто миллионы крошечных ресничек шекотали ее внутри.
Она встала, забыв о свитках.
– Кто здесь?
Ее голос прозвучал в пустоте и исчез в тишине. Не было никакого ответа, и некоторое время спустя, она поняла, что она на самом деле не ожидала этого. Это не было чувством; это было более абстрактно, как внезапно вспомнившийся кошмар, полное содержание которого она не могла вспомнить.
– Кто это? Что происходит?
Она затаила дыхание, не понимая этот необъяснимый бунт ее нервной системы. Она училась, чтобы стать воином-ситхом и порождать страх в других, а не себе самой. Ее ладони начали потеть, а сердце билось столь вдвойне сильнее, чем обычно. Внезапно ей захотелось оказаться подальше отсюда, в менее ограниченном пространстве. Она оглянулась назад на высокую лестницу, ведущей вверх к галерее и другому залу.
Она положила свои записи в сумку, захватила свой плащ и повернулась, чтобы уйти.
С проломленного потолка над ней раздался долгий скрипящий шум, и когда она посмотрела туда, то увидела одну из трещин, раскалывающуюся шире.
– Кто это? – сказала она громче. – Кто там?
Теперь трещины стали настолько широкими, что она смогла увидеть, как что-то появилось в них, разматываясь на потолке в ряд длинных, вьющихся конечностей. Они спускались вниз, подобно змеям через разверзшиеся трещины. Некоторое время спустя, Киндра увидела большое деревянное смущенное лицо библиотекаря нети.
– Дэйл’Лисс. – Она сглотнула, возвращая дар речи. – Что вам надо?
– Вы чем-то встревожены, Kиндра? – Его голос был глубоким и скрипучим. – Немного неуверены в себе, да?
– Нет.
Библиотекарь молча продолжал скользить вниз, пока большая часть его тела не повисла вверх тормашками перед ней, глаза с покрытыми бородавками веками сузились и близоруко рассматривали ее. Дэйл’Лисс был хранителем библиотеки, сколько все могли помнить, возможно, тысячу лет или больше. Хотя его сложная корневая система постоянно была погружена глубоко в землю, по-видимому, бесконечная сеть орветвлений и конечностей позволяла ему скользить беспрепятственно через стены и пустоты. Как ни странно, он постоянно корчевался и это разрушало инфраструктуру здания. Ходили слухи, что это только вопрос времени прежде, чем нети собьет библиотеку с его вершины, подумала Киндра.
– Почувствуй, что я делаю, – сказал он наконец. – Да, да. – Его странный акцент превратил последние слова в «джес, джес».
– Я не говорила…
Ветка спустилась вниз мимо ее лица, и затряслась над грудой свитков, распрямляя и встряхивая те, что она не взяла.
– Не надо ничего говорить. Все написано на твоем лице, да?
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
– Я говорю об инфекции, там в воздухе.
Она только коротко спросила:
– Какой?
– В воздухе, – повторился нети. – Болезнь. Ты чувствуешь это. Не так ли?
Киндра не хотела задерживаться здесь, затянувшаяся, загадочная беседа с деревом была последним, что интересовало ее в данный момент – но она поняла, что нети совершенно не волновало ее собственное чувство неловкости.
Инфекция витала в воздухе, какой-то вид болезни, и она могла чувствовать это. В таких обстоятельствах, прямой вопрос казался лучшим выходом.
– Вы знаете, что это? – спросила она.
– Не должен решать, – сказал нети, его отростки хватали и свертывали свитки медленными движениями. – Более безопасно здесь, джес?
– Если есть неприятность, я могу держать себя в руках.
– Не это, нет, я так не думаю.
– Смотрите. – Kиндра встряхнула головоц, все более и более раздражаясь уклончивости библиотекаря. – Ответите вы мне, или нет, в любым случае я не собираюсь оставаться здесь и скрываться.
– Лучше всего направленность действия, я сказал бы.
Она указала на свитки.
– Оставьте эти для меня. Я вернусь за ними позже. Понимаете?
– Я думаю, что вы, Kиндра, не доктор.
Она опять тряхнула головой.
– Все равно.
Нети не спорил, не сказал ни слова, только посмотрел на нее печальными деревянными глазами, гляда, как она ускорила шаг и вышла.
18
Еще один день в раю
Ра‘aт открывал глаза медленно, как будто боясь увидеть то, что могло ему открыться. Он не знал, как долго он находился без сознания здесь, у подножия скалы под башней, но, поскольку сейчас было темно, возможно, прошло несколько часов. Толстый слой снега собрался в складках его одежды.
Он так замерз, что почти не мог чувствовать ничего, хотя боль, возможно, имела тоже некоторое отношение к этому. Его правая рука ужасно пульсировала чуть ниже плеча. Коснувшись его рукой под порванным рукавом, он отдернул ее с шипением. Клочья мяса и сухожилий дрожали под кожей.
Он исследовал рану снова, более осторожно. Рана была глубока, почти до кости. Он попробовал подняить руку и обнаружил, что это было бесполезно. Левая работала лучше, но его вся правая сторона болела так ужасно, когда он двигался, что практически была бесполезна для борьбы. Почти так же плохо он он ощущал свой живот – как тяжелый мешок с песком, болтающийся туда-сюда на конце веревки: из-за сотрясения, возможно. Он спросил себя, как сильно он ударился головой, когда он упал?
В попытке сориентироваться он мысленно вернулся назад к тому, что случилось. Детали нападения неохотно всплывали в его памяти, как осколки от подводного взрыва, и вот он вспомнил этот момент подробно, что упало с башни: то, что когда-то было Вимом Никтером. Второй труп, Джуры Острогота, нигде не нашли. Ра‘aт теперь думал экс-Никтер, возможно, съел его.
В любом случае, он боролся ни с чем иным, как с трупом Никтера, его мертвыми глазами и телом, но глазами, сверкающими жестоким голодом, а рот открывался настолько широко, что это фактически начал разрываться в его уголках. Так или иначе, логика мышления Ра’ата рассматривало вероятность этого. Неверие не помогло бы ему сейчас; оно только мешало бы ему, таким образом, он принял все, как есть. Очевидно, трупы возвращались к жизни, а этот хотел его сожрать.
Он помнил, как экс-Никтер вопил, когда он сначала впился в него, он действовал автоматически, словно используя приобретенные навыки Силы, которые он развил в лабиринте боли Хракена. Он дополз до края карниза и осмелился посмотреть вниз.
Используя навыки, которые ему преподавали во время обучения, Рa’aт схватил самый большой кусок камня, который мог поднять, и бросал его. Он попал точно в экс-Никтера, заставляя того отступить к подножию скалы, но он тут же отпихнул камень в сторону и начал подниматься снова, ведомый вперед огромным аппетитом. Рa’aт понял, что он не может оставаться здесь неопределенно долго – ему необходим был другой план. Оглядевшись вокруг, он заметил еще большую груду камней, остатки второго уровня, который разрушился прежде.
Он действовал быстро, но тщательно, держась за сомнительную опору. Призвав Силу, Рa’aт сосредоточил ее на куче камней и удалил ее руками. Камни заколебались, но не упали. Оглянувшись, он увидел экс-Никтера, жадно глядящего на Рa’aта.
– Ну, давай, – сказал Рa’aт, делая шаг в сторону.
Никтер рванулся вперед, и Рa’aт позволил камням упасть, цдаряя по ногам трупа, чуть ниже колена. Труп дернулся и закричал на него, пока Рa’aт не собрал Силу для рук снова – и сжал их на шее Никтера. Раздался удивительно громкий и удовлетворяющий Ра`ата хруст шейного отдела позвоночника, разрушая его, и труп захромал.
Рискуя, Рa’aт поднял обломок скалы вторично, намереваясь нанести им удар по черепу трупа, когда тот вернулся к жизни и набросился на него, шипя и визжа, уже находясь в пределах сантиметров от его запястья. Дернувшись назад, Рa’aт потерял опору и резко упал назад.
После чего, все накрыла чернота.
Теперь, потирая затылок и гадая, оставался ли все труп здесь, он присел в темноте, поджидая его. У него не было ни малейшего желания это выяснять. То, в чем он нуждался теперь, больше чем в чем-либо еще, было попасть в медчасть, где ему могли осмотреть и обработать рану и проверить его на наличие сотрясения мозга. Мимолетная мысль…
«А что, если уже очень поздно?»
… выстрелила в его сознании, и Рa’aт отбросил ее прочь, более чем когда-либо настроенный теперь держать свое остроумие при себе. Он знал немного о медицине, но знал так же, что последствия сотрясения мозга от простой закрытой головной травмы могли сказываться достаточно долго. И, так или иначе, он, конечно, провел здесь годы, обучаясь и работая над собой не для того, чтобы умереть от чего-то подобного.
Сжав руку, он двинулся вдоль внешней западной стены библиотеки. Боль не была столь же сильна сейчас, как это было несколькими минутами ранее. Или его эндорфины умирали, заживляя рану, или он просто привыкал к боли.
Он шел мимо библиотеки, иногда глядя на башню, где еще горели огни.
Царапающийся звук донесся до него откуда-то справа, он остановился и задержал дыхание.
– Воевер там, выходит, где я могу встретиться с ним.
Перед ним вохникла темноволосая девушка в униформе академии – это была Kиндра, одна из учениц, может быть, на год или два старше его.
– Рa’aт? – Нахмурилась она. – Что с тобой случилось?
– Я в порядке.
Она сделала шаг по направлению к нему.
– Ты весь в крови.
– Это не так плохо, как кажется.
– Этот разрез на руке …
– Уходи назад. Все, что я могу сказать.
Выражение лица Киндры было недоуменным и полно подозрения, но она ничего не сказала, взглянув направо и налево, а голова наклонилась, словно она прислушивалась к окружающему. Рa’aт тоже внимательно прислушался. За последние несколько минут тьма вокруг них сгустилась, приобретая дополнительную глубину и размер от тонкой дымки света, который шел из трещин в стенах библиотеки едва ли достаточным средством.
Живот Рa’aта резко скрутило от тошноты так неожиданно, что он чуть не упал. Он понятия не имел, заметила ли это Киндра или нет, но теперь он понимал, что может воспользоваться ее помощью, по крайней мере, пока они не попадут в лазарет, как своего рода страховым полисом. Она не будет защищать его, но вместе они могли иметь больше шансов на успех. Он просто должен быть осторожным, чтобы не показать, насколько он действительно был слаб, требовалось срочно придумать легенду, чтобы объяснить свою травму.
– Я был… работал с Мастером Хракеном, – сказал он. – Я думаю, все немного вышло из-под контроля. Я оступился, вот и все.
Киндра подняла бровь, но до сих пор не ответила.
– Где все?
– Где-то здесь. – Он пожал плечами, пытаясь выглядеть беспечным. – Я не знаю.
– Ты уверен, что ты…
– Я в порядке, – повторил он, – но Хракен сказал мне, что я должен идти в лазарет и получить помощь. Ты туда направлялась?
Она покачала головой.
– Я возвращаюсь в общежитие. – Вытянув шею, она осмотрела все, вплоть до верхней части башни, пока Рa’aт спрашивал себя, видела ли она на самом деле два тела, упавшие сверху раньше, и поймет ли, соединив вместе части головоломки, что произошло на самом деле с его руками и головой. Но, в конце концов, все она сказала: – Что-то случилось.
– Что ты имеешь в виду?
– У меня плохое предчувствие.
Это была странная фраза. Они действительно никогда раньше не разговаривали. Рa’aт заподозрил, что она пытается завоевать его доверие, чтобы заставить его расслабиться.
– О чем ты?
– Я не знаю. Эта ночь… все вокруг… Ты чувствуешь это?
– Нет. Он покачал головой, изображая безразличие. – Еще один день в раю, насколько я могу судить.
Она не улыбнулась, кажется, даже не слушая его. Когда ветер сдул волосы с ее лица, Рa’aт увидел, что уголки ее губ сажались в гримасу.
– Что случилось?
– Что-то… – Она по-прежнему не смотрела на него. – Оно идет.
19
Имя
С другой стороны академии за пределами общежития, куда Скопик недавно вернулся после тренировки, вновь повалил снег. Забрак только что закончил принимать душ, – это была для него обычная процедура в это время дня, когда ему выдавался редкий момент уединения – и вышел из туманной от пара кабины с полотенцем вокруг талии, когда он заметил, кровавый след на полу.
Он остановился и посмотрел на него. Крови там не было минуту назад, когда он отправлялся в душ. Брызги крови были свежими и яркими, следы на полу шли в сторону койки.
Скопик почувствовал, что его защитные механизмы Тенсинг вошли в состояние повышенной бдительности, его природные агрессия уже поднималась на следующий уровень. Снимая расслабленность после душа, он быстро оделся в форму и пошел по кровавым следам направо. Он мог сейчас почувствовать прогорклый запах мяса, которое начало портиться. Казалось, он усиливался с каждой секундой, когда он увидел тело, лежащее на койке.
Оно было одето в рваные остатки формы академии, его конечности были вывернуты под неестественным углом, а голова свалилась набок с явно сломанной шеей. Глядя на него, Скопик пробормотал шепотом проклятия на родном языке. Возможность того, что это может оказаться обманом, какой-то плохо задуманной шалостью, не пришла ему в голову. Кто-то избил ученика Академии Ситхов до смерти и оставил тело здесь на койке, как предупреждение или угрозу, он не знал, что думать.
Подойдя ближе, он надеялся узнать в том, что осталось от лица, потерпевшего. Там осталось совсем немного для опознания. Череп сильно продавлен, половина лица была опухшей и фиолетовой, а другая половина была гротескно икривлена так, что один угол рта был задран вверх в отвратительной пародии на улыбку.
