Текст книги "Тихая, как последний вздох"

Автор книги: Джо Алекс

XII
«Кто же из нас без греха?!.»

Джо Алекс стоял, опираясь спиной о прикрепленный к поручням спасательный круг, и неторопливо набивал табаком трубку. Прямо перед ним на палубе у кормы расположились в соседних шезлонгах миссис Александра Уорделл и Дороти Ормсби, погруженные в беседу. Миссис Уорделл, сложив руки на коленях, говорила, не жестикулируя и даже не двигая головой, полуобращенной к собеседнице. Дороти слушала молча, время от времени энергично поддакивая. Они были единственными женщинами на судне. Невдалеке, на поблескивающей скамье, закрепленной у рубки, одиноко сидел Джордан Кедж, глядя на море и прихлебывая маленькими глотками виски из небольшого стакана. Чуть дальше находилась остекленная кабина яхты, куда как раз спустился лорд Редленд, а следом – сэр Гарольд Эддингтон. Сквозь оконное стекло Джо увидел, что они остановились напротив стойки бара, за которой стоял молодой бармен в белой униформе с золотыми пуговицами.

Еще дальше находилась рулевая рубка. Из нее вышел мистер Кварендон и направился к стоявшим у борта.

– Давление падает, как камень, – весело сообщил он, обращаясь к Паркеру, который стоял рядом с Алексом, сонно разглядывая туманную линию холмов на юге. – Шторм беснуется над Атлантикой и движется в нашу сторону, а через пару часов, возможно, будет уже здесь, – добавил он еще безмятежней. – Думаю, нам следует что-нибудь выпить.

– И я так считаю, – с серьезным видом кивнул головой Паркер.

Джо без лишних слов двинулся за ними в сторону открытой двери кабины.

– Вы к нам присоединитесь? – спросил Кварендон, останавливаясь перед Кеджем.

– Через минуту, если позволите, – Кедж поднял стакан. – У меня тут есть еще пара капель, но я охотно пополню запас.

Кварендон кивнул головой и взглянул на женщин.

– Спускайтесь, господа. Я сейчас присоединюсь к вам. Только спрошу дам, не нужно ли им чего-нибудь.

Он двинулся в сторону шезлонгов, а Джо и Паркер спустились в кабину. Молодой бармен выпрямился, а затем наклонился к ним.

– Чем могу служить?

Паркер глянул на рюмку, которую держал в руке сэр Гарольд Эддингтон.

– Если можно, коньяк и крепкий кофе.

– Сию минуту, сэр.

Бармен нажал рычаг сверкающего экспресса, подвинул чашку под краник и повернулся к полке.

– Может быть, арманьяк?

– Великолепно, – кивнул Паркер.

– Говорят, давление падает, – улыбнулся Алекс лорду Редленду. – С Атлантики надвигается шторм. Если это правда, наш вечер в замке получит соответствующее оформление. А если еще добавить грохот прибоя… – он взглянул на бармена: – Мне тоже арманьяк.

– Да, сэр. – Бармен долю секунды поколебался: – Если позволите вмешаться, думаю, сегодня будет большой прилив.

– Что это значит? – спросил сэр Гарольд Эддингтон с неожиданным интересом. Джо невольно посмотрел на него.

– Большие приливы всегда бывают два раза в месяц, в полнолуние и новолуние. А сегодня ночью как раз полнолуние. Если можно добавить, шторм над Атлантикой еще больше усилит этот прилив, а это значит, что замок действительно будет отрезан. Старики в деревне говорят, что когда большой прилив совпадает со штормом, волны, бьющие о скалы, достают очень высоко, и тогда пена со стороны открытого моря бьет даже в окна замка. Но я этого не видел.

– А могут ли такие бури длиться дня два? – снова спросил сэр Гарольд. Он внимательно смотрел на бармена.

– У нас есть такая поговорка, сэр, что хорошая погода проходит быстро, а плохая – никогда. Но, пожалуй, это неверно, потому что у нас, в Девоне, целые недели бывают солнечными.

– Завтра тоже будет солнце! – заявил мистер Кварендон, спускаясь к ним с палубы. – Наши дамы сидят в шезлонгах у кормы и просят грейпфрутовый сок, один со льдом и капелькой джина, а другой безо льда и без джина.

– Хорошо, сэр.

Бармен вынул из-под прилавка серебряный поднос и поставил на него два стакана. Джо легонько толкнул локтем Паркера, указав глазами на длинный столик под окном. Они подошли. Алекс соорудил в своей тарелке пирамиду из розовых креветок и добавил две большие ложки икры.

– А знаешь ли ты, Бен, – сказал он вполголоса, – что я родился с душой продажной танцовщицы? Я не смог бы устоять ни перед одним поклонником, который приглашал бы меня на ужины, где посреди стола стояла бы большая хрустальная чаша с икрой, заметная издалека.

– У мужчины, который любит икру, есть более простой способ ее добычи, – проворчал Паркер. – Достаточно зарабатывать соответствующее количество денег, чтобы затем покупать себе сколько угодно икры, запираться в кабинете и съедать.

Джо покачал головой:

– Это было бы очень дурным тоном, – сказал он с печалью. – Этого, к сожалению, просто не делают. Даже не знаю, почему.

– О каких это преступлениях или грехах вы беседуете приглушенными голосами? – спросил их издали мистер Кварендон.

– О грехе обжорства, – ответил Паркер.

Кварендон вознес руки к небу.

– Кто же из нас без греха?! Это напомнило мне, что доктор Харкрофт по-прежнему сидит в рулевой рубке и допрашивает нашего мужественного капитана о тайнах управления яхтой в открытом море. А я мечтаю съесть добрую порцию икры, но будь он здесь, я бы не отважился, – Кварендон быстро подошел к столу. – В замке ужин тоже будет холодным, ведь мы отправляем прислугу пораньше. Поэтому стоит здесь немного подкрепиться.

И он положил себе на тарелку огромную порцию икры, а затем тщательно выдавил на нее половину лимона, стараясь не пропустить ни одной икринки.

XIII
«Найдете ли вы меня?»

Алекс быстро надел бабочку, поправил воротник рубашки, пригладил перламутровый жилет, взял пиджак, висевший на подлокотнике кресла, облачился и направился к миниатюрной ванной комнате, где висело зеркало.

Он критически оглядел себя, стряхнул пальцем пылинку с плеча и, вернувшись в комнату, посмотрел на часы. Еще полчаса. В восемь все должны собраться в прихожей замка. Джо подошел к окну. За толстой решеткой он увидел море, спокойное, но уже не такое ровное, как во время послеобеденной прогулки на яхте.

Он повернулся и направился к двери. Коридор был пуст. Гости Аманды Джадд и КВАРЕНДОН ПРЕСС явно еще не переоделись в вечерние наряды или не желали разгуливать по замку. Было светло – уже зажглись, пожалуй, чересчур яркие и чересчур золотистые электрические светильники, размещенные на одинаковом расстоянии под сводами коридора. В их свете он заметил большую старинную гравюру в темной раме, висящую между его комнатой и дверью Дороти Ормсби. Он подошел и посмотрел. Старый, полный отчаяния человек с белыми, развевающимися волосами держал на коленях тело мертвой девушки. Он был в окружении вооруженных людей, которые стояли, опираясь на копья, и, казалось, разделяли его горе. У ног этой группы лежала другая мертвая женщина, на которую никто не обращал внимания. В глубине слуги несли тело мужчины, за ними простирался пейзаж: мрачные холмы и клубящиеся тучи, гонимые ветром. Под гравюрой виднелась полустертая надпись:

ШЕКСПИР «КОРОЛЬ ЛИР»

Акт V, Сцена III

ЛИР:

 
Войте, войте, войте бури! Войте, каменные люди!
Мне ваши бы глаза и языки,
Разрушил бы я ими твердь небес…
Она ушла навеки…
 

Ниже находилась написанная красивым каллиграфическим почерком табличка, утверждающая, что эту гравюру отпечатали братья Джон и Джошуа Бойделл в день 1 августа 1792 года, а написал ее и вырезал Фраи Легат.

Джо постоял, посмотрел, затем двинулся дальше, прошел мимо двери Дороти и проема с ведущей вниз лестницей и площадкой, огражденной старинной дубовой балюстрадой. Он свернул влево. Карточка на первой двери гласила, что это комната миссис Александры Уорделл. На стене перед следующей дверью висела другая гравюра, явно исполненная той же рукой, что и первая. Над разрытой могилой стоял молодой человек с черепом в руках. Гамлет. Следующая дверь – «Джордан Кедж», а затем еще гравюра: человек в латах, с мечом в руке стоит среди сплетенных в клубок мертвых тел людей и коней… кто-то из королей… Снова дверь и карточка «Лорд Фредерик Редленд».

Еще один поворот коридора. Джо подошел к приоткрытому окну, выходящему на внутренний двор, и выглянул, насколько позволяла решетка. Напротив и по обе стороны от него за окнами горели светильники, а внизу сумерки медленно охватывали каменную поверхность двора. Там горел только один слабый фонарь. Джо заметил, как что-то шевельнулось в том месте, куда он смотрел. Он прильнул лицом к решетке.

Пес лениво пересек середину двора и уселся перед светлой сбитой из свежевыструганных досок большой будкой. Другой пес высунул из нее голову и снова скрылся.

Алекс опять свернул направо. На двери карточка «Аманда Джадд»… Снова гравюра: рослый, темнокожий мужчина в украшенном драгоценностями тюрбане склонился над женщиной, спящей на широкой кровати… Отелло… Следующая дверь – «Фрэнк Тайлер»… еще одна гравюра на стене коридора и новая дверь «Д-р Сесил Харкрофт».

И еще один поворот, но за ним находилась дверь без карточки, ведущая в большую комнату. Он остановился перед ней и глянул на часы. Еще двадцать пять минут.

Он вошел, притворил за собой дверь и подошел к большому камину, облицованному черными гранитными плитами. Положили их, пожалуй, много веков назад, во время строительства замка и, кажется, никто никогда не пытался здесь ничего менять. Внутри виднелось нагромождение коротких, сухих щепок, а над ними большой черный котел, висящий на железном горизонтальном пруте, опирающемся на две разветвленные подставки.

Джо слегка поморщился. Ему не нравились такие инсценировки. Ведь здесь уже много столетий не готовили никакой еды. Он глянул на висящий над камином портрет Евы де Вер, медленно повернулся и направился к полкам с книгами, но неожиданно повернул в сторону дверцы, ведущей к башне. Солнце как раз садилось, и, вероятно, приближался шторм. Он ощущал его в своих костях. Наверно, вид с башни сейчас очень красив, по крайней мере, должен таким быть.

Джо выбрался на винтовую лестницу и начал подниматься. Когда он оказался наверху, теплый порыв ветра овеял его и внезапно утих. Джо подошел к ограде. На севере небо было мрачным, хотя последние лучи солнца еще ложились на поверхность моря и окрашивали красным цветом склоны далеких холмов. Вскоре они исчезнут. И тотчас следом придут вместе шторм, прилив и ночь. Алекс сделал несколько шагов вдоль ограждения и высунулся. Дамба все еще была видна, но казалось, что море приблизилось к ней и маленькие волны уже взлетали по скалистым краям, хотя еще не достигали ее верха.

Джо отступил и направился к лестнице, еще раз посмотрев в сторону севера. В тот же миг огромная, очень далекая вспышка охватила весь горизонт и беззвучно угасла.

Алекс немного постоял, прислушиваясь, но раскаты грома не достигали башни. Гроза находилась еще далеко над Уэллсом. Налетел новый порыв ветра.

Джо двинулся к люку лестницы и остановился, глядя на стальную крышку. Сегодня все так заняты, что могут о ней забыть, когда начнется ливень… если, конечно, начнется.

Он поднял крышку и, спускаясь по лестнице, медленно опустил ее на лестничный люк. Крышка была хорошо подогнана и легла почти бесшумно. Он заметил на ней узкий засов и легонько толкнул его. Штырь плавно вошел в отверстие, выдолбленное в камне. Башня была заперта. Джо покачал головой.

– Что меня так беспокоит? Почему с самого приезда я без толку шатаюсь по этому замку?

Улыбнувшись в душе, он медленно двинулся вниз. Он знал, почему. Он уже слишком стар и слишком утомлен, чтобы считать забавной встречу со случайными людьми, в случайном месте и принимать участие в двухдневной инсценированной игре в преступление и тайну… организатором которой наверняка был его издатель, использующий в качестве предлога юбилейное издание книги Аманды Джадд.

Внезапно он потерял ко всему интерес. Захотелось очутиться где-то далеко… на каком-нибудь греческом острове… лежать на теплом, золотом песке и касаться плечом теплого плеча Каролины…

Он встряхнулся. Остался всего лишь один день. Но ведь приехать надо было. Иначе он огорчил бы Аманду. Она славная и способная. Нельзя было отказаться.

Он снова очутился перед дверцей, ведущей в большую комнату. Без десяти восемь. Он мог спуститься по крутой лестнице прямо в прихожую, но в том настроении, в каком сейчас находился, не хотелось стоять там десять минут и обмениваться банальными, теплыми словами с подходящими по очереди милыми и порядочными людьми, которые его в эту минуту совершенно не интересовали. Он толкнул дверцу и вошел в большую комнату.

– Ох!

Возглас был тихим и полным тревоги. Джо приостановился в открытой двери.

– Это вы! – произнесла Грейс Мэплтон с явным облегчением и медленно опустила вытянутую руку. – Я хотела… я как раз хотела взяться за ручку, когда дверь открылась… Я думала, что тут никого не может быть. Все собираются внизу, а прислуга как раз готовится уходить. Кажется, я перепугалась, как ребенок, сама не знаю почему. Этот замок по-прежнему для меня жутковат, хоть я и живу здесь уже два месяца.

Грейс тряхнула головой и попыталась улыбнуться. Она была одета в длинное облегающее белое платье, с открытыми плечами, на которые опускались ее распущенные светлые волосы. Джо смотрел на нее с искренним удовольствием. Она была красива и невероятно изящна.

– Это моя вина, – сказал он. – Вместо того, чтобы шататься по этим винтовым лестницам, я должен был уже находиться там, где нас ждут через минуту наши гостеприимные хозяева. Давно мы с вами не виделись, Грейс. Что у вас нового?

– Ничего особенного. Просто поменяла работу, – на этот раз ее улыбка была естественной. – И, кстати, не жалею об этом. Аманда – скорее моя приятельница, нежели шеф. Не говоря уже о нервном напряжении, от которого я избавилась. Я не знаю, представляете ли Вы, что значит быть личным секретарем шефа такой громадной фирмы, как КВАРЕНДОН ПРЕСС? – Она снова улыбнулась, словно вспоминая. – Господи, какой это иногда был ад!

Джо покачал головой.

– Можно у вас спросить, Грейс? – и не ожидая ответа, продолжал: – Уже тогда, когда я приходил в офис мистера Кварендона, я задавал себе вопрос: что вы там делаете? Казалось бы, такая девушка должна мечтать о карьере кинозвезды, или о том, чтобы стать самой знаменитой моделью Великобритании… я хочу сказать, что девушка с такими данными, полученными от Бога, обычно мечтает о славе и карьере такого рода.

– Но не я… Быть актрисой или фотомоделью – это такой же ад, а может быть и хуже, – лицо Грейс внезапно стало серьезным, и так же быстро разгладилось. – Я рада, что вы все-таки меня тогда заметили. Мне казалось, что вы меня вообще не видите. Разумеется, вы были самым знаменитым автором КВАРЕНДОН ПРЕСС, а я была никем, но… – закончила она, опустив глаза, – другие наши авторы и гости, посещавшие мистера Кварендона в офисе, предъявляли мне порой даже слишком много доказательств, что меня замечают, – она сказала это серьезно, но тут же рассмеялась. – Может, именно поэтому я тогда так много о вас думала, и вы навсегда остались у меня в памяти. Я рада, что снова вас встретила!

Она вдруг хлопнула в ладоши:

– Господи! Наверное, уже восемь, а мне еще надо бежать на башню и закрыть эту проклятую крышку. Надвигается гроза, и вода зальет всю лестницу, если я этого не сделаю, а Фрэнк сейчас занят и думает только об этом конкурсе. Вы подождете меня? Я вернусь через две минуты!

Она двинулась к двери.

– Вам незачем туда идти, – сказал Джо. – Мне пришло в голову то же, что и вам, и минуту назад, спускаясь с башни, я закрыл эту крышку.

– Вы в этом уверены?

– Абсолютно! Мы можем спокойно сойти вниз, – он глянул на часы. – У нас есть еще три минуты. Будем как раз вовремя. Это развлечение начнется сразу?

– Нет. Сначала в прихожей мы проследим за тем, как уйдут все посторонние лица, потом опустим большую решетку над воротами, и с этой минуты никто не будет иметь сюда доступа. Все окна в замке зарешечены, а единственный выход – только через калитку в воротах… Затем перейдем в столовую, и там состоится небольшое торжество с шампанским в честь Аманды. И лишь потом гости этого замка будут пытаться отыскать Белую Даму. Мистер Кварендон учредил награду тому, кто найдет ее в самое короткое время…

– В таком случае мы будем соперниками.

Джо отодвинулся и указал рукой на открытую дверь. Но Грейс Мэплтон не двинулась с места.

– Мы не будем соперниками, потому что я не буду ее искать. Искать будут меня. Разве вы не видите? Это я и есть Белая Дама, – она провела ладонями по своему плотно облегающему, белому платью.

– В таком случае, быть может, мы встретимся сегодня еще раз? Если, конечно, я найду вас, – весело сказал Джо.

– Да, – ответила Грейс тихим грудным голосом, – но найдете ли вы меня когда-нибудь?

И легко прошла мимо него, переступив через порог.

XIV
«…Ибо сквозь стены и решетки проникая,
Она следов своих не оставляет…»

Цепь с громким лязгом разматывалась с лебедок, вращаемых Фрэнком Тайлером и доктором Харкрофтом. Огромная, стальная решетка медленно опускалась из-под свода прихожей и, наконец, с глухим стуком осела в глубокой выемке неровного каменного пола.

Фрэнк выпустил из рук рукоятку лебедки и повернулся к группе наблюдавших за ним людей.

– Прекрасный механизм! – с тайным восхищением сказал он.

– Казалось бы, нужно сто человек, чтобы это поднять или опустить, а между тем машина действует так уже несколько веков.

Он наклонился и поднял лежавший у стены тяжелый фотоаппарат.

– Первый групповой снимок для мемориального альбома КВАРЕНДОН ПРЕСС! – триумфально объявил он. – Прошу вас, пройдите к решетке и соберитесь в прекраснейшую группу знатоков самых мрачных и ужасных тайн, какие только знала наша страна!

Он отступил к стене коридора и ждал, наблюдая, как они медленно, как бы несмело, начали становиться рядом друг с другом.

– …восемь… девять… десять… одиннадцать… не считая моей скромной особы… Сегодня ночью в этом замке будут находиться двенадцать человек, полностью отрезанных от мира!

– Тринадцать, – произнес чей-то спокойный деловитый голос.

– Что? – Фрэнк поднял руку и снова пересчитал их, ритмично поднимая и опуская указательный палец. – Одиннадцать, а вместе со мной круглая дюжина. Неужели я о ком-то забыл?

– О Еве де Вер, которая все еще находится здесь, хотя пока не выражает желания участвовать в групповом снимке, быть может потому, что в ее времена не было фотоаппаратов. Но я не советовал бы легкомысленно забывать о ней, – Джордан Кедж повернулся к стоящей рядом с ним Александре Уорделл. – Не правда ли, мадам? – на его лице не было и тени улыбки.

– Вы совершенно правы, – сказала миссис Уорделл. – В ваших словах гораздо больше правды, чем вы подозреваете, – и повернулась в сторону Фрэнка Тайлера, который быстро поднял фотоаппарат.

– Кто может, пусть улыбнется! – воскликнул он. Сверкнула яркая вспышка и Тайлер опустил аппарат. – Спасибо! Аманда, в эту ночь ты хозяйка этого замка. Начинай!

Аманда отделилась от группы.

– Прошу всех собравшихся пожаловать в столовую, хотя это не я буду иметь честь принимать гостей, а мистер Мелвин Кварендон, которому я сейчас передам слово.

Они направились по коридору в сторону столовой, и по пути их опередил Фрэнк Тайлер.

– Ты знаешь, что сейчас будет? – тихо спросил Паркер, когда они переступили порог столовой, где большой стол был передвинут под стену, освободив место в центре зала.

– Более-менее.

Джо слегка пожал плечами и покачал головой, словно пытаясь прогнать назойливую мысль. Перед его глазами все еще стояли покрытые ровным загаром плечи и стройная шея Грейс Мэплтон. «Найдете ли вы меня когда-нибудь?» Теплый, низкий, грудной голос. Он невольно поискал ее глазами. Склонившись, она раскладывала на маленьком боковом столике длинные белые конверты. Аманда в темно-красном платье с рукавами, отороченными белыми кружевами, стояла рядом, скрестив руки на груди.

– Дамы и господа! – громко начал Фрэнк Тайлер, выступая вперед. – Я хотел бы…

Он не закончил предложение, ибо в этот момент глубокий, отдаленный раскат грома потряс замок. Шторы на окнах озарились блеском молнии, свет в зале мигнул и на мгновение померк, но тотчас вспыхнул снова.

– Такого оформления не мог бы придумать никто из живущих! – воскликнул Фрэнк. – Стихия на стороне нашего скромного состязания! Но прежде, чем передать слово нашему дорогому издателю, человеку, который, словно волшебник, создал для нас этот вечер, я хотел бы заверить присутствующих, что замок обладает собственным источником питания, и темнота нам не угрожает, даже если стихия прервет подачу энергии из деревни. А сейчас слово имеет мистер Мелвин Кварендон!

Он сделал широкий жест рукой и отступил к стене. Наступила полная тишина, и тогда все услышали нарастающий шум за окнами. Стекла тихо задребезжали. Первый мощный порыв ветра нанес удар по замку и притих. Но шум по-прежнему нарастал. Море, подгоняемое ветром, ринулось на извечный штурм скалы, из которой торчал Волчий Зуб.

Мистер Мелвин Кварендон вышел на середину зала, держа в руках небольшую золотистую шкатулку, на которой мерцали вкрапленные в крышку драгоценные камни.

– Милые мои: вы, писатели, дарящие свою дружбу КВАРЕНДОН ПРЕСС, и вы, дорогие гости, любезно согласившиеся прибыть сюда на наше маленькое торжество, я желаю вам всем сказать, что это вовсе не я подарил вам этот вечер, а обязаны мы им нашей дорогой, молодой, чуть было не сказал «восходящей», но она уже высоко взошла, – необыкновенно талантливой писательнице Аманде Джадд. Аманда, будьте любезны, подойдите и примите этот скромный сувенир по случаю выхода в свет пятимиллионного экземпляра ваших книг, который несколько дней назад сошел с нашего печатного станка. – Он умолк. Джо взглянул на Аманду Джадд. Она опустила голову, затем с усилием подняла ее, вышла на середину зала и остановилась напротив мистера Кварендона, а он открыл шкатулку и вынул из нее книгу, переплетенную в темно-пурпурную кожу, на которой было вытеснено золотыми цифрами: 5 000 000.

Мистер Кварендон поднял книгу и показал присутствующим, а затем положил обратно в шкатулку и на раскрытых ладонях, как на подносе, протянул ее молодой писательнице.

– Большое спасибо, – тихо сказала Аманда, принимая шкатулку и сделав движение, словно хотела отступить и поскорее смешаться с остальными гостями. Но она не сделала этого. Она открыла шкатулку и посмотрела на книгу. – Какая красивая! – писательница взглянула на мистера Кварендона и робко улыбнулась: – Это действительно мило с вашей стороны. Вы доставили мне большое удовольствие!

– Надеюсь, что пройдет совсем немного времени, и мы будем отмечать выход десятимиллионного экземпляра! – мистер Кварендон взял ее под руку. – Думаю, что наступил самый подходящий момент, чтобы мы все вместе выпили бокал шампанского за ваш успех!

Где-то вдали сверкнула молния, и первые капли ливня резко застучали по окнам. В тот же момент в комнате раздался хлопок. Стоявшая рядом с Фрэнком Тайлером Дороти Ормсби инстинктивно отшатнулась, но тут же прыснула со смеху. Пробка от шампанского взметнулась в воздух и покатилась по полу. За ней вторая и третья. Фрэнк быстро наполнил бокалы, приготовленные на двух серебряных подносах, и взял один из этих подносов, а Грейс Мэплтон – второй. Она подошла к Алексу, который стоял вместе с Паркером с краю у окна.

– Спасибо.

На долю секунды их взгляды встретились над подносом. Грейс отвернулась и направилась к другим гостям.

– Если кто-нибудь пожелает слегка перекусить, прошу помнить, что закуска ждет проголодавшихся в противоположном конце зала. Не будем забывать, что нам предстоит провести здесь несколько часов!

– Подойдем к ней, – тихо сказал Джо, указывая глазами на Аманду, к которой как раз приблизился лорд Фредерик Редленд, высокий, слегка сутулый, и, держа перед собой полный бокал, легко прикоснулся к ее бокалу. Джо и Паркер подошли.

– Аманда, – сказал Джо, – я должен умирать от зависти, отмечая праздник, героем которого является другой автор детективных романов, но ты такая милая и такая способная, что я радуюсь вопреки моим самым низменным инстинктам. Желаю тебе дождаться стомиллионного экземпляра и переводов в ста странах, где живут люди, которые любят хорошо описанные, морозящие кровь в жилах, загадки!

Он наклонился и легонько поцеловал ее в щеку.

– Спасибо! – шепнула Аманда. – Это доставило мне настоящее удовольствие. Не знаю почему, но я верю, что ты искренен.

Паркер произнес несколько слов, поклонился, и они оба отошли к окну, за которым уже слышался непрерывный грохот волн, бьющихся о скалы.

– Как вы думаете, что все это значит? – Дороти Ормсби прильнула к Алексу. Она говорила почти шепотом.

Джо, проводив взглядом Грейс Мэплтон, которая обменялась парой слов с Фрэнком Тайлером и незаметно покинула зал, перевел взгляд на Дороти:

– Даже не знаю, что и ответить. Этот праздник не только хорошо организован, но и совершенно однозначен.

– Я думаю не о том, что Кварендон сделал, а о том, чего он не сделал, – Дороти не повышала голоса. – Почему он не пригласил телевидение, радио, критиков, рецензентов, а лишь меня одну из всей этой банды? Никто другой так бы не поступил. Ведь они все – рабы рекламы. В чем тут фокус?

– Понятия не имею, – Джо положил руку на сердце в знак того, что ничего от нее не скрывает. – Но я знаком с Кварендоном много лет и знаю: все, что он делает, всегда тщательно продумано. Вы правы, это несколько необычно и…

Он не закончил.

– Дамы и господа! – Фрэнк Тайлер снова появился перед гостями. – Прошу минуту внимания! Мы начинаем соревнование на титул победителя – того, кто в кратчайшее время обнаружит место, где находится Белая Дама, обитающая в этом замке…

Он на минуту умолк, и все снова услышали глубокий, приглушенный рокот волн. Дождь, барабанивший в окно, на минуту притих, но ветер усилился и со свистом носился вдоль стен.

– Сам поиск этого места не будет представлять больших трудностей, – продолжал Фрэнк, – однако потребует некоторой наблюдательности и сопоставления вещей, на первый взгляд, друг с другом не связанных. Возможно, не все из вас найдут Белую Даму, тем более, что это нужно сделать всего за четверть часа. Кто в течение пятнадцати минут с момента выхода из зала, не отыщет ее, должен немедленно вернуться сюда, чтобы на поиск мог отправиться следующий. Ибо, разумеется, мы все остаемся здесь вместе, до самого конца, и будем посылать очередных участников нашего состязания по одному. В полном одиночестве они будут вести поиск среди ночи… а благодаря велению судьбы, еще и под свист ветра, грохот волн и блеск молний. Каждый, выходя отсюда, получит конверт, куда вложено первое указание. Оно приведет вас к следующему указанию, а то – к другим, и все они направят вас туда, где ожидает Белая Дама. Она с точностью до секунды отметит время, когда вы появитесь перед ней. А поскольку мы здесь засечем время вашего выхода, то, потом, отнимая время старта от времени финиша, мы легко установим, кто преодолел путь быстрее всех, стал победителем и обладателем ожидающей его великолепной награды. Вот она!

Он подошел к столику у стены, на котором стоял высокий ларец из темного дуба, украшенный красивой серебряной оковкой. Тайлер взял ларец ладонями с двух сторон, и поднял его. Передняя стенка и крышка отделились от основания, и все увидели большие часы в стиле барокко с фигуркой, стоящей рядом. Смерть-скелет указывала косой в костлявых руках время на шаре, охваченном кольцом с часами и минутами.

Лорд Редленд подошел и склонился над часами.

– Изумительно, – сказал он и одобрительно кивнул. – Париж. Людовик XIV, если не ошибаюсь?

– Вы не ошибаетесь, милорд, – ответил мистер Кварендон, покрасневший и счастливый.

– Итак, можем начинать! – Фрэнк Тайлер взял со своего столика чистый лист бумаги, ручку и секундомер. – Здесь мы будем по очереди записывать всех, кто покидает эту комнату. А сейчас проведем жеребьевку, чтобы соблюсти справедливость!

Он поднял вверх небольшую черную вазу и потряс ею. Затем запустил в нее руку, вытащил свернутую бумажку, развернул и прочел:

– Мистер Мелвин Кварендон!

– Я? Как я?

– Мы ведь не посвящали вас в наши тайны и у вас такие же шансы, как у других. Но если вы считаете неудобным для себя бороться за награду, которую сами учредили, то, в случае вашей победы, вы можете передать ее тому, кто займет второе место, и удовлетвориться моральным триумфом.

– Но я…

– Полагаю, что мистер Тайлер прав, – сказал Алекс. – В конце концов, человек, чьи типографии подарили миру столько поразительных загадок, должен сам попытаться разгадать одну из них.

Кварендон глянул на него глазами загнанного оленя, но вдруг его круглое лицо прояснилось, и он широко улыбнулся.

– Это верно! – храбро сказал он. – Но если я себя полностью скомпрометирую, прошу надо мной не смеяться. В конце концов, я всего лишь скромный издатель, а не автор… – он поколебался и взглянул на доктора Харкрофта, который в одиночестве стоял у стены: – А как насчет моего сердца? – с внезапной надеждой спросил он. – Не считаете ли вы, что это слишком тяжелое испытание для него?

– Нет, не считаю, – Харкрофт отрицательно покачал головой. – Думаю, я не нарушу врачебную тайну, если скажу, что оно может вынести и гораздо большие нагрузки. Кроме того, я же здесь, с вами.

Кварендон развел руками.

– Сдаюсь. Кажется, у вас есть для меня какой-то конверт?

– Да, – Тайлер отступил назад и взял со стола первый из одинаковых продолговатых конвертов. Он поднял его и замер. Далеко за плотно запертыми дверями зала раздался жуткий, леденящий кровь крик, вопль убиваемого существа, разрывающий уши, проникающий в мозг, и внезапно резко оборванный. В наступившей затем тишине, послышался глухой стук упавшего тела, и тяжелые шаги, которые, удаляясь, растворились в тиши.

– Что… что это было? – сэр Гарольд Эддингтон шагнул к двери, но тут же остановился, как вкопанный.

Тихий, выразительный, низкий женский голос, звучащий, как будто со всех сторон, мелодично произнес:

 
– Кто среди нас, живущих, сказать посмеет:
«Я видел смерть, когда она входила.
И знаю, куда ушла она,
Оставив позади молчанье»?
Известны смерти тысячи ходов разнообразных,
Которыми в наш дом она проникнет без препятствий,
Не станут ей преградами замок замысловатый,
Засовы крепкие и верная охрана.
Ибо сквозь стены и решетки проникая,
Она следов своих не оставляет,
Холодная, таинственная, неизбежная,
Мрачная и тихая, как последний вздох.
 

Голос утих, а где-то далеко, в глубине замка, зазвенели тяжелые цепи, раздался звук удара железом о железо, глухой вопль и, наконец, наступила тишина.

– Господи! – сказал Кварендон, глядя на дверь. – Я уже могу идти?

– Еще минутку. Прошу вас открыть конверт и прочесть указание. Оно очень краткое.

Мистер Кварендон сделал то, о чем его просили. Он взломал восковую печать, вынул из конверта сложенный листок бумаги, прочел про себя текст, шевеля губами, и сунул конверт в карман на груди, оставив лист бумаги в руке.