Текст книги "Полвойны (ЛП)"

Автор книги: Джо Аберкромби

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Часть ІI. Мы – меч

Юная любовь

Она запустила руку в его волосы и, часто и жарко дыша ему в лицо, притянула к себе так, что их лбы плотно соприкоснулись. Долгое время они лежали в тишине, сплетясь друг с другом, меха скомкались в ногах.

Ни слова не было сказано с тех пор, как Колл попрощался в доках с Колючкой и зашагал, как вор за соблазнительным кошельком, по темнеющему городу. В тишине Рин открыла дверь, приняла его в свой дом, в свои руки, в свою постель.

Коллу всегда нравились слова, но быть учеником министра означало утонуть в них. Правдивые слова, лживые слова, слова на разных языках. Правильные слова, неправильные, написанные, произнесенные и невысказанные. Сейчас ему больше по душе была тишина. Чтобы забыть, чем он обязан Отцу Ярви и чем обязан Рин, и не вспоминать о том, что нет способа погасить оба долга одновременно. Какие бы слова он ни сказал, он будет чувствовать себя лжецом.

Рин положила грубую руку ему на щеку, еще раз поцеловала и выскользнула из-под него. Ему нравилось смотреть, как она двигается, такая сильная и уверенная. По ее ребрам замелькали тени, когда она подняла его рубаху с пола и надела ее. Ему нравилось, что она не спрашивая носила его одежду, ей и не нужно было спрашивать. Каким-то образом от этого они чувствовали себя очень близкими. К тому же ему нравилось, что край рубахи едва прикрывал ее зад.

Она присела на корточки, и ключ от ее собственных замков закачался на цепи. Она бросила полено в очаг, взметнулись искры, и огонь осветил ее лицо. Не было произнесено ни слова, но, как и все хорошее, тишина не может длиться вечно.

– Значит, ты вернулся.

– Только на ночь. – Колл осторожно потрогал переносицу, все еще не до конца зажившую от неожиданной встречи с головой Рэйта. – В Ройсток прибыл принц Кальива. Королева Лаитлин плывет на встречу, и ей нужен министр. Отец Ярви занят, пытается спасти наш рушащийся союз, так что…

– Она взывает к могучему Коллу! Чтобы изменить мир, как ты всегда и хотел. – Рин плотно запахнула рубашку, в уголках ее глаз отражался огонь. – Министр Золотой Королевы, и ты даже не проходил испытание.

– Нет, но… пройти его придется. И произнести Клятву Министра.

Эти слова упали между ними, как птичий помет с огромной высоты. Но если Рин это и задело, она этого никак не показала. Она бы и не подумала показывать. Это ему в ней и нравилось.

– На что похож Оплот Байла?

– Мне он очень сильно напомнил большую крепость из эльфийского камня в море.

– Ты почти такой же забавный, как сам думаешь. Я имела в виду, каково это, лезть на нее?

– Герои никогда не думают об опасности.

Она ухмыльнулась.

– Так ты обмочился?

– Я пытался, но так испугался, что мочевой пузырь сомкнулся, как кулак короля Утила. Несколько дней потом не мог выдавить ни капли.

– Колл-воин, а?

– Я подумал, что сражения лучше оставить другим. – Колл коснулся головы. – Как всегда говорит королева Скара, полвойны ведется здесь.

– Значит, уже королева Скара, – фыркнула Рин. – Не встречала еще мужика, который не был бы очарован мудростью этой девчонки.

– От девушек ждешь интереса к… ну, ты знаешь… – Колл помахал рукой. – Драгоценности и все такое.

Рин приподняла одну бровь.

– Ах, ты этого ждешь?

– Ну, она похожа на героиню песен. – Он закинул руки за голову и задрожал, потягиваясь. – Но иногда кажется, ее может сдуть сильным ветром. Мне нравятся женщины, которые обеими ногами стоят на Отце Земле.

– Это твое представление о комплименте? Такое приземленное? – Она свернула язык в трубочку и плюнула в огонь. – Да уж, медовые министерские уста, ничего не скажешь.

Когда Колл перекатился на локоть, у него на шее лязгнули гирьки матери.

– Для меня женщина прекрасна не из-за ее крови или одежды, а от того, что она умеет делать. Мне нравится женщина с сильными руками, которая не боится пота, тяжелой работы или еще чего. Мне нравится гордая женщина, амбициозная, сообразительная и искусная. – Быть может, это просто слова, но он на самом деле так думал. Или почти так, во всяком случае. – Вот почему я никогда не видел женщины прекраснее тебя, Рин. И это я еще не добрался до твоей задницы, которая, на мой взгляд, не имеет себе равных по всему Расшатанному морю.

Она отвернулась к огню, ее губы слегка изогнулись в уголках.

– Признаю́, это лучше. Даже если всё это просто ветер.

Колл был весьма доволен собой. Ему нравилось, когда удавалось заставить ее улыбнуться.

– Надеюсь, этот ветер хотя бы пахнет сладко?

– Лучше твоего обычного пердежа. Будешь своим подхалимством очаровывать нос принца Варослава?

Это серьезно поумерило его самодовольство. По всем отзывам забавные люди нравились принцу Кальива куда меньше, чем люди с содранной кожей.

– Во всяком случае, про его задницу заикаться не буду. Может, вообще буду держать рот на замке, и разговоры оставлю королеве Лаитлин. Молчаливые люди редко кого-то оскорбляют.

– Ну, ты-то найдешь способ. Чего хочет Варослав?

– То, чего хотят все власть имущие. Больше власти. По крайней мере, так говорит Колючка. Путешествие в Ройсток совсем не в ее вкусе. Она хочет драться.

Рин встала.

– Она всегда хочет.

– Сейчас у нее хреновое настроение. Не хотел бы нынче быть Брендом.

– Он справится. – Она залезла обратно к нему на кровать, улеглась, приподнявшись на локте, и его рубашка смялась у нее на груди. – Они любят друг друга.

Коллу стало весьма неуютно оттого, что глаза Рин были так близко. Он почувствовал себя зажатым в угол на этой узкой кровати. Пойманным в ловушку теплом ее тела.

– Может быть. – Он перевернулся на спину и хмуро посмотрел на потолок. Ему надо вершить великие дела. Стоять у плеча королей и все такое. Как он может изменить мир, если Рин его сдерживает? – Хотя вряд ли любовь это ответ на любой вопрос, а?

Она отвернулась, натягивая шкуру до пояса.

– Похоже, точно нет.

Из-за того, что убыло так много мужчин, женщин в доках Торлби работало больше обычного. Они занимались сетями и сортировкой утреннего извивающегося улова. И стражников тоже было меньше – старики и мальчишки возраста Колла, которым еще только предстояло пройти испытание на воина, да еще несколько девчонок, которых тренировала Колючка. Но в остальном и не догадаешься, что где-то идет война.

Шесть потрепанных кораблей причалили прошлой ночью после длинного путешествия по Священной. Их загорелые команды спускали на берег шелка, вино и всевозможные диковины с юга. Люди королевы Лаитлин загружали четыре корабля для путешествия в Ройсток, и воздух звенел от их возгласов, лая бродячих собак, которых били, чтобы отогнать подальше от рыбы, смеха детей, сновавших между фургонами, и от криков чаек, лениво круживших в поисках просыпанного зерна.

Мать Солнце как обычно светила на востоке, и Колл, прикрыв глаза, посмотрел в сторону Ройстока и глубоко втянул через ноздри соленый воздух.

– Пахнет удачей!

– Это рыба. – Рин сморщила нос. – Четыре корабля? Чтобы увезти одну женщину?

– И ее министра! – Колл выпятил грудь и ткнул в нее большим пальцем. – У человека такого положения должно быть подобающее сопровождение.

– Им придется соединить два корабля, только чтобы увезти его раздутую башку.

– Да, а еще характер Избранного Щита, – пробормотал он, услышав сердитые распоряжения Колючки, прорывавшиеся через гам. – Понять значительность женщины можно по дарам, что она преподносит, и по ее окружению. Королева Лаитлин собирается произвести глубокое впечатление на Варослава, взяв и того и другого побольше.

Рин глянула в сторону.

– А что говорит обо мне твое окружение?

Колл положил руку ей на талию, ухмыльнувшись от того, как удобно она там лежала.

– Что ты утонченная женщина с прекрасным вкусом, не говоря уже о невероятной удаче, и… Боги! – Колл заметил мелькнувшего в толпе Бренда, который нес огромный ящик, словно это был какой-то пустяк. Колл нырнул за стойку, на которой висели блестящие на солнце рыбины размером с мальчишку. Одна была еще живой и подергивалась – казалось, что она смотрит на него особенно неодобрительно.

Как и Рин, которая уставилась вниз, уперев руки в бока.

– Завоеватель Оплота Байла. – Она высунула язык и изобразила долгий пук.

– Сильных людей много, а мудрых мало. Он нас видел?

– Думаю, ты знал бы точно, если б залез в одну из этих рыбин.

– Ты почти такая же забавная, как сама думаешь. – Он отодвинул рыбину кончиками пальцев, чтобы посмотреть назад. – Теперь нам лучше попрощаться.

– Всегда есть причина, чтобы попрощаться поскорее, да? Юная любовь. Не так хороша, как поют в песнях. – Она схватила его за воротник, почти подтащила к себе, очень быстро поцеловала, да так и оставила – застывшим, с вытянутыми губами и закрытыми глазами. Когда он открыл их, то разочарованно увидел, что она уже идет прочь. От неожиданного приступа вины и желания ему внезапно глупо и отчаянно захотелось, чтобы прощание продлилось.

– Значит, увидимся через неделю-другую!

– Если тебе повезет больше, чем ты заслуживаешь! – крикнула она, не оборачиваясь.

Колл небрежно засунул большие пальцы за ремень и пошел через толпу, обходя повозку, груженную овечьей шерстью. На заднем плане старый Бриньольф-клирик бубнил благословления путешествию.

Колл замер, когда тяжелая рука легла ему на плечи.

– Надо поговорить. – Для такого большого мужчины Бренд мог подкрасться весьма незаметно, когда хотел.

Колл быстро помолился Той Кто Судит о Милости, хотя знал, что как раз милости он и не заслуживал.

– Со мной? О чем?

– О принце Кальива.

– А! – Конечно, беседа о человеке, знаменитом своей любовью заживо сдирать кожу с людей, нравилась Коллу куда больше. – О нем!

– Варославу лучше дорогу не переходить, – сказал Бренд, – а у Колючки есть обыкновение переходить дорогу таким людям.

– Это верно, только и она из тех женщин, кому лучше не переходить дорогу.

Бренд уставился на него в ответ.

– Ну, вот тебе и рецепт отличной кровавой бани.

Колл прокашлялся.

– Вижу, к чему ты клонишь.

– Просто держи ее подальше от неприятностей.

– Она из тех женщин, кого нелегко держать подальше от чего угодно, особенно от неприятностей.

– Поверь, ты не сказал мне ничего нового. И все-таки, направляй ее от неприятностей подальше.

Править кораблем в бурю было бы легче, но Коллу оставалось лишь надуть щеки.

– Сделаю что смогу.

– И сам держись от неприятностей подальше.

Колл ухмыльнулся.

– В этом у меня всегда был талант. – Он с надеждой посмотрел на покрытую шрамами мускулистую руку Бренда. Она не двигалась.

– Колл, у меня не самый острый ум в Торлби, и я знаю это. Но как ты думаешь, насколько именно я туп?

Колл так сильно сморщился, что закрыл один глаз, а другим уставился на Бренда.

– Только не по носу. Он все еще не зажил после того, как его боднул тот белобрысый ублюдок.

– Колл, я не собираюсь тебя бить. Рин сама может принимать решения. Полагаю, с тобой она приняла отличное.

– Ты так думаешь?

Бренд спокойно и невозмутимо посмотрел на него.

– Если только ты не собираешься произнести Клятву Министра и отказаться от всей своей семьи.

– А-а. Клятва. – Будто он и не думал о ней до сих пор. Хотя на самом деле часами заучивал слова, размышляя о том, как именно их произнести. Мечтая о том, что будет делать после; о важных людях, которые будут кивать, слушая его мудрость; о великих решениях, которые он примет; о большем благе и о меньшем зле, которые выберет…

– Да, Клятва, – сказал Бренд. – Похоже, ты застрял между Рин и Отцом Ярви.

– Поверь, ты не сказал мне ничего нового, – промямлил Колл. – Я молился Тому Кто Направляет Стрелы, чтобы он указал мне правильное направление.

– Похоже, он медлит с ответом?

– Отец Ярви говорит, что боги любят тех, кто сам решает свои проблемы. – Колл просветлел. – У тебя есть ответ?

– Только тот, который ты и так знаешь.

– А-а.

– Выбрать кого-то из них.

– А-а. Этот ответ мне не очень нравится.

– Нет, но, Колл, ты теперь мужчина. Ты не можешь просто ждать, что кто-то сделает все за тебя.

– Я мужчина. – Плечи Колла поникли. – Когда это случилось?

– Это просто случается, и всё.

– Хотел бы я знать, что это такое, быть мужчиной.

– Думаю, для каждого из нас что-то свое. Видят боги, я не мудрец, но если я что и понял, так это что в жизни не так важно сделать что-то идеальное. – Бренд посмотрел на Колючку, которая трясла кулаком перед носом одного из воинов королевы. – Смерть ждет всех нас. Ничто не вечно. В жизни важно сделать лучшее из того, что найдешь на пути. Человек, который не доволен тем, что у него есть, ну, скорее всего, он не будет доволен и тем, чего у него нет.

Колл удивленно моргнул.

– Ты уверен, что ты не мудрец?

– Просто будь с ней честен. Этого она заслуживает.

– Я знаю, – пробормотал Колл, виновато разглядывая доски пристани.

– Ты сделаешь то, что правильно. А если нет, ну… – Бренд придвинулся ближе. – Тогда я тебя побью.

Колл вздохнул.

– Хорошо, когда есть, чего ожидать.

– Увидимся, когда вернешься. – Бренд хлопнул его по плечу на прощание. – А до тех пор стой в свете, Колл.

– Ты тоже, Бренд.

Запрыгивая на борт корабля королевы, Колл подумал, и уже не в первый раз, что и близко не так умен, как себе воображал. Надо бы не забыть, когда будет в следующий раз думать, какой он умный.

Он ухмыльнулся. Это было настолько похоже на то, что сказала бы его мать, что он почти представлял ее голос, произносивший эти слова. Он сжал старые гирьки на шее и посмотрел на верхушку мачты, вспоминая, как она кричала, когда он там раскачивался. Излишняя опека матери всегда была ему ненавистна. Теперь он отдал бы все за то, чтобы кто-нибудь снова его поопекал.

Он оглянулся, чтобы посмотреть, как королева Лаитлин опекает сына. Наследник трона, окруженный рабами и слугами, казался совсем крохой. Над ним высились два телохранителя-инглинга в серебряных невольничьих ошейниках.

Она проверила его пряжку на плаще, пригладила светлые волосы и поцеловала в лоб, потом повернулась к кораблю. Один из рабов встал на колени, сделав для нее ступеньку из своей спины.

– Здесь все будет в порядке, моя королева, – крикнул Бриньольф-клирик, держа одну руку на плече Друина, а другую подняв в тщательно продуманном благословении. – И пусть Та Кто Отыскивает Курс безопасно доведет вас до дома!

– Пока! – крикнул принц, и в то время как его мать поднимала руку, чтобы помахать, он выскользнул из-под руки Бриньольфа и понесся, хихикая, в сторону города, а его сопровождающие помчались его ловить.

Лаитлин уронила руку и крепко сжала поручень.

– Хотела бы я взять его с собой, но доверяю Варославу меньше, чем змее. Одного моего сына забрал меч, другого Министерство. Я не могу потерять третьего.

– Для принца Друина нет места безопаснее, моя королева, – сказал Колл, изо всех сил стараясь делать то, что делал бы Отец Ярви. – Торлби далеко от сражений и все еще хорошо охраняется, его стены никогда не завоевывали, и цитадель неприступна.

Колючка влезала на борт последней.

– Будь осторожна, – крикнул ей Бренд, когда она протопала мимо него по пристани.

– Ага, – проворчала она, закидывая ногу на борт. Она замерла, когда на нее упала тень королевы Лаитлин, застряв с одной ногой на корабле, а другой на пристани.

– Юная любовь – это сокровище, которое в юности поистине тратится попусту, – задумчиво проговорила королева, хмуро глядя на город, сцепив руки за спиной. – Мне приходится знать цену вещам, так что, поверь мне, в твоей жизни не будет ничего драгоценнее. Довольно скоро зеленые листья пожелтеют. – Она сурово посмотрела на своего Избранного Щита. – Думаю, ты можешь попрощаться и получше.

Колючка сморщилась.

– Моя королева, вы думаете, что я могу, или приказываете?

– Для Избранного Щита каждая прихоть королевы – приказ.

Колючка глубоко вздохнула, поставила ногу на пристань и потопала обратно к Бренду.

– Раз уж моя королева приказывает, – пробормотала она, откидывая пальцами, словно гребнем, прядь волос с его лица. Схватив его за затылок и притянув к себе, она долго и жадно целовала его, сжимая так сильно, что его ноги приподнялись над пристанью. А гребцы в это время одобрительно кричали, смеялись и стучали по веслам.

– Не замечал, что вы романтичны, моя королева, – пробормотал Колл.

– Похоже, я удивила нас обоих, – сказала Лаитлин.

Колючка оторвалась, вытерла рот, и эльфийский браслет на ее руке засиял золотым светом.

– Я люблю тебя, – сквозь шум команды услышал Колл ее ворчание. – И прости меня. За то, какая я.

Ухмыльнувшись в ответ, Бренд прикоснулся к шраму в форме звезды на ее щеке.

– Я люблю то, какая ты. Будь осторожна.

– Ага. – Колючка ударила его кулаком по плечу, потом гордо зашагала по пристани и перепрыгнула через борт корабля.

– Так лучше? – спросила она.

– Я вся растаяла, – прошелестела Лаитлин, и на ее губах играл лишь слабый намек на улыбку. Она в последний раз глянула на цитадель и кивнула кормчему. – Отчаливаем.

Королева пустого места

Они гуськом вошли в зал. Их было, может, дюжины три: тощие, как попрошайки, грязные, как воры. У двоих были мечи. У остальных – топоры дровосеков, охотничьи луки, мясницкие ножи. Одна девушка со спутанными волосами сжимала копье, сделанное из древка мотыги и старого лезвия косы.

Рэйт надул щеки, отчего порез на его лице запылал.

– А вот и герои.

– Некоторым бойцам вкладывают меч в руку на тренировочной площадке. – Синий Дженнер наклонился, чтобы прошептать ему на ухо. – Обучают всю жизнь, как тебя. А некоторым приходится взять в руки топор, когда Мать Война расправляет свои крылья. – Он смотрел, как оборванная компания неловко вставала на колени полукругом перед помостом. – Нужна храбрость, чтобы сражаться, когда ты этого не хочешь, не обучен, не готов.

– Никто мне меч в руку не вкладывал, старик, – сказал Рэйт. – Мне пришлось вырвать его из сотен других за острый конец. И меня беспокоит не то, что у них мало храбрости, а то, что мало умения.

– Хорошо, что у тебя есть тысчонка отборных воинов. Пошлешь их вслед за этими.

Рэйт сердито зыркнул на него, но ответить было нечего. Мастером говорить был Ракки.

– Мать Война награждает не храбрых и не умелых. – Дженнер кивнул на оборванцев. – А тех, кто делает лучшее из того, что есть.

Скаре это отлично удавалось. Она с такой благодарностью улыбалась оборванным новобранцам, словно это принц Кальива, Императрица Юга и дюжина герцогов Каталии предлагали свою помощь.

– Благодарю вас за то, что пришли, друзья мои. – Она убедительно подалась вперед на Стуле Байла. Хотя она была маленькой, но каким-то образом целиком заполняла стул. – Мои соотечественники.

Они не смогли бы выглядеть еще признательнее, даже если бы стояли на коленях перед самой Ашенлир. Их лидер, старый воин с лицом, покрытым шрамами, как колода мясника, прочистил горло.

– Принцесса Скара…

– Королева Скара, – поправила Сестра Оуд, немного чопорно надув губы.

Очевидно, ей начинало нравиться, что она больше не в тени Матери Скаер. Рэйт закатил глаза, но вряд ли мог ее винить. Тень Матери Скаер пробирала до костей.

– Прошу прощения, моя королева… – промямлил воин.

Но Скара, казалось, и вовсе не отбрасывала никакой тени.

– Это я должна просить прощения – что вам пришлось сражаться одним. Это я должна быть признательна – что вы пришли за меня сражаться.

– Я сражался за вашего отца, – сказал мужчина надломленным голосом. – Сражался за вашего деда. Я буду сражаться за вас до смерти. – И все остальные закивали.

Одно дело – предложить умереть, и совершенно другое – броситься на заточенную сталь, особенно если единственным металлическим предметом, который ты использовал в жизни, было ведро для молока. Не так давно Рэйт хихикал бы с братом над их дурацкой верностью. Но Ракки был где-то в другом месте, а Рэйт понял, что ему трудно смеяться.

Прежде он всегда точно знал, какой поступок будет лучшим, и обычно это было связано с топором. Так всё решалось в Ванстерланде. Но Скара всё делала по-своему, и оказалось, что ему нравится смотреть на это. Ему очень нравилось смотреть на нее.

– Откуда вы? – спрашивала она.

– Большинство из Окенби, моя королева, или с ферм в округе.

– О, я знаю это место! Там чудесные дубы…

– Были, пока Светлый Иллинг их не сжег, – сплюнула женщина, лицо которой было суровым, как топорик на ее поясе. – Сжег все.

– Ага, но и мы задали ему жару. – Воин положил грязную руку на плечо молодого парня, стоящего рядом. – Сожгли часть его фуража. И шатер с несколькими людьми внутри.

– Вам бы посмотреть, как они плясали, – прорычала женщина.

– Я достал одного, когда он вышел поссать! – выкрикнул парень ломающимся голосом, а потом его лицо стало пунцовым, и он уставился в пол. – Моя королева, это…

– Все вы храбро сражались. – Рэйт увидел, как на тонких руках Скары напряглись жилы, когда она сжала ручки Стула Байла. – Где сейчас Иллинг?

– Ушел, – сказал парень. – У него был лагерь под Харентофтом, но они за ночь снялись и ушли.

– Когда? – спросил Дженнер.

– Двенадцать дней назад.

Старый налетчик мрачно подергал спутанную бороду.

– Это меня беспокоит.

– У нас его корабли, – сказал Рэйт.

– Но у Верховного Короля есть еще. Сейчас Иллинг уже может вредить где угодно на побережье Расшатанного моря.

– У тебя на уме одни беспокойства, старик, – проворчал Рэйт. – Ты был бы счастливее, если б он до сих пор жег фермы?

– Нет, тогда я бы так же беспокоился. Это и значит быть старым.

Скара подняла руку, требуя тишины.

– Вам нужна еда и место, где спать. Если вы все еще хотите сражаться, то у нас есть оружие, захваченное у людей Верховного Короля. И корабли.

– Мы будем сражаться, моя королева, – сказал старый воин.

И остальные тровены, какими бы жалкими они ни были, продемонстрировали воинственные лица. Несомненно, они были храбрыми, но, когда Сестра Оуд проводила их, чтобы накормить, а Рэйт представил себе, как они встречаются лицом к лицу с бесчисленными воинами Верховного Короля. Следующая картина была не очень красивой.

Когда двери захлопнулись, Скара со стоном откинулась на стуле, схватившись за живот. Видимо, все эти улыбки требовали жертв.

– Значит, здесь шесть команд?

– И все желают умереть за вас, моя королева, – сказал Дженнер.

Рэйт тяжело вздохнул.

– Если придет армия Верховного Короля, то только умирать они и будут.

Дженнер открыл рот, но Скара снова подняла руку.

– Он прав. У меня есть королевский стул, но без Горма и Утила, которые стоят лагерем за моими стенами, я – королева пустого места. – Она встала, и драгоценные камни на ее серьге вспыхнули. – А Горм и Утил, не говоря уже об их ленивых воинах, снова вцепились друг другу в глотки. Я должна посмотреть, есть ли у них хоть какие-то успехи.

Рэйт на это слабо надеялся. По совету Дженнера Скара наконец уговорила двух королей поработать над укреплениями: срубить слишком близко растущие деревья, укрепить построенные людьми участки стены и выкопать ров. Даже на то, чтобы они согласились лишь с этим, ушел целый день министерских пререканий. Скара собрала свои юбки и ленивым взмахом дала Рэйту понять, чтобы он следовал за ней.

Его все еще бесило, что приходилось получать приказы от девчонки, и Дженнер, наверное, видел это. Старый налетчик ухватил его за руку.

– Послушай, парень. Ты боец, и, видят боги, бойцы нам нужны. Но тот, кто ищет сражения повсюду, что ж… довольно скоро окажется, что и одного сражения для него слишком много.

Рэйт скривил губы.

– Все, что у меня есть, я выбил из мира кулаками.

– Ага. И что у тебя есть?

Быть может, в словах старика была крупица смысла.

– Просто следи за ее безопасностью, ладно?

Рэйт стряхнул его руку.

– Продолжай беспокоиться, старик.

Снаружи в солнечном свете Скара качала головой, глядя на большой пень во дворе.

– Я помню, здесь росло огромное Крепостное Дерево. Сестра Оуд считает плохим предзнаменованием, что его срубили.

– Некоторые видят предзнаменования повсюду. – Скорее всего, Рэйту полагалось каждый раз добавлять «моя королева», но эти слова ему на язык не ложились. Он не был придворным.

– А ты?

– Мне всегда казалось, что боги посылают удачу тому, чей боевой дух сильнее и у кого меньше жалости. Это я видел, когда рос.

– А где ты рос? В волчьей стае?

Рэйт приподнял брови.

– Ага, более или менее.

– Сколько тебе лет?

– Точно не знаю. – Скара удивленно посмотрела на него, а он пожал плечами. – Волки плохо умеют считать.

Она направилась к воротам, и ее невольница шла следом, опустив глаза в землю.

– Тогда как ты стал меченосцем короля?

– Нас выбрала Мать Скаер. Меня и моего брата.

– Значит, ты ей должен.

Рэйт вспомнил суровые глаза министра и ее суровые уроки и сгорбился от воспоминания о том, как его секли, и не однажды.

– Ага, полагаю.

– И ты восхищаешься Ломателем Мечей.

Рэйт подумал об ударах, о приказах, обо всей той кровавой работе, которую он выполнял на границе.

– Он величайший воин по всему Расшатанному морю.

Скара проницательно на него посмотрела.

– Так он послал тебя охранять меня или шпионить за мной?

Это вывело Рэйта из равновесия. Если честно, он не был в равновесии с тех пор, как его послали служить ей.

– Я сказал бы, и за тем и за другим. Но я куда лучше охраняю, чем шпионю.

– Или лжешь, судя по всему.

– Умный из нас мой брат.

– Так Ломатель Мечей мне не доверяет?

– Мать Скаер говорит, что только враги никогда не предадут.

Скара фыркнула, когда они шагнули во мрак возведенного эльфами входного тоннеля.

– Министры.

– Ага, министры. Но вот что я вам скажу. Я умру за вас, если до этого дойдет.

Она удивленно моргнула, мышцы на ее шее затрепетали, когда она сглотнула, и он подумал, что это просто чудесно.

– А что касается шпионства, то я слишком тупой, чтобы слишком глубоко влезать в ваши дела.

– А-а. – Она мельком глянула на его лицо. – Значит, ты просто красивый дурачок.

Рэйт не часто краснел, но тут почувствовал, как кровь приливает к щекам. Он мог нырнуть в стену щитов, ощетинившись сталью, но от взгляда этой хрупкой девушки его храбрость давала трещины.

– Э-э-э, красоту я оставлю вам, пожалуй. А насчет дурачка отрицать не буду.

– Мать Кира всегда говорила, что только глупцы называют себя умными.

Настала очередь Рэйта фыркнуть.

– Министры.

Смех Скары эхом разнесся в темноте. Для маленькой женщины у нее был глубокий смех, грубый и непристойный, словно смеялся какой-то старый воин, услышав байку в пивнушке. И Рэйт подумал, что это тоже чудесно.

– Ага, – сказала она, – министры. Так почему Ломатель Мечей выбрал тебя?

Он почувствовал себя как плохой пловец, которого забросило в глубокие воды.

– А?

– Зачем посылать честного идиота выполнять работу умного лжеца?

Он нахмурился, когда они вышли на свет. К счастью, отвечать не пришлось.

Прямо за воротами собралась толпа, но никто не работал. Если только не считать того, что все, ощетинившись, бросали сердитые взгляды и выкрикивали оскорбления – впрочем, если честно, Рэйт это всегда и считал работой. Как обычно, ванстеры стояли напротив гетландцев, что уже было настолько скучной картиной, что даже он от нее устал. В середине лицом к лицу замерли Ракки и старый гетландец с лицом, похожим на задницу, по которой сильно врезали, Хуннан. Оба напыжились, как коты. У Ракки в руках была кирка, у Хуннана лопата, и, судя по всему, они собирались начать втыкать их, причем вовсе не в землю.

– Эй! – взревел Рэйт, бросаясь вперед, и все резко повернули головы.

Он шмыгнул между ними, увидел, как Хуннан стиснул зубы и отдернул лопату. Боги, разгоралось желание боднуть его, врезать, схватить и покусать его рожу. Рэйт понял, что уже оскалил зубы, чтобы начать. Но вместо этого, хоть это и противоречило всем его инстинктам, с таким трудом приобретенным, он выбросил руку и выдернул лопату. Затем, прежде чем старый гетландец успел отреагировать, Рэйт прыгнул в ров.

– Я думал, мы союзники? – И начал копать, окатывая Хуннана и Ракки комками земли и заставляя их отступить. – Я один здесь не боюсь работы? – Рэйт, может, и не был мыслителем, но мог разглядеть то, что прямо перед носом. И если он чему и научился у Скары, так это тому, что если воинов пристыдить, то от них можно добиться большего, чем если их покусать.

Так и вышло. Сначала Ракки со своей киркой прыгнул в ров рядом с ним. Потом еще несколько ванстеров. Чтобы не чувствовать себя побежденным, Хуннан плюнул на ладони, вырвал лопату у соседа, слез вниз и тоже яростно принялся за работу. Вскоре по всей длине рва воины соревновались, кто сильнее побьет Отца Землю.

– Когда ты в последний раз останавливал драку? – пробормотал Ракки.

Рэйт ухмыльнулся.

– Несколько драк я остановил кулаком.

– Не забывай, кто ты, братец.

– Я ничего не забываю, – проворчал Рэйт, отходя назад, чтобы дать Ракки вонзить кирку в клубок упрямых корней. Он взглянул в сторону ворот, увидел, что Скара улыбается, и не смог не улыбнуться в ответ. – Но с каждым новым днем человек меняется, верно?

Ракки покачал головой.

– Эта девчонка держит тебя на коротком поводке.

– Возможно, – сказал Рэйт. – Но я могу припомнить поводки и похуже.