Текст книги "Люди Искры"

Автор книги: Джин Дюпро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

ГЛАВА 11
Проекты Тика

С приходом месяца Обжигающего стало так жарко, что эмберитам казалось, будто они находятся в громадной печке. Нещадно палило солнце, трава стала желто–коричневой, дороги покрылись толстым слоем пыли. Люди задыхались, чихали и едва могли шевелиться. Им хотелось полежать в тени или окунуться в реку. Но приходилось работать. Они собирали мусор, чистили скотные дворы, выпалывали сорняки на полях, разбрасывали навоз. Но, когда они падали в изнеможении на землю, чтобы передохнуть, или пили воду, жители Искры, которые работали рядом, недовольно смотрели на них и что–то бурчали себе под нос – похоже, упрекали эмберитов в лени, а тех это злило. Недовольство росло и у одних, и у других, и любая стычка могла перерасти в драку.

Особенно чувствовалось напряжение в гостинице «Пионер». Поначалу там нравилось всем, и прежде всего детям. Они исследовали все потайные уголки огромного старого здания, носились по длинным коридорам, играли в прятки. Лиззи Биско очень любила спускаться в дамскую комнату на первом этаже, где сохранился большой кусок вделанного в стену зеркала. Особое удовольствие она получала в те дни, когда мыла волосы в реке или находила полоску цветастой ткани, которую использовала вместо ленты.

Но взрослым не очень нравилось в «Пионере». Им не нравилось спать на матрацах из сосновых веток и старой травы, брошенных на пол. Не нравилось ходить за водой к реке. Не нравилось отсутствие туалетов в доме и необходимость пользоваться вонючими сортирами, где еще и пауков хватало. Они волновались из–за того, что от свечей мог начаться пожар, и им требовались застекленные окна, чтобы в комнаты не летели насекомые. Со времени их прибытия в Искру прошло почти два месяца. Еще через четыре им предстояло уйти. Им не нравилась жизнь в старой гостинице, но они прекрасно понимали, что среди поля будет еще хуже. Они представляли себе, каково это – спать под открытым небом, без всякой защиты от солнца и насекомых, и, чтобы не умереть с голоду, им пришлось бы выковыривать из земли какие–то корешки. Такая перспектива никого не прельщала. Люди собирались группками в темных коридорах, в полуразрушенном вестибюле, в пыльном танцевальном зале, говорили вполголоса, и иногда тревога перерастала в злость и страх.

Лишь один человек никогда не участвовал в таких разговорах – Тик Хэсслер. Если перед ним возникала проблема, он так или иначе пытался ее решить. И благодаря этой решительности и уверенности в себе он стал в гостинице «Пионер» неформальным лидером. Началось все с его так называемого «Реабилитационного проекта». Всем, кто хотел его слушать, он объяснял свои идеи, и объяснял так, что слушатели сразу ими проникались.

– Вот что нам надо сделать, – начал он излагать свой первый проект.

Это произошло поздним вечером одного очень жаркого дня, почти в темноте, когда несколько человек сидели на ступенях гостиницы, надеясь, что с реки подует прохладный ветерок. На Тика жара как будто не действовала. К концу дня одежда эмберитов пропитывалась потом, лица блестели, взлохмаченные волосы прилипали к голове, а Тик выглядел чистым и аккуратным: волосы зачесаны назад, руки и ноги загорелые, черная футболка и шорты без единого пятнышка или дырки. Он почти всегда ходил в черных очках, которые придавали ему командный вид и добавляли загадочности.

В тот вечер, сидя на ступенях перед гостиницей, Дун убедился, как это приятно после тяжелого рабочего дня ощутить себя частью группы людей, коллектива, объединенного общей целью. В проекте приняли участие одноклассники Дуна по школе Эмбера, ребята, которые возили тележки вместе с Тиком, и немало мужчин. А также несколько девушек. Лиззи в последнее время постоянно вертелась около Тика, жадно ловила каждое его слово, часто выполняла его поручения. Она перестала носить черный шарф – знак траура по Луперу. «Я скорбела достаточно долго, – сказала она Дуну. – И потом, Тик не думает, что черное мне к лицу». Но солнцезащитные очки она теперь не снимала.

– Что нам нужно сделать, так это организоваться. – Тик говорил таким тоном, что каждый чувствовал, что обращается он именно к нему. – Дел здесь непочатый край. – Эмбериты кивали. – И прежде всего нам нужно место, где мы могли бы встретиться и обсудить наши планы. И что подходит для этого больше всего? – Он держал паузу, ожидая ответа. Все молчали.

– Поле, разумеется. – Тик обвел рукой пологий склон, спускающийся от гостиницы к реке, на котором уже успели вырасти деревья. – Мы его расчистим. Превратим его в площадь, которая будет лучше, чем та, что есть в Искре. Мы сможем собираться там, и наш лидер будет обращаться к нам с этих ступенек.

– У нас нет лидера, – заметил кто–то.

– Но он обязательно появится, как только мы решим, кто лучше всех подходит для этой работы, – ответил Тик. – Я собираюсь начать завтра… Кто хочет работать со мной?

И хотя все уже отработали целый день, вверх взметнулся лес рук. Поднял руку и Дун. Он не очень хотел превращать поле в площадь. И не думал, что площадь эта так уж нужна, ведь им предстояло уйти отсюда. Но ему хотелось участвовать в каком–то общем деле. Стать частью чего–то целого.

У проекта было хорошее начало: двадцать или тридцать человек каждый вечер выходили на поле, выдергивали сорняки, убирали камни, выкорчевывали деревья. Тик работал вместе со всеми, делал больше всех и постоянно говорил о том, каких они добились успехов. С одной стороны, это была тяжелая работа, с другой – все получали удовольствие.

А потом Тик созвал всех и сказал, что у него возникла новая идея.

– Мы не должны прекращать работу на поле, но я хочу собрать команду для реализации нового проекта. Нам нужно построить платформу на реке. Если мы выведем ее на глубину, то сможем плавать, ловить рыбу, а потом, может, и спустим на воду лодку. В этом мире есть и другие интересные места, которые нужно исследовать. Кто хочет работать со мной?

Конечно, все захотели переключиться на новый проект. Он представлялся гораздо интереснее, чем расчистка поля. А кроме того, все хотели работать вместе с Тиком.

Итак, все взялись за строительство платформы – пирса, как уточнил Тик. Вырывали доски из старых сараев, которые стояли за гостиницей, собирали камни и складывали в опоры. Полевой проект чах на глазах. Никому не хотелось доводить его до конца.

И по мере того как неделя проходила за неделей, Дун начал понимать, по какой схеме строятся проекты Тика. Он придумывал идею и всех заинтересовывал ею. Все начинали работать. Но спустя некоторое время Тику в голову приходила новая идея, новый проект, и все приступали к нему, а старый проект забывался. Тику, похоже, нравилось придумывать что–то новое, а еще больше ему нравилось быть лидером, нравилась власть над людьми. И это качество мешало Дуну в полной мере восхищаться Тиком. Но в конце концов, идеальных людей не существовало. Энергии у Тика было больше, чем у других, как и идей, пусть и не все Дун считал дельными.

Помимо участия в проектах Тика Дуну требовалось время и на свои проекты. Ранним утром он помогал Клэри на огороде, разбитом на берегу реки. Он разрабатывал способ облегчения полива. Дун видел насос, который создали в Искре для подачи воды на поля. Для этого была задействована сила течения. Конструкция насоса сложностью не отличалась: дыра в берегу ниже уровня воды, трубы и обратный клапан на выходе, пропускающий воду только в одну сторону. Дун полагал, что знает, как сделать такой же.

По вечерам, до наступления темноты, Дун читал. Теперь он время от времени наведывался в заветную комнату в «Арке». Поначалу он хватал первые попавшиеся под руку книги, но потом его осенило: а ведь неплохо было бы навести порядок в этой огромной горе книг.

И однажды, вернувшись в свою комнату, он увидел, что Эдвард Покет стоит у окна и хмуро, тоскливо смотрит в небо, сжав руки.

– Вам нездоровится? – спросил Дун.

– Все у меня хорошо, – отрезал Эдвард. – Обожаю сидеть целыми днями, ничего не делая.

– Вам скучно. – Дун сразу все понял.

– Да! – воскликнул Эдвард. – Да, да, да! – закричал он, подняв обе руки и схватившись за свои седые волосы. – Они говорят, что я слишком старый, чтобы работать, но я еще не готов к тому, чтобы замерзнуть в чистом поле, когда нас отсюда выгонят, и умереть. Я не хочу целыми днями болтать ни о чем. Или спать. А чем еще мне заняться?

Разумеется, Дун мог ответить на этот вопрос. Удивительно, почему он не подумал об этом раньше?

– Я точно знаю, чем вам заняться, – ответил он и рассказал Эдварду Покету о книгохранилище.

И теперь Эдвард все дни проводил в «Арке», сортировал и раскладывал книги, отбирая те, что Дун хотел бы взять в гостиницу. Так любознательный юноша узнал о миграции птиц, ковбоях, баскетболе, китах, альпинизме, истории Египта, французской кухне, ремонте автомобилей, динозаврах и о многом другом. Эдвард даже нашел книгу «Научные проекты», в которой в одной главе рассказывалось об эксперименте по получению электричества. Для эксперимента требовалось оборудование, которого у Дуна не было, но он оставил у себя книгу на случай, если добудет все необходимое. Никто не знал заранее, что привезут в город сталкеры.

Тем временем Тик без устали придумывал новые проекты. Пирс так и не достроили. Течением растащило все собранные камни. Но некоторые проекты все–таки довели до конца. Например, водрузили флаг Эмбера над гостиницей «Пионер». Лотти Хувер, которая работала в городском совете Эмбера, сложила флаг и сунула в свой мешок, прежде чем бежать к лодкам. Дун не видел смысла в том, чтобы поднимать флаг над гостиницей (все и так знали, где жили эмбериты), но участвовал в проекте – отпиливал ветви высокого, тонкоствольного дерева, из которого сделали флагшток. И вскоре флаг Эмбера – золотая решетка на синем поле – реял над «Пионером».

– Прекрасно! – воскликнул Тик, глядя на флаг. – Мы должны показать им, что мы – эмбериты и этим гордимся. Сейчас у них преимущество во всем. Они контролируют еду. Контролируют рабочие бригады. Они выше нас и сильнее. Но мы не должны придавать этому значения. Если мы хотим, чтобы они уважали нас, то прежде всего мы должны уважать себя.

Через несколько дней, переходя площадь, Дун увидел флаг, развевавшийся над башней ратуши. Черный, с оранжевыми точками в одном углу – искры, догадался Дун. И задался вопросом: то ли флаг был у Искры всегда, то ли его сшили после того, как увидели над гостиницей «Пионер» флаг Эмбера?

ГЛАВА 12
Прибытие Каспара и его сюрприз

Лина подметала пол на кухне, когда услышала какой–то скрип, стук копыт, а потом мужской голос: «Приве–е–т! Есть кто–нибудь?» – за которым последовал громкий вопль в глубине дома, бегущие шаги и крик Торрена: «Каспар! Каспар! Ты приехал!»

Лина бросила щетку и метнулась к двери. Она увидела Торрена, прыгнувшего на очень большого мужчину, который одной рукой ерошил мальчику волосы, а второй похлопывал его по спине. Позади мужчины стоял грузовик, заполненный ящиками и коробками, который тянули два огромных быка с загнутыми рогами.

– Братик мой, – ворковал Каспар. – Рад меня видеть?

– Да! – крикнул Торрен. – Очень уж давно тебя не было.

– Пришлось удлинить маршрут, – объяснил Каспар. – Работа сталкера с каждым годом становится все сложнее.

Лина находила что–то общее в Торрене и Каспаре: маленькие глазки, светло–каштановые волосы. Но в остальном… Круглое лицо, круглый подбородок. Лицо как у младенца, если не считать усов с загнутыми вверх кончиками.

Доктор Эстер, которая собирала горох, вышла из–за угла дома.

– С возвращением, путешественник!

– Тетя Эстер! – воскликнул Каспар, широко раскинув руки.

Он стоял так, пока доктор не подошла к нему, а потом обнял ее и приподнял над землей. Шлепанцы едва не свалились с ее ног.

– Ну что ты делаешь? – сказала она, лицом прижимаясь к плечу Каспара.

Он поставил ее на землю.

– Ничего не мог с собой поделать. Ты же легкая как перышко.

– Я не перышко. – Доктор потирала шею. – Ты просто показываешь силу своих мышц.

– Это правда, у сталкеров такая работа, что они накачивают мышцы. – Он сжал кулак, несколько раз согнул и разогнул мускулистую руку. – Приходится поднимать тяжелые вещи. Иногда невероятно тяжелые. Несколько месяцев назад я застрял в грязи около Кэмп–Рэнджа, так пришлось поднимать заднюю часть грузовика, на котором стояли…

Торрен нетерпеливо прыгал около Каспара.

– Ты привез мне сюрприз?

На лице Каспара отразилось недоумение.

– Сюрприз?

На мгновение Лина пожалела Торрена: мальчик возлагал слишком большие надежды на приезд старшего брата. И у нее сложилось ощущение, что Каспар значил для Торрена больше, чем Торрен для Каспара.

Каспар рассмеялся. Смех у него был странный, слишком писклявый для мужчины таких габаритов – хи–хи–хи–хи.

– Ну, так уж вышло, что сюрприз я привез. Хотя сюрприз этот, скорее, для всех. – Он посмотрел на грузовик. – Ты где?

– Здесь, – ответил грубоватый голос.

Из—за грузовика вышла женщина, почти такая же крупная, как Каспар, настоящая великанша с темно–русыми кудрявыми волосами, падающими на плечи, одетая в вылинявшие синие штаны и рубашку огромного размера. Она посмотрела на всех, чуть улыбнулась, но синие глаза оставались суровыми.

– Это Мэдди, – представил женщину Каспар. – Моя напарница.

Торрен остолбенел. Доктор Эстер протянула Руку:

– Добро пожаловать!

Великанша пожала ее. Доктор Эстер увидела стоящую в дверях Лину.

– Каспар, – обратилась она к племяннику, – ты слышал, что произошло за время твоего отсутствия? О людях, которые пришли к нам из подземного города?

– Что–то такое я слышал, – сказал Каспар.

– Лина одна из них, – пояснила доктор Эстер. – Подойди сюда, Лина.

Девушка направилась к Каспару. Тот прищурился, потом сунул руку в карман, достал согнутые очки и водрузил их на переносицу. Всматриваясь в Лину через треснувшие линзы, он протянул ей огромную руку. Лина пожала ее.

– Подземного, говоришь? – За линзами очков глаза Каспара стали крупнее. – Какие–то люди–кроты? Но шерсти на тебе нет! – И вновь пискляво засмеялся: – Хи–хи–хи!

Лина вежливо улыбнулась глупой шутке.

– У нас живет сестра Лины, Поппи, – сказала доктор Эстер, – и их опекунша миссис Мердо.

Все это время Торрен стоял не шевелясь. Лицо его напоминало застывшую маску. Он не отрывал глаз от Мэдди. А потом вдруг закричал:

– Но ты обещал взять в напарники меня! Каспар моргнул, похоже, он уже и забыл, что рядом стоит его брат.

– Тебя? Но ты слишком мал.

– Мне почти одиннадцать! – взвизгнул Торрен. – Я уже большой.

– Тем не менее тебе еще надо подрасти, мой маленький брат, – ответил Каспар.

Он улыбнулся Мэдди, которая спокойно смотрела на него – не повела и бровью. Не женщина, а скала, решила Лина.

Торрен насупился.

– Не называй меня маленьким! – прокричал он и, повернувшись, убежал в дом.

Каспар с удивлением наблюдал за ним.

– Дети с трудом привыкают к переменам, – сказал он. – Но они должны набираться жизненного опыта, не так ли?

– Наши гостьи спят на чердаке, Каспар, – вновь заговорила доктор Эстер. – Они смогут спать в большой комнате, пока вы будете у нас. Сколько времени ты здесь пробудешь?

– Ночь или две. – Лицо Каспара стало серьезным. – Я наметил особую экспедицию в большой город.

«Что за большой город?» – подумала Лина.

Доктор словно подслушала ее мысли.

– Большой город? Что это ты вдруг туда собрался? – удивленно спросила она, будто никогда не слышала, чтобы кто–нибудь намечал поездку в большой город.

– Я же говорю – особая экспедиция. Секретная.

– Понятно. Пора садиться за стол. Отведите быков на скотный двор и заходите в дом.

В тот вечер Каспар много рассказывал о своем последнем походе.

– В северных лесах я натыкался на старые дома, в окнах которых еще оставались стекла. Потребовалось немало времени, чтобы вынуть их, не разбив, – почти четыре дня, но я справился. Правда, порезал руку. – Он вытянул здоровенную руку над столом и показал крошечный шрам на ладони. – Вытекло много крови. А около болота ведьм я нашел очень ценную вещь. – Он оглядел всех и улыбнулся.

– Какую? – спросил Торрен, забыв, что злится на старшего брата.

– Древнюю статую. Изображение какой–то древней птицы с длинной шеей и с одной ногой. Вы увидите, она выкрашена в розовый цвет. – Он приумолк.

– Цвет, свет, бред, – подала голос Поппи. – Розовый бред. – Девчушка посмотрела на Каспара и засмеялась.

– Замолчи, Поппи, – одернула ее Лина.

– Потом в Арденском лесу, – продолжал Каспар, небрежно покручивая ус, – мне пришлось проучить нескольких бандитов.

– Бандитов? – воскликнул Торрен. – Правда?

– Ну, может, и не бандитов. Как выяснилось, оружия у них не было, но они точно собирались обокрасть меня. Я избавился от них несколькими ударами кнута. – Рука Каспара рассекла воздух, нанося воображаемый удар. – И там же я нашел несколько коробок докатастрофных искусственных цветов, сделанных из очень хорошей материи, практически не выцветшей.

– Искусственных цветов? – переспросила Лина, не понимая, зачем жителям Искры могут понадобиться искусственные цветы, если вокруг полно настоящих.

– Да, – сказал Каспар, – есть у меня дар находить необычные вещи.

Мэдди не участвовала в разговоре. Один раз миссис Мердо из вежливости спросила, нравится ли ей быть сталкершей. Мэдди сухо улыбнулась и коротко ответила:

– Я не против. Есть занятия и похуже.

Миссис Мердо ожидала, что сейчас услышит об этих занятиях, но Мэдди была немногословна.

Когда пришло время ложиться спать, Каспар поднялся на чердак, и Торрен побежал за ним. Мэдди, пожелав всем спокойной ночи, удалилась в медицинскую комнату, плотно закрыв за собой дверь. Доктор помогла Лине и миссис Мердо устроиться на диване и на полу.

– Интересная работа у этих сталкеров, – мечтательно вздохнула Лина.

– Похоже, что да, – согласилась доктор.

– И у Каспара дар находить вещи? Доктор наклонилась к Лине и прошептала на ухо:

– У Каспара дар находить никому не нужные вещи. Он всегда привозит горы того, что уже есть у людей, но никогда не находит тех вещей, которые действительно нужны. Искусственные цветы! – Она покачала головой. – Что мы будем делать с искусственными цветами? – Доктор прошлась по комнате, гася свечи. – Он всегда был немного странным. А теперь странности в нем еще прибавилось. Он, конечно, старается. И честолюбия ему хватает. Он хочет стать знаменитым сталкером – не знает, что уже знаменит среди других сталкеров, только не так, как ему хотелось бы. – Она протянула горящую свечку Лине и вышла из комнаты.

Следующий день выдался странным и неприятным. Каспар сидел в большом кресле и рассказывал истории о своих приключениях, а Торрен вертелся вокруг, задавая вопросы. Лина сначала тоже слушала его. Все, что было связано со сталкерами, интересовало ее. Работа эта представлялась ей захватывающей. Она даже подумала, что, наверное, хотела бы стать сталкершей. Но вскоре Лине стало скучно, потому что Каспар ничего не говорил о самой важной части своих приключений. Ей хотелось услышать о далеких краях, о том, как выглядят старые дома и что в них внутри, а Каспар только расхваливал свою храбрость и умение находить вещи.

Мэдди не слушала Каспара. Большую часть времени она просидела сложив руки во дворе или на огороде, неподвижная и молчаливая, и смотрела на растения. Время от времени она срывала листок или цветок, растирала его пальцами и нюхала. Однажды, сорвав листок, она спросила Лину, что это за растение.

– Точно сказать не могу, – ответила Лина. – Я знаю только несколько.

– Значит, ты знаешь больше меня. – И Мэдди одарила девушку неожиданной улыбкой.

Но больше она ни с кем не разговаривала. Не злилась, не печалилась, просто пребывала в собственном мире. Лина хотела бы узнать побольше о великанше сталкерше, но задавать вопросы стеснялась.

Потом Каспар отогнал Торрена, сел к столу, вытащил из кармана какие–то бумажки. Разложив их на столе, он уткнулся в них и с серьезным видом стал водить пальцем по строчкам. Потом что–то писал огрызком карандаша, при этом хмурился и бормотал что—то нечленораздельное. Лина едва могла разобрать, что это какое—то число. «М–м–м–б–г–л б–б–л–б–б–л тридцать пять семьдесят восемь» или «Труб–б–г–м вул–л–г–м ф–ф–лан–н–н–ф сорок четыре два ноль девять». Лина старалась пройти мимо и заглянуть ему через плечо. В конце концов, ей уже приходилось иметь дело с порванными документами и текстами, требующими расшифровки! Но Каспар поворачивался и злобно смотрел на нее, прикрывая бумаги руками.

– Тебя не касается! Не касается!

Он не подпускал к столу и Торрена, который сидел на подоконнике и дулся.

Во второй половине дня в комнату вбежала доктор, растрепанная и уставшая. На ее рубашке краснели пятна крови.

– У меня закончились чистые бинты, – объявила она. – Лина, ты приготовила их? И еще лавандовый экстракт. Бутылка. Нет, лучше я возьму две. – И поспешила в медицинскую комнату.

Лина совсем забыла про бинты. Прибежав на кухню, она вытащила тряпки из корзины, разорвала их на длинные полосы и отнесла доктору, которая, стоя на коленях, рылась на нижней полке.

– Сегодня я хочу сделать горчичники. Сходи в сад и нарви цветы горчицы. Мне нужно много. Бери и листья, и корни – растения целиком, – велела доктор.

Найдя нужные бутылочки, она сунула их в саквояж вместе с бинтами и выбежала из дома.

Лина заметно погрустнела. Ей не хотелось собирать горчицу. Стояла сильная жара. Ее тошнило от жары, одежда прилипала к спине. Ей надоело вести домашнее хозяйство. Волоча ноги, Лина вышла во двор, где растения чахли в горшках, дошла до колонки, набрала ведро воды и полила все. Потом села в тени винограда под окном и подумала о том, что все пошло не так.

Лина злилась на доктора за то, что та давала ей слишком много поручений и почти не замечала, когда она их выполняла. Она злилась на миссис Мердо, которая не хотела перебираться в гостиницу «Пионер». Она терзалась одиночеством. Ей хотелось быть среди людей, которых она знала. Очень недоставало Дуна, тех отношений, которые возникли у них, когда они вместе искали путь из Эмбера. Но теперь Дуна, похоже, больше интересовали его новые друзья. Всякий раз, думая о нем, Лина ощущала укол боли, будто внутри был синяк, которого она неловко касалась.

Из окна над ее головой послышался голос Каспара:

– Не сейчас. Я занят. Оставь меня в покое. Открылась дверь – во двор выбежал Торрен.

Он бросил на Лину злой взгляд, но ничего не сказал. Торрен выскочил за калитку и побежал по улице. «Он тоже злится, – подумала Лина. – Все злятся».

Из дома вновь донесся голос Каспара. Он обращался к Мэдди, которая, должно быть, вышла из кухни. Лина поняла, что они стоят у окна, у нее над головой.

– Уезжаем послезавтра. Рано.

– Хорошо, – низким, глуховатым голосом ответила Мэдди.

– Эти истории о вирусах, которые до сих пор рассказывают сталкеры, – чушь собачья, ты знаешь. Все вирусы давно умерли.

– Ты, несомненно, прав.

Они говорили о большом городе! Лина выпрямилась и жадно ловила каждое слово.

– Говорят, там есть и другие опасности. Бандиты и все такое. Меня это не волнует.

– Разумеется, нет.

– В любом случае, даже если там опасно, рискнуть стоит. Потому что такого мы не найдем нигде.

– Ты говоришь так уверенно, будто уже нашел.

– Конечно же я уверен, что найду. А ты нет?

В ответ Мэдди что–то буркнула.

Они отошли от окна, и их голоса стали едва слышны. Первой заговорила Мэдди. Лина не разобрала ее слов и уловила только «Далеко?», а из ответа Каспара – «день езды». Потом она услышала скрип лестницы, ведущей на чердак, и все стихло.

Лина сидела не шевелясь. Плохое настроение как рукой сняло. В голове вертелись другие мысли. Она вспоминала сверкающий город, который столько раз рисовала, великий город света, город, в существование которого она верила. И теперь Каспар собирался туда поехать. Путешествие это не сулило опасности и занимало только день.

Она, разумеется, понимала, что город, о котором говорил Каспар, разрушили, как и все остальное, во время катастрофы. Прекрасным и сверкающим, каким она его представляла, он мог быть только в далеком прошлом – до того, как произошла катастрофа. Перед ее мысленным взором возник город, каким она могла увидеть его теперь: высокие башни обрушились, окна разбились, стены сломаны, крыши провалились.

А потом в голове мелькнула идея: может, эмберитам суждено восстановить этот город? Может, их предназначение (ради которого они и поднялись в этот новый мир) – жить в большом городе и восстановить его, вновь сделать прекрасным и сверкающим?

До чего же захватывающая идея! Ночью, лежа в постели, Лина продолжала ее обдумывать, и чем дольше обдумывала, тем быстрее билось у нее сердце.