Текст книги "Ты всего лишь Дьявол"

Автор книги: Джо Алекс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Глава XV
Утро перед грозой

Несмотря на обещание, Джо спал недолго. Он проснулся, когда весь дом еще был погружен в сон. Солнце уже встало и пряталось низко за деревьями, а парк пробуждался, и через открытое окно в комнату влетали голоса невидимых птиц, сидящих на ветках ближайшего каштана.

Некоторое время Джо лежал неподвижно, не в состоянии понять, откуда несутся эти звуки и где он находится. Потом, в одну секунду, он все припомнил и сел на кровати.

Затем встал и, прислушиваясь к тихому плеску воды, наполняющей ванну, подошел к окну. Несмотря на ранний час, по-прежнему стояла жара. Сквозь голубизну безоблачного неба пробивался необычный, почти неуловимый стальной оттенок. Гроза, которая нарастала в атмосфере в течение двух последних дней, становилась почти осязаемой, словно каждый атом воздуха был заряжен электричеством.

Джо принял ванну, оделся и посмотрел на часы. Ровно пять. Он улыбнулся. В течение последних месяцев он не раз ложился спать в этот час, но уже давно не просыпался в это время. Он сел за стол. На листе бумаги, вложенном в пишущую машинку, появилось неуловимое облачко пыли, которое поднялось, когда он прикоснулся к нему пальцами. Греция. Книга. Джо вздохнул. Потом беспокойно пошевелился. Нервное напряжение возвращалось. Где-то на дне этого хаоса должно находиться совсем простое и ясное решение. А он, человек, о проницательности которого кружили по стране легенды, сидел вот тут и ничего не понимал. В каждой гипотезе, какую ему удавалось выстроить, сразу же обнаруживалась какая-то деталь, которая делала ее бессмысленной. Но ведь Патриция Линч не могла совершить самоубийство. Это он знал твердо. Она не могла его совершить. Значит, кто-то ее убил. Но зачем, в таком случае, этот кто-то вытворял потом свои дьявольские штучки с отпечатками и портретом?.. Безумие? А может, просто ловкость? Конечно, если бы его доставили сюда хотя бы через день после ее смерти, если бы он лучше знал этих людей, если бы допросил их… Но он приехал сюда, когда на могиле этой женщины выросла, наверно, высокая весенняя трава, а время стерло остроту тех минут в памяти людей…

Одно было несомненным: убийца остался в Норфорд Мэнор и действовал дальше. Он не боялся полиции, не боялся разоблачения, не боялся даже, что его поведение предостережет всех вокруг. Правда, кем бы этот убийца ни был, он уже знал, что сам знаменитый Джо Алекс приехал сюда, чтобы расследовать обстоятельства смерти Патриции Линч. А если и это его не остановит?

Джо стиснул зубы. «Тогда я тебя достану…» – сказал он тихо и содрогнулся, потому что сразу же перед его глазами появилось лицо убийцы. Он задумался. Не впервые лицо это появлялось в его раздумьях. Мотив был очевиден, но ни тени доказательств.

Он встал. Распечатанный конверт с документами от Паркера лежал возле кровати. Он взял его в руки.

– Томас Кемпт… Агнес Стоун… Александр Джилберн… Арчибальд Дюк… Ирвинг Эклстоун… Элизабет Эклстоун… Джоан Робинсон… Николас Робинсон… заметки, касающиеся прислуги… Радиограмма из Южной Африки о жизни и делах умершей Патриции Линч…

Абсолютно ничего интересного. Богатство Эклстоунов проверено, оно нерушимо, вот отзыв нескольких банков… Джилберн: без пороков, известный юрист, очень богат, большое состояние, унаследованное от родителей, несколько увеличенное благодаря успешной юридической деятельности… Доктор Дюк: способный врач, происходит из бедной деревенской семьи, стипендиат. Помогает семье. Счет в банке систематически увеличивается на небольшие суммы, никогда ничего не снимал со счета… Агнес Стоун, лучшая выпускница школы медсестер… сирота. Ее нынешняя работа первая, которую она получила сразу после окончания школы… Робинсоны – хорошая семья, прочное финансовое положение, много друзей, милые люди, всеобщие любимцы… Прислуга: безукоризненна, никаких хищений, никаких скандалов.

Джо отложил бумаги, потом спрятал их в чемодан и запер ключиком замок. Затем, после некоторого колебания, снова открыл чемодан, достал оттуда автоматический пистолет и запасную обойму. Он проверил пистолет и положил его в один карман, а обойму – в другой.

– Прекрасно! – сказал он вполголоса. – Я веду себя, как шут из детективного фильма. Мне бы еще пуленепробиваемый жилет и связку ручных гранат за поясом. И в кого это, собственно говоря, я собираюсь стрелять в этом чудесном уголке страны? В кого из этих безупречных граждан? В известного юриста, способного архитектора, знаменитую спортсменку из хорошей семьи? А может, в разбитую параличом даму? В каком-нибудь детективном романе она могла бы вставать ночью и переворачивать портрет. Но как? А следы в гроте? А убийство Патриции? Если бы дочь увидела мать на ногах, она выбежала бы сразу в коридор, чтобы позвать всех домашних… У меня начинается бред…

Несмотря на это, он не вынул пистолет из кармана и не спрятал обратно в чемодан.

Он опять отошел к столу. И вдруг замер.

Внизу звонил телефон. Потом утих. Джо посмотрел на часы. Пять двадцать утра. Сердце забилось быстрее. Значит, все-таки это случилось!

Сквозь толстые стены не проникал ни один звук. Птицы за окном разом стихли, но другие громко запели. Джо осторожно закрыл окно. Он ждал.

Через минуту он услышал то, что так опасался услышать. Глухое медленное постукивание на лестнице. Сэр Александр Джилберн поднимался на второй этаж.

Джо двинулся к двери, но остановился посреди комнаты. Стук.

– Войдите!

Дверь открылась. Знаменитый юрист стоял в халате, накинутом на пижаму.

– Вы не спите…

– Нет. Что-то случилось?

Джилберн вошел и закрыл за собой дверь.

– Только что звонил Томас Кемпт. Портрет сэра Джона Эклстоуна сегодня ночью снова перевернулся лицом к стене.

– Это хорошо! – сказал Джо с таким явным облегчением, но Джилберн посмотрел на него с недоумением.

– Что вы хотите этим сказать?

– О, ничего. Я опасался, что там могло случиться нечто худшее, если говорить откровенно.

– Кемпт ждет у телефона, – Джилберн повернулся к двери. – Он спрашивает, что делать. Я сказал ему, что мы приедем туда на автомобиле через четверть часа. Я думал, вы спите. Я только что-нибудь на себя накину и выведу из гаража машину. Или, может быть, вы лучше выведите свою, а я пока оденусь, хорошо?

– Уже иду.

Они вышли. Через несколько минут Джо подъехал к дому. Джилберн, не побритый, но одетый и причесанный, вышел и сел рядом с ним. Не говоря ни слова, они поехали. Подъехав к воротам парка, Джо коротко спросил:

– Направо?

– Да. Эта дорога ведет только в Норфорд Мэнор и там заканчивается. Она серпантином пересекает лес и выходит прямо к парку.

Через минуту дорога пошла в гору. Алекс переключил скорость, и двигатель заурчал натужнее. Они ехали в тени, между деревьями леса. Вскоре дорога резко повернула, потом еще раз в обратном направлении, и между расступающимися зарослями он увидел дом и высившийся по другую сторону невидимого ущелья пик Дьявольской скалы. Не доезжая ста ярдов до дома, Джо выключил мотор, и машина бесшумно подкатилась к террасе. Они вышли. В открытых дверях стоял Томас Кемпт в пижаме и халате. Джо махнул ему рукой, обошел машину и посмотрел на дорожку, влажную от утренней росы. На ней отчетливо виднелись следы мужских ног, уходящие от дома по главной аллее вниз, к дороге на Велли Хауз. Джо пригляделся к ним, а потом направился в сторону террасы.

– Добрый день! – он протянул руку Кемпту. – Наш друг снова дал о себе знать.

– Да… – Томас кивнул головой и повел их в сторону столовой. Остановившись перед дверью, он вынул из кармана ключ и повернул в замке. – Я не хотел, чтобы кто-нибудь сюда входил… – сказал он, отворяя дверь и пропуская их вперед.

Джо вошел и осмотрелся.

Сэр Джон Эклстоун исчез со стены. На его месте виднелся темный прямоугольник старого холста. Портрет не был даже укреплен сзади планками. Алекс подошел ближе и осмотрел его. Потом придвинул кресло и сказал:

– Надо его осторожно снять. – Он направился к двери. – Подождите здесь минутку, джентльмены, и прошу вас ни к чему не прикасаться.

Он вышел. В холле по-прежнему никого не было. Джо пересек террасу, подошел к машине, открыл багажник и вынул из него маленький чемоданчик. Затем сунул руку в кармашек дверцы со стороны водителя и достал из него перчатки. Потом вернулся в столовую. Было пять часов сорок пять минут.

Алекс открыл маленький чемоданчик и начал вынимать из него какие-то принадлежности. Кемпт и Джилберн молча смотрели на него.

– Это вы нашли портрет в таком положении? – спросил Джо, прочищая замшевой тряпочкой большое увеличительное стекло.

– Нет. Синди. Я встал рано, потому что поставил будильник на пять часов. У меня очень много работы, связанной с проектом; честно говоря, это моя первая крупная работа. Я привез ее с собой из Лондона, потому что здесь мне как-то лучше думается. Так вот, я встал и вышел в коридор. Я хотел сбегать в бассейн, чтобы окунуться, прежде чем сесть за рабочий стол. Вода смывает остатки сна и освежает… Итак, я вышел в коридор и встретил Синди. Вначале я даже удивился, что она так рано встала. Но я об этом тут же забыл, когда она подошла ко мне и сказала: «Опять». Она показала на дверь в столовую, и я сразу догадался, в чем дело. Я заглянул, и портрет висел так, как висит сейчас. Я закрыл столовую на ключ, велел Синди идти вниз и заниматься своими делами, а потом сам не знал, что делать дальше. Я подумал, что вы находитесь в Велли Хауз и, конечно, будете знать лучше меня, как в таком случае поступить, а кроме того вы, наверно, захотите быть как можно скорее на месте, поэтому, несмотря на ранний час, я позвонил. Вот, кажется, и все…

– А вы не обратили внимания, кто из домашних покинул дом сегодня утром и еще не вернулся?

– Что? Кто-то вышел?.. Значит, поэтому вы осматривали землю перед террасой.

– Поэтому… – Алекс встал на кресло и, натянув перчатки, осторожно снял портрет, держа его пальцами в тех местах, которые перед этим осмотрел. – Там, конечно, не было отпечатков пальцев… – пробормотал он. – И я убежден, что их не будет и нигде в другом месте… Разве что наш Чертенок сменил метод… Но не думаю. Это очень последовательная личность…

Сохраняя по-прежнему предельную осторожность, он сошел с кресла, перевернул портрет и поставил его на полу наискосок так, что только узкий кант рамы прикасался к стене. Затем маленьким шприцем, похожим на пульверизатор, распылил по всей поверхности рамы темный мелкий порошок. Потом медленно, сантиметр за сантиметром, осмотрел всю поверхность с обеих сторон, не пропуская ни малейшего следа или царапины. Он на минуту застыл и долго рассматривал свежую острую царапину длиною в сантиметр. Под стеклом царапинка выглядела как глубокая канавка с растрескавшимися краями, но была настолько мала, что невооруженным глазом ее трудно было бы заметить.

– Вы что-нибудь нашли? – спросил Джилберн, сосредоточенно присматриваясь к нему.

– Не знаю. То есть, да, но еще не знаю, что эта царапина означает. – Он обратился к Кемпту: – Вы не могли бы попросить сюда на минуту горничную Роуленд?

– Конечно… – Кемпт бросился к двери, явно радуясь, что ему дали возможность действовать. Черты его энергичного, мужественного лица выражали решительность.

Когда он вышел, Джо закончил осмотр и выпрямился.

– Так я и предполагал… – сказал он негромко, но Джилберн его услышал.

– Нет никаких следов?

– Никаких. Наш друг, как видно, настаивает на том, чтобы мы поверили в сверхъестественные особенности этого портрета. – Он глянул на полное лицо сэра Джона, которое было от него сейчас на высоте не большей, чем находилось бы лицо ребенка, стоящего напротив. Но лицо клятвопреступника не было похожим на лицо ребенка. Алексу вдруг показалось, что он увидел на этом лице выражение безумного страха. Потом впечатление исчезло и осталось лишь светлое пятно на темном фоне. Время вспахало поверхность портрета, как кожу старушки: она вся покрылась тонкими мелкими морщинками.

– Вы звали меня?… – Синди Роуленд стояла за его спиной, одетая в свое служебное черное платье и безупречной белизны передник. Из-под такого же белого чепчика, который красиво контрастировал с ее черными волосами, на Алекса смотрели спокойные глаза, а над ними, как ворон с распростертыми крыльями, нависали прямые, густые, сросшиеся над носом брови.

– Да, мисс. Вы нашли сегодня этот портрет повернутым к стене?

– Да, сэр.

– Когда это могло быть?

Синди бросила взгляд на маленькие часики, которые едва выступали из-под рукава платья.

– Ровно час назад, сэр. Было без пяти минут пять.

– Вы посмотрели тогда на часы?

– Да, сэр. То есть, нет, сэр. На часы я посмотрела, когда надевала их на руку. Тогда было без десяти пять. А с этого момента не могло пройти больше пяти минут.

– А зачем вы пришли в столовую?

– Я хотела собрать чашки и пепельницы. Они всегда остаются вечером, потому что тут маленький бар и кофеварка, а господа часто выпивают стаканчик чего-нибудь перед сном или делают себе кофе, если работают ночью, когда прислуга уже легла спать.

– Вы всегда так рано встаете и принимаетесь за работу?

– Да, сэр. То есть, нет, сэр… – она заколебалась.

Джо, который внимательно смотрел на нее, заметил, что сегодня Синди значительно бледнее, чем тогда, когда он увидел ее впервые.

– Обычно, – продолжала Синди, – я встаю в половине шестого и начинаю работу в шесть, но сегодня день святого Евстафия, и в Блю Медоуз будет праздник. А у нас такой обычай, что вся округа туда собирается. Здесь в доме прислуга всегда подает завтрак немного раньше, и ее отпускают до следующего утра, потому что гулянье часто затягивается, если погода хорошая. Поэтому я встала раньше, выкупалась и быстро оделась, так как хотела убрать внизу и выгладить себе платье, прежде чем Марта встанет и начнет готовить завтрак. Потом у меня уже не было бы времени до самого ланча, потому что надо разнести завтрак по комнатам, застелить постели, помочь миссис Стоун при старой леди, а потом начинается ланч. Поэтому я встала еще до пяти часов и пришла сюда, чтобы убрать посуду. И тогда увидела портрет.

– И что вы сделали?

– Ничего. А что можно с этим сделать? Такие вещи неподвластны челов… – она прикусила язык. – Я собрала на поднос чашки и вышла. А тут встретила в коридоре мистера Кемпта и сразу сказала ему, что я здесь видела. Мистер Кемпт заглянул, потом запер дверь на ключ и велел мне идти к себе и никого не будить. Когда я спускалась вниз, я слышала, что он говорил по телефону. Кажется, с вами, сэр? – Она склонила голову в сторону Джилберна. – Я услышала фамилию. И потом я сошла вниз, поставила в кухне поднос на стол и вернулась к себе в комнату.

– И начали гладить платье?

– Да… – она подняла брови. – Ведь именно для этого я и встала раньше.

– Лютер, – сказал Алекс, обращаясь к Джилберну, – проживая в Виттенбергском монастыре, часто просыпался по ночам, как он сам рассказывал и, услышав в коридоре шум, внимательно прислушивался. Убедившись, что это не нападение грабителей и не пожар, а всего лишь Дьявол, он снова спокойно засыпал.

– Чистая совесть, – ответил Джилберн, – бывает и щитом, и мечом.

– Вот именно. А вы, мисс, как видно, не боитесь Дьявола?

– Нет, сэр. Я его не боюсь, – Синди спокойно покачала головой.

Алекс открыл было рот, но ничего не сказал. Некоторое время он молчал.

– Спасибо, мисс…

Синди сделала реверанс и направилась к двери. Потом остановилась.

– Извините, что спрашиваю, но вы, наверно, еще ничего не ели? Может, подать кофе и что-нибудь перекусить?

Прежде чем Джо успел ответить, приоткрытая дверь распахнулась, и на пороге появилась Джоан Робинсон, одетая в красивую серую пижаму и коротенький красный халатик, который придавал ей сходство с греческой девушкой, сошедшей с древней каменной фрески. Она была настолько сонной, что даже серьезный сэр Александр улыбнулся, увидев ее.

– Николас… – сказала она зевая. – Ты здесь? – Оглядевшись, она увидела Алекса и Джилберна, потом взгляд ее привлек стоящий на полу портрет. Она тряхнула головой, отгоняя сон. – Что случилось? – Затем вошла в комнату и приблизилась к Джо. – Что, он опять?.. – и показала рукой на портрет. В течение доли секунды ее сонливости как не бывало.

– А вы ищете мужа? – спросил Алекс, отвечая вопросом на вопрос.

– Да… – Джоан посмотрела ему в глаза, и внезапно он увидел в них испуг. – Мы собирались утром пойти к ущелью. Николас хотел начать работу на рассвете, потому что, как он сказал, только в это время освещение будет соответствовать тому, что он задумал написать. Я приготовила с вечера термос с кофе, и мы собирались встать в пять часов. Я хотела пойти с ним… – Она заколебалась и посмотрела на Алекса. – Я решила прервать тренировку и два дня отдохнуть. Но когда я проснулась и заглянула в его комнату, Николаса уже не было. Должно быть, он вышел раньше, потому что постель уже совсем холодная… Ну, я и сошла вниз… Наверно, он встал раньше и не хотел меня будить…

– Наверно… – Алекс осмотрелся. – Ваш отец, по-видимому, еще спит?

– Не знаю! Обычно он встает очень рано… Иногда мне кажется, что он вообще никогда не спит… Вы хотите повидать его?

– Да, но если только мы не нарушим его сна…

Джоан повернулась к Синди, но поколебавшись, видимо, переменила решение и быстро проговорила:

– Я сама схожу за ним.

Она вышла из комнаты. Красный халатик мелькнул в дверях и скрылся. Алекс глубоко вздохнул и повернулся к Синди.

– Большое спасибо, мисс… Идите и доглаживайте свое платье. Дьявол Дьяволом, а такое гулянье бывает только раз в году, правда?

– Я его уже выгладила, сэр, – невольно Синди ответила ему улыбкой, но тут же стала серьезной, поклонилась и исчезла за дверью.

– Полный бред… – пробормотал Кемпт. – Но сейчас вы, верно, уже не удивляетесь тому, что мы пришли к вам тогда в Лондоне. Как будто ничего такого не происходит, но… – он умолк. – Вы что-нибудь понимаете?

– Мне кажется, да… Но немного. Во всяком случае… – Джо замолчал.

– Что? – спросил Джилберн.

– Кому-то в этом доме угрожает опасность, и я очень счастлив, что проведу здесь несколько дней. Может быть, мне удастся убедить Дьявола, что он гораздо ближе к аду, чем предполагает.

– Вы думаете, что кому-то здесь действительно что-то угрожает? – Кемпт насупил брови. – Но почему? Я не понимаю, кто мог бы покушаться на мою жизнь, на жизнь сэра Александра или кого-то другого?

– Я этого не сказал, хотя никто из нас не знает, что таит в себе будущее. Если бы люди знали об этом, не одно ужасное деяние осталось бы в сфере намерения и никогда бы не увидело дневного света… Во всяком случае, что бы ни случилось, я могу со своей стороны твердо пообещать лишь одно: хотя для меня не все еще ясно, но человек или демон в человеческом облике, действующий среди ночи на территории этого дома, не воспользуется плодами своей деятельности. И если б я был на его месте, я бы сейчас трепетал от ужаса вместо того, чтобы вытворять здесь дьявольские штучки. Я найду его, если даже он скроется от меня на сто миль под землей!

– Мы все вам в этом поможем! – сказал Кемпт искренне и протянул ему руку. – Хотя я немногое понимаю из того, что происходит, но верю, что у вас все получится. И если в скромных пределах моих возможностей я смогу чем-нибудь помочь вам, то…

Он не закончил фразы, потому что человек, появившийся на пороге, спокойно сказал:

– Доброе утро! Это должно быть для вас великолепным стечением обстоятельств, мистер Алекс! Вы собственными глазами увидели один из этих феноменов и стали его свидетелем! Как вам понравилась эта шуточка?

Ирвинг Эклстоун вошел в комнату. Он был полностью одет. Джоан вошла следом, и впервые Джо заметил сходство между отцом и дочерью. Они на первый взгляд казались совсем разными: она – прямая, высокая, полная жизни и почти звериной ловкости юная спортсменка, а он слегка сутулый, ступающий нетвердой походкой, близорукий ученый. Несмотря на это, в строении черепа и черт лица существовало какое-то внутреннее сходство, которое антрополог разглядел бы без труда.

– Если говорить откровенно, мистер Эклстоун, то эта шуточка мне совсем не нравится. – Джо взял портрет в руки, с некоторым усилием поднял его, встал на кресло и повесил на стену. – Я бы предпочел, чтобы ваш достопочтенный предок вел себя немного спокойнее. Как вы знаете, я не только демонолог-любитель, но и автор детективных романов. Мне не нравятся такие забавы.

Эклстоун подошел к портрету и, поправляя свои очки, стал внимательно вглядываться в него, как будто хотел найти разгадку тайны в лице сэра Джона.

– Вы знаете что? – сказал вдруг он, нарушая молчание присутствующих, которые невольно следили за его движениями. – Мне пришло в голову, что все это может быть результатом деятельности лунатика. Быть может, у кого-то в доме обнаружились сомнамбулические склонности, которые до сих пор не были замечены? История знает такие случаи, когда мысли, засевшие днем в подсознании, проявляются у лунатика в его действиях во сне. Сейчас у нас как раз полнолуние, а ночи безоблачные…

– Но на прошлой неделе у нас еще не было полнолуния, – Джо покачал головой. – Хотел бы я, чтоб так было… Но мне это не кажется правдоподобным.

Ирвинг отошел от портрета и сел в одно из кресел, стоящих вокруг стола.

– В средневековье считали, что лунатик – это человек, которого крестил пьяный священник.

– О Боже! – сказала Джоан. – Сейчас мы дойдем до Дьявола в собственной персоне. Не хочет ли кто-нибудь чашку кофе?

«Еще одна женщина… – подумал Джо. – Они всегда думают о том, чтобы мужчины были накормлены».

– Я полагаю, наш набег на заре продолжается слишком долго, сэр Александр, не правда ли? Кроме того, вероятно, надо проверить, не появился ли одновременно другой феномен.

– Другой? – Ирвинг посмотрел на Джо. – Ах, вы имеете в виду следы в Гроте. Да, стоило бы проверить.

– Во всяком случае, я пойду, – Джо склонил голову, – в отличие от всех здесь присутствующих, я еще никогда в жизни не видел ничего подобного.

Он поклонился и заметил, что Джоан вышла первой.

– Я пойду с вами, – Ирвинг покачал головой. – Надо же, в конце концов, выяснить… – Он неуверенно улыбнулся. – Это, в самом деле, хорошая шутка, когда в доме специалиста по таким делам происходят подобные вещи и никто не может обнаружить их автора.

Выйдя в холл, Джо услышал возглас с террасы:

– Ник! – воскликнула Джоан Эклстоун.

Джо увидел ее, бегущую вниз по ступенькам. Она пробежала мимо автомобиля и повисла на шее Николаса Робинсона, который смотрел на нее с изумлением, разведя широко руки. В одной из них он держал, вероятно, картину, закрытую большим листом бумаги, свисающим свободно по обеим сторонам натянутого на подрамник холста. В другой руке – тот самый алюминиевый предмет, который Джо заметил, когда встретил его впервые. Ящик с красками и кистями, висящий на ремне, переброшенном через плечо, качался под мышкой.

Николас осторожно освободился из объятий жены и двинулся к террасе. Джоан, очень бледная и улыбающаяся, шла рядом с ним.

– Почему ты не сказал мне, что собираешься встать так рано? Я испугалась, когда не нашла тебя в комнате!

– Испугалась? – Николас рассмеялся. – Уж не подумала ли ты, что я бросил тебя среди ночи, чтобы провести утро в объятиях какой-нибудь ведьмы на Дьявольской скале? Впрочем, у них, кажется, есть свои правила. Они исчезают, когда восходит солнце. – В эту минуту он, очевидно, осознал, что возле дома стоит автомобиль. – Кто-то приехал?

Их голоса чисто звенели в утреннем воздухе. Николас увидел группу мужчин, стоящих на террасе.

– Доброе утро, уважаемый создатель моей жены. Доброе утро, сэр Александр… – он с улыбкой кивнул Алексу. Потом стал серьезным. – Что-то случилось?

Не ожидая ответа, Николас вошел в холл, повесил ящик на вешалку для хранения зонтиков, осторожно прислонил к стене свою картину и повернулся.

– Портрет сэра Джона опять перевернулся сегодня ночью, – сказал Кемпт.

– Беспокойный старичок, – Николас пожал плечами. – Джоан, я голоден, как дракон. Прикажи подать мне что-нибудь поесть, потому что я сейчас начну обкусывать пальцы. А что касается уважаемого предка, то думаю, если вы перестанете обращать на него внимание, он сразу успокоится…

– Мы идем в грот, – сказал сэр Александр, – проверить, не повторились ли отпечатки копыт.

Николас смотрел вслед Джоан, удаляющейся в сторону двери на кухню, потом вдруг резко повернул голову.

– Вам незачем туда ходить…

– Почему? – Алекс стоял возле вешалки, машинально играя замком ящика, в котором находились краски.

– Потому что я был там полчаса назад. Никаких следов нет. То есть, следы есть, но не дьявольские. Возле щели видны остатки какого-то маленького костра, а вокруг него следы небольших, очевидно, дамских туфелек. Вероятно, какие-то девушки ходили туда на прогулку…

– А ты уверен, что проверил все дно грота?

– Совершенно уверен, – Николас вытащил из кармана блузы плоский электрический фонарик. – Я заглядывал повсюду. Не оставил без осмотра ни одного дюйма. Если, впрочем, вы мне не верите, можете сами убедиться…

– А что побудило вас к такому тщательному осмотру грота именно сегодня? – спокойно спросил Джо.

После его слов наступило внезапное молчание, словно все присутствующие только сейчас осознали, что сразу не подумали о том, о чем должны были подумать после первых же слов Николаса.

– Что побудило? – Николас улыбнулся. – Это моя сокровенная тайна… Но ненадолго. Я надеюсь, что еще сегодня вечером поделюсь ею со всеми.

Громко смеясь от какой-то внезапно возникшей мысли, которой он явно не намерен был раскрывать, Николас взял с вешалки свой ящик, осторожно поднял стоящую возле стены картину, не переставая смеяться, направился вверх и скрылся за поворотом лестницы.

– Да… – Ирвинг Эклстоун вздохнул. – За таких вот серьезных людей мы вынуждены, благодаря эмансипации, выдавать в двадцатом веке замуж наших дочерей, которые даже не считают нужным спросить наше мнение… Но несмотря на это, он, по-видимому, не самый худший парень, если Джоан так его любит… – Ирвинг посмотрел на Алекса. – Ну, так что – пойдем в пещеру?

Джо покачал головой.

– Думаю, что это не обязательно. Я не подозреваю вашего зятя в том, что он говорит неправду. И если он утверждает, что осмотрел весь грот, значит, он наверняка знает, что говорит.

– Но почему? – Джилберн наморщил брови. – Ведь он не знал, что портрет перевернут. У него не было никакой причины вставать так рано, а потом бегать туда-сюда по ущелью?

Джо развел руками.

– Хотя меня самого занимают такого рода рассуждения, но я думаю, живя в свободной стране, нам следует подождать до вечера. Мистер Робинсон обещал не слишком долго хранить свой секрет. Впрочем, они оба будут сегодня у вас на бридже, верно? Может быть, мы узнаем что-нибудь и раньше?

– А когда карты вам опротивят, милости прошу ко мне! – Ирвинг взял Джилберна под руку. – Мистер Алекс с сегодняшнего дня будет моим гостем, и думаю, что после бриджа он снова появится здесь и уже не оставит нас до самого отъезда.

– Большое спасибо… – Джо улыбнулся. – Я буду стараться приумножить мои скромные познания при помощи ваших огромных знаний.

– Мы придем все, приблизительно в четыре, – сказал Джилберн. – Остин уложит вещи мистера Алекса и поставит его машину сюда в гараж… – Он повернулся к Джо. – Вы можете вовсе не думать об этом. Слуги «переведут» вас из одного дома в другой, а здесь все будет приготовлено к вашему приезду. В прошлом мы много раз так обменивались гостями, которые были нашими общими друзьями.

Джо поблагодарил, и они расстались в Норфорд Мэнор, пообещав Ирвингу, что в четыре часа появятся вновь.

Кемпт подошел к Алексу, уже сидящему за рулем и, нагнувшись к окошку, тихо сказал:

– Не могу забыть ваших слов об опасности, висящей над этим домом. Я не двинусь с места до вашего прибытия. Вы можете на меня рассчитывать… если, конечно, все это не является чепухой.

– Вы тоже можете на меня рассчитывать, – сказал Джо серьезно. – Стоит Дьяволу сделать еще хоть одно движение, и я схвачу его. И тогда мы освободим этот дом от пугающих предположений, которые, как мне кажется, каждый из его жильцов вынашивает в себе, притворяясь перед другими, что ничего не происходит и нет никаких причин морочить себе голову дурацкими шутками. Я ничего не знал ни о Норфорд Мэнор, ни о его Дьяволе. Я хотел написать детективный роман и уехать в Грецию. Но тут вы пришли ко мне и попросили, чтобы я выполнил по отношению к этому Дьяволу роль Архангела с огненным мечом. Боюсь, что это будет не самая легкая из тех ролей, которые я играл в жизни. Но я сыграю ее до конца.

Джо помахал рукой Кемпту и нажал на педаль газа. Машина тихо тронулась и через минуту исчезла в аллее, идущей серпантином вниз, между зеленой колоннадой старых деревьев с листьями, окрашенными веселыми красками раннего лета.

И лишь когда они остановились на солнечной поляне перед Велли Хауз, Алекса охватило неясное сознание совершенной им ошибки.

В длинной сцене, которая разыгралась перед его глазами в Норфорд Мэнор, что-то было не так. Что-то одно не соответствовало всему остальному! Но что? Он потер лоб рукой, вышел из машины и молча вошел вместе с хозяином в мрачную каменную прихожую.

…Да, это был обрывок кем-то произнесенной фразы… Он засел в подсознании, атаковал ум и упорно стучал в ворота памяти… Не будучи в состоянии ухватить его и полностью сознавая, что если бы он вспомнил то, что смутно вертится в памяти, сразу бы понял вообще все, Джо Алекс направился в свою комнату с сердцем, полным отчаяния.