Текст книги "Нечестивое дело (ЛП)"
Автор книги: Джо Шрайбер
Жанры:
Детективная фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Джо Шрейбер
Нечестивое дело
Моему брату Дэну
– Мемориальная доска в Геттисберге [2]2
Геттисберг– город в США (Пенсильвания), в районе которого 1–3 июля 1863 произошло сражение во время Гражданской войны в США 1861–1865. Самое кровопролитное сражение между юнионистами (северянами)и конфедератами (южанами), считающееся переломной точкой в конфликте. Северянам удалось выдержать атаку армии Конфедерации и заставить их отступить.
[Закрыть]
Глава 1
Бошам приготовился умереть.
Он стоял на вершине холма и скользил взглядом по широкому травянистому склону до самой реки, неподвижной в нынешний жаркий полдень. В кронах виргинских дубов молчали птицы, даже ветер стих, и на долину опустилась напряженная тишина. Казалось, весь мир затаил дыхание. А потом Бошам увидел их – солдат в синей униформе, гуськом пробирающихся вдоль каменистого вала на другом берегу реки. Даже отсюда Бошам разглядел их мушкеты и поблескивающие на солнце пуговицы.
Спустя несколько секунд солдаты пошли в атаку.
Бошам ни о чем не думал – он со всей мочи бросился бежать вниз по склону, к высокой траве у подножия холма. Он несся так, что все перед глазами мелькало и прыгало, а из-под сапог врассыпную бросались кузнечики и прочие мелкие насекомые. Бошам уже мог видеть грязную речную воду, сверкающую сквозь камыши как осколки зеркала. Ноги двигались будто по собственной воле, ударялись о неровную почву тяжело и часто, жадно поглощая пространство длинными шагами. Позади него солдаты перевалили через вершину холма и с ревом помчались следом. Противники поднялись и дали залп с другой стороны насыпи. Выстрелы грянули с таким звуком, словно кто-то уронил тяжелые книги на пол библиотеки.
И Бошам очутился в самой гуще боя.
Его люди начали отстреливаться на бегу, останавливаясь только чтобы перезарядить оружие или, попав под пулю, повалиться на землю с застрявшим в горле стоном. Кричали теперь все: кто-то издавал боевой клич конфедератов [3]3
Б оевой клич конфедератов– во время атаки южане издавали какой-то особый боевой клич. Никто не знает, как он звучал в действительности, хотя осталось множество письменных свидетельств. Его сравнивали с воплями индейцев или с завыванием волчьей стаи.
[Закрыть], кто-то вопил в агонии. Зачастую отличить одно от другого было трудно.
Пробежав в полную силу последние несколько метров, Бошам, задыхаясь и пошатываясь, замедлил шаг, перешел на рысцу и, наконец, остановился совсем. Его люди перестреливались с врагами, засевшими на той стороне, и все поле зрения заполнилось лихорадочным мельтешением. Рядом промелькнул солдат и упал, держась за грудь. Бошам сморгнул заливающий глаза пот и сосредоточился на снайпере, до которого было менее двадцати метров. Он был абсолютно спокоен. Время словно замедлило ход. Бошам чувствовал запахи пыли, пороха, кипариса, речной воды, дыма, пота, лошадей и свежей крови очень остро, почти мучительно. Все остальное – город, который они поклялись защищать, отданные приказы, людские жизни – исчезло совсем. Даже звуки пропали, и Бошам слышал лишь удары собственного сердца. Снайпер оказался деревенским парнем, не намного старше самого Бошама. Бошам разглядел даже оружие – мушкет Спрингфилда 58 калибра, направленный прямиком на него. Янки немного расслабился и уверенно прицелился. С такого расстояния промазать было практически невозможно.
Прозвучал сухой выстрел, полыхнуло, и Бошам увидел небольшое облачко дыма. Улыбнувшись, он просто ждал… и ничего не ощутил.
Снайпер, ожидавший, что жертва упадет, заморгал, а Бошам, все еще улыбаясь, потянулся к штыку. Штык был хорошо наточен, и Бошаму нравилось, как играл свет на острие.
«Сделай это. Сейчас».
Он аккуратно приставил острие к запястью и надрезал кожу: кровь закапала на мушкет, стекая по стволу. А потом Бошам прицелился в янки и выдохнул, одновременно нажав на спусковой крючок. Отдачей сильно толкнуло в плечо, и голова парня превратилась в мешанину крови и осколков черепа. Бошам снова начал дышать.
Время отмерло и вернулось в положенное русло. Ожили звуки: вокруг кричали люди – его люди, люди неприятеля – все люди в этом безумном, захлебывающемся кровью мире. Когда тридцать второй полк хлынул на укрепления южан, Бошам чувствовал себя одурманенным, восторженным и пьяным одновременно. Он поднял руку, заслоняясь от слепящего солнца. На коньке крыши миссии развевался флаг конфедератов, и от этого зрелища – флаг, реющий на фоне бездонного синего неба – перехватило горло. Бошам снова поднял мушкет, но не стал его перезаряжать. Слева приблизился один из солдат, рядовой по фамилии Гэмбл. Он таращился во все глаза, приоткрыв рот.
– Что… – Гэмбл пытался отдышаться. – Что произошло?
Бошам просто улыбнулся в ответ. Он чувствовал, как воздух, касаясь кожи, вибрирует, будто живой. Таинственное величие дня адреналином бежало по нервам.
– Я застрелил его.
– Ты убил его?
Бошам продолжал улыбаться:
– Ага.
– Но как?
– Очень просто, – Бошам направил штык на светящееся недоверием лицо и с хрустом ткнул острием в правый глаз рядового.
Гэмбл испустил крик – не воинственный клич, а протяжный пронзительный вопль боли и ужаса.
«Как поросенок под ножом мясника», – подумал Бошам.
Гэмбл рухнул, зажимая глаз окровавленными пальцами, и перекатился на бок. Бошам перевернул его обратно и заколол в сердце.
В воцарившейся тишине Бошам поднял голову. Поле битвы снова утонуло в молчании. Ни единого дуновения ветерка. Люди по обе стороны баррикад опустили оружие и уставились на него с выражением чистейшего неверия на лицах. Как будто бог – или какое-нибудь божественное создание – взял и все прекратил.
Теперь Бошам стоял один в опустевшем пространстве. Он устремил взгляд через вал южан на козлы, отгораживающие поле военных действий от парковки, забитой рядами сверкающих на солнце легковушек, автофургонов и мотоциклов. Все зрители – и мужчины, и женщины, и дети – таращились на него. Некоторые, отвернувшись, закрывали своим чадам глаза. По радио передавали что-то пронзительное. Бошам очень отчетливо расслышал женский голос:
– Это ведь настоящая кровь?
– Дэйв?
Еще один человек в форме конфедерата и шляпе с широкими опущенными полями подбежал к нему. Вещевой мешок хлопал его по бедру. Когда он увидел окровавленный труп Гэмбла у ног Бошама, то замер, побледнел и еле-еле выговорил:
– Дэйв… Господи… Парень… что ты наделал?
Бошам огляделся, снова улыбнулся и пристроил штык под подбородок.
– Война – это Ад [4]4
«Война – это Ад»– цитата восходит к речи американского политика, военного и писателя Уильяма Текумсе Шермана.
[Закрыть], – сказал он и дернул штык кверху
Глава 2
Сэму Винчестеру снился сон.
Ему снилось, что он стоит перед панорамным окном в роскошном номере «Белладжио», а внизу яркие огни Вегаса разбросаны, как пригоршня дешевой бижутерии. За его спиной ровный голос с плоского экрана плазменного телевизора вещал о правилах блэкджека [5]5
Б лэкджек– одна из самых популярных карточных игр в казино по всему миру. В России ее часто называют «двадцать одно» или «очко».
[Закрыть]: по этому каналу обучающие передачи шли круглые сутки семь дней в неделю.
Сэм не слушал. Во сне он как-то понимал, что пришел сюда играть и выиграл – выиграл по-крупному. Обернувшись, он увидел фишки и купюры, грудой наваленные на разворошенной постели рядом с пустой бутылкой из-под шампанского, которая покоилась в металлическом ведерке, наполненном полурастаявшим льдом. Медовый голос из телевизора тек монотонной скороговоркой уличного фокусника:
– Если игрок решает идти ва-банк, ему всегда следует вначале посмотреть на карту крупье, а затем на его собственную.
Голос изменился, немного оживившись:
– А что ты, Сэм? Ты знаешь, какая карта у крупье?
Сэм перевел взгляд на экран и узнал на нем лицо, знакомое из других снов и кошмаров, преследующих его каждую ночь – лицо Люцифера.
– Сэм?
– Уходи, – сказал Сэм. – Оставь меня в покое.
Его голос прозвучал напряженно, шею горячо сжимало, сдавливая голосовые связки.
– Боюсь, не могу, – отозвался Люцифер. – Не сейчас. Никогда.
Сэм попытался сказать еще что-то, но обнаружил, что не может ни говорить, ни дышать.
– Посмотри на себя, – Люцифер возник рядом. – Хорошенько посмотри на себя в зеркало и скажи, что ты видишь.
Посмотреть на себя? Это было нетрудно: недостатком зеркал номер не страдал.
Сэм развернулся к ближайшему зеркалу, вцепившись взглядом в то, что пережимало горло, но разглядел лишь слегка продавленную кожу на шее.
Люцифер рассмеялся:
– Большую часть этого ты не вспомнишь, когда проснешься, – сказал он почти сочувственно. – Но ты будешь знать, что я приду за тобой.
Сэм все еще не мог говорить. На шее кольцом проявлялись фиолетовые синяки и темнели, принимая форму невидимых пальцев.
Страх – нет, паника – пронзила его ледяным копьем. Хотелось орать.
Откуда-то он знал: стоит выдавить хотя бы один звук, и все кончится: синяки исчезнут, и снова получится дышать.
Но он не мог. По-прежнему не мог. И…
– Эй! Эй, Сэм! Слюни утри! – чья-то рука не очень-то ласково трясла его. – Алло! Подъем!
Сэм всхрапнул, отшатнулся и открыл глаза, отлепляясь от окна. Дин с любопытством взглянул на него с водительского сиденья:
– Вытри морду, чувак, а то твой рот выглядит так, как будто ты им вытворял что-то непристойное.
Сэм молча потянулся к зеркалу заднего вида и опустил его, одновременно подняв подбородок, чтобы разглядеть шею. Кожа была абсолютно нетронутой. Сэм выдохнул и откинулся на сиденье, чувствуя скорее усталость, чем облегчение.
Дин смотрел на него с совершенно непроницаемым выражением лица:
– Плохой сон?
– Типа того.
Сэм понимал, что брат ждет более подробного ответа, но картинка в мозгу уже начала таять, оставив после себя смутное чувство страха. Попытка озвучить это чувство только даст Дину лишнюю пищу для подозрений.
– Точно? – Дина его ответ, кажется, не убедил.
– Точно.
– Отлично.
И все на этом.
Дин сделал погромче радио: «Lynyrd Skynyrd» [6]6
«Lynyrd Skynyrd»– американская рок-группа; в музыке придерживается стиля, получившего название «южный рок», являющегося смесью рок-н-ролла, блюза, буги и кантри.
[Закрыть]как раз исполняли один из проигрышей «Sweet Home Alabama». За последние полчаса песня играла уже дважды, но Дин все равно настраивал ее, заполняя тишину раскатами гитар и ударных. Сэм разыскал на полу сравнительно чистую салфетку и вытер рот, а салфетку скатал в шарик и выкинул в окно. За стеклом мелькали болотистые сосны и падуболистные дубы – густой лес. За деревьями тянулись мили заболоченных земель, прерываемые лишь случайным домом, речкой или холмами: тот же ландшафт бросил вызов солдатам Юга и Севера почти полторы сотни лет назад.
– Далеко еще?
– Тсс! Моя любимая часть, – на гитарном соло Дин сделал звук еще громче, потом отвлекся. – Прости, ты что-то сказал?
– Ты же в курсе, что мы не в Алабаме?
Дин пожал плечами:
– Ни один из участников «Skynyrd» там не родился. Но знаешь, где они записали эту песню?
– Сейчас угадаю… В Джорджии?
Через двадцать минут они прибыли на кладбище.
* * *
Полиция штата перекрыла ворота, чтобы удержать репортеров и добрую сотню зевак. Некоторые потрясали импровизированными плакатами «МАЛЬЧИК С КЛАДБИЩА, МЫ ЛЮБИМ ТЕБЯ!» и «ТОБИ, ВЕРНИСЬ ДОМОЙ!». Минув толпу, Дин высунулся из окна и махнул удостоверением ФБР. Полицейский с выражением человека, давно и прочно замученного обязанностями, вялым жестом дал добро на проезд.
Сэм его не винил: вокруг творился натуральный зоопарк.
Кладбище представляло собой большой участок заболоченной земли, покрытый мхом и испещренный старыми надгробиями, многие из которых покосились либо вовсе упали, утопая в мягкой почве. С некоторых надгробий полностью стерлись имена, оставив девственно гладкий мрамор.
Дин припарковал Импалу под дубом, и братья вылезли из машины. Неважно сидящие костюмы от жары липли к телу. Винчестеры направились к полицейским автомобилям и людям в форме.
– Итак, – начал Дин. – Этот малыш, Мальчик-С-Кладбища…
– Тоби Гэмбл, – добавил Сэм.
– Четыре дня назад он пропал из дома…
– Точно.
– Никто не в курсе, что с ним.
– Насколько я знаю.
– А вчера утром…
Они остановились около усыпальницы, рядом с которой копы пили кофе. Большинство полицейских разглядывали накарябанные детским почерком прямо на камне темно-красные буквы: «ПАМАГИТЕ».
– Малыш не в ладах с грамотой, – заметил Дин.
– Ему только пять.
– Результат домашнего обучения, должно быть.
– Вот, – Сэм сверился с распечатками. – Его мать утверждает, что это его почерк.
– А кровь?
– Образец все еще в лаборатории.
– Получается, это все, что у нас есть?
– Это, – проговорил Сэм. – И вон то.
Он указал на холм, и Дин, окинув взглядом надгробия в западной части кладбища, охнул: все камни были исписаны теми же корявыми детскими буквами: «ПАМАГИТЕ, ПАМАГИТЕ, ПАМАГИТЕ, ПАМАГИТЕ…»
Дин покивал:
– Что тут скажешь, настойчивый паренек.
– Мать сказала, что в ночь исчезновения сына слышала в его комнате голоса.
– Что за голоса?
– Сейчас узнаем, – Сэм кивнул на светловолосую женщину, стоящую около полицейских.
Женщине было немного за двадцать, но худоба и изнеможение прибавляли ей еще столько же. Легко было представить, как она обслуживает столики субботним вечером, уносит подносы, уставленные пустыми бутылками, и терпит щипки пьяных посетителей, в то время как музыкальный автомат надрывается последним шедевром кантри.
Подойдя поближе, Сэм разглядел, что женщина мнет в руках и прижимает к груди какую-то голубую тряпочку. Через секунду он узнал в ней детскую футболку.
– Я просто хочу, чтобы он вернулся, – повторяла женщина хриплым от едва сдерживаемых эмоций голосом. – Я хочу, чтобы мой мальчик вернулся.
– Мэм? – Дин шагнул вперед.
Женщина резко подняла голову: у нее были встревоженные покрасневшие глаза. Полицейский, с которым она говорила, посмотрел на братьев настороженно.
– Да?
– Агенты Таунс и Ван Зандт [7]7
Агенты Таунс и Ван Зандт– Таунс Ван Зандт – американский музыкант и поэт, исполнитель музыки кантри, фолка и блюза.
[Закрыть], ФБР. Мы можем задать несколько вопросов о вашем сыне?
– Я уже все рассказала полиции.
– Нам нужна всего минутка.
– Я не… Простите… Я просто не знаю, смогу ли я…
– Голоса в комнате вашего сына, – настойчиво продолжил Дин. – Что они говорили?
– Слова… на каком-то незнакомом языке. Потом они просто повторяли его имя. Сначала… – ее глаза снова наполнились слезами. – Я сначала думала, что это телевизор. Потом услышала, как он кричит. Я побежала в комнату, но там уже никого не было.
Она покачала головой, обвела взглядом кладбище и покрепче прижала к груди футболку.
– Когда я услышала, что тут творится, то подумала…
Внезапно кто-то пронзительно вскрикнул, и братья рывком развернулись, отыскивая источник шума.
Из-за надгробий показался афро-американец с ребенком на руках. Мальчик, до пояса перепачканный алым, но вполне живой, выворачивался из рук мужчины.
– Эй, ты! – крикнул один из копов. – Стоять! Отпусти ребенка! Живо! – он выхватил пистолет и прицелился в незнакомца.
Сэм прищурился:
– Это что…
– Руфус? – заморгал Дин. – Какого черта?
Братья шагнули навстречу охотнику. Дерганый полицейский, озадаченный знакомством агентов и покрытого кровью пришельца, опустил пистолет.
Руфус Тернер остановился и отпустил мальчика, который немедленно бросился к матери.
– Все нормально, – Руфус оглядел свой пиджак. – Единственное, я с ног до головы в проклятом кукурузном сиропе.
– Кукурузном сиропе?
– У парня за деревьями целая бутылка заныкана.
Мальчик тем временем заговорил – тихо, но отчетливо:
– Мамочка, я больше не хочу играть! – он обнял мать, а та выглядела так, будто захотела немедленно оказаться подальше отсюда. – Я кушать хочу, у меня животик болит. – И его внезапно вырвало.
– Шикарно, – пробормотал Дин и перевел взгляд на Руфуса. – Не знал, что ты тоже здесь.
Руфус пожал плечами:
– Я проезжал мимо. Направлялся в городок Мишнс-Ридж и подумал, что сначала остановлюсь здесь и разберусь что к чему. А теперь моя последняя чистая рубашка выглядит, как хирургический халат после пересадки сердца.
– Сэр, у нас к вам несколько вопросов, – окликнул его один из детективов в штатском. – Не пройдете с нами?
– Хотите оплатить мне прачечную? – поинтересовался Руфус.
– А что случилось в Мишнс-Ридже? – вскинулся Сэм.
– Перестрелка на реконструкции Гражданской войны, – тихо ответил Руфус. – Погибло несколько человек.
– И что?
– Оружие было всего лишь макетом. И в крови.
– Хоть в настоящей, на этот раз?
– Так я слышал.
– Вот как? – переспросил Дин. – А откуда?
– Анонимная наводка по электронной почте. Скорее всего, из Мэриленда.
Дин нахмурился:
– Мэриленд?
– Местечко под названием Ильчестер. Что, вы слышали о нем?
Дин повернулся к брату, который уже смотрел на него:
– А твой источник?
– Я уже говорил – анонимный.
– Мы берем это дело, – сказал Дин. – Расскажи, что ты успел нарыть, и мы за него возьмемся.
– Уверен? – уточнил Руфус. – Чего ты так заинтересовался?
– Забей, – отозвался Дин. – Иди лучше пиджак почисти.
Глава 3
Часом позже Дин снял ладонь с руля и махнул на указатель на обочине: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ИСТОРИЧЕСКОЕ МЕСТО МИШНС-РИДЖ, ДЖОРДЖИЯ, САМЫЙ ДРУЖЕЛЮБНЫЙ ГОРОДОК ЮГА. МЫ ЧЕРТОВСКИ РАДЫ, ЧТО ВЫ ЗАГЛЯНУЛИ К НАМ!»
– Говорил я тебе, что идея была хороша, – сказал Дин. – Они чертовски рады.
Сэм вынырнул из-за ноутбука и сухо отозвался:
– Интересно, жертвы бойни тоже заценили знаменитое южное гостеприимство?
– Проехали. Так что там с Ильчестером?
Сэм покачал головой:
– Кто-то хочет, чтобы мы были здесь.
– Или не хочет.
– В любом случае…
– Сэмми, давай называть вещи своими именами. В монастыре Святой Марии, в Ильчестере, Мэриленд, ты выпустил из клетки Люцифера. Это не совпадение.
– Я знаю, – не желая развивать тему, Сэм уставился в окно.
Преодолев железнодорожные пути, Импала въехала в центр города. На взгляд братьев весь Мишнс-Риджс состоял из узкой главной улицы с витринами по обе стороны. Прохожие не спеша брели по тротуару. Перетяжка над дорогой сообщала о ежегодном историческом празднике и реконструкции битвы при Мишнс-Ридже. Целые семьи любителей экзотики бродили по антикварным магазинам, недорогим музеям, выставляющим реликты времен Гражданской войны, экскурсии с привидениями и фото в «настоящих исторических костюмах». Казалось, никто особо не обеспокоен недавними смертями. Братья ехали по центральной части города. Дин сбросил скорость и, наконец, совсем затормозил: впереди неспешно вышагивали две загорелые девушки в джинсовых шортах и топах, причем одна, остановившись, взглянула на Дина из-под солнечных очков.
– С другой стороны, – улыбнулся Дин, – я обожаю Юг.
Тут кто-то громко и заинтересованно присвистнул, и девушки отвлеклись. С другой стороны улицы к ним спешили два молодых солдата в пыльной униформе конфедератов и шляпах. Все четверо застряли на перекрестке, болтая, и одна из девушек потянулась потрогать мушкеты.
– Эй! – заорал Дин в окно. – Мэйсон и Диксон [8]8
Мэйсон и Диксон– линия Мэйсона-Диксона – граница, проведенная в 1763–1767 годах английскими землемерами и астрономами Чарльзом Мэйсоном и Джеремайей Диксоном для разрешения территориального спора между британскими колониями в Америке. До гражданской войны линия Мэйсона – Диксона служила символической границей между свободными штатами Севера и рабовладельческими штатами Юга.
[Закрыть]! Война уже кончилась!
Солдаты не обратили на него никакого внимания. Тогда Дин посигналил, и один из парней продемонстрировал ему средний палец, что, как подумал Сэм, едва ли было исторически достоверным жестом. Вслед за тем четверка медленно удалилась.
– Поехали, – Сэм не сдержал улыбки. – Поле битвы на другом конце города.
– Ага, – но машина по-прежнему стояла.
– Дин.
– Ну чего тебе?
– Соберись.
– Уже-уже, – Дин провожал взглядом компанию в зеркале заднего вида. – Чувак, в поездках просто обязаны быть какие-то бонусы. – Он пожал плечами и повернулся к брату. – Эй, поправь галстук. Он у тебя сбился.
Дин потянулся помочь, но Сэм отшатнулся.
– Это еще что? – нахмурился Дин.
Сэм немного помялся перед тем, как ответить:
– Тот сон, который мне снился… Я мало что помню, но что-то обвилось тогда вокруг шеи. И я не мог дышать.
– И только?
– Вроде бы.
Дин не особо поверил, и Сэм не мог его за это упрекать. Но детали он не помнил, а попытки описать неясное чувство страха только взвинтят Дина. Если он вспомнит больше – например, что сказал ему тот голос – он расскажет. А пока лучше поиграть в молчанку.
«Пора сменить тему».
– Что хорошо, – проговорил Сэм, – это что здесь ловится вай-фай.
Сэм снова нырнул в ноутбук и принялся шерстить ссылки, выданные по запросу «Мишнс-Ридж» – многочисленные упоминания знаменитого сражения и ежегодной его инсценировки. Но все это затмевали сообщения о реконструкторе, который необъяснимым образом умудрился убить двоих людей и себя при помощи ненастоящего мушкета и штыка, который был не острее ножа для масла.
Все совпадало с тем, что рассказал на кладбище Руфус, за исключением одной детали: нигде ничего не упоминалось про кровь.
– Кажется, битва в основном происходила на склоне у реки, примерно в шести километрах от города, – Сэм сверился с картой на экране. – Там у них сейчас лагерь.
– Там и произошли убийства?
– Похоже на то.
Дин прибавил газу, снова включил радио и повел Импалу дальше по главной улице. Скоро он нашел «Midnight Rider» от «Allman Brothers» – хороший южный рок-н-ролл – и сделал звук погромче, опустив стекла, чтобы впустить в салон ветерок.
За окнами снова потянулась сельская местность, но пейзаж изменился: поля были очищены где огнем, где застройщиками, трава была зеленая, чуть ли не под гребенку причесанная. На вершине ближайшего холма Сэм рассмотрел изваяния, пушки и ряды автомобилей, припаркованных на площадке размером почти с сам город. Справа стоял коричневый щит, на котором жирным белым шрифтом значилось: «НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ ПАМЯТНИК – ВЫНОСИТЬ СУВЕНИРЫ ЗАПРЕЩЕНО!».
– Вот, вроде, и оно, – Дин покатался по парковке и отыскал свободное место около ряда «Харлеев». Все мотоциклы щеголяли флагами Конфедерации.
– Готов к бою?
Сэм кивнул и вышел из машины:
– В новостях говорят, что стрелка звали Дэйв Волвертон. Он работал официантом в ресторанчике фаст-фуда в аэропорту Атланты. Сюда приехал на выходные.
– Ну, – Дин махнул в сторону парковки. – Он был не одинок.
Взобравшись наверх, Сэм посмотрел на запад, и Дин заметил, как на его лице промелькнуло изумленное выражение. За толпой наблюдателей открывался вид, словно перенесенный из далекого прошлого: две армии в серой и синей форме стояли лагерем на обоих берегах реки; там были палатки и фургоны, лошади, оружие и пушки, флаги и фермерская утварь – и все это тянулось, сколько хватало глаз.
– Что скажешь? – поинтересовался Сэм.
Дин потряс головой:
– Такая Гражданская война мне ни шла, ни ехала.
Они протолкались через толпу, прошли мимо кабинок биотуалетов, к которым тянулись длинные очереди жаждущих воспользоваться удобствами, разряженных кто в шорты и футболки с Кид Роком [9]9
Кид Рок– Роберт Джеймс Ритчи, американский певец, музыкант, композитор и актер.
[Закрыть], кто в исторические костюмы.
В лагере кипела жизнь: солдаты сновали между палатками и восхищались оружием и униформой товарищей, женщины и дети тоже оделись соответственно эпохе, а их речь пестрила оборотами, подобных которым Дин не слышал с той поры, как затащил брата пообедать в стилизованный под Средневековье ресторанчик. Откуда-то раздавались звуки труб и пушечных выстрелов.
– Слышишь?
– Это вон оттуда, – Сэм показал на громкоговорители, установленные по краю поля. – В интернете писали, они даже могут передавать звуки настоящего сражения.
– Ага, – отозвался Дин. – А где хворост [10]10
Хворост– продолговатое тонкое печенье, очень популярное на американских праздниках (в оригинале «funnel cake» – не совсем хворост, но очень похоже).
[Закрыть]?
– Дин, это тебе не карнавал.
– Брось! Что за история такая, если даже съесть нечего?
Сэм только головой покачал и зашагал дальше:
– Волвертон был в тридцать втором подразделении.
Они пробирались сквозь толпы реконструкторов, пытаясь найти какой-нибудь знак, по которому можно было бы определить подразделение Волвертона. Было тут что поесть или нет, но Дин признал, что один из атрибутов истории точно имелся: было совершенно невозможно что-либо отыскать. Может, сверху и проглядывалась бы какая-нибудь система, но отсюда…
Внезапно Дина пнули в бок и рявкнули:
– Эй! Смотри куда прешь, идиотина!
Голос принадлежал грузному краснолицему солдату-южанину, который явно перебарщивал с хворостом (или что там они у себя едят).
– Прости? – ощетинился Дин, покрепче упираясь ногами в землю.
– Спокойно, – встрял Сэм и обратился к солдату. – Мы ищем тридцать второе подразделение. Не подскажете, куда идти?
– Дальше, – не отрывая взгляда от Дина, отозвался солдат. – Еще пять-шесть палаток.
– Благодарю, – и Сэм потащил брата в указанном направлении.
– Идиотина, – повторил Дин. – Думаешь, в Гражданскую войну так выражались?
– Что-то сомневаюсь, – улыбнулся Сэм.
И они зашагали дальше – сквозь группы солдат, мимо палаток и фургонов. В одном месте Сэм услышал лязг и обнаружил мускулистого кузнеца, склонившегося над наковальней с горном и горячими угольями. Кузнец трудился над конскими подковами, а толпа любопытных провожала взглядами рассыпающиеся искры. Вдоль полосы деревьев проходили рельсы, а поодаль в импровизированном загоне лошади тыкались мордами в деревянную ограду. Восхищенные детишки протягивали животным морковь и яблоки. Побродив еще минут десять, братья наткнулись на дюжину солдат-конфедератов, стоящих под потрепанным тентом. На стене его значилось: «Подразделение 32 – Команчи».
Когда они подошли поближе, ветер переменился, и Дин учуял запахи пота и немытых волос, а еще едкий запашок аммиака, который у него обычно ассоциировался с вытрезвителями и домами престарелых.
«Кажется, эти парни относятся к достоверности чересчур серьезно…»
Сэм, судя по его виду, думал о том же.
Братья остановились около одной из опор тента.
– Парни! – позвал Дин.
Конфедераты оглянулись на него так равнодушно, будто были манекенами. Двое продолжали чистить мушкеты, один, скрючившись, плескал на голову и шею воду из фляги. Еще двое и вовсе отпрянули в сторону, и с головой ушли в пергаментную карту.
– Я федеральный агент Таунс, мой приятель – агент Ван Зандт. Вы, парни, сражались вместе с Дэйвом Волвертоном, так?
– Точно, – отозвался стоящий ближе всех солдат и закинул ружье на плечо.
Это был долговязый парень с густой копной растрепанных рыжих волос и куцей порослью на подбородке, сбегающей вниз по шее и только подчеркивающей сильно выступающий кадык.
– Вы были здесь вчера? – начал расспросы Дин.
Парень кивнул с таким лицом, что стало ясно: он бы предпочел не пускаться в воспоминания.
– Да, я был сзади. Может, шагах в десяти, – он таращился в пространство.
– Вы видели, что произошло?
– Да, видел, – он повернулся к Дину и окинул жестом всех присутствующих. – Мы все видели.
– И уже беседовали с шерифом, – к ним шагнул другой солдат. – Нам больше нечего рассказать.
Дин оценил второго собеседника: здоровый, как медведь, с широченными плечами и словно нарисованными жирным черным маркером бровями. Кажется, он играл свою роль слишком буквально – навис над Дином и выставил подбородок, будто вызов бросил. Дин покачал головой, не желая идти на конфликт.
– Остыньте, лейтенант, – спокойно проговорил он. – Я ничего такого не имел в виду. Просто спросил.
– Я рядовой, – прогромыхал великан. – Норволк Бенджамин Петтигрю, Конфедеративные Штаты Америки [11]11
Конфедеративные Штаты Америки– КША, Конфедерация – независимое государство (хотя и не признанное ни одной страной), существовавшее с 1861 по 1865 годы в Северной Америке, на большей части территории современных юго-восточных штатов. Образовалось в результате выхода 11 южных рабовладельческих штатов из состава США.
[Закрыть], прибыл для прохождения службы.
– Это ваше настоящее имя? – поинтересовался Сэм. – Или ваше?..
– Мое что?
– Ваше маскарадное имя, – завершил Дин.
– Это не маскарад, – возразил рыжий. – Мы исторические реконструкторы. Меня зовут Орен Генри Эшгроув. Мы…
– Мое настоящее имя Фил Ойлер.
Это снова вмешался громила. Теперь, признав правду, он выглядел не так угрожающе и даже как-то съежился, так что Дину даже стало его немного жалко.
– Я продаю страховые полисы в Атланте.
– Вы хорошо знали Дэйва?
– Очень хорошо, – ответил Эшгроув. – Он состоял в подразделении не один год. Поэтому то, что случилось, кажется действительно безумием. В смысле, он был увлеченный …
– В каком смысле увлеченный? – перебил Сэм.
– Во всех возможных, – отозвался Ойлер. – Например, сбросил уйму веса. Во время войны солдат-конфедерат весил в среднем шестьдесят один килограмм. Дэйв два года сидел на диете Аткинса [12]12
Диета Аткинса– низкоуглеводная диета, разработанная известным кардиологом Робертом Аткинсом.
[Закрыть], чтобы загнать свой вес в нужные рамки. Таскал камни в сапогах. Брился ржавым куском жести. А про форму его слышали?
– Удивите меня, – кивнул Дин.
– Он следовал истории во всем. Взять хотя бы пуговицы. Он их выдерживал в собственной моче, чтобы металл как следует окислился. Он-то все и начал…
– Погодите-ка, – до Дина дошло, откуда взялся запах аммиака. – Хотите сказать, вы писаете на свою форму?
– Не в то время, когда мы ее носим. Но да, – на лице Ойлера появилось выражение восхищения, чуть ли не благоговения. – Это единственный способ достичь того, чтобы она правильно выглядела, – в его голосе на смену уважения пришло почти отвращение. – Когда вы сюда шли, то видели, наверное, парочку павлинов, проверяющих портфели акций по мобильникам. Они позорят свои мундиры, понимаете? Но Дэйв был не такой. Он был очень…
– Увлеченный, – закончил Сэм.
– На все сто.
– Такой увлеченный, что решил пронести на мероприятие настоящее ружье и острый нож?
Парни замотали головами, что выглядело скорее жестом недоверия, чем реальным ответом. Как будто предположение Сэма было таким кощунственным, что им аж слов не хватило.
– Но вы видели, как Волвертон стрелял, – не сдавался Дин. – И что пострадали люди.
Эшгроув промолчал, но Ойлер неохотно кивнул.
– Значит, оружие действительно было настоящим. Должно быть, Волвертон как-то переделал мушкет.
Дин подождал немного:
– Правильно?
Ответом была тишина.
– А где оружие сейчас?
Эшгроув пожал плечами:
– В офисе шерифа, наверное. Все-таки улика.
– Кровь на оружии была? – спросил Сэм.
– Кровь везде была.
– В смысле, до того, как Волвертон выстрелил.
Эшгроув взглянул озадаченно:
– А с чего ей там быть?
Не успел Сэм придумать достойный ответ, как к беседе присоединился еще один солдат – высокий и лысый, который явно прислушивался к разговору, прикрывшись картой.
– Думаю, вся кровь появилась уже потом, – сказал он.
Дин шагнул к нему:
– А вы?..
Солдат протянул руку:
– Рядовой Трэвис Уопшот, приятно познакомиться.
– Тоже состоите в плохой компашке [13]13
Плохая компашка– отсылка к известной британской блюз-рок-группе «Bad Company».
[Закрыть]?
– Команчи? Да, у нас довольно постоянный состав, – Трэвис передернул плечами. – Звучит, наверное, диковато. Черт, да так оно и есть. Но все-таки лучше, наверное, чем зависать в казино или оттягиваться с секретаршами, так? – он посмотрел на собственные чумазые ладони. – По крайней мере, нашу грязь можно смыть.
– Ну не знаю, – протянул Дин. – Часть про секретарш прозвучала неплохо.
– Простите? – нахмурился Трэвис.
– Не берите в голову. Я еще вот что хотел спросить: зачем вы этим вообще занимаетесь?
Солдаты обменялись короткими беспомощными взглядами, потом Трэвис все-таки ответил:
– Иногда современная жизнь кажется слишком уж легкой. Нам хочется знать, каково было этим ребятам в свое время. Незамутненный опыт, понимаете? Настоящий, – он подумал немного. – В нашем подразделении был трубопроводчик. Его звали Арт Эдвардс, он умер в прошлом году. У него была метастатическая опухоль мозга – затяжная кошмарная болезнь. Но он тусовался с нами, пока родные не отправили его в хоспис. Он говорил, раз будущее ему светит неважное, то лучше уж прошлое.
– Может, Дэйву Волвертону так наскучила легкая жизнь, что он решил с ней покончить раз и навсегда? – предположил Сэм.
Солдаты печально кивнули: разобрать по их лицам, что они думают, было сложно.
– Не знаете, с кем еще можно поговорить насчет Дэйва?
– С Уиллом Таннером, наверное, – отозвался Трэвис. – Он тоже в нашем подразделении. Они с Дэйвом были приятелями, общались даже в реале.
– Он здесь?
– Не видел. Посмотрим, может, смогу выведать его электронный адрес.
– И они должны увидеть новенького, – вмешался Эшгроув. – Ну, того врача.
– О да! – оживился Ойлер. – Вы просто обязаны поболтать с врачом. Он просто супер-увлеченный.
– Разумеется, – согласился Дин, который уже был сыт по горло «увлеченностью». – Слушайте…