Текст книги "История одной Молнии (СИ)"

Автор книги: Джинни Фаст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Врачи делали положительные прогнозы, а Сержант и Филмор уже приобрели инвалидное кресло (Стерлинг оплатил покупку, но сам так и не навестил Роззи в больнице). Только одно беспокоило и врачей и друзей Роззи – девушка после известия, что больше не сможет ходить, замолчала. Она не разговаривала с врачами, лишь смотрела на их белые халаты. Единственная фраза, точнее вопрос у нее был: «Когда меня выпишут?» и все. С друзьями она тоже не разговаривала, лишь иногда улыбалась шуткам Матти и Сэму, когда молодой человек приносил ей свежий букет ее любимых лилий. Но на этом и все. Девушка много думала, что-то все время писала, зачеркивала, снова погружалась в раздумья. И вот настал день выписки. Медсестры сняли с Роззи бинты, помогли ей одеться, Сэм осторожно, словно Роззи была хрустальной, поднял ее на руки и понес по коридору больницы наружу, в мир. А мир уже ждал ее. Журналисты ждали с нетерпением новостей о состоянии здоровья гонщицы. Но… так и не дождались, потому что Сержант пустил ложный след. Информацию о том, что Роззи Маккуин выпишут сегодня ближе к вечеру. Пока журналисты окружали главный вход в больницу, Филмор подогнал машину к служебному выходу. Туда Сэм и понес Роззи.

– Отлично, Сержант. – Сказал он, когда вся команда сидела в машинах и тронулась со стоянки. – Маневр сработал. Пора домой.

– Нет. – Возразила Маккуин. – Мы не едем домой.

Все как один уставились на гонщицу. А она, не замечая радости, ликования и облегчения в глазах друзей, продолжала:

– Отвезите меня в офис Стерлинга.

– Искра, зачем? Ты только из больницы и не…

– Филмор, – обратилась к мужчине Роззи, – поворачивай в город. Мне нужно с ним поговорить.

Один из множества офисов мистера Стерлинга располагался в самом центре города. Огромный стеклянный небоскреб с зеленой лужайкой и бассейном на крыше. Кабинет бизнесмена располагался именно там. На парковке охрана, едва услышав фамилию Роззи, предоставила им место на парковке и помогла усадить девушку в кресло. Оно было дорогое, с электроприводом и ручками, чтобы катить, но Роззи переключила его на ручное управление и начала уверенно сама крутить колеса ко входу. Двери разъехались, и кресло вместе с Сэмом влилось в поток офисных служащих, телефонного звона и криков нервных людей, которые из-за своего лишнего веса все раскраснелись и пыхтели как паровозы. Многие смотрели вслед знаменитой гонщице, но она не замечала этого недоумения и жалости. Ей было важно сейчас подняться наверх и поговорить со спонсором. Она была уверена, что он поможет. В конце концов, она столько времени приносила его холдингу колоссальные суммы и неслыханную популярность. Заехав в лифт, Роззи и Сэм оказались зажаты множеством сотрудников у стены. Лифт медленно полз вверх. Когда он добрался до крыши, Сэм и Роззи снова были одни. Парень хотел заговорить, но слова не шли, да и у Маккуин был такой вид… Она явно не была настроена на разговор. Секретарь сообщала Стерлингу о приходе посетителей и приоткрыла перед Роззи дверь, чтобы она смогла въехать в кабинет. Сэма она попросила подождать в приемной. Кабинет Стерлинга был под стать владельцу: богато обставленный, белые стены, белый рабочий стол, кожаное кресло цвета слоновой кости. Одно окно было с кофейными шторами и открывало вид на город, точнее на верхушки таких же небоскребов, а другое было дверью на зеленую лужайку и бассейн. Там, на балконе раскинулся настоящий кусочек пляжа, только без песка. В горшках на ветру покачивались пальмы, пахло орхидеями, догорим виски и сигарами.

– Мистер Стерлинг?

Бизнесмен повернулся в кресле лицом к гонщице и весь побелел, не смотря на то, что в кабинете была ужасная духота.

– Розель! Неужели это ты? Как я рад, что с тобой все хорошо.

Маккуин слегка поморщилась: голова еще иногда болела от громких звуков.

– Да, я в порядке. Почти… Прошу, расскажите, что… что я пропустила?

Стерлинг жестом пригласил Роззи в другую часть кабинета. Где все стены, стеллажи были уставлены продукцией с именем Роззи.

– Вот результат своего успеха. Это лишь малая часто того, что осталось… после аварии. Продажи резко остановились. Болельщики были в таком трансе и шоке, когда тебя, всю в крови вытаскивали из дымящейся машины… Мне пришлось все это принимать обратно. Когда пришла весть о твоей травме и инвалидности на всю жизнь…

– Что? – Роззи не поверила своим ушам. – Вы что, уже поставили на мне крест? Я все еще жива! И продолжу бороться!

– И как ты это сделаешь, детка? – поинтересовался Стерлинг, наливая себе еще виски. – Я говорил с врачами, они сказали, что ты будешь на всю жизнь прикована к креслу. – Он вернулся за стол, сел в развалку в кресле и посмотрел на гонщицу сквозь стекло стакана. – Зачем ты пришла сюда, Розель? Чего ты хочешь?

Маккуин немного успокоилась, подкатила кресло поближе к столу Стерлинга и заговорила так, словно они обсуждали очередные дела холдинга:

– Мистер Стерлинг, я сожалею о том, что случилось на треке. В той аварии виновата я и только я. И за эту ошибку меня наказали. А машина… Я готова признать: она нуждается в серьезном новом техническом оснащении. Поэтому… Я прошу вас выделить средства на ремонт моей машины, мою операцию и восстановительную программу, чтобы я смогла вернуться в строй и продолжать соревноваться. Обещаю, что через год я вернусь в гонки! Всего год, мистер Стерлинг… До следующей гонки «Флорида 500».

– У тебя хороший аппетит, Розель. В деньгах у меня недостатка нет, к тому же твоя персона принесла холдингу огромные суммы, а за те две победы во «Флориде 500» по контракту я выплачу тебе гонорары. Но… сейчас ты обещаешь, – бизнесмен сделал акцент на это слове, – что через год вернешься в стой.

– Я гарантирую…

– Как ты можешь это гарантировать, если мы не можем знать то, что случится с нами в следующий миг? Нет, Розель, я не занимаюсь благотворительностью. Мне твоего слова мало, нужно подкрепить их делом.

– С вашей помощью я приведу свои обещания в действие. – Роззи чувствовала, что ей не хватает не только слов, но и воздуха. Трясина безысходности и конца неумолимо тянула ее на дно.

Стерлинг опустил стакан на стол и вздохнул:

– Ничем не могу помочь, Молния. К тому же… Ты легенда, и каждое твое поражение вредит имиджу. Мои партнеры не поймут и откажутся от сотрудничества, если я поставлю на хилую лошадку.

– Что вы хотите сказать? – шепотом, еле шевеля губами, выдавила девушка.

– Прости… Но тебе придется забыть о гонках. При всем твоем желании… и огне, год – слишком малый срок, чтобы стать такой, какой ты была прежде. Сейчас за технологиями будущее. Настало время таких, как Джексон Шторм.

Гонщица видела, как сильно изменилось отношение бизнесмена к ней. Сейчас он смотрел на нее, как на старый компьютер, который уже не справляется с объемом информации, а его запчасти запылились и тоже ни на что не годятся. Перед глазами Роззи всплыло лицо Дока… Она никогда не думала о том, что он чувствовал в тот момент, когда на нем поставили крест… До сегодняшнего дня…

«Когда подлатали, я вернулся, и знаешь, что мне сказали? „Ты спекся“. И заменили перспективным юнцом…»

– Мне жаль, Розель, правда. Но я ничем не могу тебе помочь. Я не могу вкладывать деньги в обещания, зная заранее, что они пусты и невыполнимы. Иначе я потеряю лицо, а этого допустит никак нельзя.

– Я поняла, мистер Стерлинг. – Голос гонщицы стал совсем тихим и хриплым. Она повернула кресло к выходу. – Всего хорошего.

– Деньги сегодня же поступят на твой счет. – Сказал бизнесмен ей вслед.

Зима подходила к концу. Снег растаял, хотя холодный ветер еще проносился по каньону, где располагался Радиатор Спрингс. Небо было серое, люди ходили квелые, даже Матти не тянуло проказничать. Фло вышла ровно в полдень с корзиной для пикника и двинулась в гараж Дока Хадсона. Там, уже несколько сотен раз подряд Роззи крутила старые пленки с записями гонок своего учителя. Старый магнитофон играл старые песни, а гонщица была… не просто потерянный, а мертвой. Под глазами у нее появились круги, волосы спутались. В гараже было достаточно холодно, поэтому она куталась в несколько одеял, а на ничего не чувствующие ноги дышал маленький обогреватель.

– Роззи? Роззи, – хозяйка кафе осторожно коснулась плеча девушки, но Маккуин даже не пошевелилась, – я принесла тебе обед. Послушай, – она выключила тоскливую музыку и раздвинула пыльные шторы, запуская свет, – давай-ка пойдем на воздух. Сколько можно тут сидеть? Поешь на улице.

Роззи вновь не отозвалась. Ей было все равно.

«Делайте, что хотите…»

Фло развернула кресло Роззи на улицу, и холодный ветер набросился на обессилившую девушку, как голодный зверь на раненную добычу. Гонщице хотелось спрятаться от глаз людей, мимо которых ее везли. Она не могла смотреть даже на Сэма, потому что не видела ничего, кроме скорби и жалости. Последнее ее просто бесило!

– Давай, ешь. – Фло поставила Роззи на колени тарелку с горячими пирожками и налила чаю. – Горячая еда тебя взбодрит немного.

И действительно, откусив первый кусок горячего теста с мягкой ягодной начинкой, внутри Маккуин что-то щелкнуло. Она почувствовала вкус пищи, а не жевала по инерции. Горячий травяной чай вернул здоровый румянец молодому лицу, на котором уже не осталось и следов от ссадин и синяков.

– Спасибо, Фло. Я… пожалуй немного прокачусь, проветрю голову.

Фло долго смотрела Роззи вслед. Тут к ней подошел Сэм и спросил радостно, взглянув на пустую тарелку и кружку:

– Она поела? Наконец-то…

– Да, кажется ее немного отпускает. Но Сэм, я бы на твоем месте не отпускала ее одну надолго. Депрессия – дело такое… Мало что ей в голову взбредет.

Молодой человек нашел любимую на кладбище. Ее коляска остановилась у могилы Дока. Роззи была неподвижна. Сэм хотел было подойти к любимой, но тут услышал ее тихий голос:

– Док, вот и я оказалась на вашем месте… За бортом… что мне делать? Я сломана, моя подруга тоже… В нас больше никто не верит, нас записали в историю…

– Роззи, – Сэм решил таки выдать свое присутствие. – Привет… Как ты, любимая? – он сел перед девушкой на колени, чтобы ей было удобнее смотреть. Девушка не плакала, просто смотрела грустными глазами.

– Мне холодно. Пойдем домой.

Этой ночью Маккуин спала неспокойно. Ей снилась та самая злополучная гонка. Она видела болельщиков на трибунах, слышала звук мотора машины Шторма. И вот они идут вровень. Юнец смотрит на нее и ухмыляется, совсем как Чико. А потом говорит:

– Удачи, старушка. Она тебе понадобится…

Джексон Шторм с легкостью обгоняет Роззи и уносится далеко вперед, а сама гонщица давит на газ изо всех сил, но скорость только убавляется. Наконец, машина резко встречаться с ограждением, летит, бороздит боком асфальт, а потом Роззи мотает и кружит, как в карусели. Боль, страх и ужас смешались с адреналином. Боль прострелила позвоночник от самой шеи до кончиков пальцев, и… гонщица вмиг перестала их чувствовать…

– Розель? Розель! Просыпайся!

Девушка распахнула глаза и машинально ответила:

– Сейчас, учитель! Уже встаю!

А Док Хадсон тихо и хрипло рассмеялся, как умел только он и сел рядом с ученицей.

– Сидишь?

– Сижу.

– Ну сиди-сиди. – Проворчал судья. – Много высидишь.

– А что делать-то? – не понимала гонщица. – Это всего лишь сон, а когда я проснусь, мои ноги снова станут бесполезны. Так что зачем напрасно мучиться?

Легенда гонок посмотрел на свою ученицу так, словно видел впервые.

– Не верится… И это говоришь ты, Молния? Забыла, что ты сама для себя решила еще в больнице? Во что бы то ни стало встать на ноги вернуться в спорт!

– Я надеялась на помощь Стерлинга… Ха, когда же мне наконец станет ясно, что бизнесмены и карьеристы всегда на стороне победителя… Чтобы вернуться в строй, мне нужны деньги… и помощь…

– Да, – протянул Док, – сложно все… А собственно, ты в чем-то и права. Зачем напрягаться? Давай, сиди дальше в темноте и пыли или разговаривай со своей машиной, вспоминая годы прошлого. А время побежит… Не поверишь, оно побежит так быстро, что ты и опомниться не успеешь. Кажется, я все-таки в тебе ошибся. Потому что та Молния, которую я обучил, никогда бы не сдалась.

Роззи посмотрела на своего наставника, потом на свои ноги, и ей стало так стыдно, что она рассердилась. На себя. Она стукнула кулаком рядом с собой с такой яростью, что кажется рука ее заискрилась, как неисправная розетка.

– Нет! Нет! Я не такая, как вы! Я сама решу, когда уйти! Так, – девушка встала на ноги и гордо посмотрела вперед, чувствуя, как адреналин завел ее сердце с новой силой. Как вера, вспыхнула в ее голубых глазах, словно молния, – пора просыпаться и приниматься за дело! Я достаточно просидела на полке истории. Я еще им покажу! Гонка продолжается, пока сверкает Молния!

Хадсон Хоренет тоже встал, скрестил руки на груди и произнес:

– Вот это моя девочка! Дерзай, Розель! Ты все сможешь! А я буду наблюдать за тобой.

На этот раз гонщица не удержалась и обняла своего наставника. Обняла, как отца.

– Спасибо, Док…

Следующим утром Роззи въехала в кафе Фло словно заново родившейся. И пусть ее с утра мучила головная боль и ныла спина, девушка была в приподнятом настроении. Она хотела было заявить о своем решении прямо с порога, но слова застряли в глотке, когда увидела репортаж с гонки Dinaco 400. И в числе победителей оказался… Джексон Шторм.

«Джексон Шторм установил сегодня новый рекорд, показав невероятную среднюю скорость на круге…»

Это заставило Маккуин разозлиться и встрепенуться еще больше.

– Я так легко не сдаюсь, Шторм…

– Роззи! Подруга, доброе утро! – Матти, увидев, что подруга улыбается, тоже вся расцвела.

– Привет-привет, Матти! Всем доброго утра! Команда, давайте сядем. У меня для вас есть новости. Я слишком долго сидела без дела. Хватит! Травма – не повод опускать руки! Я возвращаюсь в спорт!

Матти завизжала от радости и бросилась обнимать подругу, позабыв, что с ней нужно быть поосторожнее. Но Роззи и слова ей не сказала, лишь обняла в ответ.

– Отлично, Роззи! – обрадовалась Фло.

– Вот это боевой настрой! – одобрил Сержант.

– У тебя есть план, детка? – поинтересовался Рамон. – Я все, что смог, сделал. Но твоей машине все равно нужно идти в ногу со временем, чтобы вернуться на трек. А для этого нужны деньги.

– Знаю, Рамон. Я попробую связаться со своими друзьями и знакомыми. Они помогут. Еще надо позвонить в банк и снять все деньги, что есть на моем счету. Даст Бог их хватит, чтобы починить мою красавицу. И это кресло продадим, купим поскромнее. Ничего, не обеднею.

– А как же это? – Матти покосилась на ноги Роззи. – Как ты планируешь встать на них и снова ходить? Самостоятельно это не сделаешь. Нужен врач, тренер, всякие там программы…

– Я свяжусь с дядей Тополино в Италии. У него много друзей, в том числе и хорошие врачи. Он поможет. – Заявил Луиджи и сразу достал телефон.

– Подожди, Луиджи! – остановила его гонщица. – Не спеши… То есть, я хотела сказать… Вы и правда мне поможете? И не станете отговаривать?

– Ну наконец-то! – отозвался Сэм с нотками злой иронии в голосе. – Спасибо, что спросила! Теперь и мне можно слово вставить.

– Сэм, ты чего? – Роззи посмотрела на любимого и хотела взять за руку, но тот одернул ее.

– Я не пущу тебя туда больше. – Заявил Сэм и встал. – Ни за что! Хватит с меня! Мало тебе последней гонки?! Из-за этого сумасшествия ты попала в аварию, лишилась ног. И теперь хочешь опять туда вернуться?

Наступила тишина. Пока Фло не встала и деловым тоном не заявила:

– Так, все на выход. Голубкам надо поговорить!

Когда в кафе остались только Сэм с Роззи, девушка отпила из своей кружки глоток чая и потом развернулась к молодому человеку.

– Ну? И что это сейчас было? Ты не хочешь мне помочь?

– Хочу, но не для того, чтобы ты снова гоняла по треку и рисковала собой. Ты хоть представляешь, что я испытал в ту секунду, когда увидел, что твою машину занесло и… и… потом…

– Сэм… – у Роззи перехватило дыхание: она впервые видела любимого в таком состоянии. Чтобы он хоть раз потерял власть над собой… Никогда! Но тут… – Я никогда не узнаю, что ты почувствовал, когда случилась авария. Но зато я знаю, что случится, если я сейчас не попытаюсь вернуться. В этой аварии некого винить, кроме меня. И я должна все исправить. Но беда в том, что теперь без помощи мне не обойтись. И больше остальных мне нужен ты, Сэм. Пожалуйста…

– И ты мне нужна, Искра. – Парень сел на корточки перед девушкой. – Но… ты уверена, что тебе это необходимо? И если да, то зачем? Что ты хочешь доказать и кому?

– В первую очередь самой себе. Доказать, что я еще на что-то гожусь. Я хочу проверить свою силу воли, силу стремления. Это моя проверка на прочность. А это, – девушка похлопала себя по коленям, – совершенно иное, нежели самая опасная и сложная гонка. Мне по сути придется начать все с начала. Ну, и еще мне совершенно не нравится позиция нынешнего поколения: они судят о гонщике лишь по наворочености его тачки. А не это делает гонщика звездой и легендой… – гонщица замолчала, вспомнив пленку с записью гонки Хадсона Хорнета. Какие головокружительные и опасные трюки вытворял ее молодой учитель на треке! Это просто невероятно и немыслимо! Маккуин посмотрела на молодого человека: – Ты поможешь мне, Сэм?

– То, что ты задумала – невозможно.

– Невозможно? – у Роззи в глазах сверкнули искорки азарта. Она потерла руки. – Ха! Только не для Молнии! Так ты со мной?

Сэм глубоко вздохнул и поцеловал Роззи в губы.

– А куда я от тебя денусь? Но запомни: в этот раз все делить будем напополам. Никакого «я сама». Это ясно?

Маккуин кивнула и улыбнулась. В кафе просунулась Матти. Она услышала, что стало как-то потише и позвала подругу:

– Роззи, тебя к телефону.

Звонила некая Круз Рамирес – молодой техник и гоночный инструктор. Она работает на компанию Стерлинга, хотя и не относится к его холдингу. Узнав, что ее кумиру – Розель Маккуин нужна помощь, она предложила гонщице свои услуги. Она пообещала не только поставить саму девушку на ноги, отремонтировать ее машину, но и подготовить к гонке «Флорида 500». Мак, который даже после аварии отказался оставлять Роззи, помог загрузить недоделанную машину в трейлер, и саму Роззи тоже. Сэм, Луиджи и Гвидо сели в автомобиль итальянца и поехали следом за фурой. Путь их был в новый технологический центр, где простую груду металла превращают в высокотехнологичные гоночные машины, а новичков в чемпионов.

====== Мы пойдем через боль... Вместе! ======

Круз Рамирес оказалась молодой испанкой: загорелой, черноволосой, миловидной, с карими, почти черными глазами, в которых горел огонь. Роззи невольно кольнула зависть, когда она посмотрела на своего инструктора, потом на себя.

«Под глазами круги, волосы тусклые и лохматые, кожа бледная, как у мертвеца… Какой кошмар!»

– Мисс Маккуин, очень рада нашему теперь личному знакомству. – Круз подошла к гонщице и пожала ей руку. Ее ярко накрашенные губы растянулись в приветливой улыбке. – Просто не верится! Я – ваш инструктор!

– Мне тоже приятно, мисс Рамирес. – Ответила Роззи, тоже улыбаясь.

Испанка игриво наморщила нос.

– Какая «мисс»? Для вас просто Круз.

– Хорошо, Круз. Мы можем поговорить наедине?

Молодой инструктор и гонщица пошли по коридору огромного центра. Снаружи он был весь из стекла, а внутри больше напоминал… завод или склад. Потому что столько техники, работников в касках и комбинезонах с планшетами в руках Роззи еще не видела. Круз, не умолкая, рассказывала о новом центре, о новых технологиях подготовки спортсменов, тренажерах и компьютерных симуляторах для проверки машин на сопротивление ветру… В конце концов голова Маккуин просто кипела, но она и виду не подавала. Наконец молодая испанка провела гонщицу в свой скромненький кабинет, где они выпили чаю и только тогда приступили к разговору.

– Итак, Круз, полагаю, вы знаете, что мне нужно?

– Да, мисс Маккуин. Я ознакомилась с историей вашей… болезни и показала ее своей команде врачей, тренеров и массажистов. Они уже составили для вас программы тренировок.

– Потребуется ли хирургическое вмешательство?

– Нет. Для моих ребят нет. Вот, – Круз протянула Роззи папку, – можете ознакомиться.

И Маккуин начала внимательно изучать содержимое папки.

– Три месяца? А сколько потребуется времени на то, чтобы восстановить мою машину и внедрить в нее все необходимые технологии?

– Механики сказали, что месяца два.

Маккуин захлопнула папку.

– Значит мне нужно встать на ноги за месяц.

Испанка изумленно посмотрела на своего кумира.

– Месяц?

– Да, Круз. Не больше. Чем раньше я начну тренироваться на треке, тем лучше. Моя цель – попасть на следующие гонки «Флорида 500» и… – девушка замолчала, опустив глаза. Она никому не хотела рассказывать, почему так неистово рвется на эти гонки: снова бросить вызов Шторму. Гонщицу просто распирало от зависти и неприязни к успехам юного гонщика.

«Пусть мальчишка думает, что избавился от меня. Но мы еще посмотрим…»

Круз хоть и была молода, но неплохо разбиралась в психологии человека, поэтому легко разгадала план Роззи.

– Значит месяц… Хорошо, я поговорю с ребятами. Что-нибудь еще?

– Да… Расскажите, как вы узнали, что мне нужна помощь? И почему вы решили мне помочь? Стерлинг ведь вам платит. Ему не понравится, что вы возитесь… со старой хилой лошадкой.

Круз выпрямилась в кресле и улыбнулась.

– Да, мистер Стерлинг нам платит, но только за то, что мы производим. Нас связывают только торговые отношения. А во внутренние дела организации он не вмешивается, так что не волнуйтесь. Никто не узнает, что вы здесь и вновь тренируетесь.

Это успокоило Маккуин.

– Спасибо, Круз. Это последнее, о чем я хотела просить. Полная анонимность. Но, – она посмотрела в темные глаза испанки, – вы не ответили на мой первый вопрос. Как вы узнали, что мне нужна помощь?

– Ваши спонсоры… точнее их отцы, как прослышали, что вы попали в аварию, пришли ко мне и стали просить вам помочь.

– Вы сильно рискуете, Круз.

Тренер встала и гордо заявила:

– Я люблю сверх задачи! Ну что, да начнется «Винтажный проект»! Пойдемте, я познакомлю вас с командой.

Десять человек: врачи, тренеры и массажисты – все они были обучены, для подготовки тел спортсменов к серьезным нагрузкам и нововведениям современных гоночных машин. Во главе этой команды специалистов стояло три немца: Оуэн Матрер, Джесси Паррри, Ник Саммет – в прошлом спортсмены, Джесси имела дополнительную квалификацию массажиста для людей с ограниченными возможностями. Ник работал с силовыми нагрузками так же как с психологическими. Все таки снимать психологический груз тоже было необходимо. Они приняли с большим энтузиазмом новость о таких сжатых сроках тренировок. Они как и сама Роззи любили слово «невозможно». Пока Круз с командой механиков, в том числе с Гвидо и Луиджи, занималась техническим оснащением Mazda MX-5 третьего поколения, Сэм помогал Роззи. Присутствие любимого сначала сильно смущало девушку, ведь она привыкла всегда быть сильной и стойкой, а когда начались тренировки, пришла боль… Страшная боль. Тело Роззи оказалось куда менее послушным, и видимо имело совершенно иные планы, нежели сама девушка. Что бы гонщица не делала, тело отказывалось ее слушаться, противилось так, что Роззи кричала во все горло. Тренеры заставляли ее садиться, напрягая пресс, растирали ей позвонки на спине, тонизировали все тело, просили Сэма следить, чтобы гонщица все время хотя бы пыталась шевелить пальцами ног.

– Силой мысли вы посылаете приказы, импульсы в неработающие мышцы. Вы заставляете, пытаетесь докричаться до своих ног. Если вам хватит голоса, они вас услышат. – Объясняла Джесси.

И Роззи старалась, не прекращая работать ни на секунду. Наверно она выматывала своих тренеров больше, чем сама уставала после тренировок. Ночи тоже были мучительны: у гонщицы болело все, кроме ног. И это ее злило, нет страшно бесило. Она буквально вытаскивала себя из кровати и ползла по комнате с помощью рук, превозмогая боль. Сэм конечно же сразу просыпался, несколько раз пытался взять девушку на руки и отнести в спальню, но Роззи не давала, лишь просила помочь подняться. Тогда Сэм аккуратно брал любимую на руки, потом так же осторожно ставил ногами на пол, и обхватывал за талию. Так Роззи могла хоть немного побыть в обычном состоянии. В тренажерном зале для этого у Ника и Оуэна были и ходунки и ремень, но Роззи не могла так даже простоять несколько секунд, не говоря уже про шаги. Терпя очередную неудачу на тренировках, девушка, ставшая молодой женщиной, обретала тепло и защиту в объятиях любимого человека. А еще силы продолжать заниматься дальше. Так прошло две недели. Постепенно ноги начали потихоньку оживать, подчиняться силе мысли гонщицы. А боль утихала. Круз в перерывах украдкой наблюдала за тренировками Роззи. Но гонщица, сломленная снаружи и подавленная внутри все еще качалась, как над пропастью. Эмоции, настоящие, она сдерживала так упорно, что если б ее эмоции были собаками, женщина бы стерла себе все руки в кровь, пытаясь удержать их поводки. Одно не верное движение и… Однажды, чтобы немного размяться, Круз с Роззи решили прогуляться до технического цеха и поговорить.

– Вы меня впечатлили и поразили. – Призналась испанка, наблюдая, с каким упорством Маккуин передвигается с помощью ходунков. Руки гонщицы все еще тряслись, но острой, до крика, боли женщина больше не чувствовала.

– Это оказалось сложнее, чем я думала, но, кажется, у меня получается. Как дела с моей боевой подругой?

– Она прекрасна, мисс Маккуин! И даже состояние после аварии не умоляет ее достоинств. Видно, что за ее «здоровьем» тщательно следили.

– Конечно. – Розель грустно вздохнула. – Она была последним подарком отца на мой шестнадцатый день рождения. Я буквально пылинки с нее сдувала, берегла и заботилась как о запчастях, так и внешнем виде. Вместе мы прошли, как говорится огонь и воду. Ну, огонь точно.

Круз обогнала гонщицу и встала у нее на пути.

– Ваш отец поощрял вашу страсть к скорости?

– Не просто поощрял. Он учил меня водить, показал, что такое гонки. В 11 лет я впервые побывала на настоящем треке. И с того момента гонять по треку с сумасшедшей скоростью стало моей мечтой… А почему ты спросила?

Круз отступила, пропуская Роззи вперед, и только потом призналась:

– Я… смотрела по телевизору, как вы несетесь к победе со скоростью молнии и думала: «Какая она бесстрашная! Эх, вот бы мне так…»

Маккуин посмотрела на юную испанку и спросила:

– Так ты мечтаешь участвовать в гонках? Не отнекивайся, я вижу. Так в чем проблема? Ты хорошо знаешь нынешнее поколение, знаешь все новые технологии, ездишь на гоночной машине…

Круз покраснела.

– Боюсь я, мисс Маккуин… Очень боюсь…

– Чего? Скорости?

– Жажды скорости… Она так давно мучает меня… Когда смотрю гонки, жажда немного утоляется. Я представляю себя там, по ту сторону экрана, среди других гонщиков. Но стоит увидеть обратную сторону скорости… Аварии, взрывы, смерть… Меня сковывает страх.

Роззи взяла девушку за руку и понимающе сжала.

– Ты не уверена в себе. Я понимаю. Мне тоже было страшно, когда я начала тренироваться для гонок. Но знаешь, что мне помогло преодолеть страх? Я чувствовала, что папа рядом со мной, шепчет мне: «Роззи, дочка, я с тобой. У моей девочки все получится…» То же самое мне говорил и мой наставник…

– Стремительный Хадсон Хорнет? Он был легендарным гонщиком.

– Да… Ой! – Маккуин почувствовала, как боль прострелила ей позвоночник и прошла в ноги.

– Мисс Маккуин, что случилось? – забеспокоилась Круз. – Вам больно?

– Ничего, просто… На мгновение я вновь почувствовала ноги. Но может это лишь воображение…

– Давайте лучше вернемся. Вам нельзя переутомляться. А машину посмотрим в другой раз.

– Нет, Круз, все хорошо. Я хочу посмотреть, что вы успели сделать.

Роззи села в кресло и уверенно покатила в сторону технического цеха. Но улыбка с ее лица сошла моментально, едва она увидела, как группа механиков подняла ее машину, всю помятую, а над ее кузовом включилась пила, готовая своими лезвиями разрезать…

– СТОЯТЬ!

Это получилось так громко и пронзительно, что все в цехе замерли. Даже машины отключили.

– Мисс Маккуин, – за гонщицей семенила Круз, – прошу… Вам нельзя нервничать.

– Замолчи, Круз! – рявкнула на нее Маккуин и повернулась к механикам. – А вы… Немедленно поставили мою машину на пол! Никто… – Розель пронзила такая злость и боль, что она оперлась руками на подлокотники кресла и привстала. – Запомните: никто не смеет пилить, разбирать мою машину! Хоть одну гайку у нее открутите, УБЬЮ!

– Мисс Маккуин, прошу, это для вашего же блага. Ваша машина много лет вам служила, но для предстоящей гонки вам нужна новая, высокотехнологичная… Никто не собирался вашу машину пилить, просто мы отремонтируем ее и выставим как экспонат в музее.

Это заявление взбесило гонщицу еще сильнее. Она почти почернела на лицо, глаза ее пускали молнии. Она поднялась таки с кресла, сделала один неуклюжий шак к машине, потом другой и все это время говорила:

– Не смейте! Не для того мы с ней прошли столько трасс, выиграли только гонок, чтобы моя подруга пылилась в музее, как дорогой экспонат! Вы же ничего не знаете, не понимаете! Она, – Маккуин почти упала на кузов машине, чтобы удержаться хоть немного, но ноги плохо слушались, – она была последним подарком моего отца! Он подарил мне ее на мой шестнадцатый день рождения. А через неделю его хватил инфаркт!!

Роззи тяжело дышала, ее голос эхом разносился по центру.

– Папа не отошел от потери мамы, не увидел того, как я буду гонять по треку… Делайте что хотите, но не смейте разбирать ее!

– Но, Мисс Маккуин…

– Я все сказала, Круз!

– Молния!!! Молния, мы любим тебя!

Гонщица слышала эти крики, чувствовала запах бензина и нагретых шин и понимала, что счастлива… Руки на руле, ее боевая подруга уверенно несется по треку. Обходит одного, другого…

Торжественный прием перед гонками… Все сливки общества собрались посмотреть на это событие. И она: по прежнему молода и прекрасна… Она чувствует упоительное наслаждение, когда входит в зал и ловит восхищенные взгляды. Ноги уверенно и легко, обутые в красивые туфли на каблуке, ступают по полу, а платье с открытой спиной тянется шлейфом. В этой наступившей тишине слышно, как он шелестит. Она смотрит на своих знакомых и друзей: Боб Катлос, Даррел Картри… Гонщики: Найджел Газли, Джефф Горветт, Дейл Эрнхардт-младший, Руби Оукс и еще и еще… Она всех знает в лицо, а вот ее никто не узнает. Точнее не догадывается, потому что она хорошо замаскировалась. Ей целуют руку, говорят комплименты, предлагают шампанское, увлекают светской беседой, но она высматривает лишь его… Красивого и уверенного в себе, новую звезду мира автоспорта… Она ждет, ждет момента, чтобы сбросить маску и посмотреть, с торжеством в глазах и сердце на то, как меняется лицо Джексона Шторма…