Текст книги "Полвойны (ЛП)"

Автор книги: Джо Аберкромби

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Джо Аберкромби
Полвойны

Прежде чем в дом

войдешь, все входы

ты осмотри,

ты огляди, —

ибо как знать,

в этом жилище

недругов нет ли.

Старшая Эдда, Речи Высокого

Карты

Часть І. Слова – это оружие

Поражение

– Мы проиграли, – сказал король Финн, уставившись на свой эль.

Скара, осматривая пустой зал, знала, что с этим не поспоришь. Прошлым летом, когда здесь собрались герои, казалось, что балки крыши поднимутся от их кровожадного хвастовства, от песен о славе, от клятв о победе над сбродом Верховного Короля.

Как нередко бывает с мужчинами, оказалось, что болтают они куда яростнее, чем сражаются. После нескольких праздных, бесславных и бездоходных месяцев они слиняли один за другим. Осталась лишь горстка неудачников, бездельничавших вокруг огромной костровой чаши, пламя в которой теперь было таким же слабым, как и состояние Тровенланда. Лес из множества колонн, где когда-то толпились воины, теперь был населен лишь тенями. Наполнен разочарованиями.

Они проиграли. И даже не сражались в битве.

Мать Кира, конечно, смотрела на это иначе.

– Мы пришли к соглашению, мой король, – поправила она, чопорно кусая свое мясо, словно старая кобыла брикет соломы.

– К соглашению? – Скара яростно тыкала свою нетронутую еду. – Мой отец погиб, защищая Оплот Байла, а вы без единого удара отдали ключ от него Праматери Вексен. Вы пообещали воинам Верховного Короля свободный проход по нашей земле! Что же еще, по-вашему, можно назвать словом «проиграли»?

Мать Кира просмотрела на нее с раздражающим спокойствием.

– Ваш мертвый дед погребен под курганом, женщины Йельтофта рыдают над трупами сыновей, этот замок обращен в пепел, а вы, принцесса, в рабском ошейнике прикованы к стулу Верховного Короля. Вот это, по-моему, можно назвать словом «проиграли». Поэтому я говорю «пришли к соглашению».

Лишившись гордости, король Финн обмяк, словно парус без мачты. Скара всегда думала, что ее дед несокрушим, как Отец Земля. Теперь ей было больно видеть его таким. Или, быть может, ей было больно видеть, какой детской была ее вера в него.

Она смотрела, как он снова пьет эль, рыгает и швыряет позолоченный кубок, чтобы его снова наполнили.

– Что ты там говоришь, Синий Дженнер?

– Мой король, в такой благородной компании я стараюсь говорить как можно меньше.

Синий Дженнер был ловким старым плутом, скорее налетчиком, чем торговцем, с грубо высеченным, побитым непогодой и облупившимся лицом, похожим на старую носовую фигуру корабля. Если бы всем управляла Скара, она бы его и в доки не пустила, не то что за свой высокий стол.

Мать Кира, конечно, смотрела на это иначе.

– Капитан сам как король, только корабля, а не страны. Ваш опыт мог бы сослужить службу принцессе Скаре.

Какое унижение.

– Урок политики от пирата, – пробормотала Скара себе под нос, – к тому же, от пирата-неудачника.

– Не мямлите. Сколько часов я провела, обучая вас, как должна говорить принцесса? Как должна говорить королева? – Мать Кира вздернула подбородок и без усилий заставила свой голос отражаться эхом от стропил. – Если считаете, что ваши мысли стоят того, чтобы их выслушали, озвучивайте их гордо, пусть они проникнут в каждый угол комнаты. Заполните своими надеждами и желаниями весь зал, и пусть каждый слушатель их разделит! А если стыдитесь своих мыслей, лучше молчите. Улыбка ничего не стоит. Вы что-то говорили?

– Ну… – Синий Дженнер почесал остатки седых волос, цеплявшихся за пятнистый от непогоды скальп, очевидно, никогда не знавший гребня. – Праматерь Вексен подавила восстание в Нижеземье.

– С помощью своего пса, Светлого Иллинга, который не поклоняется никаким богам, кроме Смерти. – Дед Скары выхватил кубок, пока невольник все еще наливал, и эль разлился по столу. – Говорят, он вешал людей на всем пути до Скекенхауса.

– Взор Верховного Короля обратился к северу, – продолжал Дженнер. – Он жаждет подчинить Утила и Гром-гил-Горма, а Тровенланд…

– На его пути, – закончила Мать Кира. – Не сутультесь, Скара, это некрасиво.

Скара сердито глянула на нее, но все равно слегка расправила плечи и вытянула шею, стараясь принять жесткую, ужасно неестественную позу, которую министр одобряла. Мать Кира всегда говорила: сидите так, словно у вас в горле нож. Роль принцессы не в том, чтобы ей было удобно.

– Я привык жить свободно и не питаю особой любви ни к Праматери Вексен, ни к ее Единому Богу, ни к ее налогам и правилам. – Синий Дженнер угрюмо потер свою кривобокую челюсть. – Но когда Мать Море поднимает шторм, капитан должен спасать то, что может. Свобода ничего не значит для мертвых. Гордость стоит немного даже для живых.

– Мудрые слова. – Мать Кира наставила палец на Скару. – Побежденные могут одержать верх завтра. Мертвые проиграли навсегда.

– Бывает сложно отличить мудрость от трусости, – бросила Скара.

Министр стиснула зубы.

– Клянусь, я же учила вас, что оскорблять гостя неприлично. Благородство проявляется не в уважении к высокопоставленным людям, но в уважении к людям невысокого положения. Слова – это оружие. С ними нужно обращаться должным образом.

Дженнер мягко отмахнулся от предположений, что он обижен.

– Несомненно, у принцессы Скары есть на это право. Я знал многих храбрее меня. – Он грустно улыбнулся, продемонстрировав ряд кривых зубов с несколькими прорехами. – И видел, как большинство из них похоронили, одного за другим.

– Редко случается добрый союз храбрости с долголетием, – сказал король, снова осушая кубок.

– Из королей с элем пара не лучше, – сказала Скара.

– Внучка, мне не осталось ничего, кроме эля. Мои воины меня оставили. Мои союзники меня бросили. Они поклялись ненадежными клятвами, которые были прочны, лишь пока светила Мать Солнце. Но стоило собраться тучам, и те клятвы увяли.

Это не было тайной. День за днем Скара наблюдала за доками, желая увидеть, сколько кораблей приведет Железный Король Утил Гетландский, сколько воинов будет сопровождать знаменитого Гром-гил-Горма Ванстерландского. День за днем, пока распускались листья, потом, пока они отбрасывали пятнистые тени, и, наконец, листья пожелтели и опали. Никто так и не пришел.

– Верность свойственна собакам, а у людей она редкость, – заметила Мать Кира. – Уж лучше не иметь никакого плана, чем тот, который полагается на верность.

– А какой тогда? – спросила Скара. – План, который полагается на трусость?

Ее старый дед посмотрел на нее мутными глазами и дохнул пивным ароматом. Старый и измученный.

– Ты всегда была храброй, Скара. Храбрее меня. Несомненно, кровь Байла течет в твоих венах.

– И твоя кровь тоже, мой король! Ты всегда говорил мне, что лишь полвойны ведется мечами. Другая половина ведется здесь. – И Скара так сильно прижала к голове кончик пальца, что стало больно.

– Ты всегда была умной, Скара. Умнее меня. Видят боги, ты можешь уговорить птицу спуститься с небес, если захочешь. Что ж, проведи эту половину войны. Прояви хитроумие, которое отвратит армии Верховного Короля и спасет наших людей и наши земли от меча Светлого Иллинга. Это уберегло бы меня от позора соглашения с Праматерью Вексен.

Скара посмотрела вниз, на покрытый соломой пол, ее лицо горело.

– Как бы я этого хотела. – Но она была девчонкой шестнадцати зим от роду, и в ее голове не было ответов, несмотря на кровь Байла, текущую по венам. – Мне жаль, дедушка.

– Мне тоже, дитя. – Король Финн откинулся назад и потребовал еще эля. – Мне тоже.

– Скара.

Ее вырвали из тревожных снов в темноту, призрачное лицо Матери Киры виднелось в свете трепещущей свечи.

– Скара, вставайте.

Она сонно отодвинула меха. Снаружи доносились странные звуки. Крики и хохот.

Она протерла глаза.

– Что случилось?

– Вы должны пойти с Синим Дженнером.

Тогда Скара увидела торговца, который заглядывал в двери ее спальни. Черная фигура, с всклокоченными волосами, глаза смотрят в пол.

– Что?

Мать Кира потащила ее за руку.

– Вы должны идти немедленно.

Скара собралась было поспорить. Она всегда спорила. Потом увидела выражение лица министра, и оно заставило ее подчиниться без слов. Она никогда прежде не видела Мать Киру напуганной.

Звуки снаружи больше не были похожи на смех. Плач. Исступлённые голоса.

– Что происходит? – удалось ей прохрипеть.

– Я совершила ужасную ошибку. – Взгляд Матери Киры метнулся на дверь и обратно. – Я поверила Праматери Вексен. – Она стащила золотой обруч с руки Скары. Браслет, который Байл Строитель когда-то носил в битве. Рубин блестел в свете свечи как свежепролитая кровь. – Это вам. – Она передала его Синему Дженнеру. – Если поклянетесь проводить ее невредимой в Торлби.

Глаза налетчика виновато сверкнули, когда он принимал браслет.

– Клянусь. Клятвой солнца и клятвой луны.

Мать Кира болезненно вцепилась в руки Скары.

– Что бы ни случилось, вы должны жить. Теперь это ваша обязанность. Вы должны жить, и вы должны править. Вы должны сражаться за Тровенланд. Вы должны стоять за своих людей, если… если больше никого не останется.

Горло Скары так сжалось, что было трудно говорить.

– Сражаться? Но…

– Я научила вас как. Старалась научить. Слова – это оружие. – Министр вытерла слезы с лица Скары, которая даже не осознавала, что плачет. – Ваш дед был прав, вы храбрая и умная. Но теперь вы должны быть сильной. Вы больше не ребенок. Всегда помните, что в ваших венах течет кровь Байла. А теперь ступайте.

Скара, дрожа, шла босиком в темноте вслед за Синим Дженнером. Уроки Матери Киры так в ней укоренились, что, даже боясь за свою жизнь, она беспокоилась, насколько неподобающе одета. Языки пламени за узкими окнами рождали острые тени по всему устеленному соломой полу. Она слышала панические крики. Лай собаки неожиданно оборвался. Раздался тяжелый стук, словно рубили дерево.

Топоры по двери.

Они прокрались в гостевую комнату, где несколькими месяцами ранее плечом к плечу спали воины. Теперь там валялось лишь изношенное одеяло Синего Дженнера.

– Что происходит? – прошептала она, с трудом узнав свой голос – таким он оказался высоким и хриплым.

– Пришел Светлый Иллинг со своими Спутниками, – сказал Дженнер, – чтобы погасить долги Праматери Вексен. Йельтофт уже горит. Простите, принцесса.

Скара дернулась, когда он надел что-то ей на шею. Ошейник из скрученной серебряной проволоки. Отличная цепочка негромко звякнула. Такую же носила девушка-инглинг, которая заплетала ей волосы.

– Я рабыня? – прошептала она, когда Дженнер застегивал другой конец себе на запястье.

– Вы должны ею казаться.

Скара отпрянула от грохота снаружи, раздался лязг металла, и Дженнер прижал ее к стене. Он задул свечу и погрузил их во тьму. Она увидела, что он вытащил нож, и Отец Луна заблестел на лезвии.

Теперь из-за двери послышались завывания, высокие и ужасные, словно это был рев чудовищ, а не голоса людей. Скара зажмурилась, слезы жгли веки, и она начала молиться. Запинаясь, она бормотала бессмысленные молитвы. Молитвы всем богам и никому.

Легко быть храброй, когда Последняя Дверь кажется такой далекой и крошечной,  когда из-за нее волнуются другие люди. Теперь она затылком ощущала холодное дыхание Смерти, и оно замораживало всю ее храбрость. Как легко она говорила о трусости прошлой ночью. Теперь она поняла, что это такое.

Раздался последний долгий визг, и за ним опустилась тишина, которая была едва ли не хуже, чем весь шум до того. Она почувствовала, что ее потянули вперед, почуяла несвежее дыхание Дженнера на щеке.

– Надо идти.

– Я боюсь, – выдохнула она.

– Я тоже. Но если встретим их храбро, то возможно, уйдем живыми. Если же они обнаружат, что мы прячемся…

Дед говорил, свои страхи можно победить, лишь встретившись с ними лицом к лицу. Прячься от них, и они победят тебя. Дженнер со скрипом открыл дверь, и Скара заставила себя пойти за ним. Ее колени тряслись так сильно, что едва не стукались друг о дружку.

Ее босая ступня попала во что-то влажное. У двери сидел мертвец, солома вокруг него была черной от крови.

Его звали Борид. Воин, служивший ее отцу. Он таскал Скару на плечах, когда она была маленькой, чтобы она могла достать до персиков в саду под стенами Оплота Байла.

Она медленно перевела больной взгляд в ту сторону, откуда доносились голоса. Смотрела поверх сломанного оружия и расщепленных щитов. Поверх лежавших всюду скрюченных трупов, раскинувших руки среди покрытых резьбой колонн, из-за которых замок ее деда назвали Лесом.

В свете угасающего огня костровой чаши стояли фигуры. Бывалые воины, чьи кольчуги, оружие и кольца-деньги блестели цветами пламени. Их огромные тени тянулись к ней по полу.

Среди них были Мать Кира и дед Скары в наспех натянутой кольчуге, которая плохо ему подходила, с растрепанными после сна седыми волосами. Перед двумя пленниками стоял и любезно улыбался стройный воин с красивым гладким лицом, беспечным, как у ребенка. К нему не смели приближаться даже другие убийцы.

Светлый Иллинг, который не поклонялся никаким богам, кроме Смерти.

Его голос веселым эхом отдавался в пустоте зала.

– Я надеялся выказать свое уважение принцессе Скаре.

– Она отправилась к своей кузине Лаитлин, – сказала Мать Кира. Тем же самым голосом, которым невозмутимо отчитывала, поправляла и критиковала Скару каждый день ее жизни, только теперь с незнакомым оттенком ужаса. – Там, где вы ее никогда не достанете.

– О, мы ее достанем, – сказал один из воинов Иллинга, здоровый мужик с бычьей шеей.

– И весьма скоро, Мать Кира, весьма скоро, – сказал другой, с копьем и горном на поясе.

– Король Утил придет, – сказала она. – Он сожжет ваши корабли и скинет вас в море.

– Как же он сожжет мои корабли, если им ничто не угрожает за огромными цепями Оплота Байла? – спросил Иллинг. – За цепями, ключи от которых вы сами мне отдали?

– Гром-гил-Горм придет, – сказала она, но ее голос стих почти до шепота.

– Надеюсь, так и будет. – Иллинг вытянул обе руки и очень мягко откинул волосы Матери Киры ей за плечи. – Но он придет слишком поздно для вас. – Он вытащил меч, навершием которого был огромный бриллиант в золотых когтях. Зеркальная сталь блеснула в темноте так ярко, что у Скары перед глазами осталось белое пятно.

– Смерть ждет всех нас. – Король Финн глубоко вдохнул через нос и гордо выпрямился. На миг показался тот человек, которым он когда-то был. Он осмотрел зал, колонны, встретился взглядом со Скарой и, казалось, слегка ей улыбнулся. Затем упал на колени. – Сегодня ты убиваешь короля.

Иллинг пожал плечами.

– Короли и крестьяне. Для Смерти все мы равны.

Он ударил деда туда, где шея переходит в плечо, клинок вонзился по рукоять и тут же выскользнул, быстро и смертельно, словно молния.

Король Финн умер так быстро, что лишь сухо пискнул и упал лицом в костровую чашу. Скара стояла, замерев – затаив дыхание, затаив разум.

Мать Кира уставилась на труп своего господина.

– Праматерь Вексен дала мне обещание, – запинаясь, произнесла она.

Кап-кап, кап-кап, кровь капала с кончика меча Иллинга.

– Обещания лишь связывают слабых.

Он крутанулся, изящно, словно танцор, сталь блеснула в тени. Полетели черные брызги, голова Матери Киры ударилась об пол, а ее тело упало, словно в нем вовсе не было костей.

Скара, содрогаясь, выдохнула. Должно быть, это кошмар. Горячечный бред. Она хотела лечь. Ее веки затрепетали, тело обмякло, но пальцы Синего Дженнера до боли сжимали ее руку.

– Ты рабыня, – прошипел он, жестко встряхивая ее. – Ты ничего не говоришь. Ничего не понимаешь.

Она пыталась успокоить всхлипывания, когда к ним стал приближаться звук легких шагов. Кто-то вдалеке начал кричать и никак не мог остановиться.

– Так-так, – донесся тихий голос Светлого Иллинга. – Эта пара не отсюда.

– Да, господин. Меня зовут Синий Дженнер. – Скара понять не могла, как он может говорить так дружелюбно, спокойно и благоразумно. Если бы она открыла рот, оттуда полились бы одни рыдания. – Я торговец с лицензией Верховного Короля, недавно вернулся со Священной реки. Мы направлялись в Скекенхаус, но сбились с курса из-за шторма.

– Должно быть, вы настоящие друзья с королем Финном, раз гостили в его замке.

– Мудрый торговец дружелюбен со всеми, господин.

– Ты потеешь, Синий Дженнер.

– Если честно, вы меня сильно напугали.

– Действительно, мудрый торговец. – Скара почувствовала легкое прикосновение к подбородку, и ее голову запрокинули. Она посмотрела в лицо человека, который только что убил двоих, растивших ее с детства. На его любезной улыбке все еще были капли их крови. Он стоял достаточно близко, чтобы она могла сосчитать веснушки на его носу.

Иллинг выпятил пухлые губы и высоко и чисто присвистнул.

– И товары у торговца хорошие. – Он запустил руку в ее волосы, намотал прядь на длинные пальцы и отдернул ее так, что кончик его большого пальца задел ее щеку.

Вы должны жить. Вы должны править. Она придушила свой страх. Придушила ненависть. Заставила лицо замереть. Лицо невольницы, не выказывающее ничего.

– Продашь мне это, торговец? – спросил Иллинг. – Может, в обмен на свою жизнь?

– С радостью, господин, – сказал Синий Дженнер.

Скара так и знала, что глупо было со стороны Матери Киры доверять этому пройдохе. Она вдохнула, чтобы выкрикнуть проклятие, и его шишковатые пальцы сильнее впились в ее руку.

– Но я не могу.

– По моему опыту, а его у меня много, и весьма кровавого… – Светлый Иллинг поднял свой красный меч и прижал к щеке, как девочка прижимает любимую куклу. Бриллиантовое навершие замерцало красными, оранжевыми и желтыми отблесками огня. – Один острый клинок разрезает целый узел «не могу».

Дженнер сглотнул, и дернулся кадык на его покрытой седой щетиной шее.

– Она не моя, и я не могу ее продать. Это подарок. От принца Варослава из Кальива Верховному Королю.

– Ах. – Иллинг медленно опустил меч, на лице осталась длинная красная полоска. – Слышал, мудрому человеку стоит бояться Варослава.

– У него неважное чувство юмора, это уж точно.

– Чем больше у человека могущества, тем меньше у него чувства юмора. – Иллинг хмуро посмотрел на дорожку кровавых следов, которую он оставил между колоннами. Между трупами. – Верховный Король по большей части такой же. Было бы неблагоразумно стащить подарок у этих двоих.

– В точности мои мысли на всем пути из Кальива, – сказал Дженнер.

Светлый Иллинг щелкнул пальцами так громко, словно это был щелчок хлыста, и его глаза неожиданно просветлели мальчишеским восторгом.

– Вот что я думаю! Бросим монету. Орел – заберешь эту милашку в Скекенхаус, и пусть там омывает ноги Верховного Короля. Решка – и я убью тебя и найду ей лучшее применение. – Он хлопнул Дженнера по плечу. – Что ты там говоришь, друг мой?

– Говорю, Праматерь Вексен плохо это воспримет, – сказал Дженнер.

– Она всё воспринимает плохо. – Иллинг широко улыбнулся, гладкая кожа вокруг его глаз сморщилась дружелюбными морщинками. – Но я склоняюсь перед волей только одной женщины. И это не Праматерь Вексен, не Мать Море, не Мать Солнце и даже не Мать Война. – Он высоко подбросил монету в пустое пространство Леса, заблестело золото. – Только Смерть.

Он выхватил монету из тени.

– Король или крестьянин, благородный или простолюдин, сильный или слабый, мудрый или дурак. Смерть ждет всех нас. – Он разжал руку, монета блестела на ладони.

– Фух. – Синий Дженнер уставился на нее, высоко подняв брови. – Похоже, меня она может подождать еще немного.

Они спешили прочь через руины Йельтофта. Пылающая солома трепетала на жарком ветру, ночь до краев была полна криками, мольбами и рыданиями. Скара смотрела вниз, как подобает хорошему рабу. Теперь уже не было никого, кто сказал бы ей не сутулиться, и страх медленно превращался в вину.

Они запрыгнули на борт корабля Дженнера и отчалили. Команда бормотала молитвы и благодарила Отца Мира за то, что резня их миновала. Весла равномерно скрипели, корабль плавно уходил в море, минуя лодки налетчиков. Скара плюхнулась посреди груза. Вина медленно превращалась в печаль, пока она смотрела, как пламя забирает прекрасный замок короля Финна и всю ее прошлую жизнь. Огромный, покрытый резьбой фронтон чернел на фоне огня, а потом упал в фонтане кружащихся искр.

Пожар, в котором сгорало все, что она знала, постепенно уменьшался в темной дали, и Йельтофт стал лишь пятнышком пламени. Захлопала парусина, когда Дженнер приказал кораблю повернуть на север, в сторону Гетланда. Скара стояла и смотрела назад, в прошлое, и слезы начали высыхать на ее лице, когда печаль начала замерзать в холодную, суровую, железную тяжесть ярости.

– Я увижу Тровенланд свободным, – прошептала она, сжимая кулаки. – И замок моего деда, отстроенный заново. И труп Светлого Иллинга, брошенный воронам.

– Пока давайте сосредоточимся на том, чтобы вы остались живы, принцесса. – Дженнер снял невольничий ошейник с ее шеи, а затем укрыл своим плащом ее дрожащие плечи.

Она посмотрела на него, мягко потирая отметины, оставленные серебряной проволокой.

– Я неверно о вас судила, Синий Дженнер.

– Ваше суждение близко к истине. Я делал вещи намного хуже, чем вы могли бы представить.

– Тогда зачем рисковать своей жизнью ради меня?

Казалось, он некоторое время размышлял, почесывая подбородок. Потом пожал плечами.

– Потому что нельзя изменить вчерашний день. Только завтрашний. – Он что-то сунул ей в руку. Браслет Байла, и рубин кроваво блестел в лунном свете. – Полагаю, это ваше.